…или об особенностях анализа исторических процессов в современной истории.
Примечание @Cat.Cat: статья длинная, но интересная, изобилует кучей интересных подробностей и щедро разбавлена мемами. Рекомендуем дойти до конца.
Перефразируя одну шутку, в исторической науке есть два стула… Точнее, их больше, но все они есть лишь вариации двух. Хотя историческая наука и кажется относительно монолитной, на деле никакого мейнстрима внутри неё нет, точнее, он есть, но рождается он в борьбе различных исторических школ за место в учебниках и энциклопедиях. И борьба эта бескомпромиссна и идёт уже больше столетия. Что же это за два стула, сесть на множественную сущность одного из которых приходится историку? И почему оба они плохи?
Первый – это классический исторический подход. Он был порождён Геродотом, а так как Геродот умер, убить его было некому. И он пережил цивилизацию, его породившую, и тёмные века, чтобы возродиться в эпоху ренессанса и нового времени. За ним без малого две с половиной тысячи лет опыта и безраздельного доминирования на исторической арене и сотни трудов, старших чем большая часть существующих сегодня государств. На чём он основан? На том, что историю двигают в первую очередь люди. Выросший из жизнеописаний великих правителей и полководцев, он хотя и вполне допускает построение из событийного ряда некоих закономерностей, процессов, но постулирует, что только личность двигает исторический процесс вперёд. История – не путь из точки А в точку Б, она индетерминирована (вероятностна, не предопределена) и состоит из набора условно случайных действий, которые, конечно, могут иметь общую логику, но логику, осознаваемую и создаваемую людьми, творящими историю.
Как-то так с позиций индетерминизма выглядит исторический процесс
Но европейская философская мысль 18 века была уже не готова мириться с столь безрадостной картиной. Человечество не может, да и не могло двигаться вслепую, бредя без цели в потёмках. Даже если кажется, что всё происходящее набор случайностей, то это потому, что мы просто не видим общей картины, процессов лежащих внутри, и во вскрытии этих процессов и лежит цель науки. Этот прогрессистский подход в полной мере оформился в 19 веке, когда были сформулированы его основные постулаты:
1) существует исторический прогресс, который и движет историю;
2) люди всего лишь инструменты, песчинки, несомые потоком неумолимого исторического процесса.
Не стоит, правда, понимать под прогрессом буквально улучшение чего-либо. Нет, прогресс – это целенаправленное движение, в пику блужданию в потёмках, которое пытается навязать подход классический. В процессе движения, какие-то формы могут усложняться, а могут и упрощаться, но это в любом случае развитие, ведущее человечество вперёд.
А вот так выглядит исторический процесс с позиции прогрессистов
Естественно, что анализ с такой позиции событий прошлого непременно наводил на мысли, что если мы знаем начальную точку процесса, то какова конечная? Вы уже, наверное, догадались, кто первый попытается ответить на этот вопрос, создав, без преувеличения, самую влиятельную прогрессистскую историческую школу ХХ века – да, да, речь идёт о стариках Марксе и Энгельсе. Маркс первый не просто указал на конечную цель исторического процесса, но и подвёл под это научную базу. С марксистским подходом можно не соглашаться, но главное он сделал – он дал третий постулат прогрессистам:
3) исторический процесс имеет начало и конец, и этот конец…
И вот тут-то прогрессистский стул начал множиться. Не сразу конечно, так как пока марксизм был маргинальным течением в европейской политике, а среди крупных историков продвигали его разве что сами основатели марксизма, да ещё несколько не самых крупных деятелей, развенчивать его было забавно, но не столь важно. Но всё изменилось с появлением на карте Европы первого государства рабочих и крестьян, где марксистская теория была объявлена единственной истинно верной.
Внезапно оказалось, что марксисты ведут наступление не только на страны свободного мира, но и на историю. Вялые попытки остановить этот натиск привели к тому, что стул начал почковаться в усиленном темпе, порождая разной степени уродства кадавров, один из которых поставил в качестве конечной точки развития истории завоевание мира жизненного пространства одним неарийским народом. Конец конкретно этого представителя прогрессистской школы вы все знаете. Но после конца Второй мировой войны началась война холодная, где перед странами Запада встала задача дать совместный отпор попыткам марксистов завоевать «НАШУ ИСТОРИЮ». А заодно требовалось объяснить, почему Запад в итоге победит. Как? Ну, западные историки этого никогда не признают, но они взяли марксистскую теорию, выкинули оттуда базис и надстройку, заменив их развитием гражданского общества и личных свобод, а финальную точку сменили на либеральную демократию.
Исторический процесс с точки зрения либеральной теории
В чём был вин теории? Да в том, что марксисты обещали строительство коммунизма в будущем, а либеральная демократия - она уже здесь. Теорию объявили новым мейнстримом, что после краха главного оплота марксистского подхода – Советского Союза – уже никто особо и не оспаривал, и с упоением начали разбирать с её помощью всё то, что наворотили предки. И тут мы наконец-то и переходим к теме, заставившей меня написать этот текст. Эта теория, относительно хорошо работающая на событиях 19-20 века, безбожно лажает при попытках разбора событий более далёких. Например, реформирования церкви в Англии.
Сегодня в Великобритании по этому вопросу продолжается позиционная война между сторонниками классической и прогрессистской школы, ведущаяся уже почти два столетия. И если боец в синем углу ринга – классическая или консервативная или тористская историческая школа (в честь Консервативной партии, именуемой Тори, которая придерживается этой трактовки истории - а вы думали, на Западе история не инструмент внутренней политики? Ха) не менялся, то боец в правом углу то ли периодически менял себя на брата-близнеца, то ли мутировал, но в общем, сегодня это либеральная или виговская (да, сегодня виги это лейбористкая партия, но они всё еще либералы, а потому плодить ещё одну сущность неконструктивно) историческая школа.
И главное, ни в коем случае не моргай не говори, что ты центрист
На чём они обе стоят? Да, в сущности, на том же, что и их общеисторические собратья – первая утверждает, что в истории не царит детерминизм и всё, что мы считаем прогрессом, есть сумма случайных выборов отдельных личностей. Вторая же утверждает, что действия отдельных личностей не важны, так как всё решают общественные процессы, которые неизбежно ведут к демократии. И в этом плане для английской либеральной исторической школы очень важно, что Англия с самого начала была в русле общеевропейских тенденций и реформация церкви в ней была неизбежна. Но у историков-консерваторов это вызывает дикий хохот, и неспроста.
Да, к 16 веку движение реформации в Европе уже перезрело. Церковь, раздираемая изнутри конфликтами, продолжала постулировать примат Папы над мирскими владыками и его непогрешимость, что резко расходилось с наблюдаемой действительностью. Все средние века церковь постоянно конфликтовала внутри себя, порождая антипап, которых иногда единовременно в мире было 3-4 штуки. Симония, коррупция и разврат были обычными характеристиками для церковников. Церковь, познавшая в эпоху Возрождения вкус к настоящей роскоши, нуждалась в деньгах на её приумножение, для чего требовалось укрепить международное положение Папства, а для этого нужны были деньги… Замкнутый круг порождал всё большие церковные поборы (не забываем, что церковь в тот момент один из крупнейших феодалов), всё более экзотичные способы получить денег с паствы и всё более нетерпимую позицию к идеям мирских владык залезть в карман матери-церкви. Люди видели, как богатеет церковь и как становится всё более пустым их карман, смотрели на монахов, которые вместо молитв предавались пьянству, слушали литургии на языке, который не понимают (латынь). Да, храмы красивые, но когда тебе нечего есть, а поп на амвоне просто лучится от святости и обжорства, причём даже в пост, то рука сама тянется к камню.
Мартин Лютер в Вормсе шлёт на 3 буквы Римскую Католическую церковь
Как и за пять столетий до этого, когда в аббатстве в Клюни родилось движение за обновление церкви, которое требовало избавиться от роскоши и вести смиренный образ жизни, так и сейчас из среды церковников всё чаще раздавались голоса о необходимости реформ. Но их не слушали. Если клюнийцы вскоре стали избираться в качестве Пап и проводить умеренные реформы, то новые реформаторы никак не могли пробить стену безразличия со стороны церковной верхушки. То есть напряжение накопилось как в низах общества, так и в его верхах, и в самой католической церкви, и не рвануть уже не могло. Всё это ждало лишь толчка, и Мартин Лютер своими 95 тезисами против индульгенции цинично взорвал бомбу, заложенную под основание Папской власти. Во всём этом описании можно явно увидеть процесс, ведь даже не будь Лютера, прошло бы 2-3-10 лет и появился бы другой проповедник с такими же взглядами. У Германии в тот момент уже не было шансов избежать Реформации из-за накопившихся в её церковной жизни проблем.
Но если взглянуть в сторону туманного Альбиона, то там всё несколько иначе, хотя бы потому, что мы точно знаем точку бифуркации и человека, без чьей воли процесс Реформации в Англии вообще не был бы запущен.
Вот он — человек, повернувший историю Англии
Год 1529. На троне у нас сидит божьей милостью король Англии и повелитель Ирландии Генрих VIII – уже не такой молодой, но очень бодрый, истовый католик, женатый на не менее истовой католичке Екатерине Арагонской. Пока на континенте бушуют страсти из-за начала Реформации, Генрих, желая укрепить своё международное положение, вступается за католическую веру. И не просто вступается, а пишет, не без помощи знаменитого философа и юриста Томаса Мора, трактат «В защиту семи таинств», где вступил в заочную полемику с Мартином Лютером и разгромил его тезисы. За это Генрих получил от Папы Римского титул «Защитник веры» (Fidei defensor). А спустя 8 лет Генрих шокирует всю Европу и показательно порывает с Ватиканом. Почему? Ответ и прост и сложен одновременно.
За 19 лет брака Екатерина так и не родила наследника мужского пола, что ставило королевство под угрозу династического кризиса и перехода трона родственникам Екатерины – Габсбургам (вот бы французов это «обрадовало» бы). Но король Англии не желал такого исхода, а потому хотел разорвать брак и жениться вновь на молодой любовнице – Анне из рода Болейн. Генрих хоть и обладал абсолютной властью в стране, но с фактом того, что Парламент мог не принять бастарда на троне, вынужден был считаться. А потому в 1529 году он собирает королевский суд на котором представитель папства должен был рассмотреть возможность разрыва брака из-за несомненного проклятия, лежащего на браке. Но вместо удовлетворения чаяний короля, кардинал Кампеджо заявляет о невозможности решения вопроса — Папа Римский не будет нарушать божьи законы даже ради короля Англии. И тут наступает момент истины. Генрих, разъярённый отказом Папства, собирает Парламент, где ставит перед депутатами один единственный вопрос – как вы хотите, чтобы мы порвали с Ватиканом? Следующие 5 лет в Парламенте советники короля формируют коалицию, которая к 1534 году подготовит законы, которые выведут церковь Англии из подчинения Папы Римского, а король Англии будет провозглашён главой новообразованной англиканской церкви.
Сторонники либеральной исторической школы пытаются объяснить, почему переход Генриха к реформации был неизбежен
В сущности, порывая с Римом, у Генриха — Защитника католической веры, напомню — не было никаких других вариантов кроме как обратиться к протестантизму . Его разрыв ставил Англию под возможность отлучения, что могло привести к дестабилизации всей системы власти, а значит требовалось полностью разорвать связь с Папством и найти новую основу веры. Но и связывать себя с существующими течениями протестантов Генрих не хотел, потому что они выступали за мирскую церковь без единой власти, что было категорически неприемлемо. Поэтому, приняв основные догматы протестантизма, Генрих просто объявляет их действующими по всем епархиям Церкви Англии. Все несогласные попы изгонялись, прошла волна разрушений излишне украшенных алтарей, по стране зажглись костры для особо упорствующих в своей вере противников Генриха, но в остальном страна довольно мирно приняла перемену. Что либеральными историкам трактуется, как факт готовности Англии к Реформации. Но вот если изучить позиции их противников и даже умеренных сторонников, то вырисовывается несколько иная картина.
И начать стоит с того, что в периферийной по отношению к континенту Англии церковь всегда находилась на несколько особом положении. Церковь в Англии исторически имела достаточно высокую степень автономии от Рима. За всю историю из многих десятков были лишь единицы неангличан на посту Архиепископа Кентерберийского, т.е. по существу главы английской церкви. Периферийная и очень небогатая средневековая Англия не привлекала южан-церковников из богатых земель Франции, Германии и Италии. Назначения на пост главы церкви государства лишь подтверждалось Папой Римским при исполнении отчислений церковной десятины. Такое положение вещей привело к тому, что церковь и английское государство не начинали играть друг против друга из-за мирских амбиций Папства, а тесно сотрудничали.
Даже принятие Английским королевством примата Папы о назначении на церковные кафедры ровным счётом ничего не изменило – Англия была попросту неинтересна выходцам с континента. Поэтому церковь заняла положение партнёра, во многом схожее с таковым в Империи Карла Великого. Именно церковь стала поставщиком образованных кадров для королевской администрации. Дворяне отдавали своих детей учиться на священников именно из-за возможности дальнейшей административной карьеры при королевском дворе. Причём это был не очень надёжный, но рабочий социальный лифт, когда выходец из бедной и незначительной дворянской семьи мог своими талантами пробиться на самые верха.
Ещё большее обособление от Рима наступило в ходе Столетней войны. Французы ещё до её начала сумели воспользоваться временной слабостью Папства и взяли его под полный контроль, переселив в французский город Авиньон, ради спасения Пап от безбожной голытьбы, естественно, устроившей в Риме, о Господи, Республику. В условиях начавшейся войны англичане не могли потерпеть вмешательства Папства во внутренние дела Англии. Поэтому были приняты последовательно 3 закона, ограничивающие право граждан и прелатов церкви апеллировать к Риму и вмешательство Папства в избрание английских священников. Законы эти действовали избирательно, только в моменты сильной королевской власти, так как приходилось преодолевать сопротивление Парламента, часто оппозиционного, и духовенства. Тем не менее, они не были отменены, а после окончания войны Папство так и не смогло, да и не очень-то и хотело, заявить больших прав на влияние внутри английской католической церкви.
А вот этот английский дедок перевернул историю вообще всего мира, но не совсем сам
Но куда важнее здесь другое. Именно в ходе Столетней войны под покровительством короля трудился Джон Виклиф – еретик, согласно мнению римской (авиньонской) курии, и патриот, согласно мнению англичан. Он стал предтечей ВСЕГО европейского протестантизма. Его тексты, пронизанные как глубокой верой в Господа, так и верой в то, что церковь должна служить государству, а не наоборот, разошлись по всей Европе, произведя эффект разорвавшейся бомбы. Их обсуждали в монастырях, на советах королей, на заседаниях Консистории Папы Римского. Многое из того, что станет основой Реформации заложил именно Виклиф. И даже формальный запрет его учения в Англии, из-за крестьянского бунта, в котором его сторонники приняли живое участие, а потом и официальный запрет Римской католической церковью не смогли остановить проникновение его идей. Учение Виклифа будет одной из основ гуситской ереси, оно же ляжет в основание деятельности Лютера. Не будь Виклифа, Реформация в Европе, вероятно, всё равно случилась бы, так как его учение хоть и было одним из ключевых, но не единственным. А вот в Англии его деятельность оказалась одним из решающих факторов – хотя Виклиф и был осуждён, но в народе, особенно среди секты лоллардов, чьи идеи перекликались с Виклифом, его учение никогда не было забыто. Но, что важнее, среди знати Англии укоренились идеи необходимости подчинения церкви мирянам. Не будь Виклифа - и идеям реформаторства пришлось бы на Альбионе гораздо тяжелее.
В то же время тесная связь церкви Англии и государства служила сдерживанию тех негативных тенденций, что буйным цветом росли на континенте. В Англии торговля индульгенциями никогда не достигала столь больших масштабов, как в Европе. Симония и коррупция сдерживались тем фактом, что продвижение по церковной карьере было тесно связано с службой королю. Во время правления же Генриха VII (отца Генриха VIII) королевская служба стала и вовсе основным условием движения по карьерной лестнице в церкви. То есть ненависть к церковникам должна была идти рука об руку с ненавистью к власти, так как церковники были олицетворением и власти короля тоже. Но именно этого мы и не наблюдаем. В предреформационной Англии не было ни крупных антиклерикальных, ни антиправительственных выступлений. А после начала Реформации народ спокойно принимал, что церковники в Англии это по сути государственные чиновники. Получается, если антиклерикальные настроения и были, то их влияние было не столь значительным, как на континенте.
Ходят слухи, что так всё и было
Этот факт поднимается сторонниками консервативной теории как одно из главных доказательств, что никакого «предрешенчества» Реформации в Англии не было. И, они, на мой взгляд, правы. В 1529 году перед Генрихом было открыто много путей. Среди его советников были, как истовые католики, так и сторонники реформ. Сами же реформаторы были вовсе не монолитны, и если некоторые действительно были сторонниками идей Виклифа, Лютера и Кальвина, то другие просто хотели поживиться секуляризованной землёй. Генрих следующие 5 лет пытался изобрести из всего этого такой велосипед, чтобы потом с него не свалиться. Поэтому Англиканская церковь взяла от католической церкви Англии всю структуру, кроме монастырей, от лютеран большую часть догматов, приправила это жёсткой привязкой к государственному аппарату и получила то, чего ни одно протестантское государство не имело – государственную церковь (что интересно, титул Защитник веры английский король оставил себе, интересный такой намёк). То есть Англия опять выбилась из удобной схемы.
Более того, в Англии не было крупных религиозных восстаний католиков против протестантов – те католики которые хотели с оружием в руках вернуть Англию в лоно истинной веры массово сваливали на континент, где помогали всем (Испании), кто обещал им поддержку в их борьбе. Но не было и протестантских восстаний во время кратковременного ренессанса католичества в правление Марии Тюдор, сам факт которого опять же говорит о колоссальной роли личности правителя в этом вопросе. Вплоть до правления Елизаветы I Англия балансировала на грани, способная качнуться в одну из сторон и лишь неумолимая логика процесса государственного строительства и воля Елизаветы I и Якова I оставили страну на избранном Генрихом VIII пути. И опять же перед каждым из этих правителей был вовсе не один единственный путь. Например, Яков I имел возможность провозгласить веротерпимость в Англии, не встретив значительного сопротивления. Да, для него это был бы скорее тактический шаг, но само наличие такой возможности уже о многом говорит.
— Как нам вернуть Англию в лоно католичества, Брейн?
— Также как и всегда, Пинки, массовыми казнями!
В итоге получается что? Англия действительно случайно встала на путь Реформации – не будь Екатерина Арагонская неспособна родить мальчика и не было бы причины для бракоразводного процесса. То есть либеральная школа посрамлена? Не совсем. Генрих выбирая между двумя (или тремя) готовыми стульями выбрал третий, собрав его из тех двух. После чего заложенные им тенденции действовали столетия. Да, не без значительных усилий, прикладываемых наследниками, но даже случайная переменная в лице Марии «Кровавой/Католички» Тюдор не смогла столкнуть с выбранного пути. Т.е. логика исторического процесса в данном случае присутствует. Т.е. посрамлены консерваторы?! Опять не совсем. Так как и в любой сложной системе, процесс этот очень подвержен внешним воздействиям. Не окажись в Англии Джона Виклифа, и сторонников реформации просто не набралось бы достаточно. Получись высадка Великой Армады и католики смогли бы вернуть свои позиции. Окажись Яков I более податлив и провозгласи веротерпимость… В общем, я думаю, всё и так уже понятно.
И классический (консервативный), и либеральный подход в их крайних позициях оказываются чрезвычайно негибки. Каждый из этих подходов имеет свои ограничения, свою методологию и свои преимущества. Но так как исторический процесс сам по себе незамкнутый, с множеством обратных связей, делающих его частенько неустойчивым, то простые и лёгкие объяснения в стиле: «так должно было случиться» и «так вышло случайно» далеки от реальности. Мир гораздо сложнее, чем любая чётко выстроенная схема, а значит, и анализируя историю, нельзя не использовать оба подхода, и иначе никак. Старая поговорка, что истина лежит где-то посередине, могла бы заменить всю эту стену текста, но разве это было бы интересно?
Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).
Пост с навигацией по Коту
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.
При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
