CreepyStory

Чмокающий «бульб» и никаких шансов воскресить мобильник.

– А и хрен с тобой! – она швырнула деревце.

В какую сторону идти? Где дорога?

В голове было сплошное перекати-поле, и никакого понимания. Так что она пошла наобум, убеждая себя, что видит в хвое и мхе старые следы обуви.

Стратегия «сидите и ждите, пока вас найдут» никогда ей не нравилась.

Болото оставалось за спиной, впереди обволакивал запахом прелой хвои, ягеля и грибов совсем не страшный лес.

Грибы – это хорошо. Значит, кто-нибудь обязательно придёт сюда, на «тихую охоту», и поможет ей выбраться. Или даст позвонить.

Или расскажет куда идти.

Надо только найти условно-хоженую тропу. Или следы от шин. Тут же должны ездить машины? Да? Наверное? Ну пожалуйста?

Хоть кто-нибудь живой среди этого леса, деревьев и кустов. Однообразного леса. Одинаковых кустов.

Сосна. Берёза. Можжевельник. Заросли черники, ковёр брусники, желтеющий папоротник.

И опять то же самое.

Ася любила походы и часто выбиралась подальше от шумного города, различала растения и не спутала бы ель с секвойей, но этот лес был абсолютно безликий.

– Эй, эгэ-гэй!

– Гэй -гэй! – ответило эхо её голосом.

Хотя бы что-то кроме этой осточертевшей лесной тишины.

Тишина, хруст веток, тишина, шорох еловых лап.

Никаких тропинок, никаких следов.

Она даже не была уверена, ходит ли по кругу. Или нет.

Она не устала, не хотела спать, не была голодна.

Значит, она потерялась не так давно. Значит, путь к свободе был где-то рядом.

Ася щёлкнула слайдером телефона, набрала номер и опередила механический голос:

– Раз, два, три, четыре, пять…

– Вам не стоит убегать…

– Твою ж мать! – Ася сбросила звонок и уставилась на телефон.

Встревоженно мигало последнее деление зарядки.

Могло ли это повлиять на связь? Может, она позвонила не туда?

Список исходящих оказался пуст.

Теперь она смотрела на телефон как на ядовитую змею. Сунула его в карман и тряхнула головой, пытаясь отогнать навязчивую считалочку.

– Наверное, это от голода. Или усталости. Или… ну я же не так долго тут брожу… наверное…

Ася проморгалась.

– Ау!

– Уа!

Хвоя продолжала хрустеть под ногами, лес оставался молчалив и безучастен. Только звук шагов, дыхание Аси и бормотание считалочки разбавляли тишину.

– Я же не схожу с ума, да? – не останавливаясь, Ася щёлкнула мобильником, набрала номер.

– Раз, два, три, четыре, пять. Мне не стоит убегать.

– До вечерней, до зари … – ответил механический голос.

– Все готовы алтари! – слова сорвались раньше, чем Ася поняла что именно говорит.

Телефон врезался в сосну, разлетаясь пластиковыми щепками.

Вдох-выдох, вдох-выдох.

Что-то скользкими тревожными лапками шевелилось в груди, давило внутри головы, укутывало в тёплое, душное одеяло паники.

– Да пошло оно всё…

Лесной ковёр хрустел под ногами, пока она бежала, не разбирая дороги. Подальше, подальше от этого места. Того места. Любого места.

Просто подальше, пожалуйста, подальше. Она же не может быть тут совсем одна!

– Ау! Эй! Кто-нибуууудь! – она звала, кричала и материлась, только бы заглушить считалочку в голове и механический голос: «Мы вам не перезвоним. Мы вас найдём».

И лес ответил двумя голосами:

– Ау!

Ася замерла испуганным оленем, а затем ринулась на звук.

– Эй, эй! Стойте!

Она не думала, к кому бежит. Только бы человек. Живой человек.

Не дерево, не голос из телефона, не… да что угодно «не».

– Подождите… вы… подождите!

Открылось второе дыхание, и Ася подлетела к удивлённой паре, на ходу перепрыгивая папоротниковые заросли.

– Вы откуда? То есть… блин, помогите, пожалуйста! – голос её сбивался.

– Мы оттуда… – махнул рукой куда-то себе за спину. Его спутница не спускала с Аси настороженного взгляда и что-то печатала в телефоне. Огромном телефоне размером с кошелёк.

– Вы извините, что я так… налетела. Я потерялась. Немного. Во всяком случае я не знаю, в какой стороне хотя бы дорога, не говоря о городе, – Ася старалась звучать дружелюбно.

– Ужас какой! Как удачно, что мы встретились!

– Да, очень! Подскажите, куда мне?..

– Мне очень жаль, но... Нас сюда автобус привёз, и то мы тряслись долго.

– Очень долго, – кивнул парень.

– Вот я попала... А можно от вас позвонить?

Парень скривился:

– У нас телефоны почти сели, надо бы подзарядить и тогда попытаться.

«Да что же это такое, зачем вам два телефона высаживать? Вы вообще не понимаете, что такое поездка в лес?» – взвыла внутри себя Ася. Но всё же два телефона это лучше, чем ничего.

– Может, ты голодная?

– Да, у нас есть бутеры, чай. Можем угостить.

Ася кивнула, хотя совершенно не хотела есть. Она согласна на любую компанию, на любую еду и разговоры, только бы не оставаться одной. Опять.

– Судя по карте, – девушка махнула своим огромным телефоном, – тут впереди есть турстоянка. Может, сделаем привал?

Ася хотела было сказать. что никакой стоянки нет, и она всё исходила, но промолчала. Пусть куда угодно их ведёт. Хоть на стоянку, хоть по болоту. Она от них не отстанет.

– Зой, не знаю, у нас же тайминг…

– Сань, ну ладно тебе, не надолго. Не всухомятку же есть. Да и один фиг мы до ночи всё успеем.

Поляна обнаружилась сразу, стоило им определиться с направлением и пройти. Не так уж далеко. Ася, которая часто бывала в походах вообще и, кажется, провела в этом лесу вечность, искренне не понимала, как раньше не нашла это место.

Вот она, поляна. Грубо сколоченный между двух сосен стол и пестрящая занозами лавка из поваленного бревна.

Выложенные кру́гом почерневшие изнутри камни намекали на некогда бывший огонь. Мусора или куриных костей в кострище не наблюдалось, а значит, тут давно ничего не жгли. Хотя лесной сезон был в самом разгаре.

Пара сбросила рюкзаки. Небольшие, совсем не туристические. Полупустые. Зоин же рюкзак был круглым, словно в нём несли мяч.

Саня щёлкнул длинным охотничьим ножом и принялся крошить ветки, а таблетки сухого спирта помогли разжечь огонь. Зоя ободрала с куста листья черники с ягодами и кинула в термокружку. Туда же добавила щедрую пригоршню чего-то из маленького мешочка.

Ася закашлялась, стоило ей принюхаться:

– Это травы какие-то?

– Да, полынь и лаванда, иван-чай и всякое, по мелочи, – Зоя протянула стакан, но Ася чихнула.

– Не, спасибо. Похоже, у меня аллергия. Да и не хочется что-то. Совсем.

Зоя понимающе улыбнулась, вылила чай через плечо.

Воду из закипевшего чайника плеснула в пластиковые стаканы. Запах доширака наполнил воздух, но и от него Ася отказалась.

– Ты тут сколько уже бродишь? Совсем не голодна?

– Да у неё кортизол в крови, наверное, зашкаливает, – Саня накрутил на пластиковую вилку макаронину.

Ася не знала, что там у неё зашкаливало, но есть абсолютно не хотелось. Как и пить. Во рту горчило, всё предложенное вызывало раздражение, большой охотничий нож, воткнутый в землю, притягивал взгляд, не отпускал.

Она подумала, что если Саня достанет колбасу или тушёнку, вскроет этим ножом и предложит ей – то её точно стошнит.

Ася замотала головой:

– А вашим телефонам долго заряжаться?

– Не, не очень.

– Уф, ну и супер. А то мой глючит, представляете. Не могу дозвониться, там бред какой-то.

– Это как?

– Детские считалочки, помехи, ерунда. Ни разу не дозвонилась.

Зоя и Саня переглянулись.

– А «Лиза Алерт» тоже не отвечают? Хотя, наверное, им не звонят с просьбами «найдите меня».

– Да мне никто не отвечает. Везде запись эта включается. А про Лизу не знаю. Это кто? – Ася улыбнулась. Вдох-выдох.

– Ну это служба поиска, волонтёры там…

– А какая запись? – вклинилась Зоя.

– Да ерунда, детский стишок про вечернюю зарю и всякое, – отмахнулась Ася, чувствуя себя сумасшедшей. Рассказывать считалочку ей не хотелось.

Просто пусть дадут ей позвонить.

– Может, ты своей маме наберёшь?

Ася сглотнула ком и почувствовала как холод касается шеи и головы. Холод понимания – о маме она даже не вспомнила. Но… как же так?!

– Лады, ты подожди. Зарядим мобильники. – Саня достал из рюкзака «кирпич» портативной батареи. – Может, твой тоже надо? Юисбишник есть?

– Мой?

– Ну да, телефон. Твой.

Ася проследила за его взглядом. Сунула руку в оттопыренный карман.

Белый телефон-слайдер, рыжие кнопочки, одно деление. Ася поднесла его к носу, заскользила туда-сюда пальцем, щёлкая механизмом. Её телефон, совершенно точно её.

Но почему она сама по нему не позвонила?

– Так что, зарядка нужна?

Она молча кивнула и, придерживая Сони Эриксон указательным и больши́м пальцами, словно дохлую мышь, передала Сане.

Но он почти сразу вернул телефон:

– Ой, ну не, такого провода у меня нет. Ладно, позвони с наших. Когда зарядятся.

– Да я и так… попробую. Может хватить.

Брать чужие телефоны не хотелось.

Ася щёлкнула слайдером и отошла от костра, взобралась на камень, пытаясь найти «сеть». Список исходящих был пуст.

Она привычно набрала три цифры:

–Шесть, семь, восемь, девять, десять. Человек так быстротечен.

Ася сбросила звонок, набрала другой:

– Кто-то нечет, кто-то чёт, Кто-то подо мхом уснёт.

Девушка взвыла и швырнула телефон в хвою. Спрыгнула с камня и села.

– Да что это такое?!

Ася уткнулась в колени.

Вдох. Выдох. Она тяжело потянула носом и повернулась.

Саня и Зоя сидели у тлеющего костра. Они не сводили с неё взгляды и тихо переговаривались между собой.

– Не дозвонилась?

Ася мотнула головой:

– А можете вы набрать, пожалуйста? Кажется, мой телефон проклят.

– Да ну, проклят. Давай, диктуй номер, – отозвалась Зоя.

Саня хмыкнул и щёлкнул бусиной чёток. Второй. Третьей.

Ася оцепенела, глядя на сталкивающиеся бусины. Цок. Цок.

«Девять, десять, человек так быстроте…»

– А… а тебя как зовут? Анастасия?

– Угу, но для мамы – Ася, – она вздрогнула.

– Это понятно, а фамилия?

– Ярви. Да зачем маме фамилия? У неё одна дочка – Ася.

– Анастасия Ярви! Да, тебя точно не перепутаешь, – хмыкнул Саня.

Зоя включила громкую связь:

– Алло? А? Кто эта?

Мамин голос показался уставшим, песочным, безрадостным.

«Она уже знает, что я потерялась? Или ей плохо?» – Ася вскочила, но Зоя не отдала мобильник.

– Елена Фёдоровна, я насчёт дочки вашей звоню, Аси. Она тут вот, в лесу…

– Сволочи! Хватит звонить! Идите к чёрту, твар…

Звонок оборвался.

– Я не поняла.

– Я тоже, – Зоя нажала повторный вызов и Ася убедилась – это точно мамин номер.

Звонок практически сразу сбросили.

Щелчок чёток.

– Ерунда какая-то.

– Может, она подумала что это банковский спам и всё такое?

– Да какой спам, это же я! И меня никто не ищет?! – зло бросила Ася.

Пара переглянулась.

Зоя стала упаковывать в рюкзак их немногие вещи, а Саня водил по запястьям… духами. Маленькими роликовыми духами.

Мазнул ими по лбу себе.

И Зое тоже, очень быстро. Раз, два, три.

У Аси закружилась голова от запаха. В носу защипало остро и пряно одновременно.

– Это ладан. Освежает, хочешь? – Саня улыбнулся, провёл пальцами по ножу.

Ладан запа́х сильнее.

Она отказалась от предложения, вытерла руки о бёдра.

В кармане оттопыривался телефон.

– Тут рядом деревня Пунянен-маръя, давай дойдём? Может, там есть связь, или кто-то сможет отвезти в город? – Саня уже закинул рюкзак на плечо и поднялся. Ему не требовался ответ. – Зой, найди путь к «маръе».

– Блин, карта не загружается! – Зоя махнула телефоном, подошла ближе, и у Аси помутнело внутри. Осточертевший лес закружился в глазах, казалось, что сосновые лапы тянутся к ней, набрасываются, хотят сомкнуть свой удушающий купол над головой. – Где же деревня, где?

Ася пошатнулась. Плечо обдало теплом, и она шагнула в сторону, махнув рукой:

– Нам туда, в деревню эту… вашу…

– А ты откуда знаешь?

– Туда, туда, – Ася задержала дыхание. Опустила голову и поспешила оставить парочку за спиной. Она шла вперёд, опиралась о шершавые деревья, переставляла ноги, словно только что слезла с самой быстрой в мире карусели.

Она не слушала Саню и Зою, даже не особо понимала, о чём её спрашивают. Какие-то дежурные вопросы, на которые всем плевать. Ответы из трёх вариантов: «угу», «ага» и ещё что-то нечленораздельное.

Ася смотрела под ноги. Там хрустела хвоя, и мысль о том, что это хрустят кости, липкими пальцами держала сердце.

– Ась, а ты раньше тут была?

– Да… нет, кажется, не была.

– А ты давно тут… ходишь? – вкрадчивый вопрос, аккуратный. Словно шаги по топи.

Ей даже показалось, что она в эту самую топь наступила.

Но под ногами спружинил мох.

– Недолго хожу. С утра вот.

– А почему ты одна?

– А я и пришла одна…

– А почему?

– Я… не знаю, ничего не знаю, – кажется, Ася врезалась в дерево, но нет. Это мысль ударила её изнутри. Она пошла быстрее.

– … и не стоит убегать.

До вечерней, до зари.

Ася закрыла уши ладонями, не особо переживая о том, что о ней подумают, и едва не побежала вперёд. Она не хотела знать откуда идёт звук. Она хотела от него сбежать.

Впереди показался спуск от лесистой возвышенности к серым крышам деревянных домов. Маленькая, с десяток домов деревенька.

Вот она, цивилизация, до которой Ася сама раньше не могла дойти.

Но теперь ей ужасно хотелось обратно. Прочь!

Даже притормозила, пропуская вперёд Зою и Саню.

Старые деревянные дома смотрели пустыми окнами, небо разгоралось рыжим, обещая скорый закат.

Воздух был сладок. Но не как цветущий иван-чай или грибная поляна. Гнилостность, липкость, удушливость пропитали каждый вздох.

Ася завертела головой, ища скотомогильник или тело лося, оленя. Хоть какой источник запаха. Но увы.

Только серые дома обступали, словно серые деревья.

Ведь дома это и есть деревья, мёртвые.

И смотрели мёртвыми глазами. Чёрными изнутри, как камни на стоянке, выжженные огнём в середине. И пахли тоже так же.

Гарью и сладостью.

– Ребят?

– Не узнаёшь это место?

Асе казалось, что дома эти тёплые и даже горячие. Прикоснись – и обожжёшься.

И стоят они кру́гом, сходятся множеством уже неразличимых дорожек у колодца, такого же серого и разваленного как и они. Только не поросшего травой и мхом.

Ася резко повернулась, и они все слились в одну серую стену, неразличимую и одинаковую, как непроглядный лес, как тошнотворная карусель.

– Я не понимаю, что это за место?

– О, это мёртвая деревня. – Зоя вынырнула из полуразваленного жилища, и карусель в глазах Аси остановилась.

– Настоящая, мёртвая, сектантская деревня. Здорово! – девушка тряхнула перед Асей гремящей коробкой.

– Вообще не вижу ничего здорового, Зоя. Тут нет людей, тут нет никого живого.

– Это сейчас нет, а раньше было. И живого, и не очень…

– Давай без шуток про мистику, мне и так тут не нравится.

Ася отвернулась, стараясь не смотреть на спутников, колодец, мёртвые дома. Щёлкнула слайдером, набрала номер.

– Пшпш мы пшпш вас пшпш нашли пшпш…

– Нет, ну опять! Чего за?..

Саня вздохнул:

– Да хватит звонить, они тебе нового ничего не скажут.

– Ага, уже все всех нашли, – подхватила Зоя.

– Кого наш?..

Саня, воткнув нож в столбец колодца, что-то вырезал на нём, ковырял и бормотал одними губами. Он больше не обращал на Асю внимания.

Зоя быстро двигалась от дома к дому, по кругу, оставляя на каждом отпечаток красной ладони. След блестел в лучах заходящего солнца багровым клеймом на древесной коже. Дом за домом, раз за разом, замыкая кровавый круг.

– Ты только не ори.

– Да всегда орут, а толку? – отряхнул руки Саня и обернулся к оставленной у колодца коробке.

Запах сладости и гнилости захлеснул Асю на расстоянии нескольких шагов. Шагов, которые она не хотела делать, но сделала, повинуясь приглашению.

Заглянула в коробку и оказалась в знакомой карусели: серые дома, красные следы, Санино лицо, коробка и длинные белые кости смешались в вихре.

– Хорош её пугать! Хотели же по-быстрому.

– Ладно, ладно, – он вынул кости и стал выкладывать их кру́гом колодца.

Ася икнула, чувствуя внутри себя липкий холод. Ноги онемели.

– Ася, времени мало, бежать ты не сможешь, так что давай без глупостей. И всё быстро закончится, ок? – Зоя подошла к ним, держа в руках… мяч? Шар?

Голову.

Череп.

Он смотрел на Асю провалами чёрных глазниц. Как дом. Как кострище. Как колодец.

– Вашу мать, вы… – она шарахнулась в сторону, пнула коробку, просыпав оставшееся содержимое – кости и телефон.

Поцарапанный, побитый уже не белый телефон с выщербленными рыжими кнопками.

– Какого хрена тут происходит?!

– Я предупреждал, Зоя, стоило поговорить, – выдохнул Саня и закончил круг.

Воздух задрожал, стал плотным и душным, навалился на Асю, прижимая к земле.

Она взвыла, сползая по мшистому бревенчатому боку.

– Скоро всё закончится, всё закончится, там, где началось, – мурчала Зоя, вкладывая в руки Аси череп.

Пальцы ударило током, обожгло кипятком, холодом. Как лизнуть качели на морозе – не оторвёшься. Слёзы заволокли глаза.

– Мы тебя нашли, Ася, нашли. Теперь всё будет хорошо. Они тебя не отпускали, а мы отпустим. Тебе пора идти дальше.

Мир вокруг поплыл, всколыхнулся, словно лесное море, зашумел.

– Мама… как же… мама…

Сквозь пелену прорвался голос Сани:

– Не волнуйся, у неё всё хорошо. Тринадцать лет прошло – твои поиски закрыли, похоронили пустой гроб. Очень жаль, что так вышло, но кости мы смогли найти уже после похорон. Местные культисты хорошо постарались, спрятали тебя. Их ритуалы требуют постоянства: алтари, мох, срок – всё до вечерней зари. Это ты сама это знаешь, слышала же.

– Не… не перезвонили…

– Да, вы, мёртвые это не любите. Отпустить тебя они не могли и искать помощи не позволили. Но это уже в прошлом. У нашего ритуала тоже срок. А теперь… теперь тебе пора.

Автор: Ника Серая
Оригинальная публикация ВК

Сон в зимнюю ночь часть - 17

Поздно вечером коридоры красного пятна начали заполняться вереницами пионеров. Школьники были серьёзны, собраны и почти у каждого были при себе тяжёлые сумки. Те же, кто был без сумок, тоже шли не с пустыми руками. Они были вооружены и сурово поглядывали по сторонам. Вереницы вели хоккеисты. Дети шли по сизым и влажным кишкам древнего страшилы и поодиночке проникали в центральный зал, где на постаменте корчилась и скрипела зубами исполинская живая фига.

Школьникам было страшно, ведь эту фигу сторожила высокая фигура в чёрном плаще. Многие с опаской посматривали на косу, что сжимали белые костлявые пальцы, но верховодивший работой наглый рыжий пацан убеждал их, что всё нормально.

— Самогон в одну сторону. Рядом с фигой. Складывайте кучнее, — командовал он.

— А...это смерть? — не выдержав, пролепетал сопливый очкарик Синицын. — Я боюсь смерти.

— Где? Не вижу, — ухмылялся рыжий.

— Вон та, с косой.

— Синицин, протри очки: это не наша смерть. Это смерть фиги. Фиговая смерть, если точнее, а раз она не за вами, значит она за вас. Успокойся и сдавай самогон. Ты принёс?

— У меня только бидончик.

— Годится. Бидончик, извини, не верну. Изъято в фонд пьющих химиков

Фига негодовала:

— Позор! — вскричала она. — Дети спиваются! Что дальше: тяжёлые наркотики, проституция, токсикомания, чтооо???

— Будешь шуметь и разлагать пионеров, я тебя маслом оболью, — погрозил ей кулаком Кипятков.

— Я отомщу!!! Позор!!!

— Длинный, успокой попугая, — приказал Валера и смерть, почтительно поклонившись, приступила к исполнению наказания. Пионерам очень понравилось смотреть на такое шоу. Впрочем, оно длилось меньше минуты и вот уже фига, тихая и спокойная, с фингалом под правым глазом, заявила, что она ничего против не имеет и вообще её не так поняли.

— Вот и хорошо, — миролюбиво покивал добрый волшебник, — а теперь, дорогая, ты нам откроешь дорогу в дом Божены Римской. Иначе, сама понимаешь, бить будем аккуратно, но сильно.

В тоже самое время другая группа пионеров под руководством Ворониной и Макарова проникла в городскую типографию с целью запустить печатный станок.

И дураку было понятно, что Валера поставил этих двоих вместе, исключительно ради ржаки, но сам нипочём в этом сознаваться не захотел. Денис и Воронина и без слов понимали, что он так поступил нарочно, но оба были настроены решительно и оба были готовы побороться за пальму первенства. Каждый считал себя лучшим и достойнейшим из достойных. Впрочем, оба не подавали виду и на людях вели себя, как ни в чём не бывало.

“Выскочка и нахалка, — думал про неё Денис. — Вон как улыбается. Наверняка, подляну задумала”.

“Что ты, добрый рыцарь, я и не думала”, — взглядом отвечала Марина и этот взгляд был таким едким, что у рыцаря аж чесалось ликвидировать подозрительную оппортунистку. Марина - единственная, кто не испугался лезть в красное пятно. Марина чувствовала себя в склизких тоннелях, как дома. Марина - первая выбралась из пятна на первом этаже типографии и смело пошла вперёд, подсвечивая себе путь фонариком. И каково ему было терпеть такое нахальство? Это ведь его назначили главным! Он должен был убедиться, что впереди всё в порядке, а не она.

— Не лезь вперёд, там может быть опасно, — цедил он сквозь зубы.

— Но ты же нас всех защитишь, храбрый рыцарь? — улыбалась она.

— Я не рыцарь.

— Странно, а Валера сказал, что ты - Дон Кихот, а он - Санчо Панса, — прошептала девочка и махнула фонариком:

— Нам туда, на второй этаж.

Крадущиеся за ними на цыпочках, Колька и Веня настороженно посмотрели на крутую железную лестницу, украшенную причудливыми завитками.

— Ого! Туда полезем? А мы и не знали, что в нашей типографии такая красота: думали, что просто редакция газеты, — вслух подивился Веня, а Колька яростно закивал.

В типографию они отправились вчетвером. Колька и Веня были нужны исключительно для того, чтобы таскать готовую печатную продукцию. Денис предлагал выделить ему побольше школьников, но добрый волшебник его быстренько переубедил, напомнив, что они будут печатать исключительно развратные картинки. В каких школьниках ты уверен больше всего? А если этот журнал попадётся на глаза девочкам с неоформившейся грудью, ты представляешь, какой они испытают стресс? Журнал - может стать яблоком раздора, а нам нужно яблоко террора, вот поэтому: иди воруй журнал, а то одноклассники уверены, что журнал у Мясникова, а у него, у бедняжки, всего лишь журнал Здоровье.

— Ребята пусть караулят у пятна, а мы пойдём наверх, — предложила Воронина.

— Да ладно, мы пойдём с вами, — храбрился Колька.

Ему очень хотелось реабилитироваться за сегодняшнее собрание у Макарова. Так опозорился перед товарищами. Испугался каких-то несчастных зелёных глаз. Даже староста, и та не испугалась, а ведь она - девчонка! А он…Спрятался за занавеской. Стыд-то какой! Прикрывался пылесосом, пока остальные гоняли Зелёные глаза по всей квартире, а у него волосы дыбом. Да, ещё у всех шкафов дверцы, как начали открываться и оттуда, как полезли скелеты - как тут не испугаться, а? Старосту едва в шкаф за ногу не утянули, так страшно было. И вдруг - всё кончилось. Добрый волшебник изловил зелёные глаза вместе с белыми перчатками и жёлтыми тапочками. Кипятков объяснил всем, что это просто невидимка - чё его бояться вообще? Вот он лежит, запутавшись ногами в скакалках, глазами наружу. Щас мы его будем пытать.

Денис приволок кастрюлю с мелкими тварюшками, а добрый волшебник колотил палкой по невидимке, в поисках, как он выразился, подходящих пустот. "Зелёные глаза" громко кричали и, когда рот был найден, Кипятков принялся кормить страшилу его же сородичами. Ему скормили всю кастрюлю, до последней тварюшки, а затем развязали и выгнали на улицу, прописав для ускорения смачный подсрачник.. Сначала все подумали, будто бы Валера решил пожалеть страшилу, однако, минуту спустя, в подъезде так громко грохнуло, что сразу стало понятно - это взорвалась не хлопушка. Только позднее, когда прибрались в квартире и стали расходиться по домам, школьники смогли убедиться лично, что - да, это были они. “Размазались по стенке зелёные глаза, растеклись по полу, да-да-да-да-да…”

Колька ревниво поглядывал на Воронину и завистливо вздыхал. Очень ему перед товарищами неудобно было. Вон, как все стараются, он может тоже бы постарался, если бы подвернулся счастливый случай. Жаль, оружием пришлось со старостой поменяться: он ей коня, а она ему свою дубинку, но ведь решили журналы с пропагандой носить, а коня с собой не возьмёшь, он слишком громоздкий. Палка, а на конце деревянная голова коня. Размахнулся и... иго-го любого страшилу.

У пятна было сидеть невыносимо скучно. Да, конечно, умом мальчик понимал, что в случае чего, они смогут без опаски убежать и спрятаться, ну а вдруг тут засада? Темнота же кругом, свет не включали, а Марина и Денис ушли на второй этаж. Проверить типографию по-быстрому? Пока их нет, а? Для собственного успокоения и ну просто потому, что это их обязанность…Они же, вроде, как дозорные? Первыми должны закричать и предупредить товарищей об опасности. Вот только Веня упёрся, как баран, и не захотел с ним идти. Трус! “Нам сказали…Нам велели…От пятна не отходить”. У них же фонарики есть. Быстренько всё осмотреть и вернуться. И вот, мысленно успокаивая себя, Колька начал нарезать круги вокруг Веньки, который сидел на стуле возле пятна и светил фонариком в сторону железной лестницы.

Он обошёл большие печатные станки. Затем, обследовал деревянные ящики, в которых лежали старые газеты, и бочком-бочком стал смещаться в сторону приоткрытой двери, ведущей в соседнее помещение.

На втором этаже Марина без труда разыскала нужную дверь и даже нашла ключ. Ключ оказался в кадке с фикусом.

— Только не говори, что у тебя тут мама работает и поэтому ты в курсе, где оставляют ключи, — фыркнул Денис.

— Хорошо, не буду, — прошептала девочка. Она подсветила фонариком замочную скважину и, вставив ключ, сделала два оборота против часовой стрелки.

— В какую игру ты играешь? — пристально глядя ей в спину спросил Денис.

— Сейчас я играю в воришку. Ты должен включить автоматы. Они высоко. Подставь стул, а я подскажу тебе, какие щёлкнуть.

— Я всё равно выясню ваши шашни с Валерой, — с угрозой в голосе пообещал Макаров.

Взобравшись на стул и нащупав в темноте электрический щит, он послушно выполнил рекомендации Ворониной, после чего в комнате зажёгся свет и зашумела в углу печатная машина.

— Журнал, — попросила Марина и протянула руку.

— Ты напрасно думаешь, что он хороший. Он - редкостный гад. Для него все женщины вокруг, это расходный материал. Он об них ноги вытирает. Учти это и, если ты считаешь, что знаешь его, то глубоко ошибаешься. Он…

— Манипулятор? Ах, я знаю, но он - добрый волшебник, — улыбнулась девочка.

Денис глядел, как она работает, и только качал головой. Кем бы она не была, но она умела управляться с печатной машиной. В процессе настройки Марина много чего ему рассказывала о работе с копированием и печатью, но он не понял и половины; понял только, что нужна глянцевая бумага, а формат постеров будет А4. За бумагой придётся спуститься в подвал. Несите бумагу — сударь. Образец нужен?

Она оторвала кусочек подходящей бумаги и снова повернулась к нему спиной. Денис, на всякий случай, обнюхал бумажку: нет, не проклята, а может и проклята, да у него и нюха-то нет, больше по привычке. Впрочем, бумага пахла вкусно. Духи с ароматом роз. На пути в подвал Денис вспомнил, что днём у него дома точно так же пахла староста.

“Значит, из одного флакончика брызгались”, — догадался он.

В подвале он нос к носу столкнулся с Колькой. Школьник храбро полз на четвереньках в сторону выхода.

— Ты чего тут? - удивлённо спросил он. — Я вам чего велел?

— Там, дверь, - шмыгая носом, показал Колька, — Я услышал скрип и решил проверить.

Денис посветил фонариком в указанном направлении, но увидел только железные стеллажи и макулатуру.

— Там, картон и бумага, где она? — шёпотом спросил он.

— Клянусь! Она там была! - Колька решил, что Макаров считает его вруном, и побежал показывать.

— Вот, она тут стояла. Деревянная и в морщинах. Будто из кожи. Скрипела вся.

Денис изучил пустое место между стеллажами и только пожал плечами. Ничего нет.

— Но, она была! Я не вру! — горячо зашептал Колька. — Эх, был бы фотоаппарат, я бы её сфотографировал.

— Бумагу бери, — приказал Денис, обнаружив нужные ему пачки, - и тащи наверх, а я понесу...вот эти.

Воронина ничуть не удивилась появлению Кольки. Она молча забрала у него бумагу и приступила к работе. Когда вернулся Денис, она сообщила, что больше ходить не нужно.

— А не мало? — засомневался тот.

— Нет. В соседнем кабинете целый шкаф этой бумаги. Я нашла её, пока тебя не было, - рассказала она.

Денис тут же велел Кольке возвращаться на пост, а сам остался охранять девочку.

Колька спустился на первый этаж и, заметив, что дверь в подвал нараспашку, тут же захотел закрыть её. Ну не нравилась она ему, и всё тут.

Он подошёл к ней и тут увидел впереди всполохи багрового света. Будто кто-то зажигал и гасил красную лампу. Колька присел на корточки. Любопытство пересилило страх и, держа наготове дубинку, набитую юбилейными рублями, он начал осторожно приближаться к источнику света.

*****

В тоже самое время, в глубине красного пятна, Валерий Васильевич организовал из школьников живую цепочку. Чего, собственно, на руках эти бутылки таскать? А давайте просто будем их передавать из рук в руки, и таким образом, меньше устанем? А давайте - согласились школьники и Валера принялся расставлять их по тоннелю, вплоть до самого дома Божены Римской.

Островский с парочкой друзей - хоккеистов, в ожидании его возвращения, решил воспользоваться моментом и подмотать изоленту на крюках клюшек.

Фига, заметив юбилейные рубли, немедленно возбудилась и возмутилась.

— Я, значит, денежку копила-копила, а они, вишь-как, транжирят! — причитала она.

— Ага, спасибо за заботу. Я до сих пор от твоих рук поганых по ночам икаю, - холодно поблагодарил её Миша.

— Зато я - честная. Я же тебя жалела, Мишенька. До смерти не душила. Я не то, что этот... ворюга мелкий! Дай бог ему здоровья всякого, — покосившись на тощую фигуру в плаще, жалобно заюлила страшила.

— Кипятков не вор! — суровым голосом отрезал Островский.

— Как же, не вор? Он же сберкассу ограбил! — ахнула фига.

— Какую сберкассу?

— А такую, нашу, городскую. Он меня заставил ход туда пробурить, да, - едва не плача, рассказала фига.

— Да чё ты врёшь?

— Не вру! Это было ночью перед тем, как вы на Чёрную Волгу пошли охотиться. Он угрожал мне, Мишенька. Он откуда-то узнал, что там есть монетница и в той монетнице - два мешка юбилейных рублей. Он - государственный преступник, а ты на него работаешь. Его во всесоюзный розыск объявят за такое, да-да, — чуть не плача, рассказала фига.

Островский нахмурился и, когда в зале снова появился Валера, он спросил про сберкассу: так это или не так?

— Застучала уже? — рыжий погрозил кулаком страшиле. — Миша, да кому ты веришь, фига - нас поссорить пытается. Не забывай про её прежние профессиональные качества.

— Я так и знал! — обрадовался Островский.

— Нет, в сберкассу я, конечно, ходил, — продолжал Валера, — и мешки были взяты сходу, но не забывай, это было ночью. Следовательно, что?

— Что? — глупо переспросил Миша.

— Если грохнуть страшилу ночью с применением некоторых методов вандализма и вредительства, то утром всё снова будет в порядке. Поэтому, я заманил в сберкассу страшилу и, надругавшись над ним, как следует, забрал два мешка юбилеек в качестве законного трофея. Заметь, утром по городу милиция не каталась. Всё было, как обычно. Значит, деньги пропали условно. А если они не пропали, то никакого преступления я и не совершил. Просто фига в бешенстве от того, что сама до такого не додумалась, — объяснил Кипятков.

— Ого.

— Ага. Пошли самогонный аппарат перетаскивать, — распорядился Валера. — Нам нужны конкретные вещественные улики и следы распития крепких алкогольных напитков в неположенном месте. Фотоаппарат у кого?

— Макаров обещал принести, — вспомнил кто-то.

— Да, блин, он же в типографии. Ладно, Синицин, кажется, увлекается. Щас организуем. Всё пацаны - пошли, а ты, Кукиш, помнишь, что отвечать нужно, если тебя менты заметут?

— Сберкассу ограбила Пани Моника из кулинарного техникума! — попугайским голосом проговорила Фига.

— Молодец. Повторяй почаще.

И Кипятков помахал ей на прощание ручкой.

*****

Колька снова увидел ту самую морщинистую дверь, но теперь у неё появились ещё и зубы по краям створки, а на круглой ручке заморгал красный глаз с вертикальным чёрным зрачком. Школьник уже хотел дать дёру, но тут дверь открылась и он оцепенел от страха. Ведь там, в проёме двери, появилась та, кого он меньше всего ожидал увидеть: проклятая всеми школьниками математичка Кость. Живая и здоровая, в синей больничной пижаме и босиком. Она вышла из двери и, оглядевшись, махнула рукой в темноту двери, словно приглашая кого-то. Колька прищурился, стараясь рассмотреть, кому она машет, и тут у него волосы на голове зашевелились. Из морщинистой двери один за одним вышли двое чудищ. Первый был мускулистый здоровяк с четырьмя руками, а другой был похож на паука. Вернее, нижняя часть тела была, как у гигантского паука, а вот верхняя…Колька прищурился, но тут чудище вышло на свет и он увидел, что это женщина. На ней была надета короткая джинсовая куртка, доходящая до пупка, а на шее - крупные, зелёные бусы. Но более всего мальчика смутили очки на лице чудищ: старомодные очки в крупной оправе с толстыми линзами. С такими стёклами хорошо по дереву выжигать. Скамейки всякие…

— Эта гадина здесь, я чую её, — прошипела Эльвира, обращаясь к своим спутникам. — Найдите и убейте её.

Колька от ужаса даже дышать перестал. О ком она говорит? Неужели о Марине?

— Да, госпожа, — хором произнесли чудища.

— Трупы - скормить моим детям. И не церемоньтесь с ними.

— Будет исполнено госпожа, — кивнул здоровяк, а вот паучиха выразила сомнение.

— А как же, Кипятков?

— Кипятков - болван! Пляшет под её дудку, — прошипела Эльвира. — У него моя ручка и потому я знаю всё, что они делают и говорят. Мы уничтожим его позднее.

— Верно, Боженочка, не всё же за раз. Нужно растягивать удовольствие, — басом подтвердил здоровяк и тут до Кольки дошло очевидное: Эльвира привела учителей из других школ. Значит паучиха - это Божена, а четырёхрукий - это физрук Бабушкин. Караул! Нужно срочно предупредить товарищей.

Традиционная поддержка авторов с оригинальным материалом

@MamaLada - скоровские истории. У неё телеграмм. Заходите в телеграмм.

@sairuscool - Писатель фентези. И учредитель литературного конкурса.

@MorGott - Не проходите мимо, такого вы больше нигде не прочитаете.

@AnchelChe - И тысячи слов не хватит чтобы описать тяжёлый труд больничного клоуна

@Mefodii - почасовые новости и не только.

@bobr22 - морские рассказы

@kotofeichkotofej - переводы комиксов без отсебятины и с сохранением авторского стиля

@PyirnPG - оружейная лига

@ZaTaS - Герой - сатирик. Рисует оригинальные комиксы.

@Balu829 - Все на борьбу с оголтелым Феминизмом!

• @IrinaKosh - котики.

И отдельное спасибо Донателлу - @Mopasan

На канале Лимб выходит "Один день Валерия Васильевича" эксклюзив 2-я часть

При встрече оказалось, что с голосом он все же был прав: девушке – она представилась Алиной – на вид действительно было лет двадцать пять. Она пояснила, что квартира эта бабушкина, и ее решили сдавать. На немой вопрос Антона девушка со смехом поспешила пояснить, что с бабушкой все нормально, переехала подальше от города в деревню жить, где и продолжает здравствовать. У парня будто гора с плеч свалилась. Не то, чтобы он был суеверным. Люди всегда умирают в квартирах, домах. Но просто не хотелось бы спать, например, на кровати, где еще совсем недавно лежало мертвое тело. Как выяснилось чуть позже, по поводу спального места он волновался зря – его попросту не было. Из мебели в однокомнатной квартире оказался только старенький бабушкин сервант да добротный стол на кухне. Причина приемлемой цены стала ясна.

Антона, правда, это не остановило. Зарабатывал он неплохо, всем необходимым был обеспечен. Так что быстро заключили договор, он заплатил Алине предоплату за четыре месяца вперед и принялся потихоньку все перевозить. Справился бы, конечно, и раньше, но работу никто не отменял. Пару раз ночевал на новом месте прямо на полу, в целях экономии времени. И вот наконец-то все, мытарства закончились, можно вдохнуть спокойно, расслабиться и отдохнуть.

Наскоро перекусив и рассовав содержимое последних баулов, Антон с блаженным чувством вытянулся на кровати, включив по телевизору какой-то старенький фильм ужасов, чтобы можно было не вдумываться в сюжет, а просто наслаждаться отдыхом под мерное бормотание и шум начинающейся грозы. Он и сам не заметил, как уснул. Проснулся от того, что в квартире наступила тишина – фильм, судя по всему, давно закончился, и телевизор выключился. Полусонно перебирая ногами, он прошел на кухню, напился воды. Когда возвращался назад и уже вошел в комнату, замер на пороге. Мимолетная вспышка молнии осветила комнату, придав всем хорошо знакомым предметам загадочные и даже страшные очертания. Но не это заставило его замереть. В окне ему привиделся чей-то силуэт, висящий головой вниз. Он не успел рассмотреть, кто это. Вспышка погасла, комната вновь погрузилась во мрак и тишину, нарушаемую лишь барабанной дробью капель дождя по стеклу.

Он стоял, тяжело дыша и пытаясь понять, что же это было на самом деле. Наверное, не стоило включать перед сном ужастик. Переутомился, посмотрел фильм, к тому же гроза эта еще - вот оно и наложилось все одно на другое. Ну не может же, в самом-то деле, кто-то свешиваться в окно шестого этажа в девятиэтажном доме! Абсурд. Тут надо быть либо идиотом, либо альпинистом со снаряжением. Показалось, наверное. Да, скорее всего просто показалось. Глубоко вздохнув, он направился к кровати. Очередная ослепительная вспышка озарила квартиру, и Антон приглушенно вскрикнул. Видение никуда не пропало, он просто скрывалось во мраке: уродливая яйцевидная голова, покрытая шишковатыми наростами; свисающие вниз пучки волос; вместо глаз огромные бельма; широкая прорезь рта на всю ширину лица. Или морды, лицом это можно было назвать с огромной натяжкой.

Антон тяжело опустился на кровать, начал ожесточенно тереть глаза. В происходящее верилось с трудом. Могучий раскат грома, казалось, сотряс весь дом до основания. Антон, зажмурившись, закрыл уши ладонями. Но даже сквозь закрытые веки он мог различить блистающий гнев небес. Один разряд, за ним сразу же второй, третий, четвертый… Не выдержав, парень открыл глаза и… Ничего не увидел. За окном бушевала стихия и только. Никаких существ, монстров, призраков и чего-либо постороннего. Он устало рухнул на кровать лицом в подушку. Мысли в голове путались. Что это было? Монстр, человек или же галлюцинация? Или это он с каких-то пор стал слишком впечатлительным? Наверное, сказывалась постоянная беготня в последние две недели. Антон тяжело дышал, накрывшись с головой одеялом, как в детстве, когда от любых проблем и страхов можно было укрыться в своей теплой и безопасной кровати. Незаметно для самого себя он уснул.

Будильник настойчиво трезвонил, требуя, чтобы на него обратили внимание. Антон приоткрыл один глаз, взглянул на мобильник. Ах ты черт! Проспал! Будильник трезвонит уже почти битый час, а он даже не слышал. Начальство голову снимет, если заметит его отсутствие на рабочем месте. Парень лихорадочно чистил зубы, попутно прыгая на одной ноге, пытаясь побыстрее влезть в штаны. На кухне возмущенно свистел чайник. Антон залил кофе кипятком; все равно опаздывает, так хоть глоток кофе сделать, взбодриться после тяжелой ночи. Возвращая чайник на место, он едва не расплескал его: на окне четко вырисовывался отпечаток чьей-то четырехпалой ладони. Причем эта ладонь была никак не менее тридцати сантиметров.

Он осторожно подошел к окну, подышал на стекло, вытер рукавом конденсат. Ничего не произошло, отпечаток не исчез. Значит, оставлен с другой стороны. Получается, все, что он видел ночью, ему не приснилось? Разбираться было некогда. Хоть и проспал, но любой наглости тоже должен быть свой предел. Уже собравшись выходить, вспомнил, что не перекрыл газ. Вновь вернувшись на кухню, Антон с большим удивлением отметил, что газ перекрыт, хотя он точно этого не делал, а на оконном стекле уже нет никакого отпечатка. Суеверно плюнув трижды через левое плечо, он поспешно выбежал из квартиры.

Ему повезло: шефа самого на рабочем месте не оказалось – нарисовалась срочная командировка, что для Антона вышло только на руку. На его столике уже стоял стаканчик со вкусно пахнущем кофе: очевидно, Светик постаралась. Света была его коллегой и самой близкой подругой. Иногда даже не просто подругой, но к более тесным отношениям ни он, ни она готовы не были. Подумалось, что хорошо бы в благодарность хоть шоколадку ей купить или букетик цветов. Подумалось – и выветрилось, работа захватила целиком и полностью. Клиенты сегодня как с цепи сорвались. Телефон трезвонил практически беспрерывно, он только и успевал отвечать на звонки. В этой суете некогда было думать о ночных событиях, в голове, кроме работы, ничего не было.

Выйдя после рабочего дня на улицу, он с упоением вдохнул свежий майский воздух. После душного кабинета тот казался настоящей амброзией. Даже то, что сегодня практически целый день лил дождь, не могло испортить впечатление от вечера. Правда, почти уже около дома настроение все же мрачили – какой-то придурок на джипе со всего маха окатил парня водой из грязной лужи. Чертыхаясь и костеря проклятого лихача на чем свет стоит, Антон поднялся в квартиру. Со злостью швырнул грязную куртку в ванную, умылся сам. Ничего уже не хотелось совершенно. Он просто упал на кровать с телефоном в руках, полистал новости, посмотрел какие-то немного туповатые, но смешные видео, ответил на несколько сообщений. Потом поставил на будильник мелодию погромче и завалился спать.

Вернее, он думал, что уснет. Едва голова коснулась подушки, как сон сразу же пропал. У него такое иногда случалось, пусть и крайне редко. Вот вроде бы и спать хочешь, и глаза уже закрываются, но заснуть не выходит. Находишься в пограничном состоянии между сном и явью, ворочаешься с боку на бок. Почему-то вспомнилось, что такое промежуточное состояние называется гипнагогия. Умом понимаешь, что необходимо выспаться, но коварный Морфей обходи стороной. В итоге Антон не выдержал, поплелся на кухню. В темноте нашарил сигареты и зажигалку, чтобы открыть окно и покурить.

Рука уже потянулась к оконной ручке. Громкий крик разнесся по всей квартире. Спустя несколько секунд Антон понял, что это кричит он сам. Из окна на него таращился вчерашний монстр, оскалив пасть в кошмарном подобии улыбки, обнажая два ряда треугольных белоснежных зубов. Чудовище прильнуло к стеклу, положив на него ладони и водило головой из стороны в сторону. Ноги парня моментально стали ватными, по телу пробежала волна липкого страха. Он сделал шаг назад – монстр сразу же перестал мотать головой. Бельма уставились прямо на парня, словно чувствуя его. Из пасти высунулся длинный извивающийся язык, медленно пополз по стеклу, оставляя за собой полосу едва светящейся слизи. Звук при этом исходил, как если бы вилкой с силой водили по тарелке.

Еще шаг назад. Тварь втянула язык, плотнее прижалась к стеклу. Казалось, еще немного – и она его продавит, попадет в квартиру. Что будет потом? Об этом и думать не хотелось. Стараясь издавать как меньше шума, Антон пятился задом из кухни. Краем уха уловил какой-то странный звук из спальни. По телу вновь пошла дрожь. Что там происходит? Как вскоре выяснилось, в старом серванте мелко-мелко дрожала хрустальная посуда. Да и сам сервант слегка покачивался и скрипел. Жуткая тварь была уже в окне комнаты, щерилась открытой пастью, пронзая белыми бельмами глаз. Антон едва сдержался, чтобы не завыть от безотчетного страха. Ноги совсем перестали слушаться. Он съехал по стене на пол, отполз в угол, сжался в позе эмбриона, крепко зажмурившись. Но никуда не делись звуки. К дребезжанию посуды добавились глухие шлепки по стеклу. И тот самый противный скрип от языка, заставляющий трепетать все нервные окончания.

Он не мог сказать, сколько это продолжалось. Может быть десять минут, а может и несколько часов. Просто в какой-то момент все стихло. В квартире повисла гробовая тишина, но парень все равно еще некоторое время не решался открыть глаза. В конце концов он так и уснул на полу, сказалось перенапряжение и стресс…

Утро встретило его пронзительным верещанием будильника и серым небом за окном. Правда, дождя уже не было – и то хорошо. С трудом поднявшись с пола – неудобная поза и усталость сделали свое дело -, Антон подошел к окну. На стекле были хорошо видны многочисленные царапины. Может, это все-таки галлюцинация? Тогда получается, что он болен? Нет, не может быть. Он точно не псих. Хотя… Говорят, что все психи себя таковыми не считают. Может, сходить к врачу? Нет, не вариант. Сразу запихнут в дурку. Да и что он скажет? Здравствуйте, у меня по ночам в окне шестого этажа появляется страшный монстр? Это просто со стороны смотрится бредово. Что уж говорить про специалистов.

В итоге он все же пошел на работу и даже успел вовремя. Но сегодня все валилось из рук и раздражало до ужаса. Он нахамил нескольким клиентам, успел поцапаться с коллегами и едва не нарвался на шефа, но вовремя сдержался. Кошмарная ночь не выветривалась из памяти. Он уже со страхом представлял, что ждет его дома. И возвращаться туда не очень-то и хотелось. Были бы какие-то другие варианты, он обязательно использовал бы их. Можно, конечно, напроситься к Свете на ночлег, но это еще требуется как-то объяснить. А в ее глазах дураком хотелось выглядеть меньше всего. Она, скорее всего, снисходительно промолчит, но все же…

Во время обеденного перерыва он стоял на курилке и нервно делал затяжку за затяжкой. Мысли роились тяжелые, мрачные. А что, если… Да, можно попробовать. Он достал из кармана телефон, набрал номер Алины, которая сдала ему эту треклятую квартиру. Долгие пол минуты никто не отвечал, но потом трубку все же сняли. Голос владелицы квартиры звучал зло и недовольно.

- Кто?

- Здравствуйте, Алина. Это Антон, я у вас недавно квартиру снял.

- Какую еще квартиру?

- Ну как же, мы с вами недели две назад договор заключили. Вы мне сдали однокомнатную квартиру. Вы еще сказали, что в ней раньше жила ваша бабушка, но потом переехала в деревню или куда-то подальше от города. Вы забыли что ли?

- Послушайте, молодой человек, вы пьяны? – в голосе девушки прорезались стальные нотки. – Меня действительно зовут Алина, но я понятия не имею, откуда у вас мой номер телефона! А бабушка моя умерла лет восемь назад.

- Постойте, такого же не может быть! А как же договор, задаток я вам вперед давал?!

- Еще раз повторяю вам, я впервые об этом слышу. И я не могла вам сдать квартиру уже просто потому, что у меня лишней квартиры нету! Вы бы сходили к врачу, проверились. И мне, будьте добры, больше не звоните. Иначе я обращусь, куда следует!

Трубку положили. Сигарета, догоревшая до фильтра, обожгла пальцы. Антон зашипел, отшвырнул в сторону окурок. Происходило не пойми что. Получается, что квартиру ему никто не сдавал? Тогда как он попал туда? Ведь он точно помнил, что передавал деньги. Да и ключи. Откуда бы они могли взяться, если бы он не встречался с этой Алиной? Вопросы, вопросы. И ни на один из них у него не находилось ответа. Он постоял еще минут десять, выкурил очередную сигарету и, так ни к чему и не придя, с обреченным видом вернулся к работе.

Как бы этого ни хотелось, но вечер все же наступил. Тучи разошлись, кроваво-красный диск солнца величаво опускался за горизонт, природа готовилась погрузиться в сон. Антон расхаживал вдоль подъезда, не желая подниматься наверх. Временами он вскидывал голову, пристально вглядывался в окна на шестом этаже. Ничего, обычные темные прямоугольники. Даже не верится, что там может что-то быть. Или же еще не время? Закат. Вместе с ним закатывалась и его надежда на спокойствие. Чем ниже опускалось солнце, тем больше внутри нарастало чувство опасности.

Последние лучи лениво мазнули по окнам, испуганно втянулись за линию горизонта. С видом приговоренного к эшафоту, Антон все же направился домой. Ночевать на улице как-то совсем не хотелось. Он вошел в квартиру, затаив дыхание, закрыл за собой дверь, прислушался. На кухне из крана капала вода, видимо, плохо закрыл. Больше ничего подозрительного не было. Он на цыпочках вошел в комнату – и сразу же в голове зазвучал скрипучий противный голос. Сперва невозможно было разобрать слов, но постепенно он начал что-то понимать. Голос нараспев читал какой-то то ли стих, то ли песенку.

Сон глаза твои закроет.

Громыхнет ужасно гром.

Демон зла окно откроет,

Прокрадется в тихий дом.

Стану я желанным гостем

И усядусь за столом.

Обглодаю твои кости,

Запив кровью, как вином.

И снова, и снова, и снова. Нелепые слова звучали в голове, никак не желая пропадать. И тварь в окне. Она никуда не делась. Прижалась к стеклу, широко открывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Создавалось впечатление, что это она выталкивает из себя этот стишок, проталкивает слова прямо через стекло в голову парня. От них невозможно было скрыться, они ввинчивались в мозг, пронзая его раскаленным гвоздем. Антон крепко сжал голову руками, истошно заорал. В ответ за окном прозвучал скрипучий смех, ему вторил звон посуды в серванте. На кухне и в ванной одновременно зашумела вода, вспыхнули газовые конфорки.

Дрожащими руками парень достал телефон, с третьей или четвертой попытки сумел набрать номер Светы. Тварь за окном замолчала, с любопытством наблюдая за действиями Антона. Вернее, ему так показалось, что с любопытством. Один гудок, второй, третий.

- Да, Антон.

- Света, Светочка, - затараторил парень. – Приезжай быстрее, мне страшно. У меня тут творится чертовщина какая-то. Я не могу уже тут один. Помоги!

- Стоп! Объясни ты толком, что случилось?

- Не могу я ничего объяснить! Я и сам не знаю, что происходит. Но оно следит за мной, лезет ко мне в голову. Приезжай, пожалуйста.

- Хорошо, - девушка вздохнула. – Минут через двадцать буду. Жди.

Двадцать минут. Сможет ли он продержаться? Может, он вообще зря позвонил ей? Какая от нее окажется помощь? Не важно. Главное, что он не будет в одиночестве. Он решил дождаться ее на лестничной площадке. Но оказалось, что и там, из окошка между этажами за ним следила та же самая тварь, скребя когтями стекло. Ловушка! Куда ни пойди, везде это чудовище. И на улицу ведь не выйдешь. Что, если и правда, как в том стишке, она обглодает его кости? Не хотелось проверять. Он нервно курил, стараясь не смотреть в окошко. Запоздало пришла мысль, что девушке может грозить смертельная опасность от существа снаружи. Антон хотел было уже снова набрать ее номер, но в это момент внизу хлопнула подъездная дверь, раздалось цоканье шагов.

А еще спустя десять минут они сидели на кухне и пили горячий ароматный кофе. Антон глотал обжигающий напиток, взахлеб рассказывая подруге о событиях последних дней и косясь в сторону окна. Девушка внимательно слушала, но по лицу ее было заметно, что в происходящее она верит с трудом. Если вообще верит. За время всего рассказа тварь так и не появилась, как не всматривался Антон в чернильную темноту окна. Наконец, история была завершена, и парень ждал, что на это все скажет Света. Девушка же сделала глоток кофе, сложила перед собой руки на столе. Было видно, что ей тяжело начать говорить. В конце концов она собралась с силами.

- Знаешь, Антон, все, что ты мне рассказал, очень интересно. Только есть одно маленькое “но”- не существует никакой Алины, которая сдала тебе квартиру.

- Как же нет, если я ей звонил? Вот, смотри! – он протянул ей свой мобильный. – Открой исходящие звонки, сама убедись!

Девушка покачала головой, но все же взяла телефон, открыла список звонков. Мельком просмотрев его, она вернула телефон обратно.

- Антон, здесь ничего нет.

- Ты шутишь?! – он схватил мобильный, принялся лихорадочно просматривать все звонки. Действительно, никакой Алины или же других незнакомых номеров не нашлось. Он невидящим взглядом уставился в экран, совершенно не понимая, как такое могло произойти. Возможно, он просто удалил эти номера и позабыл?

- Не шучу, Антон. Нет никакой Алины хотя бы уже потому, что это твоя квартира.

- Что значит моя?! – он не верил своим ушам. Это такой глупый розыгрыш? Но какой смысл ей так шутить над ним. Она всегда была доброй и отзывчивой девушкой, не склонной к подобным выходкам.

- То и значит. Ты же жил здесь с Катей, пока она не погибла в аварии. Неужели не помнишь?

- Да с какой к черту Катей?! А как же мы с тобой? Наши периодические встречи?

- Не было и нет никаких нас, - девушка поднялась со стула, подошла к Антону, потрепала его по голове практически материнским жестом. – Бедный Антошка. Все же, видимо, ты слишком сильно ее любил. Тебе бы еще в больнице полежать, а тебя взяли и выписали. Да и таблетки, скорее всего, ты пить забываешь. Я права?

- Да какие еще таблетки? Какая авария? Я не знаю и не знал никакой Кати! Вон, смотри, эта тварь оставила следы на стекле!

Он подскочил к окну, застыл в изумлении. Не считая грязных разводов, на стекле не было никаких царапин. Никто его не царапал! Но он же отчетливо слышал, как это существо возило по нему своими жуткими когтями.

- Вот видишь, ничего здесь нету. Тебе нужно прилечь, отдохнуть и выспаться. И все будет хорошо. Пойдем, я провожу тебя до кровати, - она взяла парня под руку, повела в комнату.

Антон даже не думал сопротивляться. В голове царил сумбур. Он псих? Но не может этого быть! Все было так…реалистично. Нет, оно точно было на самом деле. Света, скорее всего, шутит. Это такой длительный розыгрыш. А завтра на работе она скажет, что все хорошо, что на самом деле все так, как рассказывает он!

Девушка помогла ему лечь в кровать, прямо в одежде, заботливо укрыла одеялом, мимолетно коснулась губами лба. Он вымученно улыбнулся ей в ответ, а спустя минуту за ней закрылась дверь. Перед уходом она выключила свет, чтобы Антон мог быстрее уснуть.

Тишина. Тишина и темнота – две неразлучные подруги. Антон лежал на кровати и смотрел в потолок. Минута текла за минутой, но ничего не происходило в ночной квартире. Глаза его постепенно начали слипаться, их все сложнее было держать открытыми. Наконец, он погрузился в сон.

Скрипа открывающегося окна он не слышал. В комнату скользнула худощавая угловатая фигура, склонилась над спящим парнем. Бельма глаз уставились прямо на него, длинный язык извивался, как щупальце, потом скользнул по лицу спящего. Тот застонал во сне, но не проснулся. Рука с острыми когтями была занесена над человеком. Карикатурно шевеля широкой пастью, чудовище нараспев тихонько протянуло:

Обглодаю твои кости,

Запив кровью, как вином…

Выйдя от друга, Света обернулась на его окна. Показалось, что в окне виднеется какой-то непонятный силуэт. Она моргнула, а когда посмотрела опять, то ничего не увидела. Точно показалось. Бедный парень, столько вытерпел, столько всего пережил. И за что ему все это? Ничего, теперь у него все должно быть хорошо. Иначе ведь и быть не может.

Другой жизни для себя ребята и не представляли. За всю свою диггерскую карьеру чего им только не довелось пережить и увидеть: по ним стреляли охранники, за ними гнались полубезумные не то бомжи, не то наркоманы, их травили собаками, они оказывались в таких местах, куда ни один нормальный человек в здравом уме и не подумает забраться. Встречалось им тоже абсолютно разное: в основном пустые заброшенные объекты, но были и интересные, и даже непонятные случаи. Однажды они забрались в какой-то бункер явно времен еще расцвета “совка”. На распахнутых настежь массивных входных дверях красовался знаменитый серп и молот, символ ушедшей эпохи. Сразу за дверями небольшая застекленная будка дежурного. Сам дежурный, кстати, тоже оказался на месте. Вернее, его мумифицированный труп с аккуратным пулевым отверстием прямо посередине лба. Труп находился в естественной позе, слегка откинувшись на стуле, словно решив отдохнуть. И больше никаких следов вокруг. Ничто не указывало на то, что здесь была перестрелка. Создавалось ощущение, будто кто-то пришел, приставил ствол к голове дежурного с его же молчаливого согласия и спокойно нажал на курок.

Постояв несколько минут молча, ребята направились дальше. И чем дальше они продвигались вглубь бункера, тем очевиднее становилось, что тут произошло нечто неординарное, необъяснимое. Многолетний слой пыли покрывал все, вокруг все находилось в идеальном порядке: документы на стеллажах и столах, какое-то оборудование, всякая мелочь в кабинетах, вроде карандашей и даже пепельниц – все это выглядело так, будто обитатели ненадолго отлучились и должны вот-вот вернуться. Только обитатели бункера были здесь же, на своих местах: безжизненные мумии с аккуратными пулевыми отверстиями в центре лба. Кто-то здесь тренировался в стрельбе, как в тире? Почему все в этом бункере мертвы? Что вообще тут происходило? В одном из кабинетов за дубовым столом сидел, сложив руки перед собой и искривив рот в жутком оскале, еще один труп в форме полковника. Что показалось странным, так это то, что у него не было дырки от пули. Казалось, что человек просто ушел из жизни. На столе обнаружился немецкий штык-нож в идеальном состоянии, который рачительный Антон не преминул бережно уложить в свой рюкзак.

Возле одной из дверей Саша остановился, присмотрелся, потом молча кивнул напарнику на пол. Тот проследил взгляд друга и едва не присвистнул: в слое пыли были едва различимы следы – не человеческие, больше похожие на то, как если бы скрестили след какого-нибудь копытного и тираннозавра.

- Козлозавр? – неуверенно пошутил Антон.

- Не знаю, - Саша был серьезен, как никогда. – Но мне это не нравится. Тем более, ты надпись на двери видишь?

- Вижу, - Антон покосился на полустёршуюся надпись “Биохимическая лаборатория”. – Ты лучше скажи, ты слышишь то же, что и я?

За дверью действительно можно было различить… Шаги? Да, именно шаги. Кто-то большой и тяжелый медленно выхаживал там, во мраке, постепенно приближаясь. Ребята почувствовали под ногами легкую вибрацию. Переглянувшись, они, не сговариваясь, начали отступать, когда в дверь с той стороны кто-то или что-то врезалось. Дверь выдержала, но металл прогнулся. Тут уже ребята не стали медлить, а рванули так, что только пятки сверкали. Уже потом, отдышавшись, они дрожащими руками отметили на карте это место черепом с костями – смертельная опасность. Больше об этом случае они предпочитали не вспоминать. Только Антон иногда, глядя на трофейный нож, незаметно вздрагивал. Но в целом, обычно все протекало намного прозаичнее и спокойнее.

В этот раз Саша осознанно решил немного пощекотать нервишки. Долго копаясь в документах, изучая планы и схемы, перечитывая городские легенды, он предложил найти станцию-призрак. Не из тех, которые строили да так и не открыли, и не из тех, о которых забыли. Он заговорщицким шепотом поведал другу, что есть станция, которую практически никто и никогда не видел. По рассказам, находится эта станция в стороне от основных, носит название “Краснознаменная”. Один из диггеров, побывавших там, тронулся умом и постоянно что-то говорил о пробудившимся зле и страхе. В общем, как уверял Сашка, вылазка обещала быть более, чем интересной. Антон, в принципе, даже и не думал отнекиваться. Они уже давно засиделись без дела, душа требовала впечатлений.

И вот теперь они спускались по старым скобам, норовя каждую секунду сверзиться с тридцатиметровой высоты прямо в черный зев шахты. Но нет, металл хоть и недовольно скрипел, но разваливаться пока не собирался, и спустя бесконечность друзья оказались внизу на сыром бетонном полу. Лучи фонарей высветили невысокий туннель, под ногами масляно поблескивали лужи, накапавшие с сочащегося потолка, жгуты кабелей вились по стенам. В полумраке они казались хищными змеями, готовыми в любой момент броситься на непрошенных гостей. К тому же, местами эти кабели покрывал толстый слой не то мха, не то плесени.

Туннель, в котором они очутились, был недлинным, не более полусотни метров и вывел он в другой, стандартный туннель метро с рельсами и шпалами. Не успев пройти по нему и пару десятков метров, друзья наткнулись на россыпь костей: кисти рук, берцовые кости, несколько черепов, среди которых был как минимум один детский. Ну или череп карлика, понять было сложно. Чуть в стороне они заметили несколько крупных комков скверно пахнущей слизи бледно-голубого цвета.

- Ты уверен, что мы ищем станцию-призрак, а не нечто, похожее на тот бункер? – Антон впервые с того случая вспомнил злосчастный бункер.

- Это же просто часть метро, - Сашка был настроен более оптимистично. – Ну подумаешь, кости. Будто сам не знаешь, что в метро люди довольно часто пропадают. Кто-то лезет без подготовки, кто-то на отморозков нарывается и не может отпор дать, кого-то вообще Путевой обходчик с собой забирает.

- Такой большой, а в сказки веришь, - усмехнулся Антон. – Еще бы зеленых человечков сюда приплел до кучи. Мол, пролетали под метром человечки с НЛОм.

- За человечков не скажу, но Путевой обходчик точно существует, - заверил Саша. – Димыч его однажды видел, поэтому и поседел как лунь к своим тридцати годам.

- Бухать Димычу меньше надо, - скептически заметил Антон. – А то такими темпами к нему не только Путевой обходчик, но и белочка верхом на зеленом змее прилетит. В нашем деле синька на пользу не идет. Хотя она в любом деле пользы не приносит.

- Так он после того случая и стал прибухивать, - парировал Саша. – До этого он всегда был трезвый и прозрачный, как стекло. Ну, не выдержал человек увиденного, понять можно. Он говорил, что из него тогда, такое чувство, часть души вытянули, а ту, что оставили, очернили и испачкали, превратили в жалкий грязный комочек.

- Ну, не буду спорить, - друг махнул рукой. – Тем более, кажись, мы уже пришли.

Они на самом деле пришли. Фонари выдернули из тьмы табличку с названием станции, впереди можно было рассмотреть ступени, ведущие на платформу. В этот момент тоненьким колокольчиком раздался детский смех, разлетелся по станции, разбился о стены тысячью звонких осколков и резко затих, будто канул в глубокий омут. Ребята переглянулись, но смех не повторялся, и они решили, что им показалось.

Поднялись на платформу. Первое, что бросилось в глаза, десяток деревянных ящиков с непонятной маркировкой, далее шпалы, уложенные штабелями, валяющиеся в беспорядке канистры, пара медицинский аптечек, какой-то металлический хлам.

- Глянем, что в них? – Сашка кивнул в сторону ящиков. Антон только усмехнулся, мол, спрашиваешь, не просто ж так сюда пришли. Штык-ножом он легко поддел деревянную крышку, просунул пальцы в образовавшуюся щель, с силой рванул. Внутри оказались промасленные свертки. Открыв один, друзья многозначительно переглянулись: автомат, старый добрый “калаш”, но выглядел он так, как будто только сошел с конвейера. Второй сверток, третий, четвертый… Одно и то же – автоматы. Следующий ящик – то же самое. И в следующем, и в следующем. В очередном оказались какие-то жестяные банки с консервами. Достав одну и изучив, Антон брезгливо передал банку другу. Тот осмотрел ее, сморщился.

- Тут подпольный цех каннибалов что ли?

- Может, чья-то неудачная шутка? – предположил Антон.

- Вряд ли. Уж больно картинка специфическая.

Действительно, ни одной привычной надписи на банке не оказалось. Да и всем известных с детства изображений буренки или хрюшки там тоже не было. Вместо этого на банках жутко красовалось изображение полуразделанных человеческих тел.

- Пусть бы это оказалось чьей-то больной шуткой, - Антон сдержал подкативший к горлу комок. – Иначе я даже думать не хочу о том, что в этих банках.

Снова смех, в это раз какой-то зловещий, напрягающий, заставляющий нервы натянуться струнами, готовыми вот-вот лопнуть.

- Что там, видишь? – Сашка показал рукой куда-то за штабеля. – Никак свет?

- На костер похоже, - решил Антон. – И дымом тянет, чуешь? Здесь точно есть еще кто-то, кроме нас.

- Пойдем, глянем, кто с нами тут в прятки играет, - Сашка был настроен решительно. Антон знал, что в такие моменты с другом спорить бесполезно. Если тот уже что-то вбил себе в голову, то обязательно доведет это до конца.

Лавируя между штабелями, они практически добрались до противоположного края платформы. Небольшой костерок горел между очередным штабелем и непонятно как здесь оказавшимся остовом “уазика”. Возле огня сидела девочка лет семи и палочкой ворошила угольки, не отрывая взгляда от пламени. На незваных гостей она даже не обратила внимания.

- Эй, кроха, ты кто? – Саша опустился на корточки рядом с девочкой.

- Я Катенька, - девочка каким-то механическим движением повернула голову, посмотрела на парня бесцветным, ничего не выражающим взглядом.

- А что ты тут делаешь, Катя? – Антон присел рядом. Его нервировала складывающаяся ситуация.

- Я? Я здесь живу.

- И…давно ты тут живешь?

- Я? Да, очень давно. С тех пор, как Он меня сюда привел. Сказал, что я буду здесь жить, готовить ему кушать, присматривать за хозяйством.

- Послушай, давай мы отведем тебя домой, - предложил Антон. – Тебе к родителям надо. Не дело маленьким детям по заброшенным станциям шататься.

- У меня нет родителей. Он их тоже забрал. Давно. И мне нельзя никуда уходить. Ему нужно кушать, он любит консервы. Если я уйду, Он расстроится.

- Да кто такой этот Он? О ком ты говоришь? – обычно терпеливый Сашка начинал терять терпение.

- Он – это Он. Хозяин. Только Он решает, уйдет кто-нибудь отсюда или нет. Но вы не уйдете. Вы останетесь. Иногда Ему нужна свежая еда. Ой, вон Он идет!

Ребята развернулись туда, куда уставилась девочка. На них надвигалось нечто. Высокая, под три метра, худощавая фигура; руки – или лапы? – свисали ниже колен, ладони заканчивались длинными когтями; вытянутая голова, начисто лишенная каких-либо признаков ушей и носа; черный провал рта; глубоко посаженные глазницы на половину морды. Оно надвигалось бесшумно, не издавая ни одного даже малейшего звука.

- Твою мать, Санек! Бежим! – Антон собирался было рвануться с места в карьер, но острая боль в ноге помешала ему это сделать. Скосив глаза, он вскрикнул – на ноге мертвой хваткой повисла девочка и своими мелкими зубами кромсала человеческую плоть. Друг сидел прямо на полу, словно парализованный, и неотрывно следил, как Хозяин приближается к ним. Антон попытался сбросить девочку с ноги, даже принялся бить ее по голове. Та лишь по-звериному рычала, только усиливая свою хватку.

Хозяин приблизился, наклонился веред. Создавалось впечатление, что он переломился пополам. Длинные руки взяли Сашку за плечи, а затем… Рванули в стороны, разорвав беднягу на две части. Антон закричал, из глаз градом покатились слезы. Тварь неспешно повернулась к нему, держа в обеих руках по половине друга.

- Его. Чуть. Позже, - пробасил монстр. – Хочу. Свежего.

Девочка довольно заурчала, схватила с пола бетонный обломок и с недетской силой припечатала Антона прямо по голове…

- Смотрите, тут кости! – девушка с интересом и брезгливостью одновременно разглядывала бренные человеческие останки. К ней поспешили подойти ее три товарища. Некоторое время они рассматривали кости. Один парень обратил внимание на то, что два черепа выглядят свежими, даже кусочки плоти еще остались.

- Ой, да ладно тебе пугать, - девушка беззлобно ударила наблюдательного друга в плечо. – Что это?

По туннелю прокатился заливистый детский смех, как журчание весеннего ручейка, как звонкий перелив колокольчиков.

- Кто это так заливисто смеется? – один из компании огляделся по сторонам.

- Не знаю, - девушка пожала плечами. – Пойдемте, проверим?

Все согласились. Впереди показалась лестница, ведущая на платформу. Табличка на стене гласила, что это станция “Краснознаменная”…

Со стороны ванной прозвучал скрипучий ехидный смех. Катенька картинно хлопнула себя ладошкой по лбу – этот жест она скопировала у мамы. Точно! Раз дядя так любит воду, значит, искать его нужно там, где ее больше всего. Аккуратно нажав на выключатель, она вошла в ванную комнату. Внутри клубами поднимался пар, бурлила вода, как будто кто-то решил вскипятить ее невидимым кипятильником. Девочка с любопытством протянула указательный палец – теплая, в такой и купаться можно. Здорово! Это, наверное, дядя специально так сделал, чтобы ей понравилось. А еще он сделал так, чтобы вода не уходила вниз, хоть сливное отверстие и не было закрыто пробкой.

Голос зашептал, что нужно залезть в ванну, друг там внизу, под водой. И он ждет. Катя как была в ночной пижаме забралась в воду. Та приятно обволокла детское тельце, зазвучала ласковой тягучей песенкой. Девочка поглубже вдохнула и погрузилась под воду.

В то же мгновение откуда-то снизу появилась мертвая, покрытая струпьями, рука со скрюченными пальцами, схватила девочку за горло и потянула вниз к сливу, который внезапно стал расширяться. Вода устремилась в него, образуя бешено вращающуюся воронку. Катя испуганно забарахталась, попыталась закричать, но в рот тут же полилась вода. Девочка закалялась, конвульсивно дергаясь. К поверхности потянулась цепочка больших пузырьков воздуха. Через каких-то пару минут в ванной не осталось никого: ни маленькой девочки Кати, ни “дяди”, ни воды. Только по краю бортика медленно стекала к сливу тоненькая красная струйка.

- Серега, ты хоть понимаешь, что это моя дочь?! – Саша в ярости грохнул кулаком по столу. – Что мне делать?!

- Понимаю, - на лице Сергея не дрогнул ни один мускул. – Но и ты меня тоже пойми. Ребята с волонтерами весь район прочесали не по одному разу, с ног сбились, ориентировки везде разослали, но никаких следов не обнаружили. Служебный пес порог твоей квартиры вообще почему-то отказался переступать. И что нам прикажешь делать? Единственная зацепка – немного крови в ванной. Она, кстати, Катюшке принадлежит, проверили.

- И? – Александр с надеждой посмотрел на друга.

- И все, - Сергей скривился. – Ни хрена у нас больше нету. Добровольцы, конечно, еще прочесывают окрестности, но… Сам знаешь, не мне тебе рассказывать.

Саша, естественно, знал. Если не удается найти пропавшего в ближайшие часы, то с каждым последующим часом шансы стремительно уменьшаются. А с момента исчезновения Кати пошли уже третьи сутки. Жена не находила себе места. Она то молча сидела, неотрывно глядя в одну точку, то металась по квартире разъяренной пантерой, сметая все, что попадалось под руку. Саша успокаивал ее, как мог, но разве возможно успокоить мать, потерявшую своего ребенка. И от этого он сам раздражался еще больше. Умом он понимал, что коллеги делают все возможное, но сердце кричало об обратном.

- Кстати, - нарушил повисшую тишину Сергей, - сегодня ночью из твоего дома в соседнем подъезде еще один труп забрали.

- Кто?

- Парень какой-то лет двадцати пяти. Личность пока устанавливаем.

- Причина? – Саша немного заинтересовался. Все же не так уж и часто молодые люди умирают собственной смертью.

- Утопленник, - невесело хмыкнул коллега. – Знаешь, если голого человека волочить по речному дну, усеянному ракушками, у него на теле появиться куча порезов. Вот примерно так этот парнишка и выглядит: разбухший, синий, изрезанный, весь в каких-то водорослях. Воняет так, что подходить не хочется. Вот только наш труповед бьет себя в грудь и божится, что этот ихтиандр умер не более четырех дней назад. Такой вот парадокс.

- Бредятина какая-то, - Саша помотал головой.

- Ну а я тебе про что. В общем так, Сашок, дуй-ка ты домой, ты жене сейчас нужнее, а тут от тебя толку мало, уж не обессудь. Станет что-то известно, я тебе обязательно сообщу.

Саша ходил мрачнее тучи, на лбу пролегли глубокие морщины, на голове добавилось седых волос. Он стал нервный, раздражительный. Пропажа дочери очень сильно его подкосила. Два месяца. Два месяца неизвестности. В глубине души он до сих пор надеялся, что все еще образуется, дочка найдется, броситься к нему на шею с радостным криком: “Папка!” Увы, день сменял день, а новостей никаких так и не было. К тому же, он остался совсем один. Нет, Юля не ушла от него, и он не собирался ее бросать. Все оказалось несколько сложнее.

Она слишком сильно переживала исчезновение дочери, и это наложило свой отпечаток на психике. Выходя в город, она бросалась чуть ли не к каждой маленькой девочке, желая увидеть в ней свою дочь. Люди крутили пальцем у виска, грубили, грозились вызвать милицию. Но хуже всего ей было дома. Она начала слышать, как капает вода, несмотря на то, что все краны были закрыты. Более того, в звуках этих капель она якобы слышала голос Кати, который звал ее. Девочка говорила, что она заблудилась в старых трубах, вокруг темно, холодно и страшно. Дядя бросил ее, и она не может найти выход. Вокруг много деревянных дверей, но все они закрыты.

Юля практически рвала на себе волосы, пыталась даже разворотить трубы на кухне и в ванной, чтобы понять, откуда идет голос. А однажды, когда он пришел с работы чуть раньше, то обнаружил ее в петле. Супругу спасло именно то, что он вернулся раньше положенного времени. Иначе… В больнице она твердила, что капли воды приказали ей сделать это, чтобы воссоединиться с дочерью. А она уже совсем не может без Катеньки. Как бы Саша не хотел этого, но пришлось определить жену в лечебницу. Потерять еще и ее для него было бы выше всяческих сил, а там она все же находилась под постоянным пристальным надзором.

- Спишь? – голос Сергея звучал как-то напряженно.

- Серый, три часа ночи! – он с трудом сдержался, чтобы не послать друга подальше. – Кончено же я не сплю. Пасьянс, блин, раскладываю!

- Не злись, я по делу, - напарник, как всегда, сохранял хладнокровие. – Есть интересная информация для размышления. Но не по телефону. Жду в отделе.

Связь оборвалась. Саша спешно засобирался, боясь спугнуть одну единственную крохотную искорку надежды – Катя нашлась. Хотя, будь это действительно так, друг сказал бы сразу, резину тянуть не стал. Тогда, что еще могло произойти такого, о чем нельзя сообщить по телефону? В любом случае, гадать не имело смысла. Спустя сорок минут он уже входил в кабинет. Сергей крепко пожал протянутую руку, кивнул на стул, мол, садись. Саша уселся, нетерпеливо заерзал.

- Что ты слышал об Озерном маньяке? – издалека начал Сергей, пододвигая на столе сигаретную пачку.

- Да не так, чтобы много, - Александр закурил. – Вроде, был какой-то псих у нас в городе в начале восьмидесятых. Я краем уха только слышал, в подробности особо не вдавался.

- Все верно. Орудовал этот шизик именно в восьмидесятых. Я тут покопался в архиве, поговорил кое с кем из старой гвардии. Звали этого зверя Глушко Павел Михайлович, работал на водоочистительной станции, семьи и детей не имел. У начальства находился на хорошем счету, нареканий и претензий никогда не было. Сам по себе человек нелюдимый, других всегда сторонился, часто бормотал что-то себе под нос. Короче, был этот Паша малость не от мира сего. В какой-то момент, видимо, съехал с катушек и начал убивать. Что послужило тому причиной, мы уже никогда не узнаем, но факт остается фактом. Количество жертв… До хрена. Но это не главное. Главное то, что все убитые им проживали именно в твоем доме. Сексуальных действий он не совершал, это тебе не Чикатило. Ему доставляло удовольствие топить людей в местном озере. Собственно, отсюда и его погоняло.

- Стой, а какое это все имеет отношение ко мне?

- Не спеши впереди паровоза, - Сергей затушил окурок. – Поймать его не могли очень долго. К слову, наши его и не поймали. А скрутили его обычные мирные граждане, являющиеся жильцами какого дома? Правильно, твоего. Дальше все просто – самосуд. И топили Пашу, и избивали, и резали. По итогу в том же озере и оставили на корм рыбам. Правда, это по словам одних. Другие же говорили, что тело его где-то спрятали. Где – неизвестно. Ты, конечно, можешь спросить, что же тут такого. Это происходит если не сплошь и рядом, но уж точно чаще, чем хотелось бы.

- У меня складывается такое впечатление, что ты намекаешь на что-то явно мистическое. Я прав?

- Может и так, я сам не особо понимаю. Но вспомни сам, каких только случаев не бывало в нашей практике. В том числе и тех, которые вообще очень сложно объяснить с точки зрения здравого смысла. Но это так, небольшое отступление от темы.

Теперь дальше по делу. После того, как маньяк отправился к праотцам, район и в особенности твой дом вздохнул с облегчением. Понятно, не надо каждую минуту дрожать за собственную жизнь и дергаться от малейшего шороха. На какое-то время воцарилась, что называется, тишина и спокойствие. Только это мирная жизнь продлилась относительно недолго. Убийства вспыхнули снова. Все там же, все тот же почерк. Грешили на подражателя, но никаких доказательств не было. Как ты можешь догадаться, пропадали и умирали люди только из твоего дома. Их тела выглядели… Скажем так, не очень хорошо. На, сам посмотри.

Он протянул Саше толстую картонную папку. Тот открыл ее, начал не спеша пролистывать. Тела, тела, тела. Истерзанные, разбухшие, в некоторых даже невозможно было узнать мужчина это или же женщина. Причина смерти у всех одна и та же – утопление. Это не смотря на то, что большинство тел находилось в своих квартирах, словно кто-то сперва топил их, после долгое время держал в воде и только потом притаскивал в дом. Казалось, что человек не способен сотворить подобное. Особенно, если учесть, что время смерти каждого никак не состыковывалось с их видом. Нехотя начнешь думать о всякой чертовщине.

- Впечатляющий список, да? – Сергей снова закурил. – Я сам немного прифигел, когда увидел. А вот дальше самое интересное. Когда число убитых перевалило за два десятка, местные власти решили расселить жильцов. Не могу сказать, с чем было связано такое, в принципе, глупое решение. Возможно, сами же проживающие бучу и подняли. Люди получили новое жилье, дом бросили, как есть. Даже все двери в подвал на замки закрыли, чтобы бомжи себе лежанки не устраивали. И получается, Саня, что в твоем доме со второй половины девяностых никто не живет. Дом мертв в прямом смысле. А по количеству смертей… Ты уж извини, но впечатление такое, что ты живешь в могильнике.

- Как это никто не живет?! – у Саши внутри все похолодело. – А те трупы, которые вы вывозили? Экспертизу же делали!

- Проняло? Впору охотников за приведениями вызывать. Ну а если серьезно, то от всего этого у меня самого дрожь по телу. Да, еще одно. Риэлтерской конторы, через которую ты и въехал в квартиру, не существует в природе. Я туда прокатился, но… Помещение пустое, внутри строительный мусор, на дверях табличка с надписью “Аренда”. Все. Никто и ничего про нее не слышал.

- Знаешь, - Саша сжал виски ладонями, - если бы сам не видел всех этих снимков, заключений, странностей, то подумал бы, что ты меня разводишь. Только вот тебе это ни к чему. И возникает вопрос… Серега, твою мать, делать-то теперь что?!

- Для начала попытаться успокоиться и сосредоточиться. Криками и нервами все равно ничего не добьешься. Если же предположить, что мы, вернее ты, и правда имеем дело с призраком того самого шизика… Я без понятия, что делают в таких случаях. Бабку ищи какую-нибудь, знахарку, шамана, колдуна, ведьму. Кто всей этой хреномистикой занимается? Только поспрашивай кого, чтобы на шарлатанов не напороться. Их сейчас развелось больше, чем блох на бездомной собаке.

- Разберемся, - Саша поднялся. – Но один черт, мне это очень и очень не нравится. Может, я все ж таки рехнулся?

- Тогда мы с тобой вместе крышей поехали. Нет, Санек, ты абсолютно здоров. Ну, по крайней мере, не больнее некоторых.

- Спасибо, утешил, - вздохнул он. – Узнаешь что-то еще – держи меня в курсе.

День за днем он просматривал объявления в газетах и интернете. Пару раз выезжал по указанным адресам, но дольше пары минут с теми “ведунам” не общался. Один их вид не внушал доверия: куча дешевой безвкусной бижутерии, бутафорские амулеты и талисманы, бесформенная одежда попугайских расцветок. Про лексикон и говорить нечего. Будь среди староверов наркоманы, они говорили бы именно так. Единственное, от чего могли избавить такие люди, это лишних денег в кармане.

Он начал плохо спать по ночам. Звуки капель ввинчивались ему в мозг. Он раз за разом поднимался, проверял всю квартиру, но ничего не находил. Стоило же только начать погружаться в сон, как звуки возобновлялись, к ним примешивались чьи-то тяжелые шаги. Саша спал с пистолетом под подушкой. Естественно, не со служебным, тот сдавался в строгом порядке. Наличие оружия придавало пусть слабую, но уверенность в собственных силах. Во снах он видел Катю. Дочка тянула к нему ручонки, просила помочь, но неизменно ее опутывали водоросли, а мрачное помещение, похожее на подвальное, заполнялось водой. Все чаще он просыпался от собственного крика и в холодном поту. Саша осознавал, что еще немного и он точно сойдет с ума.

Очередное объявление заинтересовало его тем, что было написано просто и без выкрутасов. С фотографии на него смотрела симпатичная женщина лет сорока. И звали ее тоже просто – Вера. Решив попытать счастья в последний раз, он поехал по адресу в другой конец города.

Жила эта Вера на третьем этаже старенькой пятиэтажки. Когда открылась дверь, он увидел перед собой женщину среднего роста, одетую в простые джинсы и футболку со смешным котом. Взгляд цепкий, внимательный, изучающий. Она не задала ни одного вопроса, жестом пригласив его пройти в гостиную.

Саша присел на стул, осмотрелся. Обыкновенная квартира, не дающая ни малейшего намека на то, что ее хозяйка занимается чем-то мистическим. Промелькнула мысль, что перед ним очередная аферистка, но женщина практически сразу развеяла его сомнения.

- Здравствуйте, Александр.

Он невольно вздрогнул. Своего имени он не называл, а узнать его она никак не могла, о встрече он заранее не договаривался.

- Здравствуйте. Вера?

Женщина кивнула, продолжая прожигать его глазами.

- Я к вам по важному вопросу, - начал было он, но Вера подняла вверх палец, призывая к молчанию. Тишина растянулась на добрых пятнадцать минут. Сказать, что он ощущал себя не в своей тарелке, значило не сказать ничего.

- Ты потерял дочь и почти лишился жены. Они не умерли, но и не живы. Твой дом – это могила. Могила замученных душ и того, кто эти души погубил. Не сможешь упокоить злой дух, он и дальше продолжит заманивать к себе невинных. И родных своих не спасешь. Дом наполнится трупами, что станут служить ему. Нечистый при жизни и после смерти алкает зла и чужих страданий.

- Я и пришел для этого, - вежливо заметил Саша. – Я не знаю, что мне делать. Иногда мне кажется, что у меня проблемы с головой.

- У нас у всех проблемы с ней в той или ной мере, - усмехнулась женщина. – Нет, Александр, все с вами хорошо. Только не повезло немного. Я помогу вам.

Она прошла к шкафу, долго копалась в нем, что-то перебирала, перекладывала с места на место. Потом вернулась к столу, положила перед Сашей два больших пучка сушеных трав. У одного из них были белые цветы, у другого желтые. Он ощутил остропряный горьковатый запах, с трудом удержался, чтобы не чихнуть.

- Что это?

- Белый шалфей и полынь. Их издревле использовали, чтобы прогонять духов. И тебе поможет. Травы эти следует сжечь, но не в своей квартире. Пойди туда, где этот призрак заперт. Сперва открой дверь, так как он не может найти выход. Потом уже сожги травы, чтобы он навсегда покинул место своего пребывания. И самое важное, ты не должен показывать страх. Для него это, как красная тряпка для быка.

- А как мне его найти-то? – Саша в растерянности смотрел на пучки, еще не понимая, как они могут ему помочь.

- Я, к сожалению, не всеведущая, - развела руками Вера. – Но знаю, что к тебе во сне дочь приходила. Вспомни, где ты ее видел, и сам все поймешь. Да, с оплатой разберемся позже, если у тебя все получится. А пока что ступай, мне еще домашними хлопотами заниматься нужно.

Редкие лампочки под потолком сухо потрескивали, моргали, грозя погаснуть в любую минуту. Честно говоря, он и не предполагал, что они будут гореть, но после всех событий Саша готов был поверить во что угодно. Но фонарик с собой он все же взял, как и пистолет. Монтировку, которой взламывал замок, оставил за ненадобностью у входа.

Кап, кап, кап. Навязчивые монотонные звуки раздражали. Сам воздух подвала, казалось, насквозь пропитан влагой. Почему именно подвала? Он сопоставил сны с дочкой, где видел нечто подобное, со словами Сергея о том, что в доме были закрыты все двери в подвал. К тому же, Вера говорила, будто призрак заперт. А если уж быть совсем откровенным, Саша не представлял, где еще можно искать духа.

Кап, кап, кап. Жуткий скрипучий смех, который он уже когда-то слышал на лестнице. Значит, все правильно. Тварь где-то здесь. Страха почему-то не было. Только жгучая ненависть к безумному мертвецу, который и после смерти продолжал творить свои черные дела.

Под ногами хлюпала грязная вода. Луч фонаря выхватывал кирпичные стены, все покрытые грибковым налетом и плесенью. Сзади в спину что-то ударило. Саша обернулся, пошарил вокруг фонариком – на полу в луже валялась пустая консервная банка. Вот значит как, играем. Хорошо, посмотрим, что будет дальше. Поворот, коридор, поворот. Тупик. В углу свалены в кучу полусгнившие доски.

Он развернулся, чтобы обследовать другую часть подвала, и столкнулся нос к носу с мертвецом. Тот скалился на него безгубым ртом, наполненным коричневыми зубами. Зловонный запах разложения забил ноздри. Саша попытался наотмашь ударить духа, но на его месте уже была только пустота. Сохранять хладнокровие становилось все сложнее. Может, поджечь травы прямо здесь? Нет, нужно найти место посуше, чтобы они наверняка сгорели.

Что-то схватило его за ногу. Он резко дернулся. Раздался противный чавкающий звук. Водоросли. Метровый отросток выполз из воды, обвил ногу, но Саша своим рывком разорвал его. Не став ждать, пока не повылезало еще чего-нибудь, он побрел дальше. Снова поворот. Длинный узкий коридорчик, с одной стороны которого находились обшарпанные деревянные двери, с другой же вдоль стены тянулась вереница труб. В них что-то гудело, бурлило, стонало. Саша не обращал на них внимания, он искал.

Последняя дверь оказалась открыта. Повинуясь шестому чувству, он вошел внутрь. Коморка полтора на полтора метра, два ряда полок на уровне груди. В углу лежал обезглавленный скелет. Череп валялся на куче тряпок в противоположном углу. Неужели, этот тот самый Паша, убивший столько людей? Разобраться в этом он не успел. Позади раздался грохот – это захлопнулась дверь, лязгнул замок, давая понять, что выйти отсюда уже не получиться. Саша ударил ногой в дверь. Раз, другой, третий. Бесполезно. Хлипкое на вид дерево оказалось прочнее стали. Ловушка. Вот почему призрак только пугал его. Знал, что охотник станет добычей. Нет уж. Если ему не суждено выбраться, то и духу больше никого не убить.

Оба пучка – шалфей и полынь – он положил на полку, достал из кармана кусок газеты, свернул трубочкой и щелкнул зажигалкой. Бумага занялась, он положил ее на высушенные травы. Огонь жадно вгрызся в них, пламя разгоралось все ярче. Маленькая коморка наполнилась едким раздражающим густым дымом. Вместе с травами загорелась и ветошь, лежащая на полке.

Утробный рев, наполненный яростью и болью, разнесся по подвалу. Задыхаясь от дыма и кашляя, Саша тем не менее рассмеялся. Что, не нравится? Это тебе за все. За всех, кого ты убил при жизни. За всех, кого забрал после смерти. За Катеньку и Юльку. Лишенный своего пристанища дух будет обречен вечно болтаться между небом и землей. Достойная участь.

Дышать становилось все труднее, в глазах поплыли разноцветные пятна. Саша понимал, что ему осталось немного, но страх так и не появился. Оказывается, умирать не страшно, когда знаешь, ради чего.

- Па-а-п, смотри, мама идет! – Катя оживленно указывала рукой на лестницу, по которой спускалась Юля. Саша улыбнулся, достал из-за спины букет васильков – ее любимые цветы. Точно с таким же букетом рядом стоял и Сергей. Катя бросилась на шею к маме, радостно затараторила.

- Мама, а папка нас всех спас. И меня, и тебя. А злого дядю прогнал. Я же не знала, что он злой. Правда, правда! Наш папа герой, вот!

- Конечно, герой, - Юля потрепала малышку по волосам. – И он нас всегда будет защищать.

- Героя самого спасать пришлось, - Саша с благодарностью глянул на друга.

- Скажешь тоже, - Сергей попытался отдать цветы Юле, но девочка их перехватила. – Просто мимо, считай, проходил, увидел дым. Вот и все. Но ты в следующий раз предупреждай хоть, если на разборки с призраком пойдешь. А лучше постарайся, чтобы такого не повторилось. Ну и квартиры-то тщательнее выбирай. Мало ли что. Вдруг там какая чупакабра живет.

- Это зверек такой, да? – заинтересовалась Катя.

Все дружно засмеялись. Девочка обиженно надула губки, не понимая, почему все смеются, но через минуту засмеялась сама. Раз все смеются, значит, все хорошо. И так будет всегда.

Вода. История вторая: Могильник. Часть 1

"Каждая кухарка должна уметь управлять государством!"
Так завещал кто-то из первых товарищей. Имени его, конечно же, не сохранилось. Ибо не должно быть ничего личного. Всё принадлежит Коллективу. Всё - ради общего блага.

Номера - и те лишь для удобства работы с распределяющими машинами. Кто же из нас главный? Кто самый важный товарищ?
Никто! И, одновременно, каждый из нас. Что может быть совершеннее системы, где важные решения принимаются случайно выбранным членом общества.
И теперь настала моя очередь направлять коллектив. Ради общего блага!

Так, что тут у нас?
Отчёты министерств.. Лесное хозяйство... Вырубка вдвое превышает посадки. Непорядок, так мы останемся без леса через пару десятилетий!
Нужно направить больше товарищей на посадку лесов... Только.. где же их взять.. откуда?
Точно! Закрыть макаронные фабрики! Котлетки должны быть только с пюрешкой. Разнообразие и выбор? Как то это совсем не в духе Коллектива.
Решено!

"А он всё стоит, рукой машет нам, в сто слоёв уже перекрашенный..."
Монумент Первого товарища, огромная статуя лысого бородатого человека в странной одежде.
Тот, кто однажды получив из машины жребий "революционера" принес в этот город идеи Коллектива.
Идею того, что общественное благо важнее личного, и никто не должен ничем владеть и всё нужно делать сообща. Номер его стёрт из истории, ибо личная слава - не для товарищей Коллектива. Однако известно, что город, откуда он прибыл, был полностью уничтожен врагами.

"Идею не убить мечом, ей грохот пушек нипочем" - высечено на монументе.

Мечом, конечно, не убить. Для этого нужна другая Идея. И она есть.
Не знаю точно, как соседние города выбирают своих "революционеров", но они здесь, они - среди нас. И то, что они предлагают - намного заманчивее нашего "общего блага".
Навечно в памяти запечатлён тот день, когда я впервые попробовал Варенье, тот день, когда я почувствовал вкус Свободы...

- Говорит Вершина 17! База, это вершина 17! Приём!
- Товарищ коммиссар, они взорвали третий склад боеприпасов.
- Держать стрррой! Целься! Пли! Заррряжай!
- База, Это Вершина 17, мы атакованы превосходящими силами противника!
- Дальность двести, направление 0-3-5, картечью, огонь!
- Товарищ комиссар, сторожевые посты не отвечают, связи с базой тоже нет!
- Младший помощник вспомогательного заместителя заряжающего А-12-47, вернитесь на свой пост!

Бесполезно...
Связи не будет, подкреплений не будет. Враг знает где мы и сколько нас. Они знают всё. И это я им сказал. Какая нелепая случайность..

- Вперед, обезьяны! Или вы хотите жить вечно? - Враги так близко, что слышно как кричат их командиры. Кто такие "обезьяны"? Может так они называют своих воинов?

Вот они уже бегут к нашим позициям. Их мушкеты стреляют раз за разом, без перезарядки, настоящее чудо техники, какое может быть рождено только Свободным гением!
Проклятье! Как я могу восхищаться тем, что собирается меня убить?

Тем, что убьет. Непременно. Спасения нет...
Никак не идет из головы вчерашнее распределение.
...вращайте барабан... ...Вершина 17... ...А-12-47...
Как же так могло произойти? Быть назначенным на одно и то-же место чуть-ли не два раза подряд. Это невероятно! А точнее, вероятность ничтожно мала. Проклятая машина.

И почему они напали именно сейчас? Почему не месяц назад, когда я им всё рассказал?
Воин свободных замахнулся, прыгнул, мне не уйти от удара. Как больно! Какая нелепая случайность...
Или... это не случайность!
Надо предупредить Коллектив...

После войны всё поле боя усыпано мертвецами. Конные добровольцы собирают трупы, одного за другим, и тащат в свои родные города, методично ужимая до размеров кошки. Их части тел соединяют как надо и пеленают в белые пушистые одеяльца.

Вот так появляются дети.

Теперь ты знаешь...

Теперь ты знаешь... [8]
Теперь ты знаешь... [1]