Нужно было встретиться с Артёмом. Обычно он в это время дня тусуется в ресторане или бильярдном клубе. Но перед этим Паша решил заехать на рынок, где работала Светка. Подъехав к рынку, он достал пистолет и коробку с патронами из бардачка, и, зарядив обойму, положил пистолет в карман куртки.
Рынок уже закрывался — последние запоздалые покупатели бродили по рядам. Продавцы убирали ящики с фруктами и овощами и громко, весело переговаривались между собой. Паша подошёл к полной тётке, которая перекладывала ящики с помидорами внутрь киоска.
— Ахмед где? — спросил он её.
Тётка взглянула на него и, показав рукой в конец ряда, бросила:
— В чайхане, наверное, сидит, или у себя.
— У себя — это где? — переспросил Паша.
— До конца ряда пойдёшь, там увидишь белую будку.
Паша поблагодарил тётку и пошёл туда, куда она указывала. В чайхане посетителей не было. Ещё одна тётка в фартуке буфетчицы протирала столы.
— Закрыто, — крикнула она, и Паша, прикрыв дверь, пошёл в сторону белой будки. Подойдя, Паша резко открыл дверь и прошёл внутрь. За столом сидел толстый, средних лет, кавказец с бородой, считал деньги и делал записи в журнал. Рядом сидел ещё один — помоложе, с усами. Толстый взглянул на Пашу и, нисколько не смутившись, продолжил что-то писать.
— Тебя стучаться не учили, что ли? — спросил он спокойным низким голосом с кавказским акцентом. Второй посмотрел на Пашу наглым, высокомерным взглядом.
— Ты Ахмед? — спросил Паша, проигнорировав замечание толстого, — у тебя работает продавщицей Света, блондинка.
— Ну и что? — Ахмед с возмущением от такой наглости вздернул плечами.
— Не обижай её, понял, — Паша старался быть предельно вежливым.
Ахмед усмехнулся, развернулся к своему товарищу и что-то ему по-своему сказал, тот тоже рассмеялся и что-то ответил.
— Эта Света твоя на работу не выходит, — повернувшись к Паше, громко начал говорить Ахмед, — мне такие работники не нужны, если у неё дети, то пусть тогда сидит с детьми дома. Ещё раз не выйдет — уволю.
От высокомерного тона говорившего, Паша почувствовал, как кровь приливает к голове. Но он старался держать себя в руках.
— Короче, я тебя предупредил: если ты её уволишь или она пожалуется на тебя, то пеняй на себя, — Паша развернулся, чтобы уйти, пока окончательно не вышел из себя.
— Э, ты кто такой? — вскричал Ахмед, — её ё…рь, что ли?
И здесь терпение Паши моментально лопнуло, как натянутая до предела струна. Он резко вытащил пистолет из кармана, подошёл к Ахмеду и, приставив дуло к шее, прорычал:
— Слушай сюда, жирный боров, её муж — мой кореш. Он сидит в тюрьме. Если он узнает, что ты её обижал — он выйдет и тебе кишки выпустит. Но это могу сделать я. Ты понял, мразь?
— Да, да — понял, — голос толстяка изменился на ласковый, послушный, — убери пистолет, слушай.
— Если ещё раз ты её обидишь, — продолжил Паша, — я встречу тебя, когда пойдёшь домой, и вышибу тебе мозги. Усёк?
— Да, да, хорошо, брат, — продолжал бормотать толстяк. Его друг прижался к стене и, подняв руки, испуганно смотрел на Пашу.
Паша засунул пистолет в карман куртки и вышел из будки. Сев в машину, он почувствовал, как начал успокаиваться. Нужно ехать в бильярдный клуб, искать Артёма.
В клубе, как обычно, была приятная расслабляющая атмосфера. Паша первым делом подошел к барной стойке и заказал водки. Выпив водки, он почувствовал, как тепло начало растекаться по телу, и за ним последовало приятное расслабление. Он нашёл Артёма за бильярдным столом в компании двух симпатичных девушек. Все трое пили алкогольные коктейли и играли в русский бильярд.
— О, Паша, привет, — Артём обрадовался, увидев Пашу, — девчонки, знакомьтесь — Паша. Паша — это Вика и Оля.
— Приятно познакомиться, — поздоровались девушки, кокетливо улыбаясь, и одна из них подала Паше руку и многозначительно посмотрела в глаза.
— Паша, давай снимай куртку и присоединяйся к нам, — предложил Артём, а затем негромко, чтобы не слышали девушки, добавил: — Короче, Вика моя, а вторую забирай себе. Сейчас ещё часик шары покатаем и поедем в сауну.
— Артём, мне сейчас не до этого — ты сам знаешь, — ответил Паша, — ты что-нибудь узнал по поводу завода?
— Да, пойдём отойдём, — Артём положил кий на стол, — девчонки, мы на минутку по делам переговорить. Не скучайте.
Артём положил Паше руку на спину и повёл в другой конец зала к барной стойке. Они заказали ещё водки по пятьдесят грамм.
— Короче, был я у своей мадам, у которой муж — шишка в администрации, — начал рассказывать Артём, — сейчас основной кипиш вокруг завода. Его хотят приватизировать, а это жирный куш, сам понимаешь. И оказалось, что желающих много. Основные претенденты, как я понял, это люди с Кавказа, интересы которых представляет Мурад, ну и местные царьки. Но есть ещё, как я понял, те, кому интересно, чтобы завод вообще перестал работать.
— Не понял, — переспросил Паша, — это ещё зачем?
— Прикинь, что есть большая игра, где люди готовы выкупить завод только для того, чтобы он перестал работать, — Артём по Пашиному взгляду понял, что тот не выкупает, — короче, смотри: у тебя есть контора, где, допустим, — Артём посмотрел по сторонам, ища подходящий пример, — ну, вот делают бильярдные шары, и у меня есть такая контора. Ты мой конкурент. Я покупаю твою фирму и закрываю её, чтобы быть единственным в городе производителем бильярдных шаров.
— Я понял, — ответил Паша.
— Да, только в случае с большим заводом там немного другая ботва, — продолжил Артём и, наклонившись к Паше, понизив голос, продолжил: — Он же государственный. И его нельзя просто взять и купить. Вернее, можно, но обычно схема такая — берут завод за счёт ещё не выпущенной продукции — это называется лизинг.
— Я понял, Артём, — прервал его Паша, — мне, по сути, от этой информации ни пусто, ни густо. Мне что Мураду сказать? Он через пару дней меня на шашлык пустит.
— Да, я понимаю, Паша, не паникуй — мы что-нибудь придумаем, — начал успокаивать его Артём, — если не получится, у меня есть вариант, как тебя спрятать — ни одна собака не найдёт.
— Да я не собираюсь прятаться… — начал было спорить Паша, но Артём его перебил.
— Подожди, Паша, не горячись, — Артём положил руку ему на плечо и посмотрел в глаза, — так получилось, что ты оказался в середине очень мутных схем, пойми. Из этого дерьма ты можешь не выбраться. Роберт был не простой шестёркой, как я понимаю, но видишь, и его убрали. Ты, кстати, видел капитана своего?
— Да, он мне обещал завтра документы достать.
— Что за документы? — Артём оживился.
— Копии тех, что изъяли из офиса Роберта. Он, оказывается, хотел кинуть Мурада. С кем-то ещё договаривался по сделке.
— Паша, это очень хорошо, — Артём хлопнул Пашу по плечу, — как раз покажешь их Мураду. Может, этого будет достаточно и он от тебя отстанет.
— А теперь давай расслабимся, — подвёл итог Артём, — завтра будем думать, что делать.
— Да, хорошо, ты иди, я сейчас подойду, — ответил Паша и направился в сторону туалета.
— Давай, я жду тебя, — кинул ему вслед Артём.
В туалете, стоя возле раковины и глядя в своё отражение, Паша вдруг почувствовал уже знакомую пронзительную боль, как будто голову сжимали огромными тисками. Он зажмурил глаза и схватился за виски. Боль была неимоверной. “Только не потерять сознание”, — подумал Паша. Перед внутренним взором всё закружилось, и вспышками опять начали приходить прежние образы: барак, пистолет, испуганные глаза Ромы, девушка с каре, снова барак, кейс и окровавленные тела. Паше, казалось, что он сходит с ума. Он открыл глаза и не узнал себя в зеркале — это было не его лицо. Это было лицо того человека, которого он видел сначала в ресторане, а потом в ментовке. Паша испытал настоящий ужас. Он резко зажмурил глаза. Всё плыло, он терял сознание, но когда он открыл их снова, то в отражении снова было его лицо, с раскрытыми от страха глазами.
Боль утихла. Паша, наклонившись над краном, умыл лицо холодной водой. Он осторожно поднялся с закрытыми глазами, но, открыв глаза, в отражении по-прежнему было его лицо. Его отпустило.
— Чёрт, чем меня накачали там? — пробубнил он про себя и вышел из туалета.
Паша шёл сквозь зал мимо бильярдных столов в сторону Артёма с девушками, и вдруг что-то заставило его повернуть голову в сторону бара. От неожиданности Паша замер на месте — за барной стойкой сидела та самая девушка, которую он видел в ментовке и в своих видениях. Она сидела на барном стуле, повернувшись боком к залу. Он видел её четкий профиль: бледное лицо, красные губы, темные волосы каре. На ней была надета красная юбка чуть выше колен, черные чулки и черная кофта.
Паша подошел к Артёму, который наклонился было сделать удар, но Паша взял его за руку.
— Артём, у тебя было когда-нибудь такое — ты видишь что-то сначала во сне, а потом тоже самое на яву?
— Да, такое бывает после "…", — не глядя на него ответил Артём.
— Я сейчас, — бросил Паша и пошёл в сторону барной стойки.
Подойдя к стойке, он заказал себе ещё водки и бросил взгляд в сторону девушки. Она пила коктейль через соломинку и, кажется, была одна. Почувствовав, что на неё смотрят, она подняла глаза на Пашу и тут же отвела взгляд. Паша отметил про себя её карие глаза. Он выпил, закусил долькой лимона и подошёл к девушке. Она вопросительно посмотрела на него.
— Ты кого-то ждёшь? — спросил Паша. Девушка окинула его взглядом с головы до ног и, улыбнувшись, ответила:
— Не против, если я составлю тебе компанию?
— Попробуй, — с заигрывающей, как ему показалось, улыбкой, глядя ему прямо в глаза, ответила девушка.
— Я тебя видел вчера в ментовке, — начал он, — дай угадаю — ты, наверное, паспорт пришла получать?
— Да, а ты догадливый, — усмехнувшись, ответила девушка и, наклонив голову набок, спросила: — А ты что там делал?
— А я, может, там работаю, — ответил Паша.
— И кем же это интересно — следователем?
— Ага, оперуполномоченный по разработке особо опасных преступлений, — пошутил Паша.
— Я надеюсь, никакого преступления не совершила? — улыбаясь, спросила девушка.
— Ну, это выяснится в ходе оперативно-розыскных мероприятий, — продолжил шутить Паша, — пока что ты, похоже, проходишь как главная подозреваемая.
— И в чём же меня подозревают?
— Ты должна быть в курсе, что, согласно законодательству, на данный момент быть такой обалденно красивой запрещено?
Девушка, явно польщённая комплиментом, улыбалась, опустив ресницы.
— И по всем ориентировкам ты подходишь, — продолжал Паша, глядя ей прямо в глаза, — приятные черты лица, чувственные губы, стройная фигура и бездонный взгляд красивых глаз.
— Я больше не буду, — ответила девушка после небольшой паузы.
— Этого, к сожалению, недостаточно, — наигранно, со вздохом ответил Паша, — закон есть закон, и за каждым преступлением должно следовать наказание.
— И какое же наказание меня ждёт? — спросила девушка, картинно хлопая ресницами.
— Всё зависит от того, насколько ты будешь сотрудничать со следствием.
— А если я, как это говорится, буду всё отрицать?
— К сожалению, тогда придётся применить допрос с пристрастием, — Паша улыбнулся доверчивой улыбкой. Девушка тоже улыбалась. Глядя ей в глаза, он вдруг почувствовал, что знает её очень давно, и этот взгляд, и эта улыбка были такими до боли трогательными, что Паше не хотелось отводить взгляда от её лица.
— Ладно, я готова сотрудничать со следствием, — ответила девушка, на секунду отведя взгляд, чтобы снова бросить его на собеседника, — что мне нужно делать?
— Ну, во-первых, как тебя зовут? — спросил Паша.
— София, — ответила девушка с улыбкой.
— Какое красивое имя, а меня Паша. Так ты здесь кого-то ждёшь?
— Это всё ещё допрос или уже нет? — улыбаясь, спросила София.
— Извини за весь этот цирк, — ответил Паша.
— Ничего, было даже интересно почувствовать себя преступником — необычное ощущение. Ты работаешь в милиции?
— Правильнее говорить "служишь", — поправил девушку Паша, — и нет, я не работаю в милиции.
— Да? А так правдоподобно вёл допрос, — рассмеялась София, — как будто работа… ой, извини, служишь. Или ты по другую сторону закона?
— В кино смотрела, знаешь, там криминальные фильмы, — начал оправдываться Паша и затем сменил тему, — что тебе заказать?
— Мне коктейль какой-нибудь, — ответила София.
Паша подозвал бармена и сделал заказ. После этого повисла неловкая пауза, как будто каждый из них не знал, с чего начать разговор. Наконец Паша осмелился и спросил:
— Не подумай, что я сумасшедший какой-то, — начал он, — но у тебя не бывает такого: ты видишь сон и потом этот сон сбывается?
— Ну да, — ответила София и пожала плечами, — это называется вещие сны.
— Я не совсем это хотел сказать, — Паша сделал небольшую паузу, как бы раздумывая, говорить или нет, — представь, что тебе кто-то снится, а потом ты встречаешь этого человека наяву.
— И часто у тебя такое? — с улыбкой спросила София.
— Нет, только один раз было, — ответил Паша, — ладно, давай сменим тему.
— Хорошо, — ответила София, — чем ты занимаешься? Где работаешь или служишь?
Она сделала акцент на последнее слово и улыбнулась.
— Я не работаю и не служу, — ответил Паша, — делаю иногда кое-какие поручения для разных людей.
— Как-то очень туманно, — прокомментировала София, — ты бандит, что ли?
Паша от неожиданности улыбнулся.
— А что, похож? — спросил он, глядя в глаза Софии.
Она тоже пристально смотрела в его глаза, не отрываясь несколько секунд, затем, опустив взгляд, ответила:
— Вообще-то да, похож. Но у тебя глаза добрые — такие глаза не могут делать больно другим людям.
Паша в смущении опустил глаза и, вновь подняв взгляд, спросил:
— Вон как? Ну, а ты чем занимаешься?
— Я работаю в модельном агентстве.
— Ах, вон оно что, — сказал он, улыбнувшись, — так ты фотомодель, я должен был догадаться?
— Почему это? — спросила София.
— Ну, ты такая стройная и красивая, — Паша посмотрел ей прямо в глаза. Теперь пришёл её черёд в смущении опустить взгляд.
— И почему такая красивая девушка проводит время одна? — спросил он.
— Издержки профессии, — коротко ответила София.
— Это почему это, объясни? — Паша удивился.
— Потому что молодые люди при виде стройной, красивой девушки робеют, и им кажется, что их отфутболят. Поэтому очень часто модели вынуждены встречаться с бандитами, которые понаглее, или остаются одни.
— Правда? Я не знал, — ответил Паша.
— Поэтому ты либо бандит, либо исключение из правил, — закончила София, улыбнувшись, — вообще, я ещё параллельно учусь на юридическом.
— А, вот что ты в ментовке делала.
— Да, у нас начинается практика.
— И кем ты будешь? Следователем?
— Пока не знаю, — пожала плечами София, — нужно ещё закончить.
Вдруг к ним подошёл Артём.
— Февраль, ну ты где пропал? — с возмущением спросил он, — мы тебя ждём.
— Артём, извини, я пас, — давайте без меня.
— Я понял, братан, — широко улыбаясь, ответил Артём, глядя на Софию, — всё, не мешаю, давай, завтра встретимся.
— Я тебя отвлекаю? — спросила София, — тебе, может, лучше вернуться к друзьям?
— Нет, не отвлекаешь — всё нормально, — успокоил её Паша.
— Как он тебя назвал, Февраль? — спросила она опять, — какое странное имя. Откуда оно?
— Это долгая история, — ответил Паша.
Они просидели ещё пару часов. София выпила ещё один коктейль, Паша — ещё пару рюмок водки. В основном они шутили и говорили о разных пустяках. Когда София сказала, что ей нужно домой, Паша предложил подвезти её до дома.
— А как ты поедешь? — удивилась София, — ты же выпил?
— Ничего страшного, — успокоил её Паша, улыбаясь, помогая надеть плащ в гардеробной, — я так даже лучше вожу.
— Ну, смотри — моя жизнь в твоих руках, — предупредила София.
Они подъехали к подъезду высотного дома в центре города. Паша заглушил машину. Оба молчали. Снова наступило неловкое молчание.
— София, — вдруг нарушил тишину Паша.
София вопросительно посмотрела на него.
— По сценарию, ты сейчас должна сказать: "Спасибо за вечер, пока". А если я спрошу тебя после этого: "Можно подняться к тебе?", что ты скажешь?
— Не знаю, — ответила София, повернув голову вполоборота к Паше.
— Как узнать? — спросил Паша, подняв глаза на неё.
— Нужно проиграть, как ты говоришь, этот сценарий.
— Хорошо, начинай, — сказал Паша, продолжая смотреть на Софию.
— Спасибо, Паша, за вечер, пока, — улыбнувшись, произнесла София.
— Можно подняться к тебе? — спросил Паша после небольшой паузы.
— Да, — коротко ответила София.
Паша открыл дверь машины и вышел. София сделала то же самое. Он запер автомобиль, и они вошли в подъезд. Пока поднимались в лифте, снова возникло молчание, но его уже нельзя было назвать неловким. Наоборот, Паше было комфортно находиться с ней рядом. О чём думала София, он не знал, но она смотрела на него неотрывно, пока лифт полз вверх.
Наконец, лифт остановился, двери открылись, и они вышли на площадку и подошли к двери. София достала ключи из маленькой сумочки и отперла замок. Войдя в прихожую, она включила свет, Паша вошёл следом за ней и закрыл входную дверь. София скинула туфли, плащ и посмотрела на Пашу.
— Чай будешь? — присутствовало небольшое смущение в её голосе и в скованных движениях. Но Паша чувствовал, что, находясь рядом с ней, в непосредственной близости, ему хотелось только одного — прижать её к себе и поцеловать.
— Да, — ответил он, и, когда София направилась на кухню, он схватил её за руку и остановил, сделал шаг вперед и, обхватив за талию, прижал к себе, и их губы встретились — начался страстный, лихорадочный поцелуй: глубокое дыхание Софии, его руки, снимающие с неё одежду и отбрасывающие в сторону, её ладони, лежащие на его щеках, и жадные губы, и вот комната перевернулись — они лежат на белых простынях, её обнаженное горячее тело так близко, что кажется, он сейчас обожжётся, стоны, выдранные из тишины, ногти, впившиеся в плоть, всё крутится и вращается, стук сердца, как будто разобьёт грудную клетку, как птица, рвущаяся на волю, слёзы первозданной чистоты, орошающие землю, дадут ростки, бутон раскроется, приглашая очарованных пчёл, камни, миллионы лет хранящие память молодой Земли, будут отполированы, обработаны и огранены, реки меняют русла, поля томятся в ожидании жатвы, мир в ожидании первого крика новорожденного, "я, может, мог бы жить…", но агония перегоревшей лампочки над потолком погружает мир в сон, сон? "Последний вдох, последний выдох…" девять, восемь, семь, чёрная птица в свинцовом небе, шесть, пять, четыре, журчание тёмной прозрачной воды в камнях и погружённые в неё белые листы тетради, три, два, один, хруст поджаренной корочки и мягкий горячий мякиш хлеба внутри, ноль…