Как ни посмотри, но по коридору шли два долбоеба. Шли крадучись. Выглядели очень подозрительно. Хорошо, что их пока никто не видел.
– Ты думаешь о том же? – спросил Петров.
Он развернулся к Баширову, который шел сзади и кряхтел от боли в руках, связанных пластиковой лентой.
– О том, что мы странно смотримся, что ли? – отозвался Баширов.
От боли у Русика дергался угол рта.
– Да, – сказал Петров. – Мы пиздец странные.
– А что делать?
– Иди вперед.
Баширов, после того, как его вписали ебальником в стол, явно подтормаживал. Но тут сообразил.
Теперь проход по коридору явно приобрел осмысленность и даже легитимность.
– Ой, а что это? Кто вы? Кого ведете? – всплеснула руками женщина в шали, вышедшая из какой-то офисной двери.
Столкновение с обитателями здания было неминуемым. И вот оно случилось. Но теперь напарники встречались с неизбежностью во всеоружии блестящей импровизации.
– Задержание произошло, гражданочка, – буркнул Петров.
Но легенда, кажется, рушилась. Тетка не верила. Она мерила взглядом то Петрова, то Баширова. Во взгляде было подозрение. И тетка была уже не одна. Высыпали люди. Сисадмины-бородачи, офисные девочки на каблучках, работяги-азиаты в оранжевом, бесчисленные марь-петровны из бухгалтерий. Все повыходили. Стали шуметь.
– А что это? Кто это? Мы их вообще впервые видим!
– Спокойствие, граждане! – совсем неубедительно, хоть и громко сказал Петров. – Спокойствие! Задержан опасный преступник. Не препятствуйте оперативным мероприятиям!
– А сами-то вы кто такой? Документики можно ваши?
Петров посмотрел на мужика, который спрашивал. Вопрос задавал толстый и наглый мужик с ранней лысиной в обрамлении бесцветных волос. На него не менее восторженно, чем Бивис на Батхеда, смотрел юркий типок, словно раскрыв от восторга рот.
– Ну, вы, Евгений Александрович, даете! – услышал Петров. – Вы такой смелый!
– Дима, я не допущу, чтобы эти подозрительные люди пугали клиентов нашей компании «Приволье».
– Да! Да! Кто вы такие? – глаза у юркого типка Димы бегали из стороны в сторону, как маятник Фуко.
«Что им сказать? – думал Петров. – У нас нет документов. У нас три двухсотых в офисе. И среди этих людей, возможно, есть кто-то из опергруппы».
– Обезврежена банда! – сказал Петров. – Разойдитесь по офисам. Показания у вас возьмут позже.
Хотелось проблеваться.
– Да они там так шумели, в сорок первом! Я думала, убивают кого-то! – послышался женский голос.
– В каком ты, Тамар Васильевна, говоришь?
– А в сорок первом!
– Да он пустой всегда. Надо зайти, посмотреть, что там.
«Нет! – думал Петров. – Нельзя! Это же будет катастрофа!»
Но тут вмешался Баширов.
– Да совсем охуели мусора! – заблажил Русик с блатной гнусавинкой, которой бесподобно умел подражать. – Он меня по беспределу взял. Да может я честный фраер, нахуй! А он меня ебалом в пол!
«Не перебарщивай, Русик!» – подумал Петров вслух же сказал:
– Так! Рот заткнул. Пшел.
Общественность расступилась. И, к тому же, сильно поредела. Люди стали разбредаться по офисам. Довольные. Сегодня в размеренном течении их будней случилось развлечение. Они будут это вспоминать на шашлыках, в кругу семьи, с друзьями. Случай обрастет ракушками врак и кораллами несусветной хуйни. Примерно через неделю – он забудется.
«Молодец Русик! – горделиво думал Петров. – Артист великий. Красиво выкрутился».
Они вышли на лестницу. И там вдруг оказалось, что неприятности-то – вовсе не закончились.
***
– Я дальше не пойду, – заявил Баширов.
Они вышли на лестницу. Площадка, где они встали, была огорожена перилами, чья высота доходила Петрову до пояса. На стене висел противопожарный ящик, выкрашенный красным.
Но Баширов кивал в другую сторону.
– Вон там.
Бородатым своим подбородком указывал Баширов на другую лестничную площадку – на пол-этажа ниже. Там был подоконник, окно, в котором был виден кусок двора и какое-то дерево.
– И что? – спросил Петров.
– На дерево смотри, – сказал Баширов.
– Не гони! – сказал Петров.
Ему хотелось назвать Баширова Русиком, но обращение по именам на выезде – очень не приветствовалось.
– Да ты посмотри, – повторил Баширов.
Он уперся, как осел. Не хотел идти вперед.
Петров посмотрел на дерево. И увидел.
– Эй, что за хуйня такая? – вполголоса спросил он.
– Ага! – торжествовал Баширов.
Дерево дергалось. Такое бывает от жары. Вон, в Сирии, в пустыне, пацаны из «Вагнера» рассказывали, тоже такой обман зрения случается. Но они по тому обману сразу из «Печенега» ебашут.
Но Петрову не хотелось верить Баширову. Ему хотелось, чтобы дерганье дерева приобрело какие-то иные, безопасные, разъяснения. Чтоб съебали они, наконец, из этого бизнес-центра.
А дерево еще раз дернулось. Вместе с куском двора. И подоконником. И рамой. Там явно кто-то был. В костюме окна, почему нет?
– Пошли, – сказал Петров вслух.
А сам рванулся к пожарному щитку, разъебал стекло локтем. Потом сорвал, бросил на пол багор. А дальше рванул на себя огнетушитель. Тот, в отличие от багра, был закреплен на совесть. От следующего рывка со стены пизданулся весь ящик. С грохотом рухнуло на пол лестничной площадки ведро. Теряя драгоценные милисекунды ебался Петров с огнетушителем, не мог оторвать.
Но фуф! Наконец удалось.
С огнетушителем в руках, чувствуя, что проебал все на свете, развернулся Петров к Баширову. Русик смотрел уже не на окно. Ближе.
С деревом было уже все нормально. Оно не дергалось. Но теперь плыла лестница. Ну, как плыла? Ступеньки словно шевелились. Их, словно клавиши рояля, вдавливал какой-то невидимый палец. А затем они становились на место.
– Пиздец! – прошептал Петров.
Он отодвинул Баширова, сорвал чеку с запорно-пускового устройства и нажал на рукоятку.
Ничего не было. Огнетушитель сипел, что-то в баллоне клокотало, но наружу не выходило.
– Блядь! – сказал Петров, швыряя огнетушитель на ступеньки.
Далеко тот не пролетел, упал на пять шесть ступенек от Петрова. Но от удара в огнетушителе что-то заработало, сдвинулась какая-то заклинившая фигня, и полилась пена.
Сквозь пену проступили чьи-то ноги. Одна нога – до бедра, вторая – до колена. Они поднимались по ступенькам и были уже совсем рядом.
Это тоже был маскировочный костюм. Как и у шкафов. Только тот костюм, который сейчас поднимался крадучись по ступенькам, был посложнее. Впрочем, америкосы применяли такое камуфло в Сирии. Петров припомнил рассказы. Что-то там высокотехнологичное, с пикселями, когда костюм сам фотографирует окружающее, притом всей поверхностью. Жопой он, например фоткает то, что сзади, потом изображение перекидывается на грудь и воспроизводится на ней. А грудь, в свою очередь, тоже фоткает то, что вокруг и передает это жопе. В общем, конструкция пиздатая, обеспечивающая невидимость.
Ноги на секунду замерли. Что-то, выглядевшее, как дрогнувшая стена над лестницей, быстрым движением попыталось смахнуть пену с ноги, которая была обрисована до колена. Потом, в следующий миг, носитель костюма-невидимки, видимо, понял, что его спалили и бросился наверх.
Петров нырнул за багром, почти успел.
Невидимка застал Петрова в полусогнутом состоянии, и попытался вырубить. В последний миг Петров понял, куда идет удар невидимого кулака, ушел головой, и кулак скользнул по скуле, явно ободрав кожу.
А потом Петров перекатился, чудом увернулся от еще одного удара, все-таки схватил багор левой рукой и ею же – хотелось бы верить, что неожиданно – ударил острием противопожарного инвентаря в мнимую пустоту примерно на полметра выше мыльных ног.
– Ай, ррргх! – завопил, закашлял невидимка.
Казалось, что ступеньки сочатся кровью.
«Не ебанулся ли я?» – подумал Петров, но продолжил орудовать багром, как копьем.
Ревел невидимка, пытался достать Петрова кулаком, отчего перед ебычем проносились потоки воздуха, а Петров, хуяря противника багром, еще и запрокидывал голову, чтобы не словить в табло. Пенные ноги перетаптывались, норовили пнуть Петрова куда-нибудь в колено.
Но тут Петров перешел в атаку сам. Примерно поняв, где у невидимки яйца, Александр пнул туда правой ногой, с носка. Одновременно рванул на себя багор.
И вот лестница в кровавых пятнах перед глазами Петрова пришла в движение, ее качнуло назад, а затем по лестнице словно бы прошла волна, ступеньки падали и накладывались друг на друга, словно под воздействием эффекта домино. Если не знать, в чем тут дело, то можно было бы сойти с ума.
– Вам пиздец! – прохрипела лестница, плюясь кровью.
А затем ступеньки вновь пришли в движение, стали словно бы схлопываться, вошли друг в друга. И теперь Петров видел сам себя – собственный оскаленный и трансформированный изгибами чужого тела, ебальник. Петров на ступеньках чуть подергал ртом и застыл.
– Это он, по ходу сдвухсотился, – сказал Баширов. – В этих стелсах ведь как? Фасад передает изображение жопе, а та транслирует. Так что ты сейчас на жопу его смотришь. А костюм – тоже задвухсотил. И вот твоя рожа на нем зависла.
– По-моему, мы палимся, – сказал Петров. – Что делать?
– По лестнице не пойдем, – сказал Баширов. – Там еще стелсы могут быть.
– Что делаем?
– Точечная оборона, – сказал Баширов. – И шефу позвонить. И с меня, наконец, эту вот хуйню снять.
Он потряс за спиной руками в пластиковых наручниках.
***
Своей и чужой кровью Петров был перепачкан больше прежнего. А с багром в руке он вообще был похож на дикаря из племени мумба-юмба.
Теперь напарники уже не заботились о конспирации. То, что волновало их лишь несколько минут назад, больше не колыхало в душе струн тревоги. Стало похуй. Что вам до мнения офисного планктона, когда подступает масштабнейшая жопа, а на лестницах затаились оперативники в стелс-костюмах?
Была приоткрыта дверь с табличкой «ООО «Компания Приволье»
Петров багром толкнул дверь и влетел внутрь.
В офисе находилось двое. Петров их вспомнил – Дима-Бивис с бегающими глазками. Этот сидел за компьютером. А толстяк – очевидно босс. Его, как вспомнил Петров, звали Евгений Александрович. Сейчас толстяк орал в телефон.
– Да сколько раз вам говорить! Мы никого не кидаем! Просто качество ваших работ перестало удовлетворять заказчиков. Хорошо! Вы договор читали? И вот там внизу, пункт 12-б. «Если качество выполняемых субподрядчиком работ…» Видите? Ну, мне, конечно, очень жаль, но заказчику я ваш продукт показать не могу. Что вам?
Последняя фраза была адресована Петрову и Баширову. Бивис-Дима тоже их заметил и сидел, погано осклабясь.
Петров пнул ногой офисный шкаф у входа. Нога заболела. Значит, не костюм. С легкой душой Петров обрушил шкаф на пол. Посыпались папки.
Бивис завизжал. Резко и отчетливо запахло свежим говном.
– Что все это значит? – орал Евгений Александрович, теперь уже им. – Это вторжение… Чего вы хотите? Чьи интересы предс…
Петров двинул ему правой (в левой был багор). Двинул, вроде, не сильно. Но толстяк отлетел к подоконнику.
– Я перезвоню! – закричал он в трубку, которую не выронил, даже получив по ебалу.
Заливался криком Дима. Его глазки бегали с Петрова на Баширова, и с Баширова на Петрова.
– Дима, вызывай полицию.
Бегая глазами со скоростью болида «формулы-1», Дима потянулся за трубкой стационарного телефона.
Петров метнул багор. Острие противопожарного инвентаря пробило ладонь и пригвоздило ее к столу.
– Ай, мамочки! Ай, больно! – заливался воплем Дима.
– Ножницы! Есть тут ножницы!
Петров обежал взглядом уебищное убранство офиса. Выхватил из канцелярской крутилки ножницы, стал резать ленту на запястьях Баширова. Вот только пластик попался такой злоебучий, что не поддавался режущим краям ножниц. Зашаталось и отлетело пластиковое кольцо для большого пальца.
– Ну, что там? – спросил Баширов.
– Болгаркой надо попробовать, – сказал Петров.
– Блядь, – сказал Баширов.
И в этот момент произошло одновременно три события. Первое событие – Бивис Дима вырвал из ладони багор, схватил его и, потеряв всякий страх, понесся на Петрова с Башировым, держа багор дрожащей рукой.
Второе событие – кто-то стал ломиться в дверь. Но та открывалась внутрь, и распахнуться ей мешал опрокинутый шкаф.
И третье – толстяк Евгений Александрович открыл окно, забрался на подоконник и стал орать:
– Помогите! Нападение! Нас убивают!
С первой проблемой Баширов разобрался сам. Простеньким ударом эффектно пнул юнца по яйцам. Тот рухнул на колени, получил кольцом богра шокирующий удар по нижней челюсти, выплюнул сочащийся кровью язык.
– Ыыыыы!!! – завыл Дима.
В глазках его бегало отчаяние – тоже скользкое и юркое.
А у Петрова с Башировым на все про все оставалась секунда. Хорошо, если полторы.
Стелсы выбивали дверь офиса «Приволье». Орал в окно толстяк.
«Беги!» – стрельнул глазами Баширов.
«Но как я брошу тебя?» – протелепатировал в ответ Петров.
Напарники в критических ситуациях переговаривались именно так. Они понимали друг друга. И это было раз в двадцать быстрее, чем говорить то же самое словами.
«Фантомасу позвони! Я-то не пропаду!» – телепатировал Баширов.
«Блядь, братан!»
«Не еби мозг! – вспыхнул гневом взгляд Баширова. – Беги нахуй!»
«Нет, блядь!» – возмущенно подумал в ответ Петров.
«Да, нахуй!»
Дверь сотряс мощнейший удар. Она упала. В офис кто-то ворвался.
Петров прыгнул на подоконник. К Евгению Александровичу, который все еще звал на помощь, вытолкнул его толстое тело в пустоту. И прыгнул сам.
– Помогите! – визжал Евгений Александрович, размахивая телефоном. Который звонил.
А Петров обнял его. И они падали – с одной стороны долго, а с другой – и секунды не прошло, как падающие встретились с асфальтом. Вернее, встретился Евгений Александрович. При столкновении с твердой поверхностью он жутко хрустнул, обмяк, изо рта его брызнула вонючая струя. Петров не успел увернуться.
«Цел!» – подумал Петров.
Он встал на ноги. Что-то кричали прохожие, кто-то снимал его на телефон. Ноги вроде слушались, хотя и болели.
– А ну стой! – заорал ему кто-то.
Выла какая-то сирена. Кричала от ужаса какая-то девушка. Звонил телефон толстяка. Петров схватил трубку, сжал в руке.
И побежал, стараясь не думать о страшном. О том, что он остался без Баширова.
Продолжение следует...