Фронтовой дневник снайпера Розы Шаниной
Роза Егоровна Шанина — советский снайпер отдельного взвода снайперов-девушек 3-го Белорусского фронта, кавалер ордена Славы. Одна из первых женщин-снайперов, удостоенных этой награды. Была известна способностью вести точную стрельбу по движущимся целям дуплетом — двумя идущими друг за другом выстрелами. На счету Розы Шаниной 59 подтверждённых уничтоженных солдат и офицеров противника.
Участница Вильнюсской и Инстербургско-Кёнигсбергской операций. Несмотря на то, что Роза Шанина участвовала в боевых действиях менее года, газеты стран Антигитлеровской коалиции прозвали её «невидимым ужасом Восточной Пруссии». 28 января 1945 года Роза Шанина скончалась от ран, полученных накануне во время прикрытия тяжелораненого командира артиллерийского подразделения.
6 октября 1944 г.
Встретила Гудкова, который был вместе с Сергеем в лесах Белоруссии, он просил напомнить Сергею местечко Косино, где застала при выпивке бомбежка. Сейчас в редакции. Как-то странно, когда так глупо представляют о передовой, хотя они всего 25 км от фронта. Да, как тяжело жить в такой обстановке!
8 октября 1944 г.
С Гудковым каталась первый раз в жизни на самолете. Теперь мы в 215 стрелковой дивизии у Казаряна. Скучаю по 338. Люди, кажется, там совсем не те. Плохо работать я не могу, убивает совесть, а хорошо, эта газетная волокита, девчонки из зависти овеяли сплетнями, морально убита.
10 октября 1944 г.
Немец отступил, едем вперед, влево. Встречала Казяряна. Все говорят: добрый для девушек, пусть будет недобрый, только не такой «бабник». Вспоминаю Городовикова, никакого сравнения, как тяжело…
Будь, что будет, но я не буду той простячкой, какую ждут. Видела во сне брата Федю. На сердце тяжело, мне 20 лет и нет хорошего друга, почему? И ребят полно, но сердце никому не верит.
Говорят, что девчат в Германию не пустят, а мы уже на границе, куда бросит судьба? Вспоминаю Мишку Панарина. Какой хороший парень. Убило… Он меня любил, я знаю, и я его. Старший сержант, 2 года института, воспитанный, простой, приличный, симпатичный парень. Я его очень жалела. Перед глазами Блохин, Соломатин. Мне они нравились, но я знала, что это лишь временно, уехали и письма писать не стали — вот доказательство. После 338 с.д. была в корпусе. В 184 с.д. никого не знала, так немного, поверхностно и товарищески.
О, сколько несправедливости! Возьмем девчат. С.Е. моя подруга и снайперская пара. Где успех есть, она дружит, а нет у меня успеха, пропала. Я теперь пользуюсь большим авторитетом, и она со мной. Как не нравится мне. Я хочу таких подруг, как была с 5 по 7 класс Агния и на 1-3 курсе техникума — Валя Черняева. Не найти таких, нет.
12 октября 1944 г.
Начинаются мои путешествия, как и в июле. Держим путь на Сберки, левее 20 км за Слободу и р.Шушупу. Без разрешения сели в машину. Сломалась около 184 с.д., и все ушли туда к знакомым, дело к вечеру. Ночевали у земляка начальника политотдела. Были с Калерией Петровой, кушали генеральский обед, хотели с нас взять за это плату, но мы не такие. Утром отвезли на виллисе. Едем, куда? Вот армейская машина, узнали всё точно. Девчонки ночевали на передовой, наступление, огонь, зато они видели ребят. Да, как хочется быть на передовой, как интересно и одновременно опасно, но не страшно мне почему-то.
Помню дни, когда я шла в наступление с Соломатиным, которого я любила, но не верила в его любовь. Он для меня делал все. Но ведь ему в глаза смотрела смерть, ухаживать все равно за кем, а это все он в силах сделать, быть может, за то лишь, что я девушка и воюю отважно. Только я ушла от него, когда рядом с ним убило замечательного командира полка. Николай С. стал ворочать полком.
Я ушла на передовую. Встретила ребят, знакомых нашим девушкам Шуре и Дусе: комбат и заместитель. Приняли замечательно. Попала в роту хорошего дяди, старшего лейтенанта, командира роты. Приголубил меня, пошла с ним в атаку, бегу по ржи, откуда ни возьмись Блохин. Узнала, что у них в ночь наступление, ушла к нему.
В 3 часа ночи пошли в атаку, кругом огонь, а я в первых рядах боевых порядков. Увидев это, Блохин обратил на меня внимание, иди, мол, назад. Замполит еврей Шапиро прогнал меня. Светает. Иду. Замерзла. Где свои, с трех сторон фрицы. Смотрю: вдалеке часовой, но чей? Подползла по ржи смотрю: наши бойцы, боевое охранение, спят усталые в ячейках. Подбегаю к часовому. Спит стоя. Узнала, что батальон Соломатина, легла под плащпалатки к ребятам. Утром пробудились и удивились, как я их нашла. Сидим.
Вдруг немецкий самолет по земле прострочил метров в 100 от нас. Таиров сказал: «Минут через 10 будет контратака противника». Так и есть. Команда — занять сопку, я заняла, я в первых рядах. Сначала я не видела, потом вижу: из-под горы, метрах в 100, вылазят самоходки с десантом. Била живую силу противника. Рядом слева, метрах в 8, раздавило старшего лейтенанта и капитана, и бойцов. У меня заклинение. Села, устранила задержку и снова стреляю.
Танк прямо на меня, метров 10 впереди. Пощупала гранаты, утеряла пока ползала. Страха никакого. Думаю, отползу. Метрах в 7 подорвана наша 76 мм пушка. Танки идут мимоходом, бросают гранаты с них, огонь всякого рода (пулемет, автомат, снаряд), 8 подбили, остальные вернулись обратно. После всего, когда увидела убитых и раненых, стало жутко. Перед смертью капитан подарил мне часы.
Достали трофеи, НЗ. Я долго берегла синюю косынку из шёлка, как память, утеряла. Таиров говорит: «Как началась атака, вспомнил, где ты, а ты лежишь впереди, я очень переживал». Таиров и Соломатин поссорились. Таиров — старый воин, велел держаться до последнего, а то окружат к утру, а Соломатин: «Я хозяин здесь». Отошли, смотрю — генерал Бабаян, — прячусь, чтоб не отослал в тыл. К ночи прибываю на коне. Всех литовцев забрали под охрану. Ну так получилось там, что бабуся собиралась взять лошадь на лугу, когда бы ее послали к нам в тыл. А когда заняли деревню, где был фриц, лошадь снова нашли там.
Ночью в окружении мы остались с Соломатиным вдвоем. Он был молод… Мне не страшно было умирать, но я заплакала.
К счастью, через двое суток другая дивизия нас освободила. Я взяла винтовку, гранаты и пошла «искать по свету, где утомленному чувству есть уголок». Кругом немцы, и вправо и влево. Ребята артиллеристы спрашивают — куда? Я рассказала. «Пойдем, — говорят, — с нами», и я пошла. С ними хорошо. Мы давали большие марши, я ездила на пушках. Получаю от Блохина письмо, мол, я теперь сам хозяин, иди. Дали 60 км марш. Устала, приходилось проходить горы. Легла, думаю, уснут ребята артиллеристы, и я убегу, а то хорошие ребята, неудобно так уходить. Они уснули, и я, утомленная, не вытерпела.
Просыпаюсь от толчков. Перед глазами два автоматчика из учебной роты. Иду в тыл, приказ есть приказ. Дальше случай. Около местечка Обухово, правей, северней и дальше на запад, договорилась с Блохиным, ушла не туда, куда ушла учебная рота. Попала с 1136 полком в окружение группировок. Переночевала, на утро пошла посмотреть. Заметила 30 фрицев, после побежали с разведчиками догонять. Схватка. Убили нашего капитана два немца прикладами из-за кустов. От нас был шагов в 6, но кусты густые. Этих двоих мы поймали и расстреляли.
Немцы разбились на две группы и разбежались в две стороны. Ребята побежали догонять, а мне надо было идти «домой» в роту. По пути взяла раненого. Он попросил, чтобы я популяла там еще. Я пошла снова. И в мечтах позабыла, что нахожусь в опасных местах. Проходя по мосту, случайно устремила взор на заросший внизу овраг. Вижу, что стоит фриц. Случайное: «Хенде Хох!». И поднимаются шесть рук: их трое. Болтает один что-то, не понимаю, только знаю слова «быстрее, вперед» и кричу. Выползли из оврага. Отобрала оружие, часы, крем, зеркала и т. д. Провела километра полтора, смотрю один фриц в одном сапоге. Это он и просил в овраге дать ему одеть сапог. Я не поняла. Встречаю парня — солдата: «Есть часы?». Я говорю: «Вот». — «Покажи?» — «Возьми», — и он убежал с часами. Подвожу к деревне, а фрицы совсем осмелели. Когда на их вопрос: «Гут или капут?», я ответила: «Им будет гуд», — они обернулись и смотрят на меня. Иду по деревне, это в Польше. В маскхалате, с финкой, с гранатами, винтовка наизготовку — как бандитка, женщины смотрят. Потом зовут все пообедать. Сколько поощрений!
Встретила там же Щекочихина Сашку, который мне нравился. Сначала мы ходили с Калей Петровой к Блохину обедать, пить молоко и т. д., а позднее, я его полюбила и стала стесняться уже прощаться. Бывало, пойдем звать Блохина к Сашке Щ., мол, так и сяк, а самим с Калей обеим Сашка нравился. Блохин, понимая это, отвечает: «Он занят», — хотя тот свободен и рад нашему приходу. Сашке я призналась в любви сама первая в письме, и вот поэтому на его положительный ответ я не могла больше ответить взаимностью — стыдно. Ой, плакала. Я, когда уходила тогда, когда пленила трех фрицев, и потому что я думала, что он меня не любит. Я к нему привыкла, думала: это последний раз, убьют немцы, так как эта обстановка серьезная.
Теперь никого не могу полюбить, хотя я не верю Соломатину, но мечтаю о встрече с ним, он рядом. Блохин в тылу уже, зовет в тыл. Я уверена: у него там была Таня, письма которой мне не разрешали читать. Переписываюсь с Гришей, Димой, Костей и Николаем, но это совсем чужие, просто так, сначала по-товарищески, теперь мечтают ребята о чем-то, им скучно на фронте, обижать не хочется. Дима пишет на 3 моих сухое короткое одно, я прошу выслать все мои фото обратно. У обоих свои переживания о них. Нечего писать, а интересное всё переписали. Чем объяснить, что в ребятах быстро разочаровываюсь? Они обманывают, иной раз сама извожу и говорю — отстань.
Хочется иметь подругу. Часто задумываюсь об Ане Смирновой и Маше Тисановой, они мне очень нравятся, но еще не знаю. Не нашей дивизии. Чем объяснить, что среди такой массы ребят я все одинока? Не знаю. Иметь парня, отлучки будут и все неприятное. Предложил мне один тип 215 с.д. К… духи и все, что угодно, но я не продажная. Могла бы его обдурить, не стоит, будут неприятности, он же большой чин.
17 октября 1944 г.
Война. Ночевали у Вовика Емельянова с Сашей и Калей, но также случайно отстали, как и нашли. Прорыв немецкой границы около г.Наумистие, левей. Пригласили танкисты, познакомили с устройством танка. Какие хорошие деликатные ребята. Меня все знают по газетам.
Повстречала ребят артиллеристов, при которых у Немана убило сразу 5 наших девчат. Они видят, что и наша участь нелегка. Опять готова к побегу на передовую, даже плачу, что не пускают. Хочу, чем объяснить? Какая-то сила влечет меня туда, скучно здесь. Некоторые говорят, что я хочу к ребятам, но я же там никого не знаю. Я хочу видеть настоящую войну. Мешает, что я помкомвзвода, а то бы давно убежала.
18 октября 1944 г.
Искали эресовцев, не нашли. Ночевали в другой батарее. «Атаки»… Прорвали границу. Там встретили Ванюшку из полка 3383. Какая встреча! Разошлись снова. Нашли часть свою. Уже плутаем по немецкой территории. Пленные, убитые, раненые. Атаковали дзот, взяли 27 пленных, 14 офицеров, крепко сопротивлялись. Иду «домой» в часть. Вижу штаб дивизии. Подъехала ближе к передку (передовая — ред.), переночевала у Осьмака. Он мне нравится, но он очень гордый, быть может, поэтому и нравится?
Была у генерала Казаряна и полит.начальника, искренне плакала, когда не пустили на передовую, чем объяснить? По приходу «домой» получила письмо от Агнии Буториной. Об этой подруге 5-7 классов я всегда вспоминаю хорошо. Она пишет, что ее жизнь разбита, скучно. Верю, ребят нет, и девушке не житье. Так и будет после войны. Кажется, отправляют в тыл, мечтаю о побеге на передовую.
20 октября 1944 г.
Еще вчера бежала на передовую. Шла в атаку, но вот стоим, закрепились. Дождь, грязь, холод. Ночи длинные, наступаем.
24 октября 1944 г.
Писать не было условий. Воевала. Шла вместе со всеми, раненые, убитые. Пришла по вызову комполка. О, Боже, сколько сплетен. Помню, я плакала в батальоне, обижаясь, что при мне позволили рассказать плохой анекдот. Я посчитала неуважением. Помню погибших товарищей за этот период. Меня ждала та же участь, и вот благодарность. Даже подруги встретили с иронией мир пропитан неправдой. Кажется, у меня не хватит силы воли, чтоб смотреть до конца жизни на этот лживый мир. От Яшки Гудкова получила 8 писем. Из деликатности ответила одним маленьким, т. к. он делает для меня все, фото жду, вот получу и писать не буду. Яшка понимает правильно военных девушек.
25 октября 1944 г.
Все же хорошо, когда есть хоть какая подруга. Саша, мне с тобой бывает порой весело. Я делюсь всем. Вызывал полковник Новожилов по поводу письма, где я просила послать на передовую и критиковала наших офицеров.
