Продолжение поста «Российский аниме-батальон от Рельсовода»
от Katyusha
соусы:
от Katyusha
соусы:
Вы знаете, что история России написанная ещё князем Михаилом Щербатовым совсем иная, чем представленная Николаем Карамзиным? Очень интересные подробности о нашей настоящей истории, имена скифских князей, названия древних русских городов и их миграция и много другой информации. Чтобы знать правду о прошлом нужно прочитать "Историю Российскую от древнейших времён": https://ya.cc/m/zA5RcEt
Товарищ новорег, нормальный пост должен выглядеть так.
Проекты танков «Объект 225» и «Объект 226»
В конце шестидесятых годов на вооружение Советской армии был принят первый отечественный основной боевой танк Т-64А. Наладив производство этой бронемашины, оборонная промышленность занялась созданием новых проектов. В рамках новой программы предполагалось создать основной танк, который будет принят на вооружение в восьмидесятых годах. К разработке перспективной техники были привлечены несколько ведущих предприятий отрасли: Ленинградский Кировский завод (ЛКЗ), Харьковское конструкторское бюро машиностроения и Челябинский тракторный завод. В начале семидесятых годов конструкторы трех организаций закончили работу над своими проектами.
Ленинградские инженеры во главе с Н.С. Поповым создали сразу два проекта перспективных танков: «Объект 225» (не следует путать с проектом 1941 года, также известным под названием КВ-5) и «Объект 226». Они отличались друг от друга некоторыми особенностями конструкции и составом агрегатов. Предполагалось, что в будущем состоится сравнение машин-прототипов, которое позволит определить лучший проект и продолжить его доводку. Аналогичным образом решили поступить с вооружением и силовой установкой. В качестве главного оружия рассматривались орудия калибра 125 и 130 мм, а в моторно-трансмиссионном отделении танка мог располагаться дизельный или газотурбинный двигатель.
В ноябре 1971 года на совещании у замминистра оборонной промышленности Е.П. Шкурко главный конструктор Н.С. Попов представил первую версию проекта «Объект 225». К этому моменту были определены основные особенности облика перспективной боевой машины, которые в дальнейшем не претерпевали значительных изменений.
Танк «Объект 225» представлял собой бронированную машину с боевой массой на уровне 41-42 тонн. Компоновка внутренних объемов была стандартной для отечественного танкостроения: отделение управления в передней части корпуса, боевое отделение – в средней, а в корме предлагалось разместить двигатель и агрегаты трансмиссии. Бронированный корпус перспективного танка «Объект 225» должен был иметь сравнительно высокий уровень защиты. В передней его части предусмотрели комбинированную броню общей толщиной до 550-600 мм. Борта корпуса – 70 мм. Максимальная толщина башенной брони достигала 550 мм.
Проект «Объект 225» предусматривал использование еще не разработанного к тому времени двигателя ВТДТ-1000Т. Все агрегаты боевой машины создавались с учетом использования газотурбинного двигателя с теплообменником. При расчетной мощности силовой установки 1000 л.с. удельная мощность боевой машины превышала 23 л.с. на тонну, что сулило неплохие ходовые характеристики. Согласно расчетам, на шоссе танк «Объект 225» мог бы развивать скорость до 70 км/ч. Внутри и снаружи бронированного корпуса перспективный танк имел несколько топливных баков, в которых могло помещаться до 2 тонн топлива, что обеспечивало запас хода до 600 километров.
Гусеничная ходовая часть танка «Объект 225» должна была иметь по шесть опорных катков на каждом борту, а также переднее направляющее и заднее ведущее колесо. Некоторые детали ходовой части, в том числе балансиры и пальцы гусениц, предлагалось изготавливать из титана.
В башне танка «Объект 225» должно было размещаться орудие, механизм заряжания и рабочие места наводчика и командира. В зависимости от результатов будущих испытаний перспективный танк мог получить 125-мм гладкоствольную пушку Д-89Т или 130-мм нарезное орудие ЛП-36В. Гладкоствольное орудие разрабатывалось артиллерийским конструкторским бюро Уралмашзавода (ныне «Завод №9») под руководством Ф.Ф. Петрова. Созданием нарезной пушки занимались сотрудники артиллерийского конструкторского бюро Пермского машиностроительного завода. Главным конструктором пушки ЛП-36В был Ю.Н. Калачников. С 1972 года на совещаниях, посвященных разработке перспективного основного танка, начали рассматриваться два проекта танковых орудий.
Как следует из имеющихся материалов, автомат заряжания танка «Объект 225» предполагалось выполнить по карусельной схеме с вращающимся транспортером. Поскольку рабочие места командира и наводчика были смещены максимально вниз, транспортер автомата заряжания расположили под крышей корпуса. Транспортер автомата имел 36 ячеек. Еще 14 снарядов можно было разместить в укладках боевого отделения и применять после израсходования боекомплекта в автомате.
Перспективный танк «Объект 225» должен был поражать цели как снарядами различных типов, так и управляемыми ракетами. С конца шестидесятых годов в качестве ракетного оружия для разрабатываемых танков рассматривались комплексы управляемого вооружения (КУВ) «Гюрза», разрабатывавшийся коломенским Конструкторским бюро машиностроения, и «Кобра» разработки КБ «Точмаш». В начале 1971 года проект «Гюрза» был закрыт, хотя в течение некоторого времени после этого продолжались работы по созданию ракетного комплекса специально для танка «Объект 225». Для поиска целей и наведения оружия предполагалось использовать систему управления огнем «Морж» с подключенным к ней набором новых прицелов.
В башне планировалось установить спаренный с пушкой пулемет калибра 7,62 мм с боезапасом в 3000 патронов. Крупнокалиберный зенитный пулемет и короб на 750 патронов к нему должен был находиться на крыше башни. Рассматривалась возможность создания дистанционно управляемой турели для него.
Танк «Объект 226», разрабатывавшийся одновременно с «Объектом 225», не отличался от него конструкцией, составом оборудования и вооружением. Все различия проектов заключались в используемой силовой установке. «Объект 226» должен был получить дизельный двигатель 2В16. При схожих характеристиках танк «Объект 226» получался немного тяжелее «Объекта 225».
Ориентировочно в первой половине 1972 года на ЛКЗ был построен деревянный макет перспективного танка «Объект 225». Вскоре после этого оба проекта, над которыми работали ленинградские инженеры, были закрыты. Расчеты показывали, что обе боевые машины не могут быть приняты на вооружение. Они не имели почти никаких преимуществ перед существующей техникой, однако были заметно дороже: на стоимости сказалось использование титановых деталей и ряда новых технологий. Одновременно с этим танки «Объект 225» и «Объект 226», согласно оценкам специалистов, не имели серьезных преимуществ перед зарубежными боевыми машинами того времени. Наконец, в рамках программы разработки перспективных танков ленинградские проекты заметно проигрывали харьковскому «Объекту 740».
Оба проекта, созданные под руководством Н.С. Попова, требовали дальнейшей доводки. В частности, для приемлемого повышения характеристик требовалось облегчить танк «Объект 225» примерно на полторы тонны. В случае с более тяжелым «Объектом 226» с дизельным двигателем требовались еще большие сокращения боевой массы. Облегчение обеих бронемашин грозило уменьшением уровня защиты, сокращением боекомплекта и т.п. ухудшением различных характеристик.
Возможно, конструкторы Ленинградского Кировского завода продолжили бы совершенствование проектов «Объект 225» и «Объект 226», однако в начале семидесятых годов перед ними стояли более важные задачи. С 1968 года на ЛКЗ разрабатывался основной танк «Объект 219», позже принятый на вооружение под названием Т-80. Некоторые наработки по закрытым проектам были использованы при разработке новых модификаций «Объекта 219». В частности, один из проектов его модернизации подразумевал применение газотурбинного двигателя ВТДТ-1000Т вместо ГТД-1000Т. Однако и этот проект был закрыт за отсутствием преимуществ перед существующей техникой.
Три пятых всего получавшегося Европой льна были русскими. Внешняя торговля льном-сырцом ежегодно приносила стране в 1870-е годы 50 млн руб.
Но можно было получать вдвое больше!
О том, сколько денег терялось от плохой обработки льна, рассказал в 1876 году в докладе Вольному экономическому обществу инженер-технолог К. К. Вебер. По его словам, скупленный на русских рынках лен попадал в руки германских, голландских и ирландских фирм, которые подвергали его тщательной сортировке. Часто из одной партии льна получалось до 60 сортов, отличавшихся цветом, длиной и нежностью.
По окончании сортировки,— сообщал Вебер,— волокно упаковывается по сортам и рассылается в английские, французские и австрийские прядильни, из которых каждая приобретает требуемые сорта, уплачивая за волокно не по 50 рублей, как оно покупается в России, а по 100 и 120 рублей за берковец (10 пудов, или 163,8 кг)
В чем была проблема?
- Требование рынков заключалось в том, чтобы лен был хорошо обработан и надлежащим образом отсортирован
- Но многие специалисты трезво заявляли, что качество русского волокна еще долго не изменится, так как всецело зависит от повышения образовательного уровня народа, ведь льноводство в стране существует почти исключительно как отрасль крестьянского хозяйства
Поэтому и получалось, что хотя господствующее положение на всемирном льняном рынке занимала Россия, не она диктовала цены.
ВЫВОДЫ:
- Технологии крайне важны, технологии нужно внедрять как на производствах, так и изучать самому (а не просиживать жизнь на Пикабу) -- это может в разы увеличить ваши доходы (например, крестьяне, делавшие полотна наиболее высокого качества, получали по 6-7 серебряных рублей за аршин -- многие столько в год не зарабатывали!)
- Внедрение технологий вдоль всей производственной цепочке может в разы увеличить доход: даже продажа сырья и льна среднего качества до 1841 года обеспечивали пятую часть доходов от русской внешней торговли, а внедрение технологий могло увеличить эту сумму вдвое
- Важна механизация труда: в 1820-х Англия изобрела технологию ткацких станков и сразу поняла важность этой технологии - настолько, что их долгое время под страхом смертной казни запрещалось вывозить. Зато насытила ими рабочие фабрики: уже в 1836 году в Англии работали 352 завода для механического прядения льна и 120 тыс. ткацких станков, а в Пруссии, Австрии и Франции вместе взятых (!) в начале 1840-х годов существовало лишь 17 фабрик.
Татары стали селиться в Москве ещё со времен Золотой Орды. Уже в 14 веке в районе современного Климентовского переулка возникает ремесленная слобода Ордынка, где работали кузнецы, шорники и бондари – специалисты по починке конской сбруи и деревянных частей телег. На это, в частности, указывают название Новокузнецкой улицы и бывшей Барашевской слободы. Кроме этого местность была удобной для выпаса лошадей – южнее от реки располагался луг. На это указывает бывшее название современной улицы Бахрушина – Лужнецкая. Все они были связаны с обслуживанием посольских миссий, прибывавших от золотоордынских ханов в вассальное им Московское княжество. На Ордынке, (так стала назваться местность, где на постоянной основе проживали выходцы из Орды, осевшие в Московском княжестве и обеспечивавшие коммуникационные связи с Ордой) скорее всего существовала мечеть.
С 15 века начинается также процесс «выхода» из Золотой Орды разных представителей кочевой ордынской знати «на Русь» и в Литву. Это было связано с нарастающими междоусобицами, борьбой за власть и выдавливанием из Орды тех представителей аристократии, которые не желали принимать в качестве государственной религии ислам. Стоит также отметить, что «выходивший» из Орды этнический субстрат не был однородным. Во всяком случае «татарские» корни некоторых представителей русской знати нуждаются в более тщательном исследовании. Плотные контакты с выходцами из Орды приводили к формированию новых социальных групп, ранее не существовавших в русском обществе, в частности, казаков. Служилые казаки – это прямое «заимствование» из Орды. Ордынский царевич или представитель знати, перешедший на службу московскому царю должен был являться на войну со всеми своими «уланами, мурзами и всеми казаками». Именно из них формировались отряды поместной конницы, являвшейся основой военной силы Московского царства. Служилые казаки – не национальная и не этническая, а именно служебная категория. Сюда записывали не только татар, но принимаемых на службу угрофинов, среди которых особенно много было черемисов (удмуртов) и чувашей, а также мордвы и марийцев.
Стоит отметить, что изучение «Посольских книг» дает исследователям так же ценную информацию о постоянном татарском населении Москвы. В них упоминаются многочисленные толмачи и «служивые татары», служившие при Посольском приказе гонцами и сопровождающими посольских миссий как из Москвы в соседние мусульманские государства, так и посольств из этих государств в Москву. Татарские казаки, исполнявшие обязанности проводников и гонцов впервые упоминаются в посольских делах 1486 года. В составе посольства Семена Борисовича Брюхо-Морозова, в Крыму, находились уланы Курчбулат и Кыскач во главе небольших отрядов казаков, которые должны были извещать великого князя о ходе переговоров. Для данного исследования особо ценным является тот факт, что в «Посольских книгах» зачастую указывается, что то или иной татарский гонец или сопровождающий послан «с Москвы»: «И поехали Канбар с таварыщи и служивые татарове и Дервишевы царевы люди с Москвы февраля 5 в пятницу». В данном случае привязка к конкретному месту указывает, что данные «служивые татарове» проживали именно в Москве. Что же касается толмачей, то их работа уже подразумевала постоянное место жительства там, где они работали. Кроме этого был еще один источник ценных кадров – военнопленные. Они находились в ведении Посольского приказа.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что в 16 веке сложились четкие ареалы проживания представителей мусульман, прежде всего, татар в тогдашних пригородах Москвы. Их южное расположение было обусловлено тем, что именно с юга прибывали представители мусульманских диаспор, которые затем оседали в специальных слободах. Раздельное проживание представителей разных религий было обусловлено конфессиональной дифференциацией тогдашнего общества, где «своими» прежде всего считались единоверцы, а контакты с «чужими» сводились до необходимого минимума. А. Орлов, изучавший разрядные книги Московского царства, полагал, что, по крайней мере, часть жителей Татарского поселения составляли татары-мишари, подданные московского царя, выходцы из районов, ныне входящих в состав Нижегородской области. Он отмечал, что к указанному времени многие дома в нем принадлежали им на правах «старых владельцев», что указывает на том факт, что мишари были одними из коренных жителей этой слободы на правах собственников жилых помещений. Стоит отметить, что некоторым толмачам были пожалованы поместья в Московском уезде за усердную службу. Так у потомка вышеупомянутого переводчика Посольского приказа Облязова Ивана Бакшеева сына, дворового сына боярского по Москве в Сурожском стане Московского уезда числилось 4 урочища-пустоши, общей площадью в 82 чети. У толмача Теникея Янчурина в вотчинном владении было село Лихорево в Шеренском стане, За Сулейшей Озеровым числилась пустошь Петрищево в Объезжем стане, за царевичем Ибаком Озюбаковичем (Избюковичем)–поместья в Сурожском стане, за братьями Бахтеяром и Казарином Бегичевыми –московскими решеточными приказчиками – поместья в Шеренском стане Московского уезда . Представители татарской служилой аристократии также проживали в разных частях города Москвы. Мусульманский, в первую очередь, татарский служилый элемент играл важную роль в формировании класса государственных служащих в то время как само понятие «государевой службы» еще четко не разделяло ее военный и гражданский аспекты.
Известный российский историк Ключевский так определяет этнический состав московского служилого класса: 33% – русские, 24% – поляки и литовцы, 25% – немцы и 17% – татары. На следующий – 17 век приходится пик службы татарского служилого элемента в русском войске. В этом столетии Российское государство вело семь больших войн, не считая подавления многочисленных и кровавых бунтов на своей территории. Так, в июне 1615 года в составе войск, направленных под Смоленск «Карачев и Брянск очищать от Литовских людей» с воеводой Степаном Исленьевым числится «новокрещонов и татар Московского уезда 36 человек» 20 августа в Псков для противодействия шведскому войску осадившему этот город в числе прочих были направлены «юртовских татар, которые в Ярославле и на Москве 75 человек». Кроме этого в командном составе войска упоминается дьяк Четай Оботуров. Всего же в Москву было стянуто «романовских татар 20 человек, кадомских татар с «головою» (стрелецким начальником) Деменьтяном Тонеевым 289 человек по наряду, темниковских, «с голововю»… 430 человек, алатарских… 276 человек». В «Наказе Царя и Великого князя Михайло Федоровича Всея Руси», данном воеводам Шереметьеву, князю Черкасскому и дьяку Четаю Оботурову так же упоминаются татары «Московских городов». В «Наказе» от сентября того же года в войсках, направленных подо Ржев упоминаются «новокрещены и татары Московских городов» 120 человек».В «Наказе» от 10 июля 1616 года с приказом русскому войску под руководством князя Михайла Тинбаева и Микиты Лихарева выдвинуться на территорию Великого княжества Литовского вновь упоминаются «новокрещены и татары Московских городов 88 человек». Кроме этого татары назначаются на городовую службу. В 1616 году объезжим головой Китай-города назначается Казарин Бегичев. В том же году была дана роспись войскам московского гарнизона на случай его осады ногайцами. В составе отряда, защищавшего участок Деревянного города от Тверских ворот до Неглинной значится татары в количестве 60 человек. В составе отряда, защищавшего участок от Неглинной до Фроловских ворот – татары в количестве 40 человек, от Фроловских ворот до Яузы – отряд татар и новокрещен численностью 40 человек. На участке от Серпуховских ворот до Москвы-реки числится отряд казаков под командованием атамана Таира (Тахира?) Федорова численностью 97 человек. В числе караульных на Арбатских воротах фигурирует Бахтияр Булгаков. В сентябре 1616 года в войске под командой Микиты Борятинского под Ржев для обороны от немецких наемников польского короля в числе прочих ушло «133 новокрещенов и татар Московских городов». В воинском отряде воеводы Юрия Сулешова, отправленном 6 января 1617 года к Дорогобужу числилось « московских татар 3 человека».
Во всех случаях списки московских татар были даны воеводам на руки «на Москве», то есть в то время они были самыми что ни на есть коренными жителями региона. В этом же году на «Немецкий съезд» под Ладогу где был подписан Столбовский мирный договор, завершивший войну со Швецией, было послано посольство, в составе которого было 4 человека татар. В том же году в гарнизоне города Боровска в отряде воеводы Григория Алексеева числится «Татар Московского уезда 38 человек». В 1617 году в Москве «за Москвою-рекою во всех слободах объезжим головой значится Шарап (Шараф) Бердяев. Осенью 1617 года польский королевич Владислав предпринял очередную попытку захвата Москвы. Русское правительство перекинуло в район Можайска все наличные силы для защиты столицы. В войске направленного туда князя воеводы Бориса Лыкова значатся «новокрещонов и Татар Московского уезда и Боровских и Серпуховских 90 человек». По-видимому это были последние служилые татары, поднятые в рамках «тотальной мобилизации». Может быть, это были те, кто оправлялся дома от ран, полученных ранее и люди преклонного возраста, с трудом способные носить оружие. Все лето 1618 года под Можайском продолжались бои. Польское войско было серьезно ослаблено, но из-за того, что запорожские казаки во главе со своим гетманом Петром Сагайдачным, выступавшие на стороне поляков подошли к Москве с юго-запада, русская армия вынуждена была отступить к столице.
Гарнизон города насчитывал 11 500 человек. Войска польского королевича Владислава вместе с казаками – 25 тысяч. Население Татарской слободы принимало активное участие в строительстве укреплений в этом районе по распоряжению самого царя Михаила с целью отражения нападения поляков на столицу. В войсках, оборонявших Москву числились и татары: в полку князя Катырева-Ростовского – 1 мурза и татар 24 человека, в полку князя Ивана Морозова у Сретенских ворот – 17 человек татар «Московского, Боровского и Серпуховского уездов» (кроме этого в полку было еще 23 человека из Кадомских, Алатырских и Романовских татар). В полку князя Бориса Лыкова, расположенном за Яузой числилось 376 человек татар из разных уездов, которыми командовал Курмыш-мурза. Среди бойцов, которые должны были отбивать атаки поляков с крепостных стен значатся: на Варварских воротах –Демендей Булгаков, на Водяных воротах «в башне» – Рахман Сурвацкой, у «живого» (понтонного) моста –Шемахей Жданов. В Серпуховских воротах –«толмачей Татарских 5 человек» (численность всего отряда под командой воеводы Семена Коробьина составляла 905 человек). Можно предположить, что общая численность служилых и московских ополченцев из татар было около 500 человек.
Вполне возможно, что их было и больше. Если учитывать многочисленные отряды казаков. В то время под понятие «казак» подпадали все, кто населяя пределы Российского государства нанимался на воинскую службу под командой своего начальника –атамана и получал за это деньги. Поэтому казаки происходили из самых неожиданных «неказацких» мест. Были даже московские казаки и московские атаманы. Штурм был предпринят поляками 1 октября 1618 года, но московский гарнизон отбил его с большими потерями для поляков: «А убито у приступу Полских и Литовских людей и Немец и Черкас 3000 человек», и они отступили. Смутное время нанесло тяжкий удар по всему служилому сословию. Сотни и тысячи служилых людей погибли и были искалечены. В войсках и вообще на государственной службе ощущался большой некомплект людей. Недаром по царскому «Наказу» марта 1619 года было велено: «…Дворянам и детям боярским…стать тотчас безсрочно», то есть оставаться на службе неопределенно долгое время без замены.
Одновременно предписывалось «…розспрашивать… дворян и детей боярских: где те дети боярские побиты или померли…». Косвенным подтверждением больших потерь среди татар могут быть данные об их численности в отряде воеводы Ивана Троекурова, который в 1617 году, будучи отправленным под Псков насчитывал 75 человек татар. К 1619 году татар в нем насчитывалось всего 27 человек. В 1619 году в гарнизоне Серпухова числятся 2 московских татарина и еще 26 служилых татар из других городов (Серпухов и Боровск). В 1620 году в Большом полку под командой воеводы Василия Куракина в городе Тула числится 36 человек татар Московского уезда (всего татар и новокрещенов в полку – 182 человека). Лишь зимой 1621 года оставшихся в живых служивых татар распустили по домам. Но уже весной –летом этого же года их вновь вызывают на службу в связи с угрозой вторжения ногайцев и крымцев. В большом полку в городе Туле вновь числится «новокрещенов и татар Московского и Боровского уездов 100 человек».. После того как угроза нападения отпала в октябре 1621 года они были распущены по домам. В марте 1622 года 43 человека «новокрещенов и татар Московского уезда» прибывают на службу в Вязьму. Одним из последних упоминаний о военнослужащих- московских татарах является наказ царя Алексея Михайловича «О верстании во всех городах детей Боярских и недорослей способных в службу поместными и денежными окладами» от 20 октября 1652 года. Это можно объяснить тем, что уже в 17 веке встает вопрос о формировании постоянной армии и начинается постепенный перевод кавалеристов поместной конницы в регулярные полки. По указу царя Михаила Федоровича татар в числе прочих «детей боярских» начинают «прибирать в драгунскую и солдатскую службу». С тех пор военнослужащих татар ждала служба, а зачастую и гибель вдали от дома. Так продолжалось вплоть до начала 18 века, когда из служилого татары были переведены в податное сословие и превращены из кавалеристов поместной конницы в крестьян. Парадоксально, но из всего вышесказанного напрашивается любопытный вывод о том, что, лишив служилых татар их статуса в 1713 году, и, перестав привлекать их для службы на постоянной основе, Петр I невольно спас их от гибели и тем самым обеспечил их выживание в дальнейших перипетиях российской истории.
Источники
Сытин П.В. История планировки и застройки Москвы. Т.1. 1147-1762 гг. М.:1950.
Садур В. Восток и Запад//Татары, тюрки, мусульмане (статьи, очерки, эссе) М.: 2012.
Кусаинова Е. В. Астраханское ханство по документам ногайской посольской книги за 1551-1556 гг. // Исторический архив, № 3. 2006.
Кусаинова Е. В. Астраханское ханство по документам ногайской посольской книги за 1551-1556 гг. // Исторический архив, № 3. 2006. Посольские книги по связям России с Ногайской ордой 1551-1561гг.
Белокуров С.А. Цит.Соч. Орлов А. Мещера, мещеряки, мишаре. Казань.1992
Зимин А. А. Тысячная книга 1550 г. и Дворцовая тетрадь 50-х годов XVI в. М.-Л. АН СССР. 1950. Стр.129. Писцовые книги XVI в. С.-Пб. 1872. Стр.114, 118-119, 256
Переписная книга города Москвы 1638 года. М.: 1881. Стр.122, 133, 161, 166, 167,234,235,248,259,302,304.
Книги разрядные по официальным оных спискам, изданные. Т. 1. – СПб., 1855. – С. 49.
Книги разрядные по официальным оных спискам, изданные. Т. 1. – СПб., 1855. – С. 67.
Книги разрядные по официальным оных спискам, изданные. Т. 1. – СПб., 1855. – С. 96.
Книги разрядные по официальным оных спискам, изданные. Т. 1. – СПб., 1855. – С. 200-202.
Маслов А. Крымский брод. Московский журнал 1993, №1
Вырезали их как европейцы, ссылали в резервации?
Ну пока Аляска была в составе РИ.
Представляю вам архивные фотографии Енисейской губернии начала ХХ века, все фотографии пошли через колоризацию.
Красноярец Онипко в повозке, запряженной волками. 5 апреля 1909 года.
Фото: Людвиг Вонаго. Из альбома "Людвиг Вонаго — фотограф на выезд". Из фондов Красноярского краеведческого музея
11 апреля 1909 г. в газете «Красноярец» появилась заметка «Надо и волков пожалеть», в которой был подробно описан курьезный случай, зафиксированный на негативе Л. Ю. Вонаго. Заметка имела следующее содержание: «На потеху ребятишек и, может быть, ради собственного удовольствия, по улицам города Красноярска разъезжал и ныне разъезжает какой-то субъект в красной шапочке на маленьком экипаже, запряженном двумя волками. Несчастным животным не под силу бремя: примитивность экипажа, сбруи, несоразмерность тяжести, грязная дорога… Животные не проехав и квартала улицы, падают в изнеможении и не везут…Красная шапочка негодует, вылезает из экипажа и начинает беспощадно бить по чем попало несчастных животных…раздается жалобный визг и вой. Уличные ребятишки смеются, и это каждый день такая потеха. Право, жалко и совестно смотреть на истязание беззащитных животных, которые визжат и воют под ударами палача в красной шапочке, призывая в свою защиту покровителей животных… где вы, откликнетесь!? Но… как будто этих покровителей в городе Красноярске нет, они только значатся списках».
Футбольный матч на Сокольской площадке. 1 сентября 1913 года.
Фото: Людвиг Вонаго. Из альбома "Людвиг Вонаго — фотограф на выезд". Из фондов Красноярского краеведческого музея
Спортивная площадка красноярского гимнастического общества «Сокол», т.н. Сокольская площадка, находилась за рекой Качей, за Радайкиным мостом. В летние месяцы на площадке проходили различные спортивные соревнования, а в зимнее время на площадке заливался каток. Л. Ю. Вонаго можно по праву считать пионером красноярской спортивной фотографии, в 1913 г. он выполнил несколько репортажных снимков с футбольных матчей, которые проходили на Сокольской площадке 1, 8 и 14 сентября (в этот день матч был организован специально для норвежского путешественника Ф. Нансена).
Избирательная комиссия по выборам выборщиков от Енисейской губернии в I Государственную думу. 23 апреля 1906 года.
Фото: Людвиг Вонаго. Из альбома "Людвиг Вонаго — фотограф на выезд". Из фондов Красноярского краеведческого музея
23 апреля 1906 г. в Пушкинском городском театре проходили выборы выборщиков в Государственную думу. По итогам голосования выборщиками от Красноярска были избраны В. М. Крутовский и В. А. Караулов. Для голосования было приготовлено два ящика, в которые опускались листы с голосованием за кандидатов. В один ящик помещались листы с кандидатами, фамилии которых начинаются с буквы «А» и до буквы «Л». Второй ящик — для кандидатов с фамилиями, начинающимися с буквы «М» до буквы «Фита» русского (дореформенного) алфавита. Ящик для голосования закрыт на замок и опечатан печатью председателя избирательной комиссии, а ярлык, на который наложена печать, подписан председателем и членами избирательной комиссии.
Гуляние учеников начальных училищ Красноярска на пароходе "Россия". 21 мая 1906 года
Фото: Людвиг Вонаго. Из альбома "Людвиг Вонаго — фотограф на выезд". Из фондов Красноярского краеведческого музея
25 апреля 1906 г. состоялось экстренное заседание Красноярской городской думы по вопросу о чествовании 27 апреля дня открытия Государственной думы. «Для ознаменования высокоторжественного дня открытия Государственной думы ввиду важности запечатлеть в памяти учащихся такой акт громадной государственной важности». Красноярская городская дума постановила ассигновать 1000 рублей на празднование из запасного капитала. 21 мая в память открытия I Государственной думы состоялся благотворительный праздничный рейс парохода «Россия» для учащихся начальных училищ Красноярска. На негативе Л.Ю. Вонаго представлен момент, когда пароход сделал остановку в районе Караульной пещеры, расположенной вверх по течению Енисея, за Успенским мужским монастырем.
Школа грамотности в деревне Овсянке, 1907 год.
Фото: Людвиг Вонаго. Из альбома "Людвиг Вонаго — фотограф на выезд". Из фондов Красноярского краеведческого музея
Деревня Овсянка была основана казаками на правом (восточном) берегу Енисея в 1671 г. В 1900-х гг. Овсянка относилась к Заледеевской волости. По данным переписи, к 1 января 1911 г. в деревне насчитывалось 77 дворов, число мужчин — 220, женщин — 234. В деревне была казенная винная лавка и хлебозаготовительный магазин. В 1910-х гг. в Овсянке, помимо школы грамотности, появилась и церковно-приходская школа.
Шествие дружины Красноярского вольно-пожарного общества по Воскресенской улице. 9 мая 1910 года.
Фото: Людвиг Вонаго. Из альбома "Людвиг Вонаго — фотограф на выезд". Из фондов Красноярского краеведческого музея
На негативе представлено торжественное шествие дружины Красноярского вольно-пожарного общества по ул. Воскресенской в честь ежегодного пожарного праздника, отмечавшегося 9 мая. Впереди процессии движется небольшой духовой оркестр. А завершает процессию многочисленный пожарный обоз, включающий в себя пожарные машины, гидронасосы и другие устройства, используемые при тушения пожаров.
Детский сад в городском саду. 10 июля 1910 год.
Фото: Людвиг Вонаго. Из альбома "Людвиг Вонаго — фотограф на выезд". Из фондов Красноярского краеведческого музея
Городской сад служил единственным местом прогулок для детей и взрослых, остающихся в летнее время в Красноярске. Летом в воскресные и праздничные дни и в некоторые другие дни недели в саду устраивались платные, а иногда и бесплатные гуляния, с разными развлечениями, музыкой, танцами, фейерверками, запуском воздушных шаров и т. д. На негативе представлен юго-западный угол городского сада, в котором был устроен отдельный сад для детей («детский сад») с приспособлениями для разных игр и гимнастических упражнений. В 1920-х гг. эта детская спортивная площадка получила название «Юная жизнь».
Пожар на Песочной улице. 6 июня 1910 года.
Фото: Людвиг Вонаго. Из альбома "Людвиг Вонаго — фотограф на выезд". Из фондов Красноярского краеведческого музея
В истории Красноярска было два опустошительных пожара, уничтоживших множество жилых строений: 25 июня 1773 г. и 17 апреля 1881 г. Несмотря на обязательную постройку между деревянными домами брандмауэров (кирпичных стен, препятствующих распространению огня) и постоянное увеличение каменных строений, в начале ХХ в. в Красноярске всё равно периодически случались локальные пожары. Конкретно в 1910 г. в ведомости о пожарах в Красноярске зарегистрирован0 86 пожаров. На негативе представлен пожар на углу ул. Песочной (ныне ул. Урицкого) и пер. Театрального (ныне ул. Кирова) на участке красноярского мещанина Федора Михайловича Мальцева. Пожар начался в 12 часов и закончился в 14 часов. Горели надворные строения. Приблизительный убыток от пожара оценивался в 700 рублей.
Крушение поезда около станции Филимоново. Май 1917 год.
Фото: Людвиг Вонаго. Из альбома "Людвиг Вонаго — фотограф на выезд". Из фондов Красноярского краеведческого музея
На негативе представлены сошедший с рельсов паровоз и багажный вагон. Крушение произошло в районе разъезда Филимоново, на участке Сибирской железной дороги (участок Транссиба от Челябинска до Иркутска) между станциями Петрушково и Канск. Разъезд был основан в 1894 г. при строительстве Транссибирской железной дороги. Разъезды отличались от станций тем, что имели дополнительные пути для разводки поездов, идущих во встречных направлениях, так как изначально Транссибирская магистраль была однопутной. В 1917 г. Л. Ю. Вонаго жил в Канске и, вероятно, узнав о крушении поезда недалеко от станции Канск, направился на место происшествия, чтобы сделать снимок.
Усинский плот на стоянке во время сплава к г. Минусинску. Минусинский округ, начало XX в.
Фото: Н.В. Фёдоров/ Минусинский краеведческий музей. Негатив на стекле.
Перекрёсток улиц Старо-Присутственной (с 1913 г. Александра II, с 1920 г. Красных Партизан) и Большой (ныне Комсомольской). Минусинск, начало XX в.
Фото: Н.В. Фёдоров/ Минусинский краеведческий музей. Негатив на стекле.
Вид на село Восточное Минусинского округа. Начало XX в.
Базар на Субботней (ныне им. В. И. Ленина) площади. Минусинск, 1910 г.
Фото: Н.В. Фёдоров/ Минусинский краеведческий музей. Негатив на стекле.
Перспектива на улицу Беловскую. Слева второе здание — дом М. С. Беловой
Фото: Н.В. Фёдоров/ Минусинский краеведческий музей. Негатив на стекле.
Свято-Троицкая церковь и площадь. Минусинск, 1911 год.
Фото: Н.В. Фёдоров/ Минусинский краеведческий музей. Негатив на стекле.
Минусинская загородная уездная больница. Начало XX в.
Фото: Н.В. Фёдоров/ Минусинский краеведческий музей. Негатив на стекле.
Деревянный мост через протоку. Минусинск, 4 августа 1911 г.
Фото: Н.В. Фёдоров/ Минусинский краеведческий музей. Негатив на стекле.
Освящение Градо-Минусинской Вознесенской церкви. 1911 г.
Фото: Н.В. Фёдоров/ Минусинский краеведческий музей. Негатив на стекле.
Строительная бригада Ачинско-Минусинской железной дороги на рельсовых путях. 1914-1916 гг.
Фото: Н.В. Фёдоров/ Минусинский краеведческий музей. Негатив на стекле.
Временный деревянный мост над водопропускной трубой на строительстве железной дороги Ачинск — Минусинск. 1914–1916 гг.
Фото: Н.В. Фёдоров/ Минусинский краеведческий музей. Негатив на стекле.
Городские купальни на берегу Енисея. 1900 г.
Фото: Фотограф неизвестен
Вид на Красноярск из Николаевской слободы. 12 июля 1907г.
Фото: Людвиг Вонаго. Из альбома "Людвиг Вонаго — фотограф на выезд". Из фондов Красноярского краеведческого музея
С 1892 г., когда в Красноярске началось строительство железной дороги, в городе возросло число приезжих: «рабочих, мастеровых и других лиц разных профессий, без которых не может обойтись железная дорога, ее разообразные мастерские, депо и проч.». Возникла необходимость строительства новых домов для приезжающих. Однако в центральной части города уже не было свободных мест для новых построек, и пришлось возводить их вне города. Для этой цели была избрана Афонтова гора, как ближайшая местность к железной дороге, где и появились Николаевская и Алексеевская слободы.
Текст, описание и фотографии утащил от сюда. Колоризация моя, если понравится данный материал , то раскрашу остальные фотографии с источника.
Также буду рад всех видеть в телеграмм канале, где публикуется множество исторических снимков со всего мира.