Темное фэнтези

Когда с головы стянули мешок, то тот увидел большое, многоуровневое помещение, будто бельэтажи театра, с которого толпилось стадо наблюдателей. С потолка, на ржавых цепях, свисали  десятки высохших тел с распоротыми животами и без голов. Вокруг стола стояли несколько торшеров с факелами, огни которых были синего цвета, и те двое здоровяков, что раннее несли раненного. Гул и завывания толпы не прекращалось до тех пор, пока к столу не подошел старик - главарь секты -  Бодух.

Остановившись возле стола, Бодух достал ритуальный стилет и наклонился к пленному.

— Дорогой мой Териан, – прохрипел сектант, проведя стилетом по лицу и заостренному кончику уха,– знал бы ты, какой ценой мы выслеживали тебя и твоих друзей. Знал бы ты, сколько полегло в той битве моих детей. А Какой целью? Целью сохранить тебе жизнь? Жизнь тому,– продолжил Бодух повышая голос,– кто считает себя лучше других? Тот, чье существование обрекает на смерть всех живых на этих землях! Не-е-е-ет! Просто так мы это не оставим. Ты та часть пазла, которой нам не хватало для общей картины.

— Пусть я и погибну сегодня, но вам не спрятаться от Веты завета, - рявкнул Териан, плюнув в лицо тирану,– они найдут вас, и вы ответите за страдания!

— Не все так просто, как кажется на первый взгляд, Териан. Сегодня ты точно не погибнешь. Ведь, в тебе течет огонь. Ты - сосуд, из которого мы выльем огонь и очистим мир от чумы! Мы очистим не только мир, но и тебя. Освободим от сущности, что живет в тебе. Мы освободим каждого от бремени страха и голода! И имя нам - Легион!

Толпа ликовала, после слов своего предводителя. Слышались лязгание металла, - это удары мечей по цепям и ободам щитом. А когда главный сектант вскинул к верху стилет, то все люди, а можно ли их так назвать, начали завывать -  «khail varfe slait».

– Да, дети мои! Да! Повторяйте! Повторяйте это! Это наш день! – повторял Бодух. А после, вонзил клинок в предплечье пленного одной руки и, немного погодя, другой руки, – KHAIN VARFE SLAIT! KHAIN VARFE SLAIT! KHAIN! VARFE! SLAIT!

Териан завопил, что есть мочи. Его кровь сочилась из рук, головы, других ран с большей силы. Алая, жгучая жидкость лилась вдоль узоров ритуального стола, наполняя чашу, у подножья стола. Та сила, что таилась в клинке, разрывала старые, затянувшиеся раны и создавала новые, более глубокие, чем те, что сделал сектант.

Цвет огней факелов, что стояли у места жертвоприношений, окрасился в черный, впитывая весь свет, питавшие катакомбы.

Единственное, что давало хоть какой-то свет - это кровь из чаши.

Териан, скуля и извиваясь от жгучей боли, сжимал кулаки настолько сильно, что даже его собственные ногти оставляли порезы на коже, создавая новые кровоподтеки. Он вопил о помощи. Он чувствовал, как покидают силы. Как уходит жизнь.

Когда последняя капля крови упала в гущу чаши, после безжалостного ритуала, свет полностью исчез, а звуки и голоса затихли настолько, что можно было уловить последние биения сердца мученика. Тело его заискрилось, словно сухое бревно в костре, и озарило ярким, ослепляющим светом все пещеры и шахты тех мест, где случались зверства. Предсмертная энергия заволокла всё в себя, оставив только тьму.

— Да. И нет таких звезд, которые затмили бы эту её.

Взгляды на мгновение пересеклись, волны разошлись во времени от того мгновения приятными переливами эмоций.

Родители оставили ей надежду на то, что будущий князь может избрать её. Но намечался союз с соседним княжеством, и нынешний князь, конечно же, определил своему отпрыску по-настоящему выгодную партию, дочь сильнейшего из соседей, державшего наибольшее количество золотых рудников, была красивой и обаятельной, бывала в столице, и, конечно, девочка из местного захолустья не могла даже притязать на какое-либо сравнение.

Но девочке было плевать.

Местность опустела с тех пор, как закончилось золото, бесконечные неурожаи и скупость океана опустошили здешние края. Люди постепенно стали уходить.

Однажды, хмурым утром девочка проснулась в пустом доме. Но ей не было страшно. Она поднялась и стала бродить меж бумажных стен. Но покои были пусты, свечи в них потушены, и было ощущение, словно здесь не было никого уже давно. Она осталась одна. Выйдя на улицу их деревни, в которой жили земледельцы, подчинённые её отцу, девочка также увидела лишь пустоту. Даже дворовые псы не лаяли. Рисовые поля опустели, это были теперь лишь огромные ровные лужи.

"Добро пожаловать на рисовые поля," — подумала девочка.[1]

В просторах и хвойных рощах вокруг их селения, где она раньше бегала и игралась, не было ни души, и сама душа этого места отмерла. Теперь девочку не сковывало ничего.

У девочки было лишь одно желание, сделать княжичу поцелуй в сердце. Быть может, это желание и было формой её жизни.

Небо стало таким огромным и нависающим. Ветер дул, но не было холодно, трава под ногами приятно ласкала босые ножки, шелковое платье трепетало от порывов мертвого воздуха.

— Звезды не красивее, чем луна, — беззаботно молвила девочка, стараясь, чтобы эта фраза как можно легче ложилась на потоки воздуха, что унесёт её, возможно, куда-то далеко, к тому, для кого она предназначалась.

Девочка пошла через пустое поле.

Где-то мимо неё промчалось несколько всадников в пластинчатых доспехах с развевающимися за спинами знамёнами, они не заметили девочку. Она хотела что-то им крикнуть, но почему-то знала, что это бесполезно, что её не услышат. Вдалеке виднелся дым. Сизое небо не меняло своего цвета, хотя казалось, что прошли уже многие часы. Долгожданный день никак не наступал.

В лесах также было пусто, словно даже деревья не присутствовали здесь. Хвойные колоссы стояли недвижно, ветер не трепал их верхушки. Птицы не пели, зверьки не прыгали по веткам; когда-то давно девочка увидела здесь маленькую белочку и даже смогла подержать её в руках, приманив чем-то вкусным.

Сколько дней? Сколько ночей? Девочка лишь шла по лесной тропе под бледно-голубым небом. По дороге ей попался олень. К её удивлению, он не испугался, а лишь посмотрел на неё. Но когда она подошла к нему и прикоснулась, он шарахнулся в сторону и упал, попытался встать, но вновь рухнул, уже мертвым. Длинный язык выпал, глаза стали пустыми, в них отражался лес. Девочка села подле него и заплакала. Туман застилал её дух, слезы лились сквозь душу.

Свет рассеивался, витая здесь как пыль. Теперь девочка видела, как мир медленно гнил в её взгляде. Она продолжила путь и вскоре дорога стала болотистой. Тусклый свет и тёмная вода все же дали ей увидеть свое отражение, и оно все ещё казалось ей прекрасным. Девочка редко думала об этом, но она считала себя красивой, так забавно было знать, что в мире, ставшим в миг пустым, её красота все ещё была при ней; ей захотелось обнять саму себя, потрогать свои длинные волосы, цветом темнее самой тьмы.

Спустя вечность она наконец-то вновь увидела теплый свет.

Не то, чтобы девочка видела в молодом наследнике князя лишь прекрасные черты и отточенные манеры, но больше всего в нем её привлекало то, что он видел привлекательной её; это было признаком глубокого внутреннего одиночества, девочка думала об этом иногда, и ей хотелось поскорее забыть будущего правителя. Но желтый свет человеческого мира вернул ей все те сладковатые переживания, которым она радовалась в те дни, сразу после отъезда княжеской делегации.

Среди множества огней стоянки и заграждений из тканей, на которых был символ правящего дома, сидел на ковре княжич в окружении своих воинов, на всех были доспехи, но шлемы сняты, видны их здоровые лица под теплым огненным освещением. Они пили чай и о чем-то разговаривали. Едва заметно суетились немногие слуги, они заметили девочку раньше, но не подали вида, лишь слегка встревожившись, один из них шепнул что-то княжичу, и тот увидел. Взгляд его замер на девочке, медленно согревая её изнутри.

Тогда все воины смолкли и повернулись. Все застыло в тишине.

— Приветствую вас, господин, — промолвила девочка тихо, но её услышали все.

— Приветствую… но как вы оказались здесь? — он быстро кивнул кому-то.

— Я просто шла по лесу, — она попыталась непринужденно улыбнуться.  

— Просто… по лесу? — княжич был бледен.  

Удар. Девочка увидела клинок, торчащий из её живота. Она аккуратно провела рукой по лезвию, оно было немного холодным. Боли не было, но было неудобно. Клинок ушел назад, и девочка упала. Теперь она видела ночное небо.

— Зачем… вы убили меня? — спросила девочка, в её голосе оставалось все меньше сожаления, все меньше эмоций, — луна сегодня такая красивая…

— Я не хочу умирать, — спокойно ответил княжич, — звезды красивее.

"Сколько звезд… и не видно луны… где же луна?" — подумала девочка, и её душа растворилась в вечности.

[1] Отсылка к мему Welcome to the rice fields | Filthy Frank.

Откройте для себя пугающую историю Алекса, исследователя заброшенных мест, который отправляется на затопленное село, скрытое на дне искусственного озера. Легенды гласят, что это место проклято, и каждый, кто приблизится, услышит зловещий шепот, зовущий его в глубину. Во время погружения Алекс сталкивается с жуткими видениями и начинает слышать призывные голоса утонувших душ. Окруженный холодной водой и призраками прошлого, он борется за свою жизнь, но тени села продолжают тянуть его в бездну. Смогут ли вы выдержать этот психологический ужастик, созданный искусственным интеллектом?

"Где-то там должна быть земля, где я когда-то родился, там поля, полные цветов, лучи солнца, которое когда-то было милым для меня," — говорил он для пустоты, но злая пустота лишь усмехалась его сентиментальным высказываниям. 

На седьмой день пути мертвец увидел, как всадники идут по полю. И те заметив его, обнажили свои мечи. На что воин лишь остановился, лениво ухмыльнувшись. Подойдя ближе, и наведя на него клинок, один из них заносчиво произнес:

— Что ты такое? Нищий, ты мертв или жив?

— Я и сам не знаю, — развел воин руками, а над ним вдруг возникли тёмные крылья, состоящие из тени, искажавшей солнечные лучи, от чего лошади шарахнулись, едва не сбросив всадников.

— Демон!

— Я не демон, и не человек, никто теперь не скажет, кто я… — грустно высказался воин.

— Стойте, — крикнул тот всадник, что был постарше, когда другой уже замахнулся, — мы лорды севера, отправились в это паломничество без охраны и слуг, чтобы доказать богам, что нам действительно нужна помощь. Быть может, они и послали тебя. Светлые ли, тёмные ли, но у богов всегда были странные отношения с людьми. Таинственное снисхождение мы обязаны принять. Поможешь ли ты нам, демон?

— Чего же ты хочешь от меня? — спросил воин, ибо его душа не знала сама, чего желает, и нужен был любой путь сейчас, чтобы понять, чего он хочет в этом новом подобии жизни.

— Наше королевство истязаемо ордами ужасных тварей. Орки, пришедшие с юга, терзают наши земли, убивают людей и топчут урожай. Истреби их племя в наших пределах!

— И что же мне будет за это? — спросил мертвец, но немного погодя, вскинул руку предупреждающе, — нет, постой, не говори ничего, лорд. Я сам возьму своё! — и тогда, инфернально хохоча, он растворился в тёмных искажениях и взмыл в небо, устремившись вдаль, оставив всадников в чистом поле.

Исчезнув в этом мире, мертвый воин теперь брел в мире бесконечной тьмы, покрывая время, но не пространство, он притягивал туманные пространства к своей сущности, пока не воплотился из дыма и ветра вблизи королевской столицы. Огромные белые стены высились на сотни шагов, массивные полуразрушенные башни когда-то грозно доминировали над изумрудными равнинами. Но теперь там были красные знамёна орков, их серые тучные тела патрулировали улицы и защитные сооружения, а огромный их лагерь стоял тысячью шатров пред южными вратами, от которых почти ничего не осталось после славного и ужасного штурма. Город был покорён орками.

"Когда-то я бежал отсюда с королём и принцессой. И что же я сделал? Убил их, как крыса, как те крысы, что испещрили горы трупов после завершения осады, я упивался кровью этих трусливых свиней, короля и его свиты… плох ли я был в тот момент? Я был ничтожеством, да! Но с каким же удовольствием я перерубил всех этих мерзких рыцарей и их хозяина… Теперь хозяином здесь буду я. И уже никто не посмеет потревожить мой покой. Покой, это всё, чего я хотел когда-либо…" — говорил воин пустоте, но та лишь молча вслушивалась и обнимала его своими гигантскими крыльями, сотканными из теней.

Закончив свой печальный монолог, мертвый воин вскинул руки.

Над городом медленно возникал светящийся шар, испускавший изредка искры. Шар этот рос медленно и будто впитывал в себя свет и воздух. Вскоре в городе зазвенели колокола, орки стали махать красными знамёнами, подавая друг другу сигналы. Начался переполох и паника. И огромные толпы, не зная, что происходит, ломанулись прочь из столицы. Но было поздно. Кто-то уже начал молиться своим богам, в надежде, что они, если и не уберегут их сейчас, то позаботятся об их душах.

"Но души ваши тоже не спасутся!" — злорадно закричал мертвый воин и вновь захохотал.

Шар расширился в одно мгновение, поглотив город и многие равнины, окружавшие его. На многие мили в один миг воцарилась безжизненная пустота, пожирающая всякую материю. Люди, орки и прочая живность растворились в пустоте магического взрыва сразу, распавшись на ставшее жидким гнилое мясо, оставив открытыми белоснежные кости. Башни же стали рассыпаться на камни и песок. Но вот пустота развеялась, но солнце впустить сюда мертвый воин отказался и навел над столицей тёмные облака, которые не пропускали ни одного луча. Стена мрака выросла посреди этого мира, очертив новую вотчину мёртвого воина.

"Теперь я мёртвый король, — произнес властно воин, и добавил, — но не король мёртвых…"

Спустя многие недели лорды пришли к границе возникшей тёмной области, в которой темнота стояла сплошной стеной до самых черных облаков. Из темноты явился мертвый король, завернутый в белоснежную мантию и с короной из костей на своей бледной голове. Пред ним за спинами лордов стояло воинство, над которым развевались на ветру тысячи синих, белых и зелёных знамен.

— Мы просили тебя изгнать орков из нашего королевства. Теперь они действительно ушли. Но ты занял жемчужину нашей страны.

— Я предупреждал тебя, что сам возьму, что хочу. Теперь столичная область моя. Вы все уйдете отсюда, не прикасайтесь к моим покоям, или я заберу ваши души.

— Нет… ты пожрал души орков, что были здесь? — ужасался старший лорд, — ты действительно омерзителен, демон. На что тебе души орков?

— Я приятно полакомился ими. Кроме себя, мне нужно кормить тьму, частью которой я стал. Однажды мы выплюнем эти души в великий Поток вечности, который близиться к этому миру. Но ты можешь не бояться, внуки твоих внуков не увидят этого дня, лорд. И лучше людям вымереть на этой земле до того, как поток придет сюда, ибо вы все будете жалеть о том, что обрели плоть в этом мире. 

— Наши боги не допустят этого. Они создали этот мир и хранят его. И нам неведомо ничто из того, о чем ты говоришь, — отвечал старший лорд, — но мы уйдем отсюда. Я обещаю, что мои люди не нарушат твоего покоя, и на несколько миль никто не приблизиться к тебе. Мы разнесем страшную весть о тебе, демон.

— Славно, лорд. Благодарю тебя.

Тогда они ушли. А когда знамёна скрылись на горизонте, здесь неожиданно появилась альвийка и подошла к королю.

— Что ж, мы вновь встретились? — произнес мертвый король, — не ты ли завела меня в ледяную пустошь. Смотри же, теперь я стал таким. Скажи, всех альвийских девушек тянет к чему-то столь мрачному?

— Я никогда не питала ненависти к тебе, но я должна была тебя убить, человек.

— Больше не человек.

— Нет, — она слабо улыбнулась, — для меня ты всегда будешь человеком.

Тогда мертвый король взмахнул своими костяными крыльями, явившимися из искажений вокруг него, и альвийка лишь посмотрела вниз, увидев, как распалась её плоть на множество тончайших слоёв, но теперь она предстала пред ним свободной душой, и мертвый король взял её в объятия.

Лишь теперь эта беспокойная сущность нашла удовольствие, заглушившее печаль, лившуюся широкой томной рекой.

Черные облака над столичной областью озарились красным внутренним огнем, то зажглось знамение неотвратимости прихода Потока. 

— Прекратите. Какая разница, как это произносится? — женщина небрежно отбросила фотографии в сторону. — Децим прав. Не хватает еще троих бродяг.

— Вообще-то, это наш родной язык, сестра, его должно помнить, — тощий так же отложил фотографии в сторону.

— Эти пятеро служат Йелении несколько столетий, они никогда не путешествовали порознь. Вы обнаружили остальных? — Децим продолжал изучать снимки и читать выписки из банков и прочие собранные на них данные.

— Двое из них сейчас в руках Храмовников, предположительно на турбазе к югу от города. Месторасположение третьего неизвестно.

— А где сейчас ведьма? — Децим был явно заинтересован ее появлением.

— У своей сестры.

— Отец знает, зачем она здесь?

— Ищет свою дочь.

— Храмовники знают, кто им противостоит? — спустя некоторое время, вновь спросил Децим.

— Не уверен, что знают. Со своей стороны мы заверили их, что не имеем к этому никакого отношения и вмешиваться не станем, однако мы внимательно следим за ситуацией.

— И они поверили? — тощий усмехнулся, его явно начинало все это забавлять.

— Не думаю.

— Отец разрешил им устраивать такое в центре города? — самый крупный из вампиров читал пожарный отчет об утечке и взрыве газа в ночном клубе прямо в центре старого города. — Это не привлечет к нам внимание?

— Не переживайте, Господин, Храмовники уладят этот вопрос.

— Смертные заодно с Храмовниками? — женщина посмотрела на снимки, где чернокожая женщина вошла в клуб в сопровождении знакомого ей храмовника.

— Насколько нам известно, они заключили ряд сделок касательно совместной финансовой деятельности. На этом введение вас в курс дел я закончил.

— Вот это беспокоит меня больше, чем появление этой сучки на нашей территории, — тощий вдруг замер. — А что за вопрос мы должны решить?

— А сам-то как думаешь? — женщина выдавила из пакета крови последние капли в бокал и поднесла к губам. — Антоний мертв.

Через некоторое время раздались звуки аплодисментов. Хлопали все, кроме женщины и Чарли. Допив содержимое своего бокала под звук оваций, женщина встала со стула. У нее оказались густые светлые волосы, словно сноп золотых нитей, которые струились по плечам. Ее тонкая бледная рука легла на плечо лакея, а ледяные изумрудные глаза ласково заглянули лакею в еще человеческую душу.

— Ты уверен, что хочешь этого? — ее шепот был такой же громкий, как и голоса поздравлений, что доносились из-за ее спины. — Путь к бессмертию проложен сквозь тернии ада…

— Я готов. Всем своим сердцем, Госпожа. — твердо ответил Чарли, зная, что у него лишь один шанс из тысячи.

— Ну, как скажешь, — она сделала шаг назад, словно любуясь слугой своего отца, хотя до этого смотрела на него как на предмет интерьера, который уже приелся.

— Антоний был прекрасным воином и больше двух тысячелетий служил нашему клану. Уверен, ты не запятнаешь память о нем и будешь достойно почитать своего предшественника, — крупнейший из вампиров подошел к Чарли и обнял его, словно ребенок мягкую игрушку.

— Благодарю, Септим, — Чарли улыбнулся. Седьмой сын Нумерия был, наверное, самым человечным, из всех его детей.

— Место наконец освободилось, теперь ты в праве стать полноправным членом нашего клана, — тощий тоже подошел поздравить Чарли с решением о его инициации и пожал ему руку.

— А Темный Собор… — Децим единственный, кто остался стоять у стола. — Он одобрил решение отца инициировать тебя, Чарли?

Чарли полез рукой под пиджак и достал оттуда бумажный конверт, внутри которого лежал небольшой клочок бумаги. Он бережно открыл конверт и достал оттуда бланк из желтоватой бумаги с тонким шрифтом и около семи разных печатей.

— Антоний был одним из лучших, хоть и мертвым. Мне будет его не хватать. Теперь он мертв по-настоящему, — Децим все же подошел к Чарли и протянул ему руку для рукопожатия. — Мои поздравления, Чарли, надеюсь ты окажешься достойным силе моего отца.

Йелениа цокала шпильками по торговому центру, позади шел тощий белобрысый арлекин, нес несколько коробок с новой обувью. Людей было полно, как и обычно, некоторые мужчины искренне проявляли интерес к ней и ее телохранителю. Она села за свободный столик у огромного витража в ресторанном дворике, арлекин сел в нескольких столиках позади. Официант принес меню и стакан воды. Стоило ей приспустить свои очки, его лицо озарилось улыбкой и энтузиазмом в обслуживании ее персоны. Пока она играла с ним взглядом, позади раздался громкий звук отодвинувшегося стула. Йелениа обернулась.

— Все в порядке, — крепкого телосложения мужчина в итальянском костюме поднял ладонь в сторону вставшего арлекина, словно отец, остепенивший непослушного подростка, но так и не взглянувший на него. — Йелениа.

— Даниэль, — ведьма коварно улыбнулась и взмахом кисти приказала официанту уйти.

Мужчина сел напротив, остановив официанта и указав ему какое-то блюдо в меню. Ведьма взглянула на телохранителя, ее взгляд был спокойный, потому он расслабился и сел обратно, к тому же к нему уже подошла молодая официантка, которой он приглянулся.

— Недавно имела удовольствие общаться с твоим отцом, — ухмылка все еще играла на её лице.

— Зачем ты здесь?

— Отец тебе не ничего не рассказывал? — Йелениа, изучив несколько озабоченный вид Даниэля, рассмеялась. — Нет-нет, ты что, Даниэль, она не твоя дочь.

— Ты лжешь, — внешне спокойный мужчина излучал огромную энергию, которую он был готов выплеснуть в любой момент.

— Даже если бы она была твоей, я бы не сказала тебе о ней, поскольку это нарушения пакта. Я бы не накликала на нее беду в лице Темного Собора и Молота Ведьм. — Арлекин позади нее с некоторой злобой глядел на мужчину напротив своей госпожи, и Йелениа увидела как он перевел взгляд с нее на ее телохранителя. — Что чувствуешь, Даниэль? — игриво, с придыханием поинтересовалась ведьма.

— Хватит. Ты знаешь, что это разбивает мне сердце.

— Не знала, что оно у тебя есть, — ведьма явно была в хорошем настроении и чувствовала себя превосходно, ощущая свою власть над ним. — А как ты меня нашел?

— Проследил за тобой от дома твоей… Сестры, — с неким презрением произнес мужчина, словно переживал очень неприятные воспоминания.

— Ох, — ведьма игриво отмахнулась. — Не бери в голову, у нее всегда было плохо с головой. Вечный подросток…

— Я так и понял.

— Не оплатишь мой обед?

Макс был единственный из делегации, кто был одет не дороже своей месячной заработной платы. Скромность для ордена всегда была прерогативой, когда вдруг все успело измениться? Генри стоял под зонтиком, рядом жевал жвачку Кларенс, щурясь на небо, с которого капал слабый дождик. Эмиля с ними не было, он остался на турбазе поправлять свое здоровье.

Прибывший поезд издал победный звук. Двери разъехались, толпа людей хлынула наружу. Рыцари молча ждали, пока в дверях не появился крупного телосложения мужчина с длинными собранными сзади волосами и пышной бородой, что облачком лежала на груди. Макс отметил, что живот и подкожный жир у него был побольше, чем у начальника. Со вкусом были проблемы: джинсовые брюки, черные кроссовки, толстовка и огромный чемодан.

— Коллеги, — акцент человека под кодовым именем Епископ был болезненным для ушей. — Рад видеть вас.

— Джордж, — Генри широко улыбнулся и шагнул к нему на встречу.

Генри его явно помнил. Они крепко обнялись, похлопали друг друга по спине, а вот Макс и Кларенс сухо пожали ему руки, видя в глазах некую досаду. Закончив приветствовать друг друга, Генри взял его тяжелый чемодан, и они пошли спереди, активно обмениваясь впечатлениями. Кларенс жутко косился на Джорджа, поскольку громкий голос и жуткий акцент привлекали к себе внимание.

Сев в просторный салон фургона, Джордж достал из-за пазухи фляжку с алкоголем и, приложившись к ней, улыбнулся, развалившись в кресле. Макс с неудовольствием сел рядом с ним, напротив сидел Генри, Кларенс и водитель были спереди.

— Вы меня не помните, правда? — Джордж с любопытством взглянул Максу в глаза, сразу как он убрал очки в карман.

— Именно.

— В начале прошлого века мы с вами неплохо проводили время, — сделав еще глоток, он предложил Максу.

— Не хочу, — отрицательно покачав головой, Макс посмотрел на Генри, что принял фляжку и сделал глоток. — Сколько вы уже не спали?

— Три часа.

— Он не это имеет ввиду, — Генри отдал почти пустую фляжку обратно.

— А, нисколько, — улыбнулся Джордж.

— Но… — Макс покосился. — Сколько вам лет?

— О, я точно не помню, но больше тысячи…

— Как вам удается сохранять разум?..

Джордж поднёс ко рту фляжку, кокетливо улыбнулся, подмигнул и осушил ее до дна. Макс едва не улыбнулся в ответ, но сдержал свой порыв. Он сам часто выпивает, и чем дольше бодрствует, тем больше выпивает, это действительно помогает ему сохранять рассудок. Ох, если бы не его причастие, такая жизнь закончилась бы раньше положенного…

Машины заехали в подземную парковку туристической базы, всюду люди, камеры наблюдения, вооруженная охрана. Генри вызвался проводить коллегу до его номера, а Макс направился дальше по парковке к секретному эскалатору, который спускался ниже. Спустившись вниз еще на десяток метров, он вышел в просторное помещение пять на пять метров. Тут не было ничего, кроме тусклой лампы и металлической двери напротив. Дверь была ржавая, явно старая, из прошлых эпох.

Приложив недюжинные усилия, Макс открыл дверь и вошел внутрь. Теперь перед ним было что-то вроде ресепшена. Комната десять на десять метров с будкой по центру, в которой сидел человек, была разделена на две части толстыми стеклами. Чтобы пройти дальше, за будку, необходимо было пройти идентификацию, тогда прозрачные двери открывались и можно было продолжать путь.

Закончив проходить протоколы безопасности, Макс услышал, как дверь с шипением выпускаемой атмосферы открылась. Он неспешно вошел внутрь, дверь за спиной закрылась. Макс расставил ноги пошире и раскинул в стороны руки. Через секунду со всех сторон его ударил горячий поток пара. Затем стеклянные двери напротив открылись, и он прошел в коридор.

Коридор был широким, метра четыре в ширину, потолки были низкие, а облицовка из грубого металла и вовсе создавала давящее ощущение. Через каждые метров десять в стенах и полах были углубления. Это были рельсы, по которым должны были упасть переборки в случае аварии. Камеры были словно живые, они двигались, следили и провожали своими объективами каждого, кто шел по коридору.

Наконец Макс оказался у двери в конце коридора. Приложив магнитную карту, введя пароль, он открыл дверь. Внутри помещения были установлены мониторы и находилось около семи человек. Несколько следили за данными на мониторах, несколько заполняли журналы, остальные читали газеты, книжки. Поздоровавшись с присутствующими, Макс посмотрел на толстое стекло перед собой, за которым шел белоснежный коридор, в конце которого была особенно древняя тяжелая железная дверь. Смотрелось не очень на фоне белоснежной облицовки коридора и других дверей.

— Камера восемь в комнату для допроса, — отдав приказ, Макс взял в руки журнал событий и стал читать короткие записи.

В это время читающие газеты и книги люди, встали со своих мест, надели бронежилеты, шлемы с закрытыми забралами, вооружились шокерами и, открыв левую дверь, вышли в коридор. Они дошли ровно до дверей с табличкой «8», затем вывели оттуда девушку в больничном белье и повели к комнате охраны, но завернули не туда откуда выходили, а в противоположную сторону. Через некоторое время открылась дверь справа, вышел один из охранников и пригласил Макса пройти туда.

В правой двери был небольшой коридор с несколькими дверьми, который вел в другое помещение, где за стеклом располагалась комната для допроса. В ней сидела Валери Кларк.

— Неплохо выглядите, — взгляд Макса упал на маленьких мишек, что были изображены на больничной пижаме девушки.

— Вы из спецслужб? — ее бледное лицо, сальные волосы, помятый в целом вид не являлись поводом падать духом.

— Нет, что вы, — разложив личное дело детектива, Макс начал стучать ручкой по столу. — Как ваша рана?

— Болит, — призналась девушка.

— Вы могли умереть.

— Так, может, надо было меня оставить в больнице?

— Мы не могли рисковать вами.

— Ну, конечно, — драматично закатив глаза, девушка осмотрела комнату.

Бетонные стены с некрасивыми швами, утопленные в потолке лампы, сразу две камеры, мутное широкое стекло, словно она оказалась в своем участке спустя десять лет отсутствия ухода за помещением.

— Вас даже не интересует, что тогда произошло?

— Интересует, — кивнула девушка.

— Не вижу в ваших глазах энтузиазма.

— Моего напарника убил человек, которого мы расстреляли несколькими часами ранее, меня пытались убить ровно так же, но раввин, мать его, прострелил мне легкое, я потеряла много крови и чуть не умерла, — девушка посмотрела в глаза мужчины напротив, что внимательно ее изучал. — Единственное, что мне сейчас интересно, какого черта тут происходит, что я тут делаю и кто вы, а уже потом, что там случилось и что это был за человек.

— Хорошо, начнем с малого, — Макс закрыл личное дело и демонстративно отодвинул его в сторону. — Ответите на пару моих вопросов, и я вам покажу, кого вы видели в ту ночь.

— Давайте, задавайте, — с вызовом ответила детектив.

— Как на меня вышли?

— Мой напарник обнаружил видеозапись с камеры видеорегистратора на припаркованной машине у здания, в котором произошло массовое убийство. Камера включалась и записывала, реагируя на датчик движения, хозяин регулярно проверяет ее, поскольку бывает, что молодежь портит машины. Он увидел вас на записи и решил передать информацию моему напарнику, который проводил опрос жильцов и оставлял визитки.

— И все?

— Мы прогнали ваше лицо по базе данных, установили вашу личность, место работы, регистрации и, так как вы были единственным, кого нам удалось найти, мы везли вас на допрос, — девушка запнулась. — Учитывая, что все камеры вокруг и внутри были выключены, что, согласитесь, очень странно, появление вас на камере, не подключенной к какой-либо сети, вызывает уже очень много вопросов.

— Что же, вполне логично, — кивнул Макс.

— И еще я знаю, что при себе у вас был пистолет. Он, как и сейчас, иногда выпирает из-под пиджака при ваших движениях.

— Беретта 92, — Макс потянулся к подмышке и достал черный пистолет. — Итальянский стиль, — показав оружие, он убрал пистолет обратно.

— Да, точно такой нашли в руках того торчка…

— Знаете, я вам верю. В награду за вашу честность я выполню то, что обещал. — в=В комнату вошло несколько человек из охраны. Один катил перед собой коляску, в которую Макс настоятельно рекомендовал девушке сесть. — Вы еще слабы, вас прокатят. Идти предстоит очень долго.

Они шли по довольно длинному коридору. Валери отметила, что встречающиеся ей люди вежливо улыбались и кивали убийце из пентхауса. Её это навело на жуткие мысли о том, что все они знали, что здесь происходит, и даже активно принимали в этом участие.

— Куда вы меня везете?

— В темницу, — Макс приложил магнитную карту к стенке, и стальные переборки с грохотом и визгом мощных моторов откатились в стороны.

За ними была комната охраны, только за стеклом были несколько другие камеры содержания, а стены были исписаны краской. Когда ее катили по этому мрачному коридору, ее остановили у одной из камер с римской цифрой наверху. Макс открыл дверь камеры и пригласил охранника, чтобы тот вкатил коляску внутрь. В комнате было темно, а свет, который падал из коридора, освещал лишь грязные пальцы ног в центре комнаты. Свет включился, ярко осветив исписанные молитвами и одновременно проклятиями стены.

Валери вздрогнула… Перед ней был распят мужчина, полностью голый. Его кисти и запястья были прибиты грубыми стальными скобами к деревянному распятию. Ноги стояли на небольшом приколоченном к столбу выступу и привязаны к нему колючей проволокой, что, глубоко впившись в плоть, пускали из нее кровь. Голова человека свесилась, он не подавал признаков жизни. Валери взглянула на пол, он был усеян каплями крови.

— Перед вами детектив… — Макс достал пистолет. — Ичиро Непер. — прозвучал выстрел, в ответ человек вздрогнул и завопил. — Вампир.

Валери инстинктивно прикрылась руками, но вскоре взглянула на переставшего кричать человека перед собой. Макс разворотил ему колено, и теперь оттуда изливалась темная кровь, которая щедро проливалась на пол. Она узнала его. Это был тот самый, которого они расстреляли и который вскоре убил ее напарника и пытался убить и её.

— Как это возможно? — Валери внимательно изучает покрытое синяками и ссадинами тело, на нем нет и намека на пулевые ранения, даже шрамов нет, хотя она лично убеждалась в том, что они разворотили его грудную клетку, раздробив бронежилет.

— Эти… Даже язык не поворачивается назвать его божьей тварью, — Макс усмехнулся, и среди охранников прозвучал дружный гогот. — Они условно бессмертные. Их очень тяжело убить, но мы рады стараться. Видите, даже кость его цела, хотя я целился прямо в нее. — Макс сковырнул пальцем рану на ноге под протяжный вопль скованной твари.

— Как… — Валери поперхнулась, поняв, что только что чуть не повторила свой вопрос. — Я не верю… Это все сказки!

Макс подошел к столику, взял с него шприц, после чего подошел к одному из охранников. Тот молча закатал рукав и позволил тому набрать десять кубометров крови. После этого Макс снял иглу и, подойдя к распятому человеку, грубо схватил его за волосы, после чего задрал голову и поднёс к губам кончик шприца. Человек тут же открыл безумные глаза и, присосавшись губами к шприцу, без помощи Макса высосал всю кровь за секунды. Валери видела своими глазами, как поршень шприца быстро вошел обратно в цилиндр. Макс убрал шприц и отпустил его голову. Человек задрожал, он не обращал внимание ни на кого из присутствующих, а Валери… Она еще шире раскрыла глаза от удивления. Раны, синяки, ссадины стали рассасываться и затягиваться, а развороченное колено начало срастаться обратно буквально на глазах.

— Боже… Невероятно, — прошептала Валери, когда из колена выпала деформированная пуля, и рана наконец срослась, а на ее месте осталась чистая кожа без малейших следов. — Это правда? — ее взгляд, полный ужаса и удивления, был направлен на человека, которого она до этого момента считала единственным монстром в комнате.

— Как видите, — кивнул Макс, после чего выбросил шприц в мусорное ведро и взял со стола другой.

— Что это?

— Святая вода, — Макс внезапно пнул вампира подошвой по лицу.

Валери вздрогнула, то ли от удивления, то ли от того, что он смог так высоко и быстро задрать ногу. Макс же, схватив пленника за волосы, ввел содержимое в шею и человек, то есть вампир, начал трястись и невозможно ужасно орать, пока из его рта не пошла пена и он не опал, потеряв сознание.

— Зачем?..

— Чтобы его ослабить. — Макс вытер ладонь влажной салфеткой. — Этим тварям только дай до крови добраться — сразу начинают доставлять проблемы.

— Ему больно…

— Поверьте, это все в целях нашей с вами безопасности.

Кларенс ехал в сопровождении двух неофитов ордена. Надежные, крепкие и обученные смертные из числа бывших военных и сотрудников силовых структур. Их внедорожник плавно заехал на многоуровневую парковку, из которой можно было видеть даже турбазу, что расположилась под склоном гор. Они остановились в самом центре. Неофиты вышли из внедорожника, встретили вышедшего из тени человека, обыскали его и пригласили сесть к Кларенсу.

Через некоторое время человек вышел и стремительно исчез в тенях неосвещенной зоны. Неофиты сели обратно, и внедорожник плавно направился к выходу из паркинга.

— Да, информация подтверждена, — Кларенс говорил по телефону, попутно отвлекаясь на то, что происходило на улице, по которой они ехали. — Они уверяют, что не имеют отношения к произошедшему в клубе, выражают глубокую озабоченность.

Неофит за рулем, не вникая в разговор Кларенса, прищурился, глядя в зеркало заднего вида. Подозрительный взгляд заметил и сидящий спереди. Его взгляд упал на небольшой экран камеры заднего вида. Кларенс тоже заметил внезапную озабоченность своих коллег, потому обернулся назад.

— Нас преследуют, — прозвучала короткая фраза, и Кларенс, переключив на громкую связь, отложил телефон. — Белый седан, минимум трое.

— Вас понял, — прозвучал ответ с того конца провода. — Следуйте протоколу, вас встретят.

Кларенс откинул спинку между сиденьями и стал торопливо доставать оттуда укороченные автоматы, которые передал вперед. Затем магазины к ним, а после несколько необычной формы гранаты. Водитель прибавил скорость и свернул на запасной маршрут, к группе, что должна была выехать встречать их в случае опасности. Пассажир спереди зарядил оба автомата и теперь рассовывал гранаты по карманам. Кларенс сзади не унимался. Он достал также сложенные бронежилеты и, передав их вперед, стал суетливо надевать на себя такой же.

Внедорожник в это время ускорился, и они, кажется, оторвались от преследования, по крайней мере никто не наблюдал, чтобы за ними кто-то гнался. Казалось, можно выдохнуть и расслабиться, но через некоторое время перед ними выскочил тот самый белый седан, и теперь те, кто сидел внутри, смотрели назад на внедорожник Кларенса. Зрительный контакт длился до тех пор, пока машины двигались по оживленной улице. Как только они оказались за чертой города, люди внезапно достали оружие и стали стрелять назад. Кларенс инстинктивно прищурился, глядя как рассыпается их заднее стекло, и пули, вылетевшие из их оружия, стали барабанить по их стеклу, оставляя на нем пыль и небольшие царапины.

Водитель резко дернулся в сторону. Стрелки стали мазать, но все же быстро сориентировались и теперь целились в колеса, которые, в отличие от кузова, были не бронированные. Внедорожник стало бросать из сторону в сторону, они снизили скорость, а стрелкам спереди того и надо было. Они беспрепятственно расстреливали их, стараясь вывести из строя остальные колеса и пробить решетку радиатора, чтобы повредить внутренности под капотом.

Когда патроны у врагов закончились, и они стали менять магазины, внедорожник резко остановился. Кларенс и еще один неофит открыли двери и открыли прицельный огонь по седану. Высекая искры, они буквально пробивали незащищенный салон седана насквозь, потроша убийц внутри. Опустошив магазины, они их сменили, и неофит осторожно направился к машине, чтобы проверить убийц. Водитель и Кларенс остались у машины прикрывать коллегу. Времени было мало. Люди, живущие в частных домах вокруг, явно были свидетелями этой оружейной канонады и наверняка уже вызвали полицию.

Неофит без сомнений проверил трупы внутри, после чего он и Кларенс бросились к багажнику своего внедорожника, вытащили оттуда два запасных колеса и стали быстро менять правые колеса. Время быстро заканчивалось, вдали стали слышны звуки сирен и видны мерцающие синие и красные отблески. Кларенс, затянув последний болт на колесе, встал и увидел, как в одном из окон из-за шторы выглядывал парень с телефоном. Он снимал их на камеру. Кларенс направил на него автомат, что висел на плече. Парень в ужасе упал на пол. Кларенс улыбнулся и молча закинул в багажник ключ, снятые колеса и домкрат. Он не боялся, что их лица засветятся, они все были в гриме и в очках. Встроенные внутрь очков инфракрасные излучатели давали отблеск на камерах.

Внедорожник дернулся и остановился у машины. Кларенс и неофит вытащили одно из тел, забросили его в багажник, затем дернулись дальше в сторону комбината по переработке отходов. Взглянув назад, Кларенс отметил, что полиция только прибыла на место, а они уже его покинули и теперь вовсю мчались за город.

Спустя десять минут машина начала тормозить, перед ними произошло ДТП, одна машина лежала перевернутая на дороге, другая лежала в кювете. Они бы проехали дальше, но… Это было их прикрытие.

— Генри… — Кларенс убрал автомат с предохранителя. — Где группа поддержки?

— Они на пути к вам, — связь прерывалась.

— Свяжись с ними…

— Они в пути, — через некоторое время ответил Генри.

— Ты уверен? — Кларенс огляделся по сторонам, вокруг был темный лес.

— Да, я сейчас разговариваю по рации с командиром группы.

— Я не понимаю… — лицо рыцаря застыло.

Среди леса между деревьев стоял окровавленный человек в черной форме, он держал у рта рацию и смотрел на их внедорожник, тяжко выдыхая пар. Когда он понял, что его заметили, с десяток вспышек с самых неожиданных мест оросили внедорожник длинными автоматными очередями.

Кларенс упал на пол, прикрыв голову. Он что-то кричал в телефон Генри, пока машина буквально была будто кастрюля, в которую сыпали гречку. Водитель пытался двинуться вперед, но колеса были расстреляны в труху, а появившаяся из-за поворота грузовая машина и вовсе поставила в этом точку. Она на полной скорости вытолкнула их защищенный внедорожник с дорожного покрытия, и машина конкретно встряла, не могла даже двинуться с места.

Подняв наконец голову, рыцарь увидел, что по ним стреляли их же люди. Они сохранили свои профессиональные навыки, стреляли из укрытия и передвигались строго синхронно. Однако они все были изодраны и теперь он мог поклясться, что на их лицах мелькали звериные оскалы.

— Гранатомет! — неофит спереди вдруг открыл двери и слегка высунувшись из внедорожника открыл огонь по человеку, который целился в них из многозарядного 40-миллиметрового гранатомета.

Кларенс уже хотел затащить его обратно в машину, поскольку гранатометчика он поразил, но неофит перевёл огонь по водителю грузовика, который попытался их протаранить снова. Стекло мелкой крошкой отлетало при столкновении с пулями, но грузовик все же сделал свое дело и при очередном столкновении, тяжелый внедорожник перевернулся.

Тело болело, рыцарь открыл глаза, неофита спереди зажало дверью и, кажется, он был мертв, а голова мужчины раскалывалась. Похоже, ему рассекло голову. Рука потянулась к автомату, но рядом его не было. Кларенс поморгал и увидел перед собой труп, что они взяли с собой. Это была та самая тварь, точнее похожая, которую они истребляли в клубе. Зарычав как зверь, он воткнул нож в ногу Кларенса. Дёрнувшись, он ударил его в нос, затем еще раз и почувствовал удар ножа в живот, но лезвие лишь скользнуло по бронежилету. Тварь попыталась его укусить и, придавив своим телом, вовсе залезло на него, из-за чего движения резко ограничились.

Приготовившись прикрыться рукой от очередного замаха, прозвучал выстрел, который оглушил его, а на лицо стала капать кровь. Водитель почти в упор приставив пистолет к виску твари, произвел второй выстрел, и зверь опал на Кларенса. Сбросив его с себя, Кларенс перебрался в багажник, схватил автомат, зарядил его, после чего буквально вырвал крышку со дна багажника и, взяв в руки меч, открыл багажную дверь.

Вокруг внедорожника стояло под дюжину тварей. На них различались полицейская форма и форма их оперативных соединений. Все как один имели рваные раны, но выглядели бодро и агрессивно. Кларенс, вывалившись из багажника, встал в полный рост. Среди тварей, что окружили их, вышла девочка. На вид ей было лет девять, может чуть меньше, выглядело это жутко. Некогда белоснежная больничная роба и сандали были заляпаны запекшейся кровью, а светлые волосы и вовсе ею были словно облиты. Ее глаз не было видно, но когда она оскалилась, на ее окровавленном лице блеснуло что-то вроде хищного азарта. Рыцарь опустился на одно колено, приложил холодный эфес ко лбу и закрыв глаза, начал шептать…

— Angelus custos meus

salvator meus, redemptor meus;

salvum me fac

intege sindone tuo;

novies ab inimicis meis;

de obtutu Herodis et de gestis Judae;

ab omni blasphemia, blasphemia;

ab apice in obscuro;

a veneno in vase, ex fulmine et tonitruo;

ab ira et poena;

de animali cruciatu

ex glacie et igne, ex atra die;

et veniet novissima hora mea.

angelus meus, custos meus,

sta in capite et levate profectionem meam

Amen.

Кларенс открыл глаза, девочка подошла еще ближе, ее поступь была мягка, она была на расстоянии десяти метров. Остальные молча ждали, изредка рыча и оскаливаясь. По лицу пробежала горячая струйка крови. Рыцарь встал с колена, автомат повис на ремне, кончик меча уткнулся в землю. Он приложил ладонь ко лбу, и провел ее книзу по лицу, стирая кровь, чтобы она не мешала видеть.

Когда ладонь прошла по лицу мимо глаз, картина перед глазами изменилась, теперь он смотрел словно сквозь узкое забрало шлема, ощущая тяжесть латных доспехов. Он видел перед собой зверей в людском обличье. Чумазые, с длинными грязными волосами, они были одеты в лохмотья, вооружены топорами, вилами, ножами, грубыми мечами… Только девочка, что шла к нему, теперь была облачена в чистую белоснежную тунику, босыми детскими ногами ступала по влажной траве. Он взялся левой рукой за автомат и поднял его перед собой, целясь девочке в грудь, но видел арбалет. Руку затрясло, болты утопали в детской плоти, оставляя на местах попадания окровавленные пятна, лишь слегка замедляя ее. Выпущенного из арбалета десятка болтов не хватило, чтобы причинить ей урон. Кларенс опустил арбалет, сбросил с себя ремень и, схватив меч обеими руками, бросился навстречу…

автор Максим Долгов

В городе Безродном, где демонические силы овладели умами жителей, детектив Олег Якушев стремится раскрыть тайну массового безумия. Вместе с группой уцелевших людей Якушеву предстоит разгадать загадку пророчества, чтобы уберечь город от демона Молоха, жаждущего принести в жертву избранных..