Окрестности поселка Речицы, оккупированная Белоруссия, замок Вольфенштайн, 1943 год.
-Боже, быстрее Клаус, русские танки уже в 2х километрах-гауптман Винклер торопил подчиненных изо всех сил, но они двигались со скоростью мухи. Саперы уже битый час не могли закончить минирование замка, хотя доктор Штрассе четко приказал уничтожить все постройки вокруг, а также флигели и башни самого замка до прихода русских. Пока саперы справились только с окружающими постройками-огромные замаскированные ангары, в которых хранились запасы продовольствия, оборудование и вход в лифты, через которые осуществлялась поставки внутрь бункера, уже были взорваны, сам же замок пока взорвать не удалось.
Винклер кинул взгляд на возвышающуюся над ним твердыню замка. Замок имел треугольную форму, такую же как и легендарная крепость Монсегюр во Франции, где укрывались последние катары-древний народ, по легенде хранивший тайну чашы «Святого Грааля», которая впоследствии была обнаружена группой Анененербе в подземельях Франции и перевезена в Вольфенштайн.Треугольник замка вписывался в гигантское кольцо сооружений, обнесенных по окружности крепостной стеной высотой 15 метров. По задумке хозяина замка Гиммлера, руководившего строительством, форма замка символизировала другой древний артефакт-«Копье судьбы», вписанное в чашу «Грааля», и точно соответствовало форме серебряного кольца «Мертвая голова» (Тотенкомпф), которое вручалось каждому члену СС и которое стало негласным названием подземного бункера под замком.
По периметру замка было расставлено двенадцать пьедесталов, над каждым из которых находилась ниша в стене.Гиммлер представлял замок как средоточие возрождения рыцарей Круглого стола и назначил двенадцать офицеров СС своими последователями, которые собирались в разных комнатах по всему замку и совершали чудовищные оккультные обряды. Число двенадцать играло важную роль в дизайне Северной башни замка: двенадцать пьедесталов в своде, двенадцать колонн и ниш.
Сооружение в традиционном немецком готическом стиле выглядело монументальныо и величественно, чья мощь, по мнению Гиммлера, могла сравниться только с мощью самого Рейха. Огромные просторные залы, отделанные великолепным шелком, драгоценными камнями, золотом и янтарем, были забиты музейными экспонатами и предметами роскоши, привезенными со всей захваченной Европы и являвшиеся настоящим фетишем мрачного хозяина замка. Впрочем, вспомнив о том, какие мессы, игрища и оргии сопровождали эти залы за период короткой жизни замка Вольшеншайтн, Винклера поневоле передернуло-такие вещи были в Рейхе в порядке нормы, а рассказы обслуживающего персонала замка о доносившихся из зала песнопениях, криках, хоров голосов и залитых кровью дорогих полов замка после таких мероприятий, только подтверждали извращенную сущность рейхсфюрера и любимчика Гитлера. Доходили до Винклера и другие слухи, о том как в 1942 году всех строивших замок советских военнопленных загрузили в лифты, идущие вниз в бункер, в глубины детища настоящего мясника, доктора Штрассе, и больше ни одного из тысячи строителей замка Гиммлера больше никто не видел.
Сам замок находился в относительной низине, со всех сторон был окружен лесом, что затрудняло его нахождение авиацей наступающих русских войск. Лишь с началом ноября, когда русские начали свою операцию в Речицах, замок стал постоянной мишенью самолётов русских и пару раз они даже умудрились точно попасть в северную часть замка. После этого Гиммлер, приезжавший в замок раз или два в неделю, больше в Вольшенфтайне не появлялся, а все командование было передано доктору Штрассе. Сам доктор отнюдь не собирался эвакуироваться как его босс и продолжал свои исследования под замком, в бункере на глубине около десятка метров под землей, при этом и продовольствие и материалы для "опытов" доктора все равно продолжали доставлять в замок под постоянными атаками русских самолётов. Лишь сегодня, когда немецкая аэроразведка передала в замок, что авангардные части танковой армии русских вышли на окраины поселка Рычицы, который находился в трех километрах от замка, стало понятно, что дальнейшее промедление невозможно и доктор приказал Винклеру взорвать некогда самое любимое творение рейхсфюрера. Сапёры возились с самого утра, но чтобы заложить взрывчатку во все постройки и части здания, потребовалось гораздо больше времени, чем ожидалось.
-Остолопы чертовы! Вы можете осторожнее, растяпы, или хотите взлететь на воздух вместе со всем замком?-орал Винклер на солдат, разружавших взрывчатку с грузовика в десятке метров от него, но его крик внезапно оборвал высокий свистящий звук откуда-то с западной части замка, и через несколько секунд танковый снаряд ударил прямо в борт грузовика. У стоявших в кузове рядового и ефрейтора не было никаких шансов-взрыв снаряда, усиленный многократно находившимися в кузове ящиками с динамитом, просто разорвал тела солдат в клочья, раскидав ошметки тел по всему внутреннему дворику замка. В низину замка, продравшись через лесной массив, медленно переваливаясь выехал русский танк, и стал продвигаться к южной части, где начали занимать оборону подчинённые Виклера, засев в наспех выкопанных окопах вокруг замка.
-Нужно подбить танк, тащите Панцершрек,-приказал капитан, прыгая в ближайшее укрытие. Танк тем временем продолжал движение в сторону, где находился отряд Винклера, и вновь выстрелил из пушки. Снаряд просвистел метров в десяти от Винклера и разорвался в одном из строений замка. Из прорванного танком участка леса начали рассыпаться солдаты Красной армии. Заняв места на возвышенности, красноармейцы открыли беспорядочный огонь по обороняющим замок.
Лейтенант Вурст, командир группы саперов, нырнул в укрытие Винклера, тяжело дыша.
-Капитан, приказ выполнен, основные постройки в замке заминированы, остался только Северный холл. Ефрейтор, который минировал его, убит снайпером. Разрешите мне пойти?
-Отставить, был приказ отходить, я сам займусь, прикрывайте и отходите по моему сигналу- Винклер выпрыгнул из окопа и быстро побежал в северную часть строения.
Капитан сразу увидел убитого ефрейтора, который замер перед входом в Северный холл замка (сам Гиммлер называл его склепом), на голове ефрейтора виднелось тонкое отверстие от пули, сам ефрейтор при этом крепко обхватил вещмешок со взрывчаткой. Винклер схватил мешок и вбежал в северную часть замка, на бегу разматывая бикфордов шнур. Капитан разбрасывал взрывчатку под несущими колоннами, чтобы при взрыве галерея сложилась как карточный домик. Разбросав взрычатку, Винклер вбежал по железной лестнице на
Северный флигель, пытаясь оценить оперативную обстановку.
Вид с флигеля отрывался нерадостный: капитан заметил, что танк успел разрушить основные баррикады защищающих замок; прямое попадание пришлось на отряд ефрейтора Клауса, который успел подбить один танк и пытался перегруппироваться и отойти к замку, но был уничтожен выстрелом второго танка, оставив после себя только дымящуюся кучу из тел. Сам Клаус, которому снарядом оторвало ноги, пытался было доползти до строений замка, но через пару метров замер и больше не двинулся.
Виклер посмотрел на юг, куда должны были двигаться отходящие части его отряда, но и там картина была ужасной: севшие в грузовик остатки отряда пытались выехать на дорогу, но, видимо, были накрыты точным огнем русской артиллерии-от грузовика виднелся только горящий остов кузова, внтури которого догорали фрагменты тел и обмундирования тех несчастных, кто пытался уехать.
Отряды русских осторожно продвигались вдоль хозпостроек к замку, и Винклер понял по отсутствию выстрелов со стороны замка, что он остался один. Он принялся раскладывать оставшиеся части взрывчатки в основание флигеля, пока вещмешок не опустел. Затем он развернул запальный шнур и принялся обматывать им куски взрывчатки, когда внезапно перед ним взорвалась кирпичная крошка и мощнейший взрыв отбросил капитана назад. Флигель заволкло дымом. Капитан распластался на земле, медленно пытаясь прийти в себя. Голова взорвалась тысячью осколками, живот, изрешеченный сталью, разорвало и внутренности вывалились наружу, как будто вспоротые острым ножом.
Винклер замычал от боли и упал на спину, пытаясь в пыльном помещении флигеля нащупать шнур от взрывчатки. Наконец, после нескольких судорожных движений, оставшейся левой рукой он задел провод и подтянул его к себе, достал зажигалку и чиркнул рядом со шнуром. Огонь взвился вверх, подбираясь к заложенной взрывчатке. Капитан прижался спиной к стене, бросил последний взгляд на горящий фитиль, а затем направо. В метре от него лежала его собственная оторванная рука, на которой виднелись часы подаренные отцом на 18 лет. Стрелки часов навсегда замёрли на разбитом стекле циферблата. Хронограф часов показал дату-19 ноября, 1943 год. Шнур наверху зашипел и через секунду здание флигеля, а потом и всего замка сотряс мощный взрыв. Колонны замка, огромные статуи средневековых немецких рыцарей по периметру, флигели и баллюстрады начали валиться вниз, унося под собой в небытие историю кровававого детища Гиммлера.
Бункер под замком Вольфенштайн, лаборатория Тотененкомпф.
Эхо мощнейшего взрыва прокатилось гулом по всем помещениях комплекса. Двоих солдат, торопливо закрывавших огромные металлические двери бункера, снесло с ног взрывной волной, но они тут же вскочили, и принялись доделывать начатое. Наконец, толстый лист стали запечатал вход в лабораторию, и солдаты ринулись через коридор к другим таким же воротам на противоположной стороне. Закрыв их, солдат дернул рычаг в помещении операторной и огромная масса воды хлынула в промежуточное помещение между стальными переборками, пока не затопило все под потолок. Солдаты отдышались и бегом бросились на лестницу, уходишвую далеко на нижние этажи бункера.
Фрау Бек бежала по помещению испытательного комплекса лаборатории. На ее пути и тут, и там попадались тела сотрудников бункера, которые приняли смерть прямо в глубинах лаборатории. Таблетка с цианидом, хранившаяся у каждого работника бункера, была, по их мнению, лучшей альтернативной, чем попадание плен к русским. Теперь их вздувшиеся тела, с лицами землянистого цвета, залитыми белой пеной, были разбросаны по всему комплексу Тотенкомпф.
Что за достойная смерть-подумала фрау Бек, огибая трупы бывших соратников и коллег. Она и представить себе не могла более впечатляющего и искреннего выражения любви к фюреру и Великой Германии, чем смерть в кругу близких по духу коллег лаборатории Тотенкомпф. Теперь их души как и все умершие настоящиие арийцы уже на пути в Нифлхайм-с трепетом подумала она.
Фрау прошла помещение испытаний холодной температурой и библиотеку оккультизма, и направилась в сторону кабинета кабинета доктора Штрассе. Фрау Бек пыталась эвакуироваться еще 4 дня назад, когда Гиммлер лично отправил группу за доктором Хиртом, однако как стало известно по данным радиоперехвата, группа была обнаружена и уничтожена наступающими русскими войсками. Тогда как и доктор Штрассе, фрау Бек решила остаться под землей. Ведь она всем сердцем любила доктора и не могла представить себе и мысли бросить Вильгельма одного. Поэтому она и спешила теперь из перевязочной, где она ввела цианид последним оставшимся детям работников комплекса (милые Герта и Карл, чьи родители поспешили и не смогли сами дать им яд) к доктору Штрассе, крепко сжимая в ладони две таблетки с черепом и перекрещенных котсвх на них.
Кабинет доктора Штрасса всегда поражали фрау Бек своим размахом и разнообразием экспонатов коллекции. Кабинет сам по себе был довольно аскетичным в плане интерьера, но по части ценности предметов коллекции за него моглы бы отдать целое состояние коллекционеры и любители старины со всего мира. На входе в кабинет посетителей встречала огромная золотая статуя Генриха I — основателя Саксонской королевской империи и кумира Генриха Гиммлера. На огромном столе, помимо традиционных предметов сотрудников Аненербе и СС, таких как перстень в виде Мёртвой головы, был бережно был уложен лоскут скатерти, покрывавшей стол во время Тайной вечери, кошель Святого Этьена и зуб Иоанна Крестителя. На полках шкафов кабинета соседствовали древние камни с руническими знаками, добытые профессором лично в ходе экспедиций на Тибет и в Шамбалу, под рукой профессора всегда лежало подписанное лично Гитлером полное издание Майн Кампф, отличительной чертой которого была обложка из кожи узников лагеря Дахау, а за спиной доктора на стене висел огромный меч ордена Тамплиеров (подарок самого Гиммлера).
Фрау Бек вошла в кабинет локтора. Сам доктор был явно не обеспокоен окружающей обстановкой и спокойно возился с пробирками ядовито зелёного цвета в углу кабинета. Лишь когда Фрау Бек приблизилась к нему вплотную, доктор обернулся и бросил на нее вопросительный взгляд:
-А, фрау Бек, вы здесь? Я думал вы последователи примеру наших коллег.
Фрау Бек протянула руку и раскрыла ладонь, на которой в тусклом свете кабинета блестели две ампулы.
-Сделаем же это вместе, Вильгельм,-воскликнула фрау Бек. Я буду рада отправится с вами в Нильхайм к нашим братьям. Я так люблю вас, Вильгельм.
Доктор едко усмехнулся, положил пробирки на место, и подошел к столу, на котором стояла начатая бутылка шнапса.
-Милая фрау Бек, важе желание лишить себя жизни похвально, но к большому сожалению я пока еще не готов покинуть наш бренный мир,-сказал профессор и отпил шнапс прямо из бутылки. Я не для того работал столько лет, пытаясь обмануть природу и повернуть время вспять, дать жизнь тому, что прекратило жить, чтобы сейчас глупо умирать.
Но как же, Вильгельм, ведь проекту Тотенкомпф конец,-растеряно прошептала фрау Бек. Вся команда погибла, а русские вот вот будут здесь, если мы не умрем раньше от голода.
-Умрем?- рассмеялся профессор. Этому слову нет места в моей лабораттрии. К этому я готовился много лет. Наши храбрые войны и последователи обязательно продолжат идеи Тотенкомпф и Черного солнца. Рейху конец, но я уверен, что у нас появится много последователей по всему миру и я отправил своим друзьям четкие инструкции как действовать, если наша лаборатория перестанет выходить на связь. Падет Третий Рейх, на смену ему придет Четвёртый. Наши предки с их технологиями сумеют заглянуть за пределы нашего мира, прямо в мир Черного солнца, как завещал наш фюрер-,к концу своей речи доктор выдохся и сел на стол.
-Мое тело будет жить, а уж как им распорядятся последователи Черного солнца это уже воля Великих богов. Поэтому, фрау Бек, смерть это не мой выбор, у меня есть свои планы по этому поводу, а вы дерзайте.
Фрау Бек не могла поверить своим ушам. Тот, кого она так любила и с кем хотела провести последние секунды жизни, оказался просто самовлюблённым кретином, растоптавшим ее чувства. Слезы выступили на лице фрау, но она быстро взяла себя в руки, и медленно достала из кармана халата медицинский скальпель, холодно блеснувшим сталью в ее руке.
Доктор Штрассе бросил насмешливый взгляд на фрау Бек, поставил бутылку шнапса, а другой рукой незаметно начал искать шкатулку с инициалами ГГ на деревянном столе.
-Нет, профессор, вы либо будете со мной либо ни с кем. Сейчас я убью вас, потом уничтожу Копье Судьбы и Чашу Грааля, чтобы они не достались русским. После этого мы навсегда будем...,- фрау Бек не закончила речь, потому что тишину в кабинете разорвали два глухих выстрела. Нижнюю челюсть фрау Бек снесло выстрелом, язык вывалился вниз, оторванная челюсть обнажила крошку снесенных пулей зубов. Изо рта фрау Бек вырвался мучительный стон, рухнув наземь она забилась в судорожном спазме боли. На груди расплылось большое кровавое пятно.
-Дерьмо,-выругался доктор. В его руке еще дымился миниатюрный пистолет. Забавная игрушка, подаренная ему Гиммлером, только что спасла ему жизнь. Доктор не был уверен, что справится с сумасшедшей шлюхой Бек, да еще вооружённой скальпелем, поэтому решил действовать наверняка.
Подойдя к фрау Бек, профессор удивленно присвистнул-несмотря на тяжёлое ранение, фрау была еще жива, хотя постепенно ее стоны, переходящие в булькающий хрип, становились все тише.
-Отлично, фрау, мне как раз понадобится дополнительная кровь для разбавления сыворотки. Ваша смерть будет ненапрасной. Вы послужите дальнейшему делу Тотенкомпф,-радостно воскликнул доктор.
Он поднял обмякшее тело фрау Бек и потащил в операционную. Фрау Бек безжизненно свисала с рук профессора, из легких, заполненных кровью, раздавался прерывающийся свист. Доктор посадил фрау в операционное кресло и достал со стола клубок медицинских трубок с острыми холодными иглами, обрамлявшими конец трубок. Он начал вводить иглы в вены на руках и на ногах фрау Бек, и продолжал опытывать ее нитями сосудов, пока ее тело не стало полностью покрыто сетью трубок. Подключив трубки, доктор достал насос, прикрепил трубки с одно стороны к насосу, а большую трубку от насоса к большой 5-литровой емкости, и нажал на механизм запуска. По трубкам побежали красные ручейки крови, медленно заливая красную массу в ёмкость. Тело фрау Бек выгнулось от боли в агонии, глаза почти вылезли из орбит, разорванный рот заливал всю кресло кровью.
-Ну ну, фрау-, доктор по-отечески похлопал фрау по плечу. Я бы с радостью прекратил ваши мучения, но мне нужна свежая, не свернувшася кровь, поэтому потерпите немного, хорошо?
Фрау Бек хватило на 2 литра выкаченой крови. Издав протяжный крик из кровавой дыры вместо рта она умерла. Насос продолжал качать кровь, пока кожа фрау Бек не осела и прилипла к костям, что практически мумуфицировало ее тело. Счетчик насоса замер и показал 5 литров.
Доктор закрыл кабинет и лабораторию на ключ и перелил емкость с кровью в другую с темно-зеленой жидкостью. С данной ёмкостью он вошёл в помещение лаборатории, посередине которой возвышался металлический резервуар в человеческий рост, с прозрачными стеклянными створками по бокам. Доктор перелил емкость в резервуар, полностью разделся и вколол в шею полный шприц с зелёной сывороткой, после чего залез внутрь, захлопнув створки емкости. Доктор расслабил мышцы и еще раз глубоко вдохнул. Сыворотка, смешанная с горячей кровью, приятно обволакивала голое тело. Голова доктора стала тяжелой, мысли спутались и мозг провалился в сон.
