3. Конец вахты. Я забираю с собой то, что нужно.

Итак, 15 ноября исполнился ровно месяц моей вахты в «Сосновье Рёббла». Но я был теперь другим человеком, увлеченным идеей поиска сокровищ интровертом.

Одиночество достигло «красного» цвета опасности, я перешел на споры с самим собой вслух и опять стал экономить продукты, чтобы не идти в магазин...
Однако доверять было некому - у меня остался только дом с его тайнами. (Пробовал в «телеге» поделиться с бывшим сослуживцем и одним, детским еще, приятелем своими северными приключениями... Типа, сижу, как медведь, в лесной берлоге. Не, ноль реакции, да и ни на что я не рассчитывал, так, эмоционально ослаб просто.)

Короче, именно 15-го я снова прошел ходом до конца, до болота, набрав с собой по наитию кучу приблуд. Найденные за досками подставку и стилет тоже взял с собой. Мыслил вроде логически: если предметы лежали в начале хода, доски явно снимали раньше и обнаружить вещи было просто, то они зачем-то часто требовались. Всё сделал правильно - на болоте сначала подложил подставку, ее не затянуло. Я наступил на нее одной ногой, а второй сделал шаг вперед...

До самых кочек с клюквой, похожих на крохотный архипелаг, было мелко, лишь иногда чавкало грязью до голени. Ягода вблизи тоже оказалась активно объеденной не одними птицами, с другой стороны кочек виднелись цепочки звериных следов на подмерзшей жижке. Так что я немного успокоился, хладнокровно вернулся за подставкой и без нее пошел обратно по своим же следам. Встал у ярко-красных островков и принялся водить по окружности длинным металлическим штырем, взятым в доме. Затем вернулся на бережок и исследовал поверхность оттуда, использовав уже старую телескопическую удочку из бамбука. Под кочками забрал поглубже - и тут удочка сломалась, громко хрястнула прям под островком.

Полез туда с саперной лопаткой... Такое впечатление, что весь клюквенный участок сюда пересадили, как кожу при ожоге. Теперь-то он «нарос» уже, конечно, даже врос в поверхность ящика из той же корабельной доски. Где-то метр на метр, тяжелый, который я вытянул, плоховато обвязав веревкой, и поволок так в дом. Верхняя обшивка (испорченная жутко, в сравнении с сухим подполом) сошла легко, под ней был цельный кусок дерева, похожий на арбуз. Выдолбленный прямо из ствола здоровый кругляш с единственной прорезью-ниткой. В этот вертикальный тонкий просвет я и вставил найденный стилет, который откинул изнутри какой-то крючок. Крышка отделилась, как в старинной шкатулке, сразу и целиком. Каким образом она была присоединена безо всяких швов к деревянной колоде круглой формы, выглядевшей снарядом для пращи или катапульты, я не знаю.

В «арбузе», накопившем плесень только у прорези, лежал скошенный почти пополам человеческий череп с одной глазницей. Полный комплект справа и слева - остатки скулы с парой выпирающих зубов... Больше абсолютно и совершенно ничего. На меня нахлынула вдруг всепоглощающая апатия, полнейшее равнодушие к произошедшему, к находке, к самому себе. Смерч, неожиданно загудевший в подземном ходе, вызвал сакраментальные насмешки. Типа, поздновато ты, братец, хватился... Я просто лег, плашмя и вытянувшись, на проход сверху, вскрикивая: «Ну забери меня уже, давай!». И он презрительно ушел, лишь сдув меня напоследок и закатив под окно кухни.

Но эти перекатывания меня привели в чувство, я вызвал полицию и еще час разговаривал по телефону со всеми звеньями моего начальства. Из дома уехал вместе с полицейскими, сначала в местное отделение (в то село, где был магазин), потом сразу в родной город. Утром, когда выходил из полиции, меня встречали все окрестные жители - я стал сенсацией, но больше негативной. Магазинные бабульки бормотали, что из «Рёбрушков» сбежать нельзя.
И еще, раз ты мертвых растревожил, то и смерчи с собой забирай. «У нас-то им дани нету, нечем платить», - причитала одна сморщенная старушоночка. Тогда я, в каком-то помрачении от усталости и разочарований, от всей закрутившей меня ерунды, давшей иллюзию на что-то другое на свете - интересное, раскрыл рюкзак, с которым месяц назад приехал. Да как заору, всех распугав: «Ты меня не забрал, так я тебя заберу!». Стыдно вспоминать, но прибавил еще пришедшие на ум слова из детской сказки: «Ну-ка, полезай в короб!».

В общем, меня уже спроваживать начали, как психа. Сержант лично до станции довез и на поезд посадил, безо всяких автобусов... Со мной поехали те же, что уезжали (читай пролог), но плюс запрятанные подставка и стилет. На память о "Рёбрах", вдруг круче уже ничего в жизни не будет.

4. Официальный эпилог. Некто.

В результате оперативно-следственных действий установлено, что человеческие останки, обнаруженные гражданином С-ым на территории объекта культурно-исторического наследия «Сосновье Рёббла», пробыли в месте незаконного захоронения 90-100 лет.

Останки принадлежат мужчине 65-70 лет, 1м 90 см - 2м 02 см ростом, крепкого телосложения. Мужчина умер насильственной смертью, центральной травмой следует считать установленную экспертизой черепную: удар саблей или шашкой по голове. Характер удара свидетельствует, что он был нанесен левшой с близкого расстояния.

Личность погибшего устанавливается по сопутствующим архивным справкам и документам, а также по результатам доступных проб биоматериала.

Начало тут - Рёбра (части 1-2)

1. Пролог. Я приезжаю, куда не надо.

Даже если бы у местного населения появилось желание правильно выговаривать название усадьбы – «Сосновье Рёббла», то ничего бы в здешнем фольклоре не изменилось. Очень уж территория говорила сама за себя. Сосны здесь и вправду выпирают могучей грудиной, разросшейся и торчащей, как рёбра, под тощим снежком или студенистым дождиком. При этом все аборигены знают, кто такой Рёббл, а некоторые старички успели даже поработать на его наследников, тоже, между прочим, Рёбблов. Но вот попробуй сегодня сначала дождаться прохожих, стоя на большаке, а после спросить у них, что там за лесок справа... «А-а, это Рёбра, нечего вам там делать», – одинаково протянет что дедуля в фуфайке с лезущим наружу ватином, что утомленная женщина в безразмерном плаще, что редкий тут подросток. Вот и весь ответ.

Однако в старинном поместье мне, к недовольству старожилов, было что делать. Я откликнулся на вакансию смотрителя «будущей экологически чистой зоны отдыха на лоне первозданной природы». И подошел работодателю идеально, согласившись на первый предложенный оклад и категорически отказавшись выпить за свое назначение. (Это была, так думаю, самая страшная проверка на интерес к крепким напиткам, которую смогли придумать девочки-кадровики.) Перед этим я успел уволиться из компании с почти круглосуточной занятостью, набрать кредитов, похоронить мать и очень устать от вязкого оцепенения слишком личной жизни.

Короче, продал единственное жилье, отделался от банков, девушки (немало заплатив за прописку в её квартире), малознакомой родни, собрал в рюкзак свое одиночество и отправился из центра страны сюда, в наш северо-западный регион. Где мне предстояло провести безвылазно, по предварительной оценке начальства, четыре месяца: с середины октября по середину февраля. Далее в дом и на участок «Сосновья Рёббла» должна была прибыть первая бригада строителей, которой я и передам вахту.

2. Дорогой дневник... Я просто не знаю, как это описать.

17 октября
Я прибыл два дня назад. Дом - огромный сруб в лесу, больше 300 м2, в сносном состоянии. Деньги на его поддержку долгое время выделяли современные Рёбблы. Как я понял, из той ветки династии, которая всегда жила в скандинавских странах.
В начале этого года имущество и земля «Сосновья Рёббла» были полностью проданы моему работодателю. У меня есть колодец и генератор, отапливаю одну маленькую комнатушку и санузел на первом этаже. В громадной кухне использую камин, дымоходы проверялись недавно. Мобильный и интернет в телефоне ловят. Немного обустроился.

Отчет для нанимателя, 15-22 октября. Буду краток: всё норм.

25 октября
Припасы кончились еще сутки назад, даже чай вышел. Когда докурил и "маркизет", пришлось идти по кислому дождю, который три дня уже «в накрап». И так он накрапал, что я аж заблудился - на дорогу выход из леса пропустил. Магазин в 5 км, в ближнем сельце. Там мне рассказали всё и даже больше, особенно напирали на то, что в «Рёбрах» бывают смерчи ниоткуда. Потому что клад викингский ищут! То ли духи, то ли призраки - недопонял.
Только старые Рёбблы знали, которых после НЭПа перебили, где их пращур спрятал клад. А он был беглый пират, обманом приехавший по «вакации» Петра I строить флот расейский. Последние местные Рёбблы, державшие тут кооперацию на особых правах аж до 60-х годов, перекопали половину леса, но нашли одни болота... Не мог сбежать от толпы старушек и кучи информации до темноты. В итоге к дому так и не вышел, спал в лесу и заболел.

Отчет для нанимателя, 23-30 октября. На территории и в доме всё в порядке.

11-12 ноября
Поздним вечером смерч выбил окно под крышей и кружился на чердаке. Обычная белесая воронка, с метр высотой, но расколотила весь чердак за десять минут. Вылетела потом обратно и сразу потерялась в общей отвратительной погоде. Уже очень промозгло, ночами морозит, ветер постоянный. Утром закрыл окно фанерой и с трудом рассмотрел повреждения. Смерч раскрыл коробки (почтовую тару) для пересылки в Норвегию. Масса вычищенного столового мельхиора и серебра цела, а какой-то фарфор побился. Передвигая коробки к стене, нашел рассыпавшиеся золотые монеты и просто коллекционные. Может, серебряные. Все старинные, но тоже отчищенные. Дозвонился в офис и доложил ситуацию.

13 ноября
Точно закрыл дверь, уходя на осмотр территории. Вернулся - дом открыт, смерч орудует в кухне. По основному витку он стал выше меня и сыпал снежной крупой. Ущерб значительный - оторвал весь древний паркет рядом с камином. В дыре оказался подпол, куда я и спустился. Это крепкий и сухой подземный ход, где-то 2,20 м высотой, весь выложенный доской вроде корабельной. В длину значительный, если моими шагами, то шагов 80. Вывел меня наружу, к заснеженному болотцу в лесу, усыпанному красноватыми кочками с клюквой.

14 ноября
Снимаю доски в подполе - времени у меня до февраля полно. Как и думал, ход выложен бревнами, а потом зачем-то обшит досками. За первой же доской, справа от входа, нашел почерневший узкий стилет, цельно выточенный из кости, полагаю.
Подальше (тоже справа) легко обнаружилась тяжелая каменная подставка, похоже на малахит, на ней есть надпись по-норвежски. Гугл перевел ее так: «Вода всех промоет и похоронит». В контексте, точнее, наверное, «обмоет»... Пока брошу доски и осмотрю болото повнимательнее.

Отчет для нанимателя, 7-14 ноября. О двух происшествиях со смерчем докладывал ранее. Чердак и кухню привел в порядок.

Парк Фили - один из моих любимых в Москве.

Здесь же находится усадьба Нарышкиных (Кунцево), которая много раз горела и была полностью разбита. Сколько себя помню, никто ею особенно не занимался и она была в упадническом состоянии.

3 года назад я запечатлела начало реставрации, потому что мне мало верилось, что ее завершат.

Вчера я посетила ее вновь и была поражена прогрессу. Смотрим ниже.

Дом был построен во второй половине XVIII века в стиле классицизма. В разное время в усадьбе гостили многие деятели отечественной культуры. Среди них — Карамзин, Жуковский, Лермонтов, Лев Толстой, Екатерина II, прусский король Фридрих-Вильгельм Ш.

Бельведер (надстройка со шпилем сверху здания) меня покорил. Сразу придает зданию торжественный вид.

Вокруг территория тоже постепенно облагораживается. Это явно не конец реставрации.

В 1763 году в усадьбе побывала Екатерина 2, посетив своего любимца Льва Александровича (сына А. Л.Нарышкина). В память об этом визите была построена в 1841 году и долгое время красовалась перед усадебным домом мраморная колонна с вензелем «Е» и короной наверху.

И вот мы видим ее вновь!

За усадьбой идет спуск в Москве-реке. Эта часть еще закрыта лесами. Вроде как планируется восстановление спуска, который был ранее.

Что будет в этом здании - пока что неизвестно. Где-то читала, что часть будет сдаваться для молодежного центра, но информация недостоверная.

В 5 минутах ходьбы от усадьбы мой любимый нарышкинский пруд с деревьями-брокколи. Чудесное место для прогулок.

Если вы еще не бывали в парке Фили - это ваш знак его посетить.