Подложив под голову сложенные руки, Курас спал в саду на земле среди кустов, скрывшись от болтливых стражников, с которыми он должен был сторожить вход во дворец. Ему удалось найти укромное место, откуда ему были не видны смазливые морды солдат Люберта. Великан всегда вызывал повышенный интерес, но эти двое так и норовили промыть ему все кости надоедливыми вопросами, лишь попадись он им на глаза.
Со стороны аллей послышались торопливые шаги, не похожие на патрульных или кого-то из прислуги. Обычно никто не передвигался так живо среди успокаивающей зелени, где атмосфера располагала к отдыху. Курас насторожился, бесшумно приподнявшись с земли, ожидая услышать или увидеть продолжение.
Со свистом две стрелы одна за другой пролетели в сторону дверей дворца, убрав стражников. Великан улыбнулся, крепко сжимая рукоять топора, когда заметил четверых вооружённых бродяг, возомнивших себя захватчиками. Начиналась новая игра, в которой он мог бы стать главным героем.
Пройдя вдоль стены дворца, четвёрка завернула за угол. Великан проследовал за ними, оставаясь за кустами. Банда остановилась у дверей в катакомбы, намереваясь пробраться к лестнице в тенмицу. Чего это они там забыли? Они точно знали, куда идут, думая, что их скрытность позволит им остаться безнаказанными. Один из них, присев у висящего замка, не долго копаясь, расправился с преградой, распахнув двери и тотчас скрылся за ними.
Взломщик успел скрыться, в то время как трое остальных остались на посту. Курас неуклюже, как огромный медведь, пролез через кусты и выпрыгнул с яростным криком, устремившись на противников, держа топор наготове. Два лучника не успели сориентироваться, лишь только начав натягивать стрелы. Туловище ближайшего противника упало отдельно от его ног после бокового удара секиры. Взглянув вправо, где стоял следующий на его пути враг, Курас сильно ударил заострённым наконечником рукояти, с хрустом пробив висок второго стрелка.
Третий, с коротким мечом в руке и ужасом в глазах, замер на месте. Великан шагнул вперёд, ударив его ногой в живот, будто выбил дверь. Парень, отлетев на метр, завалился на землю, выронив оружие. Охотник подошёл и занёс топор, опустив его туда, где лёжа корчился соперник, пытаясь глотать воздух. Чудом ему удалось откатиться, лезвие глубоко погрузилось в землю, наверняка бы раздробив его грудь на две одинаковые половинки. Курас вскрикнул, выдернув топор вместе с кусками земли и травы, подлетевшими в воздух.
Безоружный враг бросился бежать, но далеко удрать ему не удалось. Брошенный вслед топор, сбил его с ног. Парень прокатился по земле, чувствуя, как боль охватила спазмом ногу. Окровавленная кость торчала из голени, прорвав штанину. Удача снова была на его стороне - в момент удара лезвие не причинило ему вреда. Несмотря на перелом, он не терял надежды выжить. Вскрикнув сквозь зубы, бандит поднялся с земли, попытавшись воспользоваться оружием противника, но ему даже не удалось поднять его перед собой, сколь тяжело оно оказалось. Курас подошёл, возвышаясь перед противником, и ударил ладонью по макушке парня, будто вбивая его в землю так, что у того хрустнула шея. Беглец закачался и завалился уже без признаков жизни.
На шум сбежались патрульные, те, что не встретились с бандой среди аллей. Люберту стоило бы выгнать их из охраны. Четыре разбойника-селянина смогли пройти незамеченными, использовав нужные моменты. Курас кивнул головой в сторону лестницы, где скрылся последний преступник, предложив солдатам возможность схватить его. Сам зверолок должен был последовать вместе с ними, ведь именно за это ему теперь платил Люберт, но что-то заставило его вернуться на свой пост.
- Давай, иди! – прохрипел бандит, убрав нож от горла, но Илена чувствовала, как он подгонял её, тыча остриём в спину.
Что за ужасная ситуация? Она боялась даже кричать, ведь ей угрожали расправой, если она попытается бежать и просить помощи. Но здесь на безлюдной окраине деревни не было никого. Да и сможет ли девушка убежать от разбойника? В груди щемило от ужаса, а слёзы лились по щекам с тихой мольбой. Куда её отведут, и что с ней сделают? Чудовищные мысли преследовали воображение, ещё больше вгоняя в ужас. Но что-то внутри подталкивало её повиноваться, успокаивая, будто всё шло так, как и должно было идти.
Пройдя по тёмному пустырю, девушку завели в дом. Полная женщина-хозяйка даже не подняла глаз, увлечённая нарезанием каких-то стручков, когда Илена прошла мимо кухни. Тут пахло едой, дразня желание перекусить. Рот девушки наполнился слюной, несмотря на всё ещё преобладающую тревогу.
- Сиди здесь! Если будешь кричать, я свяжу тебя и заткну рот кляпом! – пригрозил худощавый парень, усадив пленницу на кровать в дальней комнате.
Его лицо было исполосовано двумя длинными шрамами, и ещё, по меньшей мере, пятью небольшими порезами, будто кто-то решил приукрасить его ножом. Он не носил повязку или капюшона, не пытаясь скрыть своей внешности, но мог перерезать глотку любому, кто пристально глазел в его сторону.
Суетливо убирая нож, он встал у окна, барабаня пальцами по подоконнику и дожидаясь, когда же вернутся Фалип с Лодмином. Лишь бы только кто из других шаек не заметил девчонку, а то уж больно сладкие обещание разлетались за её поимку. Не хотелось бы получить нож под ребро из-за неосторожности вместо обещанного вознаграждения. Сердце его колотилось в такт стуку по дереву.
Ему бы спокойствие Сары. Она просто занималась едой, не думая о том, как сложно было вовремя ухватить серебряки да медяки.
- Красавчик, приляжешь со мной?
Памир повернулся к пленнице, думая, что ему померещилось. Разве может эта трясущаяся трусиха отвесить столь наглое предложение. С ума что ли сошла от страха?
Она сидела на кровати, откинувшись на руки и смотрела на него так, как смотрят шлюхи в борделе, ожидая только одного.
- Заткнись, ведьма! - сморщил он нос от злости, не понимая, о чём только думала эта потаскуха.
Илена негромко засмеялась.
- Разве я похожа на ведьму? Если только такая же безумная.
Она легла на кровать, задирая подол платья чуть выше колена.
- Давай, не бойся. Завтра меня отведут в темницу, и ты так и не узнаешь, что я на самом деле скрываю.
Парень прищурился, и было видно, как внутри него боролись два желания: врезать ей за наглость - совращать его при соседке, или воспользоваться этим моментом, плюнув на всех.
Нет. Здесь что-то было не так. Не бывает всё так просто.
- Хочешь обхитрить меня? Вздумаешь бежать, и я сломаю тебе челюсть, - проговорил он, поглядывая то в окно, то на лежавшую соблазнительницу.
- Скорее ты сбежишь от меня! Давай же, иди ко мне!
- Что ты с ней болтаешь? – прокричала из соседней комнаты Сара, только подначивая преступника к действию, - Думаешь, у такого урода, как ты, появится другой шанс?
Раздался громкий надрывистый смех женщины.
Памир бросился из комнаты. Заливаясь хохотом, жена Фалипа даже не могла открыть глаз.
- Я убью тебя, стерва! – пригрозил он пальцем, пнув ногой соседний стул, и смахнув со стола часть нарезанных овощей.
Внезапно потухли все свечи в светильниках, и кругом стало темно как в пещере.
- Какого демона? Кто впустил ветер?
Женщина продолжала смеяться в стороне, но Памир почувствовал, как кто-то встал рядом с ним.
Острой болью что-то вонзилось в его живот, разрывая всё нутро. Он задохнулся, пытаясь закричать. Рот лишь раскрывался, не издавая ни звука. Ткань затрещала по швам, и чужое оружие вырвалось из его брюха также резко, как и вонзилось. Наконец, он вздохнул и завопил.
- Фалип! – прокричал он в ужасе.
Дом Фалипа стал местом пиршества демона. Илена настигла и Сару, в истерике закричавшую вслед за Памиром. Но вместо наслаждения, дикая боль резко ударила прямо в сердце девушки, будто демоница, что сейчас творила ужас, разделила человеческую боль.
Она упала рядом с телами, прижав руки к груди, и зажмурила глаза. Тьма сжималась вокруг, чёрной пустотой заполоняя весь разум, и в этой бездне Илена увидела отца, лежавшего в сырой темнице. Так же как и она, он держал руки на груди, покрытые кровью, а его взгляд… он замер, направленный к Небесам. Взгляд, полный мольбы, что-то просящий для кого-то другого, но не для себя. Ничуть не боящийся за свою ускользавшую жизнь.
Илена видела, как Ангел спустился к нему, протянув сияющую руку, и отец, посмотрев в ответ, ухватился за неё. А потом Ильнарий взглянул в ту сторону, откуда Илена наблюдала за ним, будто навсегда прощаясь с дочерью. Он улыбнулся ей, простив и прося прощения в последний раз, перед тем как отправиться в лучший мир.
Ей хотелось броситься к нему, не дать уйти, словно она могла его спасти, но как неподвижный каменный страж, она могла лишь наблюдать, крича ему вслед, умоляя остаться. И на эту мольбу поднял сияющие глаза Ангел, с сожалением посмотрев на дочь этого человека. Его печальные глаза ей дали всё понять. Он был не в силах исполнить мольбу демоницы, ни оставив на земле Ильнария, ни забрав с собой Илену на небеса.
А после яркий свет начал слепить её. Она укрывала глаза руками, всё равно видя чарующее сияние. Оно уносилось ввысь, становясь всё более мелкой горящей в темноте точкой, пока не стало невыносимо крохотным. На том месте, где лежал её отец, стоял Чёрный Ангел, с презрением глядя на Илену налитыми кровью глазами. Палач Тьмы бросился к ней, и когда его когтистая рука сверкнула перед её лицом, она очнулась. Внутри свирепствовала ярость и страх, гонящие её туда, где ей казалось, произошло ужасное событие, унёсшее жизнь отца Илены, чьи чувства ещё могли управлять демоном внутри.
Несколько лиц, причастных к смерти Ильнария промелькнули видением перед пылающими глазами упырицы. Это были те псы, творящие не меньшее зло, чем она сама, но за жалкие гроши, а не во благо Тьмы. Один за другим менялись лица, часть из которых она уже видела перед собой, когда расправлялась с ними.
Затем появился Руведир - жалкий уродец, испортивший ей всю жизнь, гонимый местью, которая дурно пахла даже здесь, в мыслях. Великолепное чувство, чтобы использовать его для резни. Его брат показался с уже закрытыми глазами, придав улыбку демонице. И в конце всех этих головорезов, грабителей и насильников появился Люберт, будто не тронувший чужой крови своими руками. Он выглядел таким... жалким и невинным. Но ведь именно с его уст слетели приказы, после которых и случилось произошедшее.
Его-то и желала Илена по-настоящему сильно.
