Жду новый пост

Серия «Бунташный век»

Воевода Мещеринов подавляет Соловецкое восстание

В XVII веке Спасо-Преображенский Соловецкий монастырь, расположенный на Соловецком острове в Белом море, был стратегически важным северным форпостом в борьбе со шведской экспансией. Во многом именно на его плечи ложилась оборона всего русского севера от внешней угрозы. Монастырская крепость была хорошо укреплен, а его монашеская братия с 1657 года имела в распоряжении оружие.

Военная мощь Соловецкого монастыря подкреплялась и экономической. В собственности монахов были крупные земельные наделы на материке, рыбный и соляной промыслы, жемчужное и железоделательное производство, разработки слюды и прочие ремесла. Кроме того, братия занималась иконописанием и книгопечатанием. Влияние монастыря широко распространялось по берегам Белого моря. Соответственно, он обладал припасами лет на 10 на случай неожиданного нападения шведов, и его еще и активно снабжали едой поморы.

Соловецкий монастырь

В 1651 году соловецкий игумен Илья получил чин архимандрита, что означало присвоение монастырю высокого ранга. Однако в это же время по приказу царя Алексея Михайловича право суда на Соловках получил новгородский митрополит по имени Никон. Он принимал активное участие в событиях Хлебного бунта в Пскове и Новгороде, о чем шла речь во второй части «бунташного цикла». Отношения между митрополитом и монашеской братией не заладились сразу же.

После того, как Никон получил право суда над Соловецким монастырем, он стал неоднократно залезать в монастырскую казну и библиотеку. Монахи в ответ писали жалобы на митрополита царю, указывая на книги и ценности, которые он изымал. Однако найти управу на человека, в прошлом ездившего к царю каждую пятницу для бесед и советов по разным делам, было сложно. Особенно если его откровенно продвигали на патриарший престол.

В 1652 году Никон стал патриархом Московским и Всероссийским. И он сразу же взялся за свою церковную реформу, спровоцировавшую раскол Русской православной церкви.

За реформой Никона стояло желание привести православные обряды и книги в соответствии с существующими греческими. А главной его инициативой можно назвать замену двуперстного крестного знамения трехперстным. Это распоряжение патриарх разослал по всем церквям московским перед Великим постом 1653 года. Но на этом Никон не остановился.

Собор 1654 года начал унификацию московских церковных книг по греческим, которые были напечатаны на Западе в XVI веке. А поместный московский собор 1656 года объявил всех, кто крестился двумя перстами – еретиками, и предал их анафеме.

Патриарх действовал вполне в духе Петра I, то есть дерзко, резко, поспешно и не считаясь с иными мнениями, доходя в желании протолкнуть свою волю до избиения несогласных. Все это в сочетании с укорененным мнением в обществе, что русское благочестие стоит выше греческого, которое появилось после Флорентийской унии греков с католиками и падения Константинополя, вызвало недовольство как значительной части духовенства, так и мирян. Что, в свою очередь, и породило церковный раскол, в ходе которого общество разделилось на сторонников Никона («никониан») и приверженцев старой веры – старообрядцев, одним из лидеров которых стал протопоп Аввакум.

Патриарх Московский и всея Руси Никон

Однако реформа Никона продолжалась, пока ее поддерживала государственная власть. Но затем амбициозный патриарх посягнул на «святое»: придумал концепцию, согласно которой «священство выше царства», то есть духовная власть стоит выше светской. Этого даже Тишайший царь (который был тихим в основном тогда, когда ему самому это было выгодно) не стерпел.

И Большой Московский собор, который проводился в 1666-1667 годах, предав анафеме всех противников церковной реформы, одновременно изверг из патриаршества и священства ее главного инициатора – Никона. Он потерял власть и стал простым монахом. Дальнейшая судьба некогда второго человека в Русском царстве была незавидна – ссылка в Ферапонтов Белозерский монастырь и Кирилло-Белозерский монастырь, а затем смерть на пути в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, который Никон сам же и основал в прошлом.

Но от зарвавшегося патриарха вернемся к нашим монахам. Как вы понимаете, братия Соловецкого монастыря согласиться с реформой своего давнего недоброжелателя никак не могла. Народ на севере проживал суровый и своевольный, и указаний сверху особо не терпел, в особенности от таких, как Никон. Поэтому в 1657 году монастырь отказался принять новопечатные богослужебные книги.

Соборный приговор соловецких монахов о неприятии новопечатных книг

Между Алексеем Михайловичем и монашеской братией начался интенсивный обмен грамотами, завершившийся ответом последней, достойным современных комментариев: «Не вели, государь, больше к нам учителей присылать напрасно, не будем мы прежней своей православной веры переменять. А вели, государь, на нас свой меч прислать царский и от сего мятежного жития переселить нас в безмятежное и вечное житие!».

То есть это был не просто отказ, но отказ в грубой форме, да еще и в провокативной форме. Монахи как бы говорили царю: давай, рискни здоровьем, пришли войска! Мы ничего не боимся, ведь после смерти от руки твоей нас ждет Рай!

Алексей Михайлович решил, что, если братия хочет войск – она их получат. И 22 июня 1668 года на Соловецком острове высадились лучшие солдаты русской армии того времени – стрельцы во главе со стряпчим Игнатием Волоховым.

Правда, на царский «меч» они никак не походили, ведь в распоряжении стряпчего было всего 100 человек. Собственно, предполагалось, что небольшого отряда вполне хватит для демонстрации силы и решимости, после которой непокорные признают свою ошибку и подчинятся царской власти. Но Соловецкий монастырь не был обычной монашеской обителью.

Представьте себе – укрепленная крепость, 90 пушек, около 700 человек внутри, которые владеют оружием. Полно пороха и припасов лет на 10. И перед ней стоит всемеро меньший отряд стрельцов, который должен все это богатство как-то взять.

При этом в монастырь постоянно пребывают паломники, так как у стрельцов не хватает сил даже на то, чтобы его остановить. А среди этих паломников, кроме обычных верующих, попадаются и крайне серьезные люди. Например, боевые холопы, обученные воины, сбежавшие от хозяев, разбойники, участники Медного бунта 1662 года (4-я часть «бунташного» цикла), казаки, и, наконец, разинцы (5-я часть). То есть контингент на Соловках собрался отчаянный, из тех, кому от царской власти пощады ждать не приходилось.

Во главе восставших встал архимандрит Никанор, избранный ими самими же вместо сторонника реформы отца Иосифа, которого назначили «из центра».

«Черный собор. Восстание Соловецкого монастыря против новопечатных книг в 1666 году»

Всерьез брать крепость, занятую этими людьми с интересной биографией, немногочисленным стрельцам вовсе не хотелось. Поэтому на протяжении следующих четырех лет осада шла крайне вяло.

Летом Волохов сотоварищи высаживался на острове и вел огонь по монастырю, но без особых результатов. Одновременно с этим он слал монахам грамоты с уговорами, так как правительство все еще хотело решить дело миром.

А зимой стрельцы отправлялись обратно на материк, в Сумский острог, причем часть из них еще и распускали по домам.

Время шло, а с ним шло и жалование. Причем хитрый стряпчий еще и постоянно просил его увеличить, поскольку у него там вообще-то осада, и стрельцы постоянно находятся в опасных и трудных условиях севера. Власть соглашалась, задавая, однако, логичные вопросы о том, собирается ли Волохов вообще брать крепость. В ответ стряпчий писал: «Утеснения в монастыре им, ворам, нынешним зимним временем учинить никакого нельзя, окроме летние поры и осады, а осадить монастырь крепко надобно людей тысеча не одна».

Тысячу ему никто не дал, но 200 стрельцов прислали, а также и жалование повысили. Правда, ситуация от этого не изменилась.

Стрельцы

В 1672 году власти это положение дел, наконец, надоело, и она заменила Игнатия Волохова на московского сотника Климентия Иевлева, а само войско было увеличено до 725 стрельцов. При этом осаждавших усилили еще и иностранными кадрами. Дьякон Игнатий Соловецкий писал: ««Воевали сию обитель и немцы, и поляки, истинные латынцы».

Правда, и это не помогло. Вместо полноценной осады силами, уже превосходящими восставших, Иевлев занялся грабежом монастырских волостей. А когда они закончились − перешел на своих собственных подчиненных. В итоге при попытке штурма крепости двинские стрельцы взбунтовались со словами: ««Посылали же нас на верную смерть, а кормов не дают, ходим голы и босы».

В результате летом 1673 года Климентия Иевлева тоже отстранили от командования, а затем отозвали в столицу и арестовали за многочисленные преступления. Осада Соловецкого монастыря же, все больше походившая на Троянскую, продолжалась.

Однако теперь власть, уставшая от долгой и бессмысленной осады, на которую уходили деньги и солдаты, в сентябре 1673 года назначила во главе войска воеводу Ивана Мещеринова с приказом «воровство и мятеж искоренить вскоре» любыми средствами. Включая и обстрел стен Соловецкого монастыря из пушек, что прежде было запрещено, так как царь надеялся на мирное окончания восстания и обещал прощение всем бунтовщикам, которые сами явятся с повинной.

Для того, чтобы воевода, в отличие от своих предшественников, все-таки взял монастырь, его еще дополнительно «простимулировали» приказом: «Воровство и мятеж искоренить вскоре, на зимовье к Сумскому острогу не ходить, а буде ты, Иван, с Соловецкого острова без нашего, великого государя указу, впредь сойдёшь, и за то тебе учинена будет смертная казнь».

В общем, почти приказ №227 («Ни шагу назад»!). С такой мотивацией Мещеринов просто не мог не активизировать военные действия. Вместо вялой осады началась реальная война. Особенно осада усилилась после того, как власть узнала, что в монастырь прибыли выжившие соратники недавно разгромленного Стеньки Разина. Но тут в дело вмешалась сама погода.

В октябре 1674 года рано ударили холода, и осаждавшие были вынуждены вновь отступить. Они отправились на зимовку в Сумский острог.

Восставшие же до конца 1674-го продолжали молиться за здоровье царя. Однако в ответ на усиление осады они в январе следующего года решили больше не молиться за «ирода».

В конце мая 1675 года воевода со стрельцами вернулся на Соловки. Активные боевые действия развернулись летом, и с июня по октябрь потери осаждавшего войска составили 32 убитых и 80 раненых. Пошла совсем другая война.

Мещеринов окружил монастырь земляными городками с пушками вокруг его стен, стрельцы начали вести подкопы под башни. В августе 1675-го к осаждавшим прибыло пополнение из 800 стрельцов, и общая численность войска составила порядка 1500 человек.

В этот раз воевода решил не уходить на зимовку в острог, несмотря на холода, а продолжать осаду до победного. Но защитники Соловков отчаянно отстреливались и наносили его войску большие потери. Им даже удалось сделать вылазку и завалить подкопы осаждавших.

В начале января 1676 года Мещеринов предпринял еще один приступ к крепости. Однако и он был отбит, в ходе боя погибли 36 стрельцов.

Осада опять затягивалась, но в этот раз совсем не из-за бездействия царских войск. Наступила зима с суровыми северными холодами, исход войны был неясен, а над воеводой нависла угроза смертной казни за провал. Но судьбу осажденного Соловецкого монастыря решил тот фактор, что за историю человечества сдал врагу немало крепостей – предательство.

18 января 1676-го к осаждавшим перебежал монах Феоктист, который сообщил Мещеринову, что проникнуть в неприступный монастырь можно через тайный ход – изо рва Онуфриевской церкви и ввести стрельцов через окно под сушилом у Белой башни, которое заложено кирпичами. Но сделать это нужно именно за час до рассвета, так как в это время идет смена караула, и на стене и башне остается всего по одному человеку.

Тайный ход в сушило, через который нападавшие проникли в монастырь

Темной снежной ночью 22 января 1676 года стрельцы, направляемые предателем, проникли в крепость и открыли ее ворота. Восставшие проснулись и заметили опасность, но было уже поздно. Около 30 из них атаковали стрельцов, но погибли в неравном бою. Соловецкий монастырь пал. Долгая почти восьмилетняя осада, сравнимая с осадой Трои, наконец закончилась.

Официальных документов о том, сколько защитников монастыря погибло за время осады и было казнено после нее, нет. Известно, что к началу осады Соловков в крепости было около 700 монахов и мирян. За следующие 8 лет люди приходили в монастырь, уходили, умирали от болезней и погибали от ран. По некоторым оценкам, к концу осады восставших осталось около 400 человек. А после штурма пришло время для расправ, после которых выжили лишь 14.

Мещеринов с проигравшими не церемонился: «Воевода, яростью раскипев, смерти и различные казни уготовил. Повелел иных повесить за шеи, иных за ноги, иным междуреберья острым железом прорезав, подвесил на крюки, иным же зверосердечный мучитель связал ноги, и, прицепив к коням, безмилостиво влачил по льду и каменью, покуда души не испустят». Трупы казненных не зарыли, а просто забросали камнями. Среди убитых был и настоятель монастыря архимандрит Никанор.

Однако варварские расправы Ивана Мещеринова не остались без внимания со стороны центральной власти. Воеводу арестовали, обвинили в причиненных им насилиях и краже монастырской казны, и судили. По иронии судьбы, воевода стал первым ссыльным в тюрьме Соловецкого монастыря, который он сам взял и разорил недавно.

Так заканчивается эта история о старой вере, коррупции и мгновенной карме. В результате Соловецкого восстания монастырь, бывший до того одним из культурных центров русского севера, пришел в упадок. Бунтарский дух сопротивления власти покинул его стены, и Соловки окончательно стали ассоциироваться с тюрьмой, ссылкой и неволей.

Соловецкое восстание 1668-1676 годов стало последним крупным мятежом вплоть до стрелецкого бунта 1682 года (1-я часть цикла о стрельцах). А это означает, что пришло время подвести итоги всего «бунташного» цикла, затянувшегося вместе с прологом на целых 7 частей.

XVII век был крайне интересной и двоякой эпохой в истории России. Это был век укрепления самодержавной власти, когда царь стал не только воплощением государственной власти, но и наместником Бога на земле, единолично творящим суд и расправу, ежедневно решая судьбы тысяч своих подданных.

Но в то же время это была эпоха свободолюбивых бунтарей, не согласных с таким положением дел. Возродившие прежнее самоуправление псковичи и новгородцы, казаки, решавшие вопросы на кругу, и соловецкие монахи, боровшиеся за старую веру, все они пытались показать, что можно жить и по-другому. Они проиграли, но эхо их сопротивления еще долго сотрясало всю страну, проникнув даже в следующий, XVIII век.

Русский бунт — беспощадный, но не бессмысленный

Список литературы:

1. Кудряшов К. Распил по-военному. Как «люди государевы» осаждали Соловецкий монастырь.

2. Фруменков Г. Г. Узники Соловецкого монастыря.

3. Фруменков Г. Г. Соловецкий монастырь и оборона Поморья в XVI—XIX вв.

4. Чашев А. Соловецкое восстание и его плоды.

5. Чумичёва О. В. Соловецкое восстание 1667—1676 годов.

Автор: Денис Леденев.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_203767

Пост с навигацией по Коту

Цикл окончен. Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Степан Разин плывет возрождать Смутное время

Царь Алексей «Тишайший» Михайлович был не самым плохим правителем в длинной истории России. Однако в период его долгого царствования произошло много различных бунтов и восстаний в разных концах страны, которые несколько раз ставили под вопрос саму его власть.

Причины такого положения дел нужно искать в самих условиях жизни населения тогдашней России. Войны с Польшей и Швецией требовали огромных денег, которые, само собой, власти собирали с простых людей. Налоги постоянно росли, а бояре брали взятки, обогащаясь с тех реформ, что они проводили. Началась эпидемия моровой язвы и массовый голод. Цены увеличивались, как и увеличивалась и крепостная зависимость простого населения от бояр и дворян. При этом складывалась противоречивая ситуация, поскольку все больше дворян уходило на войну, что приводило к тому, что контроль над крестьянами ослаб. Все это понуждало крепостных к единственному выходу – бежать на Дон, откуда, как известно, «выдачи нет».

В то же время Крымское ханство и Османская империя, главные мишени нападений со стороны казаков, укрепили свои границы, что резко ограничило возможности «вольных людей» совершать на них набеги. А приток беглых людей в 1650-1660 годы резко обострил обстановку на Дону. Казаки жаловались, что «теперь у нас на Дону добычи никакой нет», на море ходить стало нельзя, Дон с нижнего устья крымский хан закрепил, государева жалованья на год не станет».

Все это изменило направление казачьих интересов. Если раньше они, прежде всего, смотрели в сторону Азова и Черного моря, то теперь вольные разбойники обратили свой взор на Волгу и Каспийское море. Но каждому новому начинанию нужен талантливый лидер. Им стал смелый и амбициозный атаман Степан Разин. В 1667-1669 годах он во главе крупного отряда из 2-3 тысяч человек совершил так называемый «Поход за зипунами» − поход повстанцев «за добычей» в каспийские владения Персии.

Стенька Разин

По своей длительности и масштабам «Поход за зипунами» стал крупнейшей морской экспедицией донских казаков. Они во многом повторили каспийский маршрут своих предков – морских дружин русов в X веке.

В 1668 году казакам во главе с Разиным удалось разорить западный берег Каспия от Дербента до Решта. Перезимовав на островах в южной части моря, казаки весной высадились на берегах современной Туркмении. Однако там они понесли потери в боях с местными и поплыли обратно на запад Каспия.

Там разинцы остановились на Свином острове, что к югу от современного Баку. Он стал их базой для набегов на побережье. Персидскому шахиншаху Сефи II Солеймане действия казаков совсем не понравились, и он отправил против них флот с отрядом в 4 тысячи человек во главе с Менеды-ханом.

В июле 1669 года флот персов подошел к Свиному острову, где находился разинский отряд численность в 1-2 тыс. человек. Казаки были не робкого десятка, а потому сами атаковали иранцев и нанесли им поражение. Спастись удалось лишь трем судам, на одном из которых находился сам Менеды-хан. Остальные же корабли казаки потопили или захватили. Сражение у Свиного острова стало первым в истории крупным боевым столкновением между русскими и персами. Первым, но отнюдь не последним.

В плен к Разину попала богатая добыча – сын и дочь Менеды-хана. Персидская княжна стала наложницей удачливого атамана, а легенда о ее печальной судьбе послужила сюжетом для известной песни «Из-за острова на стрежень»: «И за борт ее бросает…»

Атаман бросает персидскую царевну в Волгу

Шахиншаху оставалось лишь писать гневные письма в Москву, откуда отвечали, что казаки Разина – «воровские», и Алексей Михайлович тут вообще не при делах. А в иранском фольклоре атаман получил славу не лучше «поганого Тугарина-Змея» из наших сказок.

Однако и у казаков ситуация складывалась не лучшим образом. Несмотря на победу, отряду Разина недоставало численности, чтобы одолеть новые персидские войска. Кроме того, казаков мучили болезни и недостаток пресной воды. В итоге в августе 1669 году разинцы покинули персидские берега и отправились с огромной добычей обратно на Дон.

Успешный поход Разина взволновал население. Слава удачливого атамана двигалась вперед него. Со всех концов страны к нему бежали люди: крестьяне, казаки, «работные люди» с волжских рыбных промыслов и просто авантюристы разного рода. Тогда Разин задумал новый «поход за зипунами», но уже на Волгу, надеясь на поддержку тамошнего крестьянства, недовольного своим положением. И весной 1670 году разинцы появились на Волге.

Но Разин смотрел дальше простого набега, который он совершил в Персии. Теперь он действовал именем «Великого Государя Царевича» Алексея Алексеевича.

Алексей Алексеевич был вторым сыном и наследником российского престола. Способный, любознательный и с хорошей памятью, он учился у Симеона Полоцкого, который позже будет обучать и других детей царя. Хорошо владевший латынью и польским, Алексей-младший считался кандидатом на польский престол и вполне мог стать преемником короля Яна-Казимира II, на чьей племяннице его хотели женить. Однако в 1670 году он неожиданно умер, не дожив до 16 лет.

Внезапная кончина молодого царевича подогрела слухи о боярском заговоре, активно ходившие по стране. Дело в том, что в 1669 году умерли первая жена Алексея Михайловича царица Мария Милославская и 4-летний царевич Симеон Алексеевич. А спустя всего год – скончался наследник престола. В народе пошли слухи, что всех их отравили бояре, которые пытались таким образом захватить власть над царством в свои руки. А еще большую опасность представляли разговоры, что царевич на самом деле спасся и сбежал на Волгу.

Царевич Алексей Алексеевич

А в это время Степан Разин во всеуслышание заявил, что Алексей Алексеевич бежал от «боярских неправд» и передал ему приказ от самого царя: вести войну с «изменниками боярами» и дать всем простым людям свободу. Как вы понимаете, эта агитация била не просто в бровь, а в глаз.

В представлении простого человека той эпохи царь был главным авторитетом, кроме Господа Бога. Олицетворение самой государственной власти, он был распорядителем судеб своих подданных и судил их по своей воле. При этом царь мог быть суров, как Иван Грозный, но должен был быть справедлив, и не мог чинить своим холопам «неправду».

Собственно, все хорошее в государстве связывалось именно с царем, а все плохое, соответственно, с боярами. Миф о «хорошем царе и плохих боярах», доживший до наших дней, пусть и зародился раньше, но в XVII веке находился на пике популярности. Прибавьте сюда то, что в отличие от Смутного времени, в легитимности Алексея Михайловича никто не сомневался, и его именем в Русском царстве творить можно было все, что угодно.

И Стенька Разин, как заправский политтехнолог, направил гнев народа против самой удобной цели – «лихих бояр, дурно влияющих на батюшку государя», сам при этом позиционируя себя как защитника Алексея Михайловича, и выразителя воли его сына.

А там, где есть запрос, рано или поздно появляется и предложение. Не стоит забывать, что XVII век в истории России был не только «бунташным», но и «самозваным». И в августе 1670 года в стане разинцев появляется свой кандидат на престол – Лже-Алексей Алексеевич, также известный как «Нечай».

В отличие от самозванцев Смутного времени, чья история более-менее известна, история Лжеалексея покрыта мраком. Историки так и не сошлись даже в том, как на самом деле звали самозванца, и кем он был по своему социальному статусу. Чаще всего упоминается, что Лжеалексей был неизвестным бродягой, прибившимся к восставшим из-за установления бессрочного сыска крестьян, и усиления крепостного и налогового гнета. Есть даже версия, что роль самозванца в разное время играли разные люди. Что интересно, царь Алексей Михайлович не разоблачал своего «сына», то есть правительство в Москве, скорее всего, ничего не знало о личности самозванца или не придавало факту его появления особого значения, считая главной опасностью для себя не его, а Разина.

Лжеалексей объявился в лагере Разина в августе 1670, когда повстанцы уже находились под Самарой. Но об этом – чуть позже.

Собственно, идеи Разина были во многом схожи с призывами Ивана Болотникова 60 лет назад. Их суть – это уничтожение бояр, дворян, воевод и прочей знати как плохих слуг царя, обирающих простой народ. Однако, стоит заметить, что, в отличие от времен Смуты, разинцев уже не поддержали служилые люди. На сторону восставших лишь частично перешли гарнизонные военные – низшая прослойка этой группы. То есть восстание Разина, в отличие от бунта Болотникова, имело более резкие очертания борьбы низов общества против верхов.

Но, несмотря на это, сначала смелому атаману сопутствовал успех. Своими «прелестными» письмами, распространявшимися по всей стране, он поднял на восстание множество людей. Клич атамана «Я пришел дать вам волю!» нашел отклик в сердцах простых людей, страдавших от крепостного гнета.

Первым успехом Разина стал Царицын, который сдался ему без боя. Бунтовщики двинулись к Астрахани. С каменных стен города на повстанцев хищно смотрели 400 орудий. Воевода Прозоровский и подчиненные ему дворяне собирались биться, а беднота ждала прихода казаков как «манны небесной».

Штурм Астрахани начался ночью, а утром она уже пала. Воеводу вместе с подъячим сбросили с высокой многоярусной башни у кремля – Раската. Ненавистных дворян же изрубили на части и утопили.

Взятие Астрахани разинцами

В захваченном городе, как и в других районах, попавших под контроль повстанцев, вводилась казачья система самоуправления, а крестьяне записывались в казаки. Так, в Астрахани было сформировано народное правительство по принципу казачьего круга. Во главе него встали разинские атаманы – например, Василий Ус. Сам же Разин заявлял, что хочет всю страну устроить по примеру Дона с его казачьим кругом и выборным атаманом. Собственно, причины, почему Стенька на долгие века остался в народном сознании последним русским вольным степным атаманом, несложно.

Разинцы отправились вверх по Волге и без боя взяли хорошо укрепленные Саратов и Самару. Восстание перекинулось в центрально-черноземные районы. Простые люди ликовали, а бояре, дворяне, купцы и чиновники подвергались грабежам и убийствам.

Тут-то в лагере атамана и объявился самозванец. По одной версии, организатором всего этого представления под лозунгом «вернем народу Смуту», был сам Стенька. По другой версии, Лжеалексей выступил перед разинцами по собственной инициативе. По мнению историка Усенко, если бы за появлением «царевича» стояли сами бунтовщики, то они бы заявили о его «чудесном спасении» еще в самом начале восстания, то есть весной 1670 года, а не в конце августа, как это произошло в реальности. Более того, согласно документам Тайного приказа, сначала Разин не поверил самозванцу, и «Стенька того государя бил и за волосы драл». Видимо, атаман не сразу понял, какой подарок к нему сам пришел в руки. Но как только он осознал весь масштаб события, то сразу постарался извлечь из появления Лжеалексея максимум.

Специально для самозванца сделали струг, покрытый красным бархатом, а Разин гарантировал ему свою защиту и покровительство. Взамен «царевич» должен был помочь освободить «отца» Алексея Михайловича от «лихих бояр». Призывая именем Лжеалексея на свою сторону всех, кто хочет бить бояр и «восстановить в правах истинного наследника престола», атаман также приводил подконтрольную ему территорию к присяге самозванца. Агитаторы за «истинного царевича» добрались даже до далекого Смоленска, где были пойманы, но и под пытками не отказались от своих слов. В повстанческом войске же появился боевой клич «Нечай», вероятно, означавший, что Лжеалексей объявился перед восставшими «нечаянно».

Вот так Лже-Алексей Алексеевич стал одним из тех немногих самозванцев, что уже после окончания Смуты сумели поучаствовать в крупном мятеже против правительства. Однако о самом его вкладе в восстание Разина известно не так много. Вероятно, «царевич» играл роль знамени, под которое атаман собирал всех, кто желал бить «злых бояр», но сам, в отличие от какого-нибудь Лжедмитрия I, ничего существенного не сделал.

4 сентября 1670 года 10-тысячное повстанческое войско подошло к Симбирску, который защищал гарнизон из 5 тыс. человек во главе с князем Милославским. Город был опорным пунктом Симбирской укрепленной линии, и отличие от других, оказал разинцам упорное сопротивление.

Царь Алексей Михайлович был сильно напуган размахом мятежа и призвал всех столичных и провинциальных дворян и детей боярских «служить за великого государя и за свои домы». В августе 1670 года под Москвой собралось более 60 тысяч человек дворянской конницы, стрельцов и полков нового строя. Во главе них встал воевода князь Юрий Долгоруков вместе с князем Юрием Барятинским. Кстати, именно Долгоруков находился во главе Стрелецкого приказа во время восстания стрельцов в 1682 году, в ходе которого он вместе с сыном был убит своими подчиненными. Об этом более подробно рассказывается в первой части моего «стрелецкого цикла».

Алексей «Тишайший» Михайлович

Долгоруков с другими воеводами решил подождать царские войска под Арзамасом, в то время как Барятинский с небольшим отрядом в 1,3 тыс. человек прибыл к Симбирску. В ходе двухдневного боя восставшие взяли Симбирский острог и отразили атаку Барятинского, который был вынужден отступить к Казани.

Однако саму крепость Разин с налету взять не смог, и ему пришлось перейти к полноценной осаде. Повстанцы, численность которых за счет подошедших отрядов возросла до 20 тыс. человек, ходили на приступ четыре раза. Однако оборонявшиеся в Симбирске стойко отразили все попытки. Не смогли восставшие и зажечь крепостную стену. Защитники свешивали с нее мокрые паруса и успешно гасили пламя.

Получив свежие силы, Барятинский вновь двинулся к Симбирску. Разбив разинцев у Казани и Свияжска, 1 октября князь прибыл на помощь осажденному гарнизону. Под стенами Симбирска закипел решающий бой.

Стенька Разин бился в самых жарких местах. Раненый, с рассеченной головой и простреленной ногой, он сражался, пока его войско не побежало. Атаман с казаками заперся в одной из башен Симбирского острога. Тогда Барятинский решил пойти на хитрость.

Ночью князь отправил полк воеводы Чубарова за речку Свиягу, чтобы тот стал громко кричать, имитируя прибытие новых царских войск. Заслышав крики, Разин испугался, что к противнику подошло подкрепление, и тайно покинул свою армию. Он отправился вниз по Волге, к Царицыну, а затем и вовсе ушел на Дон собирать новое войско.

Барятинскому же удалось деблокировать симбирский кремль и выпустить оттуда воинов Милославского. Соединившись, царские войска отбили у бунтовщиков острог и нанесли им окончательное поражение.

Битва за Симбирск стала ключевым моментом «Разинщины». Поражение повстанцев под стенами этой крепости фактически означало конец Волжского похода Стеньки. После этой неудачи инициатива перешла к царским войскам. Кстати, скорее всего, именно после поражения под Симбирском, в октябре 1670 года в руки сторонников царя попал Лжеалексей, которого отправили в Москву. Там состоялось следствие, однако его материалы не сохранились, и что именно рассказал «царевич», в том числе и о себе самом – к сожалению, неизвестно. Так закончилась самая крупная самозванческая интрига со времен Смуты.

Они стали без пощады бить «осиротевших» без атамана повстанцев, а также судить и казнить тех из них, кто попал в плен. Так, в Козьмодемьянске князь Барятинский казнил 60 человек, 400 высек кнутом, а сотне отрубил руки.

Собор русского духовенства проклял Разина и его приверженцев. Вскоре сочетание карательных мер и религиозного осуждения принесло свои плоды.

В то время Степан пытался вновь поднять Дон на восстание. Однако богатые, «домовитые» казаки во главе с войсковым атаманом Корнилой Яковлевым, который, кстати, был крестным отцом Разина, ранее поддерживавшие бунтовщиков, вовсе не желали, чтобы к ним постучала карательная экспедиция царских войск. Поэтому 14 апреля 1671 года они напали на Кагальник, где находился мятежный атаман.

Городок был зажжен с четырех сторон, а его защитники перебиты. Отчаянно дравшегося за свою свободу Стеньку вместе с его братом Фролом взяли в плен. После этого лидеров восстания повезли в Москву на суд и расправу. За поимку братьев Разиных состоятельные казаки получили особое «государево жалованье»: 3 тыс. серебряных рублей денег, 4 тыс. четвертей хлеба, 200 ведер вина, 150 пудов пороха и свинца.

Правда, с поимкой Стеньки его восстание еще продолжало жить. Его атаманы продолжали борьбу. Они контролировали все Нижнее Поволжье. Однако царские войска продолжали наступать, а отказ домовитых казаков дальше поддерживать бунтовщиков лишил их возможности набирать себе людей на Дону. Повстанцы были разрозненны, и их били поодиночке.

В июле 1671 года атаман Василий Ус попытался пройти вверх по Волге и даже добрался до Симбирска. Но здесь его разбили, и атаман вернулся в Астрахань. Царские войска осадили город, и в конце ноября взяли его. За этим закономерно последовали казни и расправы. Спасаясь от царского гнева, восставшие бежали в Сибирь, на Урал, а также в староверческий Соловецкий монастырь.

Сам же Степан Разин вместе с братом Фролом был подвергнут жестоким пыткам. «В темнице его, — сообщает курляндский дипломат Якоб Рейтенфельс, — били кнутом, жгли огнем, капали ледяную воду на голову и подвергали ещё многим другим утонченным пыткам. Тело его было уже все изъязвлено, так что удары кнута падали на обнаженные кости, а он все-таки так пренебрегал ими, что не только не кричал, но даже не стонал и упрекал брата, разделявшего с ним страдания и менее выносливого, в малодушии и изнеженности.»

Казнь же Разина была не менее жестокой. 6 июня 1671 года его четвертовали на эшафоте на Красной Площади. Руки, ноги и голова Разина, как свидетельствует англичанин Томас Хебдон, были воткнуты на 5 специально установленных кольев, а туловище − брошено на съедение собакам. Позже Четвертованные останки Разина были отвезены «на Болото», в Замоскворечье и воткнуты там на колья «до исчезнутия». В 1676 году их там видел член голландского посольства Бальтазар Койэтт. Самозваного Лжеалексея казнили следом за Разиным.

Степан Разин перед казнью

Не менее сурово обошлись и с другими восставшими. Их казни были массовыми и поражали современников своими масштабами. Так, анонимный английский моряк с корабля «Царица Эсфирь», который наблюдал за расправой князя Юрия Долгорукова над повстанцами на Волге, в своей брошюре, опубликованной в 1671 году, писал: «Место сие являло зрелище ужасное и напоминало собой преддверие ада. Вокруг были возведены виселицы, и на каждой висело человек 40, а то и 50. В другом месте валялись в крови обезглавленные тела. Тут и там торчали колы с посаженными на них мятежниками, из которых немалое число было живо и на третий день, и еще слышны были их стоны.»

Так закончилось восстание Степана Разина. Это была самая активная попытка казачьей Руси в XVII веке навязать свои порядки всему остальному Русскому царству. Казачье самоуправление, что вводилось в захваченных повстанцами районах, было невероятно привлекательно для простого народа, стонущего от крепостного гнета. Но несмотря на это, подобная система не могла поддерживать сложные и разветвленные органы государственного управления, необходимые в том числе и для защиты страны от внешних угроз. И если с польской шляхтой, крымскими татарами и даже турецкими янычарами казаки еще могли биться, то вот с хорошо обученными и вооруженными шведами – совершенно не факт. А тем более делать это одновременно, сразу на нескольких фронтах и на протяжении десятилетий. Кроме того, победа восстания смогла бы породить еще одну кровавую смуту, которую тогдашняя Россия уже могла не пережить.

Итак, восстание Стеньки Разина закончилось неудачей. Но я упомянул, что некоторым разинцам удалось бежать в Соловецкий монастырь. А там уже несколько лет активно шло свое восстание, в ходе которого монахи сопротивлялись церковным реформам патриарха Никона. Именно об этих событиях я напишу в следующей части «бунташного цикла».

Соловецкое восстание

Список литературы:

1. Восстание Степана Разина. Письма очевидцев.

2. Иоганн Марций. Диссертация о восстании С. Разина.

3. Королев В.Н. Утопил ли Стенька Разин княжну? Историко-культурные и природные исследования на территории РЭМЗ.

4. Отдельные документы Тайного приказа, судебно-следственные дела, Тайной канцелярии, документы из вотчинных и личных архивов Мусиных-Пушкиных, А.П.Волынского, Э.Бирона, царевича Алексея Петровича и др. (1622—1800).

5. Усенко, Олег Григорьевич. Бродячие дети второго Романова. Галерея лжемонархов от Смуты до Павла I.

6. Шефов Н.А. Все войны мира. Русь. Российская империя.

Автор: Денис Леденев.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_186531

Пост с навигацией по Коту

Подпишись, чтобы не пропустить! Следующая часть уже скоро!

Медный бунт 1662 года

Как это традиционно бывает, проблемы начались с того, что Россия влезла в ситуацию на Украине. Всего через три года после окончания Хлебного бунта к Москве за помощью обратился гетман Войска Запорожского Богдан Хмельницкий, восставший против власти Речи Посполитой. Поскольку внутренних проблем царю Алексею «Тишайшему» Михайловичу было недостаточно, он решил удовлетворить просьбу Хмельницкого и начать войну с Польшей. А в начале 1654 года состоялась знаменитая Переяславская рада, на которой большинство населения Гетманщины высказались за присоединение к России, а Хмельницкий перед русским посольством принес присягу на верность царю. Война за Украину началась.

Русско-польская война продлится до 1667 года и завершится присоединением к России Левобережной Украины, Киева, Смоленска и ряда других земель. Однако она же станет одной из важных причин Медного бунта 1662 года.

Затянувшая война с Речью Посполитой, которая ослабила Русское царство, требовала огромных денежных расходов. При этом в 1656-1658 годах Россия воевала еще и со Швецией, причем войну тоже начал Алексей Михайлович. Эта война завершилась Кардисским миром в 1661 году, который восстановил статус-кво и не принес Русском царству никаких территориальных приобретений.

Русско-польская война 1654-1667 годов

Эти войны истощили казну страны, и недостаток средств вкупе с плохим экономическим положением народа вскоре дали о себе знать. Правительству пришлось прибегать к экстренным мерам, собирая чрезвычайные налоги – «пятую деньгу», как при царе Михаиле Федоровиче, но и этого не хватало на покрытие расходов. Тогда власти попытались сократить свои расходы. Однако и это не помогло.

Все это стало предпосылками для изменения русской денежной системы. И в 1654 году началась денежная реформа, которая продлится до 1663-го и станет одной из главных причин Медного бунта.

Сначала, понимая, что все предыдущие попытки не принесли результата, правительство попробовало хитро вывернуться из сложившейся ситуации, произвольно увеличивая ценность ходившей в обращении монеты. В тот период своих золотых монет у России еще не было, а в ходу были голландские и немецкие червонцы. Голландский имел ценность одного рубля, а серебряный ефимок, он же талер – 42-50 копеек. Правительство перечеканивало талер в русскую серебряную монету, получая 21 алтын (1 алтын=3 копейки) и 2 деньги (1 деньга=1/2 копейки), то есть около 64 копеек. Таким образом, оно с каждой монеты выгадывало себе 15-20 копеек.

Это было выгодно для казны, но ей было мало. Тогда решили талерам придать ценность рубля и стали клеймить их. Клейменый талер стал везде идти за рубль, а неклейменый – по старой цене. Как вы думаете, к чему это привело?

Конечно же, клейма на монетах стали подделывать, что, в свою очередь, привело к росту цен на еду и недоверию населению к новой монете. Тогда в 1656 году появилось новое предложение – чеканить медные деньги одинаковой формы и величины с серебряными деньгами, и выпускать их по одной с ними цене.

Среди инициаторов этого проекта историки называют разных людей – талантливого дипломата думного дворянина Афанасия Ордина-Нащокина, не менее талантливого дипломата и главу разных приказов окольничего Федора Ртищева и самого «первого министра», ближайшего помощника и тестя царя боярина Ильи Милославского. Но я скорее склоняюсь к тому, что инициатором был Ртищев, поскольку его имя в источниках упоминается чаще. К тому же Ордин-Нащекин занимался в основном вопросами внешней политики, а Милославский не блистал способностями государственного деятеля для подобных идей.

Федор Ртищев же был талантливым государевым чиновником. Выходец из провинциального дворянства, он еще в молодости был представлен царю и стал одним из его приближенных. Затем Ртищева ждала дипломатическая служба, в 1655 году он вел переговоры с поляками, на которых добился, чтобы титул русского царя был в документах увеличен с прибавлением слов «и Малыя и Белыя России».

Став окольничим, Ртищев возглавил Литовский приказ и приказ Лифляндских дел, получив в управление недавно завоеванные области Литвы. Он вел переговоры об избрании Алексея Михайловича на трон Речи Посполитой, а затем управлял Дворцовым приказом и Тайным приказом.

Ревнитель просвещения и меценат, Ртищев основал училище, которое в будущем станет основой Славяно-греко-латинской академии – первого высшего учебного заведения в России. Кроме того, он занимался церковными реформами, выкупал за свои деньги русских пленных из Крыма и Турции, а также основал в Москве около 1650 года первую больницу для бедных. В другом доме он устроил временный приют, а во время голода в Вологде в 1671 году отправил туда 200 мер хлеба, а затем 900 рублей серебром и 100 золотых. В целом, Федор Ртищев на Памятнике «1000-летие России» в Новгороде, где изображены самые известные люди нашей истории, находится на своем месте.

Федор Михайлович Ртищев на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

Сначала реформа шла неплохо, но медные деньги постепенно начали обесцениваться по отношению к серебряным. До 1659 года за 100 серебряных копеек давали около 104 медных. Затем серебро начало исчезать из обращения, и уже в 1662-м за 100 серебряных давали 300-900 медных копеек, а спустя всего год за 100 серебряных не брали и 1500 медных. Но почему же смелый проект Ртищева, который мог дать государственной казне столь нужные ей средства, провалился?

Причин было две. Для начала, обрадовавшееся правительство начало слишком щедро выпускать новые деньги, и они, как ни странно, обесценивались. По словам австрийского дипломата Мейерберга, побывавшего в 1661-1662 годах с посольством при дворе Алексея Михайловича прямо перед самым Медным бунтом, за 5 лет было выпущено целых 20 млн рублей, что было огромной суммой для той эпохи.

Кроме того, в дело вступила любимая черта российской власти – коррупция. Инициатором злоупотреблений вновь, как и во времена Соляного бунта 1648 года, выступил ближайший советник царя. Только сейчас им был тесть Алексея Михайловича Илья Милославский, глава приказа Большой казны и Иноземного приказа, и фактически «первый министр» государства. Кстати, именно на его дочери женился боярин Борис Морозов, который был во главе правительства во время Соляного бунта, чтобы породниться с царем.

Илья был достойным преемником Морозова по части мздоимства, но, к сожалению, не обладал его государственными талантами. Его имя фигурировало среди тех коррупционеров, которых народ хотел урезонить во время Соляного бунта, и погибшие тогда чиновники были его родственниками. Однако самому Милославскому удалось уйти от наказания. Став начальником приказов, он не добился успеха на государственном поприще. Казна пустела, налоги росли, народ роптал, а денежки продолжали утекать в карманы царского тестя. При этом его отношения с зятем были сложными, Алексей Михайлович не уважал Милославского и называл его «Ильей, не тестем», но должностей и статуса не лишал.

Царь Алексей «Тишайший» Михайлович

Ввод медных денег стал для Милославского настоящей золотой жилой, и он решил добавить к списку своих преступлений, кроме коррупции и казнокрадства, еще и фальшивомонетничество. Без стеснения чеканя деньги, «первый министр», по разным оценкам, начеканил их до 100 тысяч. Возникла целая коррупционная система – те, кто чеканил деньги, делали из своей меди монеты себе и позволяли за взятки делать это другим. Это вам не билеты «МММ» продавать, в сфере коррупции деятели XVII века могут своим потомкам дать фору.

Фальшивомонетчиков стали искать и наказывать, причем занимался этим и автор денежной реформы Федор Ртищев как глава приказа Тайных дел – следственный орган и личная канцелярия царя, ответственная перед ним в обход Боярской Думы. В общем, этакая администрация президента XVII века.

Однако наказания ни к чему особому не привели, потому что, как это нередко бывает, главных коррупционеров никто не тронул. Зато жестко наказывали фальшивомонетчиков из народа, и, согласно современникам, «за те деньги» в годы реформы казнили 7000 человек. Еще больше сослали, но фальшивые деньги продолжали распространяться, даже, возможно, из-за границы.

В итоге население перестало доверять медным деньгам. Кредиторы требовали уплаты серебром, а меди – не брали. Деньги обесценились, что вызвало рост цен, прежде всего, на хлеб. Помещики и купцы скупали его за бесценок, а продавали задорого, при этом контролируя цены на продовольствие. В результате многие люди разорились и начали умирать от голода. При этом с них требовали еще и уплаты «пятой деньги» на войну с Польшей.

Медные деньги

И власть, само собой, не могла отказаться от славной традиции стрелять в свою опору – служилых людей. Жалование им выдавали медными деньгами, и при выплате не учитывалась инфляция. Соответственно, несмотря на то, что жалование платили в полном объеме, денег не хватало, так как за продовольствие приходилось отдавать двойную или тройную цену. В дальних северных городах, зависевших от привозного хлеба, гарнизоны вымирали. Например, в Кольском остроге в 1662 году умерло 50 стрельцов. А на челобитные о повышение окладов власть не реагировала.

Все это создало в обществе атмосферу бунт, которому только был нужен какой-нибудь повод, чтобы прорваться. И летом 1662 году по Москве начинают распространяться прокламации – «воровские листки», обвинявшие представителей царской администрации и видных купцов, включая Милославского с родственниками и Ртищева, в измене Родине. В «листах» говорилось, что они ««Великому государю изменяют… отпускают его государеву казну к королю польскому в Литву пороховую и денежную многую, и Московскому государству разорение делают большое». В общем, разоряют Россию во славу короля Речи Посполитой.

Учитывая то, что прокламации были грамотно составлены и били по правильной струне народной души, верившей в «доброго царя» и «плохих бояр», историки считают, что они были составлены представителем «другой башни Кремля» - боярской группировки, враждебной Милославскому сотоварищи. Скорее всего, он был заинтересован в казни или компрометации лиц из правительства, как это произошло во время Соляного бунта 1648 года.

Утром 25 июля, ознакомившись с одним из «воровских листков», москвичи собрались и двинулись на Красную площадь к Лобному месту. Правительство направило приказных людей, чтобы они изъяли у народа прокламацию, что им удалось. Однако москвичи стали требовать бумагу обратно, отняли ее, а стрелец Кузьма Нагаев прочитал прокламацию на Лубянке и «кричал в мир, чтоб за то всем стоять». В церквях ударили в набат, из торговых рядов стали выгонять торговцев, а к восставшим примкнули «500 солдат с начальными людьми». Гарнизон, который должен был поддерживать порядок, вел себя нерешительно и фактически решил сохранять нейтралитет, что развязало бунтовщикам руки. Большая толпа двинулась из Москвы в Коломенское, где в своей резиденции находился царь. Россия успешно вернула себе свой 1648-й. Вот только итог будет иным.

Стрельцы XVII века

Алексей Михайлович находился в церкви Вознесения Господня, слушая обедню, когда толпа, по разным оценкам, от 2 до 5 тысяч человек, пришла в Коломенское. Увидев людей, царь приказал боярам, чьи имена были в «воровских листках», спрятаться во дворце, а сам отважно вышел к толпе.

Восставшие потребовали у Тишайшего выдать им «изменников на убиение» и облегчить налоговое бремя. Возбужденная толпа держала царя за пуговицы, и он был вынужден пообещать, что проведет расследование, как вернется в столицу. Он попросил народ разойтись, пообещав, что никого из них не накажет.

Алексей Михайлович отправил в Москву князя Хованского, чтобы тот убедил восставших не грабить и «смуты не чинить» и сообщил им, что царь сегодня же приедет проводить расследование. Возбужденная толпа, признавая заслуги князя в борьбе с поляками, продолжала требовать выдачи «изменников». Переговоры закончились ничем.

Кстати, этим Хованским был, судя по всему, наш старый знакомый Иван Андреевич «Тараруй», в будущем глава Стрелецкого приказа и активный участник стрелецких бунтов конца XVII века. О нем я рассказывал в своем «стрелецком» цикле.

Иван «Болтливый» Хованский

Бунтовщики начали громить дома дворян и купцов, в частности дом богатого гостя (крупного купца) Василия Шорина, чье имя было среди «изменников» в прокламациях. Схватив его 15-летнего сына, толпа повела его в Коломенское, чтобы тот подтвердил, что отец бежал в Польшу с «боярскими листками», то есть якобы с тайной перепиской бояр с королем Речи Посполитой.

Новая толпа, численностью около 5 тысяч человек, развернула тех восставших, кто ушел из царской резиденции, и они вместе отправились обратно к Алексею Михайловичу. Теперь восставшие составляли внушительное число в 9-10 тысяч человек. Но к царю тем временем были отправлены «все приказы стрельцов и солдат … со всею службою», то есть на помощь ему шли стрелецкие и солдатские полки.

Вернувшись в Коломенское, восставшие заставили сына Шорина обвинить отца в побеге в Польшу и вновь потребовали выдать им «изменников» на расправу. Они угрожали Алексею Михайловичу, что «будет он добром им тех бояр не отдаст, и они у него учнут имать сами, по своему обычаю». Царь опять пообещал, что лично займется расследованием дела. Но он лишь затягивал переговоры, ожидая подхода военных.

Как только полки численностью порядка 10 тысяч человек прибыли в Коломенское, Тишайший царь приказал рубить восставших и брать их в плен. Безоружным восставшим приказали разойтись, а затем быстро разогнали силой. Часть бунтовщиков оказалась зажата между двором государя и Москвой-рекой. В итоге, по сообщениям современников, 100 человек утонуло, а «пересечено и переловлено больше 7000 человек».

Затем, как вы уже догадались, началось следствие. 10-20 человек из тех, кто участвовал в разграблении купеческих дворов, было повешено в Москве, причем виселицы был установлены в людных местах, чтобы все видели, что происходит с теми, кто противится царской воле. 108 человек повесили возле Коломенского. Казни должны были устрашить народ.

Следствие вели три комиссии, в ходе следствия 15000 человек были арестованы, 196 – подвергнуты пыткам и 240 – были свидетелями. Из них 30 были заклеймены раскаленным железом, на лбу у них была выжжена буква «Б» - бунтовщик. 28 человек были отпущены, а 1400 – сосланы навечно в «дальние города» вместе с семьями. Вот так люди и попадали в провинцию.

Медный бунт 1662 года был кроваво подавлен силой. Однако три комиссии так и не смогли найти авторов «воровских листков», хотя всех грамотных москвичей заставили дать образцы почерка, чтобы сравнить их с прокламациями. Но никого так и не нашли.

Судя по всему, вторая «башня Кремля» пытались убрать от власти членов боярской группировки Бориса Морозова, занявших его место после 1648 года, прежде всего, Илью Милославского, а также видных московских купцов, руками нижних и средних слоев посадских людей. Но у нее ничего не вышло. К сожалению, историки все еще не дают четкого ответа на то, кто же все-таки стоял за прокламациями.

Медный бунт не добился успеха, однако правительство, видя неудачу денежной реформы, решило в 1663 году отменить медные деньги, выдало военным жалование серебром и запретило народу не только рассчитываться новыми монетами, но даже держать их у себя. Население теперь могло либо само слить медные деньги, либо вернуть в определенный срок их в казну, получив за 1 медный рубль лишь 10 серебряных денег, что составило 1/20 от прежнего курса. Жаль, что для этого решения правительству потребовалось разорить народ, доведя его до голода, а потом пережить бунт, утопив его в крови. Но, увы, это был не первый и последний раз в истории нашей страны.

Медный бунт 1662 года закончился неудачей, но населению все же удалось на короткое время вернуть времена 1648-го. А вскоре оно заглянет еще дальше в прошлое и вернет себе 1606 год – период восстания Ивана Болоникова. На горизонте явственно маячил Стенька Разин. Но о его восстании я напишу в следующей части цикла о «бунташном» XVII веке.

Степан Разин плывет возрождать Смутное время

Список литературы:

1. Андреев И.Л. Алексей Михайлович.

2. Базилевич К.В. Денежная реформа Алексея Михайловича и восстание в Москве в 1662 г.

3. Буганов В.И. Медный бунт. Московские «бунтари» 1662 года.

4. Докукин А.В. Медный бунт» 1662 года и Коломенское.

5. Козляков В.Н. Царь Алексей Тишайший: летопись власти.

6. Котошихин Г.К. О России в царствование Алексея Михайловича.

7. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Часть II.

Автор: Денис Леденев.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_169371

Пост с навигацией по Коту

Подпишись, чтобы не пропустить! Следующая часть уже скоро!

Хлебный бунт, беспощадный, но не бессмысленный

Новгород и Псков играют важную роль в истории России, которую, на мой взгляд, часто преуменьшают. Именно с Новгорода пошла «земля Русская», когда в 862 году варяг Рюрик стал первым князем города. С Новгорода Олег пошел покорять Киев. Новгород был дан будущему Владимиру Крестителю его отцом Святославом, и новгородцы шли в рядах войска князя, когда он отнял трон у брата Ярополка. В этом городе Ярослав Мудрый собрал дружину из варягов и суровых северян, чтобы отомстить Святополку Окаянному за своих братьев. Лихие новгородские ушкуйники первыми разорили столицу Золотой Орды и еще до Куликовской битвы показали, что бить захватчиков – можно.

Лихие новгородские ушкуйники

В это же время Псков оборонял рубежи русских земель от тевтонских рыцарей, литовцев и ливонцев. При князе Довмонте псковичи неоднократно разбивали литовские и ливонские войска, отстояв свою независимость.

Князь псковский Довмонт, после смерти был причислен церковью к лику святых

И даже после присоединения к собиравшей земли Москве в XV-XVI веках Новгород и Псков не забыли о былой независимости. Жители северо-запада России были смелыми покорителями и первопроходцами, в традициях которых было самоуправление без пришлых московских воевод. Собственно, восстание 1650 года это в будущем и покажет.

Во время Смуты начала XVII века Новгород и Псков вновь отпали от правительства в Москве. Первый в 1611 году попал под власть шведов, которые воспользовались ослаблением соседа и вторглись на его территорию. А второй оказался в еще более интересной ситуации, ведь именно там власть получил очередной претендент на имя царевича Дмитрия – Лжедмитрий Третий. Амбициозный «псковский вор» даже всерьез планировал свое будущее воцарение в Москве, однако шапка Мономаха оказалась слишком велика, и сами горожане свергли самозванца. А потом в 1615 успешно отбились от будущего Льва Севера шведского короля Густава-Адольфа II.

Льву Севера взять Псков не помог даже «Сабатон»

В 1617 году Россия и Швеция заключили Столбовский мир, по которому вторая вернула первой все захваченные новгородские земли с городом в придачу. Можно было, наконец, восстанавливать разрушенное и утраченное.

Однако призрак интервенции все еще продолжал нависать над страной. По Столбовскому миру Швеция оставила за собой ряд Корелу, Ивангород, Орешек, Ям и Копорье. Ижорская и Карельская земли оказались во владении шведов. Тамошнее население страдало от экономического, религиозного и национального гнета, поэтому в Россию потянулся целый поток людей. К середине XVII века количество перебежчиков достигло 50 тысяч человек. Шведам эта массовая миграция совсем не нравилась, поэтому они потребовали компенсации. Русское правительство, не желая рисковать новой войной, согласилось.

В 1649 году был заключен Стокгольмский договор, по которому Россия должна была уплатить за перебежчиков 190 тысяч рублей. Часть этой огромной суммы договорились отдать хлебом, продав Швеции 12 тысяч четвертей ржи по ценам хлебного рынка приграничного Пскова. Причем накануне в России случился неурожай, однако правительство это не остановило.

Сама операция по скупке хлеба была поручена псковскому гостю (то есть крупному купцу) Федору Емельянову. Одновременно шведам было разрешено закупить зерно и в Новгороде.

В условиях недостатка хлеба закупка крупной партии ржи закономерно привела к взлету цен на этот товар первой необходимости – в полтора раза. Все это поставило местных жителей на грань голода и вызвало их недовольство, которое быстро стало массовым. Хлебный бунт начался.

В конце февраля 1650 года подняли голову псковичи. Собравшись вместе, они потребовали у воеводы Никифора Собакина, чтобы он задержал вывоз хлеба, а также задержали и допросили шведского торгового агента Логина Нумменса, прибывшего из Москвы с деньгами, чтобы расплатиться за зерно. Кроме того, псковичи разгромили двор Емельянова и дворы других «лучших» посадских людей, дворян и священников. Горожане очень четко определили, кто получил выгоду от завышения цен.

Затем в середине марта поднялся и Новгород Великий. Там события развивались по схожему сценарию – в первый же день восстания горожане разгромили дворы «лучших» людей, арестовали и допросили посланника из Дании Иверта Краббе, которого приняли за шведского агента. Кто их там, басурман, разберет?

Великий Новгород в XVII веке

Хлебный бунт с самого начала четко разделил между собой верхние и нижние слои городского населения. Основой восстания стали рядовые посадские люди – малоимущие стрельцы, казаки, пушкари, ремесленники и городская беднота. Именно они больше всего пострадали от недостатка хлеба и роста цен на него.

Разгромив владения своих обидчиков, восставшие недобро посмотрели на государевых чиновников. Новгородцы ворвались во двор к воеводе князю Федору Хилкову, который, недолго думая, утек к митрополиту Никону. Кстати, тому самому, что позже станет патриархом и инициатором церковного раскола. Никона же горожане изобьют после того, как он проклянет новую городскую власть, избранную восставшими.

Никон, уже ставший патриархом Московским и всея Руси

В Псков на смену Собакину прибыл новый воевода князь Василий Львов. Однако и он, и его предшественник оказались взяты под стражу бунтовщиками, а их сыновья попали в заложники. Арестован был и присланный из столицы для проведения сыска князь Федор Волконский по прозвищу «Мерин». У Мерина, на его беду, оказалась грамота, в которой ему приказывали казнить виновных. Псковичи, прочитав документ, страшно разозлились, пригрозили самому князю казнью и посадили его в тюрьму. Московских следователей в провинции не любили уже в те времена.

Псковичи

Таким образом, воеводская власть в восставших городах фактически оказалась упразднена. Новым центром управления стали земские или «всегородные» избы, в которых служили земские старосты и «выборные люди». Среди этих «выборных» преобладали ремесленники и стрельцы, но были и дворяне вместе с духовенством.

В Новгороде выборная власть не успела особо себя проявить по той простой причине, что царь Алексей Михайлович, осознав, что с восстанием не удастся справить местными силами, отправил на его подавление правительственные войска во главе с князем Иваном Никитичем Хованским. Кстати, двоюродным братом Ивана Андреевича «Таратуя» Хованского, который в будущем при царевне Софье Алексеевне станет предводителем стрелецкого бунта. О нем я рассказывал в своем цикле о стрелецких бунтах в конце XVII века.

Восставшие новгородцы надеялись на помощь Пскова и собирались оборонять город от царских войск. Однако Никон вместе с другими священниками агитировал бунтовщиков за прекращение восстания и обещал им милость царя. Ему вместе с Хованским удалось разобщить стрельцов и посадских людей, что и решило исход мятежа.

13 апреля отряд князя вошел в город. Восстание в Новгороде было подавлено.

Затем начался розыск и наказание мятежников. По решению суда был казнен посадский человек Трофим, более 150 человек было высечено батогами, некоторых посадили в тюрьму, но вскоре по просьбе родственников их отпустили на свободу. Воеводой Новгорода встал князь Юрий Буйносов-Ростовский.

Хованский рассчитывал, что, услышав о поражении новгородских товарищей, псковичи усвоят урок и сдадутся. Однако все вышло наоборот. Псковичи начали укреплять город, отказавшись впускать правительственные войска, которые прибыли 28 мая. Князю вместе с отрядом в 2700 человек пришлось ограничиться блокадой Пскова. Она затянется почти на три месяца, до августа 1650 года.

В Пскове тем временем буйным цветом цвело самоуправление. Двое земских старост, ставших в его главе, хранили у себя ключи от города и амбаров, выдавали наказы с печатями земской избы и распоряжались военными запасами – порохом и свинцом. Имущество некоторых богатых дворян и посадских людей было конфисковано, а из боярских житниц народу раздавался хлеб.

Особым авторитетом в городе пользовался земский староста Гаврило Демидов, который по сути стал главой восстания. Для решения главных вопросов на площади перед земской избой по звону колокола собирался сход горожан. Возникло ощущение, что Псков вернул себе свой 1407-й – времена самостоятельности от воли Москвы. На это обратило внимание и правительство, которое после окончания восстания вывезло «воровские» печати земских старост и колокол в столицу.

Псковская земская изба составила коллективную челобитную и отправила ее царю. В ней горожане требовали вполне традиционных вещей – платить служилым людям жалование в срок, не отправлять их на службу в Москву и замосковские города, а также пресечь произвол воевод и чиновников, и взимать подати по более благоприятным для населения книгам. На самом деле требования псковичей в XVII веке выглядит вполне злободневно даже в наши времена.

Однако, псковичи потребовали и неслыханного – не вызывать в Москву местных жителей для суда, кроме разбоя с поличным и воровства, и включить в состав суда земских старост и выборных людей.

Алексей Михайлович, получив челобитную, был очень недоволен, что какая-то чернь смеет вмешиваться в политику государства. И в ответной грамоте четко выразил идеи самодержавия, заявив, что холопы ему указывать не будут. А на требование ввести выборных представителей в суд последовала резкая отповедь, что никогда мужики вместе с боярами и воеводами вместе дела не разбирали, и впредь того не будет.

Алексей «Тишайший» Михайлович недоволен твоими требованиями, псковитянин

Тут можно вспомнить события Соляного бунта 1648 года, которые я описал в прошлой части цикла. Тогда молодой и неопытный царь всерьез испугался и выполнял одно требование восставших москвичей за другим. А здесь бунт был далеко, да и Тишайший заматерел, вошел во вкус власти и стал ощущать себя «великим государем».

Подобный ответ царя не мог успокоить мятежников. Уже в мае-июне восстание охватило псковские пригороды – Гдов, Изборск и Остров. Воевод арестовали, а власть в Печорском монастыре захватили служки. По всей Псковской земле развернулось крестьянское восстание. Крестьяне вместе со стрельцами и казаками нападали на царские войска, сжигали и грабили усадьбы дворян.

В этой ситуации Алексей Михайлович все-таки был вынужден вновь наступить на горло собственной гордости и пойти на примирение. Этому помогал и расширяющийся масштаб бунта, и тревожные известия о контактах Пскова с Польшей. В июне псковичи говорили посланному от Хованского дворянину Бестужеву: «У вас немцы, а нам псковичам, если какая немера будет, то у нас будут поляки для выручки». Горожане даже составили грамоту к королю Речи Посполитой Яну Казимиру, в которой просили о помощи, однако она вызвала протест посада и так и не была отправлена. Позже псковичи отвергали все обвинения в измене.

Ян II Казимир недоволен, что ты так и не отправил ему грамоту

В то же время в Пскове, как и Новгороде до того, обострилась борьба между низами и верхами. Дворяне и стрелецкие командиры тайно контактировали с царскими войсками. За это 10 дворян подверглись казни.

В начале июля по вопросу хлебного бунта в столице был созван Земский собор. При решении острых социальных вопросов власть нередко обращалась к авторитету этого представительного органа, как поступила и в этом случае. Избранная на соборе делегация во главе с коломенским епископом Рафаилом была отправлена в Псков с целью убедить восставших покориться царской воле, обещая им прощение, если они выдадут организаторов бунта и впустят в городе войска князя Хованского. Однако новые известия о твердости мятежников привели к тому, что правительство на втором заседании Земского собора еще больше пошло на уступки, уже не требуя выдачи зачинщиков. Но переговоры посланцев из Москвы и горожан все равно затянулись на несколько дней.

Особые проблемы вызывал пункт в крестоцеловальной записи на верность государю, в котором псковичей обвиняли в измене и желании перейти на сторону Речи Посполитой. В итоге делегация из Москвы смогла усмирить бунт лишь тогда, когда ей удалось договориться с выборными людьми земской избы, в которой большинство к этому времени составили представили городских верхов. Именно они первыми целовали крест на верность царю, и к 24 августа 3 тысячи человек были приведены к присяге. Арестованных воевод и дворян выпустили на свободу.

Известие об окончании достигло Москвы, и было сообщено на третьем заседании Земского собора 3 октября 1650 года. Именно тогда была поставлена точка в истории Хлебного бунта. Правда, крестьянские выступления на Псковской земле продолжались до февраля следующего года.

Псков

Со своим обещанием полной амнистии восставшим царское правительство поступило предсказуемо – провело розыск и арестовало 8 руководителей восстания во главе с Гаврилой Демидовым. Их вывезли в оковах из Пскова в Новгород, а затем отправили в ссылку.

Хлебный бунт 1650 года стал одним из забытых, но важных восстаний «бунташного» XVII века. Мятежный Псков продержался полгода. Причем ни он, ни Новгород не скатились в пучину анархии, убрав воеводскую власть, а, наоборот, сумели заменить ее выборными структурами самоуправления. В них на короткое время вернулись времена самостоятельности прошлых веков, когда города еще не зависели от воли Москвы. Однако шанса на победу у восставших не было.

Новгород и Псков не могли выжить в условиях полной независимости без связи с другими русскими городами. Их единственной возможностью было примкнуть к Польше, но в этом случае они бы просто сменили власть одного государя на другого. Правда, в Речи Посполитой города тогда пользовались большей самостоятельностью, но и только.

Научило ли в целом мирное завершение Хлебного бунта при посредничестве Земского собора чему-то царя Алексея Михайловича? Увидим в следующей части цикла, в которой я расскажу о Медном бунте 1662 года.

Медный бунт 1662 года

Список литературы:

1. Аракчеев В.А. Средневековый Псков: власть, общество, повседневная жизнь в XV-XVII веках.

2. Восстание в Пскове 1650 г. // Псковский край в истории России.

3. Козляков В. Н. Царь Алексей Тишайший: летопись власти.

4. Милов Л.В. История России с древнейших времен до конца XVII века.

5. «Мятежное время»: следственное дело о новгородском восстании 1650 г.

6. Панеях В.М. Новые материалы о новгородском восстании.

7. Тихомиров М.И. Псковское восстание 1650 года.

Автор: Денис Леденев.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_159863

Пост с навигацией по Коту

Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть!

Соляной бунт 1648 года в Москве

После Смутного времени Русское царство находилось в сложной ситуации. Оно было разорено междоусобицами и сразу несколькими иностранными интервенциями. Государевой казне срочно требовались деньги для восстановления экономики, укрепления государства, обеспечения обороны от внешних врагов и содержания армии. При этом прежние источники государственных доходов были сильно подорваны. Так, богатейший Новгород, захваченный шведами в ходе интервенции и возвращенный по Столбовскому миру в 1617 году, получил временные льготы от уплаты налогов, потому что был разорен. Это касалось и других крупных городов. В результате налоговое бремя всей своей тяжестью легло на тех, на кого оно и ложится обычно – на простой народ.

Правительство царя Михаила I Федоровича, первого правителя из династии Романовых, часто прибегало к чрезвычайному налогу – так называемым «пятинным деньгам». Пятина представляла собой налог в размере 1/5 с годового дохода или движимого имущества. Собирали его чаще всего с торгового и промыслового населения городов и уездов, причем сбор как бы чрезвычайного налога происходил с завидной регулярностью. Например, в период 1614-1619 годов «пятинные деньги» собирали 6 раз, а во время Смоленской войны 1632-1634 гг. – два раза.

Михаил «Первый из Романовых» Федорович

Продолжалось и закрепощение крестьян. Дворяне, монастыри и прочие землевладельцы, давно желавшие полностью получить крестьян в свою собственность, просили у царя отменить «урочные лета» − срок давности, до конца которого владельцы могли через суд требовать, чтобы им вернули беглых крепостных. Если бы это произошло, то они смогли бы требовать возвращения беглой «собственности» без срока давности, и крестьяне стали бы привязаны к хозяевам навечно.

Правительство Михаила Федоровича пошло навстречу, и сначала продлевало срок урочных лет до 9, а потом до 10 и 15 лет. А в 1646 году при составлении переписных книг было указано, что теперь по ним крестьяне вместе с детьми, братьями и племянниками будут закреплены за своими владельцами без урочных лет. Так крепостное право уже начало свое оформление в том виде, в каком мы его знаем сегодня.

Крестьяне, само собой, были недовольны этим решением, но до поры до времени не восставали. Более того, со времен Смуты успело вырасти поколение людей, которые не участвовали в восстаниях и привыкли жить при власти Романовых. А Русское царство благодаря налоговым поборам и централизации власти постепенно прощалось с кризисом, порожденным Смутным временем. Оно даже смогло два года воевать с Польшей за Смоленск в 1632-1634, но война закончилась неудачей.

В 1645 году царь Михаил Федорович умирает, и на престол восходит его сын Алексей. Молодому царю было всего 16, поэтому он на первых порах должен был опираться на более опытных советников. Большое влияние при Алексее Михайловиче получила боярская группировка Милославских, родственников его первой жены Марии Ильиничны, о которых я уже упоминал в своем цикле про стрелецкие бунты и царевну Софью Алексеевну. Но более важную роль играл боярин Борис Иванович Морозов.

Алексей «Тишайший» Михайлович

Представитель богатого и знатного рода, Борис Морозов еще в молодости попал к царскому двору и стал воспитателем царевича Алексея. Доверявший ему во всем молодой монарх после своего воцарения поставил Морозова во главе нового правительства, и тот фактически стал управлять Россией. Более того, чтобы закрепить успех, боярин женился на сестре царицы, то есть породнился со своим воспитанником.

Богатый и влиятельный Морозов был человеком умным и опытным, и проявлял интерес к западным порядкам, приглашая на службу в Россию иностранных специалистов. Собственно, этот свой интерес он пытался привить и Алексею Михайловичу, не зря тот впоследствии стал одним из первых российских царей-западников.

Однако богатство Морозова было и его «ахиллесовой пятой». Почему? Дело в том, что владевший огромными земельными и людскими ресурсами – одних душ обоего пола у боярина было 55 тысяч, а также разными доходными предприятиями вроде соляных промыслов, Борис очень любил деньги, но их ему все время было мало. Прибавьте сюда звание дворцового воеводы и контроль над несколькими важными приказами, вроде Большой Казны, Аптекарского, Стрелецкого и Новой чети (то есть винной монополии), и вы получите полноценного олигарха XVII века.

Борис «Сребролюбивый» Морозов

Под стать Морозову были и его соратники в нелегком деле государственной коррупции – Назар Иванович Чистой и Леонтий Степанович Плещеев.

Первый был купцом из провинции, подавшимся в «государевы люди». Послужив дьяком в нескольких приказах, Чистой попался на глаза Морозову и с 1646 года стал его главным советником по экономическим вопросам. А, поскольку хороший человек может управлять чем угодно, то уже через год получивший высокий чин думного дьяка Назар возглавил Посольский приказ, то есть тогдашний МИД.

Плещеев же был выходцем из известного дворянского рода. Он служил еще царю Михаилу Федоровичу, сопровождал его в поездках и был воеводой в Вологде. Но в 1640 году за «воровство и ведовство» был арестован, пытан и отправлен в Сибирь. Однако Морозову такой опытный «колдун» был очень нужен, поэтому после воцарения Алексея I Плещеева не только вернули ко двору, но и сделали судьей Земского приказа. Этот приказ ведал Москвой, поэтому вернувшийся из Сибири Плещеев «бунташного» века сразу же развернулся по полной.

Кроме них, был так же и Петр Тихонович Траханиотов. Дворянин и шурин Плещеева, он в 1646 году получил чин окольничего и возглавил Пушкарский приказ, отвечавший за набор на службу, назначение жалованья военным и строительство крепостей. Траханиотов провел ряд важных реформ, вроде укрепления прав населения городов и ограничения юрисдикции церкви.

Вся эта компания использовала высокие государственные должности для личного обогащения. Морозов брал взятки и раздавал права на монопольную торговлю нужным купцам. Плещеев разбирал торговые дела, вымогая взятки у обеих сторон, а также с помощью лжесвидетелей оговаривал богатых купцов, арестовывал, а затем освобождал за деньги. Траханиотов же прикарманивал деньги за литье пушек, а также жалованье солдатам. Тратил же «государев муж» эти деньги на покупку земель и дорогих вещей. Чистой требовал взяток у представителей других стран, например, у послов немецкого Шлезвиг-Гольштейна.

Желая увеличить государеву, а с ней и свою, казну, правительство Морозова решило провести налоговую реформу, отказавшись от повышения прямых налогов, которые злили население, и вместо этого введя косвенные подати.

В 1646 году были отменены прямые налоги – «стрелецкие» и «ямские» деньги, а вместо них введен косвенный налог на соль, продажа которой была монополией государства. В результате этого соль, которая раньше стоила 1 гривну за пуд, то есть 16 кг, теперь стала стоить 3 гривны. Народу объявили, что повышение цены лишь компенсирует отмененные подати. Но это были обычные отговорки, традиционный элемент любого ввода новых налогов.

В реальности соль в XVII веке играла гораздо более важную роль, нежели сейчас. Она была единственным консервантом для рыбы, мяса и овощей, массово использовалась в блюдах. Соленая рыба была главной едой для бедняков. В общем, соль была на вес золота.

Новый налог, само собой, ударил прежде всего по любителям соленой рыбы – то есть бедному населению, которое не смогло платить его. Потребление соли упало, и появился ее черный рынок. Предприимчивые ребята вывозили соль с промыслов и продавали по дешевке. Купцы-монополисты, как и торговцы рыбой и солониной разорялись.

В результате этой «продуманной» реформы соль портилась на складах, а рыба, которую никто не мог позволить себе засолить, гнила на берегах Волги. Государева казна при этом оставалась пуста, потому что кто в такой ситуации будет платить налоги?

Поняв свою ошибку, правительство в 1647 году отменило налог на соль. Но деньги же все равно хочется получить, не так ли? Поэтому оно взыскало задолженность за отмененные до того налоги сразу за 2 года, которое легло в основном на жителей «черных» слобод, то есть мелких ремесленников и торговцев. Причем недоимки взыскивали жестко – судами, побоями и конфискациями. Такие вот они – суровые «налоговые каникулы» XVII века.

Но чтобы окончательно выстрелить себе в ногу и довести народ до бунта, Морозов сотоварищи уменьшил жалование служилым людям, которые работали в аппарате государства и защищали само правительство – то есть подъячим и стрельцам. Кроме того, он отдал монополию на торговлю табаком английским купцам и поддержал перед «отечественным производителем», позволив беспошлинно торговать в русских городах и фактически захватывать российский рынок.

Наши любимые стрельцы

То есть правительство Морозова сделало все для того, чтобы бунт все-таки произошел. За более чем 30 лет после Смуты государственная власть успокоилась и считала, что народ не будет снова восставать, а стабильность никто не сможет нарушить. Но она ошибалась.

В июне 1648 года царь Алексей Михайлович возвращался в столицу с богомолья из Троице-Сергиева монастыря. Но при въезде в Москву его встретила большая толпа народа, которая попыталась передать государю челобитную. В ней народ просил созвать Земский собор, урезонить коррупционеров, и отстранить от должности и наказать столичного главу Леонтия Плещеева.

Молодой и неопытный царь растерялся и согласился с требованиями бунтовщиков, и восстание вполне могло закончиться, так и не начавшись. Однако в дело вмешались сторонники Плещеева, которые стали ругать и бить собравшуюся толпу. А затем разгонять народ начали стрельцы, которые арестовали 16 человек и отправили их в пыточный застенок.

Это был конец. Возмущенные люди взяли в руки палки и камни, которыми стали бросаться в стрельцов. Восстание продолжилось и на второй день, когда жители столицы вышли на площадь с требованием исполнить обещания и удовлетворить челобитную. Алексей Михайлович согласился отпустить арестованных.

Но Морозов вопреки своему воспитаннику решил подавить бунт силой. Он приказал стрельцам разогнать собравшихся, но тут в дело закономерно вступило снижение жалованья государевым слугам, которое недавно провело правительство боярина. Стрельцы открыто заявили, что сражаться против простого народа за бояр не будут, а, наоборот, вместе с ним отомстят им за «насилия и неправды». Бунтовщики перешли к активным действиям и разграбили дома бояр, окольничих и дворян. Запылали пожары, и вскоре столица была охвачена огнем.

Кремль XVII века

На третий день бунта к восставшим обратились патриарх Иосиф и боярин Никита Романов, двоюродный дядя царя и противник Морозова. Но мятежники жаждали крови и потребовали выдать им главных государевых чиновников, обещая в случае неисполнения требования «большую кровь». То есть перед правительством вовсю встала перспектива убийства большинства бояр и чиновников озверевшим народом. В этой ситуации решили поступить закономерно и традиционно – выдать на расправу самых запятнанных, чтобы спасти остальных.

Патриарх Иосиф Московский

Первым народу был выдан Леонтий Плещеев. Его забили дубинами. Затем погиб Назар Чистой. Петр Траханиотов понял, что дело пахнет жареным, и попытался сбежать из Москвы, но был пойман по приказу царя, доставлен на Земский двор и казнен. Спастись удалось только главному виновнику – Борису Морозову. Его отстранили от всех должностей и под конвоем отправили в Кирилло-Белозерский монастырь. Правда, Алексей Михайлович приказал всячески оберегать опального боярина, а уже через 4 месяца вернул его ко двору. До конца жизни Морозов больше не занимал важных правительственных постов, но оставался одним из главных советников Тишайшего царя. Так что для него народный бунт закончился практически благополучно. А вы думали, что традиция прощать влиятельных провинившихся чиновников появилась только недавно?

После наказания виновных, а, вернее, сваливания на них всех прегрешений, правительство занялось восстановлением порядка в столице. Оно, наконец, догадалось выдать стрельцам повышенное жалование. Зачинщики восстания были найдены, арестованы и казнены. Немалую роль сыграло и то, что царь специальным указом отсрочил сбор недоимок по налогам и тем успокоил народ. Также Алексей Михайлович ответил на требование дворян о созыве Земского собора, и он был созван уже в следующем году.

Собственно, Земский собор 1649 года и стал главным последствием Соляного бунта. Именно на нем было создано Соборное уложение – первый печатный и систематизированный свод законов России. По нему наша страна будет жить практически 200 лет, до 1832 года. Закон в печатном виде мешал воеводам и чиновникам, ведавшим судопроизводством, злоупотреблять своей властью. Правда, одновременно с этим Соборное уложение ужесточило наказания за выступления против государственной власти и церкви. А также оно закрепило отмену «урочных лет», то есть окончательно закрепило крестьян за землевладельцами, лишив их даже призрачной свободы. Крепостное право в нашей стране было утверждено законом.

Соборное уложение 1649 года

Кроме того, царь Алексей Михайлович впервые столкнулся с тем фактом, что, дойдя до крайности, люди вполне способны объединяться и успешно бороться за свои права. Правда, потребовалось еще несколько восстаний, чтобы он осознал это до конца. А еще после Соляного бунта царь взял управление государством в свои руки и стал править самостоятельно.

Таким образом, бунтовщики добились определенных успехов, но кардинальным образом свое положение не изменили. Соляной бунт стал стихийным восстанием, вызванным непродуманным действиями главных чиновников государства и их открытой коррупцией. Однако в его основе лежали более глубокие причины, среди которых – все большее социальное расслоение российского общества и активное вмешательство государства во всех сферы жизни людей.

Собственно, именно поэтому восстанием в Москве все не ограничилось, оно стало лишь наиболее значительным из ряда бунтов, всколыхнувших в 1648-1650 годах все царство Русское. Бушевали Воронеж, Курск и Козлов, Томск, Устюг и Сольвычегодск, Новгород и Псков. Именно о событиях в последних двух городах, вошедших в историю под названием «Хлебного бунта», я расскажу в следующей статье цикла.

Великий Новгород в XVII веке

Список литературы:

1. Андреев И. Л. Алексей Михайлович.

2. Бахрушин С. В. Московское восстание 1648 г.

3. Иванов В. Соляной бунт.

4. Козляков В. Н. Царь Алексей Тишайший: летопись власти.

5. Ляпин Д. А. Народные волнения в России в 1648-1650 гг.

6. Самсонов А. Соляной бунт.

Автор: Денис Леденев.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_153091

Пост с навигацией по Коту

Но, для начала, немного предыстории. Смутное время в истории России обычно отсчитывают с 1598 года, когда умирает последний царь из московской ветви династии Рюриковичей Федор «Блаженный» Иоаннович, сын Ивана «Грозного» Васильевича. Современник дьяк Иван Тимофеев писал о нем так: «Своими молитвами царь мой сохранил землю невредимой от вражеских козней. Он был по природе кроток, ко всем очень милостив и непорочен и, подобно Иову, на всех путях своих охранял себя от всякой злой вещи, более всего любя благочестие, церковное благолепие и, после священных иереев, монашеский чин и даже меньших во Христе братьев, ублажаемых в Евангелии самим Господом. Просто сказать — он всего себя предал Христу и всё время своего святого и преподобного царствования; не любя крови, как инок, проводил в посте, в молитвах и мольбах с коленопреклонением — днём и ночью, всю жизнь изнуряя себя духовными подвигами…». А вот другой современник - шведский король Карл IX, высказался совсем по-другому: «русские на своём языке называют его „durak“». Как говорится, можете сами выбрать, кому верить.

Блаженный Федор

Как бы ни было, со смертью Федора I династия Рюриковичей, правившая России более 700 лет, пресеклась по мужской линии. Близких родственников из московской ветви, благодарю усилиям прадеда, деда и особенно отца, у Федора не осталось. И после его смерти впервые в истории нашей страны Земскому собору из всех слоев населения, кроме крепостных, предстояло выбрать на престол нового монарха.

Не думаю, что вы удивитесь, если я скажу, что собор остановился на кандидатуре главы правительства и фактического государя в правление царя Федора – Бориса Федоровича Годунова. Его «порекомендовала» сама царица Ирина Федоровна, жена умершего, по совпадению, приходившаяся Борису сестрой. Так правителем России впервые стал выборный монарх, да еще и не Рюрикович.

По происхождению Борис Годунов был не то потомком Чингисхана, не то выходцем из провинциального костромского боярства. Выдвинувшийся в эпоху опричнины, Годунов удачно породнился с самим «Берией» грозного царя Малютой Скуратовым и вскоре стал одним из главных советников подозрительного монарха. А при Федоре Борис и вовсе одержал победу в суровой борьбе придворных группировок и стал конюшим боярином, первым министром и фактически правителем Государства Российского. Однако правил он здраво и расчетливо, поощрял строительство, развивал связи с Европой и пытался облегчить положение жителей городов. Так что в его избрании царем не было ничего особенного, удивительного или негативного.

Бориска на царстве

Официально возглавив страну, царь Борис I продолжил развивать связи со странами Запада. Он начал приглашать на русскую службу иностранцев, при этом отправляя талантливую молодежь учиться за границу. Правда, возвращаться она не спешила, поскольку к концу обучения на родине вовсю бушевала Смута. Все аналогии с днем сегодняшним являются случайными.

Борис, как первый царь-западник, всеми силами старался перенести в Россию европейскую культуру и даже собирался открыть первый университет, но этому, как это нередко бывает, помешало консервативное духовенство, боявшееся новых веяний. Увы, но для этого требовались другая эпоха и бескомпромиссный характер Петра Великого.

Царствование Годунова Первого в целом началось вполне успешно, но его сгубил ряд событий. Во-первых, о нем до сих пор ходила слава убийцы маленького царевича Дмитрия Ивановича, погибшего еще в 1591 году при не до конца ясных обстоятельств. Многие современные исследователи Смуты, вроде историка Руслана Скрынникова, аргументировано доказывают, что Борис не убивал мальчика, а тот погиб в результате несчастного случая в ходе эпилептического припадка. Однако противники Годунова из числа бояр, вроде тех же Романовых, не преминули сразу же обвинить его во всех грехах, и эти слухи активно ходили по территории Русского царства.

Царевич Дмитрий Иванович

Во-вторых, Борис I активно способствовал окончательному установлению крепостного строя в нашей стране. Именно при нем в 1597 году появился развернутый законодательный акт, запрещавший крестьянам переходить от одних помещиков к другим в так называемый «Юрьев день» - за неделю до 26 ноября, и в течение недели после него. С того момента крестьяне по сути стали навсегда закрепощены за своими хозяевами. Сначала власти объявили это временной мерой, но нет в нашем государстве ничего более постоянного, чем временное. Правительство еще и разрешило искать и насильно возвращать крестьян в течение 5 лет после их ухода. Крепостнические меры дали Годунову поддержку дворянства, но оттолкнули от него крестьянство, которое с тех пор начало поддерживать всех противников царя, особенно если они обещали освобождение от крепостного гнета.

И, в-третьих, сама природа давала Борису понять, что он не прав. В начале XVII века на Россию обрушились неслыханные стихийные бедствия. Тогда произошло самое крупное похолодание в прошлом тысячелетии, которое нарушило погодные циклы.

В холодное лето 1601 года дожди не дали созреть хлебу, а затем ударили ранние морозы, которое довершили бедствие. Крестьяне пытались использовать незрелые семена, и в итоге хлеб либо не пророс, либо дал очень плохие всходы. Но и они в следующем году были погублены морозами. В 1603 году крестьянам уже нечем было засеивать поля. Начался страшнейший голод.

Великий голод 1601-1603 годов

Как это нередко бывает в период голода, цены на хлеб сразу же подскочили еще в 1601 г. Через год цена на рожь увеличилась в 6 раз, а еще через год – еще в 3 раза. Теперь даже не только бедные, но и средние слои не могли позволить себе хлеб.

Съев все продовольствие, голодающие принялись за кошек и собак, затем за траву, кору деревьев и трупы людей. Люди погибали от голода тысячами, и умершие буквально валялись по дорогам.

К чести Годунова нужно заметить, что он всеми силами пытался предотвратить массовый голод. Скупщиков и спекулянтов хлеба власти били кнутом и сажали в тюрьму. Царь сам обратился к народу, пытаясь убедить, что он хочет обеспечить благоденствие и покой всем своим подданным.

Годунов отправил в Смоленск 20 тысяч рублей для раздачи нуждающимся, а в столице приказал выдавать еще большие суммы. Власти организовывали общественные работы, чтобы население могло прокормиться. Но деньги обесценивались, а, прослышав о царской милости, население массово кинулось в столицу, и голод там лишь усилился.

Борис даже приказал раздать хлеб из царских запасов, но он быстро закончился. А монастыри, бояре и богатые крестьяне не последовали его примеру, а, наоборот, припрятали свои запасы, чтобы потом продать подороже.

Борис раздает хлеб в Москве

Но и сам царь по большей части помогал жителям городов, а крестьянство фактически оказалось один на один с голодом. И даже временное восстановление Юрьева дня в 1601 году на ситуацию значительно не повлияло. Куда было податься крестьянам, если голод был везде?

Они могли пойти к богатым помещикам, но Борис, обеспокоенный интересами мелких дворян, запретил первым звать к себе крестьян. Да и сами помещики всеми силами пытались помешать им уйти, доведя ситуацию до того, что правительство в 1602 году было вынуждено защищать крестьян от помещичьего произвола. Но, несмотря на все свои старания, Борис так и не завоевал народных симпатий.

Крестьяне массово бежали от помещиков на окраины – Дон, Поволжье и Северщину на территории современной Украины. Более того, иногда помещики сами выгоняли своих холопов на мороз, так как не могли их прокормить, желая после окончания голода предъявить на них права. То есть они вместе с правительством опять активно стреляли себе же в ноги, порождая бунт. И вскоре все стороны пожали то, что посеяли.

С самого начала голода крестьяне и холопы сбивались в отряды на западе, юге и в центре страны, нападая на помещиков и купцов и отнимая у них хлеб. Они действовали даже в окрестностях Москвы. Но пока что их действия не имели большого масштаба. Все изменилось в 1603 году.

В этом году началось первое народное восстание «бунташного» XVII века – восстание Хлопка. По утверждению историка Д.О. Святского, оно зародилось в Комарицкой волости на западе России. Возглавил бунт некий атаман Хлопко Косолап, также известный как Хлопок, Хлоп и Хлопка. Скорее всего, это лишь прозвище, и настоящее имя вождя, как и сведения о его жизни – достоверно неизвестны. По одной из версий, он родился по в Новгороде в 1557 году. Но его прозвище отражало то, что за восстанием стояли именно холопы. Хлоп стал для восставших настоящим знаменем, он собрал вокруг себя самых обиженных и угнетенных.

Движущей силой бунта были две группы – боевые холопы, то есть слуги бояр, составлявшие их свиту и несшие военные службу, умевшие воевать и вооруженные, а также обычные крестьяне и холопы, сбившиеся в отряды. Что интересно, у восставших не было политических целей. Они не хотели контролировать охваченные бунтом территории или сменить власть в стране. Восставшие стремились лишь выжить путем грабежей и разбоев, что в условиях массового голода было практически единственным способом существования. Это подтверждается тем, что в официальных документах их называли не «ворами», как политических преступников, а лишь «разбойниками» - то есть уголовниками.

Крестьяне

Не было фактически и некоего единого восстания со штабом, вождями и планами по захвату телефона и телеграфа. Бунтовщики действовали на большой территории от Комарицкой волости до Москвы, и порой их отряды составляли до нескольких тысяч человек. Однако зачастую они были разрознены и действовали сами по себе. Отряд Хлопка был лишь одним из самых крупных и известных. Он составлял порядка 600 человек, однако к нему постоянно прибивались новые сторонники, поэтому оценить его реальную численность довольно сложно.

Борис Годунов сразу же оценил всю опасность восстания и начал отправлять войска на борьбу с бунтовщиками. Так, в 1602-1603 годах правительство отправило более двух десятков дворян с отрядами на борьбу с «разбоями» во Владимир, Рязань, Коломну и другие города. Но восставшие убегали от царских войск или разбивали их, а поддержка крестьянства усложняла поимку отечественных «Робин Гудов».

В итоге Хлопку со товарищи удалось взять под контроль смоленскую дорогу, которая связывала между собой запад и центр страны. Там проходил важный торговый путь в Польшу и Швецию, соответственно, богатых купцов было немало. Хлопко занялся фактически организованным «гоп-стопом», останавливая и грабя всех проезжавших. Это привело к тому, что обозы с хлебом, направлявшиеся в столицу, просто до нее не добирались. Что, в свою очередь, лишь усиливало голод в центре государства.

Тот самый гоп-стоп

Ситуация стала критической, и власти отправили лучших воевод с целью очистить главные дороги в Москву от восставших. Так, на смоленскую дорогу были направлены князья Иван Татев и Михаил Туренин. Правда, мятеж Хлопка они так и не подавили.

Понимая, что такими темпами восставшие могут добраться и до самой столицы, царь разделил ее на 11 округов и поручил их охрану главным членам Боярской думы. И он поручил опытному воеводе и окольничему Ивану Федоровичу Басманову, сыну фаворита Ивана Грозного, наконец разобраться с Хлопком и его разбойниками. И летом 1603 году войско Басманова двинулось на запад от столицы навстречу тем отрядам атамана, что уже нагло приблизились к самой Москве.

Слева — Петр Басманов, старший брат Ивана и фаворит Лжедмитрия I

Сколько же людей было у Басманова и Хлопка? На этот счет есть самые разные версии. Если брать наименьшие данные, то у первого под ружьем находилось 100 вооруженных стрельцов, а у второго – порядка 600 разбойников. По наибольшим же цифрам – у Басманова было около 23 тысяч солдат, а восставших было до 20 тысяч человек. Но проблема в том, что 20 тыс. – это огромная цифра для эпохи, где такое количество равнялось армии государства. Вероятно, 20 тысяч – это общее количество бунтовщиков по всей стране. И, учитывая, что восстало большое количество городов, Борис просто не смог бы выделить 23 тыс. человек для борьбы со всего одним, даже крупным, отрядом. Так что истина, скорее всего, лежит где-то посередине. К сожалению, точные цифры, как это нередко бывает в отношении Смутного времени, отсутствуют. В любом случае профессиональное войско Басманова, возможно, не превышало человек 500, а ватага Хлопка – 1000-2000. Но для того, чтобы угрожать Москве во время восстаний по всем фронтам, этого было вполне достаточно.

Вначале мятежникам сопутствовал успех, и в первоначальных боях они заставили стрельцов отступить. Вместе с Хлопком они, как пишут в летописях, «А идут с вогненным боем, живы в руки не даются». Но долго на равных противостоять профессиональной армии даже самые обученные и вооруженные холопы не могли. Но это не означает, что они не пытались.

Стрельцы

Решающее сражение произошло под Москвой в сентябре 1603 года. В ходе него стрельцы во главе с Басмановым попали в засаду, устроенную повстанцами. Они понесли большие потери, включая и воеводу Ивана Басманова. Однако боевой опыт и лучшее вооружение дали о себе знать, и стрельцы вышли из засады и нанесли мятежникам решающий удар. Но им не удавалось победить, пока сам атаман Хлопко, который бился героически, не был ранен и захвачен в плен. Повстанцы побежали или были схвачены.

Дух восстания был переломлен. Теперь бунтовщики, завидев царские войска, бежали или сами сдавались в плен. Помогало и обещание самого Бориса Годунова простить всех восставших. Однако в реальности всех пленных крестьян казнили.

Что касается самого атамана Хлопко Косолапа, то его доставили в Москву, а затем, предсказуемо, казнили. Однако главного он уже добился, показав, что власть царя Бориса непрочна, и можно даже с небольшим войском неопытных крестьян держать в страхе всю столицу.

Годунов Первый приказал тщательно расследовать все обстоятельства восстания Хлопка, потому что среди повстанцев были не только обычные холопы, но и слуги именитых бояр, находившихся в опале. Что, в свою очередь, давало повод для подозрений, что само восстание было, как это нередко случается, делом рук одной из «башен Кремля». Однако об убедительных доказательствах в пользу этой версии ничего не известно.

Даже после поражения отряда Хлопка массовые грабежи и разбои за пределами Москвы не прекратились. Многие участники восстания бежали на юг, а волнения на западе страны, в той же Комарицкой волости – родине мятежа, продолжались. Но самое главное то, что социальные причины, которые и вызвали сам пожар бунта, в правление Бориса Годунова так и не были разрешены, что в дальнейшем и вызовет падение его династии.

Русский бунт - бессмысленный и дальше вы знаете

Хлопко Косолап фактически вскрыл социальные противоречия в Русском царстве и положил начало крестьянской войне, которая вовсю разгорится уже после его смерти. У восставших еще не было политических требований, и они не стремились изменить ситуацию в стране, что во многом их и погубило. Но это стало уроком для будущих мятежников, которые поняли, что, если идешь на столицу, то только затем, чтобы, как минимум, сменить царя, а лучше – весь социальный строй. И в будущем многие выжившие участники восстания Хлопка примкнут к восстанию Ивана Болотникова, который попытается воплотить в жизнь именно это. Но об этом – уже в следующей статье.

Лидер будущего восстания Иван Болотников

Список литературы:

1. Володихин Д. Царь Федор Иоаннович. Когда на троне блаженный.

2. Кобрин В. Б. Гробница в московском Кремле // Кому ты опасен, историк?

3. Корецкий В.И. К истории восстания Хлопка (новые материалы).

4. Святский Д.О. Исторические очерки городов Севска, Дмитровска и Комарицкой волости.

5. Скрынников Р.Г. Борис Годунов.

6. Смирнов И.И. Восстание Болотникова.

Автор: Денис Леденев.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_133826

Пост с навигацией по Коту