Ужас
Теперь минусы убрали и в приложении. Это кошмар. Держите мем.
Теперь минусы убрали и в приложении. Это кошмар. Держите мем.
Я живу в очень маленьком городе, где никогда не происходит ничего интересного. Каждый день похож на предыдущий. Единственными развлечениями были - поход на заброшку или в центр города. В центре тоже не все гладко. Две кафешки, один тц ну и конечно же рынок. На рынок по выходным лучше не соваться. Там все время мамаши с детьми. И все орут. Громко. Но сейчас не об этом. В один из таких выходным я договорился с другом о встрече на заброшке. Он решил снять там клип, а я должен был быть оператором. Мы пришли туда и приступили к съемке. Позже нам стало скучновато и мы поднялись на крышу. Каждый уважающий себя рэпер снимает клипы на крыше - рассуждал мой друг. Я уже хотел начать снимать, но друг показал пальцем куда - то вперед. Я посмотрел туда и увидел человека. Это оказался местный бомж. Все уже привыкли к нему, только в этот раз было что- то не то. Бомж этот был какой - то странный в тот день. Он был как будто выше ростом. Может меня подвело зрение, но мне показалось , что его пальцы стали гораздо длиннее. Он смотрел куда - то в сторону кустов. Я не мог разглядеть его лицо с такого расстояния. Решил сфоткать и дома посмотреть. Сразу после этого он посмотрел в упор на нас с другом. Холодок пробежал по спине. Его лицо было вытянутым и очень худым. У меня прошли мурашки по коже. Друг тут же бросился на утек а я за ним. Мы пришли ко мне домой и закрыли дверь на все замки, а друг к тому же занавесил окна. Я предложил посмотреть то что наснимал. Взял телефон , нашел то фото и приблизил изображение бомжа. Ничего не видно. Друг предложил загрузить фото на компьютер. Так я и сделал. Так лучше видно стало, но стало только страшнее. На фото был не бомж, а нечто в его одежде. Худое , горбатое и высокое. Вместо глаз у него были черные впадины. Лицо было больше похоже на морду. Оно смотрело и улыбалось своей пастью от уха до уха. Я предложил другу остаться у меня ночевать и он тут же согласился. Ночью я проснулся от странного шума за окном. Хочу уточнить, что я живу на третьем этаже. Камешком в окно до меня не достать. Нет дерева напротив, чтобы кто - то мог забраться. Я поднялся и увидел черный силуэт за занавеской. Стало очень стремно. С меня сошло семь потов. Бомж проследил за нами. Он пришел за фото или.....нет не может быть. Может это вендиго? Они в лесу живут, что им делать в городе? Я сидел и смотрел на занавески. Молча. Минут 10 или 15. Ему похоже надоело и силуэт пропал. Я лег под одеяло и прижался к другу. Мне еще никогда не было так страшно. Я нашел в себе силы уснуть. Утром я проснулся и принял все за страшный сон. Друга рядом не было. Я поднялся с кровати и увидел то, от чего у меня волосы встали дыбом. От моей кровати шли грязные следы чьих - то ботинок. Рядом валялся клок белых волос....с кусочком кожи! Это были волосы моего друга. Не надо быть гением, чтобы догадаться. Бомж стоял не за окном, а у входа в комнату. Прямо сзади меня.
Блин,да что не так тут??? Раньше заходишь почитать годноту,рейтинг постов не меньше 60-80.
Счас 14-20… блин да читать даже не хочется,а лучшее уже кончается!!))
Школьник Максим учился во втором классе и был прилежным учеником, он любил учебу и всегда оставался в школе подольше, чтобы получить новые знания. Родители много работали, каждый день они забирали второклассника ближе к позднему вечеру. Сегодня, Максим, как и всегда остался после занятий в школе, ожидая родителей - он продолжал изучать школьную литературу. Вечер уже распространял свои темные покровы над школой, когда последние звуки детской суеты исчезали, а коридоры оставались безлюдными. Максим был полон надежды, что родители скоро вернутся, но каждая минута оборачивалась нарастающим одиночеством.
Максим несколько раз обошел пустующие коридоры, пока пустые коридоры обходили коридоры его сознания. Школьные предметы, которые ему казались ранее знакомыми, начали приобретать совершенно новый вид. Деревянные столы в классах скрипом разговаривали с Максимом. Тени собирались в миражи сознания. Капающий кран молниями звука пробивал безумие в юноше.
С каждой каплей наступал непонятный растрепанный волнами страх - мир неодушевленных предметов перерастал в нечто живое, делая мертвым здравый рассудок второклассника. Продолжая свою путь по коридорам Максим заметил старушку охранницу - Людмилу Сергеевну, добрую улыбчивую старушку. Она медленно пробиралась через пустую школьную территорию, осматриваясь. Крик:
-Людмила Сергеевна?! - вырвался из горла Максима так громко и необузданно, что переполнил пустующие комнаты школы, оседлав все волновые децибелы по территории школы.
Пронзающий крик из пустоты перебрал спокойствие Людмилы Сергеевны, вонзая в старый рассудок животных страх бегства. Пенсионерский порох выкрутил обороты движка старухи на предел и та рванула к дальнему выходу, гонки за место в автобусе не прошли даром. Толкаясь с каждым шагом, чтобы избавиться от преследования, она втыкала все новые передачи своей скорости. Максим устремился вдогонку за старушкой, сопровождая её обезумевшую тревогу. Людмила Сергеевна нырнула на школьную лестницу, стуча костями - бакуганом спустилась вниз. Стоны лестницы предупреждающие, что на её все ещё поставлена охота, заставили сервировать ногами бег ещё сильнее. Ей пришел бы контракт на формулу один, если бы они узрели, как старушка вписалась в резкий поворот. Людмила Сергеевна крутя ногами, как крутят «блатные» пальцами отсидевшие двое суток в отрезвителе, устремилась дальше. Но на бег старушки у торчащего куска паркета были свои планы, он превратил бабулю в камикадзе. Пролетев добрую пару метров - Angry Birds заполучил в обнову нового персонажа Людмилу Сергеевну. Нельзя останавливаться! - кликал по кд её страх.
Стены, потолки и даже полы школы дальше свидетельствовали об их погоне. Тужась своей погоней они неслись по слабо освещенному коридору. Отрыжка света поочередных люстр в коридоре озаряла мрачные проходы их погони.
Людмила, словно восемнадцатилетний парень получивший повестку, заныкалась и заперлась в уборной, надеясь, что это позволит ей избежать опасности. Максим насиловал дверь кулаками, пытаясь выбить её, но это было бесполезно. Отправившись прочь вдоль по коридору, он случайно обнаружил комнату с инструментами трудовика. Эврика потоком подогнала его раскаленную детскую фантазию. Размашистым махом он схватил топор, юный Раскольников побежал к бабке.
Упорное сопротивление дерева к топору привело к формированию дыры в двери. Максим с широко раскрытыми глазами, своей физиономии, выполз из этой прорубленной двери, нацеленным взглядом наблюдал за старушкой.
-Где мои родители Людмила Сергеевна?! - глаза парня жадно раздевали до гола старушкин обезумевший страх.
Людмила Сергеевна бившиеся в конвульсиях страха была не в силах вынести такое наваждение, завизжав. Отчаянно, она дернулась от страха и ринулась в окно уборной. Курс рубля повторил её график полета до земли.
Максим, бросившись за ней, бежал по улице, но мороз стягивал свои ледяные когти, нападая на его лицо и руки. Малыш, забыл надеть шапку и это сыграло с ним злую шутку. Каждый выдох только усиливал холод, проникающий в маленькое тело мальчика. Максим начал замерзать, почувствовав, как его юное, но живое тело поддается морозу. Он все-таки добежал до самого края школьного двора, грозящего закрытыми воротами. Но прежде чем он смог дотянуться до запертого замка, маленький Макс окончательно стал ледяной статуей.
-Бабушка, опять вы гуляете по заброшенной школе -обратился прохожий, смотря на испачканную в грязи бабку сумасшедшего вида.
- Пойдемте отсюда, вы наверняка забыли дорогу домой. -Старушка не уставала повторять, показывая на старую школу:
-Там сатана! Там дьявол! Я должна остановить его!
Шизофреническое состояние бабушки поглощало её разум или же это была правда…
-Сейчас я вам помогу бабуля…-особенно улыбнулся добрый прохожий.
В утренних новостях статья указывал на недавно сбежавшую из психбольницы бабушку, которая стала очередной жертвой Манька ищущих своих жертв у старых заброшенных помещений.
Моя группа в вк: https://vk.com/f1rstshotfr33
Лёгкий туман навис над водной гладью речки. Ночные птицы щебетали из темноты, а цикады подыгрывали им стрекотанием. Сумерки – отличное время, чтобы порыбачить. Мало кто выходит в такое время заниматься рыбной ловлей, чем и пользовался Саймон. В подобные моменты можно по-настоящему расслабиться и насладиться атмосферой природы. И самое главное – дельный улов.
Перед тем, как спустить лодку, Саймон оглядел водную поверхность. На дне игрались мальки, робко подплывали к берегу. Легонько коснись прозрачной глади, и разбегутся в разные стороны.
Лодка теперь на ходу, Саймон запрыгнул в неё и поплыл вглубь речки. Лёгкий ветерок подул в спину, сделав так, чтобы сотни мурашек пробежали по спине. Парень вздрогнул, кутаюсь в тёплую куртку сильнее. Отплыв от берега достаточно, Саймон взялся за удочку. В первый заход ждать долго не пришлось, рыба через пару минут клюнула на живца. Старый добрый червячок с особой добавкой всегда помогает. Второй раз закинул, на этот раз ждать пришлось чуть дольше.
Ловля пошла на ура. Половина ведра уже есть наполнено, ещё одно наготове. Саймон вошёл в азарт, позабыл о времени, и не только об этом. Рыбная ловля его так затянула, что только и думал о рыбе и речке, которой не было ни конца, ни края. Даже не заметил, как к его лодке подплыла странного вида рыбёшка. Весьма крупного размера, кругловатой формой и угловатыми боками, а голова…
…походило чем-то на человеческую…
Как только Саймон заглянул за борт, чтобы помыть руки, странная рыба уплыла. Парень заметил это, стал вглядываться в воду, но той рыбы больше не видать.
"Показалась, наверное…" - подумал он, вновь взявшись за удочку.
И как только закинул, неожиданно из воды выскочила данная рыба, вцепившись в руку Саймона. Парень закричал, схватил тварь за хвост и стал тянуть, но та не поддавалась. Зубы настолько сильно въелись в плоть, что невозможно было оторвать. Пришлось впустить в ход кулаки; от несколько ударов рыба слетела с руки, ударилась об борт лодки и канула в воду. Кровь обильно лилась из руки, струйками попадала на водную гладь, тем самым приманивая ещё больше таких тварей. Саймон крепко схватился за рану; так, конечно, кровь не остановишь. Пришлось пожертвовать рукавом куртки, чтобы кровотечение больше не беспокоило. Осталось только выбрать отсюда.
Не успел отплыть пару метров, как снова на него накинулись. На этот раз три рыбины прокусили ему плоть. Все три монстра нацелились на его предплечья, заставив выпустить вёсла из рук. Тело словило конвульсию, боль всё нарастала. Саймон не в силах отбить речных тварей, стал биться об борта лодки. Те, хоть не сразу, но отцепились, прихватив с собой куски плоти. Саймон упал на дно лодки, громко крича, но его никто не слышал. Существ приплыло ещё больше. Целая стая, несколько десятков таких тварей, собралась на улов. Они выпрыгивали из воды, пролетая над лодкой. Парню оставалось только защищаться, чуть подняв кровототящие руки.
Когда одна из этих рыбин оказалась на борту, Саймон быстро схватил весло, сел и несколькими ударами размозжил ей голову. С трудом поднявшись, он стал размахивать веслом, отгоняя чудищ, а их больше и больше. С несколько десяток – в целую сотню, теперь невозможно отбиваться от такого полчища. От такой битвы сломалась весло.
Вскоре всё затихло, как только Саймон схватился за второе весло. Водные монстры перестали терроризировать парня. Саймон минуту простоял в боевой готовности, пока напряжение в его теле не спало. Пока есть время, надо уплывать. На одном весле довольно сложно, вплавь невозможно – руки жутко болели. До берега ещё далеко. Парень понадеялся, что его кто-то услышит, но вновь пустота – его слушатель мольбы о помощи.
Саймон совсем отчаялся, от чего схватился за голову и заплакал. До утра ему придётся сидеть посреди реки, надеясь, что днём его кто-нибудь найдёт.
Неожиданно вода забурлила перед носом лодки. Саймон обратил на это внимание. С каждым разом пузырей становилась больше, малая волна появилась в том месте, и направилась в сторону лодки, увеличиваясь в размерах. Данная волна оказалась весьма необычной, те твари целой стенкой приближались к своей жертве, поднимая водный поток. Саймон закрылся руками, хотя знал, что ему это вряд ли поможет. Волна их речных монстров накрыло его, поглотив вместе с лодкой.
Двое рыбаков нашли труп парня на следующий день, проплывающий по поверхности воды. Они заметили его обглоданную, алую спину, с выпирающимся позвоночником. Рыбаки побросали удочки и побежали звать кого-то. Тем временем несколько тех тварей подплывало ближе к берегу.
Томми был обычным парнем, который жил в тихой и спокойной деревне. Он всегда был любознательным и неустрашимым, и его любимым занятием было исследование окружающей местности. Но однажды он решил пойти слишком далеко.
Одним зимним вечером, когда снег медленно падал на землю, Томми решил отправиться на ночную прогулку в лес. Он игнорировал предупреждения соседей о том, что лес в ночное время может быть опасным, и с уверенностью шагал вперед.
Поначалу все шло хорошо. Томми наслаждался красотой заснеженных деревьев и тишиной окружающей природы. Но по мере того, как он углублялся в лес, он начал чувствовать странное присутствие вокруг себя. Ветер стал холоднее, и его дыхание превратилось в облачко пара.
Томми попытался развернуться и вернуться обратно, но уже не мог найти дорогу. Лес был заметно темнее, и деревья казались ему все более угрожающими. Он начал ощущать, что кто-то или что-то наблюдает за ним из глубин темноты.
Страх начал охватывать его, но он продолжал двигаться вперед, надеясь найти выход из леса. Но чем дальше он шел, тем сильнее становилось его ощущение, что он не один. Он слышал шорохи веток и шепот голосов, которые казались ему зловещими.
Вскоре Томми заметил странный свет, проникающий сквозь деревья. Он пошел в направлении света, надеясь найти помощь или хотя бы понять, что происходит. Но когда он приблизился к источнику света, то ужаснулся от увиденного.
Перед ним стояла огромная фигура, покрытая черной мантией. Ее глаза светились ярким красным светом, и она смотрела на Томми с угрожающей улыбкой. Он попытался убежать, но его ноги отказались слушаться.
Фигура приближалась все ближе, и Томми понял, что он попал в ловушку. Он ощущал, как его силы уходят, и его мысли становились все более туманными. Он пытался кричать на помощь, но его голос исчез в темноте.
Когда утро наступило, местные жители обнаружили Томми без сознания, лежащего на заснеженной поляне. Они вызвали скорую помощь и попытались выяснить, что с ним произошло. Но Томми не мог вспомнить ничего из происшедшего.
Он оставался в коме долгое время, и когда он наконец пришел в себя, он был другим человеком. Его разум был заполнен кошмарами и страхом перед лесом. Он больше никогда не посмел войти в его темные глубины.
Люблю лес. Сейчас как раз такая замечательная пора... Блуждаешь целый день среди деревьев... птицы поют, благодать... Аккуратно идёшь, как охотник-следопыт, смотришь по кустам, под деревьями, глаз уже навострён. Хорошо знаешь здешние места: рядом озеро, когда-то тут был лагерь, ближайшая деревенька в 15 км. Скоро полянка. там их будет много... только успевай собирать. Внимательно смотришь под ноги. Глазам не привыкать с наступлением сумерек. Точно! Впереди показался просвет. Ага! Вот они мои милые! Сваленное дерево на полянке облюбовали. Два синеньких (шатра) и зелёная (палатка)... штук семь вокруг костра расположились. Глажу рукоять ножа. Чувствую легкое тепло в ладонях. Вон этот с красной шляпкой… пошёл к реке. С него и начну...
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Первый день рокового месяца начался с визита Елены. Она пришла под ручку с продавщицей, сказала, что в феврале люди стараются не болеть, и медпункт обычно пустеет, поэтому мне можно не беспокоиться и не приходить отмечаться до марта.
Вечером подъехала служебная машина, из неё вылезли Иван с шофёром, подошли к моей двери, постучали. Втроём мы прибыли на станцию, зашли в сторожку.
— Умотался я что-то, — пробубнил дежурный, — весь день на иголках.
Взглянув на нас, он улыбнулся:
— Мушкетёры.
— Неспокойно как-то, — сказал Иван, — лучше уж так, чем…
— Вот говорят, — перебил его дежурный, — слабеет. А страха с каждым годом всё больше. Раньше парочками ходили, теперь троечками будем. Вот Антон — мужик. Один, бывало, ходил, помнишь?
— Вот и доходился, — огрызнулся Иван, — теперь до магазина еле доходит. Я вообще слышал, по-моему… у Димки Сыча на именинах кто-то говорил, что Антон эту чуду-юду видел, со страху обмочился и кое-как от неё спрятался.
— Брешут, — прокряхтел дежурный, поднимаясь. — Возраст уже не тот у деда, да и вы запугали. Я вообще слышал, что у него жена прокажённая. Он её, мол, в лес водил, чтобы вылечить от чего-то, а теперь дома прячет, чтоб никто у неё на руках шрамов и знаков сатанинских не видел.
— Да нет у неё шрамов, — заступился я.
— Ну вот и я о том же, брешут. — Дежурный открыл дверь и недовольно цокнул языком.
— Закрывайся и сиди тут, — наказал мне Иван, — мы ворота сами закроем.
И они вместе покинули сторожку.
Я несколько раз проверил, заперта ли дверь. Сидел с полчаса, складывал и раскладывал нож, размышлял, что в январе совершенно не беспокоился о безопасности, а теперь — что было бесспорно глупо — собрался использовать нож против неведомой силы.
Три следующие ночи были самыми тяжёлыми. Сводил с ума нескончаемый снег с дождём. Я вздрагивал от каждого удара капли о подоконник, совсем перестал читать, занавесил окна и сидел в тревожном ожидании, пока первые тёмно-серые лучики рассвета не касались стекла, но и тогда становилось легче лишь на мгновение. Потом за мной приезжала машина, Иван с шофёром подвозили до дома, но и там не было покоя. Дневной сон обязательно сопровождался кошмаром. Во снах я бродил по задымленным подвалам какого-то учреждения, искал в тусклом свете кого-то настолько омерзительного, что не могу даже описать его, а когда находил, то в ужасе просыпался.
Я думал, что к середине месяца пропадёт кто-нибудь из местных, и жизнь пойдёт своим чередом, но страшная сила медлила и не объявлялась.
И вот, утром двадцатого числа всё случилось. У ворот станции остановилась служебная «буханка», знакомая троица начала выбираться из салона. Я наблюдал за ними в затянутое инеем окно и своими глазами видел, как машина вместе с Иваном и шофёром, ещё не успевшими вылезти, подпрыгнула на месте и с грохотом рухнула на забор.
Не знаю, что щёлкнуло у меня в голове. Свой следующий поступок я не могу объяснить. Не припоминаю даже, о чём думал в тот момент, но отлично помню, что чувствовал. Сердце будто сдавила крепкая шершавая ладонь боевого командира, телу был отдан безмолвный приказ. Я выбежал из сторожки и кинулся к дежурному, что в замешательстве стоял у ворот, просунул руку между железных прутьев и схватил бедолагу за предплечье. Тот от испуга закричал и дёрнулся, но я лишь усилил хватку.
До сих пор, закрывая глаза, вижу этот ужасный снежный ком, взмывающий в синее предрассветное небо. Как ястреб, преследующий зайца, он выставил две омерзительных кисти, обрушился на дежурного, схватил его за плечи и принялся укутывать в снежный саван. Крик жертвы смешался с будоражащим душу злобным рыком.
Я всё ещё держал несчастного, и тело моё то каменело от холода, то простреливалось сотней раскалённых игл. Мне оставалось лишь отступать и тянуть дежурного за собой. И вдруг из-под покрова вынырнула тощая бледная пятерня в чёрных бороздах и кривыми когтями вцепилась мне в плечо. Я взвыл от боли, ухватил мерзкую длань обеими руками и несколько раз ударил её о железные прутья ворот. Послышался противный хруст, сила, пряча повреждённую конечность, дёрнулась так, что едва не впечатала меня в ворота. Освободившись, она понеслась в сторону леса, дежурный унёсся с ней. И клянусь, что видел, как исчез белый покров, и как бьющегося в конвульсиях мужика тащил на своём горбу нескладный худосочный урод.
На мои глаза будто накинули марлю, ноги подогнулись, я упал на колени и пополз к опрокинутой машине. Шофёр заработал несколько переломов, Иван же отделался сильными ушибами, приземлившись на сидения.
Втроём мы убрались подальше от станции, доковыляли до медпункта. Шофёра уложили на кушетку, а сами вышли во двор. Позвонили в полицию и фельдшеру Елене.
Иван протянул мне сигарету, я, некурящий, отказался.
— Покури, покури, — настоял он, — легче станет.
Дрожащими руками Иван поднёс ко мне зажигалку, я прикурил, наполнил рот дымом, выдохнул.
— Ничего, — протянул я.
— Ты не рот полоскай, а затягивайся. Чуть набери, а потом рот открой и вдохни резко.
Я глотнул горький дым, где-то в основании горла будто закрылась заслонка. Я слегка наклонился, с хрипом откашлялся, а когда разогнулся, то зашатался от лёгкого головокружения. Страх отступил. Иван похлопал меня по спине:
— Всё, всё, нормально.
Я рассказал ему, что видел в поле. Он тяжело вздохнул, поджав губы, и сказал:
— Хотя бы не так страшно теперь, когда знаешь… как оно выглядит.
К восьми часам окончательно рассвело. К медпункту подошли Елена с продавщицей, а затем начали стягиваться местные бабки. Слух о новом исчезновении прошёлся по селу быстрее, чем приехала полиция.
Участковый посадил нас с Иваном на заднее сидение «бобика». Возвращаться на станцию было невыносимо, руки мои тряслись, в глазах рябило. Иван держался молодцом, сидел ровно, но дёргающийся от ужаса подбородок выдавал его истинные чувства.
При свете место нападения выглядело особенно жутко. От ворот станции в сторону леса по снегу тянулся след из редких розовых пятен. Участковый не задавал много вопросов, один раз переспросил, уверен ли я, что видел нечто похожее на человека. Потом он отвёз нас к медпункту, а сам вызвал ещё трёх полицейских и гусеничный трактор из райцентра. Об остальном я знаю только со слов Ивана: трактор расчистил дорогу до леса, туда выехали оперативники, повозились немного со следами крови и вскоре вернулись. В глубь леса никто и не собирался идти.
День прошёл на удивление быстро. Я сидел в медпункте, слушал разговоры местных, дремал. После закрытия зашёл в магазин, взял себе три бутылочки пива. По дороге встретил Ивана, он сказал, что этой ночью подежурит сам.
Перед сном я выпил, но спал всё равно беспокойно, с включённым светом. Никак не мог понять, во что мне не верится больше: во всё произошедшее или в то, что этот закономерный февральский ужас закончился и повторится лишь через два года.
Но чёртов ужас не спешил заканчиваться.
Посреди ночи я отчётливо услышал шаги. Кто-то бродил под окнами, рычал и хрипло пыхтел. Разморённый, я списывал все жуткие звуки на игру воображения. А ночной гость тем временем одним ударом разбил стекло. Сквозь звездообразную дыру в комнату с воем ворвался ветер. Я не издал ни звука, глаза взорвались слезами, лицо болезненно перекосилось от испуга. Я ждал нападения, но чувствовал, что не смогу сражаться. Мне пришлось сползти на пол, юркнуть под кровать и недвижимо, как покойник, пролежать там до рассвета. Однако в дом так никто и не залез.
Утром на станцию прибыла бригада ремонтников, Иван возился с ними. Из медпункта меня тоже отпустили, Елена сказала, что уговор о моём отдыхе до марта остаётся в силе.
Но я никак не мог прийти в себя, казалось, что обиженное зло переключилось персонально на меня. Был лишь один человек, способный успокоить холодом своего рассудка — Антон. Настоящий мужик, сильный духом, несмотря на возраст.
Я смело шагнул к нему во двор, ступил на крыльцо и вдруг остолбенел. Из крайнего сарая вышла очаровательная девушка, не старше двадцати лет. Точёную фигуру она прятала под потёртым клетчатым бушлатом.
— Здравствуйте… — протянул я и услышал, что голос мой дрожит.
Я потом долго думал, в какой же момент ко мне пришло осознание. Так вот, в этот самый момент пазл сложился. Мысль окрепла, осталось только её принять.
— Ой, Вадик, — пролепетала она моё имя, как мелодию, — ты к Антону? Он сейчас отдыхает, нездоровится чего-то.
— Тоня?.. — прохрипел я полушёпотом.
Девушка неподдельно удивилась и кивнула.
— Как… — я глотал слова, боясь разговаривать с ней. — Как здоровье?
Тоня пожала плечами.
— Хорошо, выспалась, вон, все дела с утра переделала, сил полно…
Она и дальше говорила что-то, но я уже не слышал. Уши заложило. Перед глазами летали полупрозрачные мушки, по форме напоминающие жуткую когтистую длань, вынырнувшую из-под белого савана. Я смотрел на руки Тони, гладенькие, молодые, и силился разглядеть в них ужасные черты, но вдруг мысль моя вывернулась наизнанку, и разум отключился, как от перегрузки.
Сознание точно отделилось от меня и витало где-то над матовыми полями, пока измученное страхом тело искало хозяина дома. Я помню, как увидел Антона, совершенно бледного, лежащего на кровати с перевязанной рукой. Помню, как прикрыл ладонью свой рот, из которого вот-вот вырвался бы вопль.
Хруст ломающейся кости всплыл в моей памяти и зазвучал в унисон с щелчком выпущенного лезвия выкидного ножа.
Тоня завизжала где-то позади, её маленькие хрупкие ручки застучали по моей спине, и в это мгновение в тело вернулось сознание. Я наконец-то всё понял, но выдавил из себя лишь скупое:
— Февраль…
И принялся беспощадно колоть бледное тело. У него не осталось сил сопротивляться.
С Антоном было покончено, Тоня кинулась к нему, упала на пол у кровати и забилась в истерике. А я вернулся к себе и сел у разбитого окна. Совсем скоро приехал полицейский «бобик».
***
Не знаю, посадят меня или нет. Никаких иных мотивов, кроме спасения села, у меня не было. Сам не знаю, на кой чёрт оно мне сдалось, видимо, истории человеческих трагедий задели какие-то струнки в моей душе. Но теперь-то в запасе куча времени, чтобы это обдумать.
Следствие, конечно, поднимет старые дела и тоже увидит пугающую закономерность таинственных исчезновений и уж точно сможет убедиться, что жена убитого выглядит слишком молодо для семидесятилетней старушки.
Я искренне верю, что тянущийся двадцать лет ужас — это дело рук не колдуньи и не обезличенной лесной нечисти или эфемерной болезни, воплощённой в некоем существе, а конкретного лживого чудовища.
Терпеть не могу этого занудного суждения, что «настоящие монстры — это мы, люди». Нет. В этой истории монстр оказался просто похожим на человека. Пусть и не лишённый нежных чувств к своей любимой, он был готов убивать чужих любимых, отбирая их жизнь в обмен на здоровье Тонюшки.
Антон действовал умно, мистифицируя похищения так, чтобы все связывали их с февральским пожаром и смертью колдуньи. За два года его Тонюшка дряхлела, и ко времени новой жатвы её нечистые года начинали испаряться всё быстрее. Мужу приходилось восполнять их запас. Но сам он старел, терял хватку и даже в обличии снежной твари работал грязнее. Наконец Антон оступился и был мной уничтожен.
Я не боюсь ни срока, ни осуждений, ни холодного лезвия заточки у себя в животе. Но от одной лишь мысли моё дыхание замирает, а в висках случается колотьё. Вдруг спустя пару лет одним февральским утром я узнаю, что в этом проклятом селе вновь пропал человек?
В любом случае меня оправдает только время.
----
Автор: Евгений Шорстов | @Shorstov
2023
Исключительное право на озвучивание рассказа принадлежит каналу Wendigo.