* **Мутанты и Изгои:** Те, кто не смог укрыться в Оазисах. Одни одичали, другие мутировали (физически или психологически) из-за радиации и токсинов. Живут в руинах старых городов (**Города-Скелеты**).

* **Легенды о «Сердце Мира»:** Ходят слухи о месте, возможно, подземном бункере или уцелевшей лаборатории «Проекта Феникс», где хранится технология, способная очистить землю и вернуть голубое небо. Это место называют «Сердце Мира». Многие ищут его, но никто не возвращается.

**Ключевая особенность мира:** Остатки старой технологии («Древние Артефакты») редки, опасны и почитаются как магия или проклятие. Батареи, оружие, медицинские приборы — все это имеет огромную ценность.

---

### **2. Персонажи**

* **Кай (протагонист):** Молодой парень из строгого, консервативного Оазиса «Последний Рубеж». Любопытен, непокорный, страдает от клаустрофобии и правил своего общества. Таинственно невосприимчив к некоторым токсинам Пепелищ. Носит амулет с непонятным чипом — единственной памятью о пропавших родителях.

* **Лира (наставник/союзник):** Пожилая бывшая «Следопыт» — одна из тех, кто рискует выходить за стены Оазиса для разведки. Циничная, выжившая, но хранящая знания о старом мире и карты руин. Она знала родителей Кая и их судьбу.

* **Грог (антагонист):** Лидер банды «Пожиратели Ржавчины», контролирующий один из Городов-Скелетов. Жестокий, но харизматичный. Не мутант, но использует мутантов в своих целях. Он верит, что «Сердце Мира» — это оружие, и хочет заполучить его для установления господства.

* **Элара (антагонист/сложный персонаж):** Лидер другого, более технологически развитого, но тоталитарного Оазиса «Новый Рассвет». Холодная, расчетливая, одержимая идеей восстановления порядка любой ценой. Ее люди также охотятся за «Сердцем Мира», чтобы использовать его силу для контроля, а не для исцеления.

* **Безмолвный (спутник):** Мутант-одиночка, спасенный Каем. Не говорит, невероятно силен и вынослив, имеет обостренные чувства. Его преданность Каю безусловна, но его происхождение окутано тайной (возможно, он результат экспериментов).

---

### **3. Сюжет (Трехактная структура)**

**Акт I: Искра**

* **Завязка:** Кай живет в угнетающем Оазисе, мечтая о внешнем мире. Он находит тайник своих родителей — карту и дневник, указывающие на местонахождение «Сердца Мира».

* **Провоцирующий инцидент:** Грог и его банда нападают на Оазис, чтобы захватить рабов и ресурсы. В хаосе Кай спасает Лиру из тюрьмы (куда она была заключена за ересь) и бежит за стены, преследуемый людьми Грога и стражами своего же Оазиса, объявившими его предателем.

* **Отправная точка:** Кай и Лира (с неохотой) объединяются. Их цель — найти «Сердце Мира», следуя по карте, пока их не настигли.

**Акт II: Путешествие по Руинам**

* **Развитие:** Дуэт становится трио, когда они спасают «Безмолвного» из ловушки Пожирателей.

* **Приключения и испытания:** Герои пересекают опасные Пепелища:

* Убегают от песчаных бурь и токсичных дождей.

* Исследуют Город-Скелет, находят артефакты (газ maskу, геiger counter), сталкиваются с мутантами-одиночками.

* Сталкиваются с людьми Элары из «Нового Рассвета», которые также ищут ту же цель.

* Раскрываются прошлое Лиры и правда об эксперименте, который начал все это. Родители Кая были учеными, пытавшимися остановить «Проект Феникс».

* **Кульминация середины:** Грог захватывает Лиру, чтобы выведать у нее расположение цели. Кай и Безмолвный должны штурмовать его крепость в Городе-Скелете, чтобы спасти ее. Они побеждают, но карта оказывается украдена агентами Элары.

**Акт III: Сердце Мира**

* **Приближение к финалу:** Команда, теперь сплоченная, спешит к месту назначения, чтобы опередить Элару. Они достигают его — это не рай, а гигантский заброшенный геоинженерный комплекс, частично разрушенный.

* **Развязка:** Внутри комплекса разворачивается трехсторонняя битва между командой Кая, людьми Элары и настигшими их Пожирателями.

* Кай сталкивается с Эларой в контрольном зале. Она не pure злодей — она искренне верит, что контроль над погодой даст ей право диктовать миру законы и спасти его от хаоса.

* Грог хочет все разрушить, считая, что мир не заслуживает спасения.

* Кай должен сделать выбор: уничтожить машину (чтобы ее никто не использовал), отдать Эларе (обещая порядок, но без свободы) или попытаться активировать протокол очищения, рискуя completely уничтожить все, если он ошибется, как его предшественники.

* **Финальная битва:** Безмолвный жертвует собой, чтобы остановить Грога. Кай вступает в финальную схватку с Эларой и, используя свой амулет-чип (ключ доступа его родителей), активирует протокол очищения. Комплекс выходит из-под контроля, начиная самоуничтожение.

* **Развязка:** Кай и раненная Лира чудом escapeут на поверхность. Они видят, как впервые за десятилетия тучи начинают расходиться и луч солнечного света падает на землю. Это не мгновенное исцеление, а **первый шаг**. Они — наследники, которые не просто выжили, а дали земле шанс на возрождение. Финал открытый, но полный надежды.

---

### **4. Ключевые темы**

* **Наследие и ответственность:** Что мы оставим после себя? Можно ли исправить ошибки прошлых поколений?

* **Выживание vs. Жизнь:** Что делает нас людьми в бесчеловечных условиях? Где грань между necessary жестокостью и потерей humanity?

* **Природа власти:** Кто имеет право решать судьбу мира? Тот, у кого сила? Тот, у кого знания? Или те, кто должен в нем жить?

* **Надежда:** Является ли надежда двигателем или иллюзией, которая ведет к гибели?

---

### **Следующие шаги для вас:**

1. **Углубите мир:** Придумайте детали — как называется Оазис? Какие у них ритуалы? Какую валюту используют? Какие конкретно мутанты бродят по пустошам?

2. **Продумайте голос:** От чьего лица будет вестись повествование? От первого (Кай) или третьего лица? Какой будет стиль — жесткий и лаконичный или более поэтичный?

3. **Начните с главы 1:** Не с пролога о катастрофе, а прямо с действия. Покажите Кая в его обыденной, угнетенной жизни в Оазисе. Дайте читателю почувствовать его тоску и правила этого мира через действия и диалоги, а не через exposition.

У вас отличная основа для мрачной, но эпичной истории. Удачи в написании

История Меган Лайкер — это не просто рассказ о таинственных событиях, но и пример того, как жизнь человека может измениться под воздействием необъяснимых обстоятельств. В этой статье мы рассмотрим историю Меган, начиная с её исчезновения и заканчивая возвращением домой, а также попытаемся разобраться в том, что могло произойти с ней на самом деле.

Меган Лайкер из Австралии была обычной девушкой, пока не произошло нечто, перевернувшее её жизнь. В возрасте от 18 до 22 лет она исчезла, и её родители начали поиски. Спустя четыре года она вернулась домой, как ни в чём не бывало. Однако воспоминания о тех годах у неё отсутствовали. Когда Меган и её муж Эндрю решили завести ребёнка, выяснилось, что по всем медицинским показателям организм женщины выглядел как у многодетной 60-летней матери.

Врачи говорили об «изношенности органов, утолщениях, растяжках, нарушении эластичности тканей». Но Меган никогда не была беременна. После возвращения Меган обследовали, но особых нарушений не нашли. Да, была лёгкая дезориентация, да, психика перенесла стресс, но ничего клинически катастрофического. Психологи занимались с ней месяцами. Меган восстановилась, вернулась к учёбе, встретила Эндрю, вышла замуж… но тайна «выпавших» лет осталась без ответа.

Когда Меган узнала, что не может иметь детей, всё встало на уши. Пропавшие годы, повреждённая репродуктивная система — всё сложилось в тревожную мозаику. «Мне просто нужно было понять, что произошло. Я не могла смириться с мыслью, что часть моей жизни кто-то вычеркнул», — говорила она. На сеансах регрессивного гипноза Меган постепенно начали всплывать детали. «Я видела зелёный свет. Он был тёплым, плотным. Я не могла выйти из него. Аппарат крутился над головой. А потом ко мне спустилось существо», — рассказывала она. Существо было серым, с крупной головой и миндалевидными глазами. Оно спустилось по трубе света и взяло Меган за руку.

Вместе они вошли в треугольный проём на борту корабля. «Я не боялась. Я будто чувствовала, что всё правильно. Как будто это — моё место», — говорила Меган. На борту корабля Меган поместили перед странной установкой, которая показывала внутренности Меган в реальном времени. «Я могла видеть, как течёт кровь. Как сокращается сердце. Это было красиво. Почти гипнотически», — рассказывала она. Существо не говорило, но всё понималось. Они не общались словами. Существо закрывало глаза, и его лоб светился изнутри. Так происходил мысленный обмен образами. «Я понимала их, а они — меня. Без языка, без слов. Только образы, чувства, ощущения», — говорила Меган. Меган вспоминала, что еда на борту была жидкой, почти безвкусной, но питательной. «Соки, супы, пюре. Они помогали мне восстановиться. Я чувствовала себя лучше, чем когда-либо», — говорила она. Сон, энергия, бодрость — всё стало на пике. Казалось, она обрела новое тело и смысл.

Но потом… начался кошмар Один из гуманоидов подошёл и «отключил» сознание Меган. Она очнулась в камере, прикованной к столу. «Меня лишили движения. Я не могла кричать, не могла бежать. Только смотреть», — рассказывала она. Самое жуткое — это то, что вспомнила Меган далее: «Они помещали в меня эмбрионы. Они росли во мне. Потом их извлекали. Я не знаю, как, но это повторялось снова и снова». 48 раз за 4 года. После каждой процедуры — питание, сон, восстановление. Затем — новое вынашивание. «Организм перестал справляться. Я чувствовала, как разваливаюсь. Но меня поддерживали. Не давали умереть», — говорила Меган о последних днях на корабле.

Когда Меган больше не могла справляться — началось восстановление. Всё повторилось: питание, сканирование, медосмотр. «Я видела снова своё тело на экране. Всё как в начале. Только оно было измотанным», — рассказывала она. Как её вернули? Воспоминание — как из фильма: комната с зелёным светом, треугольный проём, поток тёплого воздуха, медленное парение вниз — на Землю. «Я приземлилась в нескольких кварталах от дома. Оглянулась — и всё. Свет исчез. Воспоминания — тоже», — рассказывала Меган. Когда она дошла до дома, родители постарели на десяток лет. Четыре года пропали. «Я не могла поверить. У меня не было ни одного воспоминания. Только пустота», — говорила Меган.

После того, как всё вскрылось, Эндрю поверил жене. Он знал, что она не фантазирует, не лжёт. Он видел её слёзы, истерики, состояние после сеансов. «Я не мог не верить. Просто не мог. Это было слишком реалистично», — говорил он. Вместе с Эндрю они приняли решение усыновить ребёнка. Меган не могла иметь детей. Но мечтала быть матерью. Вместе с Эндрю они усыновили мальчика, а позже — удочерили девочку. «Так я нашла себя заново. Даже если моё тело использовали — моя душа осталась моей», — говорила Меган. Научное сообщество разделилось.

По поводу регрессивного гипноза мнения прямо противоположны. Одни специалисты считают его мистификацией, другие — ключом к памяти. Однако до сих пор нет единого мнения о том, насколько достоверны воспоминания, полученные в состоянии гипноза. История Меган Лайкер остаётся загадкой. Некоторые люди могут верить в её рассказ, другие — считать его плодом воображения или результатом гипнотического воздействия. Но одно можно сказать наверняка: эта история заставляет задуматься о том, что может скрываться за пределами нашего понимания.

Взято с сайта Тайны мира за семью печатями

Андрей сидел на торце, как хозяин праздника. Напротив — Влад и Ольга, дальше — остальные.

— Доброе утро, — сказала я.

— Доброе, — кивнула Ольга.

— Рад тебя видеть, — добавил Андрей, улыбнувшись так, что в улыбке было и тепло, и чуть-чуть озорства.

Да, всё же нравится он мне, — мелькнула мысль, пока я делала вид, что внимательно изучаю меню.

— Значит, драники? — уточнила я, отрывая взгляд от страницы.

— Конечно. Тут настоящие белорусские, со сливочным грибным соусом. Ты обязана их попробовать, — сказал Андрей.

— Здесь вообще вкусно, как дома, — подхватила Ольга, делая глоток кофе.

— Будто ты дома готовишь, — усмехнулся Влад, не поднимая глаз от телефона.

Ольга замерла на секунду, поставила чашку на стол чуть громче, чем стоило, и резко повернулась к нему:

— Слушай, если бы мой мужчина завтракал дома, а не у каких-то «левых баб», я бы, может, и готовила.

Её фраза прозвучала, как пощёчина, и разговор за столом мгновенно стих, оставив после себя густую, натянутую тишину.

— Оль… — начал Влад, но она уже отодвигала стул.

— Пойду покурю, — сказала она, даже не посмотрев в его сторону, и направилась к выходу

— Что это с ней? — вполголоса спросил Андрей, поднимая бровь.

— Да так…повздорили с утра немного  — Влад пожал плечами, но угол его рта дёрнулся, выдавая раздражение.

Я наклонилась к нему:

— Думаешь, мне стоит с ней поговорить?

— Как хочешь, — ответил он с таким видом, будто ему всё равно, и тут же уткнулся обратно в телефон.

— Андрей, — повернулась я к нему, — закажешь мне бокал шампанского? И чёрный кофе, если не сложно.

— Конечно, без проблем

— Спасибо, — я улыбнулась в ответ, но уже на ходу, вытаскивая из сумки сигареты и зажигалку. — Пойду, подышу свежим воздухом.

Я вышла, и тихий звон колокольчика над дверью отсёк за спиной уютное кафе, музыку 80-х и запах кофе — на улице, оперевшись плечом на колонну ко мне спиной стояла Ольга и её утренний шторм.

— Привет, — сказала я, подходя ближе.

Ольга чуть закатила глаза, явно недовольная тем, что её одиночество нарушили, но всё же ответила:

— Привет, — и снова затянулась.

— Слушай, не бери в голову, — я постаралась придать голосу лёгкость. — Ну правда, он просто тупо пошутил.

— Ты не понимаешь, — отрезала она, стряхивая пепел с сигареты. — Он муда

— Ну… — я чуть пожала плечами, — может, просто сказал без задней мысли?

— Без задней мысли? — она криво усмехнулась, но в глазах — ни намёка на улыбку. — Слушай, три месяца назад, когда мы ещё в Киеве жили, я улетела с родителями в Тайланд на две недели. Отдых, море, шопинг… ну, думаю, он там дома, кота кормит, сериалы свои смотрит. Возвращаюсь. Вечером он в душе, я… ну, как дура, полезла в его телефон. И что я вижу? СМС от какой-то его «подруги»: "Спасибо за завтрак".

Она сделала ещё одну затяжку, посмотрела куда-то в сторону дороги:

— Я его спрашиваю — это что за хрень? А он спокойно так говорит: «Ну, я один раз у неё ночевал, пока тебя не было». Один раз! У «подруги».

Я только выдохнула:

— Жесть…

— Жесть — это мягко сказано, — перебила она. — У нас тогда скандал был такой, что соседи, наверное, думали — кого-то убивают. Истерики, мат, я его выставила к чёртовой матери из квартиры. А потом… — она замолчала на пару секунд, стиснула губы, — ну, мы же вместе работаем. Постоянно видимся. Слово за слово… в итоге помирились.

— И что, всё нормально стало? — спросила я осторожно.

Она посмотрела на меня и усмехнулась безрадостно:

— Помириться-то помирились, а простить я так и не смогла. Представляешь, я в таком, извините за выражение, ауте тогда была, потом через его соц сети нашла эту курицу и через ее профиль выяснила, что у нее парень есть. Написала ему, спросила, где он был в ту ночь. Сказал, что тоже, как и я был не в городе. Рассказала, чем его суженая занимается в его отсутствие

— А он чего? — спросила я.

— А он, в отличие от меня, молодец. Как только узнал, сразу же её бросил. Ну и правильно сделал, поделом ей.

Я не удержала легкой улыбки.

— Ну, хоть кто-то в этой истории поступил правильно.

Ольга затянулась сигаретой, выпустила дым в сторону улицы и продолжила:

— И сегодня утром тоже — сидит, в телефон уткнулся. Вижу, с кем-то переписывается. Спрашиваю: «С кем пишешься?» А он мне: «Не твоё дело». Ну а как у меня может быть доверие после всей этой истории? По итогу — скандал. Кое-как помирились, чтобы с вами сюда пойти, но и тут… сама видишь, не получается.

— Понимаю тебя, — кивнула я. — Ладно, решится как-нибудь. Время все расставит на свои места. Пойдём, а то там без нас сейчас начнут обсуждать, кто как спит и у кого что на завтрак.

Она коротко усмехнулась, затушила сигарету и, выдохнув, пошла рядом со мной.

Внутри всё было по-прежнему — мягкий полумрак, музыка 80-х и терпкий запах свежесваренного кофе, будто ничего не изменилось. Мы вернулись к столу, и компания без паузы продолжила разговоры: кто-то смеялся, кто-то оживлённо обсуждал меню, кто-то наклонялся к соседу, делясь чем-то личным. Андрей рассказывал что-то вполголоса сидевшему рядом Владу, и в его интонации слышалось что-то между шуткой и заговором.

Я опустилась на своё место, взяла в руки бокал шампанского, наблюдая, как пузырьки неспешно поднимаются вверх. Сделала глоток — прохладный напиток мягко разлился теплом внутри, возвращая меня в ритм этой неспешной, почти ленивой беседы. Слушала обрывки фраз, звон посуды из кухни, глухой смех за соседними столиками… и всё же в голове то и дело всплывало лицо Оли, её сжатые губы, нервные движения, когда она рассказывала про Влада.

Я не хотела о ней думать. И уж тем более — о том, что у них там происходит. Но в этом всём было что-то странное: не любить человека и при этом продолжать быть с ним. Как-то странно. Хотя… кто я такая, чтобы судить? Ещё вчера я была в похожей ситуации. Да, у нас всё выглядело иначе, но по сути — то же самое. И, возможно, в её мести, какой бы колкой и ядовитой она ни была, есть своя правда. Наверное, ей действительно было очень больно.

Я сделала ещё один глоток, позволив шампанскому чуть щекотать язык, и вернулась к разговору за столом, решив, что эта история пусть останется за пределами «Розмарина». Здесь было достаточно своего — улыбок, знакомых интонаций и ощущения, что впереди день, в котором точно произойдёт что-то интересное.

____

После завтрака, который плавно перетёк в обед — на часах уже перевалило за два, — мы решили продолжить начавшееся веселье на пляже Могрен, недалеко от Старого города. Несмотря на то, что весна была в разгаре, город еще не успел наполниться туристами, и пляж оставался почти пустым. Галька прогрелась, солнце светило мягко, а между скал даже в полдень чувствовалась прохлада. Там было меньше суеты, можно было спокойно поговорить, глядя на Адриатику, и поэтому выбор оказался единогласным.

Мы дружно вышли из «Розмарина» и, направляясь к пляжу, почти сразу растянулись в длинную линию: впереди пошли Влад, Максим и Денис; за ними — я с Андреем; сзади шла Марина, держала за руку Лёшу и оживлённо перешёптывалась с Ольгой. Где-то позади терялись Сергей, Ксюша и Алёна — то останавливались, то снова догоняли, но всё равно исчезали из моего поля зрения.

— Давайте в магазинчик заглянем, — Макс, шедший первым, остановился возле лавки у дороги. — Пива возьмём. Кому что?

— Нам воды, пожалуйста, — отозвалась Марина, догоняя. — И…

— И чупа-чупс! — дёрнул её за руку Лёша.

— И чупа-чупс, — улыбнулась она, вздохнув

— Сходим с ними? Возьмём что-нибудь, — повернулась я к Андрею

— Да, давай, — легко согласился он.

Внутри лавки веяло прохладой от холодильников, где на полках стояли бутылки с водой, лимонадом и вином. На стеллажах рядом лежали плитки шоколада и пачки печенья. Мы с Андреем без колебаний взяли две бутылки сухого белого — еще на подходе к полке мы переглянулись, и без слов было понятно: вечер точно не про ЗОЖ. Здесь вино было смешно дешевым, легким и сухим, с яркой свежестью и чуть солоноватым послевкусием. Неудивительно. Все страны вокруг Адриатического моря умели делать отличное вино. Андрей расплатился, привычно пробормотав на сербском:

— Еш едан Винстон дуги. Плави.... Ништа друго.

— Здорова, Андрюха, — голос сзади щелкнул, как зажигалка

Мы обернулись. Перед нами стоял мужчина лет сорока пяти, плотный, даже чуть упитанный, ростом чуть выше меня, но заметно ниже Андрея, который со своими почти метром девяносто возвышался над всеми. На нём была белая рубашка и темно‑серые брюки — видно, что он надел всё самое лучшее, что у него имелось. Туфли когда‑то смотрелись солидно, но теперь выцветшая кожа и сбившиеся складки выдавали годы службы.

И всё же в образе было что‑то классическое: он явно старался выглядеть презентабельно. Волосы зачесаны назад, взгляд внимательный, цепкий, с усталостью, которую уже невозможно было спрятать.

Они пожали руки.

— Как дела? Куда направляетесь? — продолжил мужчина

— Да всё нормально, — ответил Андрей — Вон, выгуливаю интуристов. Сейчас на Могрен пойдём. Составишь компанию? Заодно переговорим.
— Кстати, это Агата. — представил меня Андрей своему товарищу
— Приятно познакомиться, — я протянула ладонь

— И мне. Филипп. — произнес мужчина в ответ

— Так ты пойдёшь с нами? Нет?

— Конечно, сейчас только сигарет возьму, — ответил Филипп и сразу же переключил внимание на кассиршу, чтобы побыстрее рассчитаться и двинуться вместе с нами.

Мы разбились на маленькие группы. Марина расстелила полотенце, Лёша копал гальку ладошками. Ольга молча смотрела на море, щурясь. Влад с Денисом спорили о работе — говорили о том, что у них вот‑вот должен был выйти новый релиз сайта. Максим сразу открыл пиво и позвал Сергея присоединиться, Ксюша с Алёной ушли ближе к воде и принялись фотографироваться на телефоны. Каждый проживал на этом пляже свой маленький счастливый момент. Мы сели на гальку: открыли вино, сделали каждый по глотку и закурили. Я устроилась чуть поодаль, а Филипп сразу уселся возле Андрея, так что они заговорили вполголоса. Я не вмешивалась, но слышала каждое слово.

— Ну что, — Андрей кивнул. — Твои ребята будут брать большую партию? Или опять тянут резину?

Филипп сделал затяжку и ответил слишком спокойно:

— Пока не знаю. Деньги у них есть, но репутация… так себе. Сделка мутная.

— Боишься или торгуешься? — усмехнулся Андрей

— Я люблю зарабатывать, а не умирать, — сказал Филипп и не улыбнулся. — Я им сказал: без предоплаты и нормальных гарантий — идите гулять.

Филипп тут же перевёл разговор, будто проглотил тему. Он мотнул головой в сторону компании айтишников и спросил:

— Долго они ещё на вилле у тебя будут? Украинцы эти?

Андрей неторопливо откинулся на локти, растянувшись на гальке с ленивой уверенностью, словно всё происходящее уже решалось в его пользу:

— Да. Сняли на год. Три этажа сразу. Я доволен. Платят вовремя, тихие. Ну, почти

— «Почти». Я слышал издалека, — заметил Филипп. — Только знаешь, что странно? Пока они у тебя живут, я свою комиссию не вижу. А раньше видел. Ты мне дыру в бюджете сделал. Красиво живёшь, Андрей.

Дальше я уже не вслушивалась в подробности: разговор плавно ушёл в обсуждение арендаторов. Но и по отрывкам было ясно — Филипп риелтор. Раньше он подбирал Андрею жильцов и получал процент с каждой сделки, вроде такого местного «Букинга». А теперь — ничего. Пустой карман вместо привычного дохода. Простая математика, но за этой арифметикой слышалась усталость и раздражение.

Андрей, будто не слыша, достал из кармана маленький пакетик, свернул косяк уверенными движениями, как будто выполнял ритуал.

— Отстегнёшь один? — буднично спросил Филипп, глядя на его руки. — И пойду. Дел по горло

— Ты вечный пассажир, — высокомерно усмехнулся Андрей

— Будто ты не знаешь, — отрезал Филипп. Его голос дрогнул. — Сейчас не сезон. Полгода работы - в минус. И… у меня дочь. Всё, что зарабатываю, — туда. Лечение. Германия. Счета — словно тянутся до звёзд.

Андрей скривил губы, будто собирался сказать что-то, но передумал. Он протянул Филиппу только что скрученный косяк и тут же принялся закручивать второй — для себя.

Мужчина спрятал добычу куда-то во внутренний карман и неторопливо поднялся на ноги. На прощание коротко взглянул на меня, потом снова на Андрея:

— Ну, надолго не прощаемся. Сегодня-завтра по тем ребятам будет яснее. Сообщу, как будет более конкретная информация.

Он ушёл, пружиня на гальке. Я проводила его взглядом — спина чуть сутулая, шаг быстрый, как у человека, который спешит догнать что-то важное, ускользающее впереди.

— Что с его дочерью? — спросила я, когда он стал маленькой фигуркой у скалы.

Андрей затянулся, выпустил дым в сторону моря:

— Да какой-то диабет. Моди, что ли, называется… Он говорил, что её сперва перепутали с первым типом, потом разобрались наконец-то. Но там какие-то хитровыдуманные помпы нужны, датчики, обучение. Я в эти подробности не лезу. Мне кажется, он параноит больше. Вон сколько людей с диабетом живут — и ничего, живы.

Он говорил отрывисто, с лёгким раздражением, будто чужая болезнь была чем-то вроде досадной помехи. Запах травы смешивался с морской солью, а ветер с моря приносил прохладу, обволакивающую кожу.

— Ты помогаешь им? — спросила я

— Я? — Андрей усмехнулся. — С какой стати? Я живу своей жизнью. У Фила — своя история, у меня — своя. Меня волнует только то, как я могу заработать. Хоть он и неплохой мужик, но каждый сам за себя.

Он поднялся, стряхнул гальку с ладоней и, будто обрывая тему, сказал:

— Ладно, хватит философии. Пошли к ребятам, вино ждёт.

Мы направились к Владу, Денису и Максу, каждый из которых уже расправился со второй или третьей банкой пива. Было очевидно: закат мы встретим здесь, на Могрене.

Сначала всё складывалось почти идеально: лёгкое вино, смех, разговоры, звонкие всплески воды. Но через пару часов веселья между мужчинами разгорелся спор. Сначала в шутку, потом жёстче. Украина, Россия, Россия, Украина… слова начали звучать громче, обрывая смех. Пляжная компания, ещё недавно беззаботная, постепенно превращалась в поле боя. Воздух натянулся, как струна, и казалось, что ещё чуть-чуть — и она лопнет. Я поймала себя на мысли: всё это может вылиться во что-то большее, чем просто пьяная ссора. Но никто и подумать не мог, насколько далеко зайдет этот конфликт.

*polako - срб. - «медленно, не спеша; потихоньку, постепенно; спокойно, без паники»

Но реактор неумолим. Он не знает насыщения.

Нет.

Но можно попытаться перенаправить энергию.

Любовь — это Эго, которое решило, что чужое счастье важнее собственного.

Сострадание — это Эго, которое на секунду забыло о себе и увидело другого.

Искусство — это Эго, которое вместо крика «Я здесь!» выдавило из себя свет.

Но это — редкие сбои в системе.

Чаще всего реактор работает исправно.

И мир продолжает гореть.

Не ищите дьявола. Не ждите антихриста.

Он уже здесь.

Он — это мы.

Мы — это он.

И пока атомный реактор Эго не остановится, ад будет всего лишь декорацией к нашей личной трагедии.

Но кто решится его выключить?

Ведь тогда мы исчезнем.

А на это не согласится никто.

Автор: Игин Илья Александрович

Ах, как прекрасна эта иллюзия! Как сладко верить, что наши слёзы высохнут, что наши раны заживут, что тот, кого мы любим, никогда не уйдёт! Но жизнь безжалостна: она отнимает у нас всё, что мы любим, и оставляет нас наедине с холодным ветром и бесконечными ночами.

И тогда мы понимаем, что вся наша жизнь - лишь пролог к вечному молчанию. Мы строили замки из песка, а море уже поднимает волны, чтобы смыть их. Мы писали стихи, которые никто не прочтёт, любили тех, кто нас не запомнил, мечтали о том, что никогда не сбудется.

Но в этом - наша великая тайна, наша священная мука. Мы знаем, что всё тленно, и всё равно любим. Мы знаем, что умрём, и всё равно живём. Мы знаем, что нас забудут, и всё равно творим. В этом - высшая трагедия и высшая красота человеческого бытия.

P.S. И когда последний занавес упадёт, и свет погаснет, и зрители разойдутся, - мы, актёры этой безумной пьесы, останемся на сцене одни, сжимая в руках увядшие розы и смеясь сквозь слёзы…

Автор: Игин Илья Александрович