Реклама русской классики
MistressNes show
В списке финалистов конкурса «Короткий список, или Саламандра» я себя не обнаружила.
Впрочем, было бы странно, если бы нашла. Ведь я дописывала текст в последние дни приема работ с такой скоростью, с какой некоторые люди заказывают роллы. В общем, очень спешила, чтобы успеть хоть как-нибудь. «Как-нибудь» и вышло😁
Зато теперь есть время распечатать, перечитать текст, подумать над тем, что же с ним не так, и дождаться списка полуфиналистов (тех работ, которым немного не хватило, чтобы попасть в короткий список).
Сама рукопись о взрослении без героизма, с нежностью и абсурдом, для подростков. Сейчас это моя любимая история, потому что честная, контрастная и с сумасшедшинкой. В общем, как и жизнь! Немного грустно оттого, что не получилось. Но это справедливо
Ездили по делам в центр города. Решили срезать путь, когда шли пешком. И увидели карту с заповедными кварталами.
Решила поделиться с вами несколькими фото.
Среди разобранных старых тетрадей я нашла пачку листков, исписанных неровным подростковым почерком. Это была она — моя первая «настоящая» книга. Конечно, не первая вовсе: до этого были десятки обложек с выведенными каллиграфическим почерком громкими названиями и именами вымышленных издательств. Но именно эту историю я почему-то считала главной.
Я не помню, сколько мне было лет. Четырнадцать? Пятнадцать? Но я помню жгучую, до боли физической, потребность писать. У меня не было ни малейшего понятия о том, как это делается. Что такое «конфликт»? Зачем нужен «загулявший персонаж»? Что вообще бывает за жанры, кроме «про любовь» и «фэнтези»? Моим единственным инструментом было желание и наивная вера в то, что если очень сильно захотеть, слова сами сложатся в роман.
И вот он, этот роман. История молодого парня из маленькой деревушки, который жил с тяжелобольной матерью. Я даже не помню, сколько ему было лет — «совершеннолетний», это для меня тогда было магическое слово, означавшее «взрослый, самостоятельный, может принимать решения». Его мама умирает. Помню, как я старательно выписывала сцену похорон: серое небо, черные платки соседок, гроб, опускаемый в сырую землю. Слова поддержки, которые только подчеркивали одиночество.
А потом — решение. Решение, которое мне, городской жительнице, казалось верхом смелости: продать родной дом и уехать в город. Позвонить по объявлению, купить билет на поезд и начать все с чистого листа.
И следующее, что я помню, — это поезд. Я с наслаждением погрузилась в атмосферу. Я писала о стуке колес, о том, как он пьет чай из подстаканника, смотрит в окно на мелькающие телеграфные столбы и леса, уходящие в бесконечную даль. Я пыталась передать чувство движения, надежды и легкой грусти. Запах дыма и металла, ощущение пути.
А дальше — ничего. Белый лист. История обрывается на полуслове, посреди этого чаепития в купе судьбы.
Сколько лет я винила себя за эту тетрадку? За то, что не хватило упорства, что я «бросила», что не смогла довести до конца. Она была символом моей несобранности и нереализованной мечты.
Но сейчас, держа в руках эти пожелтевшие листки, я вижу совсем другое. Я не бросила книгу. Я просто не знала, что делать дальше. Мой герой доехал до города, а у меня не было карты этого города. Не было знаний, опыта, понимания, что с ним должно случиться. Моя фантазия могла нарисовать прощальный взгляд на родной дом, но не могла придумать ему новую жизнь. Потому что для этого нужна была та самая жизнь — моя, еще не прожитая.
Я думала, что храню историю о парне, который потерял мать и поехал в город. Но теперь я понимаю, что это была история обо мне. О девочке, которая пыталась через письмо понять взрослые эмоции — потерю, одиночество, решимость. Она писала не книгу, а себя. И та сцена в поезде — это и есть самое главное. Не финал, а суть. Момент, когда ты уже оторвался от прошлого, но еще не приехал в будущее. Все возможно, все впереди, и от тебя зависит, каким будет твой новый город.
Я так и не написала ту книгу. Но, возможно, она и не должна была быть написана. Ее предназначение было в другом — стать моим первым, самым честным и ничем не скованным порывом к творчеству. Чистой энергией «хочу», без оглядки на «как».
Так что я не храню эти листки как свидетельство неудачи. Я храню их как билет. Билет в тот самый поезд, где пьешь чай и смотришь в окно, еще не зная, что ждет тебя на конечной станции. И, кто знает, может быть, мой герой все-таки доехал и нашел свою новую жизнь. Такую же, какую нашла я, повзрослев. Просто это уже другая история.
Энсела Элгорта ждет веселое путешествие.
Энсел Элгорт («Малыш на драйве») и легенда Голливуда Ширли МакЛейн («Телохранитель Тесс») получили главные роли в комедии Lucy Boomer. Режиссером проекта выбран Ховард Дойч («Девушка моего лучшего друга»).
Фильм, основанный на книге Расселла Хилла, рассказывает о Джеке Ричи (Элгорт) — неудачливом писателе, подрабатывающем преподавателем в местном колледже. И вот однажды он видит для себя шанс: 93-летняя Люси Бумер (МакЛейн), бывший секретарь четырех президентов США, соглашается дать интервью для его книги. В обмен на ее откровенные дневники Джек помогает Люси сбежать из дома престарелых в Санта-Фе и отвозит ее домой, в Северную Дакоту.
Съемки ленты начнутся в феврале.
Знаете, есть книги, которые вроде бы простые с виду, а заходят в самую душу. Вот лесковский "Очарованный странник" - из таких. Читаешь и будто слышишь неторопливый рассказ где-нибудь на пристани, пока ждёшь пароход. История как история - про русского мужика, про его мытарства. А потом понимаешь: это же про нас всех, про нашу незамутнённую совесть.
Иван Флягин - не святой, нет. Грешил много, пивал, в драках бывал, на совести у него и смерть случайная есть. Но в том-то и сила лесковской правды, что он показывает живого человека, а не иконный лик. Такого, который и ошибается, и падает, но встаёт - и снова идёт. Потому что в глубине души у него компас нравственный есть, он его нигде не терял.
Флягин - вечный странник. Но странствие это не просто так, от безделья. Это поиск. Сам он, может, и не осознаёт, чего ищет. А ищет он, если разобраться, смысл. Зачем живёт? Почему страдает? Где та правда, ради которой стоит терпеть?
Лесков проводит своего героя через всю Россию. Был он и кучером у барина, и нянькой при малом ребёнке, и в солдатах служил, и в плену у татар был, и в монастыре послушником. Казалось бы, какая связь между этими этапами? А связь - сам Флягин, его душа, которая через всё это проходит и остаётся собой.
Вот что удивительно: где бы он ни был, что бы с ним ни случалось - он не озлобился. Не очерствел. Как был открытым миру, так и остался. Это ли не чудо?
Современному человеку многие поступки Флягина могут показаться странными. Ну вот зачем ему, например, рисковать жизнью ради незнакомых людей? Или отдавать последнее, когда самому бы пригодилось?
А он просто не может иначе. Доброта для него - не подвиг, а естественное состояние. Как дышать. Не задумывается он, выгодно это или нет, что скажут люди. Сердце подсказывает - и он слушается сердца.
Лесков как будто хочет сказать: настоящая нравственность - она не в умных книжках прописана, а в самой природе человеческой. Надо только суметь её в себе расслышать под суетой житейской.
Флягин - мужчина крепкий, богатырского сложения. Мог бы силой добиваться своего. Но настоящая-то его сила в другом. В смирении. В умении принять свою судьбу, какой бы горькой она ни была. В способности прощать. В готовности помочь даже тем, кто когда-то сделал ему плохо.
Вспомним историю с цыганкой Грушей. Полюбил он её всей душой. А когда увидел, что мучается она невыносимо, взял и сам её убил - чтобы избавить от страданий. Страшный поступок, грех тяжкий. Но как же ему иначе-то было? Лесков не даёт готовых ответов. Он показывает: жизнь сложнее любых правил. И человек иногда оказывается перед выбором, когда правильного решения просто нет.
В наше время, когда все куда-то бегут, чего-то добиваются, строят карьеру, считают деньги, - история Флягина кажется чем-то далёким, несовременным. А на самом деле она как раз очень нужна. Как глоток свежего воздуха.
Напоминает она о простом: что главные ценности - не в богатстве, не в успехе, а в честности перед самим собой. В умении отличать добро от зла не по книгам, а по внутреннему чувству. В способности оставаться человеком в любых обстоятельствах.
Флягин - это ведь не просто персонаж. Это часть нашей национальной души. Той самой, что, несмотря на все исторические бури, сохранила в себе и широту, и сердечность, и ту самую "искру Божию", что не даёт окончательно опуститься.
Когда дочитываешь "Очарованного странника", не покидает чувство, будто простился с хорошим знакомым. И немного грустно, и светло на душе. Потому что веришь: пока на Руси есть такие, как Флягин, - простые, немудрящие, но с чистой совестью - не пропадёт она. Выстоит.
Лесков не поучает нас. Он просто рассказывает историю одного человека. А уж мы сами должны понять, что в этой истории - отражение нас самих. Со всеми нашими слабостями и силами, падениями и взлётами. И той самой искрой добра, что теплится в каждом, кто не разучился слушать своё сердце.