«21 ноября 1991 года талантливая поэтесса, фронтовичка Друнина закрылась в своем гараже в поселке "Советский писатель" Подольского района (ред. – поселок «Красная Пахра») и задохнулась от выхлопных газов собственных «Жигулей». В предсмертной записке покойная просила никого в ее смерти не винить. Как написал через два дня после ее гибели в «Правде» В. Кожемяко:

«Она была бескомпромиссной и максимально честной во всем. И беспредельно страдающей от того, какими взаимно озлобленными и жестокими, равнодушными и корыстными начали мы вдруг становиться. Это для нее было особенно невыносимо!»,

- так обстоятельства трагедии описывает Федор Раззаков в книге «Звездные трагедии».

В доме на столе она оставила собственноручно отпечатанный последний сборник стихов, записку с просьбой никого не винить в случившемся и около десяти конвертов с записками для знакомых и родственников. Утром следующего дня зять Андрей позвонил ей. Никто не ответил. Встревоженный Андрей поехал в Пахру. На воротах дачи увидел записку: «Андрюша, не пугайся. Вызови милицию и вскройте гараж».

В письме, написанном за день до самоубийства, Друнина так объясняла причины своего решения:

«Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно только имея крепкий личный тыл… А я к тому же потеряла два своих главных посоха — ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность «творить». Оно и лучше уйти физически не разрушенной, душевно не состарившейся, по своей воле. Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, не верующая. Но если Бог есть, он поймет меня».

Первый муж Юлии Друниной, поэт Николай Старшинов, в книге «Планета «Юлия Друнина» или История одного самоубийства» пишет:

«Она была незаурядной личностью и не могла пойти на компромисс с обстоятельствами, которые были неприемлемы для ее натуры и сильнее ее. И смириться с ними она не могла. Одно из последних стихотворений она начала так: «Безумно страшно за Россию…» Она как кровную обиду переживала постоянные нападки на нашу армию. И немедленно вступала в яростные споры, защищая ее. Хорошо зная ее нелюбовь и даже отвращение ко всякого рода заседаниям и совещаниям, я был удивлен, что она согласилась, чтобы ее кандидатуру выдвинули на выборах депутатов Верховного Совета СССР. Я даже спросил ее: зачем?

— Единственное, что меня побудило это сделать, — желание защитить нашу армию, интересы и права участников Великой Отечественной войны.

Когда же она поняла, что ничего существенного для этого сделать невозможно, перестала ходить на заседания Верховного Совета, а потом и вышла из депутатского корпуса».

Как позже вспоминал первый секретарь Крымского республиканского комитета Компартии Украины Леонид Грач, события 21 августа 1991 года Друнина встретила восторженно, была среди защитников Белого дома. По горячим следам тех трагических событий написала большой цикл стихов «Белый дом».

Как вспоминала в одном из интервью подруга Друниной Виолетта Орлова, в одной из предсмертных записок она попросила похоронить ее на кладбище в Старом Крыму, рядом со вторым мужем - Алексеем Каплером (автор сценариев к нескольким фильмам, самые знаменитые из которых «Полосатый рейс» и «Человек-амфибия»; ведущий «Кинопанорамы»), который умер в 1979 году. Друнина тогда, по словам Виолетты Орловой, оставила на могильном камне место для своего имени; «Пышных торжественных проводов с плачущими поклонниками ее таланта и оркестром просила не устраивать. Так мы с Леной и сделали - вдвоем отвезли урну с прахом в Крым и похоронили».

Четверостишия из стихотворения «Судный час» можно считать ее творческим завещанием:

Ухожу, нету сил. Лишь издали

(Всё ж, крещёная!) помолюсь

За таких вот, как вы, — за избранных

Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.

Потому выбираю смерть.

Как летит под откос Россия,

Не могу, не хочу смотреть!

источник