Жду новый пост

Серия «Столетняя война»

Автор: Дмитрий Сувеев.

В предыдущих сериях:

Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

Столетняя война, часть 1.2: экономические предпосылки конфликта

Столетняя война. Часть II: Как она началась

Столетняя война. Часть III: от Слейса и до Креси

Столетняя война: почему англичане вломили французам при Креси?

Столетняя война. Часть IV: The Black Prince

Столетняя война. Часть V, пронумерованная в честь одного мудреца

Столетняя война. Часть VI: Война двух Жанн за Бретонское наследство

Столетняя война. Часть VII: Про Педро Жестокого

Столетняя война. Часть VIII: Арманьяки против бургиньонов

Столетняя война. Часть IX: Генрих V

Столетняя война. Часть X: Три Франции

Столетняя война. Часть XI: Неустойчивое равновесие

Столетняя война. Часть XII: Орлеанский перелом. Глава 1 из 2

Столетняя война. Часть XII: Орлеанский перелом. Глава 2 из 2

Столетняя война. Часть XIII. Глава 1 из 2: Аррасский мир

Столетняя война. Часть XIII. Глава 2 из 2: Париж возвращается королю

Столетняя война: Ордонансовые роты

Столетняя война. Часть XIV: Изгнание

Вот и закончился цикл статей по Столетней войне, он получился длинным, как и сам исторический конфликт. В версии для ВК — это 18 статей, включая эту, а в версии для Pikabu — и того больше, так как отдельные лонги там не умещались в один пост по количеству знаков и их пришлось разбивать на части. Собственно, публикация на «Пикабу» и подтолкнула наконец закрыть гештальт и дописать эпилог. Путь получился долгим: в 2015 году появились первые части «Столетней войны» для «Типичного милитариста», написание которых пришлось прервать, потом отредактированные и дополненные в 2018-2019 гг. они попали на «Cat_Cat», где цикл в основном и был закончен, а в 2020 пишу эпилог. И даже теперь, глядя на первые части, хочется в них что-то исправить и дописать. Короче говоря, стремление к совершенству балансируется только природной ленью.

С уважением, Дмитрий Сувеев

А теперь, отвлекшись от лирики, поговорим об итогах и последствиях Столетней войны, а также о том, когда следует ставить в ней точку.

Падение Бордо 9 октября 1453 года ознаменовало окончание того, что, в XVIII-XIX вв. назовут «Столетней войной». Большое, как известно, видится на расстоянии и ученые могли с определенной долей уверенности говорить, что страница истории была перевернута. Однако подозревали ли современники событий, что для них, оказывается, все позади и угроза миновала? Что Франция окончательно победила, а Англия повержена? Несомненно им было очевидно, что Карл VII на коне, а Генрих VI в глубокой… ну вы поняли. Означало ли это конец непрекращающимся конфликтам? Нет. Генрих VI и его конкурент-преемник Эдуард IV от претензий на французский престол не отказывались, как и не отказались их последователи на английской троне.

В эпилоге мы поговорим об итогах 116 лет противостояния, последствиях войны для каждой из сторон и том, считать ли Столетюю войну законченной в 1453 г.?

Об итогах

Любой исторический конфликт несет какие-то последствия как для победителей, так и для проигравших. Говорить об итогах Столетней войны можно в двух измерениях:

Первое связано с непосредственными результатами, которых добились воюющие стороны. Здесь все оценивать следует просто и буквально. Карлу VII удалось очистить от английского присутствия практически всю территорию континентальной Франции, за исключением Кале, и утвердить права династии Валуа на парижский трон на почти полтора столетия вперед. Соответственно, английские короли лишись навсегда владений на континенте, которыми распоряжались еще со времен Вильгельма Завоевателя и Генриха II, и больше не могли претендовать на них даже на условиях вассальной присяги. Идея двуединой монархии потерпела крах, а авантюра Генриха V (или Эдуарда III — тут как вам удобнее) - закономерную неудачу.

Экономическое разорение областей Франции, которых коснулись непосредственные боевые действия, было велико. При этом наблюдается достаточно занимательная диспропорция: города северной и центральной части страны продолжали развиваться, в них, несмотря на некоторое сокращение численности населения, развивалось монументальное строительство, искусство. Деревни же были разорены и вымирали. Виной этому были не столько военные действия, сколько их побочные продукты — налеты «живодеров», фуражиров и тому подобных неприкаянных личностей, которые зачастую вели свою собственную войну с грабежами, убийствами и поджогами.

Война повлияла и на экономику Англии, но в меньшей степени, поскольку боевых действий здесь практически не велось, а основные тяготы выражались в росте налогов и величины государственного долга. Поражения окончательно пошатнули авторитет и без того слабого короля Генриха VI и существенно изменили баланс сил придворных партий, которые позже начнут Войны Роз.

Изменение границ воюющих сторон в ходе Столетней войны 1330-1450 гг

Второй пласт итогов векового противостояния двух народов и их правителей выглядит гораздо более умозрительно. Прежде всего потому, что они, как и сама Столетняя война, были провозглашены позднейшими исследователями, а не герольдами на площадях. Порой эти выводы являются совсем уж неожиданными. Например Эдуард Перруа считал, что противостояние с Англией повлияло на то, что французские негоцианты больше внимания уделяли Средиземноморью, чем Атлантике, а потому пропустили Великие географические открытия и передел Нового Света. Мы же не будем копать настолько глубоко и поговорим о более очевидных вещах.

Во-первых, военные победы способствовали укреплению королевской власти во Франции. Монарх отныне переставал быть первым среди равных, а постепенно превращался в абсолютиста Нового Времени. Окончательно шагнет к централизации Людовик XI, но фундамент в виде укрепления авторитета короны и создания регулярной армии сделает Карл VII. Традиционно сильное влияние на своих подданных со стороны английского короля наоборот ослабло. Правда, это было временное отступление на пути к тюдоровскому абсолютизму, вызванное слабостью личности конкретного правителя.

Во-вторых, принято считать, что Столетняя война послужила катализатором формирования национального самосознания французов и англичан и привела чуть ли не к образованию их политических наций. Это утверждение выглядит весьма спорным, и соглашаться с ним или нет, зависит от того, что вы под словом «нация» подразумеваете. Если в «нацию» в современном виде, то это означает, что мы слишком торопимся, если систему распознавания «свой-чужой», то она безусловно возникла.

Англичане наконец стали называть себя англичанами, а французы — французами. Причем, последние разделились внутри себя на «правильных» — тех, которые являются сторонниками Карла VII, и «лжефранцузов» — коллаборационистов, сотрудничающих с англичанами. Жан Фавье приводит документы из парижских архивов, рассказывающие о различных судебных тяжбах. Например, в одном из них суд отказал вышедшей замуж за английского лучника француженке в праве уехать к своему мужу, да еще и вынес ей порицание, за то, что она произвела на свет несколько богомерзких англичан — потенциальных солдат. Такие казусы отнюдь не были единичными. Если еще в XIV в. выбор себе сеньора подразумевал просто бизнес и ничего личного, то в пятнадцатом столетии начало формироваться убеждение о недопустимости принимать сторону враждебных чужаков.

Сейчас взаимная неприязнь французов и англичан является хрестоматийной и упоминания о ней можно встретить в самых разных местах:

Нам претит запах модных кофеен.

Здесь простой и суровой Британией веет.

Мясо тухлых английских коров -

Это лучше вонючих французских сыров!

(с) «КиШ»

Корни ее как раз восходят к событиям XV века. Причем после завершения Столетней войны взаимная ненависть не затихала, а лишь набирала обороты. В английском парламенте то и дело звучали речи с призывами к королю вернуть то, что причитается ему по праву. Возник особый жанр антифранцузской политической поэзии. Если обратиться к шекспировским «Хроникам», то в них, спустя полтора века, французы изображены надменными, наглыми и бессовестными трусами, так и напрашивающимися на то, чтобы пришел мудрый британский правитель и научил их силой уму-разуму.

Было бы странным, если бы по другую сторону Ла-Манша не платили той же монетой. Англичане здесь назывались «нашим давним врагом», виновником всех бед и несчастий. Вот забавный пример, который приводит в своей статье Ольга Тогоева. В середине XV в. в Европе начинают распространяться различные трактаты по изобличению ведьм — Генрих Крамер не являлся в этом первопроходцем. Один из таких гайдов принадлежал перу Пьера Мамори и назывался «Flagellum maleficorum» («Бич ведьм»), в котором можно найти такую красноречивую цитату:

«На протяжении долгого времени, что продолжались нашествия англичан, Господь позволял, чтобы Французское королевство бессчетное число раз подвергалось разорению и опустошению. Многие знатные люди – как со стороны французов, так и со стороны англичан – пролили свою кровь в военных сражениях. Иностранцы и варвары, языка и нравов которых [мы] не знали, были взбудоражены [возможностью] участвовать в этих битвах, но не для того, чтобы оказать помощь своим союзникам, а для того, чтобы безостановочно грабить [французские] города и села. Эти воины были знакомы с колдовством и заклинаниями , которые, согласно поэтам и ораторам, широко применялись язычниками. Они научили [пользоваться] ими французов, до нашествия [этих чужестранцев] незнакомых с подобными магическими практиками. Вот почему во Франции на протяжении уже почти ста лет люди обоего пола творят неописуемые и ужасные злодеяния».

Аналогичные обвинения, но направленные в адрес французов, выдвигали и англичане, вспоминая в качестве аргумента Жанну д'Арк, которую они по прежнему называли пособницей дьявола. Таким образом, даже в случае колдовства старые противники объявляюсь корнем всех бед. Стигматизация чужаков касалась, конечно же, не только колдовства и позволяла сплачивать нацию за счет создания негативных национальных мифов.

В-третьих, в Столетней войне растут корни других конфликтов в регионе: Войн Роз, Бургундских войн, Войны Лиги общего блага. Конечно, их причинами послужили вовсе не династические споры Валуа и Плантагенетов, а совсем другие вещи, но зато противостояние треугольника «Англия-Бургундия-Франция» в них прослеживается прекрасно. При этом существует целый ряд столкновений, известных узкому кругу историков, которые рассматривались как настоящее продолжение дела, начатого Эдуардом III. Про них и поговорим.

Неужели все закончилось?

Насколько объективна дата завершения Столетней войны 19 октября 1453 года? Давайте попробуем разобраться.

Если заглянуть в Википедии в статью под названием «Англо-французские войны», то мы увидим длинный список из 39 пунктов, 19 из которых касается промежутка времени уже после Столетней войны. Конечно, там можно встретить и Семилетнюю войну и поход Веллингтона за головой Наполеона, про которые понятно, что они не имеют ничего общего со «Столеткой». Но среди обозначенного выше списка существует не мало примеров, когда английские корабли приплывали в Кале, дабы хотя бы на словах снискать славы во имя «возвращения французской короны законным владельцам».

Если англичанину, либо французу середины XV века сказать, что только что завершилась Столетняя война и угроза миновала и наступил мир, то это бы вызвало у него немалое удивление. Точнее, в то что война длиться очень долго он бы, может, и поверил, а вот в мир…

Когда последний английский корабль отчалил из порта Бордо и поплыл по Ла-Маншу в сторону британских берегов, а радостные французы с причала махали ему своими фальшионами, крича: «Благородные месье, скатертью вам по … (ветер деликатно обрывал окончание фразы)», Карл VII еще не считал свои походы завершенными. На северо-западе страны под английской властью все еще оставался Кале и его окрестности — вечный английский плацдарм на французском побережье. Проблема заключалась в том, что добраться до него королевским войскам можно было лишь, пройдя через земли герцогства Бургундского. Несмотря на заключенный в 1435 г. Аррасский мир, отношения между Карлом VII и Филиппом Добрым оставляли желать лучшего, и ни о каком доверии между королем и его как бы вассалом речи не шло. После громких побед над англичанами врагом номер один для Карла стал его собственный сын, дофин Людовик, нагло и открыто рвавшийся занять место своего отца. Первую схватку наследник проиграл и был вынужден искать убежище у троюродного дяди Филиппа в Бургундии. Посовещавшись между собой, в 1456 году они решили не предоставлять проход к Кале королевским войскам, не позволив тем самым поставить в Столетней войне точку. Через год провалилась попытка французов навестить Англию с ответным визитом вежливости. На этом военные столкновения между королевствами на некоторое время прервались.

Не была поставлена точка и путем заключения мирного договора, который бы узаконил состояние границ и снял английские претензии на парижский трон. Лондонские монархи долго еще продолжали включать в свой титул французскую корону. А следовательно, они имели хотя бы формальные основания предъявить свои претензии, когда того требовала политическая ситуация.

Столетняя война чуть было не возобновилась в 1461-1462 г., когда подстрекаемый Филиппом Добрым, английский король Эдуард VI объявил о своих правах на Нормандию и Аквитанию и стал собирать войска. К этому времени во Франции тоже сменился король — на место Карла VII пришел его сын Людовик XI, известный как «Паук на троне». Одним из его многочисленных качеств было умение решать свои проблемы чужими руками. Поэтому Людовик просто выделил 20 000 ливров Маргарите Анжуйской — жене свергнутого Эдуардом VI Генриха VI. На эти деньги экс-королевой были наняты войска и затихшие Войны Роз возобновились, а англичанам на какое-то время стало не до поездок во Францию.

Людовик XI. Портрет середины XV века

Первым случаем, когда англо-французское противостояние снова перешло в горячую фазу, стала экспедиция Эдуарда VI в 1475 г. В это время шла франко-бургундская война, в которой англичане выступили союзниками бургундцев. По заключенному между ними соглашению Эдуард VI в случае победы получал французскую корону, а герцогу Карлу Смелому отходили графство Гин, Пикардию, Турне, Шампань и Бар. 4 июля1475 года огромное войско численностью 20 тыс. чел. высадилось в Кале. К нему должны были присоединиться бургундские силы, однако внезапно выяснилось, что Карл Смелый где-то прое… растерял свою армию в мелких стычках.

Эдуард IV Йорк. Портрет примерно 1520 года

Людовик XI же, вместо того, чтобы идти по граблям Креси, Пуатье и Азенкура занялся тем, что умел в своей жизни лучше всего — плести паутину интриг. За короткий промежуток времени ему удалось настроить друг против друга Эдуарда и Карла. Уже 23 августа в Пикиньи состоялись мирные переговоры. Английский король прибыл на них с двадцатитысячным войском, а у Людовика с собой была свита из 800 человек, зато следом за ними ехали 300 повозок с вином, которые тоже смахивали на войско. По итогам обильных возлияний было заключено перемирие, согласно которому англичане получали 75 000 экю сразу, плюс еще 50 000 ежегодно в обмен на отказ от военных действий. Позднее Людовика обвиняли в том, что в Пикиньи он продал свою честь, на что «Паук на троне» резонно отвечал, что его отцу пришлось воевать за изгнание англичан всю жизнь, а ему же удалось выпроводить их лишь напоив вином и накормив пирогами.

Генрих VII. Портрет неизвестного автора, ок. 1505 г.

Генрих VII, первый король из династии Тюдоров, был следующим, кто предъявил свои права на Францию. В свете отсутствия какого-либо родства с Капетингами и Плантагенетами его претензии на первый взгляд были совсем безосновательными, но новоявленный английский король решили, что упоминания соседней страны в его титуле будет достаточно. Шел 1488 год, когда одиннадцатилетняя бретонская герцогиня Анна осталась без родителей. Брак с ней был обещан императору Священной Римской империи Максимилиану I, а опекать девочку до замужества вызвался как раз Генрих. Делал он это не бескорыстно, а держа в уме, что во времена Столетней войны бретонские герцоги признавали своим сеньором английского короля. Следовательно, можно было рассчитывать на подобную благодарность и со стороны Анны. Между тем, в Париже тоже никто не собирался сидеть и спокойно смотреть, как огромные вассальные владения уплывают из рук. Недавно таким образом французы уже лишились Фландрии и повторять опыт не хотелось. Спасение ситуации взяла на себя другая Анна — Анна де Божё, бывшая регентшей при своем малолетнем брате Карле VIII. Она объявила о расторжении помолвки Карла с дочерью Максимилиана I и организовала военную экспедицию в Бретань, в ходе которой насильно поженила молодого короля с юной герцогиней.

Когда Генрих VII внезапно обнаружил, что проспал свою подопечную, то начал готовить военную экспедицию. Так как защищать Анну ему уже было незачем, он напрямую объявил о своих претензиях на французский престол, пообещав всем участникам будущего похода, что война себя окупит. 6 октября 1492 г. Генрих высадился в Кале. Как мы знаем, у французов имелось уже два решения кейса под названием «англичане высадились в Нормандии»: либо гоняться за ними, а в конце получить люлей, либо быстро договориться и заплатить выкуп. Подсчитав все «pro» и «contra» Карл VIII выбрал второй вариант, согласно которому был заключен мир и оговорена астрономическая сумма контрибуции — 750 000 крон. Действительно, война себя окупила, а недовольны остались только английские войска, которым так и не дали вдоволь пограбить.

Гораздо более успешным стяжателем бранной славы на французской земле стал сын Генриха VII, супруг-рекордсмен, Генрих VIII. В начале XVI в. ключевое противостояние в Европе развернулось между французскими королями и испанцами в формате Итальянских войн. Англичанам в нем была отведена второстепенная роль.

Первый свой брак Генрих заключил в 17 лет на Екатерине Арагонской, что сделало его союзником испанцев. Тесть Фердинанд Арагонский попросил в 1511 г. своего зятя отвлечь французские войска от наступления на севере Италии. Уговаривать молодого Генриха долго не пришлось — он буквально грезил славой Эдуарда III и Генриха V. Английские войска высадились на испанской территории близ французской границы и стали ждать у моря погоды. По всей видимости, Фердинанд был не до конца искренен с зятем в в своих планах и рассчитывал использовать его армию, как пушечное мясо для захвата Наварры. В ожидании боевых действий войска простояли несколько месяцев, пока наконец Фердинанд не заключил с французами мир, после чего объявил, что не нуждается в услугах англичан, которых он назвал непригодными для современной войны.

Портрет молодого Генриха VIII неизвестного автора. Немного непривычно выглядит, да?

Обиженный Генрих решил продолжить начатое дело самостоятельно и объявил войну Франции. Поначалу его преследовали неудачи — английский флот был разбит в районе Бреста в апреле 1513 г.

На суше же продолжателя дела Эдуарда III ожидал внезапный триумф. Летом 1513 г. Генрих с большим войском лично высадился в Кале. Он снова провозгласил себя «законным королем Франции» и 21 июля выдвинулся на встречу со своим новым союзником — Максимиланом I (тем самым, у которого «угнали» невесту Анну).

Объединенные армии 1 августа осадили городок Теруан на фламандско-французской границе. Осада получилась достаточно длительной. В один из ее дней, 19 августа 1513 г. английские сторожевые посты сообщили о приближении французского конвоя, везущего в город провизию и подкрепление. По старой традиции подданные Генриха подготовили на укрепленной местности засаду с артиллерией в центре и лучниками на флангах. На нее-то и напоролись ничего не подозревающие французы. Когда им стало понятно, что пробиться через заслон из стрел и ядер нельзя, они развернулись и пришпорили коней, бросая по дороге провизию и знамена. Было взято немало пленных, а саму победу в короткой стычке английская пропаганда превознесла до высот Креси, Пуатье и Азенкура, назвав случившееся «Битвой шпор» (в честь того, что у неприятеля только шпоры сверкали). Гарнизон Теруана, потеряв надежду на помощь, сдался 23 августа. Город было приказано срыть, а население выселить.

Встреча Генриха VIII и императора Максимилиана I. Масло на панели. Неизвестный художник фламандской школы, нач. XVI в.

14 сентября был осажден значительно более крупный город — Турне. После длительной артиллерийской подготовке перед городским советом был поставлен выбор: сдаться императору Священной Римской империи или «законному французскому королю» под которым имелся в виду Генрих VIII. Посовещавшись, старейшины выбрали второй вариант. Несмотря на то, что на город была наложена контрибуция, после капитуляции его жителей объявили полноправными англичанами, предоставили им право беспошлинной торговли с Лондоном и даже предложили прислать наблюдателей в Парламент.

Приближалась зима и пока Генрих VIII предвкушал продолжение великих свершений, его более старшие союзники успели помириться с французами. Молодому королю ничего больше не оставалось, как последовать их примеру. В марте 1514 г. был заключен мир, по которому все ранее захваченные территории возвращались французам. Впрочем, это была не последняя война Генриха VIII с восточным соседом.

Сражение при Гинегате («Битва шпор») 16 августа 1513 года. Фламандская школа, XVI век. Дворец Хэмптон-Корт

Как происходил окончательный демонтаж династических претензий, предъявленных в Эдуардом III в середине XIV века? Ответим, что малыми шагами, долго и постепенно. В результате чего процесс затянулся на три с половиной века. Сначала в ходе одного из последующих раундов традиционной англо-французской забавы, органично вписавшейся в состав Восьмой Итальянской войны, в 1558 г. герцогом Франсуа де Гизом был взят Кале — последнее завоевание Столетней войны, оставшееся за англичанами. Но несмотря на это, Лондон еще долго сохранял свои ставшие уже формальными притязания на французский трон. Окончательно их разрушила, как ни странно Великая Французская революция, упразднившая сам спорный титул. Британский монарх Георг III видимо понял, что называть себя обладателем больше не существующей короны выглядит совсем несолидно. Начиная с 1801 г. фраза «король Франции» исчезает из официальной титулатуры правителей Великобритании, а лилии перестают изображаться на гербе. На этом старинный династический конфликт следует считать окончательно исчерпанным.

Следует ли заканчивать Столетнюю войну 1453 годом, исчерпала ли она себя? Как видим, афтершоки крупного военного конфликта продолжали расходиться кругами по воде достаточно долго. Но это были именно афтершоки, не доходящие по своей тектонической силе до тех потрясений, которые происходили в 1337-1453 гг. Экспедиции Эдуарда VI , Генриха VII и его сына, а также не упомянутые здесь столкновения выглядели на их фоне феодальной рутиной. Поэтому при попытке включить их в состав «Столетки» мы теряем прежде всего красоту и внутренний нерв исторической концепции, разработанной в XIX веке. Точно также Столетнюю войну можно попытаться продлить и в другую сторону — на столетия назад вплоть до 1066 года и Нормандского завоевания Англии. И опять же, мы потеряем «нерв», превратив красивую историю в феодальную рутину. Была ли Столетняя война целостной внутри себя? Мнение автора цикла заключаятся в том, что походы Эдуарда III и завоевания Генриха V — все же различные вещи, спровоцированные совсем разными причинами и отличавшиеся своим содержанием. С другой стороны, Генрих явно черпал вдохновение у Эдуарда. Таким образом, что же такое Столетняя война? Это эпоха длинною больше века, в ходе которой европейское средневековье изменилось: «Столетка» приняла континент с кольчугой и топфхельмом, а сдала с огнестрелом и масляной живописью. А затем наступило время абсолютизма, регулярных армий, коробок пикинеров и прочего. А у нас на этом все!

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Тут можно почитать подробнее

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Автор: Дмитрий Сувеев.

Предыдущая часть: Столетняя война. Часть XIII. Глава 2 из 2: Париж возвращается королю

В отечественной историографии Карла VII любят изображать трусливым, безвольным и несамостоятельным человеком. Однако стоит помнить две вещи: во-первых, свою политическую деятельность он начал подростком, а закончил в 58 лет. Естественно, за такой срок человек взрослеет и меняется. Во-вторых, на протяжении этих сорока трех лет Карл пер к своей цели — единоличному владению Францией — со скоростью и настойчивостью асфальтоукладчика. И так добился своего.

В этой статье мы рассмотрим еще одну ипостась французского короля: реформатора. Произведенные им в 1440-е гг. многочисленные преобразования в экономике, финансах, военном деле позволили создать первую в Европе регулярную армию, обеспечившую многие победы и породившую абсолютизм. Визитной карточкой этих реформ стали ордонансовые роты. По мнению ряда историков, именно эти подразделения определили победы французов в нормандской и гиеньской военных кампаниях. В этой статье помимо ордонансовых рот мы расскажем вам о реформе артиллерии, вольных лучниках и других удачных и не очень начинаниях Карла VII.

Причины создания ордонансовых рот

Итак, в 1444 г. было подписано Турское перемирие между делегациями Карла VII и Генриха VI. Полученную передышку французский король решил использовать для восстановления растраченных сил своей военной машины. Перед ним стояла задача завершения преобразований, начатых пять лет назад.

К комплектованию войска на основе феодального ополчения Карл, еще будучи дофином, прибегал редко. Непрерывные боевые действия вынудили его перейти к постоянной вербовке наемников, которые были надежней, дисциплинированней. Как мы помним, Англия пришла к наемной армии веком ранее. При этом сам принцип вербовки охочих людей у противоборствующих сторон кардинально различался. Если на Туманном Альбионе действовала система контрактов, по которой вербовщик получал королевский патент на вербовку определенного числа наемников, то есть соглашение было трехсторонним и его подписывал каждый солдат лично, то во Франции процедура выглядела проще. Карл VII заключал контракт непосредственно с капитаном, у которого уже имелся сформированный отряд или, проще говоря, банда. Обязательства капитана проистекали из соображений политической лояльности или финансовой заинтересованности.

С одной стороны, проще было брать уже готовое, с другой из такой системы комплектования армии возникали и проблемы. Главной из них стали уже упоминавшиеся в XIII части «живодеры». Война обеспечила перепроизводство всяческих военных компаний, а также отдельных личностей, занятых военным ремеслом. Личности сбивались в стаи или присоединялись к уже существовавшим бандам. Падение спроса на их услуги в результате истощения военных бюджетов и падение интенсивности боевых действий оставила компании без работы. Образовались толпы хорошо вооруженных, знающих свое дело злых мужиков, которые ничего не умеют делать, кроме чем, грабить, убивать и любить гусей. Собственно, три обозначенных умения они демонстрировали и в качестве солдат Карла VII, так как это была основная практика ведения боевых действий Столетней войны. Но одно дело, когда она применяется против территорий, занятых противником, другое — против твоих собственных владений. Оставшиеся без заказов компании начали не на шутку шалить на французских землях и их действия привели к настоящей гуманитарной катастрофе. Неподконтрольных даже королю живодеров требовалось либо поставить под контроль, либо истребить. А это можно было сделать, только имея внушительную альтернативную силу.

Еще одним недостатком наемных компаний было то, что они были связаны с королем только краткосрочным контрактом. Это не позволяло планировать длительных операций, а в случае непоступления оплаты наемники легко могли сделать ручкой в сторону своего нанимателя и уйти. Так уже случилось при осаде Орлеана, когда не получившие вовремя жалование наемники покинули крепость, что чуть было не привело к ее сдаче. Также капитаны наемников могли проигнорировать предложение поучаствовать в военном предприятии, сославшись на то, что грабить безоружных крестьян и бюргеров не в пример выгоднее и безопаснее. Не надо думать, что наемная армия была неэффективной, даже с такой организацией столетнюю войну удалось довести практически до победы. Но Карла VII не могло устраивать непостоянство наемных капитанов и недолговечность их обязательств.

Наконец, еще сражаясь с англичанами, Карл VII взял курс на централизацию своей власти и ему требовалось, чтобы желательно все военные силы в государстве подчинялись лично ему. До настоящего момента нанимать компании для королевского войска или собирать собственные отряды могли многочисленные соратники-вассалы, что препятствовало концентрации власти.

Таким образом, необходим был ответ на три представленных вызова. Со схожими проблемами рано или поздно сталкивались многие государства, совершающие переход от Средневековья к Новому Времени. В частности, постоянно воевавшие между собой итальянские государства сначала подсели на иглу наемных войск, а к середине XV в. вынуждены были искать способы повышения надежности и устойчивости контрактных отношений. Так появилась итальянская кондотта, ставшая близкой родственницей ордонансовых рот.

Появление ордонансовых рот

Выработка достойного решения обозначенных выше проблем происходила пошагово, с учетом веяний времени и иностранного опыта.

В 1439 г. на королевском совете, происходившем в Орлеане, слово взял Жак Кёр. Для борьбы с a «живодерами» он предложил лично профинансировать формирование ряда наемных королевских рот. Набрать личный состав этих подразделений предполагалось очень просто — предложив зарплату наиболее умелым наемникам.С этого момента начинается история того, что получило известность как ордонансовые роты. Кёр не был представителем знати и даже дворянином. Он был финансистом — крупным буржским буржуа, ростовщиком, купцом. На операциях в Леванте он сколотил крупное состояние, а теща Карла VII Иоланда Арагонская сумела вовремя навести связи с этим влиятельным человеком и представить его ко двору.

Жак Кёр, портрет XV в. Худ. Жан Фуке

Именно Кёра наравне с Карлом VII можно будет назвать отцом регулярной армии. То, что на такую роль претендует финансист, а не военачальник нет ничего удивительного, так создание постоянного войска — это прежде всего вопрос государственных средств и экономического базиса. Углубиться в дебри и выяснить, как влияет урожайность сельскохозяйственных культур на возможность содержать войско постоянной боевой готовности у нас вряд ли получится, но зависимость способа формирования армии от состояния налоговой системы прослеживается хорошо. Понятно, что война — затратное дело. Те же самые походы Эдуарда III занимали короткие периоды между выделением субсидий Парламентом и наступлением холодов. Средневековая армия собиралась на короткий срок, похода, а затем распускалась. Это касалось и феодального ополчения и набора наемников.

С одной стороны, средневековые капании были скоротечны. С другой, в походе войска живут в поле, а некоторые еще и на подножном корму. При содержании постоянной армии войска надо кормить и обеспечивать жильем в мирное время, которое длится всяко дольше войны, при этом непосредственной пользы солдаты не приносят. Соответственно, возникает потребность в существовании стабильного источника финансирования таких расходов. Для того, чтобы иметь возможность содержать регулярную армию необходимо иметь стабильную налоговую систему, обеспечивающую стабильные поступления в казну. Создание ордонансовых рот стало не только военной, но и налоговой реформой. И для проведения как раз и потребовался опытный в финансовых вопросах человек.

Изначально финансирование военных предприятий во Франции обеспечивалось с помощью косвенного эда — фактически налога с продаж, который взимался в виде доли от торговых сделок. Эд устанавливался с согласия Штатов как чрезвычайная мера перед каждым новым походом. Непрекращающиеся кампании 1430-х гг. сделали его практически регулярным. Первоначально именно эд планировалось закрепить как источник финансирования постоянной армии. Однако в итоге таким налогом стала талья — обязательный платеж с недвижимого имущества и земли, отличавшийся большей устойчивостью своей базы и охватом. По ордонансу 1439 г. талья объявлялась регулярной, для нее устанавливался налоговый период и сумма, которую должны взыскать с определенной территории фискальные органы. Налогоплательщиками объявлялись все жители страны, за исключением духовенства, высшего дворянства и студентов. Естественно, учреждение регулярного налога требовало и реформирования фискальной службы.

Чтобы компенсировать возросшее налоговое бремя и оживить экономику, Карл VII провозгласил ряд налоговых льгот или налоговых каникул по другим платежам в казну. Отменялись сборы за проезд по мостам, от налогов освобождались беженцы из Нормандии, жители обезлюдевших городов и др.

Разобравшись с экономической составляющей, перейдем к тому, ради чего собрались — военной истории. Реформа армии, как было указано выше, началась с 1439 г. Результатом королевского совета и заседания Штатов стало провозглашение королевского ордонанса 1439 г. (от франц. «ordonnance» — «указ», но не «приказ»). Согласно нему наиболее боеспособные и лояльные компании наемников закреплялись в приграничных городах. Они должны были подчиняться лично королю, а в замен получать жалование. Остальные отряды наемников подлежали роспуску, в том числе принудительному. По феодальным меркам уже это было неслыханным проявлением королевского авторитаризма, но напуганные «мясниками» Генеральные Штаты утвердили документ. Фактически, он пока не вводил ничего нового — это было возвращение к начинаниям Карла V — мудрого королевского деда, чуть было не выигравшего Столетнюю войну еще в 1370-е гг.

Ордонанс 1444 г. остался неудачным, а основополагающим стал ордонанс 1445 года. Он готовился в обстановке секретности. Заранее были выбраны наиболее верные и способные капитаны для пятнадцати ордонансовых рот. Это уже было совершенно новое и не имеющие аналогов решение. Рота представляла из себя подразделение смешанного состава общей численностью шестьсот человек. Таким образом, в регулярную армию входило 9 тыс. воинов (рыцарей, лучников и слуг), позднее число рот доведут до 20, а их штат до 12 тыс. чел. Не только капитаны, но и рядовой личный состав рот приносил присягу королю и подчинялся именно ему и никому более. Службу они должны нести постоянно, не прерываясь, не покидая расположение гарнизона. За это им вылечивалось регулярное строго фиксированное жалование. Жалование было велико, что делало королевскую службу выгодной и престижной.

Помимо учреждения рот, ордонанс серьезно ограничивал права дворянства. Отныне им запрещалось иметь собственные наемные отряды, под страхом конфискации владений покидать страну для несанкционированного сверху участия в конфликтах за рубежом. Частные войны запрещались, монополия на ведение войны оставалась только у короля.

В состав ордонансовых рот должны были войти лучшие из лучших наемников и их капитанов: маршалы Франции Андре де Лозак и Филипп де Кюлан, соратники Жанны д'Арк Потон де Сентрай, Оливье де Коэтиви, Шарль де Кюлан, новые лица вроде Жоашена Руо и Тристана Отшельника и др. Должность капитана роты обеспечивала хорошую военную и политическую карьеру. Не вошедшие в состав ордонанса банды наемником подлежали роспуску и преследованию. Он должны были сложить оружие, вернуться к мирной жизни и ждать своего вызова в арьербан.

Уже достаточно мягкие условия ордонанса 1439 г. вызвали резонные опасения у высшей французской аристократии, вылившиеся в Прагерию (провалившийся мятеж, о котором вы можете прочитать в ч. XIII). А от ордонанса 1445 г. оставалось только скрежетать зубами. Негодовала и прогрессивная общественность, узревшая в создании регулярной королевской армии признаки наступления тирании на феодальный либерализм и демократию:

«С незапамятных времен французское королевство содержало традиционную армию впечатляющей величины: она состояла из знатных людей королевства. Всякий раз, когда король требовал от них службы, он собирал из знати войско более, чем в 50000 всадников, не считая несметного числа пехотинцев, которых он мог набрать при необходимости. Благосостояние государства, как кажется, не таково, чтобы в дополнение к этой обычной армии, в которую которой народ вносит свой вклад налогами и традиционной службой, вербовалась другая наемная армия, которая состояла бы на жаловании и получала бы обычную плату даже в мирное время, когда отсутствует угроза войны.. И таким образом французское королевство, некогда бывшее землей знати и свободы, под предлогом необходимости содержать эту армию на королевском жалованье, было ввергнуто в пучину рабства, дани и насильственных взысканий…»

Епископ Тома Базен

В одном преподобный Базен был прав — налоговое бремя содержания армии было тяжелым.

Дабы не шокировать прогрессивную общественность окончательно, создание ордонансовых рот провозглашалось временной мерой, предпринятой на то время, пока враги угрожают Франции. Под врагами подразумевались «живодеры» и англичане. Таким образом был рожден исторический анекдот — первая регулярная армия Средневековой Европы не была таковой формально. Но, как мы знаем, не бывает ничего более постоянного, чем временное. Ордонансовые роты пережили не только победу в Столетней войне, но и просуществовали потом еще 200 лет, став одним из инструментов формирования абсолютной монархии.

Организация и структура ордонансовых рот

Тактической единицей ордонансовой роты являлось копье (франц. lances, ланс) — подразделение, включавшее шесть человек и шесть лошадей. Роль центральной фигуры в копье отводилась жандарму (латнику), он не обязательно должен был иметь рыцарское достоинство — важнее было обладание соответствующим конем, доспехами и вооружением, что позволяло ему выполнять свою функциональную роль на поле боя. Кроме того, в «классический» состав копья входили три лучника или арбалетчика, кутилье (оруженосец) и паж. Однако состав копья варьировался от роты к роте: число стрелков могло быть сокращено до двух, а освободившееся место занимал вооруженный слуга, роль кутилье мог занимать гвизарьмер — пехотинец, вооруженный гвизармой.

Таким образом, на поле боя копье могло выставить 3-5 комбанатнов: жандарма, 2-3 стрелков, функциональная роль кутилье не понятна, скорее всего он не был слугой, а выполнял роль легкой кавалерии. В появившихся в 1470-х гг. в Бургундии ордонансовых ротах кутилье — это однозначно легкий всадник, снабженный копьем, бригандинным доспехом и шлемом. Вооруженный слуга выполнял функции обслуживания, охраны и фуражировки.

По ордонансу 1445 г. полностью комплектная рота включала в себя 100 копий, то есть 600 человек. На практике, заявленная численность не достигалась: упоминаются подразделения, насчитывавшие 90 и даже 30 латников (общая численность 540 и 180 человек соответственно), кроме того, капитан имел некоторое число личной охраны. Командование ротой осуществлял капитан из дворянской знати, в его подчинении находились 1-2 заместителя (лейтенанта), пары знаменосцев-прапощиков-баннеретов-хорунжих (энсайнов, гидонов), осуществлявших передачу команд в бою, а также квартирмейстер.

Роль последнего была крайне важна — при переходе к постоянной армии остро встал вопрос расквартирования войска. Обычно, ордонансовая рота закреплялась за каким-то одним «добрым городом», который, конечно же был рад такому обстоятельству (нет). Учитывая сложность регулярного взимания налогов, рота ставилась там натурально в прокорм — для населения устанавливалась «талья на латников» частично в денежном, частично в натуральном выражении. Полученные средства было проще заплатить или употребить на месте, чем возить куда-либо. Выделяемое ежемесячное довольствие включало 15 франков в месяц на жандарма, его пажа, оруженосца и трех лошадей, а также 7,5 франков на каждого лучника с конем. Кроме того, роту должны были кормить и снабжать жильем. На то и на другое устанавливался строгий норматив и твердые закупочные цены.

Первоначально на копье полагалась комната с тремя кроватями (это значит, что кутилье и паж со слугой должны были ютиться под шконкой), кровати должны были ежемесячно снабжаться чистым глаженным бельем (это к вопросу о немытом средневековье). Сама рота никогда не стояла целиком в одном городе — она разбивалась на «банды» по 20-50 копий, которые квартировались в ближайших населенных пунктах. За численностью «банды» следили, чтобы если кто-то из буйных голов, входящих в ее состав, решился захватить квартируемую крепость, то сил для такого мероприятия у него бы не хватило.

Вопрос проживания и питания был настолько ключевым, что даже то слово, которое мы переводим как «рота» — «compagnie» буквально означало «сотрапезник», в переносном смысле «воинское братство».

Рота первоначально являлась не оперативной или тактической, а административной единицей. Использование из в бою качестве самостоятельного подразделения придет позже.

Несмотря, что бывшие наемники сводились в новые подразделения, их тактика в бою и оснащение оставались теми же, что применялись ранее. Благо сегодняшние «жандармы» были вчерашними «живодерами». Доспехи, лошадей, вооружение латник приобретал самостоятельно для себя, кутилье и слуг.

В бою тактика копья строилась вокруг применения копейного удара жандармов. Конные лучники спешивались и занимали позиции по флангам баталии. Относительно роли кутилье в ротах Карла VII мы знаем мало. Только примерно о ней можно судить по ордонансовым ротам другого правителя — Карла Смелого, которые будут сформированы тридцатью годами позднее. В них оруженосец станет всадником второй линии в шеренге, снабженным более легким бригандинным или кольчужным доспехом. Их задачей была поддержка жандармов в бою, фуражировка, проведение рейдов и разведок.

Лошадей и снаряжение для копья латник и лучники должны были обеспечивать самостоятельно. Как уже отмечалось, с точки зрения наступательного, либо оборонительного вооружения, ордонансовые роты ничем не отличались от современных им обычных рыцарей. Середина XV века — это эпоха повсеместного распространения пластинчатого доспеха. Хайтеком того периода считаются миланский и готический тип лат, естественно, помимо них встречались и старые образцы белого доспеха. В качестве защиты головы получает распространение салад, кроме него бикок и его логическое развите — армэ, сохраняются и гранд-бацинеты.

Роты «малого ордонанса», «вольные стрелки» и новое феодальное ополчение

Получив приемлемый результат при создании «больших» ордонансовых рот, Карл VII продолжил развивать систему. С 1450 г. появились так называемые роты «малого ордонанса». В них было меньше копий, которые при этом и сами являлись «неполноценными» — из четырех человек. Предназначением таких подразделений стало несение службы в гарнизонах, тогда как их «большие» родственники рассматривались в качестве ударной силы. Создание таких полурот по времени совпало с началом реконкисты Нормандии, соответственно, их предназначением стала охрана границ и удержание отвоеванных крепостей. Довольствие, выплачиваемое «малому ордонансу» было существенно меньшим, в сравнении с «большими» собратьями. По этой причине они, а также ввиду малой мобильности они получили название «солдаты на мертвом жаловании».

Первоначально состав копья в «малом ордонансе» включал четырех всадников: жандарма, двух лучников и пажей. Ввиду постоянного сокращения финансирования с 1452 г. лошади у лучников и слуги были упразднены, соответственно пропала необходимость обеспечивать их фуражом. По учреждаемому штату была установлена следующая численность этих рот:150 копий в Нормандии (с 1452 г.) и 300 копий в Гиени (с 1454 г.), то есть суммарно не более 1800 человек.

Разобравшись с конницей, Карл VII принялся за создание пехоты. На выходе он планировал получить большой резерв профессиональных иррегулярных пехотинцев. Ордонансами 1445, 1448, 1451 и 1455 гг. учреждались так называемые «вольные лучники» или «франк-аршеры» (frank-archers). Королевство было не в состоянии содержать помимо регулярной конницы еще и постоянную пехоту, поэтому их служба организовывалась на иных основаниях:

«Повелеваем, чтобы в каждом приходе королевства нашего был лучник, который будет там находиться и постоянно оставаться в снаряжении, подходящем и удобном, из салада, даги, меча, лука, колчана, жака или хука из бригандины, и будут они называться вольными лучниками (les francs archers). ... И будут они содержать вышеозначенное снаряжение и стрелять из лука и ходить в своем снаряжении во все праздники и нерабочие дни… служить нам всякий раз, когда мы от их потребуем, и им будем платить четыре франка на человека каждый месяц… Повелеваем, чтобы они, и каждый из них, были свободны и ничего не должными, и оных освобождаем от всех податей и прочих любых повинностей…

В городах и деревнях объявлялось, что определенная доля мужского населения (один человек на сто пятьдесят — восемьдесят очагов) может быть освобождена от налогов в обмен на поддержание постоянной боевой готовности. Таким образом планировалось в случае войны выставить 8 тыс. чел пехоты и иметь неисчерпаемый резерв на случай потерь. Фактически, это было повторением начинаний Карла V, который безуспешно пытался привить во Франции культуру владения луком. Обломаться пришлось не только деду, но и внуку. Ушлые французские бюргеры быстро просекли, что не платить налоги — это очень выгодно и в ряды «вольных лучников» стали записываться богатые купцы и состоятельные землевладельцы. Они каким-то образом находили общий язык с вербовщиками и в результате в королевскую армию оказались записаны кривые, косые, горбатые, древние старики и грудные младенцы. Никакой стрельбой из лука они, понятное дело, не занимались. Военные сборы воспринимались ими примерно так же, как современным резервистам — пикник без жен, детей и на свежем воздухе. Мотивация в бою у таких солдат являлась околонулевой, благодаря чему во французском фольклоре появился образ «Вольного лучника из Баньоле» — горе-вояки и хвастливого труса. Неэффективность мероприятия побудила уже Людовика XI в 1480 г. прикрыть лавочку и нанять нормальных пикинеров.

Несмотря на то, что по средневековым меркам ордонансовые роты представляли собой весьма и весьма внушительную силу, существовало понимание, что одних их для победы над англичанами будет недостаточно. Поэтому была проведена реформа феодального ополчения. В не сохранившемся до нашего времени ордонансе конца 1440-х гг. учреждались новые правила созыва дворян на службу. Отныне король призывал напрямую вассалов вассалов, для чего применялся весь бюрократический аппарат местных администраций. Срок призыва также увеличивался. Чтобы оказавшиеся на службе вояки не смотрели в лес, для них на время кампании устанавливалось жалование, аналогичное по размеру применявшемуся в ордонансовых ротах: 10-15 ливров в месяц на жандарма и 5-7,5 ливров на лучника. Как и ранее, являвшийся на службу должен был обладать своим конем и снаряжением. Если оно оказывалось недостаточным, то дворянин вместо латника определялся в стрелки. При этом хорошо вооруженный дворянин без рыцарского достоинства мог стать жандармом, а не имеющего необходимого имущества рыцаря определяли в стрелки.

Дворяне освобождались от налогов, зато были обязаны службой. Причитающаяся оплата представляла из себя очень хорошие деньги и теперь от желающих сложить голову за короля не было отбоя. Не менее ретивыми оказались и королевские бальи и прочие чиновники, выискивавшие уклонистов по темным французским углам. Они оказались настолько ретивыми, что к 1455 г. Карл сказал «горшочек, не вари!» и ограничил масштаб призыва.

Феодальное ополчение продолжало иметь большое значение в последних кампаниях Столетней войны, было бы ошибочным считать, что сражения в Нормандии и Гиени выиграла одна только регулярная армия. Однако проведенные военные реформы изменили костяк войска, сделав его гораздо более дисциплинированным и профессиональным.

Артиллерийская реформа

Когда говорят о битве при Кастийоне, то не забывают упомянуть, что оно было выиграно чудесной французской артиллерией. Может создаться впечатление, что это было некое ноу-хау своего времени или огнестрельного оружия не было у англичан. Понятно, что это не так. Просто на тот момент времени в распоряжении французов оказались лучшие орудия своего времени.

Технический и тактический прорыв, который совершила французская артиллерия в 1430-1450-х гг . связывают с именами братьев Жана и Гаспара Бюро, осуществивших еще одну значимую реформу.

Жан Бюро родился в семье зажиточного бюргера примерно в 1390-х гг., скорее всего адвоката, и вел мирную купеческую деятельность. Постепенно он стал понимать, что огнестрельное оружие— современный, инновационный и доходный бизнес, в котором не так много конкурентов. Жан начал развивать скилл, а в 1434 г. предложил свои услуги Карлу VII. Первоначально его назначили на должность сборщика налогов, но уже осада Монтеро в 1436 г. демонстрирует нам настоящие умения мастера — он командует артиллерией. в 1439 г. его уже объявляют Великим магистром артиллерии Франции. С 1440 г. он еще и королевский казначей. Жан Бюро участвовал в качестве командующего артиллерией и вольными стрелками во всех крупных сражениях завершающего этапа войны и был многократно награжден за заслуги.

Следом за собой Жан приводит и своего младшего брата — Гаспара. Братья много экспериментируют с порохом и орудиями. Одним из главных их ноу-хау становится облегчение конструкции ствола. До них он изготовлялся методом кузнечной сварки из скрепленных обручем полос металла. Бюро же переходят к тонкостенному бронзовому литью, что к тому же повысило надежность на разрыв. До этого стволы часто лопались при выстрелах, калеча или убивая прислугу, поэтому расчету перед стрельбой всячески рекомендовали причаститься и собороваться на всякий случай. Тот же факт, что братья Бюро не были убиты собственными конструкциями, выдает в них крайне квалифицированных или очень везучих специалистов.

Не менее важным стали изменения, вносимые в конструкции лафетов. Генуэзцем Луи Жирибо была предложена конструкция орудийной повозки, которой можно было маневрировать на поле боя. До этого ствол орудия неподвижно монтировался на древесно-земляной насыпи. Артиллерию «выгоняли в поле» и ранее, то теперь она стала эффективной и мобильной боевой единицей.

Полевому применению огнестрельного оружия послужило и изменение пропорций артиллерийского парка. Сохраняя в нем значительную долю бомбард для проведения осад, Жан Бюро расширил литье значительно более легких кульверин и серпентин, которые были более мобильны и предназначались для поражения живой силы.

Кульверины (они же ручницы, они же пищали, они же шланги) использовали уже достаточно давно в виде ручного или так сказать «станкового» огнестрельного оружия. Они переставляли собой кованный или литой ствол калибром 15-22 мм и длинной около 1 м, установленный на прямое ложе, имеющее «хвост» длиной еще 1 м, который уприали подмышкой, стрельба велась каменными или свинцовыми пулями, дульной энергии хватало для пробития с 25-30 м латного доспеха (если попадешь). Обслуживал кульверину расчет из двух человек. В зависимости от размера она устанавливалась либо на сошку, либо вбивалась хвостом в грунт.

Кульверины и кульверинеры.

А вот серпентины (от лат. serpento — «змея») были гораздо крупнее и представляли хайтек своего времени. Это уже были казнозарядные орудия длиной ствола около 2 м и калибром 2-8 фунтов, имеющие камору для метательного заряда, оснащенные колесным лафетом и секторным механизмом горизонтальной наводки.

Рибадекины представляли собой пакет из нескольких (шести) артиллерийских стволов малого калибра, установленных на один лафет. Применение многоствольного орудия позволяло компенсировать низкую скорострельность ранних огнестрельных образцов путем последовательной стрельбы из заранее заряженных стволов.

Помимо полевой артиллерии развивалась и осадная в виде бомбард и мортир, обладавшая большим калибром и меньшей мобильностью.

Французская артиллерия, сверху вниз:помощник приподнимает щит, защищающий лафет на открытой позиции; артиллерист готовится произвести выстрел из рибальдекина (многоствольного орудия); стрелок ведет огонь из кулверины (ручницы). Худ. А. МакБрайд из книги «Французская армия в Столетней войне»

Еще одним важным достижением братьев Бюро стала разработка новых пропорций пороховой смеси (6 ч. селитры, 1 ч. угля, 1 ч. серы), что в сочетании с применением металлических ядер позволило повысить дальность стрельбы. Железные ядра плотнее прилегали к стенкам канала орудия, что повышало КПД выстрела.

Не стоит думать, что Жан и Гаспар Бюро были исключительными гениями, в одиночку осуществлявшими один инновационный прорыв за другим. XV век — период интенсивного развития артиллерии, весьма активно применявшейся на полях сражений и при осадах. Заслуга братьев состояла в том, что они, используя массу своих и чужих наработок, сделали французскую артиллерию самой передовой на свой момент. А помимо реорганизации еще самостоятельно эффективно применили ее в сражениях.

Таким образом, превосходство в экономическом базисе, грамотно проведенная налоговая реформа позволили Карлу VII произвести всесторонние преобразования своей военной машины. До победы в Столетней войне оставался один последний рывок. Но в целом подобные реформы проводились с прицелом на будущее. Франция уже присматривалась к другим соседям, выясняя, есть ли у них чё. Начался курс на построение абсолютной монархии, который будет закончен Людовиком XI. Важнейший инструмент концентрации власти — монополизация аппарата принуждения. Были заложены предпосылки на основе которых военное дело перестанет быть сословно-феодальным, а превратиться в службу.

Непосредственным же итогом создания ордонансовых рот, реформы артиллерии и феодального ополчения стало то, что у Франции появилась сильная и передовая армия.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_68549

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам

Продолжение

Автор: Дмитрий Сувеев.

Предыдущая часть: Столетняя война. Часть XIII. Глава 1 из 2: Аррасский мир

Первая часть: Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

Осада Кале

Первоначально бургундцы рассчитывали на сохранение мирных отношений с Англией, но и рыбку съесть и на Эйфелеву башню не сесть не получилось. Англичане объявили о конфискации владений герцога бургундского, полученных им от Ланкастеров. Герцог Хамфри был назначен комендантом Кале и объявил о перехвате всех следующих через Ла-Манш бургундских кораблей. Кроме того, английские отряды совершили рейд по территории герцогства.

Кале и так являлся бельмом на глазу для Филиппа. С одной стороны он был крупным торговым портом, через который шла торговля шерстью фламандских городов, а значит — источником дохода. С другой стороны, Кале позволял контролировать судоходство по Ла-Маншу, а кроме того оставался рассадником пиратства, как и 90 лет назад. Филипп собрал совет фламандских городов, на котором объявил о походе против своего бывшего союзника. Якобы у него имелись наследственные права на Кале, которые попрали.

Поход, в основном силами ополчения фламандских городов, начали летом 1436 г. Первоначально были захвачены замки в окрестностях кале, 9 июля началась осада самого города. Два штурма, а также попытка морской блокады провалились. К 29 июля бургундцы получили известия о приближении деблокирующего отряда под командованием Хамфри Глостера и сняли осаду.

Осада Кале бургундцами. Миниатюра из «Вигилия на смерть Карла VII"

Это мероприятие, как ни странно, значительно ударило по карману герцогства, после него не предпринимавшего попыток масштабных антианглийских действий до перемирия 1439 г.

Осада Парижа

Захват Шартра, Ланьи и других городов позволил силам Карла VII приблизиться непосредственно к Парижу и контролировать поставки продовольствия в город. Отряды капитанов арманьяков грабили «английские» территории с французским населением. Что удивительно, последние возлагали вину в своих бедах на тяготы войны и разорение на англичан.

После заключения мира в Аррасе в Париже начали расти «прокарловские» настроения. Теперь «настоящими французами» именовались сторонники Валуа, а те, кто поддерживал англичан получили приставку «лже-». Опасаясь сдачи города, администрация развила репрессивные меры и требовала от всех поголовной присяги Генриху VI. Ситуация в бывшей столице осложнялась тем, что войска Карла VII и Филиппа Доброго организовали продовольственную блокаду города, что привело к резкому скачку цен.

В январе 1436 г. началась третья по счету кампания по захвату Парижа. Основной удар в Иль-де Франс наносили отряды де Ришмона, в Нормандии и Бретани отвлекать англичан должны были вспомогательные силы. Несмотря на провал второстепенных ударов, де Ришмону в течение января 1436 г. удалось захватить ключевые крепости вокруг столицы и теперь ей уже угрожало не подорожание продуктов, а самый настоящий голод. После этого Карл VII и Филипп Добрый совместно объявили амнистию для поддерживающих Англию парижан.

Выдвигаясь к Парижу, Артур де Ришмон не имел достаточно сил для осады крепости. Расчет строился на антианглийском заговоре и добровольной сдаче столицы.

В свою очередь, английская сторона попыталась усилить гарнизоны Парижа и Сен-Дени. В последнем 3 апреля при попытке изъятия королевских инсигний началось стихийное восстание и погромы против англичан. Де Ришмон подоспел как раз вовремя. Вечером 12 апреля он выдвинулся от Сен-Дени, чтобы к утру быть у стен Парижа.

Дело в том, что в ночь с 12 на 13 апреля за стенами бывшей французской столицы началось антианглийское восстание под руководством братьев де Лайе и губернатора Жана де Вилье. Горожане забрасывали солдат камнями и перегораживали улицы цепями, мешая перемещениям войск. Утром подошедшему де Ришмону сообщили, какие из ворот ему могут открыть заговорщики. Коннетабль и Бастард Орлеанский вошли в город с небольшим отрядом — основные силы, опасаясь разграбления Парижа, оставили под стенами. Часть английского гарнизона во главе Пьера Кошона забаррикадировалась в Бастилии. После переговоров их согласились отпустить за выкуп.

Под стенами стали бугртить отряды французских наемников, которых не пустили в город пограбить, теперь де Ришмон оказался окружен уже собственными войсками.

Город тем временем торжественно отмечал смену власти. Проводились парады и торжественные богослужения.

Через год в ноябре 1437 г. в Париж торжественно въехал Карл VII. Символически шествие было выстроено так, словно король только что возвратился после коронации из Реймса. Монарх объявил о повышении налогов и вскоре уехал. Жизнь горожан от смены власти не улучшилась — теперь столицу с севера блокировали уже англичане.

Карл VII вступает в Париж в 1437 г. Миниатюра из «Вигилия на смерть Карла VII"

Прагерия

Возвращение владений французской короны Карл VII сочетал с укреплением собственной власти и закручиванием гаек. Он начал наступление на права аристократии, которая почувствовала что завершение войны положит полный конец их феодальной вольнице. Учитывая, что победы в Столетней войне не были единоличным делом Карла VII, а достигались коллективными усилиями, аристократам стало очень и очень обидно.

От коллективного обсуждения недовольства к делу заговорщики перешли в 1439 г. после того, как Карл VII объявил о проведении реформы государственного аппарата, по которой многие наследственные должности заменялись назначаемыми. В числе заговорщиков числились герцог Жан Алансонский (тот самый большой друг Жанны д'Арк), граф Карл де Бурбон, граф Рене Анжуйский, выплывший из небытия Ла Тремуйль, даже Бастрад Орлеанский, получивший титул графа де Дуюнуа каким-то образом затесался в эту компанию. Главой мятежа было решено выбрать дофина Людовика, шестнадцатилетнего сына Карла VII, которому страстно хотелось наконец сесть порулить, а дорогой и любимый папа при этом никак не хотел умирать. Заговорщики намекали наследнику, что хотят, чтобы он занял королевский трон после отречения или стал регентом при смещенном монархе. Кроме того, герцог Алансонский связался со своими давними врагами-англичанами, чтобы те оказали военную помощь.

Центром восстания стал город Ньор. Само же выступление получило название Прагерия, что намекало на город Прагу и богомерзких еретиков-гуситов, которые чуть было не свергли императора Сигизмунда. Карл VII как бы намекал: «Это что, майдан? Хотите, шоб как в Богемии?»

Как ни странно, Карл VII не растерялся. Он направил письма «добрым городам», в которых излагал идеи, как он обустроит Францию, вот только задушит паразитов-повстанцев. Таким образом он определил базу своей социальной поддержки. В военном плане он решил опереться на капитанов, обязанных ему в силу назначения на должность: Артура де Ришмона, Потона де Сентрая и Рауля де Гокура. В марте 1440 г. король двинулся гонять повстанцев тряпками. Королевская армия оказалась сильнее, а желания воевать против короны и тем самым подходить под расстрельную статью у повстанцев не было. В течение двух месяцев мятежники сдавали замок за замком, потом начали капитулировать сами. Первым дрогнуло сердце у новоиспеченного графа Дюнуа ака Орлеанского Бастарда. Он был другом детства Карла VII и по уровню патриотизма колебался на шкале где-то рядом с Жанной д`Арк. За ним последовали другие. Был заключен мир, Прагерия провалилась.

Карл не стал активно карать влиятельных подданных: кого-то простил, кому-то пригрозил пальцем. Дофина Людовика отправили править в Дофине.

Прагерия. Миниатюра из «Вигилия на смерть Карла VII»

Прагерия не стала последним выступлением французской аристократии. Следующим организовать смуту попытался Карл Орлеанский, который находился в английском плену аж с 1415 г и битвы при Азенкуре. Герцог долго был разменной картой франко-английских отношений. На момент описываемых событий он стал старейшим представителем династии Валуа. Первый раз о Карле вспомнили и извлекли из пыльных лондонских застенков в 1433 г. Планировалось, что в обмен на свободу он должен был дать присягнуть Генриху VI, сдать Орлеан, а также уговорить остальных феодалов сделать то же самое. Второй раз о пленнике вспомнили в 1440 г. Он был выкуплен Филиппом Добрым. После этого бургундский герцог долго и тщательно занимался промывкой мозгов Карла.

Новый заговор 1442 г . предполагал заключение союза с Англией в обмен на защиту феодальных вольностей. Объявить о нем планировалось на съезде в Невере. По счастливой случайности при дворе Карла VII перехватили письмо со сведениями о предстоящем собрании. Король через графа Дюнуа объявил, что не возражает против его проведения, а потом взял, да прислал на него своих делегатов. Как вы понимаете, обсуждать союз с Англией в такой обстановке не получилось.

Кампании в Гиени и Иль-де-Франсе

Несмотря на сдачу Парижа, Карл VII так и не сделал город своей столицей. Причин тому было несколько. В сравнении с крепостями южной Франции, Париж оставался разоренным, теряющим население. С севера город блокировали англичане, порождая дороговизну и нехватку продовольствия. Для возвращения Парижу его старого статуса следовало произвести очистку земель от английских гарнизонов на дальних подступах к бывшей столице.

Французы начали движение по пути, по которому когда-то шел Генрих V. В 1438 г. были взяты Монтаржи, Шеврез, Дрё, Орвилль, Монтеро. В 1439 г. де Ришмон захватил и удержал Мо. Англичане отвечали контратаками: ими возвращены Лильбонн, Арфлер, Ивре.

Окончательно деблокировать Париж удалось только к 1441 г., когда были отбиты Бомон-ле-Роже, Крей, Понтуаз, что означало полный переход Иль-де-Фарнса под контроль Карла VII.

Следующей крупной кампанией французов должно было стать завоевание/освобождение Гиени. Местное население здесь поддерживало англичан, так как именно они являлись основными импортерами знаменитых бордосских вин, производившихся здесь.

Поводом для начала похода 1442 г. стало истечение срока вассальной присяги сеньора города Тартас перед англичанам. С целью укрепления своего авторитета после Прагерии Карл VII решил лично возглавить экспедицию. Первоначально для французов события развивались удачно, они захватили без боя Тартас, после него под контроль перешли Сент-Север , Дакс , Ла-Реоль. Однако осада самого Бордо вновь оказалась неудачной — не имелось достаточного количества сил для блокады города.

В Нормандии в это время действовал дофин Людовик, которому также не удалось достигнуть значимых результатов. Военные действия приостановились.

«Живодеры»

Приостановка военных действий вновь актуализировала старую средневековую проблему: на дорогах страны вновь появились сплоченные группы вооруженных и одоспешенных мужиков, которые ничего не умели, кроме как воевать и которым было нечем себя занять. Средневековое ПТСР проявлялось в форме сбивания в банды, в грабеже местного населения и мародерстве. Оставшиеся без заказов наемники начали терроризировать Францию, они осаждали и грабили целые города, не говоря о деревнях. От населения они получили название «Живодеры». Живодеры проявляли себя и раньше, но если тогда они от имени Карла VII нападали на английские территории, то теперь они творили зверства без пользы для великого дела.

Бандами рутьеров могли быть и вполне солидные отряды, по какой-то причине не завербованные для военных походов. Какой-нибудь капитан мог служить полгода королю по контракту, а оставшиеся шесть месяцев заниматься рэкетом и грабежом.

Первое появление живодеров приходилось на 1430 г., а к 1440-м гг. они стали значимым бедствием. Рутьеры обкладывали данью целые города, отказывавшееся платить население истребляли. Дошло до того, что один небольшой отряд «живодеров» ворвался в Париж и разорил целый квартал.

Творящаяся вакханалия начала влиять уже на демографию в стране. Многие области обезлюдели, население бежало из Франции в более спокойные места. При этом мигрировали и «живодеры», забираясь, например, в Кастилию.

Вопрос утилизации данного человеческого материала стал как нельзя актуальным. Во-первых, часть капитанов с отрядами попытались зачислить в состав создаваемых ордонансовых рот (что это такое мы расскажем в XIV части). Во-вторых, вспомнили лайфхак Карла V мудрого и решили послать их воевать далеко, да так чтобы назад они не вернулись. Случай вскоре подвернулся: швейцарцы опять начали воевать между собой, в конфликт оказался втянут император Священной Римской Империи Фридрих III. Он-то и обратился за помощью к Карлу VII. Карл с радостью послал на подмогу армию в 20 тыс. «живодеров» (по данным хронистов) и сынка Людовика в придачу. В состоявшемся сражении при Санкт-Якобе таки удалось отправить в Вальхаллу 2-4 тыс. рутьеров в обмен на 1,5 тыс. швейцарцев, но проблему это не решало.

Таким образом, Франции требовался мир с Англией для наведения внутреннего порядка.

Перемирие в Туре

К заключению мира Англию толкало экономическое разорение, тянувшее за собой утрату военного потенциала. Перед ней встала реальная угроза утраты Нормандии и Аквитании. Экономическое истощение Франции было не меньшим. При этом на Карла VII давили внутриполитические факторы. Нужно было что-то делать с распоясавшимися «живодерами». Кроме того, опасаясь потери своего феодального веса, заключения мира требовала участвовавшая в Прагерии знать.

Первые попытки переговоров начались в 1439 г. Первоначально англичане в качестве условий мира повторяли старую песню, когда-то напетую ими в Аррасе, но их теперь никто не хотел слушать.

16 апреля 1444 г. в пригороде Тура началась мирная конференция. Ее целью было заключение окончательного мира. Англичан представлял граф Саффолк (тот самый, которого взяла в плен Жанна д`Арк). На этот раз их требования были скромнее. Они ограничивались признанием суверенитета Генриха VI над Нормандией и Гиенью. Карла VII никто уже не называл узурпатором и самозванцем, он стал «милым дядей» английского короля. Фактически, это означало признание.

Но на этих переговорах с позиции силы уже разговаривала Франция. Глава делегации Пьер де Брезе потребовал сохранения части названных территорией за Генрихом VI на условиях оммажа Карлу, на что англичане не согласились.

Поэтому итогом вместо мира стало заключение перемирия сроком на 22 месяца. В его подкрепление заключался брак между Генрихом VI и Маргаритой Анжуйской — племянницей Карла VI и внучкой Иоланды Арагонской.

Свадьба Генриха VI и Маргариты Анжуйской. Миниатюра из «Вигилия на смерть короля Карла VII»

Перемирие наступало с 1 июня 1444 г. и распространялось не только на англичан и французов, но и на их союзников: Кастилию, Арагон, Португалию, Неаполь и др. В 1445 г. оно было продлено еще на 6 лет на условиях передачи французам провинции Мэн. Английские феодалы отказались покидать эту территорию, что чуть было не привело к возобновлению войны.

Турское перемирие стало последним дипломатическим мероприятием Столетней войны. Полученную передышку каждая из стран использовала по-разному. Английский король, по-видимому, унаследовал умственную отсталость от деда, что дало возможность возвыситься и начать борьбу за власть в стране местным аристократам. Англия ослабевала. Карл VII же начал масштабную военную реформу, целью которой стало полное возвращение территорий Франции под власть его короны.

Столетняя война возобновится в 1449 г., когда начнутся две последних победоносных французских кампании.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_62306

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Тут можно почитать подробнее

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Продолжение: Столетняя война: Ордонансовые роты

Автор: Дмитрий Сувеев.

Предыдущая часть: Столетняя война. Часть XII: Орлеанский перелом. Глава 2 из 2

Первая часть: Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

С ослаблением противоборствующих сил и истощением их экономической базы в Столетней войне все большее значение стали играть не военные действия, а дипломатия и взаимные интриги трех противоборствующих сторон. Отношения Англии и Бургундии дали трещину. Филипп Добрый был слишком умным человеком, чтобы воевать за чьи-то интересы, кроме своих. Поэтому дальнейший ход событий определил тот выбор, который сделала Бургундия.

В этой статье вы узнаете, какие жаннозаменители использовались в быту, как Англии был нанесен не менее сильный удар, чем походы Жанны д`Арк, что общего у аристократов-заговорщиков и гуситов, кто такие «живодеры» и как было заключено последнее перемирие Столетней войны.

Попытка английского реванша

После пленения Жанны д'Арк могло показаться, что англичане воспрянули духом и снова взяли ситуацию в свои руки. Им удалось вернуть под свой контроль часть ранее потерянных замков. На следующий день после казни Орлеанской Девы английский отряд выступил против крепости Лувье — единственного форпоста Карла VII на юге Нормандии. К концу октября крепость оказалась взята. В «Дневнике парижского горожанина» фигурирует слух о захвате под Лувье Ла Ира — весьма харизматичного соратника Жанны д'Арк. Однако, видимо, автор воспроизвел недостоверную информацию, так как упомянутый добрый души человек практически через несколько дней после пленения умудрился поучаствовать в бою при Бовэ («Битве Пастуха») 12 августа 1431 г. В целом, это было бы рядовое, ничем не примечательно сражение, если бы не некоторые занимательные подробности.

В начале августа 1431 г. англичане получили известие, что в городе Бовэ собираются французские силы, видимо, планирующие напасть на Руан. Контингент и впрямь выглядел представительным, особенно по списку имен командиров: Потон де Сентрай, Ла Ир, маршал де Буссак, Луи де Вокур. Помимо прочих среди войска находился Гильом Манд из Жеводана, по прозвищу «Маленький Пастух». Он был креатурой реймсского архиепископа, который говорил, что Гильом похож на Жанну, так как говорит сходные вещи. Паренек и правда старался: ходил в рубище, заламывал руки, демонстрировал стигматы. Этого, видимо, было достаточно, чтобы использовать его как жаннозаменитель.

Двигаясь на марше, французский авангард угодил в английскую засаду. Возглавлявший его де Сенртай и бывший при нем Пастушок попали в плен, остальное войско ретировалось в замок. Де Сентрай был выкуплен, а вот Гильома Манда передали Пьеру Кошону, который до этого вел процесс Жанны. Со словами: «откуда вы там их только берете? совсем уже что ли?» епископ постановил посадить Пастуха в мешок и утопить.

Кроме непосредственно военных мероприятий, были предприняты попытки отыграться и на идеологическом фронте. Здесь удар был нанесен по двум направлениям. об одном из них — процессе над Жанной д`Арк — мы уже рассказывали. В качестве второго была предложена идея побить короля королем. То есть, если Карл VII короновал себя в Реймсе, то почему бы регентам тоже не короновать принца Генриха где-нибудь во Франции? Такое решение созрело к 1431 году. Если английские историки представляют его как открывшуюся возможность после образования периметра безопасности вокруг Парижа, то французские авторы являются более категоричными и, видимо, близкими к истине. Дело в том, что на фоне победоносного рейда Жанны д`Арк и появления миропомазанного короля в лице Карла VII все больше французов и парижан в частности стало задавать в отношении юного Генри вопрос: «А был ли мальчик?». Ребенка, от чьего имени управлял Бедфорд, никогда не видели ни горожане (им простительно), ни знать (а это уже другое дело). Поэтому, девятилетний Генри был доставлен в конце 1430 г. Руан, а из него в Париж, где 16 декабря 1431 г. не перешагнувшего за первый десяток лет жизни мальчика в срочном порядки признали совершеннолетним, а затем его короновали в Соборе Парижской Богоматери под именем Генриха VI. На тот момент храм не имел достаточного статуса — коронацию в нем проводил епископ. Пробиться в Реймс на этот раз не имели возможности уже англичане, а реймсский архиепископ Реньо де Шартр прочно занял сторону Карла VII.

Коронация сопровождалась рядом скандалов: на нее с разными отговорками не приехали большинство пэров Франции, организовавшие званный пир англичане украли часть выделенных средств и подали ко столу протухшее мясо. За место за столом подрались представители Сорбонны и более расторопная голытьба. Все это привело к тому, что вместо акта повышения престижа получился пшик.

В глазах общественного мнения сложилась интересная ситуация: Карл был коронован там где нужно и кем нужно, но без использования необходимого реквизита, а Генрих — в нетрадиционном месте, но какой надо короной, державой и скипетром. При этом, как ни странно, у французов вызвала большее доверие первая процедура, а не вторая.

Коронация Генриха VI короной Франции. Миниатюра из хроники Жана де Ваврена

Несмотря на то, что полноправным королем Английской Франции теперь провозглашался Генрих VI, фактически управлять делами остался все тот же герцог Бедфорд. В 1432 г. объехавший с гастролями свои наследственные владения маленький Генри был увезен домой в Лондон.

В целом, оба предпринятых пропагандистских шага — казнь Жанны и коронация — были восприняты современниками холодно и должного эффекта не имели. Восстановить пошатнувшийся авторитет не получилось.

Параллельно с этим, сторонники Карла потихоньку начали приходить в себя и одерживать военные победы. Это не были крупные битвы, наоборот они походили эпизоды из приключенческих книг или фильмов.

В январе 1432 г. арманьякам удалось чуть было не взять Руан. Некому монаху удалось завербовать и переманить на свою сторону Пьера Одебефа де Бю из городской стражи. В установленный момент он должен был спустить веревочные лестницу французскому отряду. В назначенный день - 2 февраля — около ста человек под командованием Гильома де Рикарвиля прибыли на место и лестница была сброшена. Поначалу все шло хорошо: напавшие сумели захватить ряд городских башен, в том числе донжон. Но городской комендант лорд Фитц-Алан тоже оказался парнем не промах — он забарикадировался в своей комнате, а ночью спустился из окна в привязанной к веревке корзине. 3 фераля де Раквиль отправился за подкреплением, которое привел к стенам города. Оказавшись у стен Руана, французы начали спорить о разделе между собой добычи из новой английской столицы. А в это время Фитц-Алан организовал осаду донжона и принудил засевших там солдат к сдаче. Все они были казнены, включая Пьера Одебефа. Руан устоял, поговорка о шкуре неубитого медведя подтвердила свою достоверность.

Взятие Шартра. Миниатюра из Вигилия на смерть Карла VII, Троянские бочки присутствуют

12 апреля 1431 г. Бастард Орлеанский взял Шартр. Город прочно держал пробургундскую сторону и самостоятельно сдаваться не намеревался. Поэтому французы пошли на хитрость: сформировали якобы торговый обоз из нескольких телег, посадили на них по двое переодетых возницами солдат, еще столько же спрятали в каждой бочке из-под рыбы. Когда обоз проезжал городской мост, одна из бочек свалилась и разбилась, обнаружив «сюрприз», но было уже поздно. Остальные французы сумели захватить мост, и прискакавшие на шум основные силы вошли в город. Епископ Шартра попытался возглавить сопротивление и был убит. Город был разграблен, но 23 апреля местное крупное духовенство признало власть Карла VII, который в ответ помиловал уцелевших бургиньонов. Взятие Шартра осложнило поставки продовольствия в Париж.

Желтым обозначены города на стороне Карла VII

2 мая англичане попытались организовать осаду Ланьи-сюр-Марн — еще одного города, препятствовавшего снабжению продовольствием старой французской столицы. Город был хорошо укреплен и служил перевалочной базой для наемников, совершавших разорительные рейды по землям, подконтрольным англичанам. Первоначальная попытка штурма не удалась, англичане постоянно увеличивали военное присутствие под стенами. В какой-то момент осаду возглавил сам Бедфорд. Положение защитников Ланьи стало отчаянным. Помощь прибыла только 10 августа — пришло крупное войско сторонников Карла. Состоялось крупное полевое сражение, выиграть которое не смогла ни одна из сторон. Однако французам удалось прорваться в город и доставить туда провизию и подкрепление. В итоге, ощущая опасность скоординированного удара из-за стен Ланьи и от отступившего французского войска, англичане были вынуждены 19 августа снять осаду.

Осада Ланьи (1432 г.). Миниатюра из Вигилия короля Карла VII

Таким образом, позиции Карла VII укрепились, а вокруг Парижа начало формироваться кольцо блокады, препятствующее поставкам продовольствия и вызывающее рост цен, и делающее возможным голод.

Отпадение герцога Бургундского

Как уже было отмечено в этом цикле, бургундский герцог Филипп Добрый, хотя номинально и считался вассалом англо-французского короля, на деле был полноправным для него союзником. Он обладал сопоставимыми военными возможностями с Бедфордом и Карлом VII, а кроме того был сказочно богат. Он рассматривал Бургундию как свое независимое государство и основной своей целью ставил расширение границ и удержание территорий. На начальном этапе признание договора в Труа и сотрудничество с англичанами полностью соответствовало этим целям. Под шумок Филиппу удалось оккупировать Шампань и Паккардию, на которые он не имел никаких прав. Кроме того, ему было уже мало земель Франции и герцог начал вторгаться на территорию Священной Римской Империи — в Лотарингию. Там он как непосредственно выкраивал для себя куски земли, так и поддерживал одного из претендентов на местный престол — Антуана де Водемона. Здесь он вступил в конфликт с шурином Карла VII — Рене Добрым. Разгоревшуюся войну за Лотарингское наследство некоторые историки относят к одному из эпизодов Столетней войны. 2 июля 1431 г. Рене был разбит при Бульневиле и попал в плен.

Постепенно Филипп стал приходить к пониманию, что в случае победы англичан ему придется расстаться как с частью захваченных земель, так и и с желанной независимостью. Генрих V, а потом и Бедфорд хотели Францию всю целиком и делить ее ни с кем не собирались. Дополнительные сложности создавало то, что Францией управлял один, а Англией управлял другой регент — Хамфри Глостер, которому было глубоко плевать на интересы англо-бургундского союза. А вот прикарманить некоторые территории Фландрии — бургундской житницы и здравницы — Хамфри хотел. Естественно, Филиппу это не нравилось. Начался процесс размежевания двух союзников и конфликты между ними.

Так, вступившего в переговоры о сдаче бургундцам Орлеана в марте 1429 г. Филиппа, Бедфорд предупредил, что если герцог будет совать нос не в свои дела, то его «отправят в Лондон пить пиво» [не шутка]. Филипп обиделся и приказал своим войскам уйти из-под стен города. Многие считают, что это стало о одной из причин поражения англичан под Орлеаном.

Вместе с тем, на фоне подвигов Жанны д`Арк и коронации, популярность Карла VII стала расти. И два представителя правителя начали процесс сближения. Поначалу оно проявлялось в малом — было провозглашено перемирие в течении зимы 1429-1430 гг. В дальнейшем франко-бургундские перемирия следовали одно за другим, во время коронации Генриха VI Филипп Добрый проигнорировал полученное приглашение, но при этом в те же дни заключил шестилетнее перемирие с Карлом VII, как бы показывая, где новый ориентир политики герцогства.

В 1432 г. скончалась Анна Бургундская — жена Бедфорда и сестра Филиппа. Эта женщина служила как бы связующим звеном или дипломатом, сглаживающим острые углы между двумя герцогами. После ее смерти Англию и Бургундию уже практически ничего не объединяло.

От Карла VII тоже требовалось пойти на ряд уступок и показать готовность к диалогу. Как мы помним, он был непосредственным участником или вообще заказчиком убийства отца Филиппа — Жана Бесстрашного. Бургундец любил отца и жажда мести послужила одной из причин заключения договора в Труа. От Карла требовалось с одной стороны отдалить от себя людей, настаивавших на продолжении войны, с другой — подвергнуть опале причастных к убийству бургундского герцога на мосту в Монтеро. В качестве представителя «партии войны» был отдален Бастард Орлеанский, существует также конспирологическая версия слива в этом качестве самой Жанны.

Жертвой внутриполитической борьбы стал Ла Тремуйль — всесильный фаворит Карла VII. В 1432 г. заговор составили королевская теща Иоланда Арагонская и коннетабль Артур де Ришмон. Ла Тремуйля чуть было не зарезали в собственной кровати, а потом раненого вывезли в захолустный замок и там заточили. От некогда влиятельного человека потребовали сложить с себя полномочия и подписать мирный договор с де Ришмоном. Иоланда Арагонская восстановила прежнее положение при дворе. Учитывая ее давние контакты с Филиппом, это повлекло еще большее франко-бургундское сближение.

Аррасский конгресс

После кратковременного возобновления боевых действий стороны конфликта обнаружили, что у каждой из них имеется огромная дыра в кармане. Особенно это заметно было по Англии, чей текущий дефицит казны составлял 21,5 тыс. фунтов при долге в 164 тыс., и Парламент настоятельно рекомендовал регентам начать переговоры о мире.

Миротворчество всегда было хорошим способом набрать политические очки, не было исключением и Позднее Средневековье. Последовательно Папы Римские Мартин V и Евгений VI выступали с предложениями о заключении мира между Карлом VII и Генрихом VI. Формой выработки соглашения должен был стать так называемый конгресс.

Первая попытка проведения такого мероприятия прошла в Базеле в 1431 г. и она провалилась. Следующим шагом стали переговоры в Невере в январе 1435 г. На них присутствовали только высокопоставленные представители французов и бургундцы в лице самого Филиппа Доброго. По итогам двух недель совещания договорились до условий заключения мира. При этом английская сторона, которую не позвали, ставилась перед ними де-факто в форме ультиматума. Если Генрих VI (точнее его регенты) не соглашался бы с ними, то Бургундия бы выходила из войны в сепаратном порядке. Следующая встреча была назначена на июль 1435 г.

Как и договорились, летом 1435 г. в город Аррас на бургундской территории начали съезжаться дипломатические делегации. Официально конгресс должен был происходить под патронажем Папы Римского, поэтому перечень делегаций должен был выглядеть очень представительным: помимо трех основных сторон присутствовали посольства от Парижского университета, французских герцогств и графств и много кого еще. Общая численность гостей конгресса со свитой тоже впечатляла. По данным хронистов она составляла 10 тыс. человек., насколько это правда — не ясно, в любом случае это сопоставимо с численностью населения Арраса. Таким образом, он должен был стать важным событием всего католического мира.

Открытие Аррасского конгресса состоялось 5 августа 1435 г. Переговоры между делегациями велись через посредников: кардиналы заслушивали предложения одной стороны, после чего она освобождала зал, приглашалась другая сторона, ей озвучивали сказанное ранее. Понятно, что процесс при таком подходе шел черепашьим шагом. Папа Римский первоначально предполагал, что по итогу будет выработан всеобщий мирный договор, который установит окончательные границы Англо-Франции, Бургундии и Буржского королевства. Для этого предстояло выслушать предложения всех сторон.

Первой свой проект представила Англия в лице Пьера Кошона и графа Саффолка. Карлу VII предлагалось отречься от престола, взамен за ним сохранялся титул дофина. Также ему оставляли занятые территории южнее Луары на условиях оммажа Генриху VI. Соответственно, Генрих VI оставался королем двуединой монархии, в которую включалось и Буржское королевство.

Делегация французов, которую возглавлял Артур де Ришмон и архиепископ Рено де Шартр ответили, что это совсем несерьезный подход и предложили англичанам убраться с занятых территорий, за исключением части Нормандии и Аквитании, то есть перейти к границам времен Эдуарда I и Филиппа Красивого. Генрих VI, естественно, должен был отречься от французского престола.

«Ха-ха-ха!» — сказали англичане. И повторили озвученное ранее, плюс прибавили предложение брака Генриха VI с дочерью Карла VII, что еще более укрепило бы позиции двуединого короля. Французы в ответ чуть расширили, границы частей Нормандии и Аквитании, на которых дозволялось править английскому королю на условиях оммажа Карлу.

Естественно, что дипломатические переговоры проводятся в формате торга, на котором изначально заявляются неприемлемые для противоположенной стороны требования. А потом по пути уступок достигается консенсус, но в том-то и дело, что французы к консенсусу шли, а англичане упрямо стояли на своем. В этом было и рациональное зерно — усилившаяся держава Карла VII рано или поздно прибрала бы к рукам Нормандию и Активитанию, но и упрямо стоять на своем тоже не имело смысла.

Переговоры зашли в тупик и были сначала приостановлены, а затем прекращены. Филипп Добрый, единственный из трех правителей, участвовавший в конгрессе лично, попытался сгладить ситуацию, организовав прием 1 сентября в честь праздника. На этом банкете умудрились поругаться архиепископ Йоркский и бургундский герцог, которого прямо обвинили в двурушничестве. 6 сентября со словами «Ой, все!» английская делегация покинула Аррас, рассчитывая тем самым сорвать переговоры. Филипп Добрый по условиям договора в Труа не имел права выступать на таких мероприятиях как самостоятельное лицо и не должен был заключить франко-бургундский мир. Англичане просчитались в главном — заключение мира шло как раз через денонсацию договора в Труа.

14 сентября взял да и умер Бедфорд. Исчезновение с доски влиятельного политика дало зеленый свет для начала переговоров.

При бургундском дворе существовало две партии, проанглийская и профранцузская . Понятно, что первые («Courouchiez») выступали за союз с Англией, вторые ( «Joueulz»)— за мир с Карлом VII. Лидером Joueulz являлся Николя Ролен — канцлер герцогства, фигура крайне весомая, значимая, этакий аналог Отто фон Бисамрка и Александра Меньшикова одновременно. Именно он и стал архитектором соглашения, которое войдет в историю как «Аррасский мир». Представленный Роленом меморандум буквально уничтожал мир в Труа как документ. Во-первых, обнаруживалась полная незаконность передачи Карлом VI короны Генриху V в обход обычаем престолонаследия. Во-вторых, в силу межличностного характера соглашения между двумя королями устанавливалось , что на Филиппа договор не распространялся (при этом он его подписал, ага). В-третьих, англо-бургундский союз объявлялся ошибкой, порожденной неверным пониманием блага Франции и стремлением наказать виновников смерти Жанна Бесстрашного.

Карлу VII предлагалось платить и каяться за убийство на мосту в Монтеро, а он был и не против.

«Мадонна канцлера Ролена». Ян ван Эйк (тот самый ван Эйк — он был придворным художником герцогов бургундских), 1435 г. (шестидесятилетний канцлер изображен как раз в в год подписания договора в Аррасе)

С заявлением о желании заключить мир Филипп Бургундский выступил аж 10 сентября, а дальше задачей дипломатов стало обелить и умаслить герцога в сложившихся условиях. Следуя меморандуму Ролена, договор в Труа был признан юридически ничтожным по ряду пунктов, главным из которых стало нарушение порядка престолонаследия. Соответственно, Филипп освобождался от принятых обязательств в отношении англичан и Генриха VI, что подтверждали прелаты Папы Римского (сказалось, что Карл VII сумел вовремя завести блат с понтификом).

Генрих VI лишался каких-либо прав на французский престол, во-первых, в силу ничтожности договора в Труа, во-вторых, в силу того, что Карл VI передавал корону Генриху V, а не его наследникам. Как мы помним, Генрих V успел в могилу раньше тестя. В документе, подписанном Папой ничего не говорилось об искуплении убийства Жанна Бесстрашного, Карл VII должен был решить этот вопрос самостоятельно и чем на большие уступки он был бы готов пойти, тем, значит сильнее он раскаивается.

Французская делегация сыграла тоже неплохо: Карл VII еще раз принес извинения, еще раз поплакал, обязался построить в честь убитого роскошный храм, проводить требы, вносить вклады, а также покарать виновных. Но это было не главное. Герцогству Бургундскому предоставлялась фактическая независимость. Все ранее захваченные территории признавались за Филиппом Добрым. Карл пошел на немыслимое и слил Рене Доброго — сына своей всесильной тещи Иоланды — права на Лотарингию признавались за Филиппом, а не за шурином. Дабы не допустить тяжелой душевной травмы, Филипп освобождался от оммажа перед Карлом VII в течение жизни обоих правителей. Бургундия становилась как бы частью Франции, но как бы и самостоятельным государством.

В ответ Филипп признавал Карла королем Франции, между ними устанавливался мир, англо-бургундский союз переставал существовать, гражданская война арманьяков и бургиньонов завершалась.

Казалось бы от произошедшего больше выигрывали бургундцы, но и французы получили не мало. Англичанам, которые получали известия о ходе переговоров, оставалось только скрежетать зубами.

В достаточно короткий срок — 21 сентября — договор был подписан и опубликован. Бургундия не становилась союзником Франции, но заявляла о своем нейтралитете в Столетней войне. Филипп Добрый продолжал интриговать против Карла VII. Локальные военные франко-бургундские столкновения продолжались. Но точно такие же стычки происходили теперь и на англо-бургундских границах. Для Англии заключение Аррасского мира стало тяжелейшим ударом, не менее серьезным, чем шествие Жанны д'Арк. Если с бургундцами англичан было двести миллионов, то теперь их оставалось пол-грузовика. Они понимали, что теперь их будут бить, а увернуться некуда.

Продолжение: Столетняя война. Часть XIII. Глава 2 из 2: Париж возвращается королю

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_62306

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Тут можно почитать подробнее

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Автор: Дмитрий Сувеев.

Предыдущая часть: Столетняя война. Часть XII: Орлеанский перелом. Глава 1 из 2

Первая часть: Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

Возвращение контроля над долиной Луары

После отступления англичан, дофинисты задумались над возвращением долины Луары под свой контроль. Выполнить эту операцию должен был герцог Алансонский. В компании с Жанной 10 июня он появился у стен крепости Жаржо. Город имел мощные укрепления, на взятие которых могло потребоваться большое время. Командовал обороной сам граф Суффолк.

Герцог в наибольшей степени из всех французских командиров находился под влиянием Орлеанской Девы и послушал ее совета атаковать крепость с марша. Кавалерийской атакой были захвачены пригороды и городской мост, но застигнуть англичан врасплох и попасть за стены не удалось. Наоборот, французы угодили под контратаку.

11 июня Жанна предприняла попытку переговоров, потребовав безоговорочной сдачи. Требования не подействовали, но и оскорблений больше никто не выкрикивал. Началась артиллерийская дуэль, в ходе которой из бомбарды был разрушен донжон Жаржо.

12 июня Суффолк обратился с предложением о сдаче, но почему-то к Ла Иру. Герцога Алансонского возмутило такое нарушение субординации и он приказал снова начать штурм. На этот раз все прошло успешно: крепость былая взята. Один из братьев Суффолка погиб, второй попа в плен. Когда самого графа окружили противники он был очень оскорблен тем, что среди них нет ни одного дворянина. Поэтому Суффолку срочно пришлось произвести своих противников в рыцари, а уже потом сдаться в плен.

Осада Жаржо. Миниатюра из «Вигилия на смерть Карла VII"

16 июня настало время очередной крепости — Божанси. Но на этот раз французов ждал неприятный сюрприз.

Потерпев поражение под стенами Орлеана , Джон Тальбот оставил войска и с криками «Все пропало, шеф!» последовал в Париж. Там он получил хорошую взбучку от Бедфорда и был отправлен вместе с отрядом под командованием Джона Фальстофа исправлять ситуацию. В войске на этот раз насчитывалось около 3-4 тыс. английских голов, собранных, надо сказать, с бору по сосенке. Для формирования отряда лучники и латники выдергивались из нормандских гарнизонов и качество этого контингента было соответствующим.

17 июня войско Фальстофа оказалось под стенами Божанси.

К французам тоже прибыло подкрепление. 1200 бретонцев совершенно неожиданно для всех привел опальный коннетабль Артур де Ришмон. Это было полной неожиданностью, имея в виду конфликт бретонца с дофином. Однако де Ришмон заявил, что пришел сражаться за правое дело с целью загладить перед Карлом обиду.

Как и под стенами Орлеана, две армии выстроились для битвы, до сумерек поиграли в гляделки, после чего Фальстоф приказал отступать.

По свидетельствам современника Ангеррана де Монстреле, достаточно скептически относившегося к Жанне, Фальстоф увидел, что все английские достижения были сведены на нет славой Жанны и сил разбить ее войско у него не имеется.

18 июня гарнизон скрытно покинул Божанси и, соединившись с прибывшим из Парижа подкреплением, стал отступать.

Битва при Пате

Войско Тальбота и Фальстофа стало отступать по старой римской дороге. После соединения с гарнизоном Божанси в нем насчитывалось 4-5 тыс чел., плюс имелся крупный обоз.

Французы на этот раз не имели численного превосходства — в распоряжении герцога Алансонского и де Ришмона находилось 1,5 тыс рыцарей (точнее латников-жандармов). Несмотря на это они решили организовать преследование. Расчет строился на том, чтобы не дать англичанам занять сильную позицию и повторить успех сами знаете каких битв.

Дальше описания сражения 16 июня в деталях обнаруживают различия.

Погоня длилась недолго — около четырех часов. Преследуемые вскоре поняли, что оторваться им не удастся и начали готовиться к бою на более-менее удобной позиции близ деревни Пате. Так остается неясным, целиком ли не выстроились англичане или дело касалось только лучников.

Последние по легенде увидели выбежавшего из леса оленя и начали с криками пытаться его загнать, чем обнаружили себя для французского авангарда. Дальше описание событий битвы при Пате расходится, а от этого зависит, кому из французских командиров припаивать звездочку на наплечник.

Английские лучники не смогли качественно выстроить горожу из деревянных кольев, так как земля была твердой от засухи и палки в нее не втыкались. А дальше то ли малочисленный авангард под командованием Ла Ира стремительной атакой в лоб разметал сначала лучников, а затем обратил остальных англичан в бегство, то ли все было более развернуто.

По другой версии, авангард все же дождался подхода герцога Алансонского и де Ришмона. Поняв, что атаковать в лоб не получится, конница совершила невиданное — маневр и обошла противника с фланга. А дальше все то же самое: бегство Фальстофа, который подставил тем самым Тальбота, плен Тальбота, избиение бегущих,победа.

Потон де Сентрай в битве при Пате. Картина Грэма Тернера

Жанна к сражению не успела, но из пропагандистских целей победа была приписана ей.

В итоге получился Азенкур наоборот: меньшие силы французов наголову разбили недисциплинированных англичан. При незначительных потерях со стороны атаковавших войско Фальстофа потеряло половину убитыми, пленными и дезертировавшими. Сам «Бич Франции» сверкал пятками аж до самого Парижа, где был лишен «Ордена Подвязки» и попал в опалу.

Получилось, что у Бедфорда до осады Орлеана была армия, а после она бесследно исчезла и новую взять было неоткуда. Осада выжала казну регента до копейки, заложить пришлось даже дворцовую посуду. Наиболее талантливые командиры были либо убиты (Солсбери, Гласдейл), либо попали в плен (Саффолк, Тальбот). Ситуация после поражения при Вернёе повторилась как в зеркале, но уже для другой стороны. Но если у дофинистов имелись силы, чтобы восстановиться, Бедфорду взять ресурсы было неоткуда.

Коронация Карла VII

В планы французов входило продолжение кампании, начатой под Орлеаном. Осторожный Карл считал, что пока у него недостаточно сил для взятия крупных городов, типа Парижа. Жанна настаивала на взятии Реймса и коронации в нем. По правде сказать, Карл и сам не раз уже туда стремился, но не получалось.

Неожиданно слава Жанны и изменившийся расклад сил изменили вектор симпатий горожан крепостей Шампани. По мере следования войск дофинистов крепости бескровно переходили на сторону Карла.

1 июля о своем нейтралитете объявил Оскер, 10 июля сдался Труа, в котором был подписан знаменитый договор, 14 июля — Шалон, а 16 — сам Реймс. Получилось, что тот город, куда дофинисты-арманьяки уже два раза безуспешно пытались пробиться, пролив немало крови, сдался им абсолютно бесплатно, то есть даром.

Не откладывая в долгий ящик, 17 июля 1429 г. провели коронацию Карла VII. Церемония была не пышной, из-за обстоятельств во многом отклонялась от заведенных канонов: светских пэров заменяли соратники Карла, из духовных пэров присутствовали только трое, знамя держала Жанна. Королевские инсигнии: корону, скипетр, державу — не доставили из Сен-Дени по понятным причинам. Венчал на царство, правда, настоящий архиепископ.

Коронация Карла VII глазами разных художников

Но для людей того времени, четко связывавших ритуал и власть, этого было достаточно. Теперь полностью настоящим и законным королем Франции становился Карл VII Валуа, а в Лондоне и Париже сидели люди, говорившие от не пойми кого по имени Генрих. Учитывая поведение оккупационных войск, французы приняли такую аргументацию на ура.

Осада Парижа

Опасения о том, что французы двинутся на Париж родились у Бедфорда еще до коронации Карла в Реймсе.

Французская столица являлась крупнейшим городом страны, ее население с начала XV в. сократилось с 200 до 80 тыс. чел., что все равно позволяло сохранить пальму первенства. Если крепостные стены Орлеана были одними из лучших во Франции, то в Париже они были самыми лучшими и самыми мощными. Они были двойными, высотой 9 метров, пространство между ними заполнял бутовый камень.

Парижские укрепления. Фрагмент миниатюры из «Великолепного часослова Жана Беррийского»

Рассчитывать взять такую крепость было очень самонадеяно. Возможно, французы рассчитывали на диверсию со стороны своих агентов, моральный надлом горожан или очередное чудо Жанны.

Каждый из вариантов имел право на жизнь: незадолго до того в столице был раскрыт заговор арманьяков. Под влиянием слухов о подвигах Орлеанской Девы в городе царила паника, горожане готовились к сдаче и последующему за ней грабежу: запрятывали клады, запасались продовольствием.

При дворе Карла VII после коронации образовалось две партии: «партия войны» во главе с Жанной и Дюнуа и «партия мира», возглавляемая Ла Тремуйлем. Первые настаивали на атаке на Париж, вторые — на переговорах. Позиция «голубей» была усилена предложением от Филиппа Бургундского о перемирии. Карл охотно пошел на него, но получив сведения о прибытии в Париж 3500 английских лучников из Кале, французский король почувствовал себя обманутым и продолжил наступление. Его армия двигалась медленно, неуверенно, зигзагами.

Бедфорд решил не доводить дело до осады и вызвал Карла VII в оскорбительной форме не генеральное сражение. Англичане возвели укрепленный лагерь близ аббатства Нотр-Дам-де-Виктуар и стали ждать. 13 августа 1429 г. войска французского короля подошли туда. В этот день состоялось несколько конных поединков, но на штурм лагеря французы не пошли, видимо, наконец поумнев после сами знаете каких битв. 15 августа французы, не сумев выманить англичан из лагеря, отошли. Бедфорду ни с чем пришлось возвращаться в Париж.

16 августа в адрес Карла VII явились тайно делегаты от Филиппа Доброго с предложением перемирия. Несмотря на усилия Бедфорда, сторонам удалось прийти к соглашению: с 28 августа вплоть до Рождества устанавливалось перемирие. Французы обязывались не вторгаться в англо-бургундские земли севернее Парижа, но сама столица от перемирия освобождалась.

В ответ Бедфорд предложил Филиппу Доброму взять Париж под свое управление, но герцог от сомнительной чести отказался.

23 августа отряд под командованием Жанны и герцога Алансонского занял Сен-Дени. Опасаясь плена, Бедфорд покинул столицу и перенес свой двор в Руан, который отныне стал главным городом Англо-Франции.

С точки зрения снабжения осада Парижа была подготовлена хорошо: имелось достаточно лестниц, фашин, артиллерии. Но не смотря на это, бои в окрестностях Сен-Дени показали, что с этой стороны город взять было невозможно и направление удара было перенесено.

Жанна д'Арк осаждает Париж

7 августа в Сен-Дени прибыл Карл VII. В это время Жанна приказала начать попытку штурма ворот Сен-Оноре на юго-западе столицы. 8 августа ее войскам удалось взять укрепления у стен, но форсирвоать ров они не смогли. Дева была ранена стрелой в бедро на берегу рва, ее паж и знаменосец убиты, но не смотря на это она продолжала требовать атаковать.

9 августа Жанна предприняла новую попытку штурма, но внезапно ей было обнаружено, что мост через Сену был разрушен по тайному приказу Карла VII, а вечером французский король приказал снять осаду и отступать, сославшись на соблюдение перемирия.

Понять логику Карла пытаются, указывая либо на желание избавиться от надоедливой фанатички, либо на интриги Ла Тремуйля, настаивавшего на немедленном заключении мира.

Таким образом, поражение Жанны под Парижем стало первым в долгой цепочке ее неудач. С этого момента ее отстранили от командования крупными силами. На протяжении конца осени-зимы она командовала небольшим отрядом, так и не добившимся хоть каких-то успехов. Можно сказать, что Жанну намеренно сливали, а можно, что эффект первых побед закончился, обнажив военное дилетантство девушки.

Осада Компьена

В марте 1430 г. появились сведения, что бургундцы решили вернуть контроль над Компьенью — городом, который в июле 1429 г. добровольно перешел на сторону Карла. На помощь коменданту крепости Гильому де Флави направили войска. Один из отрядов численностью в 300-400 человек по собственной инициативе собрала Жанна д`Арк. На тот момент она была отстранена от участия в крупных операциях и это можно воспринять как опалу.

14 мая девушка со своим войском прибыла в город, откуда направилась в рейд по окрестностям Компьена, намереваясь нарушить порядки бургундцев. Как и осада Парижа, вылазка протекала для Жанны неудачно: не удалось помочь Шуази, взять Суассон.

23 мая Жанна с отрядом появилась у бургундских позиций в Марньи. Бургундцы имели численное преимущество и успели подготовиться к бою. Французы начали отступать в Компьен, а Орлеанская Дева возглавила арьергард прикрытия. Основные силы успели вернуться в крепость, а перед носом самой д'Арк Гильом де Флави приказал опустить ворота.

После этого бургундец Лионель, бастард Вандомский, захватил Жанну в плен.

Пленение Жанны под Компьеном, гравюра XIX в.

Компьень продолжала обороняться, как ни в чем не бывало. Летом под стены города прибыл сам Филипп Добрый, а Бедфорд прислал отряд из 1-1,2 тыс лучников. Бургундцам удалось захватить ключевые укрепления вокруг города.

В октябре 1430 г. на помощь осажденным прибыл крупный отряд Жана де Буссака и Потона де Сентрайля. Воодушевившись этим 23 октября осажденные совершили вылазку и пошли на штурм бургундских бастид. Опасаясь окружения, в ночь с 25 на 26 октября осаждавшие в спешке покинули позиции, оставив массу трофеев.

Осада Компьена была снята.

Процесс Жанны д'Арк

Судьба захваченной в плен Жанны стала предметом жарких споров. Если для сторонников Карла она была святой, то англичане и бургундцы называли ее Орлеанской Ведьмой.

То, почему Карл VII устранился от ее спасения, является предметом специальной олимпиады в научных и публицистических кругах. Предлагали ли ему выплатить выкуп, почему он не попытался обменять Жанну на пленных Тольбота и Суффолка, которых позже обменяют на представителей французской знати, и т.д.?

Споры, о том, кому достанется Орлеанская дева шли и в англо-бургундских кругах. Парижский университет требовал выдать девушку на суд им, епархия Бовези в лице Пьера Кошона требовала судить ее у себя. Герцог Бургундский, будучи острожным человеком, на всякий случай устранился. Командовавший осадой Компьена, Жан Люксебургский, вышел на Бедфорда и предложил ему выкупить пленницу за 10 000 ливров — огромную сумму. Французский регент поднапрягся и изыскал средства — под такое дело Штаты Нормандии согласились вотировать средства.

В Руане, где теперь находилась столица Английской Франции, 27 марта 1431 г. начался процесс с заранее предсказанным результатом. Его ход негласно контролировал Бедфорд. Целью судебного процесса была дискредитация Жанны, а посредством этого — и политической роли Карла VII. В случае обоснования обвинений, получалось бы, что нового Валуа на трон возвела ведьма, еретичка и посланница дьявола. А хотите ли вы, дорогие французы, подчиняться ставленнику нечистой силы?

Процесс со стороны должен был выглядеть беспристрастным, но не повезло уже с судьями: их возглавлял Пьер Кошон, изгнанный арманьяками, то есть заинтересованное лицо. Был собран широкий штат теологическо-юридических работников. Показания Жанны записывали в форме изложения и отвозили на анализ в Парижский университет. Эксперты насчитали аж 12 признаков ереси, идолопоклонничества, легковерности и прочего.

23 мая Кошон добился сделки со следствием, по которой безграмотная Жанна расписалась в некой бумаге. Как оказалось — акте раскаяния. 28 мая она вновь явилась на процесс, одетая в мужскую одежду. Вроде как, это было подстроено англичанами. Такое поведение истолковали как повторное впадение в ересь и передали Жанну мирскому суду.

Процесс светских властей был коротким: он начался 30 мая, а 7 июня Жанну уже сожгли на костре.

Казнь Жанны д`Арк. Миниатюра из «Вигилия на смерть Карла VII"

Политический эффект от казни получился минимальным и его можно было использовать только для внутреннего пользования. Например, венецианский хронист Антонио Морозини замечал, что казнь Жанны является актом мести успешному полководцу. Папа Римский отказался от поддержки процесса, предложив англо-французам разбираться самим.

Теоретически, саботировать процесс мог Карл VII, воспользовавшись правом пересмотра в вышестоящей инстанции, тем более, что карманный архиепископ у него был. Но почему-то доказывать несостоятельность приговора он предпочел уже после казни и дипломатическими средствами.

Победа под Орлеаном, Пате, коронация Карла VII значительно усилили позиции французских сил, сделав их лидерами в борьбе за освобождение страны. Все эти события стали переломным моментом «Столетки», но об окончательной победе было говорить еще рано. Пока еще не шло речи о том, что англичан надо было просто добивать, пока еще с ними надо было сражаться. Безусловно Жанна сыграла значимую роль в этом периоде. Но о том, что победу принесло божественное заступничество или некий «народный гнев» в лице простой крестьянки говорить нельзя.

Поражение Англии обеспечивали процессы, протекавшие на протяжении всего двадцатого десятилетия пятнадцатого века. Постоянные сражения, стычки, осады, партизанская война, внутриполитические противоречия подтачивали Англо-Францию изнутри. Англичане не смогли закончить войну на сокрушение, а в войне на истощение они не имели шансов.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_57215

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам\

Продолжение: Столетняя война. Часть XIII. Глава 1 из 2: Аррасский мир

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Тут можно почитать подробнее

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Автор: Дмитрий Сувеев.

Предыдущая часть: Столетняя война. Часть XI: Неустойчивое равновесие

Первая часть: Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

Наконец настала пора рассказать о самом известном, самом мифологизированном и очень непродолжительном эпизоде Столетней войны. Он продлился всего около трех лет, но именно этот непродолжительный период сделал конфликт частью мирового культурного кода. Можно много говорить о том, что известны битвы при Креси, Пуатье, Азенкуре, Кастийоне, известность эта весьма специфична — круг любителей истории, а в школьные учебники и кругозор более-менее образованного человека вошла только Жанна. В этой статье попытаемся разобраться, что же происходило вокруг Орлеана, Пате, Реймса, других городов, а объяснения относительно личности героини дадим отдельно.

Зы. Если кто не понял, мы наконец добрались до Жанны д'Арк.

О планах кампании и состоянии сторон

К 1428 году изматывающее противостояние союза Англо-Франции и Бургундии против Буржского государства стало истощать силы обеих сторон конфликта. Как мы помним из предыдущей статьи, 1420-е гг стали периодом постоянных битв и осад. Потерпев поражение при Вернёе в 1424 г., а затем погрузившись во внутренние интриги, Буржское государство дофина Карла утратило наступательный потенциал, но еще вполне могло огрызаться, например, сняв осаду Монтражи в 1427 г. Англия, как казалось, сохраняла на континенте прежнее военное могущество, на деле это впечатление было обманчивым. Сказывались внутренние противоречия между Бедфордом, регентом Франции, и Глостером, регентом Англии, каждый из которых тянул одеяло на себя. Но кроме того оккупированная Нормандия работала, словно черная дыра, растворяя в себе финансы и гарнизоны. Обстановка требовала постоянно держать контингенты в оккупированных населенных пунктах. Английской администрации постоянно мерещились реальные или мнимые заговоры, а по дорогам шастали трудно отличимые друг от друга отряды партизан и банды бригандов. Мы уже писали в десятой части, что английская армия, расквартированная на севере Франции, разлагалась. Солдаты дезертировали, сбивались в банды, занимались рэкетом и грабежом и уклонялись от участия в боевых действиях. Получалось, что для участия непосредственно в походах требовалось вербовать новых бойцов в метрополии.

В это время вокруг дофина Карла по воле обстоятельств собиралась своя команда по спасению мира, в которую входили: неуверенный в себе лидер (Карл VII); его изобретательная теща (Иоланда Арагонская); парень, который пропадает неизвестно куда, а потом появляется в самый важный момент (Артур де Ришмон); парень, выкупленный из плена (Жан II Алансонский); благородный бастард (Жан Дюнуа, он же Жан Бастард Орлеанский); денежный мешок (Жак Кёр); отморозок-эксперт по оружию (Ла Гир); будущий предатель (Ла Тремуйль) и девушка, которая умрет первой (Жанна д'Арк). Формированию сплоченного коллектива, состоящего большей частью из молодежи, мешали постоянные придворные интриги и борьба за власть между Иоландой Арагонской и Ла Тремуйлем.

Чувствуя слабость буржского двора и нарастающий кризис в Нормандии герцог Бедфорд решает начать кампанию 1428 г. по захвату долины реки Луары — линии разграничения территорий, контролируемых англичанами и их союзниками с дофинистами. Здесь находилась цепочка крепостей, самой значимой из которых был Орлеан — город, построенный близ слияния Луары и Сенны. Он прикрывал дорогу вглубь страны, дальше не имевшей значимых укреплений.

Бассейн Луары и Орлеан на карте Франции

Орлеан представлял из себя знаковый во многих отношениях город. Во-первых, он являлся крупным экономическим центром, богатым, зажиточным населенным пунктом, крупным по территории и населению. Во-вторых, это была непосредственная вотчина арманьяков. Город являлся столицей владений сына убитого Людовика Орлеанского, Карла, поэтому лояльность Орлеана по отношению к дофину не вызывала сомнений, здесь он мог найти надежную опору. В-третьих, город географически находился на реке Луаре, ставшей линией разграничения между воюющими сторонами. Шевоше англичан не заходили южнее. Орлеан лежал на пересечении торговых путей и открывал дорогу к крупнейшим центрам дофинистов: Буржу, Пуатье. Захватив Орлеан, англичане рано или поздно бы добрались и до туда, тогда как сам Карл оказался бы заперт в своих владениях и не мог проводить наступательных операций. Дофинисты могли рассчитывать на грамотную оборону и возможность перехода в контратаки.

Таким образом, осада Орлеана стала кульминационной точкой войны, начатой Генрихом V. Если бы французы терпели поражение, то Карл терял шансы на победу, его конец становился вопросом времени. Однако и англичане, осознавая они это или нет, в известной степени играли ва-банк, так как не могли в обозримом позволить себе сконцентрировать силы в случае поражения.

О городе-герое Орлеане

Отличительной особенностью Орлеанской осады является невероятно обширный круг дошедших до нас источников. Главным достоинством этих документов для нас является синхронность. Сохранился «Дневник Орлеанской осады» и «Хроники Девы», в которых буквально по дням подробно расписаны события, происходившие в городе, а также перемены настроения его защитников. О сражении с «другой стороны» повествует хроника Ангеррана де Монстреле — бургундского рыцаря, участника событий. Сохранились «Хроники Девы», письма Жанны д`Арк. Имеются финансовые ведомости. Благодаря этому мы знаем имена командиров всех отрядов, численность войск, план обороны и осады, объемы довольствия войск и много чего еще.

Орлеан 1428 г. на гравюре начала XX в. из книги А. Франса «Жизнь Жанны д`Арк». Видны Орлеанский мост, форт Ла Турель, бульвары — земляные укрепления у оснований башен.

Оборонительные сооружения Орлеана были под стать политико-экономическому статусу города. Это была мощная, хорошо защищенная крепость, неоднократно модернизировавшаяся и усиливавшаяся. Она имела 37 башен высотой 6-10 метров, пять ворот, крепкие стены. Ворота Святой Екатерины выходили на трехсотметровый девятнадцатиарочный каменный мост, построенный в XII в. Мост имел две подъемных секции, был захламлен водяными мельницами, жилыми домами. Имелись на мосту и оборонительные сооружения: на острове Рыбачий наскоро возвели две насыпи. Имелась и более серьезная защита. На восемнадцатом пролете моста — практически на противоположном берегу — находился форт (называемый также крепостью или замком) Ла Турель. Это сооружение должно было перекрывать въезд на мост для неприятеля и состояло из двух больших и двух малых башен. За крепостными стенами располагалось то, что мы привыкли называть «посад» — пригороды со множеством домов и церквей.

План Орлеана и сооружения его моста

Ожидать нападения город стал еще со времен шевоше Черного Принца, накапливая различные запасы. В начале 1400-х крепость перестроили, запасы пороха, стрел, ядер, свинца, продовольствия постоянно наращивались. В Орлеане имелся обширный парк артиллерийских орудий и осадных машин. Несмотря на то, что требушеты поражали своими размерами, основная роль уже переходила к огнестрельных устройствам, в том числе к огромным бомбардам.

К моменту начала осады население составляло примерно 20 тыс. чел., из них четверть входила в ополчение. Функции городского капитана выполнял Рауль де Гокур — человек, уже переживший одну осаду — в 1415 г. Генрих V взял управлявшийся им Арфлер. Если так можно выразиться, то Орлеанской оборонительной операцией в целом руководил другой человек — Жан де Дюнуа, в то время именовавшийся Орлеанский Бастард.

Жан, бастард Орлеанский (Жан де Дюнуа). Прижизненный портрет XV в.

Он отдавал приказания по укреплению обороны, приводил в город снабжения и подкрепления, проводил вылазки. Имя этого человека вам придется запомнить — он будет участвовать в Столетней войне до самого ее окончания. Он родился в результате внебрачных похождений Людовика Орлеанского с какой-то дворянкой и почему-то ему полюбился младенцем. Отец решил воспитывать его в своем имении, но был убит. В дальнейшем мальчик рос вместе со своим ровесником — будущим дофином Карлом и стал его другом детства. Повзрослев, стал проявлять интерес к военному делу, в битве при Монтражи показал себя, как полководец и был назначен защищать Орлеан — владения своего сводного брата Карла. Подобно героям фильмов 50-х гг. о благородных незаконнорожденных детях, Жан де Дюнуа оказался человеком глубокой порядочности , чем контрастировал со многими современниками.

Говоря о численности гарнизона следует различать поддающихся точному учету наемников и достаточно виртуальных ополченцев. Первых по подсчетам казначея Эжмона Роже было 740 ратников и 870 арбалетчиков. Историки оценивают число профессионалов в 400 человек. Отряды местной милиции неизвестны — до 3-5 тыс. чел. При этом за время осады численность гарнизона изменялась: помимо убыли от потерь в город постоянно прибывали подкрепления, часть отрядов наоборот уходила.

Начало английского похода

Для проведения операции в Британию был отправлен вербовать войска лучший командир королевства — Томас Монтегрю, более известный как граф Солсбери.

Поэт Джон Лидгейт преподносит свою рукопись графу Солсбери

В метрополии он заключил контракт на рекрутирование 450 латников и 2250 лучников. 1 июля 1428 г. войска высадились в Кале и последовали в Париж, где Бедфорд приказал набрать 400 латников и 1200 лучников из местного населения, однако на деле завербовать удалось 200 и 600 человек соответственно. Был объявлен призыв феодального ополчения, не увенчавшийся успехом. В качестве союзного контингента Филипп Добрый направил из Бургундии 1500 человек.

Относительно планов кампании еще не было определенности, в частности предполагалось захватить Анжер и соединиться с гарнизонами Гаскони. В итоге все же был выбран вариант с захватом долины Луары. Солсбери поначалу отказывался нападать на Орлеан, так как по рыцарским законам чести атаковать владения находящегося в плену феодала являлось большим зашкваром, но Бедфорд настоял. Томившийся в неволе Карл Орлеанский предложил английскому регенту выкуп в 6000 экю за безопасность города, но этот вариант также отклонили.

В августе Солсбери с войском отправился в поход. Ему достаточно легко удавалось брать замки, находящиеся по берегам Луары. Из значимых населенных пунктов захвату подверглись Менг, Божанси,Шинон. К концу сентября 1428 г. передовые отряды под командованием графа Суффолка вышли к окрестностям Орлеана.

Видимо, решив, что больше зашквариться, чему уже получилось, нельзя, Солсбери вел себя крайне вероломно и жестоко: гнал пленных с веревками на шее до самого Парижа, приказывал нашивать своим солдатам белые кресты, чтобы прикинуться дофинистами; пригнал местных крестьян на строительство моста, а потом приказал их убить. Самым значимым для современников проступком стало разорение церкви Богоматери в Клери, после чего многие решили, что граф не жилец и бог его покарает.

Начало осады

5 октября отряд Суффолка захватил Жаржо и форсировал Луару. 7 октября его солдаты напоролись на отряд защитников Орлеана, между ними завязались стычки и продвижение англичан было остановлено. Стало ясно, что войти в город «на плечах» не удастся. Войска Суффолка остановились возле моста, о котором шла речь выше.

Официальным началом осады считается 17 октября. Тогда произошел артобстрел, принесший первую жертву — горожанку по имени Бель.

Появление армии Солсбери не было сюрпризом для горожан — о выдвижении войск сообщили шпионы из Парижа, а когда начались захваты крепостей выяснить конечную цель стало не сложно. Город подготовился к обороне: были заложены все ворота, кроме Бургундских, установлены деревянные щиты, рассыпан чеснок, завербованы наемники, проведены другие мероприятия.

21 октября англичане предприняли безрезультатную попытку штурма Ла Турели, стоившую жизни 240 англичанам и 200 французам. Следующей ночью подрывникам удалось подорвать бульвар (древесно-земляное укрепление) вокруг форта, а в ночь с 23 на 24 октября была захвачена и сама Турель. Два пролета моста через Луару были также подорваны осаждавшими.

Макет Ла Турели, выполненный для фильма Люка Бессона

В этот же день, 24 октября, был поставлен один из самых эпичных хедшотов в истории. Солсбери поднялся на второй этаж Ла Турели и зачем-то выглянул в окно. В этот момент ему в голову прилетело пушечное ядро и оторвало половину черепной коробки. Это было страшнейшее невезение англичан и невероятное везение французов — в самом начале многомесячного сидения осаждавшие остались без крайне талантливого военачальника. Несчастный каким-то образом прожил еще три дня и испустил дух.

С этого момента командование перешло к Суффолку, который возложил на себя общее руководство операцией, а непосредственно осадой было поручено командовать Уильяму Гласдейлу.

25 октября в город прибыл Дюнуа с отрядом. Он отдал распоряжение уничтожать пригороды, находившиеся за крепостными стенами. Цель этого мероприятия была проста — не оставить помещений для зимних квартир на зиму. Особенно активно уничтожали многочисленные посадские церкви. Кроме того, обеспечивалась обзорность для крепостной артиллерии, которая могла пресекать перемещения осаждавших.

Надо сказать, что блокада города была не полной. У англичан попросту не хватало для этого сил. В город с известной степенью легкости могли проникать подкрепления, конвои с продовольствием, включавшие большей частью различный скот. Когда мы говорим о средневековой осаде, многим представляются кадры из «Властелина колец», в котором орда чумазых орков маячит под стенами и водит хоровод, оцепив крепостной ров. На самом деле лагерь осаждавших всегда находился на удалении от объекта нападения, для него выбирался холм, брошенный монастырь или что-то подобное. Это обеспечивало защиту от эпидемий, повышало безопасность в случае вылазок. Контроль над перемещениями противника обеспечивали разъезды и пикеты. Круговое оцепление вплотную под стенами, подобное полиции на массовых мероприятиях было бессмысленным. Крепость обстреливал артиллерийский наряд, надеясь постепенно разрушить укрепления. Скорострельность орудий при этом была о-о-о-о-очень медленной, крупные бомбарды стреляли где-то раз в час. То же касалось и метательных машин: для создания нужного напряжения в упругих элементах требушетов требовались усилия нескольких десятков человек и минимум час работы.

Отношения между осаждавшими и осажденными с нашей точки зрения выглядели странными: отмечены факты официального обмена подарками между Дюнуа и Суффолком, под стенами проводились турниры под аккомпанемент городского оркестра. При этом стороны абсолютно честно намеревались убить друг друга в дальнейшем.

Осада Орлеана. Миниатюра из «Вигилия на смерть Карла VII" , 1490 г.

Луара была форсирована только 8 ноября, после чего на берегу Англичане попытались замкнуть осаду, но им это не удалось. Весь период с ноября по март прошел в постоянных обстрелах, попытках штурма отдельных укреплений города, ответных вылазках осажденных. В ходе этих действий ни одна из сторон не получала преимущества. В город продолжали поступать подкрепления и продовольствие, голода удалось избежать, но рыночек порешал и дефицит вызвал кратный скачок цен. В то же время осаждавшим следовало заботиться о сохранении армии от голода, холода, контратак и огня противника.

Англичане стали возводить либо занимать существующие бастиды (бастилии) — так назывались вынесенные за пределы городских стен небольшие форты-замки. В бастидах располагался гарнизон и артиллерийский наряд. Такое решение обеспечивало надежную защиту осаждавших, но лишало их возможности прямого взаимодействия. Всю зиму обеим сторонам в тяжелых позиционных боях оставалось только ждать у моря погоды.

«Битва селедок»

От снабжения продовольствием и подкреплений всегда зависели как осажденные, так и осаждавшие. Коммуникации в средневековых конфликтах осуществлялись в виде вооруженных конвоев, включавших как свежие силы, так и обозы с продовольствием. От поставок последнего нападавшие особенно сильно зависели, если не получалось эффективно организовать зажитие и фуражировку. А в случае Орлеана это как раз было трудно сделать — дофинисты слишком хорошо зачистили местность.

В результате в голову защитников пришла одна очень светлая мысль: если перехватить один из обозов, то в лагере англичан начнется голод и они будут вынуждены снять блокаду.

Вскоре подходящий как раз представился: находившиеся в Париже агенты сообщили куда надо, что 8 февраля из столицы вышел крупный отряд англичан под командованием Джона Фальстофа ака «Бича (в литературном смысле) Франции». Помимо войска за отрядом тянулась вереница повозок с селедкой. Надвигался Великий Пост, а людям, занятым тяжелым физическим трудом, нужна была белковая пища. Везли, конечно, не только рыбу, но сильней всего пахла именно она.

План созрел сразу: на маршруте следования обоза имелся открытый безлесый участок, на котором можно было эффективно применить кавалерию. Наемники, находившиеся в Орлеане ночью скрытно покинули город и объединившись под командованием графа Карла де Клермона, выдвинулись к месту засады.

Засады как таковой не получилось: дозорные Фальстофа вовремя заметили передовой отряд Клермона, граф, может и хотел бы использовать фактор внезапности, но отставали шотландцы под командованием Дюнуа и Джона Стюарта (не того, который погибший коннетабль, а другого). Пока орлеанцы концентрировались, Фальстоф приказал готовиться к обороне. Им была применена неизвестная французам, но родная для этих ваших таборитов, тактика: 300 фургонов перевернули и образовали из них круг — такой импровизированный вагенбург.

12 февраля началось сражение известное, как «Битва селедок», а также «Битва при Руврэ» — по названию деревни, в которой до этого ночевали англичане. По сведениям разных источников французы то ли обстреляли укрепление из артиллерии, то ли ломанулись его брать без артподготовки. Точнее, в пешем порядке атаковали шотландцы, не дождавшись команды на то от Клермона. Шотландцы начали косплеить Креси, Пуатье и Азенкур, то есть ожидаемо огребли. За ними последовала конная атака рыцарей Дюнуа, лошади которых налетели на колья, врытые за любезно раздвинутыми перед атакующей конницей телегами. Раненого Бастарда Орлеанского усадили на коня, а дальше началось бегство. Первыми ожидаемо побежали шотландцы, за ними остальные. Английские лучники стреляли им в спину, а Фальстоф праздновал победу.

Численность атаковавших оценивают 3-4 тыс. чел., оборонявшихся в 2 тыс. чел, потери французской стороны в 300-400 чел., английской — незначительные.

«Битва селедок» на миниатюре из «Вигилия на смерть Карла VII"

Помимо тяжелых потерь, уже и так осложнивших оборону города, поражение имело для Орлеана и другие гораздо более тяжелые последствия. Городские старейшины обвинили Клермона в поражении и неумении командовать, граф обиделся и 18 февраля покинул город, уведя с собой 2 тыс. наемников. Защищать Орлеан осталось только ополчение. Это побудило городской совет начать переговоры о сдаче города. Но при этом горожане оказались не так просты, как это могло показаться. Сдать город они были согласны только бургундцам и Филиппу Доброму. Таким образом, они рассчитывали не только на пощаду, но и подчеркивали, что признают легитимность только династии Валуа, к которой относился и бургундский герцог. Но Бедфорд хотел самолично получить плоды добытой победы и такие условия отверг. В этот раз «Ой, все!» сказали уже бургундцы и 19 апреля 1429 г. укатили восвояси. Теперь ослабленными оказались уже осаждавшие. Многие историки считают, что именно бургундский демарш стоил англичанам победы. А самые интересные события были еще впереди.

И вот пришла Жанна

Учитывая ослабление крепостного гарнизона, англичане начали усиливать блокаду, воздвигнув в восточном пригороде Орлеана еще одну бастиду — Сент-Лу (до тех пор форты строили только на западных и южных окраинах). Это позволило бы блокировать Бургундские ворота и окончательно дожать крепость.

Следует понимать, что осада Орлеана — одна из первых крупных артиллерийских дуэлей в истории. Перестрелки носили постоянный характер. Одна из крупных и кровопролитных битв разыгралась 9 апреля, когда орлеанцы попытались взять бастиду Сен-Лоран.

Не следует думать, что дофин Карл и его окружение так просто бы отдали стратегический населенный пункт. В город продолжали поступать подкрепления. В одном из них в город направили новое мощное оружие, имя которому — идеология. По содержанию эта идеология была религиозно-патриотической, а воплощалась она в теле девушки возрастом примерно 19 лет, которую звали Жанна Дева. В историю она войдет как Жанна д`Арк.

По официальной версии™ Жанна, убедив в своей богоизбранности бальи города Воркулера, 9 марта смогла добраться до двора дофина Карла в Шиноне. Общение там тоже было коротким, но продуктивным. После определенных процедур верификации и авторизации буржский государь и церковные сановники удостоверились, что перед ними божья посланница. Жанна была аноблирована в дворянки, повышена до звания рыцаря-баннерета. Девушку назначили командующей орлеанскими силами. В подчинение ей были выделены наиболее значимые и талантливые командиры дофинистов: начальником штаба назначили Жана II, герцога Алансонского, руководить передвижением обоза с подкреплением должен был Бастард Орлеанский, нашлось место даже Ла Гиру (Ла Иру) — отмороженному капитану бригандов. В общем, компания подобралась веселая. Нельзя сказать, что статистика побед у этих людей была безупречной, но с ними Жанна находилась в надежных руках.

21-24 апреля Деву перевезли из Шинона в Блуа, где формировался новый конвой с подкреплением. 26 апреля отряд под предводительством Жанны выдвинулся к Орлеану.

Из того, что в Орлеан направляется подкрепление не делалось секрета. Наоборот, пропаганда всячески старалась донести до горожан их противников, что отряд ведет уже совершившая немало чудес посланница бога. Из Блуа 22 апреля в адрес Бедфорда и осаждавших город командиров было направлено письмо с требованием покориться воле божьей посланницы и уплыть обратно в Англию по-хорошему. На письмо ответили отказом, но свою функцию внушения богоизбранности распространяемая информация сделала.

29 апреля Жанна добралась до окрестностей города. Далее источники описывают некое чудо: при переправке через Луару в реке под молитву Жанны поднялся уровень воды, что дало пересечь реку на паромах. Миновав английскую бастиду Сен-Лу, отряд вечером вошел в Орлеан. Дева, Дюнуа, герцог Алансонский привели с собой 200 солдат. Отряд был встречен горожанами, разогретыми слухами, с большим энтузиазмом. Люди старались хотя бы прикоснуться к коню божьей посланницы. «Дневник осады…» повествует, что из-за толчеи от факела воспламенилось знамя Жанны, которое она потушила, лихо пришпорив коня, словно профессиональный кавалерист.

Въезд Жанны д`Арк в Орлеан. Худ. Жан-Жак Шеррер, 1887 г.

Рецепт побед, который предлагала Жанна основывался на следующих принципах:

1. Не пить, не курить, не матюкаться, не приносить клятв;

2. Не заниматься секасом с проститутками;

3. Молиться, поститься, слушать «Радио Радонеж»;

4. Не заниматься грабежом;

5. Прекратить Проводить преступные победоносные атаки в лоб населенных пунктов.

Как ни странно, солдаты ее послушались: проституток удали из обоза, пить стали гораздо меньше, слово %&# стали произносить как «Я поражен!». Исключение Дева сделала только для Ла Ира, который продолжал произносить %&# как %&# и даже как %@*&№ и #!%8$/ — человек с трудом поддавался перевоспитанию.

Начать было решено с предложения англичанам мира, фактически капитуляции. 30 апреля Жанна направилась по Орлеанскому мосту к стенам Ла Турели. Там она начала требовать от ее коменданта Уильяма Гласдейла сдачи и отступления. Ожидаемо, она получила отказ и услышала много интересных историй про себя и свою мамку. Попытки переговоров не закончились: Жанна направила гонцов с требованием отпустить ее посланника, угрожая в случае невыполнения перерезать глотки пленным англичанам, содержавшимся в крепости. Как ни странно, подействовало — гонца отпустили.

К этому времени англичане были уже «тепленькими», так как их истощила долгая осада, а также ослабил уход бургундцев. В то же время в Орлеане была достигнута максимальная численность войск за всю осаду. В итоге, сложилась ситуация прямо по заветам дедушки Жоры: истощить противника в обороне, обеспечить численный перевес, а затем раздавить врага свежими силами.

Уильям Гласдейл, с оскорблениями обращается к Жанне д`Арк". Орлеан, Франция. 30 апреля 1429 года. Художник Грэм Тернер

1 мая французским наемникам было выплачено жалование, что ободрило их не меньше, чем обещание божественного вмешательства.

Активные боевые действия начались 4 мая. Французы намерились взять бастиду Сен-Ло, уединенно стоявшую за восточной стеной Орлеана. Первоначальная атака на форт не увенчалась успехом, после чего войска в атаку повела уже сама Жанна, ведя в бой около 1,5 тыс. воинов, что в 3-4 раза превышало число оборонявших форт. Английский военачальник Джон Тальбот попытался прийти на помощь Сен-Ло, но его отряд был блокирован вышедшим из Орлеана войском в 600 чел. Сен-Ло была взята, ее защитники попали в плен.

Англичане, опасаясь повторения ситуации с потерей бастиды отступили на южный берег Луары, оставив все позиции вокруг города. Теперь они удерживали только Ла Турель и форт Святого Августина.

Параллельно с этим пришли донесения, что из Парижа вышел Джон Фальстоф с крупным отрядом для усиления блокады или штурма. Таким образом, время отведенное на освобождение города сокращалось.

6 мая Жанна начала организовывать несогласованную с другими командирами вылазку. Капитан Орлеана Рауль де Гокур пытался воспрепятствовать ей, на что был обозван Жанной «плохим солдатом», а толпа чуть его не растерзала. Пришлось открыть ворота. Крупный отряд вышел из города, достиг берега Луары. По наведенному мосту войска переправились к англичанам.

Жанна д'Арк ведет французов на штурм Ла Турели. Современный художник Грэм Тернер

С ходу была взята бастида св. Августина, благодаря чему Ла Турель оказалась окружена. 7 мая Жанна начала готовить опять же несанкционированный штурм Турели. Рано утром их войска исповедовали и отслужили перед ними мессу, после чего они начали фанатичный штурм.

Рыцари бросились наперегонки к укреплениям вокруг форта. В проломе между укреплениями им перегородил дорогу необычно крупный латник, но французы позвали стрелка и тот застрелил англичанина из кулеврины.

Под натиском сторонников Жанны англичане отступили под стены Ла Турели. Начался штурм самого каменного форта. Бой выдался ожесточенным и кровопролитным. Форт атаковали с двух сторон: силы городского ополчения восстановили мост, а Жанна атаковала с суши. Первый приступ оказался безрезультативным, в добавок английским лучником в стык нагрудника и наспинника была ранена сама Жанна.

Дюнуа настаивал на перегруппировке и отдыхе, но Орлеанская Дева потребовала заново атаковать. Она снова возглавила атаку, будучи уже раненной. На этот раз французам сопутствовал успех. Пытавшийся прорваться на помощь защитникам Ла Турели Уильям Гласдейл поскользнулся на мосту и утонул, после чего англичане начали сдаваться в плен.

Ранение Жанны д'Арк при штурме Ла Турели. Художник Грэм Тернер

8 мая англичане покинули полевые укрепления и выстроились для боя, французы ответили тем же. Около часа воины двух армий играли в гляделки, после чего Суффолк приказал им сниматься с позиций и уходить. Англичане разделились на два отряда: Суффолк направился к Жаржо, а Тальбот и Скейлз в Менге.

Осада Орлеана, длившаяся 210 дней, была снята.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_57215

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Тут можно почитать подробнее

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Продолжение: Столетняя война. Часть XII: Орлеанский перелом. Глава 2 из 2