Ответ на пост «Иди сюда!»
Три захода заставить криптоинвестора выйти из берлоги.
Заход 1. Страх выйти. Нерешимость.
Заход 2. Предложение выйти за вкусняшку. Почти готов.
Заход 3. Решился всё-таки выйти. лучше бы не выходил.
Три захода заставить криптоинвестора выйти из берлоги.
Заход 1. Страх выйти. Нерешимость.
Заход 2. Предложение выйти за вкусняшку. Почти готов.
Заход 3. Решился всё-таки выйти. лучше бы не выходил.
Представляю цикл коротких новелл/серий об охотниках за нечистью и том, что порой не всё так однозначно. Новеллы выкладываются вразнобой, хронологический порядок специально нарушен, чтобы каждая казалась самостоятельным и законченным произведением. Приятного чтения!
Первый рассказ цикла: Выход
***
Темнело. Огоньки общежития, вопреки логике, гасли один за другим. Гром. Молния. В последней всё чаще мелькали лица родных и друзей. Привкус озона сменился железом, грязным и красным, как узкая, словно лезвие, полоска заката. Откуда-то доносился рев ангельских труб или уставших коммуникаций. Состояние последних, очевидно, было заслугой лукавого. Михалыч вылез из подвала: грязный, уставший и злой. Принюхавшись, дед поморщился, - пахло покойником; его разложением. Старик знал этот запах: в лихих девяностых не раз приходилось прятать жмуров в подвалах. Однажды Михалыч вернулся на место, чтобы получше проверить карманы. Пуля в пулю, такой же незабываемый “аромат”. Бывший киллер тоскливо закурил. Воспоминания - то, что делает нас состоявшейся личностью, - иногда приходили невовремя. Искупить. Отвлечься. Стать лучше. Даже татуировка с этим девизом нервировала, но осознание, что загробная жизнь существует, толкало вперёд.
Старик проверил электронную почту. Заказов нет, впрочем, как месяц назад. Твари, что ли, в городе и окрестностях перевелись? Статистика - вещь упрямая, на миллион жителей - а с пригородами то на то и выходит - максимум два “субъекта” единовременно. Значит, пока что можно передохнуть, как вошло в привычку, спиваясь. Потушить окурок, спрятать смартфон в карман робы и, понурив голову, идти в тесную холостяцкую комнату. Там, за плотными шторами, словно боясь осуждения окружающих, достать поллитру, нехитрую закуску, рассол. Так должен пройти этот вечер, как тысячи до него.
Первое время всё шло по плану. Под соответствующую песню Летова дед опрокинул уже две рюмки и потянулся было за третьей, но в дверь позвонили.
- Бухла нет, взаймы не даю! - злобно рявкнул Михалыч.
- Мне ты нужен как специалист, - приглушённый дверью, голос всё же казался знакомым.
- Матвей?!
От неожиданности почти протрезвев, Михалыч быстро отворил дверь и пустил в захламленную комнату старого друга. Тот, брезгливо скинув с единственного стула грязную фуфайку, осторожно присел. Дед же плюхнулся на диван и в ожидании уставился на заказчика.
- Я знаю, ты теперь обычной мокрухой не занимаешься, но ситуация патовая.
- Много ли ты про нечисть знаешь? - дед выпил и закурил, - или ты про ту, что в человеческом виде?
- Именно. Выслушивай, ёпт, до конца, - прорезались в голосе Матвея знакомые нотки, - я в лихие года тоже повидал многое. Поэтому в веру ушёл. Спасать остатки души. И нужно доброе дело сотворить.
- Как тогда, моими руками?
- Педофила нужно найти. Жертв убивает. Но этот чёрт ой, как непрост. Он может дать тебе наводку на ведьму. Карточку заказа пришлешь Заказчикам сам, проявишь инициативу. Заплатят так, что до смерти останется. Но про мою организацию лучше не вспоминай.
- Какую, мать его, ведьму?! - Михалыч поперхнулся рассолом.
- Они существуют. Неисповедимы пути Господни. На почту электронную перешлю наводку, где это исчадие детоёбское найти, прости Господи, только не пробаклань, - дав понять, что разговор окончен, отец Матвей встал, отряхнул рясу и покинул рассадник разврата.
***
Гаечный ключ, отвертка, нож. Еще один, швейцарский, в верхний карман робы. Кастет - в боковой нижний карман; Стечкин в потертую кобуру, а электрошокер-фонарик, пожалуй, можно оставить в руке. Шутка ли: идти по расхлябанной дороге в дождливых сумерках. Путь предстоял неблизкий: от пустыря мимо нескольких одиноких пятиэтажек до гаражей, дальше змейкой через них, а затем в лесопарк до оживленной улицы и назад. Михалыч старался не думать, откуда у бывшего заказчика информация о маршруте. “Неисповедимы пути Господни” - кажется, так он сказал?
Про ведьм старый киллер не слышал. Вернее, его кругозор ограничивался фольклором да попсовыми фильмами, просмотренными с детьми в те редкие выходные, когда бывшая жена доверяла чад “старому алкашу”. Как правило, дело приходилось иметь с почти антропоморфными тварями, другими видами, эволюционно разошедшимися с людьми. Или по промыслу Божию. Во всяком случае, те не всегда были в привычном понимании слова живыми. А вот ведьма…человек с даром нечисти? Тут что-то новое.
Оказавшись у хрущевок, Михалыч замер. Чуйка не подвела: за ним следили. Двое парней в чёрных куртках и капюшонах упали ему на хвост. Судя по всему, в рукавах у гопников тоже что-то припрятано. Перепрыгивая несколько луж сразу, дед скрылся за углом здания и оказался у неприметного подвального магазина. Тем лучше, может, при камере не полезут.
- Ты чё, мля, тут делаешь, гад?
Не обошлось, но противник оказался не ахти. Так, шпана, может, лет восемнадцать-двадцать, не более.
- Чё, мля, уставился, детоёб?!
“Союзники-дебилы - в разы хуже умного оппонента” - устало подумал старик, но попытался успокоить несостоявшихся линчевателей.
- Я сам за детоёбом охочусь, - Михалыч осторожно продемонстрировал кое-что из арсенала, - вы обознались.
Помогла и левая корочка капитана полиции. Хоть возраст со званием отчаянно не совпадал, пацаны успокоились и даже заволновались. Кто знает, какие грешки у них за душой? Гоп-стоп, кражи или телесные разной степени тяжести? Не ему тут судить.
- А, ну, это, Вы извините тогда, мы не по беспределу, мы в патруле. Вон, у Шустрого сестра, у меня два брата. Не, ну мало ли чё, - начал оправдываться рыжий, но Михалыч жестом прервал его.
- Есть что по существу?
- Наши ГСК проверяют, тихо там, в лесопарке вот людей нет, - досадно сплюнул второй гопорез, что повыше.
- И не лезьте, там наши, - соврал дед и понял, что его уже тянет туда. Чуйка: она не подводит.
Купив водки и сигарет, Михалыч поспешил к месту, полагая, что время есть. Да и кто в здравом уме там будет шариться? Хотя…вспомнив своё шаловливое детство, дед усмехнулся, - нет, дети как раз полезут. Шалаши там, нычки и прочее. Прав педофил, как ни крути. Припрятав початую бутылку в бездонный карман, Михалыч шагнул под кроны деревьев, во мрак.
***
Кукла, прибитая к дереву. Ржавый скелет советской коляски, многочисленные бутылки и узкая, едва ли метр шириной, тропа. Михалычу хватило ума идти не по ней, а чуть поодаль, в зарослях. Давний навык позволил ступать почти бесшумно. Сердце билось то ли от физнагрузок и алкоголя, то ли чуяло убийцу-насильника. Всё-таки подобное притягивает подобное.
Запах. Как в подвале давеча: разложение. Оглядывая заросли, Михалыч понял, что холмик из веток здесь вовсе не просто так. “Не трогать! Затаиться и ждать” - подсказало чутьё. Что ж, маскироваться ему не впервой. Кое-как укрывшись за поваленным деревом (с возрастом это даётся всё тяжелее), бывший киллер прислушался. Неужели, подобно ему в девяносто шестом, ублюдок вернётся к телу?
Начав работать на Заказчиков, дед уже не раз замечал, как тесно связаны события и насколько часто случаются совпадения. Будто кто-то наверху двигает фигурки совершенно разных людей друг к другу и одним и тем же местам. Поэтому долго ждать не пришлось.
Совершенно средний парень. Телосложение, рост, одежда. Приятное и доброе лицо; большие голубые глаза. Именно в таких омутах водятся самые жуткие черти. Оглядываясь по сторонам, юноша осторожно ступал по мокрой траве, огибая крупные ветки и мусор. На ходу доставая пакет (в такие криминалисты кладут улики), он приближался к импровизированной могиле. В одном ухе торчал наушник, и чуткий слух Михалыча различил задорный попсовый мотив. “Эх, парень, тебе бы бурную молодость, любовь-морковь да пьянки до утра, дурень!” - посочувствовал дед.
Тем временем маньяк разворотил холмик, вытащив на мрак хрупкое тельце. Сколько было ему? Максимум семь? Пошёл ли он в школу, играл ли в футбол с мальчишками во дворе? Впрочем, разве теперь это имеет значение? Поборов порыв, Михалыч сдержался. Наблюдать. Это важнее.
Старик поморщился, когда изувер снял верхнюю одежду с мальчишки. Выругался про себя, когда нож с противным звуком вонзился в гниющий живот. До крови закусил губу, когда маньяк вытащил печень, затем, дойдя до груди, сердце. Пахло потрохами и осенью. С обеих сторон холмика, в двух разных людях, царствовал холодный расчет. Минус на минус издавна дает плюс, значит, пора разжечь пламя.
Нет, бывший киллер не выскочил из-за дерева с грозным рыком. Он неторопливо встал и покинул укрытие, показавшись на глаза педофилу. Тот на мгновение растерялся, затем перехватив нож по-армейски, усмехнулся своей неминуемой смерти в лицо.
- Да понял я, понял. Рано или поздно это произошло бы, - пожав плечами, парень сделал несколько взмахов ножом, разминаясь.
- Погоди. Хер с ним, секс, дети, я понял. Убивал, чтобы молчали. Лучше тебя это знаю, - Михалыч присел на вовремя подвернувшийся пень, чем удивил оппонента. Тот из-за юности и неопытности не понимал спокойствия старика.
- А! Это, - парень обвел рукой место вскрытия, - если расскажу, то в невменяемого запишешь. По дурке косить я не стану. Так что сидишь? Ну! - маньяк снова взмахнул ножом.
Михалыч встал, размял спину. Достав огромный гаечный ключ, начал обходить противника по часовой. Парень несколько раз кидался на киллера, но тот раз за разом отбивал нож ключом. Немного пофехтовав, соперники остановились, глядя друг другу в глаза. “Это не безумие, а какой-то расчет. Уродец точно знает, что делает”, - понял дед.
Маньяк достал второй клинок. Кривой кинжал походил на атрибут жутких языческих ритуалов, нежели не оружие. В ответ на это Михалыч крепче сжал фонарик-шокер. Мужчины кружили в безумном танце. Раз за разом ловя нож в тиски ключа, Михалыч наконец лишил убийцу одного из оружий, но тот оказался быстрее. Несколько раз достав руку с гаечным, юноша задорно захохотал, но невовремя. Подпрыгнув, как кенгуру, старик обеими ногами ударил сопляка в грудь. Сам, правда, тоже не рассчитал: упал на землю, больно приложившись затылком о корень. Следующие несколько выпадов пришлось отбивать из положения лёжа, благо, металлический фонарь-дубинка их выдержал. Маньяк нависал над стариком, капая на лицо слюной и воняя ментолом.
- Я съел деда! Я съел деда! - обезумев, орал парнишка.
Кинжал с нечеловеческой силой то бил, то давил на фонарь, словно собираясь перерезать его. О том, чтобы достать Стечкин или кастет, речи не шло: руки были заняты дубинкой, отделяющей Михалыча от скорого проигрыша. “Идиот самонадеянный, блядь!” - винил себя киллер. “Немолодой же, чем думал?! На работе, если выживу, больше не пью!”. Вдруг взгляд старика зацепился за странный кулон, свисающий с тощей шеи. Чем чёрт не шутит? Из последних сил сделав рывок, Михалыч…ухватился за побрякушку и сорвал её со шнурка, чтобы…проглотить мгновением позже. Напор противника сразу ослаб.
- Что…что ты наделал, старик? - одними губами прошептал парень.
- Прикончил тебя, - одной рукой сбросив отродье с себя, второй киллер ловко выхватил Стечкин и сделал несколько выстрелов.
Парень, жалобно стеная, валялся в пожухлой листве. Михалыч успел встать. Проверил поврежденную руку (порезано мясо и задета вена, но ничего страшного), отхлебнул водки. Отвлекшись, выдохшийся старик не сразу заметил, как маньяк встал. В его глазах плясали зловещие льдинки.
- Я же, сука, вскрою тебя, - некогда приятное лицо обезобразила гримаса гнева и страха.
“Сила, живучесть. Слишком для такого дрища. Матвей прав, что парнишка непрост”.
Следующий выстрел последовал в лоб. Выругавшись, Михалыч плюнул на бездыханное тело и, пошатываясь, склонился над ним. В кармане куртки нашёлся блокнот, но понять написанное не удалось: мешал шифр. “У Сереги жена вроде криптографией увлекается. Подкину ей задачку на выходные”, - решил дед и, ещё раз смачно харкнув маньяку в лицо, побрёл прочь.
Пожалуй, это был единственный раз, когда чутье не сработало. Уставший старик не услышал копошения за спиной. Не заметил, как мертвец встал, но успел обернуться и перехватить лезвие кинжала здоровой рукой. То обожгло холодом и воем ветра, но дед не замешкался: кастет месил ребра, грудную клетку и пузо маньяка, пока тот. булькая, мешком не осел в грязь. Стоя на коленях, педофил улыбался, подобно чеширскому коту. Вырвав из ослабевшей руки кинжал, Михалыч присмотрелся к рукояти. Диковинная. Узоры странные. Ведьминские? Расспрашивать маньяка киллер не стал, боясь новых фокусов. Вскрыв глотку, подождал, пока вытечет достаточно крови, а тело не перестанет биться в агонии. Матерясь, переломил шейные позвонки и с горем пополам отделил голову от туловища. Заметив подходящий сук, с наслаждением насадил безмолвную башку туда. С трудом вернувшись к холмику, достал из кармана робы складной стаканчик, куда налил сто грамм, чтобы оставить на импровизированной могиле. “Спите, ребятишки, спите. Скоро родители найдут вас. Я позабочусь. Простите” - последнее Михалыч произнёс вслух под звуки начинающегося дождя.
***
На восстановление потребовались долгие три недели. Михалыч уже думал попросить помощи ученика, но вскоре одумался. Не стоит человека зря отвлекать. Тем более, пока понятно только одно: ведьма всё-таки существует. Заказчики по-прежнему молчали или переваривали полученную информацию. Главное - получить добро и напасть на след, а дальше привычное дело. Только бы дали команду, - думал киллер, разглядывая причудливые амулет и кинжал.
Позже, гуляя по хмурому скверу, Михалыч прислушивался к себе. Настроение соответствовало погоде: то ли промозглый период весны решил вернуться, то ли вместо лета пришла дождливая осень. Отхлебнув из фляги коньяка, мужчина тряхнул головой, отгоняя негативные мысли и ушёл далеко от слякоти и дождя. В далёкие тёплые края, имя которым - воспоминания. В конце концов, не они ли делают нас такими, какие мы есть?
***
О других приключениях охотников и их близких читайте в цикле “Там за углом”. Продолжение следует.
P.S. Другие (не крипи) художественные рассказы, лирика и зарисовки теперь ждут вас тут.
Всем привет! Это-Алиса. У нее плохое настроение. Только вчера она прилетела к бабушке в отпуск, а уже сегодня ее наказали и не пускают гулять, причем наказали совершенно незаслуженно. Все потому, что рядом с бабушкиным домом находится кладбище, куда двоюродный брат Сашка повел ее гулять. Первым делом они прошли проведать дедушку Ивана Васильевича. Алисе показалось несправедливо, что другие могилки красиво украшены, а у дедушки растут только какие-то маленькие цветочки. Не долго думая, они с Сашкой повыдергали те самые цветочки, а на их место натащили с соседних надгробий все венки , что смогли унести. Теперь у Ивана Васильевича самая красивая могилка на всем кладбище! В центре большущий венок с надписью "Любимой тете", Слева корзинка с лентой "Нине от коллег", справа "Лучшей подруге", а у подножья маленький венок "Ангелочку Сонечке от мамы и папы". (В руках у Алисы цветок. Не с кладбища, а с бабушкиной клумбы. Что за сорт не знаю. Бабушка его для выставки выращивала. За него Алису накажут позже.)
🔞18+
Тёма настоял не совершать жестокости, несмотря на то, что охотники вряд ли бы поступили так же с ними, будь ситуация противоположной. Егор, уже забравшись в обличие Мити, швырнул им за борт два спасательных круга, за которые Вова и Женя охотно зацепились. На большие подачки Ира и друид не были согласны для этих торговцев нежитью.
Теперь, когда ситуация была взята под контроль, можно было перевести дух. В ближайшее время больше ничего не угрожало поездке к острову, где Егор видел корабли. Если бы они только знали, что это была временная остановка, после которой оба судна покинули этот порт...
- Как тебе удалось забраться в тело человека? – спросил Тёма друида, который управлял катером.
Егор изучил всё, что знали охотники, и теперь ждал остановку в порту, где смог бы испробовать новое состояние своего существования.
- Я и сам не знал, что смогу. Положение было хреновым. Если б не получилось, Ирку бы продали кому-то и всё. Не нашли бы мы вашего Стаса. Хорошо, что тот парень положил руку на кость, я быстро проник в его сознание, а потом его же ртом прошептал заклинание. В итоге я оказался в его шкуре, а он в черепе, - объяснил колдун, улыбаясь чужим лицом.
Тёма с опаской глянул на сумку, висевшую у друида на поясе.
- Получается, сейчас в черепе капитан этого катера? – удивился дух.
- Верно. И я крайне рад тебе это сказать не просто звуком из ниоткуда, а вот этим телом, - похлопал он себя по животу.
- Почему бы тогда не выбросить костяшку, чтобы тебя опять в неё не поместили? – спросила вампирша.
- Не, я не собираюсь долго оставаться в этом теле. Придётся прыгать в разные, от ситуации к ситуации, а без черепа я не смогу менять свои обличия. Кость нужна для хранения в ней прошлого хозяина, - объяснил он, глядя вперёд. Наверняка ему было что рассказать о прошлом, о котором он и задумался, вспоминая какаие-то моменты, - Я уже и не помню, как я выглядел до того, как меня поместили в череп, но знаю, что это произошло несколько десятилетий назад. С тех пор я не постарел ни на секунду, а моё тело уже давно сгнило где-нибудь в могиле.
- А чей же тогда это череп? – удивился Тёма, - Ведьма говорила, что вы старые друзья.
- Понятия не имею, чей это череп. Не верь ведьмам. Все они чего-то хотят для себя. Не знаю, что конкретно ей было нужно, но явно не моё чувство юмора. Хорошо, что вы забрали меня от Карины, - проморгался колдун, выбрасывая из мыслей что-то не приятное.
Через несколько часов пути Егор находился один, продолжая держать выбранный курс. Вскоре к нему вошла Ира.
- Что эти охотники хотели со мной сделать? – спросила она друида, раз он знал все их мысли.
- Продать. Даже знаю кому и для чего. Нежить скупают для боёв. Вот только не знаю, где проходят эти бои, - поведал колдун.
- Получается, Стас сейчас с кем-то сражается? – дёрнув бровью спросила вампирша.
- Я знаю, что ты волнуешься за него, ведь я и твои мысли видел. Но я не стану утешать тебя лживыми обещаниями, что мы обязательно найдём его. На острове будут ещё люди, знания которых помогут нам, но... впрочем, не важно, - задумался друид.
- Я и сама не знаю, отчего он мне не безразличен. Может, потому что он выбрал не меня, а ту девку из стаи? Я же вампир, а он оборотень. Это глупо, но ведь что есть, то есть, - проговорила Ира, иногда прерываясь на паузы, в которые она задумчиво смотрела в какую-то точку, Егор в это время молчал, слушая её признание, - Я хотела его выкинуть из головы, но не смогла. Он появлялся снова и снова, приводя меня в ярость, а потом я вдруг как по щелчку пальцев почуяла какое-то влечение, усилившееся после того, как я узнала, что он с другой! Я могла бы тебя попросить помочь мне избавиться от воспоминаний, ты бы залез мне в голову, и с помощью своей магии убрал их навсегда, наверняка ты так умеешь делать. Но я не хочу. Стас пропал, я не знаю, что с ним, и оттого меня ещё больше тянет к нему. Я, конечно, не страдаю, но мне тревожно за него. Пусть это волнительное чувство останется и будет придавать мне хоть какой-то смысл существования.
Лёша предусмотрительно спрятался за спину Арсения, старательно прикрывая выпирающий из-под футболки нелепым квадратом комплект и изрезанную когтями левую половину лица. Макарову в этот момент очень захотелось повернуться и заехать другу по уху. За идиотскую жадность.
-- Ну всё, мальчики, пока! Я схожу к себе, потом сбегаю в аптеку, она довольно далеко. А после этого приду к вам, обработаю и заклею раны Алекса! – Варя по очереди чмокнула их с Лёшкой и убежала наверх.
-- Слышал, комендант что-то про рисунок говорил? – спросил шёпотом Сеня.
-- Ну и что? Даже если про тот, нам какое дело? Пусть закрашивают, а то ещё кого-нибудь унесёт к монстрам, -- беззаботно отозвался Лёша.
Немного постояв для верности, парни развернулись и отправились к себе. Пока шли, Сеня размышлял над странными словами коменданта. Получается, кастелян вернулся тоже? Хорошо. Значит, и он не погиб.
Лёша открыл дверь ключом, заглянул внутрь.
-- Хм, интересно. Вроде бы все заселились. И где они? -- прокомментировал он, входя в комнату,
Все кровати были застелены, на полу под ними виднелись сумки.
Макаров зашёл вслед за другом и рухнул на кровать.
-- Думаю, уже приступили к работе. Скоро придут.
Голова стала пустой и лёгкой. Сеня испытал настоящее счастье. Как же хорошо очутиться в человеческом мире! Лёшка закрыл дверь на ключ, пробормотал:
-- На всякий случай, -- и прошествовал к своей кровати.
Швырнув упаковку с бельём на постель, он удивлённо округлил глаза:
-- Чёт, по-моему, простыня была другой расцветки. Или глюк уже, или кто-то перестелил…Ну сейчас я тебя в новенькое одену, -- пообещал он матрацу и стал сдирать старое бельё.
Что-то упёрлось в спину Арсения. Протянув руку, Макаров достал из заднего кармана джинсов найденный блокнот, начал лениво перелистывать, почти не вглядываясь в цифры, мелькающие перед глазами. Интересно, кому-то ещё не лень дублировать номера телефонов в блокнот? Он улыбнулся. Представил, как монструозный комендант записывает что-то огромной когтистой лапой. Стоп. Сеня сел на кровати, напряжённо всматриваясь в страницы. Сердце его бешено заколотилось, набирая обороты. Вряд ли эта крохотная записная книжка принадлежит чудовищам!
Он оказался прав. Где-то с середины шли записи, сделанные мелким почерком.
«Возможно, кто-то найдёт этот блокнот. Оставляю специально, чтобы предупредить. Если вы здесь – разворачивайтесь и немедленно уходите обратно! Ничего не трогайте, не исследуйте, просто БЕГИТЕ!», -- прочитал Макаров первые строчки и почувствовал, как во рту стало сухо и противно. Сглотнув ком, образовавшийся в горле, он судорожно вздохнул и продолжил чтение.
«Меня зовут Завадский Вадим. Мне двадцать восемь лет, работаю кастеляном в общаге, здесь же и живу полтора месяца. Родом я из Троицка.
Два дня тому назад мне приснился сон. Он часто мне снится. Только в этот раз было продолжение.
Мой брат Петя пропал, когда мне было семь лет. Он был старше меня на два года, и тогда ему было девять. Оба мы любили рисовать, причём, у брата получались очень реалистичные картинки, так и не всякий взрослый нарисует.
Однажды мы с братом забрались в заброшенный дом. Решили порисовать на стенах. Они там были очень удачные: почти с ободранными обоями, осталась одна штукатурка. Рисовали цветными мелками. Я изобразил детскую картинку: дом, лес, солнышко… А у Петьки получился монстр, такой реалистичный, что стало жутко. Я испугался. Сдержал слёзы, но попросил брата уйти оттуда. А в него словно сатана вселился, сам не свой был. Трясся весь и повторял: «Сейчас, сейчас, подожди!»
Приложил он руку к лапе чудовища и… Ну если вы здесь, то остальное знаете. И как стена отошла в сторону, а за ней – темнота. «Надо сходить туда, мне надо!» -- повторял Петя, протискиваясь в щель. Я расплакался, вцепился в рукав его рубашки, просил не ходить туда, а он пообещал вернуться через пять минут, только вот посмотрит, что там, и сразу обратно.
Я отошёл к другой стене и только уселся, чтобы ждать его, как проход закрылся. Заорав от ужаса, я подбежал к ней, начал молотить кулаками, требуя вернуть брата, но ничего не происходило. В какой-то момент я услышал грубые голоса, увидел трёх страшных обросших мужиков и убежал. Бросил Петю.
Вернувшись домой, кинулся к маме, рыдая, рассказал ей обо всём. Родители побежали в тот дом, меня заперли. Никого они там не нашли. А рисунки наши кто-то размазал. Так папа и мама сказали, когда вернулись. Искали брата долго: полиция, волонтёры, но так и не нашли. Когда узнал, что Петя исчез, со мной случилась сильная истерика, после которой меня увезли. Я плохо помню дальнейшее, вроде потом долго лежал в больнице.
В конце концов, после возвращения домой, в моей памяти осталось только то, что брат пропал, а как именно, я начисто забыл. Иногда мне снился сон, в котором Петя заходил в старый заброшенный дом, в который я больше так и не смог заставить себя вернуться.
И вот два дня тому назад мне приснилось, как было по-настоящему. Я вспомнил всё до мелочей. Душа болела. Так плохо было. Я зашёл на склад, пересчитывать постельные принадлежности, увидел на полке пару маркеров. Понятия не имею, откуда они взялись. Как во сне нарисовал монстра, такого же реалистичного, каким я его запомнил. Зачем? Не знаю! Что-то внутри как будто владело моей рукой, головой, душой!
Дальше вы знаете. Я прошёл по коридору и оказался здесь. Если вы только что нашли этот блокнот, прошу: уходите! За дверью – ужасный незнакомый мир, в котором живут монстры, наши двойники. Пока я бегал здесь по общаге, прятался во всех мыслимых местах, у меня было время подумать. Я здесь второй день, пишу, прячась в лесочке рядом с общагой.
Хорошо, что перед отъездом на вахту, я завёл себе блокнот, в который записал все номера телефонов знакомых. Это мне отец посоветовал. Оказалось, совет отличный, тем более, я уже терял сотовый. В чужом городе блокнот никогда не будет лишним, -- решил я, и с тех пор на вахте с ним не расставался. А уж ручку кастеляну с собой иметь всегда положено. Поэтому решил на всякий случай оставить предостережение для тех, кто попадётся на зов этого мира.
Брата я, конечно, не нашёл и вряд ли найду. Дурман, который владел мной изначально – давно выветрился, что это было, я так и не узнал. Могу предположить, что в иной реальности (а, мне кажется, это именно она) происходит что-то вроде истончения границы, и особо чувствительные натуры (художники, например) ощущают на себе гипнотическое действие другого мира. Я не знаю всех его размеров, но, судя по тому, что видел: он почти точно имитирует наш. Но есть исключения – какие-то места выглядят в нём тёмными провалами. Как будто мир построен лишь частично, а остальное – чёрные дыры. Словно тот, кто его создавал, временами ленился и просто бросал это дело. Утверждать не буду, потому что вглубь «чёрных дыр» заезжать не рискнул.
Самое страшное, что здесь есть двойники тех, кто в нашем мире находится в общаге, и мой, в том числе. Монстры, обитающие в общаге – довольно безобидные. Они очень старательно имитируют жизнь людей. Или на самом деле существуют так. Их задача, если появится чужак – схватить его и вызвать полицию. Вред они причинят лишь в том случае, если им покажется вдруг, что вы наносите какой-либо ущерб их миру. Хотя они очень ограниченные, вспыльчивые и что именно сочтут за урон – чёрт его знает.
Большую опасность представляют полицейские. Если применят дубинку (а именно это случилось со мной), то вырубит надолго. После появления здесь, на меня натолкнулся мой двойник. Я там от шока чуть с ума не сошёл. Существо схватило и связало меня, потом привёл к коменданту, и они вместе вызвали полицейских.
Вообще, удивительно. Многое здесь выглядит, как пародия на наши вещи: машины, инструменты, но при этом каким-то чудом работает. Телефон в комнате коменданта тоже смотрелся, как имитация наших самых первых советских аппаратов: огромный, с большими отверстиями под палец, с громоздкой трубкой, но полицейские после вызова быстро приехали. Меня развязали, повели к машине. На улице я сделал попытку убежать, после чего и получил удар дубинкой (учтите, она может довольно далеко вытягиваться!) и отключился.
Очнулся я в палате. Паралитическое действие дубинки продолжалось, но головой я уже смог вертеть. Рядом лежал мужичок лет сорока. Без сознания. Потом за ним пришли. До сих пор трясусь, когда вспоминаю: явились санитары, и это было, пожалуй, одно из самых ужасных зрелищ. Громадные, намного выше всех остальных обитателей, в милой голубенькой форме, из-за которой становилось ещё более жутко. У них нет когтей и клыков. У них вообще ртов нет. Только глаза и две дырки вместо носа.
Бесцеремонно перебросив соседа на каталку, они выкатили его в коридор. Я понял, что следующая очередь будет моей. То ли действие дубинки прекратилось, то ли от вида санитаров организм начал приходить в себя очень быстро. Через некоторое время я даже смог подняться и доковылять до двери.
Открыв её, вышел в длинный коридор. С каждой минутой ускоряясь, наугад направился искать выход. Ковыляя мимо дверей с прозрачными стёклами, увидел там Хирурга. Кстати, в нём ничего ужасного не обнаружилось. По комплекции очень похож на человека. Лица не разглядел, он был в маске. Но выяснять, так это или нет, не стал.
Может быть, из-за того, что видел его действия. Перед ним лежал парень со вскрытой черепной коробкой. Достав мозг из головы человека, хирург вложил его в пустую голову монстра, лежащего рядом, и принялся внутри ковыряться. В общем, я сбежал так быстро, как мог в тот момент.
Добрался до лестницы. Мимо безмолвно протопали санитары. Спрятался за дверью, переждал. Спустился, во дворе нашёл автомобиль «неотложки». Похоже, монстры больно-то не боялись бегства, потому что машина была открытой и ключ под козырьком. В общем, повезло в очередной раз.
Хорошо, что машины в управлении похожи на наши, только на вид громоздкие. Я поехал по единственной дороге и потом понял, что правильно сделал. Потому что не уверен, можно ли здесь на большие расстояния дойти пешком. Тогда я увидел эти «чёрные дыры». Дорога уходила вдаль, петляла, и вдруг совершенно неожиданно передо мной возникла пустота. Это было так дико, что я с перепугу нажал на тормоз. Потом разглядел посреди черноты путь. Пустота и висящая над ней просёлочная дорога – моё сознание отказывалось принимать эту картинку! Как будто тому, кто создавал этот мир, временами надоедало, и он бросал такие места в первозданной пустоте. Хорошо хоть, продолжение дороги сделал!
Только боязнь погони заставила вновь тронуться с места. Хуже ведь не будет! – решил я и осторожно поехал дальше. Жутко. Каждую секунду казалось, что дорога вот-вот рухнет в преисподнюю. Может, это и есть преисподняя?
А потом так же неожиданно появились здания заброшенного завода. От него и до общаги недалеко. Я вышел из машины, спрятал её в глубине завода и потихоньку отправился к общаге. Решил засесть в лесопосадке рядом. Лес издалека похож на наш, но внутри видно, что деревья все незнакомые. Решил спрятаться под носом у врага. Может, и не самое умное решение, но со всеми вводными – выбора у меня особо не было. Посмотрел на экран телефона. По времени выходило, что почти сутки я провалялся без сознания. Хотя время здесь странно движется. Из клиники ехал вроде не очень долго, а прошло несколько часов. Телефон они, кстати, не тронули.
Сижу в густых зарослях неизвестного кустарника, смотрю на местных птиц, похожих на наших (впрочем, в пернатых я не разбираюсь), и пишу эти строки. Жду наступления темноты. Надо вернуться на склад и пройти снова тем же путём. Не знаю, почему мне не сделали операцию раньше. Допускаю, что у них сейчас может быть большой приток людей? Пока сидел, думал. Если это действительно так… Ужасно, но радуюсь этому обстоятельству. Оно меня спасло. Не знаю и не хочу больше ничего знать.
Могу с точностью сказать одно. Делать вам здесь нечего! УХОДИТЕ!
Напоследок: лучше ничего отсюда не забирайте! На всякий случай! Да вообще ничего по возможности не трогайте. Я не знаю, какие законы действуют при переходе из нашей реальности в эту. Предполагаю, что, если забрать из мира монстров что-то – может нарушиться баланс, и человек попадёт в другую реальность, не свою. Сколько их вокруг нас, кто знает?!
А ещё – если стереть или размазать рисунок, то вернуться никуда не получится. Это я знаю так же чётко, что мне надо уходить.»
Дальше шла приписка, сделанная размашистым почерком, как будто человек торопился:
«Я пробрался на склад, оставляю для вас это предупреждение и ухожу обратно.
Удачи вам (а может, и не надо никому желать, тогда -- себе)! Если всё пройдёт хорошо, то встретимся в НАШЕМ мире.»
На этом записи обрывались.
Онемев, Макаров перевёл глаза на Лёшу. Смутная тревога, поселившаяся в нём при виде этого блокнота, теперь начала обретать очертания. Кусочки мозаики сложились. Или почти . С колотящимся сердцем он достал мобильный. Девять вечера. Скоро обитатели комнаты вернутся.
-- Не понял, -- Лёша стоял перед шкафом, недоумённо заглядывая внутрь.
-- Что там? – с трудом произнёс Сеня.
В глотке застрял ком, мешающий говорить. Неужели они промахнулись? Как такое может быть? Ведь шли назад по той же дороге! «Лучше ничего отсюда не забирайте! На всякий случай!» -- всплыли перед мысленным взором строчки, написанные мелким почерком. Но ведь и оставлять нельзя, наверное!
-- Кто-то разложил вещи. Только тут половина не мои вообще, -- удивлённый парень вытянул чёрную толстовку, -- вот это, например. И плавки чужие. И…
Щёлкнул замок. За мгновение до того, как открылась дверь, Арсений уже предполагал, кого там увидит. Макаров отчаянно взмолился, чтобы его догадка оказалась ошибочной. «Ну, пожалуйста, пожалуйста, прошу!» -- мельтешила в мозгу одна мысль.
-- Опаньки, а у нас гости! – на пороге появились двое.
Они улыбались, глядя на потерявшего дар речи Лёшу, который так и застыл с толстовкой в руках.
-- А это, наверное, дружки Вадима, нашего кастеляна, -- усмехнулся двойник Сени.
Глаза у него горели недобрым огнём.
-- Да, похоже, что так. Двойник Вадима был так-то очень даже ничего, -- согласился копия Колесникова, что-то доставая из кармана.
-- Угу, вкусный. Мало только, -- плотоядно облизнул губы второй Макаров, -- но этих хватит на всю общагу. Устроим большой пикник! Надоело грязных бомжей отлавливать и отмывать. А здесь никто не придерётся. Документов нет – значит, подлежит уничтожению.
-- Откуда вы, красавчики? Надо бы прогуляться туда, где столько деликатесов! Если бы Вадим не поторопился тогда, знали бы место, – широко улыбнулся псевдо-Лёша.
В вязкой тишине щёлкнул замочек и блеснуло лезвие выкидного ножа. Двойники переглянулись и двинулись к Сене и Лёше. Второй достал из небольшого мешочка, прикреплённого к поясу, длинную заточку.
-- Бежим! – Макаров схватил за руку застывшего Колесникова и бросился к окну, успев порадоваться, что оно оказалось открытым.
Вскочив на подоконник, Сеня увидел идущую к общаге Варю.
–Варя! Беги! – истошно закричал Макаров.
Но девушка не смотрела на него. Остановившись, она зажала рукой рот и смотрела… На своего двойника. Та, вторая Варя ещё не видела её. Волосы копии Варвары развевались, на губах, накрашенных ярко-красной помадой, играла хищная улыбка.
Всё это мозг Макарова успел зафиксировать, пока Сеня прыгал в окно.
-- Варя! – отчаянно крикнул он и полетел к стремительно приближающейся земле.
Окончание.
Начало тут
Часть 2
На лице Вари, сидевшей ближе всех к выходу, заиграли синие и красные отблески маячков. Девушка застыла, не двигаясь, только в глазах нарастал ужас. Сеня прокрался к выходу, выглянул и увидел полицейского-монстра, который, по всей видимости, пытался не шуметь, подбираясь к заброшенному зданию. Это удавалось ему очень плохо, да и выглядело нелепо, потому что проблесковые маячки и тем более сирена их давно выдали. Очевидно, все местные обитатели отличались неуклюжестью и небольшой сообразительностью. Лёша тоже встал, подошёл к нему.
– Надо бежать! – еле слышно успел сказать Колесников, когда позади них раздался шум и, с другой стороны, вылез второй представитель правопорядка. Выглядел он очень довольным.
– Руки вверх! – рявкнул полицейский, направив на парней внушительного вида оружие, что-то вроде короткоствольного автомата, но гораздо больше.
Молодые люди медленно подняли руки, Варя сделала это сидя, так как не успела встать. Последовала немая сцена. Как в финале гоголевского «Ревизора». В это время подошёл второй полицейский, осмотрел всех троих и удовлетворённо проскрипел:
– Хороший улов.
Представители закона выглядели так же кошмарно, как обитатели общаги. Хотя нет. Присмотревшись, Макаров увидел, что отличия есть. Когти и клыки у представителей правопорядка были значительно мощнее.
– Убьём прямо сейчас? – как ни в чём не бывало спросил первый, наставляя оружие на Макарова.
Сеня ощутил, как мгновенно пропиталась ледяным потом футболка на спине и под мышками. Полицейский проскрипел страшные слова так буднично, словно спрашивал, хочет ли его товарищ кофе.
– Опять забыл про новый приказ? Теперь доставляем в участок живыми, чтобы мозг был посвежее, – не обращая никакого внимания на взвизгнувшую при этой фразе девушку, ответил второй полицейский.
Невзирая на сопротивление, он бесцеремонно сгрёб в охапку Варю с Лёшей и понёс их к машине. Макаров почувствовал, как его тоже перехватили в районе поясницы, взвалили на плечо, как мешок с картошкой, и понесли. Он видел совсем близко болтающуюся на поясе крепкую коротенькую дубинку.
Макаров, в отличие от друзей, не стал сопротивляться и кричать. Сеня осторожно взял дубинку и потянул её на себя. Очевидно, она была на каком-то особом креплении, потому что без проблем отстегнулась. Теперь главное – спрятать оружие. Пусть от него пока не будет толку против огнестрельного, возможно, оно пригодится позже. Макаров заткнул дубинку за пояс, отчаянно молясь всем существующим на свете богам, чтобы полицейский не заметил пропажи. Ему повезло. Благодаря некоторой тупости и неповоротливости монстров, представитель закона не обратил внимания ни на исчезновение дубинки, ни на то, что у Макарова за поясом появилось новое оружие.
Их запихнули в кузов машины: пародию на старинный милицейский «УАЗ», только намного больше размером. Гулко хлопнули дверцы, взревел мотор.
– Вы слышали? Нас сожрут! – всхлипнула Варя, закрыв лицо руками.
Сеня молчал, ощупывая дубинку и лихорадочно пытаясь придумать ей применение.
– Интересно, зачем им наши мозги? – спросил Лёшка. Он потерял свою олимпийку пока пытался сопротивляться полицейскому.
– Скоро узнаешь, – пообещал Сеня.
При этих словах плечи Варвары затряслись сильнее. Арсений не стал её успокаивать. Ему надо было осмотреть дубинку. В отличие от Колесникова, Макаров совсем не горел желанием узнать, для чего полицейским был нужен его свежий мозг. Более того – он желал, чтобы мозги оставались с ним как можно дольше. В идеале – навсегда.
Но парень понятия не имел, как использовать украденную дубинку. Сейчас их привезут и… Что? Каким образом причинить вред этой коротышкой почти двухметровым верзилам, укомплектованным не только огнестрельным оружием, но и внушительными когтями и зубами – он даже представить не мог.
Со скрежетом отъехала в сторону металлическая заслонка, закрывающая окошечко в перегородке между монстрами и людьми. В мутном стекле показался налитый кровью выпученный глаз, оглядел всех. Сеня скорчился, прикрывая новоприобретённое оружие.
Заслонка с грохотом задвинулась. Макаров облегчённо вздохнул, достал дубинку, осмотрел её на всякий случай и с удивлением обнаружил, что она в чехле из непонятного жёсткого материала. Поколебавшись, он попробовал вынуть её. С некоторым усилием ему удалось это сделать. Сама дубинка тоже была из неизвестного Сене материала. Гибкая, лёгкая, она извивалась в руках Макарова, как живая, то вытягиваясь, то сокращаясь.
– Ого! Мы вооружены? Где взял? – вполголоса спросил Лёша.
Кровь из ран у него перестала течь, и выглядел он лучше.
– Какая разница?! От неё нет толку! Удар этой штукой такому амбалу – всё равно что укус комара! – Сеня в отчаянии хлопнул себя концом дубинки по раскрытой пятерне.
В ту же секунду, разбегаясь от центра ладони по всему телу, его охватили сотни жгучих покалываний, а потом его на несколько секунд парализовало. К действительности Арсения вернул взволнованный голос Лёши:
– Всё нормально? Что с тобой!
Оказалось, дубинку он выронил и застыл на месте. Макаров почувствовал, как из уголка рта стекает струйка слюны. Он помотал головой, приходя в себя, потом с уважением посмотрел на извивающуюся на грязном полу дубинку.
– Пожалуй, ещё повоюем! – Сеня улыбнулся, с осторожностью поднял оружие.
Да, это самое настоящее оружие. Если оно подействует на монстров так же, как на людей – должно вырубить хотя бы на какое-то время. Всего небольшой удар по ладони почти парализовал парня, а что будет, если садануть по голове со всей силы? Макаров передёрнулся, представил эффект и, торопливо подняв дубинку, убрал её в чехол и засунул за пояс.
Машина, отчаянно заскрипев тормозами, остановилась. Вновь открылась заслонка, глаз в окошке обследовал покорно сидящих людей, и наступила тишина. Варя давно перестала плакать и теперь сидела, неестественно выпрямившись и глядя перед собой поблескивающими глазами.
Макаров встал сбоку от дверей, расчехлил дубинку и приготовился. Сердце бешено колотилось. «Даже если не получится, я попытался», - твердил себе Сеня. Грохнула, отрываясь проржавевшая дверь, со скрипом распахнулась. В проёме появилась лохматая голова полицейского.
Макаров с размаху опустил гибкий конец дубинки на макушку монстра. Тот вскрикнул, захрипел, тело затряслось в конвульсиях. Не теряя ни секунды, Арсений нырнул вниз, выхватил из кобуры подобие автомата, мысленно взмолившись, чтобы устройство оружия было таким же, как у людей. Ему повезло. Предохранитель, спусковой крючок -- не отличались, и Макаров выскочил на улицу, снимая оружие с предохранителя.
Выскакивая наружу, он порадовался тому, что имеет хорошие навыки, которые ещё не выветрились из головы. Второй полицейский вышел из машины и успел только удивлённо посмотреть в сторону Сени. Он упал почти сразу, прошитый очередью из оружия.
Из невысокого здания с надписью «Полицейский участок» выскочило ещё четыре монстра. Макаров почти сразу срезал короткой очередью двоих, потом отпрыгнул назад и спрятался за машиной, успев выкрикнуть внутрь:
-- На пол!
Старый автомобиль уже поливали очередями двое уцелевших монстров, попутно расстреляв своего товарища, так и оставшегося лежать головой внутри кузова. Арсений патроны экономил, вёл огонь прицельно и одиночными, а так как стрелял он на «отлично», очень скоро двое оставшихся улеглись неподвижными грудами.
Макаров выглянул, убедился в том, что полицейские не подают признаков жизни, и полез в кузов. Ребята лежали неподвижно. Сердце Арсения дрогнуло и бешено забилось. Он кинулся к девушке:
-- Варя! – и с облегчением увидел, как девушка приподняла голову.
Лёшка встал, отряхнулся, подобрал брошенную Сеней дубинку, аккуратно зачехлил и спрятал в карман.
-- Мощная штука! – с уважением произнёс он, глядя, как Макаров помогает подняться на ноги Варе.
-- Уходить надо, -- сказал Арсений и озабоченно осмотрел друзей.
Он нашёл у одного из мертвецов полный патронов рожок, заменил использованный, и они отправились по пыльной дороге к общаге. Так, во всяком случае, сказала Варвара, которая однажды здесь уже была, когда подрались две её соседки по комнате, а девушка их разнимала.
Им повезло, что рядом с общагой была густая лесопосадка, благодаря которой беглецы смогли подойти к зданию незаметно. Увидев приоткрытую дверь подвала, Макаров короткими перебежками добрался до неё, вошёл. Среди влажных испарений, затхлых запахов прогнившей ветоши – никого не было, и Сеня выглянул, взмахом руки позвал товарищей к себе. Он уже успел заметить приоткрытое оконце под потолком и остался доволен. Все трое худые и без особых проблем пролезут в проём при надобности.
Спрятавшись в небольшом тупике, они затаились. Глаза понемногу привыкли к полумраку, и Сеня отчётливо различал силуэты друзей. Не прошло и нескольких минут, как послышались грузные шаги и грубый голос:
-- Петрович, да Петрович! Авария да прорыв!
Варя в ужасе зажала рукой рот. Макаров осторожно выглянул из закутка, в котором они прятались. Включив лампу, которая отбрасывала скудный свет, сантехник в синей спецовке разглядывал какой-то вентиль на одной из труб. Арсений мысленно взмолился, чтобы Петрович не пошёл обходить свои владения. Он не заметил, что Лёшка тихонько расчехлил дубинку.
К счастью, применять её не пришлось. Сантехник не стал углубляться дальше, покопавшись в чемоданчике с инструментами, он подмотал текущий вентиль, выключил свет. Всё так же негромко ворча и жалуясь себе под нос, удалился прочь. Подвал погрузился во тьму. Беглецы не успели вздохнуть с облегчением, как лязгнула и грохнула тяжёлая подвальная дверь.
-- Чёрт, -- прошипел Колесников, -- он нас закрыл!
-- Там есть окошко, мы пролезем, -- успокоил его Арсений.
Вновь потянулись минуты. На всякий случай сидели тихо, и на какое-то время Макаров закинул ремешок автомата на плечо и задремал. Ему снилось родное село, мама. Раннее утро, серый рассвет вползал в окно. Мать собиралась на работу в поликлинику, где трудилась медсестрой. Пахло почему-то не кофе, как обычно, а затхлой ветошью.
-- Просыпайся! Надо уходить! – сказала мама, склоняясь над спящим Сеней, и потрясла его за плечо.
Макаров чихнул и проснулся. В полумраке, светя ему прямо в лицо фонариком от телефона, стоял Лёшка и будил его.
-- Сколько времени? – вскинулся Арсений.
Час ночи. Темнота в подвале стала совсем непроницаемой. Макаров вскочил с места и тут же охнул. Затёкшие ноги прошило сотней иголок. Немного размявшись, он достал свой мобильный, включил фонарик и стал пробираться к оконцу над потолком.
Первой они подсадили Варю. Девушка без проблем пролезла в окно и замерла, вслушиваясь и всматриваясь в темноту. В отличие от их общаги, здесь ночью не горели фонари. Лишь иногда из-за туч, причудливо клубящихся в чёрном небе, выныривала луна. Вроде бы обычная на первый взгляд. Лишь присмотревшись внимательнее, можно было увидеть на её круглом лике, помимо обычных лунных кратеров, множественные точки, похожие на веснушки.
Сеня подсадил Лёшку, потом нашёл и подставил какой-то пустой ящик. Уцепившись за раму, он потянулся и выбрался наружу последним.
Ночная свежесть окутывала Макарова, смешивалась с леденящей тревогой в его душе. Что ждёт их дальше? Вдруг на них устроили засаду? Прошло несколько часов, наверняка мёртвых полицейских обнаружили. Но выбора у ребят не было.
Ещё при дневном свете, глядя на здание из лесопосадки, они разработали план. Залезть по пожарной лестнице в какую-нибудь комнату, стараясь не разбудить хозяев, а оттуда уже пробраться к складу. Сейчас Макаров разглядел, что окна в комнатах возле лестницы на втором этаже – были закрыты. Мысленно чертыхнувшись, он задрал голову, всматриваясь во мрак.
-- Ой, повезло! В моей комнате окно открыто, – прошептала Варя.
Сеня и сам уже увидел это. Решившись, он дал отмашку друзьям и направился к лестнице. И вновь ему пришлось подсаживать товарищей, а потом запрыгивать самому. Путь наверх, по рейкам, резко отдающим запахом ржавого металла – показался ему бесконечным.
Поэтому, когда Макаров выбрался на площадку к ребятам, он не сразу поверил, что цель близка. Его даже охватила секундная паника. Вдруг – засада, вдруг – что-то не получится?
Варя между тем пробралась в комнату. Ей бы поскорее проскользнуть к выходу, но любопытство пересилило, и она остановилась, глядя на того, кто лежал на её месте. Вокруг раздавался исполинский храп, монстры мирно спали.
Луна в очередной раз вынырнула из-за туч, осветив спящего существа. Варя взвизгнула, отшатнулась, испуганно прикрыв рот рукой. Искажённые, уродливые черты лица выглядели чудовищной пародией на девушку, воплощением кошмарных снов, и от неожиданности она не удержалась от крика.
Храп продолжался, и лишь существо – уродливый двойник Вари – широко распахнуло выпученные глаза и зарычало, поднимаясь. Лёшка, пролезший в окно следом, отреагировал мгновенно. Расчехлив дубинку, он дотянулся её гибким концом до головы монстра. Раздался чуть слышный шлепок.
То ли удар оказался слишком слабым, то ли двойник Варвары – очень крепкой, но существо успело схватить внушительной лапой за дубинку и дёрнуть на себя. Лёша выпустил оружие из рук, чтобы не улететь вслед за ним.
Раздался звучный удар, и Лёша с Варей одновременно выдохнули.
-- Уходим! – прошипел Макаров (а это был именно он), убирая от головы обмякшего монстра приклад автомата, -- вы что, издеваетесь?
-- Сейчас, я только… -- нагнувшись к двойнику, прошептал Колесников, пытаясь вырвать из рук существа чудо-дубинку.
Но монстр умудрился вцепиться в оружие мёртвой хваткой: не вытащить.
-- Уходим! – в голосе Арсения послышалась плохо скрытая угроза, и Лёшка покорно бросил дубинку в мощных лапах с загнутыми когтями.
Эта короткая, но довольно быстро окончившаяся возня, к счастью людей – никого не разбудила. Исполинский храп продолжал мерно колыхать воздух, насыщенный запахами немытых тел и зловонными выделениями. Подойдя к двери, Сеня открыл её, оглядел коридор. Никого.
Осторожно, друг за другом, друзья спустились на второй этаж, быстрыми шагами направились к складу. Сердце Макарова вот-вот грозило выскочить из грудной клетки и покатиться по коридору. Каждую секунду он ожидал жуткого рёва за спиной или появления монстра перед собой. Казалось, как будто Арсений физически чувствует, что начинает седеть. Особенно Сеню потряхивало от воспоминаний об уборщице с её шваброй-арбалетом, но охранник, и комендант были не менее опасны. А двойники? А полицейские? Макарова затошнило, когда он вспомнил лицо в наростах и вывороченные губы Вариного двойника.
Это было невероятное везение: по дороге никто не встретился. Сеня мысленно благодарил всех богов. Дверь на склад была заперта. Присев перед ней, Лёша вновь повозился – и вскоре осторожно пропустил вперёд друзей. На этот раз без всяких шуток, с серьёзным, очень бледным лицом и сжатыми губами.
Войдя внутрь, они немного расслабились, выдохнули с облегчением. Включив свет, Сеня торопливо направился к рисунку на стене и вдруг увидел прямо под ногой нарисованного монстра тёмный прямоугольный предмет.
– Смотрите! Кажется, раньше здесь этого не было! По крайней мере, я не видел, – Арсений поднял с пола, прямо под рисунком монстра, небольшой блокнот в чёрной обложке из кожзаменителя.
– Нам надо идти, пока уроды не явились сюда! – прошипела Варя и приложила руку к нарисованной лапе, как ранее сделал Колесников.
Поначалу ничего не произошло, и все трое, переглянувшись, напряжённо уставились на стену. Наконец, с тихим шуршанием она отъехала в сторону, открыв небольшой проход. Они облегчённо вздохнули. Оглядевшись, Колесников схватил упаковку постельного белья.
– Опять?! Тебе мало, что мы из-за твоей жадности едва не погибли?! – возмутился Сеня.
– Не погибли же! Пойдём! Должен я взять какой-то трофей? Дубинку не дал забрать, – парировал Лёша.
Не дожидаясь остальных, он выскользнул в щель первым, прижимая к себе драгоценный комплект. Девушка даже не посмотрела на груду новеньких вещей. После всех приключений, она, в отличие от Колесникова, хотела только одного -- оказаться в своём мире. Сеня решил, что надо сначала почитать, что написано в блокноте, перелистал его, но в плохом освещении заметил лишь номера телефонов. А Варя уже торопила его:
– Пойдём, что ты застрял? -- и тоже шагнула в открывшийся проём.
Сеня сунул блокнот в задний карман джинсов, помедлил и оставил автомат, спрятав его в груде одеял. Он сам не смог бы сказать, для чего это сделал. Внутренний голос подсказал поступить именно так, и Макаров не стал терять время, споря с самим собой. Возможно, его терзало сомнение, как он объяснит в своём мире появление у него диковинного автомата.
После этого Сеня отправился следом за девушкой. Они дождались, когда стена вернётся на место, и оказались в кромешной тьме. Включив фонарики на телефонах, путники двинулись в обратный путь. Какая-то неясная тревога не давала покоя Макарову. Но поймать за кончик ускользающую мысль он так и не смог.
Сене показалось, что обратный путь они проделали гораздо быстрее. Он решил, что это иллюзия. Дорога домой ведь всегда кажется короче? Лёша успел отпустить всего лишь одну шутку, адресованную Варе:
-- А маникюр у твоего двойника классный! Да и вообще тюнинг ничего так!
Получив в ответ убийственный взгляд девушки и сердитый – Макарова, он покорно замолчал.
Арсений почувствовал смутный страх, когда они вновь оказались перед глухой перегородкой.
Парни одновременно посмотрели на Варю. Она неуверенно улыбнулась, подошла к стене и пару раз ударила маленьким кулачком. Ничего не произошло. Тогда девушка отчаянно забарабанила обеими руками и даже вскрикнула:
– Выпустите нас!
Стена послушно отошла в сторону. Лёша заглянул внутрь и махнул друзьям. Ребята вошли, включили свет и стали обниматься. Это была точно та комната! Их склад! Они вернулись!
– Наконец! Неужели мы дома? – расплакалась от радости Варя.
– Да не реви, всё закончилось! – благодушно сказал Лёшка, внезапно приобняв девушку.
Макаров ощутил короткий и жгучий, как удар электрическим током, разряд ревности.
– Ну что, пойдём? Только осторожно. А то вдруг снова на монстров нарвёмся, – Арсений подошёл к двери, выглянул: никого не было.
Его очень насторожило, что в окна коридора лился дневной, даже скорее вечерний свет. Неужели всё же время даёт сбой при переходе? В первый раз он этого не заметил. Достав мобильный, Макаров застыл, хмуро сдвинув брови. Двадцать часов двадцать три минуты. Вечер следующего дня.
-- Выходи! - нетерпеливо подталкивал его в спину Лёша.
– Что-то не так со временем, – Макаров показал экран телефона товарищам.
– Потом разберёмся! Хуже всё равно не будет, – рассудил Лёшка.
Ребята осторожно вышли в коридор, направились к лестнице. Всё, как тогда, когда они встретили монстра. На этот раз Арсения обдало сначала волной раскалённого жара, потом – холода. Потому что к ним снова направлялась уборщица. Краем глаза Сеня видел, что рядом с ним так же в шоковом параличе, застыли друзья. В глазах Вари блестели слёзы.
– Только что полы помыла! Не топтать! – махнула на них шваброй уборщица.
Макаров невольно напрягся. Но напрасно. Голос у неё был раздражённый, но вполне нормальный и из швабры ничего не вылетело. И вообще, стало уже видно, что это самый обычный человек. Их уборщица. Все трое облегчённо выдохнули, а Сеня не выдержал, подскочил к ней, обнял в порыве радости и чмокнул изумлённую женщину в щёку.
На лестничной площадке им встретились комендант с каким-то человеком. Мужик нёс ведро с краской и валик.
–Закрасишь это уродство, чтобы глаза не мозолило. Скоро комиссия приедет, а там картина. Завадскому мало выговора. Художник, мать его. Руки ему отрубить и глаза вырвать, чтобы больше не рисовал. Сам не знает, что на него нашло, видите ли! – проходя мимо проговорил Георгий Николаевич, скользнув свирепым взглядом по ребятам.
Начало тут
Продолжение тут
Продолжение
Начало Общага
Он наигранно засмеялся своей шутке, но его никто не поддержал. Сеня молча согласился с тем, что надо уходить и выглянул в коридор.
Совсем близко послышались тяжёлые шаги, чей-то разговор, и Арсений в страхе закрыл дверь.
-- Кто-то идёт! – воскликнул он, огляделся в поисках места, где можно было бы спрятаться, и, погасив свет, нырнул в щель за рисунком.
-- Сюда! – позвал он друзей, -- пересидим, вдруг не заметят.
Лёшка с Варей протиснулись следом.
-- Ага. Дверь открыта, и в стене щель – хорошо замаскировались! – скептически хмыкнул Алексей.
-- Тсс! Есть другие варианты?! – огрызнулся Сеня, в который раз сильно пожалев о том, что не ушёл раньше.
Не успел он договорить, как стена с тем же лёгким шуршанием встала на место, закрыв щель! Ребята погрузились в кромешную тьму. На несколько секунд Макаров потерял дар речи. Сознание отказывалось верить в реальность происходящего.
-- Какого хера?! – в голосе Лёшки слышалась неподдельная паника.
Сеня тоже хотел бы это знать. Достав телефон, он начал освещать окружающее пространство.
Помимо испуганных лиц друзей, Арсений увидел длинный коридор, уходящий в темноту. Им овладело сильное беспокойство, но он пытался взять себя в руки.
-- Так… Давайте пойдём вперёд, -- наконец заговорил он, -- куда-нибудь да выйдем.
-- Может, лучше постучать в стену и никуда не ходить? Пусть нас выпустят! – испуганно предложила Варя.
-- Не думаю, что лучше, -- Макаров покачал головой, -- ну, поймают нас, как оправдаемся? Тем более, ты с бельём в руках. Лучше двинуться вперёд и с независимым видом выйти оттуда, куда приведёт коридор. Если есть переход – он должен куда-то вывести? Логично?
-- Сеня прав, -- согласился Лёшка.
Они отправились по коридору, освещая путь фонариком телефона. Скудный свет едва выхватывал из мрака бетонные стены и пол, но потолка Сеня так и не смог разглядеть, сколько ни всматривался наверх. Ребята шли довольно долго, и постепенно до Макарова стало доходить, что не может быть внутри старой четырёхэтажной развалюхи столько пространства. Арсения охватила нервная дрожь. Впрочем, трясти начало ещё и от холода. Казалось, чем дольше они шли, тем холоднее становилось.
-- Я замёрзла, давайте вернёмся, -- жалобно простонала Варя.
-- На самом деле. Что за хрень? Минут десять идём, а конца этому коридору не видно. Натуральный лабиринт. Откуда он в старой общаге? -- подал голос Лёша. Его голос как будто отражался от стен, становясь каким-то зыбким, нереальным.
Сеня промолчал, потому что сам был растерян. К тому же, по мере их продвижения появилось много боковых коридоров, которые тоже уходили в кромешную тьму.
-- Что это за место? – в голосе девушки послышались плаксивые нотки.
-- Да мы-то откуда знаем? – нисколько не жалея Варю, довольно зло отозвался Лёша.
И вдруг они упёрлись в сплошную стену.
-- Тупик, -- растерянно пробормотал Сеня.
Варя, очевидно, не совладала с нервами, выронила украденный комплект постельного белья, подбежала к стене и забарабанила по ней кулачками.
-- Выпустите нас, я больше не могу!
Сеня хотел подойти к ней, успокоить, но в эту секунду стена с тихим шорохом отошла в сторону. Замерев, путники некоторое время смотрели на зияющую темноту.
-- Ну что, хуже не будет! Пойдём, проверим, что там, -- постановил Лёшка и, без лишних прений, первым скользнул в щель.
Макаров взял остолбеневшую Варвару за руку, подхватил с пола брошенную упаковку с бельём и шагнул в неизвестность.
За стеной обнаружилась такая же комната, как та, из которой они начали свой путь. Когда Сеня с Варей вошли, Лёша включил свет и стоял перед рисунком монстра, озадаченно почёсывая затылок.
-- Как такое может быть?! – изумлённо раскрыла рот девушка.
-- Вот и я пытаюсь понять, -- признался Лёшка.
-- Ой, да всё равно, -- занервничала Варвара, крепче обняв свой пакет, -- давайте отсюда скорее выбираться!
Лёша быстро взял с полки первую попавшуюся упаковку с бельём и пошёл к двери. Она оказалась закрыта, и обескураженному парню пришлось снова немного повозиться. Наконец, замок щёлкнул. Лёша осторожно выглянул в коридор и кивнул. Дал знак, что можно идти. Все трое быстро покинули склад, плотно прикрыв дверь. Сеня выходил последним. Он успел услышать тихий шорох. Обернувшись, увидел, что стена вернулась на место.
Добравшись до лестницы, они остановились.
-- Ну что, разбегаемся по комнатам? Мне на третий этаж. И пусть попробуют что-нибудь сказать про бельё! Сами виноваты! И всё-таки интересное приключение получилось! – блестя глазами, улыбнулась повеселевшая Варя, -- прямо рассказ можно написать. Мистический…
-- Боюсь, как бы рассказ ужасов не получился, -- проронил побледневший Сеня и взглядом показал перед собой.
К ним спешила уборщица. Сначала Макаров подумал, что та же самая. При более пристальном рассмотрении выяснилось, что это жуткая пародия на человека. Под синим рабочим халатом топорщились многочисленные крупные груди, хаотично выпирающие по всему телу. Голова вытянута, и так же были чудовищно искажены пропорции её лица, лишь смутно напомнившие настоящую уборщицу, виденную ими: длинный нос, растянутые до ушей губы и крохотные глазки, сверкающие злобой. Ноги, похожие на два уродливых ствола дерева, с трудом переваливались. Из огромных резиновых тапочек торчали раздутые пальцы с жёлтыми когтями. Сеня ощутил себя в детском аттракционе «Кривое зеркало».
«Сон. Это сон, и сейчас я проснусь!» -- внезапно осенило его.
-- Не топтать! – трубным голосом взревело существо, приближаясь к ним, и взмахнуло шваброй.
Из ручки швабры выскочила толстая стрела, просвистела совсем рядом с Арсением, и с хрустом воткнулась в стену. Макаров даже почувствовал, как его обдало ветром от пролетевшей стрелы.
Варя взвизгнула и бросилась по лестнице вниз. Парни, не раздумывая, кинулись за ней.
-- Не топтать! – ревело им вслед, -- не топтать!
Сеня нёсся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Только сейчас он по-настоящему испугался. Стрела, вылетевшая из диковинного оружия уборщицы, вонзилась прямо рядом с его головой. Макаров слышал хруст пробитой пустотелой стены, а сейчас вдруг осознал, что вместо нее могла быть его голова. Его! В мозгу вертелись непечатные выражения.
– Не топтать! – донёсся рёв сверху.
Оглянувшись, Арсений с облегчением понял, что монстр не гонится за ними. По инерции он немного пробежал дальше по холлу, потом остановился. За стойкой пусто, охранника не было видно.
– Стойте! Оно за нами не гонится! – крикнул друзьям Макаров.
Варя и Лёша притормозили, стали озираться, подошли к Сене.
– Твою мать! Что это было? – спросил бледный Лёша.
Варя не могла говорить. Её трясло, и она безуспешно пыталась справиться с нервной дрожью.
– Так-то мне самому интересно, – не удержался от сарказма Макаров, – и, хотя эта тварь нас не догоняет, надо бы спрятаться куда-нибудь и всё обсудить. Васи нет, хоть бы у него узнали. Может быть, на общагу напал монстр?
– Туда! – предложил Лёша, ткнув пальцем в сторону ряда хозяйственных дверей, – а если припрётся за нами – забаррикадируемся изнутри.
Предложение было принято единогласно. Все трое вошли в дверь с надписью «Комната для персонала», предварительно заглянув внутрь и удостоверившись, что она пуста. Сеня припёр дверь столом. Все трое уселись на потрёпанный диван, отдышались.
Макаров увидел мойку из нержавейки, открыл холодную, жадно напился, сполоснул лицо. Вода отдавала затхлостью, но всё равно стало чуть легче. Остальные потянулись за ним. Правда, Варя только смочила виски. Сеня усмехнулся, поняв, что девушка даже в экстремальных условиях берегла тушь на ресницах. Красивая, -- подумал Арсений, невольно залюбовавшись её стройной фигурой и тонкими чертами лица.
– Ну что скажешь, Лёш? – спросил Макаров, с трудом отрывая взгляд от Варвары.
– Ты про монструозную уборщицу? – вместо Колесникова ответила Варя, – может быть, с ней что-то случилось?
– Конечно, случилось! – хмыкнул Лёша, – а именно: тётка стала монстром! Меня больше интересует другое: как из швабры получился арбалет? Вы это видели? Мощными стрелами пуляет!
– Хочешь вернуться, посмотреть устройство? – Арсений поёжился, вспомнив холодок, который как будто сковал череп после того, как он заметил стрелу, вонзившуюся в стену. Лёшка выразительно покачал головой.
– Надо найти коменданта! Выяснить, что здесь вообще происходит, – предложила Варя.
– Хорошая идея! – Арсений тоже был растерян, не знал, что делать.
Казалось бы, решения должен принимать Лёша, как самый старший, но выглядел он настолько несерьёзно, что особенной надежды на его опытность не было. Внезапно взор Сени упал на несуразно распухшую олимпийку Колесникова. Оказалось, тот убрал за пазуху украденный комплект постельного белья, да так и носился с ним. Варя свой потеряла во время панического бегства по лестнице.
Ручка двери повернулась, а потом хаотично затряслась. Кто-то большой налёг на дверь с другой стороны, пытаясь открыть. Стол подвинулся, но устоял. Парни кинулись к нему, навалились, удерживая на месте.
-- Завадский! Это ты?! Открывай! – заревел в коридоре голос, от которого Варя едва не свалилась в обморок.
Она вжалась в стену возле мойки, глаза её были полны ужаса.
Сеня успел осознать одно. ЭТО БЫЛА НЕ УБОРЩИЦА. Это было намного хуже… Неведомый обладатель лужёной глотки разбежался и… вышиб дверь, которая от удара сорвалась с петель, как картонная, и вместе с парнями улетела к противоположной стене.
На пороге, оглядывая их налитыми кровью глазами, стоял комендант. Точнее, комендант-монстр. Черты его лица имели весьма отдалённое сходство с настоящим Георгием Николаевичем, хотя узнать его можно было по огромным резиновым тапочкам, с торчащими из них когтистыми лапами и пузырящимся на коленях тренировочным штанам. Во всём остальном строение его тела полностью напоминало нарисованного на стене склада монстра. Неуклюже протопав к ним, чудовище присмотрелось к Лёше.
-- Чужаки! – проревел комендант и схватил за грудки оказавшегося к нему ближе всех Лёшку.
Тот затрепыхался, словно птенец в когтях хищной птицы. Его худое тельце извивалось, пытаясь освободиться. От его движений из-под олимпийки показался угол пресловутого комплекта.
-- Вор! – как сирена, взвыл монстр, выхватывая за торчащий край упаковку.
С треском лопнула и разошлась молния на олимпийке, а монстр отшвырнул комплект в сторону и полоснул когтистой лапой по лицу Лёшки. Хлынула кровь, заливая одежду парня, он закричал.
Макаров, давно вскочивший на ноги, машинально осмотрелся в поисках оружия. Но в комнате, кроме мебели – не было ничего. На глаза попался смеситель. Кинувшись к нему, Сеня изо всех сил дёрнул за основание, одновременно открыв обе ручки на полную мощь. Действовал он интуитивно, понимая, что надо отвлечь внимание монстра. В его руках остался металлический носик, а из образовавшейся дыры хлынул фонтан воды, заливая всё вокруг.
Размахивая своим сомнительным оружием, Арсений кинулся вызволять друга, но в этот момент комендант повернулся к прорыву, выпустил из лап Лёху и трубно провозгласил:
-- Авария! Петрович!
Неуклюже переваливаясь, он направился к хлещущей струе, позабыв про чужаков и выкрикивая:
-- Петрович! Авария!
Отбросив в сторону оторванный носик крана, Макаров помог подняться истекающему кровью Лёшке, подбежал к окаменевшей Варе и схватил её за руку. Вместе они ринулись к выходу. Послышался топот. В дверях молодые люди столкнулись с очередным существом в синем рабочем комбинезоне. В когтистых лапах он держал чемоданчик с инструментами и разводной ключ, казавшийся игрушечным. «Петрович, сантехник», -- отстранённо догадался Макаров, понимая, что наступают последние секунды его жизни.
-- Петрович! Авария! – в очередной раз взвыл комендант, зажимая поток воды лапами и… монстр в синей спецодежде пробежал мимо ребят, неуклюже и торопливо переваливаясь с ноги на ногу.
Макаров ещё не успел поверить собственному счастью, как очнувшийся Лёша потащил их обоих дальше. Уговаривать их с Варварой не пришлось. Все трое стремглав ринулись к выходу из общежития.
-- Охренеть! – только и смог выговорить Лёшка, когда они забежали в одну из находящихся на солидном отдалении заброшенных промышленных построек.
Он тяжело дышал, бессознательно размазывая кровь по лицу. Осторожно выглянув из полуразрушенного проёма, Макаров убедился, что погони нет, и опустился прямо на засыпанный цементной крошкой бетонный пол. В окна с разбитыми стёклами струился дневной свет, двери были выломаны и валялись на улице. Сквозняк охлаждал разгорячённые лица беглецов.
-- Подожди, не трогай, -- Варя страдальчески сморщилась, с усилием оторвала край своей футболки и стала аккуратно вытирать кровь на лице Колесникова, который даже не чувствовал боли от шока, -- раны глубокие, желательно зашить. Шрамы будут потом.
Тряпка быстро пропиталась кровью. Лёшка отмахнулся, стянул с себя олимпийку, скомкал и прижал к щеке.
-- Шрамы – это ерунда. Нам бы выжить, ребятки, -- сквозь зубы процедил он, садясь на пол рядом с Макаровым.
Все помолчали. Каждый по-своему переживал и силился осознать произошедшее. Варя тоже уселась, прислонившись к холодной кирпичной стене. Она села возле выхода.
-- Они все там в таких превратились, получается, -- тусклым голосом произнесла девушка.
-- Тоже ничего не могу понять, -- признался Лёшка, -- плохо, что мы на окраине, на других людей не посмотреть. Превратились все в общаге? Или кто-то остался?
-- Мне кажется, надо позвонить в полицию, -- Варя посмотрела на Сеню, и он удивился, почему в его голову не пришла такая простая мысль.
Достав мобильный, Макаров увидел, что делений нет. Что-то подобное парень постепенно начал подозревать, но хотел убедиться. Не было связи с интернетом и на устройстве Колесникова. Для очистки совести они всё-таки попытались сделать звонки и даже отправить сообщения, но безуспешно.
-- Надо выбраться в город, посмотреть, что происходит там, -- предложил Макаров.
Первый шок прошёл, и он начал более-менее связно соображать. Конечно, тот длинный переход в общежитии наводил на мысли. Каким образом, пройдя по прямой, довольно солидное расстояние -- они очутились в той же комнате? Обрадовались ещё, идиоты. Даже если допустить, что это был какой-то оптический обман или они надышались каких-то газов за стеной и просто словили галлюцинации, это не объясняет, как обитатели общаги превратились в монстров, которых они видят втроём. А что, если неведомый дурман до сих пор действует? Массовая галлюцинация?
Сеня перевёл взгляд на Лёшу, прижимающего к щеке мокрую от крови олимпийку. А эти раны, которые они все видят – тоже обман зрения?
Или…
-- Ребят, есть предложение. Знаю, что неподалёку от общаги находится полицейский участок, -- сказала Варвара, -- я же здесь уже третью вахту. Минут пятнадцать пешком. Сходим?
Переглянувшись, парни согласились. Оба отложили разговоры о том, почему мобильные не работают, потому что постепенно становилось ясно, что не обошлось без неподвластных человеку сил.
– Сколько фильмов пересмотрел, где герои ведут себя, как идиоты и погибают. Давайте, мы будем вести себя здраво. Неважно, что это – другое измерение или мир, созданный инопланетянами – думаю, самым разумным будет вернуться туда, откуда мы начали этот путь. На склад. И проделать все те действия, которые произвели вначале. У меня есть сомнения, конечно, что мы просто нахватались каких-то газов и сейчас нас всех жёстко плющит. Поэтому предлагаю до темноты пересидеть здесь. Заодно и воздухом подышим, и дождёмся, когда существа улягутся спать, – остановил собравшихся в путь друзей Лёша.
– Замечательная идея! – порадовалась Варя и села обратно, – если честно, я устала. Такой безумный день. Ты считаешь, что мы попали в другой мир? – задумчиво спросила она.
– Либо все вокруг превратились в монстров. Но так как мы перед этим прошли через коридор, логичнее предположить, что да, куда-то переместились, -- продолжил свою мысль Арсений.
Лёша тоже обессиленно опустился на место. Макаров беспокоился за него. Парень был очень бледным, потерял довольно много крови. Сколько осталось до заката? Сеня достал телефон. Неизвестно, действуют ли здесь правила их реальности, но надо же на что-то ориентироваться? Макарову очень хотелось надеяться, что многое в этом мире было по их законам. Мобильный показывал семь вечера. Часов в десять стемнеет. Хорошо бы дождаться часов двенадцати или, ещё лучше, двух ночи, но Лёше нужна медицинская помощь.
Макаров решил предложить друзьям отправиться в общагу именно после наступления темноты. Надо было придумать, как попасть внутрь, минуя охрану. Арсений почти не сомневался, что Вася будет выглядеть так же жутко, как остальные обитатели общаги, которых они уже успели увидеть.
-- Как домой хочется! – мечтательно проговорила Варя, -- я тысячу раз пожалела, что поехала на эту вахту. И мой пёсик Фред так скулил, когда я уезжала… У него даже слёзы потекли.
-- А ты откуда? – спросил Арсений.
-- Из Верхней Пышмы. Я здесь кассиром уже третью вахту. Правда, теперь у них комендант новый, сами видели, какой. А раньше всё нормально было, мне нравилось. Как назло, на этот раз не взяла с собой чёртово постельное бельё. Видела у девчонок, что выдают вполне приличное, решила поменьше с собой тряпок таскать – и вот, пожалуйста, -- Варя потеребила край порванной футболки, -- А вы?
-- Я из посёлка под Владимиром, Боголюбово, -- Сеня вдруг вспомнил о маме, и сердце защемило. Откуда-то взялась тоскливая мысль: «Увижу ли я её когда-нибудь?»
-- Я из Саратова, -- коротко произнёс Лёшка, мутно взглянул на них, -- хотел по контракту отправиться служить, но не берут. Астма. А на склад водителем погрузчика устроился, категория есть.
«Ну вот и познакомились», -- хотел сказать Арсений и…
В следующий момент подскочил на месте.
Совсем рядом с ними коротко и тревожно взвыл сигнал полицейской сирены.
Продолжение тут
Автор Джефф Вандермеер.
Ссылка на первую часть Третий медведь часть 1
Глубоко в лесу, в бездонной тишине, где шум в ушах казался ему ревом водопада, Хорли разыскивал ведьму. Он знал, что ее сослали в южную часть леса, так что он начал оттуда и пробирался в середину. Что он искал, ему было неведомо. Хижину? Шалаш? Что делать, когда ведьма найдется, Хорли тоже не знал. Его копье и жалкие доспехи не смогут защитить его, если она и вправду окажется ведьмой.
Он пытался держать в голове жуткие картины приближающейся зимы, потому что страх далекий помогал бороться с нынешним страхом.
— Если бы не я, Третьего Медведя могло и не быть, — сказал Хорли Ребекке перед уходом. Это Хорли не позволил сжечь ведьму, настояв на ссылке.
— Глупости, — ответила Ребекка. — Не забывай, что она — всего лишь старуха, живущая в лесу. Не забывай, что она ничего тебе не сделает.
Она словно прочитала его мысли. Но теперь, вдыхая тяжелый лесной воздух, Хорли начал сомневаться насчет ведьмы. И в самом деле, болезнь не уходила из деревни, пока ее не выгнали.
Хорли старался не думать ни о чем, кроме глины под подошвой, кроме чистого, темного аромата коры, земли и воздуха. Вскоре он пересек задушенный грязью ручеек. Тот словно бы служил границей, за которой лес стал еще темнее. Стихли крики зябликов и крапивников. Высоко над собой он видел ястребов, кружащих над вершинами деревьев. Свет пробивался сюда мутный, словно болотная вода.
Здесь, глубоко в лесу, он набрел на дверь.
Хорли остановился перевести дух — после того как взобрался по небольшому подъему. Держа руки на бедрах, он осмотрелся и увидел ее — дверь. Посреди леса. Дубовая, она заросла грибами и мхом, и все равно, казалось, мерцала, словно была сделана из стекла. Сквозь землю, сквозь опавшую листву, червей и жуков, на дверь сочился некий свет. Он был едва уловимый, незаметный, и поначалу Хорли решил, что ему почудилось.
Выпрямившись, он крепче сжал копье.
Дверь стояла сама по себе. Рядом не было ничего, сделанного руками человека, — ни развалин, ничего.
Хорли подошел поближе. Ручка оказалась изготовлена из меди или какого-то другого желтого металла. Он обошел дверь кругом: та крепко стояла в земле и сзади выглядела точно так же, как и спереди.
Хорли понимал, что если это и был вход в дом старухи, значит, она несомненно была ведьмой. Рука его оставалась твердой, но сердце замерло, и он с неистовой силой задумался о зиме, о сосульках, горьких холодах и бесконечных снегопадах.
Несколько минут он ходил вокруг двери, размышляя, что делать. Еще минуту стоял, взвешивая все за и против.
«Для того и существуют двери, чтобы их открывали», — подумал он наконец.
Затем ухватился за ручку, толкнул — и дверь открылась.
***
Некоторые события обладают собственным ощущением времени и собственной логикой. Хорли знал это по смене времен года. По выращиванию урожая и рождению детей. Знал это по самому лесу, и, хотя бесконечный кругооборот, через который тот проходил, часто казался непонятным и неразличимым, он в то же время имел свои правила, свой собственный календарь. Начиная первыми ручейками талой воды и заканчивая последней скачущей лягушкой осенью, мир хранил тысячи загадок. Никто из людей не в состоянии постичь их все.
Когда дверь распахнулась, он оказался в комнате, какую и следовало ожидать в лесной хижине — с очагом, ковром, полками, горшками и котелками на деревянных стенах да креслом-качалкой — и увидев это, Хорли вмиг решил, что не стоит даже задумываться, почему это здесь оказалось и даже как это здесь оказалось. И именно поэтому, понял он, ему удалось сохранить рассудок.
Ведьма сидела в кресле-качалке. Она выглядела старше, чем помнил Хорли, словно со времен их встречи прошло многим больше года — ровно столько они не виделись на самом деле. Черное платье, словно сшитое из золы и сажи, облегало ее обвисшее тело. Она была слепой и посмотрела на Хорли пустыми глазницами.
Слышалось какое-то жужжание.
— Я тебя помню, — сказала она. Голос был одновременно шепотом и карканьем.
Жужжание не прекращалось. Оно исходило, понял наконец Хорли, от роя черных шершней, кружившего над головой старухи. Они махали крыльями так быстро, что их едва можно было заметить.
— Ты — Хашкат, жившая в Громмине? — спросил Хорли.
— Я тебя помню, — повторила ведьма.
— Я — старейшина Громмина.
Старуха сплюнула в сторону.
— Того самого Громмина, откуда вышвырнули бедняжку Хашкат.
— Они сделали бы и худшее, если бы я им позволил.
— Они сожгли бы меня, была бы их воля. А все, что я знала — это парочка заклинаний и кое-какие травы. Просто за то, что я не была одной из них. Просто за то, что я хоть чуть-чуть повидала мир.
Хашкат смотрела прямо на него, и Хорли знал — есть ли у нее глаза или нет, но она его видит.
— Это было ошибкой, — сказал Хорли.
— Это было ошибкой, — сказала она. — Я к болезни не имела никакого отношения. Болезнь приходит от животных, от одежды. Вцепляется в них и расходится через них же.
— И все же, ты ведьма?
Хашкат рассмеялась, хотя и смех ее под конец перешел в кашель.
— Потому что у меня есть потайная комната? Потому что моя дверь стоит сама по себе?
Хорли начал терять терпение.
— Поможешь нам, если можешь? Поможешь нам, если мы разрешим тебе вернуться в деревню?
Хашкат выпрямилась в кресле, и рой шершней разлетелся, а потом собрался вновь. Дрова потрескивали в очаге. Хорли ощутил, как повеяло холодом.
— Помочь вам? Вернуться в деревню?
Она говорила словно с набитым ртом. Язык болтался, как жирный серый червь.
— На нас нападает какое-то существо. Нападает и убивает.
Хашкат рассмеялась. Когда она смеялась, ее образ странным образом раздваивался — под маской старухи Хорли видел молодую женщину.
— Да что ты говоришь? И что это за существо?
— Мы называем его Третьим Медведем. Но я не верю, что он в самом деле медведь.
От радости Хашкат вновь раздвоилась:
— Не веришь, что он в самом деле медведь? Медведь, но не медведь?
— Кажется, его невозможно убить. Мы подумали, ты можешь знать, как его победить.
— Он живет в лесу, — сказала ведьма. — Он, то есть оно, живет в лесу, и оно — это медведь, но в то же время — не медведь. Оно убивает ваших людей, когда они пользуются лесными тропами. Оно убивает ваших людей на фермах. Оно даже забирается на кладбища и крадет головы у ваших мертвецов. Вас переполняют страх и паника. Вы не можете его убить, но оно продолжает убивать вас самыми жуткими способами.
От ее сухих, покрытых пятнами губ исходил зимний мороз.
— Так ты о нем знаешь? — спросил Хорли, и сердце его забилось быстрее, но в этот раз не от страха, а от надежды.
— Ах да, я его знаю, — кивнула Хашкат. — Я знаю Третьего Медведя, Ведмедя, знаю. Я же сама его сюда привела.
Копье дернулось в руках Хорли и вошло бы ей в грудь, если бы он позволил.
— Чтобы отомстить? — спросил Хорли. — За то, что мы выгнали тебя из деревни?
Хашкат кивнула.
— Несправедливо. Это было несправедливо. Нельзя было со мной так поступать.
«Правильно, — подумал Хорли. — Нужно было позволить сжечь тебя».
— Правильно, — сказал Хорли. — Нельзя было с тобой так поступать. Но мы усвоили твой урок.
— Когда-то у меня были знания, — сказала Хашкат. — Когда-то у меня был настоящий дом в деревне. Но сейчас я в лесу, а лес — холодный и суровый. Все это — наваждение, — она махнула на очаг, на стены хижины. — Нет никакого дома. Кресла тоже нет. Сейчас мы с тобой лежим под опавшими листьями, в грязи, среди жуков и червей. Моя спина покрыта язвами, и каждый листок оставил на ней свой след. Я уже слишком стара для такого места.
— Прости, — сказал Хорли. — Ты можешь вернуться в Громмин и жить среди нас. Мы будем платить за твою пищу. Мы дадим тебе дом.
Хашкат нахмурилась.
— И еще бревен, много бревен, и веревку, и огня, да?
Хорли снял шлем и посмотрел в ее пустые глазницы.
— Обещаю тебе все, что захочешь. Никто не причинит тебе вреда. Если ты нам поможешь. Каждый имеет право на раскаяние. Ты получишь все, что захочешь. Клянусь честью.
Хашкат отогнала жужжащих над головой шершней.
— Не все так просто.
— Что?
— Я привела его из места, что очень далеко отсюда. В гневе. Я сидела в лесу и в отчаянии призвала его сюда, через мили, через годы. Я не ожидала, что он придет.
— Значит, ты можешь отправить его назад?
Хашкат нахмурилась, снова сплюнула, и покачала головой.
— Нет. Я едва помню, как призвала его. И, может быть, однажды он заберет и мою голову. Иногда легче призвать что-то, чем прогнать его.
— Так значит, ты не сможешь нам помочь?
— Могла бы, да только теперь я ослабла. У меня хватает сил только на то, чтобы выживать. Я откапываю жаб и ем их сырыми. Блуждаю по лесу в поисках грибов. Говорю с оленями и белками. Иногда птицы рассказывают мне, где они были. Настанет день, когда я умру здесь. Одна. Сойду с ума и умру.
Хорли еще больше растерялся. Он чувствовал, как спокойствие, которое ему до сих пор удавалось сохранить, покидает его. Копье задергалось в руках. А что, если убить ее? Вернет ли это Третьего Медведя туда, откуда он пришел?
— Расскажи мне о Третьем Медведе. Может, ты знаешь о нем что-нибудь полезное?
Хашкат пожала плечами.
— Он ведет себя так, как того требует его сущность. И он далеко от дома, так что держится за ритуалы еще крепче, чем обычно. Там, откуда он пришел, он жаждет крови не больше и не меньше, чем любой другой зверь. На родине его называют «Морд». Но вдали от дома он кажется гораздо страшней. Он просто собирает коллекцию. Закончив ее, он уйдет. Может, коллекция даже поможет отправить его домой.
— Коллекция голов.
— Да, коллекция голов. Узор из голов.
— Ты знаешь, когда он ее закончит?
— Нет.
— Ты знаешь, где он живет?
— Да. Он живет здесь.
У себя в голове он увидел холм. Пещеру. Медведя внутри.
— Что ты еще знаешь?
— Ничего.
Хашкат ухмыльнулась.
Он пронзил копьем ее иссохшуюся грудь.
Раздался треск, словно сломалась ветка.
***
Проснувшись, Хорли обнаружил, что лежал под покровом из листьев, в грязи, свернувшись калачиком рядом со старухой. Он вскочил на ноги, ухватившись за копье. Старуха, в черном платье и грязной шали, дремала и говорила во сне. В ее волосах запутались мертвые шершни. В левой руке она сжимала мертвую жабу. От нее исходил запах гнили, запах дерьма.
Ни следа двери. Лес был тихий и темный.
Хорли снова замахнулся было копьем, но она была крошечной, как птичка, беззащитной, и он не смог убить ее.
Он оглядел деревья и угасающий свет. Настало время понять, что за всем этим не было никаких причин, никаких почему. Настало время выбираться отсюда — любым путем.
— Головы, — бормотал он про себя по дороге назад. — Коллекция голов.
***
Встреча с соплеменниками по возвращении прошла для Хорли как в тумане. Они ожидали услышать о могущественной ведьме, что могла помочь им или наслать очередное проклятие, о силе гораздо большей, чем они сами. Ожидали какой-то надежды, замаячившей в лесу, лучика света во тьме. Он не мог дать им этого. Он рассказал им правду настолько, насколько осмелился, но намекнул, что ведьма подсказала, как победить Третьего Медведя. Пошло ли это на пользу? Он не знал. Он все так же видел предстоящую зиму. Все так же видел кровь. И виной этому были они сами. Этого он им не сказал. Не сказал, что бедная старушка, чьей кроватью служит сырая земля, а одеялом — опавшие листья, думала, что это она призвала Третьего Медведя. Ведмедя.
— Ты должна уйти, — сказал он Ребекке после. — Возьми повозку. Мула. Нагрузи ее съестным. Не попадайся никому на глаза. Забери сыновей. Возьми с собой парня, который рубит нам дрова. Если можешь ему довериться.
Ребекка напряглась. Долгое время она не произносила ни слова.
— А где будешь ты? — спросила она.
Хорли было сорок семь. Он прожил в Громмине всю свою жизнь.
— Я должен завершить одно дело, и тогда я приду к тебе.
— Я знаю, что придешь, любимый, — сказала Ребекка, проводя по его телу руками, словно слепая, как та старая ведьма, и изучала его. Запоминала.
Оба знали, что Ребекка и сыновья могли выбраться из леса только одним путем.
***
Хорли начал свой путь с юга, с того самого места, откуда по старой лесной дороге против ветра выехала Ребекка, и, запутывая свой след, направился к берлоге Третьего Медведя. Так он бродил немало времени, пока не подошел к холму, что вполне мог оказаться курганом, возведенным его предками. С холма стекал ручеек, и под ногами хлюпала грязь. Вода была красной — в ней плавали хрящи и кусочки костного мозга. Пахло так, словно поблизости жарили кровяную колбасу. Попадая на темно-зеленый мох, кровь окрашивала его в пурпурный. Хорли посмотрел на плескавшуюся у ног кровь и медленно пошел вверх по холму.
Всю дорогу к холму он шумел напропалую. И он знал, что Ребекка к этому часу уже, должно быть, прошла половину пути из леса.
***
В пещере Хорли увидел все то же, что увидел Клем, и еще больше. Он застал медведя за работой. Копье выскользнуло из окоченелых пальцев. Он стянул шлем, потому что вспотел и зачесалась голова, и оторвал кусок туники, чтобы зажать им рот.
Хорли не собирался устраивать переговоры — он собирался убить зверя. Но теперь, в пещере, когда он все это увидел, остались только слова.
Под ногой хрустнула кость. Ведмедь не шелохнулся. Ведмедь уже все знал. Ведмедь невозмутимо вылизывал жидкость из черепа, который держал в волосатой лапе.
Ведмедь и вправду немного походил на медведя. Хорли это видел. Но ни один медведь не мог сравниться с ним ни ростом, ни шириной, и ни один медведь не был так же похож на человека, как и на зверя.
Головы были расставлены по всей пещере, укрывая каждый ее уголок. Раскрашенные в синий, зеленый, желтый, красный, белый и черный, они образовывали причудливый узор, и Хорли, несмотря на свое отчаянное положение, не мог отрицать — было в нем нечто прекрасное.
— Эта картина, — начал Хорли тонким, напряженным голосом. — Эти головы. Сколько еще тебе нужно?
Медведь повернулся к Хорли. Легко, словно его тело состояло не из мышц и костей, а из воздуха.
— Почему ты ничего не боишься? — спросил Хорли. Его трясло. По ноге побежала струйка мочи. — Правда ли, что ты пришел издалека? Скучаешь по дому?
Почему-то от того, что Хорли не знал ответов на все эти вопросы, сердце его пронзила тоска по многим другим загадкам, ответов на которые он никогда не узнает, никогда не поймет.
Медведь подошел. От него пахло грязью, потрохами и дождем. Он издал долгий звук — что-то среднее между раскатами грома и кошачьим мурлыканьем. Хорли отметил, что на лапах у медведя были большие пальцы.
Хорли посмотрел ему прямо в глаза. Так они долго молча смотрели друг другу в глаза. Хорли изо всех сил старался прочитать в его лице хотя бы какие-то проблески разума, какое-то понимание. Глаза были необыкновенно нежные. Морда — мокрая от мертвечины.
— Уходи. Нам нужно, чтобы ты ушел. Пожалуйста.
Хорли увидел дверь Хашкат в лесу перед собой. Она приоткрылась. Оттуда исходил свет. Свет из далекого далека.
Ведмедь прижал Хорли к груди. Хорли слышал, как бьется могучее сердце зверя — громко, как сам мир. Ребекка с сыновьями должны были к этому времени выйти из леса.
Ведмедь оторвал голову Хорли от тела. И остальное просто бросил на пол.
Тело Хорли лежало там еще долго.
Пришла зима — суровая, как всегда, и Третий Медведь продолжал свою работу. Без Хорли деревня совсем лишилась духа. Некоторые ушли в лес, и от них больше не было никаких вестей. Другие так боялись леса, что питались только ягодами и ветвями у дома и никогда не выходили на охоту. Запасы кончились. Они побледнели еще больше и перестали мыться. Они верили каждому безумцу и обзавелись странными обычаями. Они перестали носить одежду. Они сношались прямо на улицах. А потом окончательно лишились рассудка и начали приносить Третьему Медведю в жертву девственниц, и тот, как и любой другой, с удовольствием их принимал. Они калечили сами себя, считая, что именно этого от них хотел Ведмедь. Некоторые уговаривали других, чтобы те их искалечили. Некоторые питались замерзшими, а те, кто не умер, желали смерти. Помощь так и не пришла. Барон не отправил своих людей.
Наконец пришла весна, потекли ручейки. Птицы вернулись, деревья вновь убрались листьями, а лягушки запели брачные песни. Далеко в лесу старая деревянная дверь наполовину ушла в землю, и свет за ней погас. Пещера на холме опустела — остались лишь несколько опавших листьев да пара костей.
Третий Медведь закончил свое дело и ушел, но для выживших крестьян он навсегда останется с ними.