Теперь интернет делает всех знакомыми со всем. Власть позволяет обсуждать любой арест, суд, насилия при обысках, насилия и пытки в СИЗО и лагерях. Бойтесь, товарищи. А кого надо, и убьем, как Алексея Навального.

И пока этот интернет-террор при сравнительно небольших числах арестованных и посаженных (счет идет на тысячи, а не на миллионы), дает тот же эффект, что и чекистский террор первых десятилетий их власти. Люди не смеют и голову поднять, боятся своей тени. Не все - но большинство. И это - ценный для террористов результат.

Только им, террористам, не следует забывать одно - страх рождает потаенную ненависть, и когда страх рухнет, эта ненависть станет явной. Помните Венгрию 1956 года? Вот-вот. Товарищ Андропов запомнил это на всю жизнь, а его супруга даже умом тронулась, видя, как с чекистами расправляются венгры. Не забывайте об уроках прошлого, господа.

Тем временем осыпалось еще немного песка и стало понятно, что могильник – огромный. Тысячи людей.

В городе помнили, что на этом месте в конце 30-х стояла тюрьма. В общем, было известно, что там и расстреливают. Но никто не мог себе представить – сколько. Забор и колючую проволоку давно снесли, саму тюрьму давно закрыли, даже сруб перенесли в другое место, подальше от осыпающегося берега, там много лет было общежитие техникума.

На самом деле (в городе про это мало кто знал), в Колпашевской тюрьме был устроен полноценный конвейер смерти: построили специальный дощатый желоб, по которому человек сам спускался к краю рва, там его убивал из винтовки стрелок, сидевший в специальной будке, при необходимости добивали вторым выстрелом из пистолета, укладывали в очередной слой, валетом с предыдущим трупом, и слегка присыпали известкой. И так пока яма не заполнится. Тогда ее заваливали песком, а желоб переносили на несколько метров в сторону.Так вот, берег продолжал осыпаться, и несколько трупов упали в воду поплыли по реке вдоль всего города. Люди с берега наблюдали.

В Томске было принято решение избавиться от могильника, трупы убрать. Решение принимал лично тогдашний Первый секретарь обкома Егор Кузьмич Лигачев. Советовался с Москвой, непосредственно с председателем КГБ Андроповым. Колпашевским властям приказано было могильник уничтожить, трупы перезахоронить в другом месте.

Но оказалось, что сделать это не просто: подогнать технику слишком близко к осыпающемуся песчаному обрыву было невозможно. Опасались за сохранность грузовиков, экскаваторов. А на то, чтоб копать вручную, времени не было: начальство подгоняло.

К тому моменту масштаб гигантского могильника был уже ясен. На берег отбуксировали буровую установку (еще раз, медленно: буровую установку), которая пробурила несколько скважин, чтобы определить контуры захоронения.

Тогда из Томска пришло новое распоряжение содержавшее интересное, остроумное инженерное решение. По Оби подогнали вплотную к песчаному обрыву два мощных буксира, привязали их тросами к берегу, кормой к откосу, и включили двигатели на полную мощность. Струя от винтов стала размывать берег, трупы посыпались в воду, большая часть их тут же разрубалась теми же винтами на куски. Экипаж буксиров был обычный, штатский. Никто его специально ради такого случая не подбирал, не заменял.

Жители Колпашева с интересом наблюдали за операцией. Никто не протестовал.

Дальше оказалось, что некоторые трупы все-таки уплывают вниз по течению, не попав под винты. Мумифицированные тела хорошо держались на воде, не тонули. Тогда попрек реки был поставлен кордон из моторных лодок, в которых сидели люди с баграми: их задачей было отлавливать трупы в воде. Эти люди были дружинниками, их навербовали из местных мужиков – рабочих, служащих, трудовой интеллигенции. К лодкам подогнали баржу, нагруженную металлоломом с завода неподалеку. К выловленным трупам надо было привязывать проволокой ненужные железки и тут же топить их в глубокой части фарватера. Эта работа продолжалась несколько дней.

Жители Колпашева продолжали наблюдать за буксирами, молотившими винтами по воде. К буксирам регулярно подвозили солярку: в общей сложности на каждый ушло по 60 тонн. Никто особенно не удивлялся и не возмущался.

Последняя команда – тоже из местных дружинников - работала еще ниже по течению: люди на моторках объезжали берега и собирали те трупы, которые все-таки упустили верхние лодочники с металлоломом. Их иногда закапывали (без опознавательных знаков) на берегу, но чаще топили в реке, разрубив веслами на куски или привязав камни для тяжести. Этот сбор продолжался чуть ли не до конца лета.

Город прожил это лето, в общем, спокойно. Как всегда.

Вот, собственно, и весь рассказ.

Если кто-то не понял, скажу прямо, что мне в этих событиях кажется примечательным. Это история не про сталинские репрессии, не про большой террор, не про НКВД, не про государственную машину уничтожения.

Это история про советского человека. Про наших сограждан, земляков, братьев и сестер. Про сибирский характер. Про моральный кодекс строителя коммунизма.

Про крупнейшую геополитическую катастрофу двадцатого века. Про великую и прекрасную страну, которую мы потеряли, и о которой если кто не сожалеет, - так у того нет сердца.

И последнее.

Егор Кузьмич Лигачев в 1983 году, через 4 года после Колпашева, уехал в Москву на повышение: по предложению Ю.В.Андропова был назначен заведующим отделом ЦК КПСС. Егор Кузьмич жив, до 2010 года был активен, пытался участвовать в жизни родной партии. Большой поклонник стихов Гумилева.

Сам Юрий Владимирович Андропов в 1982 году, через 3 года после Колпашева, стал Генеральным секретарем ЦК КПСС. Задумывал реформы, но так и не осуществил их. Писал стихи, говорят, любил джаз и американские фильмы. Умер, окруженный верными соратниками и любящими домочадцами.

На берегу Оби, прямо напротив улицы Ленина в центре Колпашева, до сих пор сохранилась длинная треугольная промоина в песчаном откосе. Река ее почему-то не размывает.

/Сергей Пархоменко/

В следующих своих конституциях СССР-ия уже так внаглую, прямым текстом этого не писала, но на деле все годы своего существования СССР-ия жила именно так. СССР-ия изо всех сил пыталась разрушить чужие государства через коминтерн, заключала военные союзы с гитлером, участвовала в разделе Польши, нападала на Финляндию, вела захватнические войны по всему миру в Афганистане своими руками, а в Латинской Америке, Африке и Юго-Восточной Азии чужими. Как видно, отвратительный коммунистический государственный монстр жил именно такой жизнью, какую он приписывал другим.

Когда некий человек утверждает, что живёт в кольце врагов и что все соседи по подъезду только и мечтают, чтобы ему нагадить, что про такого человека можно сказать? Что можно сказать, если в кольце врагов живёт целый народ?

Человек ненавидит других ровно за то, за что ненавидит себя. Ненависть - это всегда ненависть к самому себе. Злобный взгляд из-под сдвинутых бровей - это взгляд изнутри.

Когда один несчастный обиженный народец с середины 1990-х годов дико орал о том, что его хочет захватить проклятый запад, а потом сам же напал на своего соседа – о чем это может говорить, как не о глубокой обиде, злобе на весь мир и желании отомстить?

Тот кто живёт в кольце врагов, вынужден постоянно находиться в ожидании всего худшего и огромном напряжении сил. Это напряжение не оставляет никакой возможности для творчества, проявления себя и полноценной человеческой жизни. Зато оставляет большой простор для злобы. Злой и обиженный человек наказывает только сам себя.

Жить по правде намного интереснее, чем жить по лжи. Солнце правды дарует свет, радость, свободу, полноту жизни и удовлетворение. Болотные испарения лжи дарят только злость и обиду. Зачем быть злым болотным говнюком, когда можно быть хорошим человеком и жить доброй и честной человеческой жизнью?  

Но, может быть, молодой Никита Хрущев принадлежал к высококвалифицированной рабочей аристократии и его уровень жизни резко отличался от большинства рабочих? К 1917 г. Хрущеву было только 22 года и получить такую квалификацию он просто не успел. В 1909 г. рабочие, требуя прибавить зарплату говорили — «только плохой слесарь получает 50 р. в месяц — а хороший слесарь получает 80 — 90 руб. в месяц». Следовательно, молодой Н. С. Хрущев получал не как хороший, а как «плохой слесарь» — вернее, начинающий, молодой. Но уже мог арендовать трехкомнатную отдельную квартиру…

Так или иначе, очевидно, что «квартирный вопрос» до 1917 года не был для рабочих столь болезненным, каким он стал после 1917 года и оставался вплоть примерно до 1957\1960гг, когда началось массовое строительство «хрущевок». Еще М. А.Булгаков в 1930-х годах писал в «Мастере и Маргарите», что (по сравнению с дореволюционным временем) «москвичей испортил квартирный вопрос». И не только москвичей. Еще хуже после 1917 г дела с жильем обстояли и во всех крупных городах СССР, и особенно в Ленинграде (в Ленинграде еще и в 1988 г лишь те же 40% рабочих жили в отдельных квартирах, остальные — в коммуналках, зачастую огромных \до 10 и более семей\).

https://diletant.media/blogs/65662/43466848/