Люблю фотографировать, вижу этот мир под своим углом. Фотографий очень много, а показать некому. Интересно, на Пикабу зайдут мои фотографии?

Другие фотографии с этого фотосета :3 Костюм шила сама, а чумодан самый настоящий доисторический, купила его на местном авито у хорватского деда 😳

Хоспади, чего тока не начитаешься в комментах, мне уже сказали что и нос у меня картошкой, и комплекция для фрирен мимо, и жирная, и взгляд неправильный и парик(!!!), а нужно ваще-то свои волосы!!111 Ну че, посмотрим к чему эксперты придерутся здесь 😎

Я на самом деле просто дико обожаю, как Наталья постоянно отсыпает мне отзывов и повсюду меня рекомендует. Будет ужасным упущением, если я не сделаю то же самое.

Тем паче, что роман Натальи "Зооцелительница" уже доступен на Литгород. Я оставлю ссылку в закрепленном комментарии, а здесь покажу обложку романа и недавний отзыв Натальи.

Наталья со своим романом свалилась на меня в мой же день рождения как снег на голову, благо стоял февраль.

Я тогда еще работал пятидневку плотником-реставратором и редактировать приходилось медленно, по чуть-чуть, то в перерыве на обед, то в выходные, когда жена уводила детей на прогулку, поэтому редактура романа заняла аж пять месяцев. Полгода, Карл!

Не знаю, кто из нас был терпеливей: я со своим стремлением довести исходник до идеала или Наталья, готовая принимать все мои замечания и пахать как проклятая.

К середине июля роман был готов. Можно сказать, что он прошел и огонь, и воду, и неоднократные дописывания, переписывания целых глав, даже потерю всего текста в гуглдоке!

После нашей работы Наталья настолько уверовала в собственные авторские силы, что уже дописывает продолжение. Чему я несказанно рад, ведь пишет она легко, игриво, весело и крайне интересно.

Не стану пересказывать сюжет, но скажу, что если тебе любопытно,
— чем живет сельский ветеринар;
— насколько помогает ему в работе магия, если он живет в фэнтезийном мире;
— надо ли лечить дракона и что случится с оборотнем, если перебить ему провода;
— насколько полезны домовые, если ты не Саша Сордо;
— круто ли быть дочерью своих родителей, если хочется клясть судьбу;
если хоть один вопрос отзывается щекоткой в мозгу, — смело проходи по ссылке в комментариях и читай.

А если тебе хочется поверить в себя в роли писателя, если есть роман, но хочется сделать его красивым, если нужна поддержка опытного автора, то милости прошу ко мне на редактуру. Тем более, что за большой объем я по умолчанию даю скидку в 10%.

Напоминаю: роман Натальи в комментариях. Он правда хороший.

Автор поста: Алексей Нагацкий, писатель и редактор

Самое обидное, что таких людей нынче большинство. А ведь в советское время было все наоборот. Как же мы к этому пришли? Вы сами знаете ответ на этот вопрос... И ответ этот у многих похожий, но он внутренний, тихий. Я познакомился с Надеждой Карловной ещё осенью 2001-го, когда первые желтые листья начали кружиться над заливом Волги, а на лавочке у подъезда пахло рыбой.

Дорогие мои читатели, привет. Я автор многих каналов. Если вам именно этот рассказ понравится, то подписаться вы сможете по ссылке на источник моей статьи. Оставлю в конце. Удивлю вас и настроение подниму. Поехали!

Старая хрущевка на окраине города стала уютным местом для пенсионеров и семейных пар. Рядом залив Волги и нет городской суеты. Многие рыбачили, кто жил в этих краях, но среди рыбаков была одна знаменитая местная бабушка, которая ловила карасей и раздавала их своим соседям. Бесплатно!

Она несла с рыбалки к дому старое оцинкованное ведро. А нем отборные караси. Одинокий человек с большим сердцем.

Те самые, жирные, осенние, с серебристыми боками, которых она ловила с утра, а в обед дарила соседям по дому. Она раскладывала их по пакетам и как дед Мороз оставляла у дверей в квартиры. Просто ставила пакеты к дверям и шла дальше. Так было много лет. Но годы берут своё.

Караси (Н)надежды

Сосед – хмурый инженер, который вечно иксами крыл дворников, всегда получал пакетик заветных карасей, хоть и не всегда здоровался с бабушкой Надеждой.

Ольга Владимировна – соседка с пятого этажа – учительница языка Суахили в местной школе, просила иногда головы для ухи, и Надежда Карловна выбирала самых больших карасей. В заливах Волги они достигали 1,5 кг веса и звались гибридами.

Дети алкашей бегали за ней до подъезда и просили мелочь на засолку папе – спившемуся врачу-наркологу местной больницы. Баба Надя всем раздавала. Сама же любила она их потушить в сметане, когда на сметану были деньги.

Пойманную рыбу, бывшая химичка – преподавательница Технического Университета, продавать считала ниже своего достоинства и денег за неё не брала, хоть и жила бедно. Здоровье с годами требовало все больших трат.

Она не любила говорить о себе

Потеря мужа, не возможность иметь детей. Жизнь она отдала своим ученикам. Это были её дети. Рыбалка спасала. О рыбалке любила болтать часами.

- "Карась берёт утром, когда речка ещё в дымке, и поплавок дрожит и убегает в камыш" - говорила она.

Зимой та же рыбалка, только лёд. Старенький ледобур. Ловила окуней, бершей и бель, Она вытягивает плотвичку, отпускает, вытягивает ещё одну. Плотву солила. Любила помуслякать вяленую сорожку вставной челюстью под картошку и ржаной хлеб.

Сосед по лестничной площадке – инженер Фридрих Анатольевич, человек сухой в душе, с аккуратными усами и вечной газетой в руках, рыбу ЯКОБЫ не любил. "Запах", говорил он, "в подъезде ни вдохнуть, ни выдохнуть".

Но, когда всё-таки оставляли пакет, то через пару часов из его квартиры тянуло жареным луком и рыбой, и он, встречая Надежду Карловну, кивал, будто так и надо, без благодарностей, без слов, но вслух не здоровался. Такой он был, сосед. Замкнутый. Скупой на тепло (гамнюк по-нашему).

Надежде Карловне стало тяжело ходить

Колени болят, спина ломит. Каждый поход зимой в магазин, как испытание. Гололед. И вот однажды, под вечер, она вышла в магазин и вернулась ни с чем.

Очередь у кассы, долго, ей поплохело, а у неё в кошельке лишь пожёванные бумажные десятки, скомканные и надорванные, которые касса отказывалась принимать.

Она тихо стояла, прижимала к себе батон, а кассирша разводила руками, мол, такие не принимают. Бабушка поблагодарила, положила батон обратно, вышла на улицу и пошла домой. Тяжелый вечер.

Утром не смогла снова пойти, да и денег других больше нет. До пенсии неделя, а на прошлую она купила семян голубям и собак накормила бездомных.

Она постучала к соседке с пятого. Дверь открыла сама учительница Суахили. Запах жаренного лося и табака вырвался в подъезд.

-"Сегодня никак, я занята"- прозвучал ответ.

Постучала к соседу сверху, он приоткрыл дверь и сказал, что у него сахар высокий. До Фридриха Анатольевича дошла и остановилась. Последняя надежда для Надежды.

Дверь открылась на цепочке. "Чего?" спросили из темноты.

- "Хлеба не купите?" попросила она тихо. "Идти не могу и денег нет"

"Некогда". И дверь закрылась.

Она пошла домой и не думала ни о ком плохо. Просто села у окна, заварила чай с чабрецом, наскребла остатки муки и решила испечь лаваш. Вспомнила речку, карасей, лето, поплавок, и стало на душе чуть теплее.

Так она и жила бы до пенсии, наверное, если бы на следующий день Фридрих Анатольевич с утра не отправился из дому. Он поскользнулся у подъезда, хрустнуло в ноге, и он осел, как мешок с алюминиевыми опилками.

Он пытался подняться, зубы стучали, снег лип к брюкам. Его увидела в окно Надежда Карловна из окна.

Медленно. Осторожно. Каждая ступенька, как в детстве через речку по бревну. Вышла к нему, села рядом прямо в снег, обняла с боку, и сказала: "Потерпите". Она, которая просила хлеба вчера, сегодня поднимает его, чужого, тяжёлого, в два раза моложе, и тянет в подъезд, как вытягивала из камышей карася на кило.

Соседи высунули головы и спрятались. Это наше время. Обычная ситуация. Соседи сейчас такие. Кто-то позвонил в скорую. Гипс и покой на пару месяцев.

Большое сердце маленького человека

Надежда Карловна достала из морозилки три карасика, тех самых, летних, что она держала для себя на чёрный день. Вынула жабры, промыла, положила в кастрюлю, добавила лавровый лист, перец горошком, морковь колёсиками, картофель кубиками и глутамат натрия.

Когда закипело, убавила огонь, села рядом на табурет и подремала, держа ложку наготове, как удочку в руке. Запах поднялся и пошёл по подъезду, упёрся в дверь упрямого инженера, спустился к почтовым ящикам и выскочил во двор, где дети алкаша лепили снеговика.

Она налила уху в кастрюльку и пошла к соседу. Присела у кровати Фридриха Анатольевича и сказала: "Ешьте". Он еле держал ложку, рука подрагивала, но рот, который раньше говорил "Некогда", теперь говорил "вкусно". И глаза у него как-то сразу стали другими.

Каждый день Карловна заходила к Фридриху. Приносила тёртую красную икру горбуши, ломоть бородинского, морскую капусту и хамон из карася. Ругалась на него без злобы, когда он отказывался надевать один носок.

"Вы же мужчина", говорила она, "вам тепло надо". Он ворчал, кивал, потом тихо "спасибо" шептал и отворачивался к окну. Он же никогда никого не благодарил.

Люди иногда заглядывали, спрашивали, как дела, приносили яблоко или две картошки и уходили. В другой раз двое мужчин из соседнего подъезда принесли чекушку, но Надежда Карловна их поганой метлой выгнала.

Поправка

А по вечерам Карловна вспоминала карасей. Вспоминала, как летом, когда солнце только вылезает из-за макушек деревьев, а она сидит на берегу, а рядом в ведёрке два карасика. Вспоминала, как ставила пакеты на коврик соседям и кто-то шептал "спасибо" в темноте. Это её радость.

Дела у Фридриха Анатольевича шли на поправку, он уже стоял, опираясь на костыли.

- "Как ваше здоровье?" - Спросила Карловна в очередное утро.

Он не ответил. Просто вытянул руку, погладил её запястье и улыбнулся. И они пошли вместе в магазин. Он на костылях, она с сумкой. Медленно. Но вместе. Продавщица сначала не узнала их, потом улыбнулась, положила в пакет чёрный, белый, булку ржаного, и ещё маленькую надкусанную баранку за 7 рублей от себя, в качестве подарка.

Возвращались они молча. И люди, которые прежде делали вид, что не видят, теперь смотрели, как идут Фридрих и Карловна через двор, как несут хлеб, как улыбаются.

Я снова её встретил

Весной я встретил Надежду Карловну у реки. Она сидела уже не на ведре, а на складном стульчике, держала в руках новую китайскую удочку, подаренную Фридрихом. Рядом на траве лежал термос и крохотный пластиковый стаканчик с манкой, распаренной на молоке.

- "Для карася", сказала она, "любит он, лакомства".

И тут рядом сел усатый мужик, который и оказался Фридрих Анатольевич.

- "Я не умею ловить", сказал он, - "научите, Надежда Карловна?"

Она посмотрела на него, улыбнулась и стала показывать, как натыкать насадку, как держать удилище, как распознать поклевки и не трындеть, пока клюёт. Ждать, когда поплавок дрогнет, чуть уйдёт в сторону, остановится.

И вот он, карась. Фридрих Анатольевич вытянул рыбу, перепутал всё, заулыбался, как мальчишка.

- "Вы молодец", сказала она. И стало ясно, что этот день их.

Пакеты с карасем снова появлялись у дверей пустодушных соседей, но теперь современные нелюдимые жильцы дома иногда в ответ к пакетам клали буханку хлеба, банку варенья, грибов или остатки растительного масла. Учительница Суахили с пятого этажа принесла даже Карловне новый носовой платок.

Сосед сверху однажды принёс доску разделочную из берёзы, сам выстрогал. Вот это был реальный подарок. Люди меняются. Иногда поздно. Но меняются.

Она ведь не угощала, чтобы потом попросить. Она угощала, потому что так у неё сердце устроено. Может эта удивительная история Фридриха и Карловны сделает чуть внимательнее к чужим проблемам и вас, дорогие читатели. Всем добра. Если вам интересно, то вот источник моей статьи, можете подписаться.