Так как предыдущий пост с объявлением о сборе на издание книги о красных кхмеров привлек определенное внимание (в том числе и внимание поклонников пропагандистской антикампучийской версии событий), публикую черновые отрывки из книги. Конкретно, из главы 5, посвященной разбору фейка о "геноциде красных кхмеров".

Невероятный абсурд и чудовищная ложь — только этими словами можно охарактеризовать советско-вьетнамскую пропаганду тех лет про красных кхмеров. Не останавливались ни перед какими методами и ни перед какими выдумками. Более того, они настолько запутались в своей лжи, что начинали сами себе противоречить и публично позориться, демонстрируя что все эти истории — липа. Но обо всем по порядку.

Ключевой линией в советской пропаганде было представление «клики Пол Пота-Йенг Сари» в виде «китайских (или маоистских) марионеток». Доводилось это все до весьма смешного абсурда: «маоисты заставляли кхмерских офицеров и государственных служащих выучивать насквозь цитатник из произведений Мао. Те выучивали — иначе их ждала бы смерть. Однако далеко не каждому было по душе содержание книжки в красной обложке» (М. Озеров, «Кампучия — год первый»). Даже жаль становится красных кхмеров, которых кровавые китайские маоисты заставляли учить китайский язык, потом учить наизусть цитатник Мао, в котором совершенно нет рифмы. Бедный Пол Пот, которому тоже пришлось через это пройти.

Брежневские пропагандисты совершенно не стеснялись использовать постановочные фотографии, растиражированные американской антикампучийской пропагандой. Вот одна из таких постановочных фотографий, сделанная в Таиланде, которую после активно пихали во все советские антикампучийские сборники и даже в «юридическую» книжку Шубина. Использование подобных разоблаченных на самом западе фейков указывает лишь на то, что с кадрами «ужасов» была серьезная проблема.

Само «убийство мотыгами» стало известным мемом в Советском Союзе, поскольку на этом «факте» особо акцентировала внимание пропаганда: «Даже вздорного анонимного доноса в охранку было достаточно, чтобы «соансроки» — агенты безопасности — убили человека. Самым распространенным орудием убийств стала мотыга» (М.Ильинский, «Тотальный геноцид»). То, что мотыга — крайне неэффективное оружие мы увидим, когда прочтем душещипательные истории, рассказанные «честнейшим журналистом» Михаилом Озеровым. Призываю прочесть эти две истории крайне внимательно.

Первая история из его книги «От Гринвича до экватора». Озеров рассказывает как взял попутчицу-кхмерку по имени Тхай Сет: «Какая-то женщина берет малыша на руки, успокаивает. Потом обращается к нам: Не довезете до Пномпеня?». Дальше Сет начинает рассказывать страшные истории о кровожадных красных кхмерах: «Ты, оказывается, учила французский. Значит, агент империализма! Будешь казнена, — объявил староста. Откуда-то он прознал, что Сет — в прошлом студентка пномпеньского лицея. Напрасно она умоляла: разрешите проститься с сыном. Ее заперли в сарай и утром повели в джунгли... Их было двенадцать. Шесть мужчин, пять женщин и десятилетняя девочка. Каждому дали нож и велели рыть яму. Они долбили твердую землю, а каратели смеялись: «Скоро туда вместе уляжетесь». За что казнили? — спросил я.

— Почти все были из городов, горожан полпотовцы особенно ненавидели. А с девочкой произошло вот что. У нас три раза в неделю проводили собрания. В тот раз речь шла о Вьетнаме: он, мол, предатель, неполноценная раса, они должны быть рабами кхмеров. Тут девочка закашляла, она была простужена. И ее сразу увели.

Солдаты поставили своих жертв на колени лицом к яме. И завели долгий спор: каждый хотел выступить в роли палача. Наконец один взял в руки мотыгу. Сет стояла ближе всех к карателю и первой упала в яму.

…Боль и тяжесть. Больше она ничего не чувствовала. Страшная боль в голове. И такая тяжесть, будто на ней лежат каменные глыбы. Но лежали не камни — трупы. Именно это, видимо, спасло ее: каратели убедились, что те, кто сверху, — мертвы, а проверять нижних поленились. Они засыпали тела известью, бросили несколько лопат земли и ушли. Сет не в состоянии сказать, как она выбралась из могилы. Только помнит огромное облегчение, которое почувствовала, когда оказалась у ручья и опустила лицо в прохладную воду. Она могла лишь ползти. Сколько ползла? День? Два? Не знает. Она все время теряла сознание. А когда приходила в себя, думала: добраться бы до хижины, встретить людей! Встретила! Но не людей — полпотовцев. Они ехали по дороге и заметили лежащую в траве окровавленную женщину. Бросили в кузов и повезли. Сет по-прежнему то теряла сознание, то ненадолго приходила в себя. И последнее, что запомнила: снова яма, и солдат поднимает дубину. Ее убили во второй раз».

Теперь понятно почему мотыга это неэффективное оружие? Только не думайте, что столь длинная цитата была приведена ради злой иронии. Она была приведена и не для того, чтобы разбирать совершенно нелогичные действия красных кхмеров, давших оружие (ножи) в руки своим жертвам. Вовсе нет. Все это было приведено для того, чтобы вы понимали как изощрялись советские журналисты и пропагандисты, какие безумные истории выдумывали. И сейчас мы наглядно убедимся  в этом. Еще одна цитата из этой же книги: «Каждый день кого-нибудь убивали. За что? За то, что пожаловался на недомогание, или опоздал на работу, или подобрал с земли банан.

— Моего соседа убили, когда он отказался жениться.

— Жениться?

— Да. На шестидесятилетней монахине.

— Но почему он должен был это сделать?

— Во имя борьбы с религией.

Помолчав, Сет добавила:

— А мою подругу казнили за то, что она влюбилась.

Любовь считалась серьезным преступлением. Молодым людям не разрешали даже разговаривать друг с другом».

А теперь следите за руками и попробуйте найти 10 отличий. Цитирую статью «Они знают что такое ад» все того же господина Озерова из сборника «Кампучия: от трагедии к возрождению» 1979 года. Сперва он рассказывает как познакомился с парнем по имени Ком на кампучийско-вьетнамской границе: «В «коммуне» категорически запрещали читать,— говорил старший из детей. Этого шестнадцатилетнего юношу, поведавшего мне свою историю, звали Ком». А дальше этот «Ком» начинает рассказывать историю: «Не проходило дня, чтобы в «коммуне» кого-нибудь не убивали. «За что?» — поинтересовался я. «За то, что пожаловался на недомогание, или опоздал на работу, или подобрал, с земли банан. Убивали просто для того, чтобы убить,— пояснил Ком.— Нашего соседа убили, когда он отказался жениться». «Жениться?!» — «Да. На шестидесятилетней монахине». «Почему он должен был это сделать?» «Во имя борьбы с религией.— Помолчав, Ком добавил: — Моего товарища казнили за то, что он влюбился». Любовь считалась в Кампучии серьезным преступлением. Молодым людям не разрешалось даже разговаривать друг с другом».

Понимаете за кого считали советские пропагандисты и честные журнализды своих читателей? После столь откровенного подлога все остальные душещипательные рассказы «кхмеров» журналистам множатся на ноль, поскольку мы только что наглядно убедились что такие рассказы, как оказывается, легко выдумываются...