Плохие родители + Родители

Безопасность. Как она Вами ощущается? Ощущается ли она в принципе? Или же Вы постоянно в состоянии контроля ситуация и готовности к опасности? Высматриваете ли Вы людей, просчитываете ли Вы пути отступления и варианты защиты?

У меня необходимость выживать и чувство опасности вшиты настолько глубоко и прочно, что даже о любой опасности я буду рассказывать так как будто говорю о погоде.

Мои родители практически никогда не переживали за мою безопасность. Каждый год, когда дни становились короче, уже класса с 3го меня никто не встречал. Мой отец построил огромный дом в удалении от центра в дачном кооперативе, рядом с карьером, поблизости 2 точки продажи нелегальных веществ, рядом трасса с оживленным движением где нет ни светофора, ни зебры. Фонари местами не светят и вокруг постоянно крутятся странные личности. И именно по такой дороге мне приходилось возвращаться вечером.

Мне сложно представить тот ужас, который я, будучи ребёнком, переживала в те моменты. Я их помню лишь как отрезки из фильма и воспринимаю без эмоций. Когда я просила родителей встречать меня - мне отказывали, когда я просила оплатить такси - мне говорили что это дорого. Когда я просила хотя бы нанять кого-то возить нас (у отца были средства и сейчас он это подтверждает) - мне говорили что у меня «царские» замашки.

Я помню четко как пару раз за мной увязывались педофилы. Как мне от них удавалось оторваться - я не знаю, но дома меня лишь ругали за то что я шла «коротким» путём (4 км до школы в одну сторону), а не пошла более «безопасным».

Даже будучи подростком, я боялась ужасно. Тряслась от ужаса, но просто продолжала идти сжав зубы и ключи в руке. Иногда я включала музыку в наушниках настолько громко, чтобы не слышать в голове того сковывающего страха. А родители же меня обвиняли в том что это моя вина и вообще не нужно возвращаться домой так поздно.

Сейчас я живу в другой, более безопасной стране, но необходимость просчитывать и замечать все детали вшита в подкорку. Куда бы я ни шла, я мониторю обстановку вокруг себя уже на автомате. Я не могу расслабиться и постоянно в напряжении и ожидаю опасности.

КОММЕНТАРИЙ Психолога Евгении Богдановой

Общее чувство безопасности и доверие к миру формируется в психике ребенка на первом году жизни. Оно связано с доверием и ощущением безопасности в детско-родительских отношениях. Вероятно, зачатки вашего невроза находятся именно в том периоде.

Все, что происходило в дальнейшем, только усиливало уже сформировавшуюся тревогу. И по тому поведению родителей, которое вы помните, можно предположить, что в раннем возрасте к вам относились так же попустительски.

Почему родители так себя вели? Может быть, из-за личной незрелости действительно не понимали, что ребенку страшно ходить по темной улице, и не понимали его потребностей в раннем детстве. Может быть, им просто было все равно, они были заняты своими жизнями, не хотели заботиться о вас. Так или иначе, они не могли дать любовь, заботу, внимание и ощущение безопасности. У них не было такого ресурса.

Вы пытались обратиться за помощью, но натыкались на стену из обесценивания и критики.

И это еще больше укрепляло убеждение, которое на бессознательном уровне уже сформировалось:

Никому нельзя доверять. Если уж самые близкие люди предают тебя, то о какой безопасности, каком доверии к другим людям может идти речь.

Жизнь в постоянной тревоге – это хронический стресс. Он чреват развитием вторичных психических и соматических заболеваний. Кроме этого, некоторые люди, которые привыкли выживать, защищаться и искать опасность, как правило, находят ее, потому что они не умеют жить в других условиях. Однажды в работе я даже столкнулась с таким запросом:

В моей жизни все как-то подозрительно хорошо, мне от этого не комфортно.

Кстати, как у вас складывается жизнь, насколько удачно?

Переезд в более безопасную страну – это не решение проблемы, а попытка убежать от нее. Возможно, вам кажется, что от тревожности уже не избавиться, но это не так. Можно найти и проработать травматичную ситуацию из прошлого, можно снизить уровень тревоги и стресса в настоящем, можно переключить фокус внимания с поиска опасностей и проблем на поиск радости, удовольствия и возможностей для роста.

Много бесплатной информации по этой теме вы можете найти в моем Телеграм https://t.me/ToxParents

9-10 лет. Предмет(ы) домашнего обучения.

Русский язык.

Обучение словообразованию; новые слова: "выхмыстывать", "люхнуться" или "влюхаться". Как обучить: взять в руки половую мокрую половую тряпку (опционально), наклонить верхнюю часть тела в рваной сорочке "для мытья пола" под 75 градусов к горизонтали, чтобы приблизить своё лицо к моему, и трясти тряпкой (руками) перед моим лицом со словами: "Я тут всё выхмыстываю, а ты только гадишь, гадишь и снова гадишь! Я ж устаааала, я себе все пальцы отстирала, у меня спина не гнётся, я мыть за тобой не успеваю! Что ж ты со мной делааааееееешь!!!" -- на этом моменте скривить покрасневшее лицо и начать рыдать. Затем снять очки, бегать из комнаты в комнату, стуча пятками, и говорить обо мне в третьем лице: "Она специально это делает! Только я уберусь -- она свои игрушки перебирать начинает! Она хочет меня загнать, она смерти моей хочет!" При этом можно время от времени возвращаться к объекту обучения, снова наклоняться, орать в лицо, брызжа слюной; трясти за плечо; толкать и совершать прочие мелкие физические воздействия, в т.ч. с использованием половой тряпки. Имелось в виду, что я высыпАла свои пластмассовые/деревянные/... игрушки, в которые играла регулярно и только дома, т.е. на них не было пыли, чтобы разложить в картонной коробке в порядке. На один из таких эпизодов, когда мне было 9 лет, родительница пожаловалась пришедшей на урок учительнице математики -- в 5 классе (2 класс -- 7 лет; 3 класс -- 8 лет; 5 класс -- 9 лет, тогда не было 4 класса) ко мне уже приходила не УБ, а учителя-предметники. Учительница математики, холёная репетиторша, муж которой также работал в моей школе учителем математики и также репетиторствовал, любитель сигарет "Прима" и тушек одиннадцатиклассниц (об этом я узнала позднее), мать двух дочек, которым она "покупала лучшую косметику", -- заявила, что "...это свинство. Это настоящее свинство -- то, что ты делаешь." Прочитав внушение без каких-либо объяснений с моей стороны, она резюмировала, что меня следовало бы больше наказывать физически. Тогда я ответила, что буду делать ещё больше "свинства". Она сказала, что за такое следует бить ещё сильнее, пока я не прекращу. Я ответила, что не остановлюсь ни от какого физического воздействия, она не поверила и начала урок математики. Зато в это точно верили ровесницы во дворе: во время счастья гуляния с другими детьми меня кто-то снова начал дразнить -- то ли за странную одежду, то ли за то, что меня держат взаперти, -- и протянул ко мне руку, чтобы снова дёрнуть за одежду. Я взяла руки тянущейся, перехлестнула их крест-накрест и стала резко нажимать предплечьями друг на друга. Ровесница не могла вырваться и начала пускать слезу, а её подружка безуспешно попыталась разжать мне пальцы. Это было заранее провальное мероприятие, потому что я каждый день тренировалась в длительности висения на турнике в мирной обстановке, и в открывании/удержании двери в прочих случаях, в зависимости от того, с какой стороны двери я находилась: то ли не позволяя открыть дверь, чтобы родительница могла на меня наорать, то ли открывая её, чтобы не позволить родительнице совершить многократно обещанный суицид. Тогда подружка удерживаемой запустила мне ногти в предплечье, "откусив" ими кусочек моей кожи. В процессе "откусывания" я не менялась в лице, а потом улыбнулась, завидев выражение лица девочки с этим кусочком в её пальцах и остальных вокруг. Это был не первый раз, когда ровесница отщипывала мне кусочек кожи, пытаясь заставить меня разжать руки, но всё равно было смешно, как дети в ужасе орут "фууу", отскакивают от стряхиваемого биокусочка и спрашивают, почему я не реагирую. Если меня кто-то пытался толкать, то не отпуская рук я отпинывалась от толкателя ногой или ударяла по нему телом удерживаемой обидчицы. Руки я разжимала только при наличии опасности появления моей родительницы из окна с диким воплем "Alphastraaaaaaange!!! Домой!!!" Это было единственное, чего я пугалась, резко выпускала всё, что было у меня в руках, поправляла одежду/прочую внешность со скоростью пожарного и гналась под окно, из которого светилось недовольное лицо родительницы.

Естествознание.

Ровесницы часто спрашивали меня "почему твоя мама такая странная". Их удивляло, что мне нельзя заходить домой, чтобы попить; нельзя "вынести попить"; нельзя играть в карты; выносить игрушки; гулять больше 2 часов в день (летом); что мне запрещают сидеть на лавочке, только стоять или ходить; что я никогда не иду домой ударившись/поцарапавшись, а начинаю бешено опрашивать всех, не заметно ли царапины и не отличается ли моё выражение лица от обычного; что если сказать "вон твоя мама идёт" я вскакиваю, озираюсь и начинаю напряжённо всматриваться в идущую фигуру. Однажды они наблюдали, как я рванула к родительнице, возвращавшейся наконец-то с работы, на которую она соизволила согласиться, что-то спросила, а родительница прошла к подъезду как будто не замечая меня. Я не смогла объяснить им поведение родительницы. Впоследствии оказалось, что "другие дети домой бегут, завидев родителей, а тебе и мать не нужна, только улица, гулять, гулять, гулять -- как с цепи сорвалась!" -- так как подбежав, я просила у матери разрешения погулять ещё. Мать матери поддакивала: "Нечего тебе столько гулять, что тебе там делать? Нет, ты скажи, что тебе там делать? Собакам хвосты крутить?" Мне, в частности, нравилось рисовать на асфальте. До 7 лет мне купили целых 2 упаковки цветных мелков, которые я экономила, больше мне их не покупали -- "у тебя белые есть". Поэтому я решила окрасить их сама: синий и фиолетовый, распадающийся на розовый и тёмно-фиолетовый, получались, если взять слегка разбавленные чернила для перьевой ручки и капать на мелок по капле, а затем дать мелку подсохнуть. Когда мне намекнули на трату чернил впустую, я порвала свои черновики, исписанные чернилами, и вымочила их в горячей воде, выпарила часть воды, и снова окрасила себе мелки. Желтые мелки получались из разведённых водой осколков акварельных мелков ("Мелки акварельные", 6 цветов), очень хрупких, которые ломались ещё находясь в коробке. 2 или даже 1 пачка этих мелков служила мне несколько лет, как для прямого рисования, так и для окрашивания мела. Для выпаривания раствора до нужной для окраски концентрации я приоткрывала баночки из-под кремов, содержащие растворы. И однажды при мытье пола мать резко сдвинула/уронила баночки, из которых пролилось немного содержимого на пол. Мать орала на меня и в очередной раз жаловалась по телефону своей матери, что "я с ней не справляюсь, она такое сделала, такооое!!!" Баночки были выброшены матерью, от чего я сильно переживала и заливалась слезами, что снова выбросили _мои_ вещи. Следует отметить, что слёзы лились у меня ручьём только дома, чего я ужасно стыдилась, но тогда ещё не умела сдерживаться, в то время как при любых событиях с ровесниками у меня не возникало даже позывов на плач. Через слёзы я говорила, что заведу новые ёмкости, которые она никогда не найдёт, и всё равно буду делать то, что я хочу. Мать матери требовала дать мне трубку и выливала мне в уши свои ежедневные нравоучения, завершая постоянным требованием: "Не обижай мать!!! Она у тебя одна!!! Вот не будет у тебя матери, и..." И что? К тому моменту я уже давно завидовала детям, у которых не было родителей, а лучше родственников вообще. Единственная трудность, я не знала, куда вписать дедушку -- от него мне отказываться точно не хотелось -- но ведь как ни крути, а к нему прилагалась мать и её мать.

Основы правильного питания.

Мать шла в магазин-кулинарию и покупала двойную порцию выпечки, которую она в конкретный момент времени признавала вкусной. Несла домой через двор, где я ещё не выгуляла свой "лимит", и предлагала мне пойти поесть пирожные домой, после чего снова выйти на улицу было бы уже нельзя. Я всегда отвергала это предложение, а мать усиленно настаивала. Но ради того чтобы гулять на улице вместе с другими детьми я была готова отказаться от пирожных на всю жизнь вперёд. Однажды мать купила брикет мороженого "мне" и положила его в морозилку. За время ужина мать снова оказалась мной недовольна и сообщила, что с таким поведением мне мороженого не полагается. В последующие дни я спрашивала, можно ли мне мороженое, мать молчала, и я не понимала -- можно или нельзя. Я пробовала достать брикет из холодильника, громко сообщая, что намереваюсь его съесть, и тогда мать начинала стыдить меня за попытку воровства. Ранее я прочитала, что срок годности мороженого при неглубокой заморозке -- 5 дней, поэтому на 5 день пребывания брикета в холодильнике я была уверена в необходимости его съесть, пусть даже без меня. Достав брикет, я сообщила об этом матери. Сначала она "играла в молчанку", как обычно залипая в маленький экранчик телевизора на кухне, обвесив жиром своих бёдер скрипящий хлипкий табурет, который "разваливался", и мне запрещалось на него садиться. Затем начала цедить сквозь зубы, что она мне "всё уже сказала" и потребовала убрать брикет обратно. Вскоре мы отправились в гости к её матери, по пути на остановку она завела меня в кулинарию и сказала, что хочет меня чем-нибудь накормить, и я могу выбрать. На самом деле выбирать я могла только из того, что она считала вкусным, в то время как мне действительно нравился  наиболее дешёвый продукт: песочный пряник "Мир" или пирожное "Сахаринка" -- кругляш из теста, посыпанный сахаром, или "булка с кремом" -- белая булочка с масляным кремом в боковом разрезе. Последнее мне виделось настоящей пищей богов: безумно вкусная и одна из самых дешёвых сладостей в кулинарии. Мать была со мной не согласна и, громко рассуждая про состав и вкусовые качества продукции, иногда споря с продавцами, которые предлагали наконец-то купить мне то, что _я_ хочу, в 80% случаев покупала то, что нравится ей. Отчасти поэтому я ответила на предложение в "шестой день мороженого": "Ты меня уже накормила... Мороженым." На что мать страшно разозлилась и потащила меня из магазина со словами: "Эээээээх!!!" -- с интонацией "Лююююдк, а люююдк!" и такой же мерзкой полуулыбкой, -- "Так говорит, как будто я ей едУ не даю! Кусок изо рта вынимаю! Всё настроение испортила! Она всегда так, она специально это делает! Такое настроение было, а она рррраз, и испортила! Не может не нагадить! Можно подумать, я её куском попрекаю! Надо же до чего нехорошая, а!" -- далее была длинная тирада до самой посадки в троллейбус.

Правила поведения в общественных местах.

В троллейбусе после 8-9 лет мать уже разрешила, скрипя зубами, мне держаться за поручни, а не за неё. Но всегда смотрела, за какую часть поручня я берусь и как. "Там только что наркоманка бралась, не берись там, берись выше! Подцепишь заразу -- я тебя лечить не буду!" "Ты как держишься? Ты что вцепилась? Всю заразу соберёшь, держишься как мужик! Надо придееерживаться, а не хвататься, вон как костяшки побелели! Убери большой палец наверх, собери кисть чтобы она была аккуратная!" Сначала я пыталась следовать советам, но когда внутреннее неприятие взяло верх, я стала хвататься ещё сильнее и на слова: "Что держишься как мужик" отвечать: "Я он и есть!" Тогда мать начинала меня громко отгонять от себя со словами "а мне такой ребёнок не нужен, у меня деееевочка, а не мужик!" надеясь, что я застесняюсь. Вначале я и правда стеснялась, что она громко разговаривает, а затем радостно отходила и садилась/стояла отдельно, чем сильно злила её. Если рядом с матерью в троллейбусе освобождалось место, она требовала, чтобы я пересаживалась к ней, даже в полупустом салоне, а когда я отказывалась, кривила лицо, поджимала губы и всячески выражала своё неудовольствие. В целом, мать всегда гримасничала, когда ехала в транспорте, то оглядывая какого-либо человека в "непристойном", на её взгляд, виде, то реагируя на резкие торможения, то на жару. Мать не прислонялась к спинке сиденья летом, чтобы "не портить одежду, будут складки и всю грязь соберёшь", и сидела "проглотив кол", чего требовала и с меня. Если я всё же сидела рядом, она часто наклонялась и шептала мне на ухо "сдвинь ноги", чтобы я "не сидела как мужик". Опять же, я не понимала смысла неудобной позы и раскидывала колени ещё шире, вызывая ещё больше недовольных эмоций на её лице и пассажей в стиле "Люююдк, а Люююдк!" После выхода из троллейбуса мать любила читать нотации о моих огрехах в поездке и как я её "опять довожу", например: "Все дети едут рядом со своими родителями, любо-дорого взглянуть, сидят рядышком, только тебе мать не нужна!" В целом, мне действительно была (и есть) не нужна такая мать, и я продолжала мечтать о том, когда же придёт моя настоящая мама и заберёт меня от этой "ругачки", и как я буду делать для неё все домашние дела, таскать "пятёрки", экономить бюджет и дарить ей украшения из бисера.

Основы рационального потребления.

Бисер был "под запретом" не только потому, что "купишь тебе один раз пакетик за 2 рубля, а потом ты все деньги на бисер спустишь, будешь постоянно выпрашивать", но и потому, что украшения из бисера "выглядят простецки, ширпотреб". Мать даже пыталась надеть на меня свой золотой браслет (металлическая полоска с чёрным рисунком по ней) со словами "вот, носи браслет, если тебе надо украшение, со мной не будешь ходить как неизвестно кто!" Естественно, я отказывалась и получала звание "безразборной, не имеющей вкуса", равно как и за мою искреннюю любовь к магазинным пельменям, дешёвой выпечке, самым дешёвым конфетам и т.д., которую я, к моей превеликой радости, сохранила до сих пор. Я не отличаю виды молока, чая, слабо различаю растворимый кофе и прочие продукты; люблю магазинное и "столовское" несравнимо больше, чем "домашнее", презираю рестораны пропорционально их ценнику; люблю заточить булку идя по улице, тогда как в детстве мне строго запрещалось "есть на улице". Если мы слишком долго ходили по "старому городу", пока мать заходила поглазеть по магазинам и совала меня носом в "памятники архитектуры", она могла решиться предложить мне мелкий рогалик "на улице" -- "иначе дома есть не будешь, а поесть надо, мне твои голодные обмороки не нужны", -- или зайти в кафе. От последнего я всегда отказывалась, потому что мне нафиг не сдались ни "лишние траты" на себя, ни пафосная жрачка/хавчик (в терминах, которые я использую сейчас для обозначения ресторанной еды). Однажды мать подвела меня к витрине кафе, где были красивые витрины с пирожными, и спросила: "Ну что, зайдём?" Я ответила: "Как хочешь". Мать посмотрела ещё раз на витрины и сказала: "Нет, пусть тебя кавалеры по ресторанам водят", а дома рассказывала своей матери: "Я её спрашиваю, а у неё глазёнки-то загорелись, ..." Я отнекивалась, что ничего у меня не загорелось, в том числе и желание "заводить кавалеров", и чтобы меня куда-то "водили", а не я сама ходила. Как тогда, так и сейчас, я считаю, что каждый(ая) должен платить за себя сам(а). Сейчас мне в 3 раза больше лет, чем когда я сказала матери, что все дела люди должны делать напополам, если живут вдвоём, и мать тогда с интонацией "людки" возмущалась, что я ещё маленькая, "тебе бы всё поделить напополам, как в песочнице", тогда как "мужчина должен быть мужчиииной", и этот несчастный "абстрактный самец человека в вакууме" должен всем, вся и всегда, особенно "угадывать желания".

Физическая культура и обществознание.

Ещё одной почётной обязанностью этого гипотетического самца человека было бить детей за непослушание: однажды, в мои 9 лет, мать села на крутящийся "фортепианный" стул, собираясь в очередной раз "уйти навсегда", держа в руках и угрожая "разорвать в клочки" плюшевую игрушечную собаку, которую она подарила мне на Новый Год, а сейчас забирая подарок обратно, т.к. я не соответствую критериям "достойного поведения". Притворно-спокойным голосом она спросила, что со мной делать: "Мне что, нужно привести мужика, который будет воспитывать тебя ремнём как надо, чтобы ты начала вести себя нормально? Что ты сделаешь, если я приведу большого мужика, который не будет тебя жалеть, а будет бить как надо?" Я ответила, что буду вести себя как раньше, и если у меня не получится вырвать у него ремень, как я проделывала это с матерью, вцепляясь намертво в предмет, которым на меня начинали замахиваться, я сначала сбегу из дома, а потом устрою "приглашённому воспитателю" несчастный случай. Я отчётливо представляла, как натяну длинную бечёвку поперёк подъездной лестницы и устрою ему полёт с 5 этажа до 1-го, допинывая внизу ногами его тело. И даже если он меня схватит, я пожертвую пальцами, зубами, волосами, чем угодно -- но устрою ему падение с лестницы с переломами его костей, а меня наконец-то заберут хотя бы в детскую комнату милиции и начнут разбирательство с родительницей; ну или я умру в драке за свою свободу, но точно не остановлюсь (поэтому меня придётся убить). Оцениваю, что этот проект был вполне реалистичен, так как лет с 9 мать не могла оторвать меня от дверной ручки, и я не отцеплялась даже в случае удара руками об угол, обложенный плиткой, я не то что не плакала от боли, я на неё вообще никак не реагировала. Более того, я скорее испытывала онемение после удара, чем боль, и приходила ещё в бОльшую ярость и готовность драться. Когда меня пугали детской комнатой милиции, я отвечала родительнице, что буду вести себя там настолько хорошо, что меня выпустят, а в отношении родительницы начнут разбирательство: как это отличник, который ест всё, что дают, выполняет все команды, преданно смотрит в глаза и пытается обнять тётечку-милиционера может быть таким чудовищем, что "изводит мать", "доводит мать до самоубийства" и пр. Детская комната милиции казалась мне великолепным местом, где нет родительницы, но точно есть хотя бы одна тётечка-милиционер, которая хотя бы частично встанет на мою сторону и не устоит перед моими отличными оценками, а также что я не курю, не матерюсь и не ворую. В одной из моих детских сказок, которые я рассказывала себе на ночь, героиня сбегала из дома, её помещали в детскую комнату милиции, где милиционеры понимали, что она не преступник, а потом за ней приходила и усыновляла её учительница, и жили они долго и счастливо.

Другие предметы курса, а также факультативы, будут описаны в

последующем продолжении.

Моя мама возложила на меня ответственности родителя.

Как только родилась младшая сестра, то я стал для неё всем. Мама это называла помощью, а для меня это были возложенные обязанности. Если отказывался, то она называла меня эгоистом. Как-то я сам назвал её эгоисткой, мол, ты когда рожала второго ребёнка не знала, что у тебя работа, есть другие обязанности. На это был ответ "Какая тебе разница? Залетит от тебя девушка и узнаешь, что это такое"

Мама могла оставить меня с сестрой на целый день: нужно было её кормить, одевать, играть и подмывать. Из-за последнего сестра заработала инфекцию благодаря мне, так как я это делал неправильно. В её глубоком детстве я её ненавидел, но одна женщина мне сказала "Она не виновата, что у тебя такая мать, сделай наоборот так, чтобы она не повторила твою судьбу, ты как никак родной брат"

Когда ей было 10 лет, она сделала мне очень больно. Мама купила ей новую одежду, сестра надела её и показала мне. Сделал ей пару комплиментов и читал дальше "Войну и мир" по учёбе.

Сестра осмотрела меня и спросила:

Почему ты ходишь в дырявой одежде?
У меня нет денег на новую.
Но ты же работаешь...
Я деньги откладываю на переезд в Москву.
Знаешь, ко мне недавно подошли подруги и спросили про тебя, мол, кто ты мне. Я ответила, что старший брат, они очень удивились, так как у нас разные фамилии и ты не похож ни на маму, ни на папу. И я как-то не объяснила, что ты родной, прости, что они к тебе приставал, что ты детдомовский, это моя вина...
Ничего, переживу.

Она постояла, смотрела как я читаю и спросила:

Мы такие разные, даже по тому как ухаживают за нами. Никогда не видела, чтобы мама тебя обнимала или готовила тебе еду, если покупала одежду, то через директора, потому что ты ходил, как бомж. Это получается, что мама меня любит больше, чем тебя? Что у тебя за шрамы на спине? Что за полоски?

И тут я не выдержал:

Как ты вообще смеешь говорить мне такое?! Я угробил на тебя все свое детство, готовил тебе еду каждое утро, делал с тобой уроки с трясущимися руками и давлением 140 на 100. Понимаешь, что такое только у пенсионеров бывает? Если тебя кто-то обижал, к кому ты шла? Если мама на тебя ругалась, то кому жаловалась? Если бы я тогда не остановил мать, то у тебя тоже были такие шрамы. Когда мать меня душила, то что ты делала? Ты просто смотрела, а потом пошла жрать бутерброды, пока я сидел в кладовке и плакал. Пошла ты со своей мамашей.

Тут подходит мама, бьёт меня ладонью по лицу, я остываю, сажусь на диван и читаю дальше.

А сестра просто сделала вид, будто ничего и не было.

КОММЕНТАРИЙ Психолога Евгении Богдановой

Вы выросли в дисфункциональной семье, где была нарушена иерархия и искажены роли (в психологии это называется инверсией). Конечно, вы не должны были играть роль родителя для своей сестры. Вы были ребенком и должны были проживать свое детство. Вы сами нуждались в заботе, внимании, любви. Но вам не только не давали этого, но еще и заставляли систематически подавлять себя и отдавать тот небольшой ресурс, что есть у вас.

Вы имеете полное право злиться на мать.

И ваша злость на сестру понятна, но не оправдана, хотя вашей вины в этом нет. Дети не знают, что такое норма. За норму они принимают то, что видят в своей семье. С первых дней жизни сестра росла с осознанием, что ее любят больше, что вы обязаны заботиться о ней, ухаживать, защищать. Она не знает, что может быть по-другому, что это искажение ролей. Она не знает, что и вы нуждаетесь в заботе, понимании и защите.

То, что делала мать, действительно похоже на проявления ее эгоизма. Вам необходимо понять, что вы стали заложником обстоятельств.

Родители рожают детей для себя. Это их выбор и ответственность.

Но если родитель инфантильный, то случается то, с чем столкнулись вы: один ребенок превращается в козла отпущения, а обязанности по уходу за вторым спихивают на первого.

Вам необходимо обратиться к своему внутреннему ребенку, проработать травмы, принять и отпустить прошлое, завершить сепарацию в настоящем.

Когда-то на вас взвалили то, с чем вы никак не могли справиться. Справлялись, конечно, насколько это было возможно, но психическое напряжение от этого меньше не становилось.

Вы были ребенком, у вас не было нужных инструментов, вы не были готовы к той ответственности, к чужой ответственности.

В большинстве случаев такое «воспитание» приводит к тому, что человек запрещает себе радоваться, не умеет заботиться о себе и просить о помощи, привыкает терпеть и жертвовать собой ради других.

Если и вас беспокоит что-то из этого, обида и злость на мать, сестру, то я могу вам помочь. Чтобы стать по-настоящему взрослым и независимым, вам нужно вернуться в детство и пройти тот этап, который у вас отняли.

Много бесплатной информации по этой теме вы можете найти в моем Телеграм https://t.me/ToxParents

Роды у меня были крайне тяжёлые, и родив когда ребёнка приложили к груди я ничего не почувствовала. На самом деле меня больше волновала та боль, которую я испытывала. Меня зашивали, а я ревела навзрыд, хотя в самих родах не пикнула, а после рождения не смогла сдержаться. И когда ребёнка запеленали, взвешали и измерили рост, дали в руки моей маме (она была партнером на родах), она поднесла мне мою дочь, со словами хочешь подержать, я сказал нет чуть позже. Естественно это ее удивило.
Вот нас перевели в послеродовую палату, дали мою дочь мне в руки, что я почувствовала? Это были чувства ответственности, желание заботиться, но назвать любовью то, что я испытывала очень сложно. Лежали в перинатальном мы 5 дней и этот маленький комок становился с каждым днём роднее, мои чувства расцветали с каждым днём. С каждым месяцем моя любовь становится только сильнее. И каждый раз я думаю, разве можно любить ещё больше, это просто не возможно. Но нет это ещё как возможно, скоро меня разорвёт от любви. На сегодняшний день моей Эмилии 7 месяцев и я люблю ее больше жизни и наверное это не предел. Была ли эта любовь с первого взгляда, сказать сложно, и мне сейчас так стыдно, что я ее не захотела брать на руки сразу после рождения, и слёзы накатывают и горечь в горле когда вспоминаю.

В своих вопросах мне клиенты часто спрашивают меня:

Евгения, ну как же мне общаться с мамой если она токс?

В идеале никак не общаться, ибо как ни крути, токса не переделаешь, так как он проблем в себе не видит абсолютно. И надо понимать, что техники о которых пойдет речь ниже это не про налаживание отношений с мамой, а временная мера, пока Вы оказались в ситуации что общаться пришлось. И так, переходим к 2-м техникам:

1. Оперантное научение (или по-русски "Кнут&Пряник").

Прекращать разговор сразу, если нарушают Ваши границы.

Сбрасывать трубку и писать что, когда она будет не в токс настроении, то Вы обязательно продолжите беседу, пожелать хорошего вечера.

Если вместе живете - уходите, в подъезд, на улицу, или в свою комнату, и обязательно писать доброжелательное сообщение, что когда она отойдет от токсичности, Вы обязательно поговорите.

И наоборот, поощрять хорошее отношение, давать ресурс восхищения, похвалы. Иначе говоря, дрессировка. Теперь Вы управляете Вашим разговором. И при этом не нарушая чужих границ.

2. Повышенная значимость себя.

Намеренно показывать как другие люди нуждаются в Вас, намеренно во время разговора, говорить что Вам звонят или пишут или срочно нужна Ваша помощь.

Указывать на ограниченность Вашего времени. И показывать намеренно, что ей повезло, что у нее такой ребенок, что у нее могут быть привелегии, а могут и не быть.

Конечно, я понимаю что Вам страшновато начинать общаться с токсо-мамой, и другими токсо-личностями в таком ключе, но, поверьте, стоит попробовать.

P.S.: Не бойтесь, я с Вами. Токсы , на самом деле ещё те трусы с тучей тараканов и комплексов. Поэтому главное - это понять принцип их дрессировки.

Так же хочу поделиться с вами убеждениями жертвы/неудачника/бедняка и контрубеждениями к ним. Уверена, это будет полезно многим:

Не говорите: «Я ВИНОВАТ»

Скажите: «ЭТО НОВЫЙ ОПЫТ» Перед кем вы виноваты, за что и по каким законам? Kтo то может ответить, что правильно, а что нет? Нет проблем, ошибок и прочих угнетающих разочарований, а есть опыт. И, если им правильно пользоваться, он становится позитивным.

Не говорите: «МНЕ ЖАЛЬ»

Скажите: «СОЧУВСТВУЮ» Жалость принижает другого человека или вас самих. Не стоит ставить себя выше других или быть жертвой. Вы сочувствуете переживаниям близкого человека- говорите так, как есть.

Не говорите: «У MEHЯ НЕТ ВРЕМЕНИ»

Скажите: «Я СДЕЛАЮ ЭТО ПОЗЖЕ» Вы обращали внимание: как только перестаешь упоминать о нехватке pремени, оно постепенно начинает появляться? Если в ваш распорядок дня не входит выполнение просьбы коллеги или друга, сообщите об отсрочке и помогите позже. Распределяйте время грамотно, и тогда его хватит на все.

Нe говорите: «Я НЕ МОГУ СЕБЕ ЭТОГО ПОЗВОЛИТЬ»

Скажите: «Я готов для этого» Часто эта фраза мелькает в разговорах об ограниченном бюджете, но, употребляя се, мы еще сильнее загоняем себя в рамки. Зачем? Ведь так мы программируем себя на то, что не получим чего то никогда. Если вы готовы и хотите добиться большего, начните использовать все шансы!

Не говорите: «Я ПОПРОБУЮ / ПОСТАРАЮСЬ»

Скажите: «Я СДЕЛАЮ ЭТО» Первый вариант снимает с вас ответственность за результат. Так вы внушаете себе неуверенность в собственных силах. Будьте решительны и непоколебимы. Совершите ошибку получите опыт, закончите дело-станете на ступень лучше себя вчерашнего.

Не говорите: «ВСЕ НОРМАЛЬНО»

Скажите: «ВСЕ ХОРОШО» «Нормально» звучит как что-то между "никак» и "отстань». В первом случае рам стоит пересмот- реть свою жизнь и отношение к ней. Мысленно же говоря «отстань", вы попросту отшиваете человека. Если не хотите общаться- скажите прямо. Если не хотите вязнуть в «нормальной» жизни- растите.

Не говорите: «Я ДОЛЖЕН»

Скажите: «БЫЛО БЫ НЕПЛОХО», «Я БУДУ РАД» Чувствуете, как меняется посыл к действию? Делайте то, что хотите именно вы Эта жизнь только ваша, и в неи никто никому ничето не должен. Эту аксиому настоятельно рекомендуется усвоить каждому.

Не говорите: «Я УСТАЛ»

Скажите: «МНЕ НУЖНО ОТДОХНУТЬ» Слова об усталости несут негативную окраску. И, напротив, желание отдохнуть говорит о благодарности и позитинном настрое. Поменяйте формулировку на одну неделю и понаблюдайте за своим состоянием.

Много бесплатной информации по этой теме вы можете найти в моем Телеграм https://t.me/ToxParents

Название квеста: "Береги здоровье смолоду"

Для излечения от "букета заболеваний" мать повела меня к "фитотерапевту". Его звали Д.В.Л., он был то ли старшекурсником, то ли ординатором местного медицинского института, а приём вёл в подвальном помещении клиник этого самого мединститута, по вечерам. По пути до точки рандеву с великим целителем мать подавала на мой аудиовход стандартные излияния о страхе темноты и грязи. Затем, новый поток жеманно-мистических жалоб -- о страхе "ходить под землёй" -- был перенаправлен на "фитотерапевта" (далее ФДВЛ), когда он повёл подвальными коридорами в свою "приёмную", в то время как я выражала непритворный восторг от подземных лестниц и лабиринтов.

ФДВЛ долго разговаривал с матерью и со мной; мать, поджимая губы в нарочито стеснительной улыбке, рассказывала о моём "трудном характере", помимо "болячек". ФДВЛ в ответ рассказал о своём 5-летнем сыне, который после "воспитания" ремнём за шалости (ударял родителя "в шутку" во время его, родителя, разговора с кем-то) скрутил свои вещи в узелок и собрался уходить из дома. ФДВЛ сказал, что уйдя из дома сын сможет жить только бомжом, после чего тот передумал. Меня спросили, что бы сделала я -- я поступенчато ответила "дать сдачи"/"сделать дополнительное приспособление, компенсирующее недостаток физической силы и дать сдачи"/"дождаться, когда стану сильной и дать сдачи". После безуспешных попыток меня переубедить ФДВЛ предложил взять шефство над его сыном, от чего у меня закрались подозрения в искренности этого дядьки.

Но подозрений у матери ФДВЛ не вызвал, даже когда сообщил, что гарантированно избавит меня от "повышенного внутричерепного давления" по своей авторской методике.

Авторская методика избавления от всех болезней заключалась в том, что автор садился за стол и поочерёдно нюхал баночки из-под детского питания, наполненные фитопродуктами (растёртые сухие травы и семена, цедра апельсина и т.д.), пристально глядя на пациента (меня) и спрашивая, что я чувствую, когда он нюхает ту или иную баночку. Я честно называла весь спектр мимолётных ощущений, и время от времени фитотерапевт отставлял выбранную баночку, а также чертил линии шариковой ручкой по моим предплечьям и голеням. После проведённого исследования он отсыпал несколько порошочков по отдельным бумажкам и выдал указания: сшить из натурального материала 4 полоски ткани, на которые в строго определённое время 2 раза в сутки надо насыпАть порошки, пропитывая ткань водой, чтобы порошок не стряхивался, и прикреплять к отмеченным ручкой местах на моих конечностях на 15 минут.

Мать сшила из моих старых пелёнок указанные конструкции, и у неё появился новый повод для претензий ко мне -- что я "не слежу за временем" для выполнения "лечебных процедур".

Лечебные процедуры предписывалось выполнять 2 недели, после чего снова посетить "фитотерапевта" для контроля результатов. Оплата услуг полагалась после второго посещения, чёткая сумма не проговаривалась. Успех авторской методики оценить не удалось, так как после взятых с матери 300р. она резко передумала ей следовать и посещать ФДВЛ.

Игры разума (его отсутствия)

Однажды мать рассердилась, что я снова просрочила сеанс прикладывания мокрой сухой травы почти на час, и по своему обычаю решила показательно "выбросить в мусорное ведро" все целительные средства. Я резко вскочила, чтобы помешать ей, случайно попав головой по пакету с порошками, моя голова встретилась с крайне агрессивной баночкой из-под детского питания, только и поджидавшей, кому бы пустить кровь. Мать сначала говорила, чтобы я заткнулась, потому что "в пакете всё мягкое", а завидев кровь, начала хаотично совать полотенце в область моей верхней части тела, ахая и охая. Впоследствии она не единожды рассказывала всем знакомым, как она "почти упала в обморок", потому что "боится крови". Мать сразу же положила меня в кровать и начала заглядывать в новое неестественное отверстие, чтобы посмотреть "насколько там глубоко", параллельно названивая своей матери. Посовещавшись с помощью визгов, воплей и обвинений (которые мне часто приводили в пример -- "вот баааабушка тебя всегда защищает, она же тебя так люююююбит, а вот тыыыы...!!!"), мать повезла меня в травмпункт, и по пути елейным голосом попросила сказать, что мы "так играли", ведь она меня не била и не собиралась ударить -- ну зачем же кому-то знать, что у нас был очередной скандал? Я честно отыграла роль "неаккуратного участника игры", не ощутив никаких неудобств -- ни от обсуждения врачей надо или не надо зашивать, ни от зелёнки, ни от давящей повязки -- ни от чего, кроме присутствия матери. Когда мы ехали обратно в автобусе, мать сказала: "Вот видишь, что бывает, когда ты неправильно себя ведёшь. Ведь это всё из-за того, что ты не уследила за временем".

На следующий день мы поехали в филармонию, на очередной тошнотворный концерт по абонементу, где встретили мою учительницу музыки, которой мать рассказывала, как именно и насколько она испугалась за меня. Радуясь тому, что окружающие видят последствия "неаккуратной игры", от чего мать пугается и снижает претензии, весь скучный концерт я сидела принципиально неподвижно, в колючем красном "выходном" платье с белым кружевным воротничком, который я ненавидела ещё больше, чем платье. Я в принципе не любила на себе кружева, "пелеринки", "палантины", бантики, брошки, "напуск" на кофте и т.д. -- к тому времени мать навязала крючком ещё пару съёмных кружевных воротничков и с помощью угроз ("иначе мы никуда не пойдём!", "я кому сссказзззала, подойди сюда!!!", "а ну быстро подошла, иначе я не знаю, что я щас сделаю!!!") привязывала их на меня.

"Играли неаккуратно" мы регулярно и по стандартным схемам.

1) Мать начинает с вопроса о плохо помытой посуде/упавшим на пол волосам/пыльных уличных ботинках/недостаточном времени игры на фортепиано. Продолжение следует в виде криков и беготни вдоль вагонов трамвая (проходных комнат квартиры) туда-сюда. Затем мать начинает упоминать, как "другие" относятся к "своим родителям" и как их уважают. Постоянные персонажи -- некий мальчик и его мать-алкоголичка, к которой он ластился и закрывал собой, чтобы люди не увидели алкогольное опьянение матери. Со временем у матери выкристаллизовался эталон: "Мне что, нужно было быть пьяницей, под заборами валяться в беспамятстве, чтобы ты ко мне хорошо относилась/любила/уважала? Мне такой надо было быть, да???" -- предъявляла мне мать вплоть до момента полного разрыва отношений с ней.

2) Затем мать начинает вспоминать о тяжести жизни своей матери, вытягивая шею в мою сторону и тыча пальцем, в то время как её дряблый подкожный жир на трицепсе болтается в разные стороны, а молочные железы и висящий живот ищут выхода из рваной сорочки/пожелтевших дырявых трусов и рваной майки: "Моя мать... Вот моя мать... Она кусочки собирала по деревне, ей жрать нечего было!!! А тыыыы... Живёшь на всём готовом, ничего тебя делать не заставляют, у тебя всё есть!" Детали одежды приведены не только для образности: в ящиках нового комода (ненавижу это слово) -- который был куплен в комплекте с двуспальной кроватью, шкафом и 2 тумбочками, сделанными из "натурааааального" дерева, с псевдозолотой фурнитурой в виде завитушек, в комплект к которым было куплено 2 деревянные люстры -- лежала пара пачек новых трусов. При этом мать предпочитала носить дома сорочки, порвавшиеся от старости, -- синтетические чехлы длиной до колен, со швом под вместилищами для молочных желез, на 2 бретелях, с кружевами по верху и низу чехла. В одну из "неаккуратных игр" я зацепилась рукой за рваное кружево, и один из чехольчиков для молочной железы оторвался от сорочки. Мать бегала за мной, тряся освобождённой частью тела и орала: "Вот, смотри, ты добилась, ты порвала мне сорочку, мне теперь не в чем ходить, смотри, это тыыы всё сделала, тыыыы оставила меня без одежды, такой сорочки сейчас нигде не купишь!"

3) Я отвечала, что не делала что-то/сделала нечаянно/не заметила/мне надоели крики матери, она начинала подбегать всё чаще и чаще, ближе и ближе, подставляла своё лицо как можно ближе к моему, начинала махать серо-бурой тряпкой для мытья посуды/серой тряпкой для пола. Такое развитие событий происходило при любой моей реакции: молчание/оправдания/слёзы/"отстань от меня"/"я тебя не слушаю"/"ты мне надоела". После достижения некоторого порога близости её лица к моему или задевания тряпкой, я отталкивала её и убегала в другую комнату. Она бежала за мной с криком: "Не сметь бегать по квартире!!! Я сказала не сметь!!!", продолжая махать тряпкой, стараясь схватить меня за волосы/задеть ладонью по губам/щеке/затылку/ягодицам. Я злилась и говорила, что ей меня не поймать, и я всегда буду отбиваться. Я использовала все способы "убегания от взрослого", которые видела по постоянно включенному  телевизору и выработанными самостоятельно; научилась выставлять руку, чтобы при ударе тряпка наматывалась мне на руку, и я вырывала её из рук матери, и никогда не прекращала сопротивление. Специально наносить мне заметные повреждения мать боялась, а мелочей не боялась я. Мать видела, что в процессе убегания я могу сильно удариться/упасть, при этом не изменившись в лице и сразу встав в "боевую" стойку -- было в очередной раз понятно, что физической болью меня не задавить. Мать подбегала к журнальному столу из "натурааааального" дерева, который она выпросила у своей матери в дополнение к остальной "натурааальной, хорошей" мебели, и начинала оглаживать его выгнутые наружу ножки, за которые я неизменно задевала в процессе убегания, -- проверяя, не испортился ли стол, и причитая о его цене и жизни своей матери. Также, мать причитала, что я выбила всю шпатлёвку из пола, прыгая по нему, которую её мать наносила "стерев пальцы до мяса". Её мать действительно долго затирала щели в полу комнаты, где стоял журнальный столик, по своей инициативе, почему-то работая даже без простейших рабочих перчаток, и отказываясь от еды, которую готовила мать.

4) Моё убегание от матери имело 3 наиболее частых возможных исхода: в первом я получала внешне заметное повреждение, отшатнувшись от замАхов матери/вырываясь из её рук/иначе уворачиваясь от неё -- например, удар затылком о новую чугунную ванну, временно стоявшую в коридоре, с появлением значительной шишки. Тогда мать начинала ахать и охать, иногда со словами "как теперь бабушке расскажем/не будем бабушке рассказывать", одновременно обвиняя меня в случившемся. Во втором исходе мать зажимала меня в углу, прижав мои руки и ноги к стене, и начинала угрожать самоубийством, бегая глазами по моему лицу и шипя через зубы и сводя губы, разбрызгивая вспенившуюся слюну. Угроза была следующего вида: "Или ты сейчас заткнёшься, или я убью сначала тебя, потом себя... Нет, я убью себя, а ты это будешь видеть! Ещё только один звук от тебя донесётся, и я убью себя! Вот бохххом клинусь ((размашистый крест)) -- я себя порешу! Порешууууу себя, и всё, жить тебе свобооодно, вольгоооотно будет! Радоваться будешь, когда я убью себя! Так всем подружкам и скажешь -- наконец-то моя мать себя убила! Праздновать будешь на моей могиле! Давай, начинай, празднуй!"

Третьим был вариант "сдать в психушку": мать начинала звонить, "вызывая перевозку", со словами "сейчас за тобой приедут санитары, скрутят, будешь там ходить в смирительной рубашке, и поддерживать чистоту не надо будет -- там все в одинаково грязном и обляпанном ходят." Я говорила, что как только там увидят, что я веду себя спокойно, в психушку отправится она, а меня, возможно, усыновит кто-нибудь из персонала/посетителей. Пару раз мать бегала за мной с мини-видеокамерой (купленной по желанию матери) -- "заснять, какая ты буйная, чтобы тебя забрали/показать всем твоим девочкам." В какой-то момент я встала ровно, и глядя в камеру стала говорить, что мать надо мной издевается, угрожает, унижает и заставляет плакать.

Теперь меня не смущает никакая видеокамера (особенно такого же образца), направляемая на меня для сбора возможного компромата.

Когда мне было чуть более 20 лет, психиатрическая скорая забрала мать матери, по вызову ранее прибывшей полиции (немного перебравшая родственница сообщила от соседей, что мать матери не выпускает её из своего дома или что-то вроде того). Мать забрала свою мать из психбольницы под расписку.

Более редким был четвёртый исход, когда мать угрожала "уйти из дома навсегда", иногда он совмещался с исходами 2 и 3, мать начинала "звонить в такси", а я говорила, что "пошлю твой таксёвник куда подальше", беспокоясь о пустой растрате денежных средств. Иногда мать говорила, что будет жить в гостинице до тех пор, пока у неё хватит денег, а я за это время должна буду должна "убраться отсюда", причём не "к бабушке", а вообще в неизвестном направлении.

"Пояснение за одежду" (с)

Сорочки матери, как и множество других вещей, были "привезённые из Чехословакии/ГДР/..." Вещи были или очень неудобными, или некрасивыми, или непрактичными, или в комбинациях, но они всегда ставились в пример современным. В мои 7 лет мать потащила меня в только что появившийся местный ТЦ круглой формы (который в настоящее время решили снести), в детскую секцию, где примеряла на меня "качественную" одежду по заоблачной цене. Надо отметить, мне всегда было крайне неприятно, когда мать или её мать натягивали на меня одежду, а потом требовали "повернись, покажись" и охлопывали, одёргивали, расстёгивали воротничок и "делали напуск" на одежде, комментируя мой внешний вид. Больше всего в эти моменты мне хотелось так ударить им по рукам, чтобы они больше никогда не протянули их ко мне; стянуть с себя колючее/кружевное уродство, надеть удобные штаны и нормальную рубашку, заправив её покрепче, и убежать от матери и её матери. Мать вышла из секции с белоснежными шортами, летним костюмом "широкие штаны-с-пришитой-несимметричной юбкой+футболка+жилетка" и "натурааальным" раздельным купальником для меня -- мать хотела мне новые шорты, взамен единственных и уже очень коротких, летней майки "пусть всегда будет солнце" (надпись на майке) и купальник (синтетический, который продают на рынке -- "вреден для тела"). В новых шортах нельзя было: играть в мяч, перепрыгивая через него после удара мячом об стенку; класть руки в карманы (этот запрет относился к любой одежде, но к белой -- особенно); садиться на уличную лавочку; прислоняться к чему-либо, что могло запачкать шорты. Можно было только "ходить по улице, гулять/бегать, ничего не касаясь". Понятное дело, что несмотря на попытки "некасания" шорт, они покрывались серым налётом после дуновения ветра (это было одним из аргументов матери не пускать меня на улицу -- там "пыль-грязь"), и после очередной прогулки, выбитой мной, мать снова устроила "неаккуратные игры": "Посмотри-ка, все шорты изгадила, весь день мне изгадила! Всё! Всёёё!!! Теперь мы никуда не пойдём, ни к какой бабушке мы не идём! Всё! Опять устроила! Ты посмотри, что она устроила мне снова! Я все руки отстирала, а она... Все шорты, всеееее, этого ж не отстираешь!!! Я с тобой такой никуда не пойду!!! Всё, мы никуда не идём, и это сделала ты!!!"

Над костюмом-с-юбкой-пришитой-к-штанам другие дети даже не знали, как именно смеяться. Я считала костюм уродством, а мать говорила, что он "модный", и рвалась прицепить к нему брошку/значок, чтобы он стал ещё "моднее". Футболку и жилетку от этого костюма, купленного в мои 7 лет, в последний раз я надевала в 15 лет, находясь на летней университетской практике (2003 год). Остальные футболки там у меня были: 1) 2 белые, стандартные унисекс, на 6 размеров больше моего, купленные "про запас", потому что были; 2) 1 зелёная унисекс, купленная для выступления с университетским хором, найденная мной за 60 рублей -- из-за такой суммы мать перестала причитать, что у неё нет денег покупать мне новые футболки за 2 дня до выступления; 3) 1 дедушкина, большая и ему, и мне, отданная мне ввиду нелюбви дедушки к голубому цвету, но любви ко мне; 4) 1 футболка, купленная за 80р. для физкультуры, без резинки в области шеи, вторая снизу по цене и снова найденная мной. Потому что первая снизу (60р.) с надписью "Rio" была слишком тонкой, т.е. её невозможно было бы носить дольше нескольких раз без зашивания; 5) женский набор футболка-бриджи в обтяжку, купленный за 250р. Купить пп. 4 и 5 для меня захотела мать, потому что в 15 лет у меня не осталось летней одежды, даже с учётом содержимого шкафов до моего рождения, а нормальные шорты (с кучей карманов, плотные, удобные) мать по-прежнему не хотела покупать, со словами: "я не буду покупать тебе мужичьи шорты, не будешь рядом со мной в таких ходить".

Одежду мне покупали ту, которую хотела мать, и тогда, когда она считала это нужным.

К моим 9 годам мать захотела приобрести мне летнюю одежду, в результате чего я 3 летних сезона носила ярко-оранжевый (нелюбимый цвет) сарафан-разлетайку (больше не строгих юбок я не любила только сарафаны) без карманов (но с увеличивающимися и даже отстёгивающимися бретелями), хотя на вопрос "что ты хочешь" я ответила "штаны защитного цвета с карманами", которые, к тому же, были дешевле сарафана. Продавец предлагал продать матери то, что хочу я, но мать, жеманясь, сказала: "Фуууу, нееет, мне лучше знать, что покупать для _своего_ ребёнка."

Я не просила регулярно покупать мне одежду, потому что: 1) считала, что нехорошо "тянуть деньги" , не зарабатывая их самостоятельно; 2) не хотела "влезать в долг" перед матерью и её матерью; 3) отсутствие любимой одежды вносило дополнительную степень свободы -- мать не могла угрожать, что порвёт её/не позволит мне носить; 4) всё равно желаемое не купят, только прогонят через унизительные примерки, охлопывания, одёргивания, комментарии и насмешки над моим вкусом при посторонних и без, и т.д.

Моя одежда, надетая первый раз с 7 до 15 лет (школьные годы), не упомянутая ранее:

1) трусы и майки (нижнее бельё), купленные "на вырост", без украшений, унисекс, из них 2 пары "красивых" трусов (1, красные в горошек, подарок крёстной, 2 -- с рисунком в виде бантиков), впоследствии -- однотонные однотипные трусы минимального размера, из ранее сделанных запасов в виде наборов трусов 5 разных размеров. Ни одной пары "красивых"/любых других трусов до 16 лет мне куплено не было (после 16 я стала получать стипендию). ОК.

2) Носки -- купленные без меня, на вырост, про запас, -- "девчачьи ажурные" и простые белые/голубые унисекс. Единственные носки, купленные по моему выбору до 16 лет -- сиреневые с бантиком, которые я считала "красивыми" и очень берегла. Носила их до полного разваливания.

После детских носков я носила дедушкины, его нелюбимых цветов -- которые были моими любимыми (и цвета, и носки, и дедушка -- любимые). ОК.

3) Колготки простые, с 2 швами сзади -- сначала детские, потом "севшие" матери, потом -- те колготки матери, которые на неё не налезали. ОК -- если под джинсы, то не видно, неудобством можно пренебречь.

4) Вязанные матерью зимние штаны, которые продувались, сползали и расползались по всем швам каждый день. Зимой предписывалось носить юбку с этими штанами; в 13 лет, мне купили колючие шерстяные гамаши, которые мать требовала носить в школу зимой (видна из окна) и снимать за шкафом (в 10 классе, при других учениках -- я выбила своё право ходить в школу к 10 классу). Утеплённые джинсы или джинсы+тёплое бельё не рассматривались.

Не ОК -- неудобно, непрактично, некрасиво, при наличии других вариантов за те же средства.

5) Школьная форма от фабрики "Красная звезда", синяя, пиджак с юбкой-сарафаном (покупалась 2 раза, разных размеров). При наличии "мальчиковой" формы, т.е. штанов, которые удобнее и теплее для зимы, а также нравились мне больше, по той же цене -- наполовину ОК.

6) 3 пары джинсов с 9 до 15 лет -- первые джинсы+джинсовую рубашку мать купила по своей воле (я упорно отказывалась) и по наименьшей по рынку цене. Рубашка была куплена "на вырост", поэтому я постоянно носила её вплоть до 16 лет, затем использовалась в качестве рабочей одежды. Джинсы были куплены на рынке, куда мать предпочитала ходить "рано утром, пока народищу нет", т.е. когда часть продавцов ещё выкладывала товар. Вторую пару джинсов (следующую по размеру) я увидела на распродаже, за 99 рублей. Третьи джинсы были также куплены на распродаже. Джинсовая одежда была единственной нормальной одеждой из всего, что я носила, наравне с футболками-унисекс. ОК.

7) Весенне-осенние куртки -- купленные "на вырост" в мои 6 лет розово-фиолетовые куртки разных размеров, один размер даже пришлось продавать. С кучей карманов, в которые запрещалось что-либо класть "кроме носового платочка". Носила их с 7 до 11 лет. Практично, достаточно удобно, мои вкусы могли бы и потерпеть с учётом "финансово тяжёлого времени", но... В это же время мать захотела себе длинное кожаное пальто, естественно, из "натураааальной" кожи. И на него средства нашлись. Думаю, что на удобные куртки с рынка защитной или тёмной расцветки средства тоже бы нашлись, но...

Наполовину ОК по этому пункту.

8) Зимние шубы, вплоть до 15 лет, из "натураааального мутона". От которых оттягивались плечи вниз, ветер задувал во все возможные места, двигаться было неудобно, "портить мех" снегом было нельзя, а внешне для меня это был полный позор -- я и сейчас считаю ношение шуб вне эвенкийских посёлков и т.п. позорной блажью. Кроме того, всё "девчачье-разлетающееся", с "подолом и пелеринкой" вызывало у меня отвращение всегда, в том числе и чисто по удобству.

За деньги, выкинутые на шубы (хоть и строго по вырастанию), можно было приобрести куртку+утеплённые/плотные штаны и успешно носить несколько зим.

Мать вопила, что не даст мне отморозить женские половые органы в короткой куртке, поэтому она готова выложить значительную сумму только на длинный женский пуховик, и не на грязном рынке. К тому моменту я с радостью бы прицельно отморозила, отбила и выкинула "священную корову" в виде женских половых органов и длинных волос, чтобы они больше не мешали мне жить. От пуховика я, естественно, отказалась; летом уговорила мать зайти на распродажу женского пальто и выбрала там наиболее строгое+наинизшее по цене. Его я носила 1 сезон в университете, накопив к следующему со стипендии на первую в своей жизни зимнюю куртку-трансформер. Я носила её во все сезоны, подправляла замки плоскогубцами, подшивала карманы/подкладку, вшивала вручную резинки в растянувшиеся части рукавов, и торжественно передала её товарищу в качестве рабочей одежды около года назад.

Зимнее пальто в отличном состоянии осталось, мать его носит сама; все "детские" шубы остались в хорошем состоянии, какие-то из них мать продала/отдала.

Полностью не ОК по данному пункту: перерасход средств и моих нервных клеток.

9) К какому-то из праздников мать спросила, что я хочу. Я ответила "голубую шапку", имея в виду форменную армейскую, где мех был голубоватым. Мать спросила: "Из голубой норки, что ли?" Я пояснила, мать сказала, что не будет такую покупать, а хочет купить мне шапку из меха енота. Мать притащила меня в магазин и стала примерять на меня огромную дамскую шапку с "лапками", по невероятной цене. Я отказывалась и сообщала, что не буду _это_ носить, но мать всё равно купила это уродство, ради которого убили енота (или нескольких), чтобы чья-то башка выглядела непропорционально огромной по сравнению с телом, а в проём для лица задувал ветер и гулял в ушах.

Когда мать покупала шапку, ей неправильно дали сдачу -- она недосчиталась 50р. Мать сказала мне, чтобы я не рассказывала бабушке про этот эпизод. Мать получала деньги от своей матери и отчитывалась перед ней за траты, при этом не пытаясь зарабатывать больше/тратить меньше.

Данная шапка по факту мне нужна не была, меня силой заставляли надевать этот предмет одежды, хотя и простая вязаная защищала от холода вполне достаточно. В 15 лет, когда мать пришла со мной записывать меня на курсы (оказавшиеся для меня бесполезными) перед поступлением в вуз, я была в этой шапке и с накрашенными губами. Мне до сих пор стыдно за свой внешний вид тогда, и его позорность подтверждает изречение сотрудницы, к которой пришли за консультацией, на какой факультет лучше подавать документы: "Ну она же не бууудет работать по специаааальности, закончит потом какие-нибудь бухгалтерские куууурсы..." Сейчас мне очень хотелось бы припереть ту сотрудницу к стенке со словами: "Ну, и кому ты тут прочила карьеру бюстХальтерши?! Кто тебе позволил ТАК унижать абитуриентов, даже если у них стереотипно "девочковый" вид, уродская одежда и неуверенное выражение лица?! Сейчас сможешь мне то же самое сказать?!" Возможно, я даже встречаю её иногда -- но хорошо, что память на лица у меня отвратительная.

Шапка осталась у матери, она иногда носила её, может, носит и сейчас.

Поностью не ОК -- непрактичная некрасивая вещь не более чем для выпендрёжа,  стоившая уйму денег, на которые можно было бы купить мне и желаемую шапку, и ещё на кучу вещей осталось бы.

10) Футболки и блузки, которые матери не нравились/стали малы/постарели, 70-х и 80-х гг. Я на полном серьёзе примеряла её платья в 11 классе, чтобы не тратиться на платье для выпускного (безусловно, о брючном костюме не выпускной можно было и не мечтать); капроновые колготки из старых запасов.

11) Остальная одежда, купленная мне с 7 лет по окончание школы (середина 15 лет, 2002 г.), не упомянутая ранее: белая блузка с бантом на шее (40р., 1995 г.), сплошной детский купальник (40р., 1995 г.), костюм юбка-пиджак (около 800р., 2000г.), рубашка (450р., 2001 г.), строгая футболка GAP (около 200р., 2000г.), вельветовые брюки (500р., 2001 г.), блузка с блёстками (около 400р., 2001г.), платочек на шею (подарок на какой-то праздник), 2 белых лифчика и 1 чёрный (по 40-60р., 2000-2001 гг.) -- после того как я отказалась носить минимальный родительский лифчик.

Как на мой внешний вид реагировали сверстники; как пугаются дети, если другой ребёнок не реагирует на открытое отщипывание кусочка кожи ногтями, расцарапывание, пинки или хват за волосы; как научиться бегать по 3км в туфлях, не имея спортивной обуви, -- будет в

последующем продолжении.