В подвале была кромешная тьма. Я хоть и заметил что в последние сутки стал лучше видеть в темноте, но даже с учетом этого, я едва ли мог что-то разглядеть. Я был не один.

Было еще несколько людей, и никто не понимал что происходит. Некоторые были связаны. Кто-то безуспешно пытался на ощупь найти выключатель, кто-то долбил в найденную дверь и кричал что бы нас выпустили.

У нас забрали все вещи. Учитывая где мы и как тут оказались, это ожидаемо, но отсутствие привычного набора вещей в карманах вызывает не приятное чувство. Я словно голый.

Сначала потасовка в баре, потом то странное самочувствие. Я сначала думал что это побочка от лекарств, которыми меня напичкали медики, но похоже я ошибался. И мне не давало покоя в тот момент, так это почему мне сорвало крышу, когда я снова увидел того парня. Это не свойственно для меня. И та фраза, от типа который меня вырубил -"Крыса всегда возвращается на любимую помойку". Он явно меня ждал. В прочем, учитывая что было дальше, то не удивительно.

Размышляя о произошедшем, мне не нравилась суета которая происходит. Подвал, темно, сыро, воняет, все галдят, кто-то шуршит одеждой, это прям вообще бесит, а терять самообладание в этой ситуации точно не стоит.

Я понимал что, паника вокруг, скорее создаст всем проблем, и я могу попасть под раздачу. Я попытался переключить внимание присутствующих. Предложил познакомится.

Начал строится неуверенный диалог, кто-то начал задавать вопросы, но кто-то продолжал суетится, как вдруг открылась дверь. В нее зашел мужчина с пистолетом и выстрелил в потолок, судя по звуку осыпавшейся штукатурки.

Звук выстрела был неожиданностью, я почувствовал прилив адреналина. Хотя это был не адреналин, а выученная реакция. Я скорее ожидал выброс адреналина, мобилизацию ресурсов организма, но на деле сердце билось спокойно, скорее я просто немного напрягся и сконцентрировал свое внимание на источнике.

Многие в таких ситуациях думают о близких, или просто причитают на судьбу. Я не думал ни о сыне, ни о доме, ни о работе. Я тут. Здесь и сейчас. Я не задумывался ни о чем лишнем. Эти мысли меня настигнут скорее всего потом, а пока, все мое прошлое в забвении, оно сейчас не важно.

Зашедший крикнул что бы все легли и не дергались. Голос знакомый. Похоже именно он меня вырубил. К счастью все легли. Как все притихли, в подвал зашло нечто.

Его глаза святились красным. У него был хриплый и старый голос. Нет, он не звучал как старик, но было ощущение от старого голоса. Это как сравнить цифровой звук, со звуком с пленки. Манера речи у него была как у какого-нибудь крестного отца мафии из старых фильмов.

Честно сказать его глаза меня словно парализовали, и я смутно помню о чем он говорил. Это было странное чувство, словно ты находишься на ковре у самого главного начальства, которое может уволить тебя. Не то, что бы этого не мог сделать кто-то еще, а то что, вот прям окончательно и безапелляционно, просто потому что у него пятка зачесалась. И ты знаешь что если вести себя правильно, ничего не будет, но все равно не уютно. Вот такое чувство, только во много раз сильнее.

Я хотел приподнять голову и попытаться получше его разглядеть, но это чувство оцепенения меня не покидало, да и был риск словить пулю. Когда он ушел, зашли еще двое и нам разрешили подняться.

Интеллигентного вида парень в очках, с усами, в черной рубахе и низкорослая расфуфыренная девушка, на звонких как ее голос каблуках. Мне не понравилось их поведение, они вели себя надменно и грубо, но по крайней мере они прояснили что к чему. Нас обратили в вампиров. После того, что я испытывал когда избивал того мудака в подворотне, меня это не удивило.

Нам разрешили задать вопросы, я не хотел сильно отсвечивать учитывая как они себя вели. Мы сейчас для них почти что мусор, но несколько раз я все же задал некоторые вопросы. А то мало ли, вдруг пустят в расход как самого бестолкового. Да и их реакция на наши вопросы, и сами ответы, дали хоть и очень слабое, но все же какое-то представление о них самих. А расклад оказался примерно следующим:

Есть древнее сообщество вампиров, их мало и они скрываются, наращивают власть. Они крайне редко пополняют свои ряды, но появилась крыса, которая нарушает правила, и обращает новых вампиров.

Кто и для чего обращает новеньких не ясно, и похоже выяснить это и будет наша задача. Нам предстоит научится быть вампирами. Правильно выбирать жертв, контролировать себя, что бы не выпивать кого-то полностью. И оказывается, некоторые возможно и не смогут питаться. Это беспокоит. Нас распределили на группы за этими тремя. Я попал под начало коротышки.

Шумная, показушная, агрессивная. Не люблю таких. Я бы предпочел попасть к тому который был в очках, он мне показался более рассудительным. Но что есть, то есть. Коротышка выглядит пробивной, и если все сложится, то это не плохой вариант. По крайней мере я не попал в группу к тому гоблину.

Посмотрим что будет дальше...

Продолжение следует...

Впервые за долго время, я не выслушивал кого-то. Наоборот, выслушивали меня. Мне хотелось выговорится, на удивление, много кому этот комик не нравится. Откуда правда тогда у него столько бабла и просмотров, мне не понятно.

Спустя пару бокалов пива и выговорившись, я уже собирался уходить, но как это часто и бывает в барах началась потасовка. Слова за слово. Замах. Удар. Женский крик. Не люблю я такое, и обычно стараюсь не встревать, но то ли пиво под усталостью меня развезло сильнее обычного, то ли накопившийся стресс потребовал сублимации, я ввязался.

Не успел я толком ничего сделать кроме как непосредственно встрять, меня не удачно толкнули. Разлитое пиво на и без того скользком кафеле, предательски забрали всякое сцепление, и я не хило приложился головой.

Рефлекторно я хотел подскочить, но тело стало ватным. Судорога. Тяжело дышать. Всё плывёт. Темно.

Очнулся я в карете скорой помощи, когда уже стемнело. Задняя дверь открыта. В машине и поблизости никого нет. На удивление я отлично себя чувствую. Аккуратно выглянув из машины, я увидел что нахожусь в сотне метрах от бара. Странно, как-то далековато.

В баре полиция, похоже кого-то опрашивают, и врачи там же, кого-то откачивают.

Я быстренько похлопал по карманам, всё на месте. На часах 4 часа утра. Связываться с полицией из-за пьяной драки не хотелось вообще, тем более у меня нет прописки даже временной. Надо валить.

Не знаю что мне вкололи, но руки и ноги были лёгкими, я пробежался до дома, на удивление легко. Обычно я запыхиваюсь от быстрого шага, а тут... И не болит ничего. Всегда бы так.

Когда я добрался до дома, в сон не клонило, есть тоже не хотелось. Словно я еще пьян. Видосики в интернете не плохой способ отвлечься. Я включил телек и лёг на кровать. Но спустя час вся бодрость испарилась и я просто вырубился.

Проснулся я от резкой боли на ноге, словно к ней приложили раскалённую кочергу. Я мгновенно одёрнул ногу и соскочил. Я не понял что это было, но похмелье похоже было очень сильное, солнечные свет больно бил в глаза, отражаясь от светлых поверхностей.

Меня немного мутило, и я побрёл в ванну, не включая свет. Я заполз в ванну целиком, как в кровать. На ощупь, мне показалось что на ноге волдырь как от ожога, но в ванной было так приятно темно, что я мгновенно уснул, ведь усталость никуда не делась.

Проснулся я перед закатом. Я выглянул из ванной, свет уже не бил в окна. На телефоне несколько пропущенных от Лены. Я перезвонил. Оказывается Лена без предупреждения прилетает в город, и предлагает встретится, что бы поболтать и выпить. Это в её духе. Спонтанная и стихийная как всегда.

Но как-то это не вовремя. Последняя ночь была странной, надо бы разобраться. Может у меня сотрясение или еще что. Но ей нужно где-то переконтавться до конца недели.

Я всё еще странно себя чувствовал, и выползать на улицу днём совсем не хотелось. Я соврал что есть сверхурочная работа допоздна, и мы договорились что я оставлю ключи в баре у знакомого бармена, она их у него заберёт, а я подскочу как освобожусь.

Никита вчера не работал, он был рад меня видеть, и спросил что вчера было. Ему передали коллеги, при пересменке, что вчера кто-то помер в драке, что менты приезжали. Я не стал вдаваться в подробности. Соврал что ушёл как раз когда ещё всё начиналось.

Я оставил Никите ключи, предупредил про Лену и отправился на выход, как вдруг почуял знакомый аромат, дешёвого одеколона с ментолом, который чувствовал вчера. Свежий. Странно что прям такой чёткий шлейф, можно даже понять направление откуда запах.

Я пошёл по запаху. Было ощущение что я как Ракфор из мультика, лечу на запах сыра. Пройдясь по улице, запах завёл меня вод дворы. Там стояла заниженная девятка а в открытой водительской двери тот самый вчерашний Рембо.

Меня переполнила какая-то ярость. Это пугает. Это не похоже на меня, но что-то внутри подтолкнуло отдаться этому порыву. И тут крышу сорвало. Я подошёл к нему, что бы выдать пару ударов в лицо. Положил руку на плечо, и резко выдернул из машины, он успел только что-то вскрикнуть, как удары посыпались один за другим.

Впервые мои удары били так чётко поставлены, эффект впечатляющий. Разбитый нос, губы. Передние зубы в хлам. И запах. Запах железа.

Никогда раньше я не обращал на него внимания, такой сладкий, манящий, уже буквально чувствовался на кончике языка. Кровь что покрывала мой кулак заворожила меня. В ушах громко застучало. Зубы начало ломить. Избитый мужик, что-то стонал или кричал, из-за шума в ушах было не разобрать.

Я почувствовал жажду. Словно сушняк, только... не в глотке, а... словно на дёснах. Клыки по ощущениям стали больше. Это... глупо, но.. его шея. Так хочется в неё вгрызться. Я уже собирался это сделать.

Как вдруг я почувствовал отрезвляющий удар в затылок. Я снова повалился не способный встать. Лишь глазами в которых всё плыло, удалось разглядеть какого-то высокого мужика в спортивках.

-- Крыса всегда возвращается на любимую помойку. Сказал он.

Мне на голову надели пакет а руки связали за спиной. Меня затолкали в машину. Не знаю долго ли я так провалялся в машине. Мы то куда-то ехали, то долго стояли. Кажется я несколько раз вырубался. Сил не было даже что бы попытаться что-то сказать или спросить.

Скрип тормозов. Меня вытаскивают из машины и куда-то ведут. Сильная вонь перемешавшаяся со свежим воздухом привила меня в чувство. Мне освободили руки, и сняли с головы пакет.

Я успел увидеть только крутую лестницу в кирпичный подвал, перед тем как меня пинком закинули внутрь и закрыли металлическую дверь.

Телефона нет, паспорта нет. Ничего нет.

Эпиграф

Пошли в пизду мои мечты

У нас последние понты

Я тоже видел красоту

Но где не помню не пойму

Да шли в пизду мои мечты

Глеб Самойлов - Последний понт

Разработкой занимается студия LKA, выпустившая ранее психологические хорроры Martha Is Dead и The Town of Light.

Действие When Sirens Fall Silent разворачивается в Италии 90-х годов. Мы играем за полицейскую по имени Мила. Она оказывается втянута в громкое дело о похищениях и убийствах. В ходе игры нам предстоит провести расследование и спасти Милу не только от неё самой, но и от целого водоворота насилия, тайн и заблуждений.

Игра по обещаниям разработчиков поднимет сложные темы: от незаконной торговли до проявлений настоящей мизогинии. Также нас ожидают различные головоломки, осмотр мест преступлений в поисках улик и опросы свидетелей.

Дата релиза пока не объявлена. Есть страница в Steam: https://store.steampowered.com/app/2600920/When_Sirens_Fall_Silent/

На тумбочке, в луче света, лежало нечто большее, чем медицинская карта. Это был том. Тяжёлая, переплетённая кроваво-алой кожей книга, на корешке которого серебром был оттиснут номер «03» и тот же символ — птица в клетке. Его досье. Его Агния. Он не стал его открывать. Он помнил. Каждая страница, каждая строчка, каждый клочок информации были выжжены в его сознании с той же безжалостной точностью, с какой нейростимулятор строил нейронные связи.

Имя: Агния Коваль.

Возраст: 28.

Звание: капитан медицинской службы.

Состояние при поступлении: глубокая диссоциация, мутизм, психогенные галлюцинации…

Прогноз: безнадёжен.

Его губы, тонкие и бледные, дрогнули в подобии улыбки. Безнадёжен для них. Для серых, бездарных ремесленников от психиатрии. Для него же это был сияющий диагноз — tabula rasa (лат.). Чистая доска.

И он, Отто Шварц, был тем, кто напишет на ней новый текст. Её текст. Вернее, их текст. Он знал её старую, ненужную биографию до мелочей. Не потому что лечил, а потому что изучал. Собирал по крупицам, как археолог сметает пыль веков с древней реликвии. Официальные отчёты, рассекреченные характеристики, обрывочные свидетельства сослуживцев… И то, что было дороже всего — её цифровые следы. Фотографии, где она смеялась, зажмурившись от солнца (дата: 12 июля, место: озеро Лахер-Зе). Списки книг, которые она хотела прочесть. Любимый парфюм — «TOM FORD Tabacco Vanille». Он даже знал, где и когда она его купила: 3 октября, GoldApple, Париж. Он знал вес её тела, родимое пятно, отдалённо напоминающее огонь, на правом боку между 8 и 9 рёбрами, рубец на левом колене, оставшийся с семи лет. Он знал всё. Это знание сжимало его горло сладким, удушающим восторгом. Он был не врач. Он был демиург, держащий в руках не пациента, а саму сущность, растворённую в тысяче разрозненных фактов, которые только он мог собрать в новое, ослепительное целое.

Он представил завтрашний день. Первый сеанс. Он не станет торопиться, не полезет грубо в ещё кровоточащие раны памяти. Нет. Он начнёт с малого. С создания фундамента. С внедрения первой, крошечной лжи, которая станет краеугольным камнем всей новой реальности. Но его мысли прервал тихий, жалобный стон девушки..