Галопом по Вязёмам-II
Продолжаем бегом осматривать усадьбу, где прошло детство А. С. Пушкина. Первая часть бродилки опубликована вчера.
В музее, разместившемся в бывшей усадьбе князей Голицыных, есть живые картины. Походишь к портрету Павла I, а он тебе как давай рассказывать про торжественный обед, который дали в его честь в этой усадьбе после коронации.
В роли императора Павла Евгений Стычкин. А придумка - Анатолия Белого, ныне уехавшего на ПМЖ в Израиль. В ролике Павел прохаживается вдоль стола, который в реале накрыт и можно разглядеть в деталях сервировку, посуду и пр.
В соседнем зале уже сам князь Голицын, хозяин имения, печально глядя в окно, рассказывает об армии Наполеона, перед натиском которой пришлось отступить и оставить любимую усадьбу.
А оставлять было что. Одних только книжек вон сколько! 30 тыс. томов! По тем временам неслыханное богатство.
Это нижняя (иностранная) библиотека, которую выбрал для ночлега фельдмаршал Кутузов в 1812 году. Но Наполеон продвигался в глубь России так стремительно, что 31 августа тут ночевал Кутузов, а чуть ли не 1-го сентября - уже французский император.
продолжение завтра
Галопом по Вяземам-I
Небольшой обзорчик-бродилка, который удалось снять в усадьбе Вязёмы после конференции по подготовке юбилея Пушкина.
С именем Солнца русской поэзии Александра Сергеевича подмосковная усадьба Вязёмы (это Одинцовский район современной Московской области) связана опосредовано. И хотя чаще в памяти всплывает имение Михайловское в Псковской области или квартира на Мойке, 12 в Санкт-Петербурге, Подмосковье — это тоже большая часть биографии русского гения. Каждое лето до поступления в лицей маленький Саша Пушкин отправлялся в имение бабушки Марии Ганнибал в Захарово.
«Люблю от бабушки московской
Я слушать толки о родне,
О б отдаленной старине» — напишет потом поэт.
А в соседние Вязёмы, до которых всего-то километров пять, маленький Пушкин заходил по-соседски к князьям Голицыным. С главного господского дома он потом спишет имение Евгения Онегина:
с княгини Натальи Голицыиной - Пиковую даму, которая подсказала Германну те самые три карты: тройка, семерка, туз. Сейчас, благодаря технологиям 21 века, дух княгини можно вызвать в парадной спальне и выслушать ее версию знакомства с графом Сен-Жерменом, якобы подсказавшим это беспроигрышное карточное комбо:
В Вяземах на маленьком некрополе при церкви похоронен любимый младший брат Пушкина Николенька. Вон его могилка выделяется из сугробов за церковью:
Да и сама церковь особенная. Спасопреображенский храм построен Борисом Годуновым как его домовая церковь. Здесь побывали и сам Годунов, и его несчастная дочь Ксения, и ее погубитель Лжедмитрий I, и его жена Марина Мнишек, император Петр I, и его правнук самодур Павел I, и Кутузов, и Наполеон. А вот фашисты до храма не добрались, их остановили километров за 10 отсюда. Может только благодаря этому храм сохранился.
Верхний храм был закрыт, в нижний забежали буквально на пару минут. Внутри фотографировать нельзя, но я из-под полы бегом сняла, чтобы вы поняли, какой внизу уютный маленький храмик:
продолжение завтра, телеграм-канала нет, донаты не клянчу, всем спасибо!
Первая Отечественная
Александр I (Часть 5)
«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта.
Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по-прежнему порученные ему обязанности.
Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из-за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр».Балашов ответил, что в Москву–Третий Рим ведет много дорог, он хотел бы посоветовать императору, повторить деяние Карла XII, и идти к первопрестольной через Полтаву. Отпуская дерзкого адъютанта, Наполеон передал Александру I письмо. В нем он «сожалел», что иногда даже Господь Бог не в силах обратить события вспять, и сообщал, что если Александр возьмет на себя вину за развязывание войны, он готов к переговорам о мире. Наполеон предупредил, что в случае отказа русский император собственноручно погубит свою великую империю. Государь оставил письмо без ответа.
Ежедневно Александр I получал донесения о продвижении французов, он знал, что 600-тысячное войско Бонапарта уже в начале похода испытывало дефицит продовольствия. Двигаясь вглубь ненавидимой ими страны, европейцы, словно саранча пожирали все на своем пути.
Наполеону противостояли 2 армии: 1-я армия (127-тысяч человек) под командованием Барклая де Толли и 2-я армия (27-тысяч человек) под командованием Петра Ивановича Багратиона.
Госсекретарь Александр Семёнович Шишков, Аракчеев и Балашов уговаривали императора покинуть действующую армию, Государь колебался, он согласился исполнить просьбу царедворцев, прочитав письмо от сестры Екатерины.
Великая княгиня писала, что, безусловно, он способен управлять армией, но генералов в российской армии много, а император у России один. Если народ утратит веру в самодержца, страна погибнет. Поблагодарив сестру за прямоту, император приказал Шишкову подготовить к печати манифест о начале «Отечественной войны» и в тот же день выехал в Москву.
«БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ
МЫ АЛЕКСАНДР ПЕРВЫЙ,ИМПЕРАТОР и САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ,
и прочая, и прочая, и прочая.
По воззвании ко всем верноподданным НАШИМ о составлении внутренних сил для защиты Отечества, и по прибытии НАШЕМ в Москву, нашли МЫ к совершенному удовольствию НАШЕМУ во всех сословиях и состояниях такую ревность и усердие, что предлагаемые добровольно приношения далеко превосходят потребное к ополчению число людей.
Сего ради, приемля таковое рвение с отеческим умилением и признательностию, обращаем МЫ попечение НАШЕ на то, чтоб составя достаточные силы из одних Губерний, не тревожить без нужды других. Для того учреждаем:
1) Округа, состоящая из Московской, Тверской, Ярославской, Владимирской, Рязанской, Тульской, Калужской, Смоленской Губерний, примет самые скорые и деятельные меры к собранию, вооружению и устроению внутренних сил, долженствующих охранять первопрестольную Столицу НАШУ Москву и пределы сего округа.
2) Округа, состоящая из С. Петербургской и Новгородской Губерний сделает то же самое для охранения С. Петербурга и пределов сего округа.
3) Округа состоящая из Казанской, Нижегородской, Пензенской, Костромской, Симбирской, Вятской Губерний приготовится расчислить и назначить людей, но до повеления не собирает их и не отрывает от сельских работ.
4) Все прочие Губернии остаются без всякого по оным действия, доколе не будет надобности употребить их к равномерным Отечеству жертвам и услугам. Наконец,
5) составляемая ныне Внутренняя сила не есть милиция или рекрутский набор, но временное верных сынов России ополчение, устрояемое из предосторожности, в подкрепление войскам и для надежнейшего охранения Отечества.
Каждый из военноначальников и воинов, при новом звании своем сохраняет прежнее; даже не принуждается к перемене одежды, и по прошествии надобности, то есть по изгнании неприятеля из земли НАШЕЙ, всяк возвратится с честию и славою в первобытное свое состояние и к прежним своим обязанностям.
Государственные экономические и удельные крестьяне в тех Губерниях, из коих составляется временное внутреннее ополчение, не участвуют в оном, но предоставляются для обыкновенного с них набора рекрут по установленным правилам.
Москва. 18 Июля 1812 года.На подлинном собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою подписано тако:
АЛЕКСАНДР.
Печатан в Санктпетербурге при Сенате Июля 24 дня 1812 года».
Через неделю император прибыл в Санкт-Петербург, после встречи с москвичами он ощущал себя «мечом» Господа, призванным поразить вторгшегося в Святую Русь «антихриста».
Наступление войск маршала Удино на петербургском направлении серьезно угрожало столице, царский двор в смятении упаковывал вещи. Великая княгиня Екатерина, находящаяся в положении в Ярославле, в письме просила брата назначить главнокомандующего, в силы которого поверила бы Россия.
Александр сохранял хладнокровие, он словно бы знал, что Витгенштейн не даст французам прорваться к столице. Дважды раненый в битвах под Клястицами и Полоцком Пётр Христианович оправдал надежды императора и остановил неприятеля на подступах к городу, став «Защитником Санкт-Петербурга». Северная Пальмира была спасена, но французы взяли Смоленск, Наполеону оставалось пройти до Москвы 346 верст.
Армия обвиняла в поражениях главнокомандующего Михаила Богдановича Барклая-де-Толли. Багратион писал Аракчееву, что в Отчизне, и в армии не осталось человека, который бы не верил в то, что Барклай продал Российскую империю Наполеону. Он спрашивал любимца императора, что им скажет Родина Мать, узнав, что её защита доверена такой сволочи, будоражащей в народе ненависть и срам. Багратион просил разжаловать его в солдаты, избавив от выполнения нелепых приказов Барклая.
Александр не прочь был заменить Барклая, но кем? Его сподвижники словно сговорившись, называли только Кутузова. Генерала от инфантерии любили офицеры и солдаты, дворяне видели в нем истинного русского патриота, а священнослужители защитника православной веры. Так и не простивший полководцу поражения под Аустерлицем, наступив на горло собственной песне, он назначил Михаила Илларионовича главнокомандующим.
После этого нелегкого выбора Государь отправился в шведский город Або (финский Турку, русский Кабы), на встречу с Бернадоттом. Россия и Швеция стали союзниками, теперь императору ничего не мешало перебросить войска из Финляндии на русско-французский театр военных действий. Узнав о назначении главнокомандующим 67-летнего Кутузова, Бонапарт в задумчивости сказал, что теперь ему придется воевать против старого и хитрого «северного лиса».
В русской армии «старики» рассказывали «молодым», как Суворов и Кутузов заботились о солдатах, и не проливали понапрасну кровушку, они не сомневались в том, что «Ларионыч, хранцуза антихриста обязательно изничтожит».
На смотре полков, новый главнокомандующий приказал армии готовиться к победам, он сказал, что с такими молодцами он собирается не отступать, а наступать. Понимая, что дух войск подорван, он объявил, что он намерен дать Бонапарту генеральное сражение под Москвой.
26 августа 1812г. состоялось овеянное славой Бородинское сражение. Поутру началась такая канонада, что казалось еще мгновенье и потрясенное небо рухнет на землю. День напролет французы, словно в исступлении атаковали русские позиции, после восьми яростных штурмов противник захватил Багратионовы флеши.
Князь Багратион лично повел солдат в контратаку и получил смертельное ранение, над левым крылом русской армии нависла серьезная угроза.
Почуяв близость победы, французы нанесли удар по нашему центру, стараясь вывести из боя батарею генерал-лейтенанта Николая Николаевича Раевского. Невзирая на потуги «европейцев», русская оборона выдержала, в решающий момент боя Наполеон отказался бросить в атаку гвардию.
Ночью противники вернулись на исходные позиции, Кутузов приказал отдыхать и набираться сил перед новой схваткой. Однако узнав о том, что каждая из сторон потеряла 40-тысяч солдат, главнокомандующий приказал отступать.
Каждый из полководцев считал себя победителем в Бородинском сражении.
После боя Михаил Илларионович написал письмо супруге и сообщил радостную новость он, слава Богу, жив и здоров, армию сохранил и выиграл у Бонапартия сражение под Москвой.
Заняв позиции западнее столицы, Кутузов собрал военный совет в Филях, генералам предстояло решить: биться с французами на невыгодной позиции, или сдать Первопрестольную неприятелю. После горьких раздумий, главнокомандующий решил, пусть корсиканец займет столицу, Матушка-Москва не подведет, она выпьет из «Grande Armée» все жизненные соки. Армия получила приказ отступать, адъютант главнокомандующего Алексей Степанович Кожухов, слышал, как до самого утра Михаил Илларионович плакал.
Из 270-тысяч жителей в опустевшей Москве осталось не более 10-15-тысяч человек. Французский авангард шел на почтительном расстоянии от русского арьергарда, мы медленно отступали, французы медленно наступали. Никто не стрелял и не атаковал противника, солдаты устали, они мечтали пусть и о непродолжительном, но отдыхе.
Кутузов разбил лагерь на старой Калужской дороге, у села Тарутино перекрыв Наполеону выход к оружейным заводам Тулы, зажиточным Калуге и Брянску и богатым южным губерниям. В Тарутинском лагере армию доукомплектовали, снабдили пушками, боеприпасами и необходимым продовольствием.
Через четыре дня после Бородинской битвы Александр I получил рапорт Кутузова, из него не возможно было понять, победили мы, или проиграли:
«После донесения моего о том, что неприятель 24-го числа производил атаку важными силами на левой фланг нашей армии, 25-е число прошло в том, что он не занимался важными предприятиями, но вчерашнего числа, пользуясь туманом, в 4 часа с рассветом направил все свои силы на левой фланг нашей армии.
Сражение было общее и продолжалось до самой ночи. Потеря с обеих сторон велика: урон неприятельской, судя по упорным его атакам на нашу укрепленную позицию, должен весьма нашу превосходить. Войски вашего императорского величества сражались с неимоверною храбростию. Батареи переходили из рук в руки и кончилось тем, что неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли с превосходными своими силами.
Ваше императорское величество изволите согласиться, что после кровопролитнейшего и 15 часов продолжавшегося сражения наша и неприятельская армии не могли не расстроиться и за потерею, сей день сделанною, позиция, прежде занимаемая, естественно, стала обширнее и войскам невместною, а потому, когда дело идет не о славах выигранных только баталий, но вся цель будучи устремлена на истребление французской армии, ночевав на месте сражения, я взял намерение отступить 6 верст, что будет за Можайском, и, собрав расстроенные баталиею войска, освежа мою артиллерию и укрепив себя ополчением Московским, в теплом уповании на помощь всевышнего и на оказанную неимоверную храбрость наших войск увижу я, что могу предпринять противу неприятеля.
Генерал от инфантерии князь Голенищев Кутузов».
Супруга фельдмаршала Екатерина Ильинична получила придворное звание статс-дамы, генералы и 720 офицеров стали орденоносцами, нижние чины получили по 5 рублей, 2-тысячи человек наградили солдатским «Георгием».
Однако вскоре Александру I сообщили, что Москву сдали Наполеону. Двор был раздавлен страшным известием, в годовщину своей коронации император отправился в Казанский собор в закрытой карете. Народ, стоявший по пути следования кортежа, молчал, не было ни рукоплесканий, ни радостных криков.
После церемонии вдовствующая императрица, брат Константин, Аракчеев, канцлер Румянцев уговаривали императора отправить к Наполеону парламентера с предложением о мире. В этот сложный период Александр вновь получил письмо от сестры Екатерины, она писала, что, несмотря на тотальное презрение к нему в обществе, народ не хочет мира, долг Государя отринуть чувство стыда, собраться духом и отомстить французам за Москву. Понимая, что нового Тильзита, Россия не потерпит и не простит, Александр согласился с доводами сестры.
Император велел посланнику Кутузова полковнику Александру Францовичу Мишо передать армии, что война за Отечество решит, кому править Александру, или Наполеону, царствовать параллельно друг с другом они не смогут. Опасаясь взятия французами Санкт-Петербурга, император распорядился подготовить к эвакуации казну, учреждения правительства, архивы и художественные ценности.
Утром 3 сентября 1812г. под бравурную Марсельезу, Наполеон вступил в Москву, с Боровицкого холма он наблюдал за пожаром, охватившим «Китайский город». Уже на следующий день властитель Европы бежал из Кремля, чудом прорвавшись через полыхающий Арбат, он смог добрался до Петровского дворца.
В городе начались массовые грабежи, французы оскверняли храмы, «галантные варвары» вели себя хуже монгольских орд, но в итоге именно пламя московского пожара, «высветило» Наполеону его скорбный путь к Парижу.
Вокруг Москвы действовали крестьянские и партизанские отряды Сеславина, Бенкендорфа, Фигнера, Давыдова (https://fan-project.livejournal.com/1953.html), Орлова-Денисова. Война без правил раздражала французского императора, чтобы погасить народное сопротивление, он даже задумал отмену крепостного права, но испугавшись волнений в среде дворян и помещиков, отказался от этой идеи.
Со всех сторон Кутузова подталкивали как можно скорее разделаться с французами, в ответ фельдмаршал то и дело повторял: Ждать, Ждем, надо еще Обождать.
Московский главнокомандующий и управляющий по гражданской части Федор Васильевич Ростопчин, о котором говорили что у него два ума, русский и французский и один другому вредит, отправлял императору кляузы на главнокомандующего.
В них он обвинял Кутузова в том, что бездействуя, «старый дурак» надеется победить французов. «Двуумный» Ростопчин советовал Государю, гнать «старого осла» прочь. Зная как армия, обожает Кутузова, Александр не решился на этот шаг, а через две недели по Санкт-Петербургу разнеслась громоподобная весть, император получил письмо от Наполеона:
«Москва, 8 сентября 1812 г.
Государь, мой брат! Будучи уведомлен, что брат министра вашего и. в. в Касселе находится в Москве, я позвал его к себе и имел с ним беседу. Я предложил ему отправиться к вашему величеству и сообщить о моих чувствах.Прекрасный и великолепный город Москва больше не существует: Ростопчин приказал его сжечь. 400 поджигателей были арестованы на месте преступления. Все они заявили, что поджигали по приказаниям губернатора и полицеймейстера. Они расстреляны. Пожар, повидимому, прекращен. Сожжены три четверти домов— уцелела четвертая часть.
Такое поведение ужасно и бессмысленно. Имело ли оно целью лишить меня некоторых ресурсов? Но эти ресурсы находились в погребах, куда не проник огонь. К тому же, как можно было разрушить один из прекраснейших городов мира, создание веков, ради того, чтобы достичь столь малой цели? Это тот образ действий, которого придерживаются со времени Смоленска и который привел к нищете 600 тыс. семейств. Пожарные насосы города Москвы были разбиты или увезены.
Часть арсенального оружия попала в руки злоумышленников, и пришлось дать несколько пушечных выстрелов по Кремлю, чтобы выгнать их оттуда. Гуманность, интересы вашего величества и этого великого города требовали, чтобы он был вверен моей охране, если русская армия оставила его незащищенным. Следовало бы оставить в нем администрацию, учреждения и стражу. Так именно поступали дважды в Вене и в Берлине и в Мадриде. Именно так мы сами поступили в Милане перед занятием его Суворовым. Пожары способствуют грабежу, которому предается солдат, вырывая остатки имущества у пламени.
Если бы я предполагал, что подобные вещи творились в соответствии с приказаниями вашего величества, то я не написал бы этого письма. Но я считаю невозможным, чтобы с вашими принципами, вашим сердцем и правильностью ваших идей вы могли позволить подобные эксцессы, недостойные великого государя и великой нации. В то время, как увезли городские насосы, оставили 150 полевых пушек, 60 тыс. новых ружей, 1600 тыс. патронов, более 400 тыс. килограмм пороха, 300 тыс. мер селитры, столько же серы и т. д.
Вашего и. в. верный брат Наполеон».
Кутузов ответил, что когда император приказал ему возглавить армию, он ни слова не сказал о мире, французы, развязавшие войну, пробудили в русском народе воспоминания о нашествии монголов. Осознав с кем, сравнил фельдмаршал «просвещенных завоевателей» маркиз на время потерял нить разговора.
Придя в себя, он попросил Кутузова, оформить ему пропуск в Санкт-Петербург, и устроить встречу с Александром I. Михаил Илларионович ответил, что доложит о его просьбе Государю. О встрече с Лористоном он отправил в столицу следующий доклад:
«Всемилостивейший государь!
Я еще сутки должен был задержать ген. - адъютанта Волконского. Сегодняшнего утра, получив чрез парламентера письмо, которым означено, что император Наполеон желает с важными препоручениями отправить ко мне своего ген. — адъютанта, кн. Волконский донесет вашему и. в. обо всех пересылках, которые по сему случаю были.И, наконец, ввечеру прибыл ко мне Лористон, бывший в С.-Петербурге посол, который, распространяясь о пожарах, бывших в Москве, не виня французов, но малое число русских, остававшихся в Москве, предлагал размену пленных, в которой ему от меня отказано, и более всего распространялся об образе варварской войны, которую мы с ними ведем; сие относительно не к армии, а к жителям нашим, которые нападают на французов поодиночке или в малом числе ходящих, пожигают сами дома свои и хлеб, с полей собранный, с предложением неслыханные такие поступки унять.
Я уверял его, что ежели бы и желал переменять образ мыслей сей в народе, то не мог бы успеть для того, что они войну сию почитают равно как бы нашествие татар, и я не в состоянии переменить их воспитания. Наконец, дошел до истинного предмета его послания, т. е. говорить стал о мире: что дружба, существовавшая между вашим и. в. и императором Наполеоном, разорвалась несчастливым образом по обстоятельствам совсем посторонним, и что теперь мог бы еще быть удобный случай оную восстановить. «Cette guerre singuliere, cette guerre inouie» (пер. Это странная, неслыханная война).
5 октября в полной тишине русские колонны под командованием Беннигсена вышли из Тарутинского лагеря, форсировали речку Нару и на рассвете атаковали авангард французов. Потеряв 2,5-тысячи убитыми, 1,5-тысячи пленными и оставив нам в подарок 36 орудий, неприятель отступил.
Эта уверенная победа подняла дух солдат, и по оценкам ряда историков подтолкнула Наполеона к оставлению сожженной Москвы. За Тарутинский бой император не поскупился на награды, Михаил Илларионович получил золотую шпагу с алмазами, Леонтий Леонтьевич Беннигсен орден Андрея Первозванного и 100-тысяч рублей. Генералы и офицеры награды, и повышения в званиях, нижние чины помимо наград получили по 5 рублей каждый.
11 октября вестовой эскадрона кавалерийских разведчиков прибыл в ставку Кутузова и сообщил фельдмаршалу, что Наполеон покинул Москву. Обернувшись к образу Спасителя, со слезами на глазах Михаил Илларионович воскликнул: «Боже, Создатель мой! Наконец ты внял молитве нашей, и с сей минуты, Россия спасена!».
100-тысячные ошметки «Великой армии» под тяжестью наворованного добра двинулись восвояси. Многоязычный сброд хотел лишь одного дотащить русское добро до границы. По сравнению с этими «интернациональными мародерами» воины Чингисхана смотрелись бы как «куртуазные грабители».
Наполеон не знал, каким маршрутом выводить армию из «этой варварской России», плану выйти к Смоленску через Калугу мешала отдохнувшая армия Кутузова, ему не оставалось ничего другого, как повернуть на новую Калужскую дорогу.
12 октября 1812г. под Малоярославцем произошло героическое сражение русской армии. Восемь раз город переходил из рук в руки, и хотя к концу дня он остался за французами, Наполеон понял, что русский поход бездарно провален. Император приказал армии отступать по разоренной старой Смоленской дороге.
Кутузов повел армию параллельно неприятелю, в постоянном напряжении французов держали жалящие удары авангарда русских войск, платовские казаки и партизанские отряды. Обратный путь к Смоленску превратился для «европейских цивилизаторов» в дорогу смерти, перепуганные первым снегом, находящиеся на грани безумия они питались кониной и песьим мясом.
28 октября 1812г. Наполеон пешком (поскольку французские нешипованные подковы скользили на льду) пришел в Смоленск. Еды в городе было мало, мизерные пайки получали только гвардейцы, через три дня оккупанты покинули город. Французская армия сильно растянулась, чем не преминул воспользоваться Кутузов. Он приказал Михаилу Андреевичу Милорадовичу перехватить корпуса Нея, Даву и Богарне у городка Красный.
В боях с 3 по 6 ноября 1812г. французы потеряли убитыми 9-тысяч человек, 26-ттысяч солдат и офицеров сдались в плен, трофеями русской армии стали 230 артиллерийских орудий с боекомплектами.
12 ноября Наполеон с остатками армии вышел к белорусской реке Березина, переправы через которую заблокировали войска под командованием Павла Васильевича Чичагова.
Ложным маневром император обманул Чичагова, уловка позволила французским понтонерам стоя по пояс в холодной воде, в кратчайшие сроки построить два наводных моста у деревни Студёнка.
14 ноября французская армия начала переправу через Березину, Наполеон приказал пропускать к мостам только боеспособные соединения, повозки с раненными, обмороженными и умирающими охрана заворачивала обратно. С 15 по 17 ноября, на противоположный берег переправились 60-тысяч человек. После этого император приказал командиру героических понтонеров, генералу Жану-Батисту Эбле уничтожить мосты. Большинство понтонеров после переправы умерли от переохлаждения, не стал исключением и Эбле, 31 декабря 1812г. он скончался, так и не оправившись после форсирования Березины.
За время переправы через Березину французы потеряли 30-тысяч человек. До сих пор во французском языке слово Bérézina обозначает - катастрофу, провал, неудачу, несчастье, бедствие, аварию, кризис, переворот
21 ноября 1812г. вышел последний 29-й бюллетень уже НЕ «Великой армии», из которого Европа узнала, что русские сломали хребет непобедимой армии созданного Наполеоном «1-го Европейского союза». Корсиканец обвинил во всех своих бедах «русский мороз»:
«Российская Волынская армия была противопоставлена правому крылу нашей армии, которое оставив операционную линию по дороге к Минску, вступило для подкрепления своих действий на линию Варшавскую. О таковой перемене операционной линии Император узнал в Смоленске 9-го ноября, и сделал заключение, какое движение в таком случае предпримет неприятель.
Сколь ни жестоко казалось ему привести армию в движение в толь суровое годовое время, однако ж новое состояние дел требовало того непременно. В Минске, или по крайней мере к Березине, надеялся он придти прежде неприятеля; 13-го ноября отправился он из Смоленска; 16-го ноября ночевал в Красном. Морозы, начавшиеся с 7-го числа ноября, вдруг увеличились, и с 14 по 16 ноября термометр показывал от 16 до 18 градусов ниже точки замерзания.
Дороги покрылись гололедицею и обозные лошади падали каждую ночь не сотнями, а тысячами, а особливо взятые из Немецкой земли и Франции. В несколько дней погибло их более 30 тысяч. Вся конница осталась пешею, артиллерия и обозы без лошадей. Мы принуждены были большую часть своих пушек, также военных и съестных припасов оставить на дороге или истребить».
Кутузов призвал императора вложить меч в ножны, но Александр распорядился перейти границу и «добить тяжелораненого зверя».
25 декабря 1812г. в Светлый праздник Рождества Христова, в российских церквях прошли торжественные службы в честь освобождения Родного Отчества от нашествия «наполеоновской Европы». Высочайший манифест возвестил России и миру о Великой победе русского оружия:
«ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ, О ПРИНЕСЕНИИ ГОСПОДУ БОГУ БЛАГОДАРЕНИЯ ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ РОССИИ
ОТ НАШЕСТВИЯ НЕПРИЯТЕЛЬСКОГО,25 ДЕКАБРЯ 1812 ГОДА
……….Ныне с сердечною радостию и горячею к Богу благодарностию объявляем Мы любезным Нашим верноподданным, что событие превзошло даже и самую надежду Нашу, и что объявленное Нами, при открытии войны сей, выше меры исполнилось: уже нет ни единого врага на лице земли Нашей; или лучше сказать, все они здесь остались, но как мертвые, раненые и пленные. Сам гордый повелитель и предводитель их едва с главнейшими чиновниками своими отселе ускакать мог, растеряв все свое воинство и все привезенные с собою пушки, которые более тысячи, не считая зарытых и потопленных им, отбиты у него и находятся в руках Наших.
Зрелище погибели войск его невероятно! Едва можно собственным глазам своим поверить! Кто мог сие сделать? Не отнимая достойной славы ни у Главноначальствующего над войсками нашими знаменитого Полководца, принесшего бессмертные Отечеству заслуги, ни у других искусных и мужественных вождей и военачальников, ознаменовавших себя рвением и усердием; ни вообще у всего храброго Нашего воинства, можем сказать, что содеянное ими есть превыше сил человеческих. И так, да познаем в великом деле сем промысл Божий.
Повергнемся пред Святым Его Престолом, и видя ясно руку Его, покаравшую гордость и злочестие, вместо тщеславия и кичения о победах Наших, научимся из сего великого и страшного примера быть кроткими и смиренными законов и воли Его исполнителями, не похожими на сих отпадших от веры осквернителей храмов Божиих, врагов Наших, которых тела в несметном количестве валяются пищею псам и вранам!
Велик Господь Наш Бог в милостях и во гневе Своем! Пойдем благостию дел и чистотою чувств и помышлений Наших, единственным ведущим к Нему путем, в храм святости Его, и тамо, увенчанные от руки Его славою, возблагодарим за излиянные на нас щедроты, и припадем к Нему с теплыми молитвами, да продлит милость Свою над Нами, и прекратя брани и битвы, ниспошлет к Нам побед победу; желанный мир и тишину.
«АЛЕКСАНДР»25 декабря 1812 года».
О недалеких правителях
*Дню ВВС посвящается
А вы знали, что первую авиацию могли применить еще в знаменитом Бородинском сражении? Но недалекость некоторых императоров не дала нам возможности читать вот такие, например, строки у Лермонтова:
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Взвели аэростат.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И с неба наши дирижабли —
Французам как дадут!
Первым проявил себя как недалекий ретроград - Наполеон (кстати, отчего у нас отсутствует тег "Наполеон"? Хотя есть и торт, и племянник императора). Управляемый воздушный шар немецкого изобретателя-инженера Франца Леппиха был готов возить в корзине военных, его можно было бы использовать не только для разведки, но и для боевых действий: сбрасывать на неприятельские войска корзины с порохом, чтобы расстроить боевые порядки наступающих.
Если бы Наполеон не высмеял проект военного полужесткого управляемого аэростата с экипажем до 40 человек, значительной бомбовой нагрузкой и специальными пороховыми ракетами, то и Бородина могло бы не быть, французы победили бы на раз-два.
Причем это был уже второй выпад Наполеона против авиации. Еще в 1795 году во Франции была основана специальная школа воздухоплавания в Медоне, однако Наполеон, не придававший значения воздухоплаванию, ликвидировал как эту школу, так и авиационные войска.
Леппих, недолго думая, предложил свое изобретение противнику выскочки-корсиканца - Александру I.
Сохранилась даже переписка, из которой следует, что работы должны проходить с соблюдением секретности. Письмо Александра I от 24 мая 1812 г. московскому губернатору Н. В. Обрескову с инструкцией о соблюдении секретности при строительстве "Летучего корабля":
А делали его в нынешних Новых Черемушках, можно даже посмотреть это место на остатках Воронцовской усадьбы возле одноименной станции метро в Москве.
Общий вид "Летучего корабля" : 1- матерчатая оболочка; 2 - аварийный клапан; 3 - весла с лопастями-клапанами; 4 - руль высоты; 5 - "рессора"; 6 - рулевой; 7 - шпангоут; 8 - фугасы; 9 - люк; 10 - ракеты на станках: 11 - боевая палуба:
Леппих предполагал сделать оболочку из плотной шелковой ткани, тафты, а наполнить шар водородом, который вырабатывался при реакции серной кислоты с железом.
Оболочка объемом порядка 10 тыс. м3 была в начале августа готова, швы тщательно заделаны, а материя пропитана лаком. Приступили к ее наполнению водородом. Длина оболочки составляла 57 м,а максимальный диаметр 16 м. Она крепилась посредством сетки к жесткому обручу, опоясывавшему ее по периметру. К нему посредством деревянных подкосов подвешивалась лодка-гондола размером 19,8x9,9 м, имевшая жесткий киль и 14 шпангоутов.
В работах по созданию аэростата принимали участие около 100 человек.
Но не сложилось. Построенный к сражению вариант оказался нелетоспособен. А так исход Бородина мог бы быть совсем иным.
Работы очень заинтересовали Кутузова, он очень надеялся на воздушный шар, пусть не в битве при Бородине, но, возможно, позже. Пусть не на 40 человек, а хотя бы на 2-х. За четыре дня до Бородинского сражения 22 августа 1812 года он посылает в Москву письмо генерал-губернатору Ростопчину и спрашивает о возможности использования "еростата" в бою.
При вступлении Наполеона в Москву Леппиха с его командой эвакуировали сначала в Нижний Новгород, а после отправили в Ораниенбаум неподалеку от Санкт-Петербурга. Работы над военным аэростатом продолжались до осени 1813 года. Разработка обошлась казне в 320 тысяч рублей.
Испытания "Летучего корабля" Леппиха:
Интерес к боевым возможностям воздушных судов вновь возник в России только через 30 с лишним лет, в ходе Крымской войны 1853-1856 годов.
Коллежский секретарь лейб-кирасирского Ее Величества полка И. М. Мацнев подал на имя Государя императора Николая I "Проект применения воздушных шаров в Крымскую кампанию". В нем воздухоплаватель предлагал под Севастополем и Кронштадтом учредить наблюдательные станции с привязными аэростатами. Наряду с привязными использовать и свободные аэростаты для бомбардировки английских судов, находящихся в Балтийском море.
Однако Николай I назвал идею "нерыцарским способом ведения войны". (Ага, а вешать за шею дворян, посмевших заикнуться о Конституции, - это так по-рыцарски, - прим. авт.)
А вот другие страны не дремали. Они поняли, что за применением воздухоплавательных средств – будущее.
*В 1849 году австрийские войска в войне с Италией успешно провели бомбардировку Венеции при помощи малоразмерных непилотируемых аэростатов.
*Заметную роль привязные аэростаты сыграли в период гражданской войны в США (1861-1865 гг.).
*В ходе франко-прусской войны 1870-1871 годов активно стали использоваться пилотируемые аэростаты. Для борьбы с ними германские войска впервые попытались применить полевую артиллерию.
Непревзойденный
«Это царь?»
— спросил кузнец одного из запорожцев.
«Куда тебе царь! Это сам Потёмкин»,
отвечал тот.
Н.В. Гоголь, «Ночь перед Рождеством»
На его похоронах епископ Екатеринославский Амвросий не сумел произнести речь, мешали слёзы. А панегирик получился примечательный:
«Я желал бы, чтобы все высокие пред людьми были смиренны, как он, перед Богом. Видя предстоящего его здесь с наполненными слёз очами, видя в последние дни жизни его с таковым же чувствием не единожды приобщающегося, напоследок видя его молитвенные обращения ко Спасителю и исполненные набожности лобызания икон его, едва мог я воздержаться, чтобы не растворить его слёзы моими».
О ком это? Неужели о Потёмкине? Фаворит, фат, чванливый сластолюбец, самодур и сибарит – и вдруг «смирение»? Пожалуй, никто из выдающихся деятелей нашей истории не был столь огульно оклеветан молвой…
И всё-таки верю: кто любит Родину, кто ни на что не променяет её уроки, у кого учащённо бьётся сердце, когда речь заходит о подвигах наших дедов – тот не пройдёт мимо грандиозной фигуры Григория Александровича Потёмкина. Ведь той Россия (можно добавить: и Украины!), которую мы знаем и любим, просто не было бы без трудов князя Таврического… Он для нашей страны – величина основополагающая. К сожалению, мы по-настоящему не осознаём этого… Вячеслав Сергеевич Лопатин – замечательный историк и кинематографист – тридцать лет разрушает стены непонимания, возвращая России национального героя. Но до сих пор мало кто воспринимает Потёмкина всерьёз. «Мы ленивы и нелюбопытны». В воображении нашем вертится образ бульварного героя, имеющий мало общего с исторической правдой.
Слово «реформы» сегодня и произносить противно. В девяностые годы этим словом прикрывали деградацию, искоренение всего живого и поощрение худшего, что было в науке, в производстве, в системе народного просвещения, в армии. В нынешнее время реформы превращаются в анекдотический бег по кругу: укрупнить министерства – разукрупнить – снова укрупнить. Отменить «зимнее время» — отменить отмену. И так до умопомрачения. А.Н. Островский когда-то заставил своего героя – генерала Крутицкого – написать трактат-прожект «О вреде реформ вообще». Конечно, драматург издевался над ретроградством. Грешным делом, иногда мне кажется, что Крутицкий не так уж заблуждался… Чтобы не путать Потёмкина с чиновниками последних лет, предлагаю наречь его не реформатором, но преобразователем!
Высшая оценка для администратора – это, когда после серьёзных политических преобразований кажется, что так было всегда. Такая судьба (счастливая!) постигла многие начинания Потёмкина: ему удавалось сочетать смелое «громадье планов» со здравым смыслом, с трезвой проницательностью. Мы считаем Крым райским уголком – а ведь во времена Потёмкина солнечный полуостров слыл гиблым местом. Безлюдная степь, жара, эпидемии, мерзость запустения… Генералы, дипломаты, а особенно их жёны не хотели служить в Крыму. Стоило реализовать планы Потёмкина – и Крым стал обителью царей и счастливцев.
Мы привыкли к мысли, что Россия до середины ХХ века «кормила Европу», была аграрной сверхдержавой. Но эту реальность создал Потёмкин! Ему удалось освоить и заселить Новороссию, которая стала житницей России – и крупным экспортёром зерна империя стала только в начале XIX века, в результате преобразований Потёмкина. Не правда ли, эта политика чем-то отличается от эпохального переименования милиции в полицию? Пожалуй, тем самым здравым смыслом.
Князь Таврический продумывал преобразования на много лет вперёд, сиюминутный успех его мало интересовал. Вот Новороссия – Потёмкин практически удесятерил население этой области, даже беглых крепостных там селил, фактически, даруя им свободу. И потёмкинская политика приносила плоды столетиями. В конце XIX века именно Новороссия стала ядром индустриального рывка России. И в СССР это были наиболее развитые области, без которых, скажем, нашу военную промышленность и представить невозможно!
А ведь современники скептически относились с будущему Екатеринослава, Николаева, Херсона, да и Одессы… Придумали хлёсткое, но несправедливое выражение: «Потёмкинские деревни». Это постарались мстительные враги Потёмкина: немцы, которых страшило расширение границ империи и российские масоны, которых князь Таврический не жаловал. Они и «князем тьмы» Потёмкина прозвали… Поводом для этого крылатого выражения, возможно, были передвижные гостиницы – шатры в кибитках – которые Потёмкин развернул по пути царского кортежа. Но никто и не пытался представить эти «времянки» фундаментальными постройками. Край-то был ещё не освоенный, пустынный, разбойничий. Всё, что Потёмкин тогда построил, было взаправдашним: несколько городов, Черноморский флот, переустроенная армия, ставшая сильнейшей в мире.
Крымские и северокавказские области, присоединённые Потёмкиным, столетиями существовали за счёт работорговли. Рабами были, главным образом, русские крестьяне, захваченные во время набегов. Первой шпагой Светлейшего в этом предприятии был Суворов, уничтоживший ногайскую конницу.
Потёмкин играл первую скрипку в европейской политике того времени. Создал уникальную сеть агентов России во всех сопредельных странах, не жалел на это средств. Единственный в своём роде дипломат и организатор международной разведки! Разведка помогала Потёмкину тягаться и с Британией, и с Пруссией. Империя задыхается без экспансии – и России повезло, что всесильный князь был не авантюристом, а рачительным прагматиком. Он знал свою страну, изъездил её вдоль и поперёк, с детских лет получил неоранжерейный опыт.
Григорий Александрович рано остался сиротой, воспитывался в Москве, где его пригрели дальние родственники. Образование он получил недурственное: сначала посещал пансион, а 26 апреля 1755-го поступил в Благородную гимназию Московского университета. Поначалу учился успешно: сказывались природные способности, сообразительность, присущая Потёмкину образная русская речь. В 57-м году он с золотой медалью окончил гимназию и продолжил образование в университете. Но через год-другой молодому Потёмкину стало казаться, что настоящая жизнь проходит мимо прилежных школяров.
Интересно, что юноша с фигурой гренадера, к неудовольствию родни, подумывал не только о военной карьере, но и о духовном служении. Он увлекался богословием, риторикой, демонстрировал чудеса памяти и в годы молодые время от времени мечтал стать священником.
«Привязанность молодого Потёмкина к духовенству была беспредельная. Он часто убегал к умному священнику церкви Николая Чудотворца, что в Воробине, толковать Священное Писание и обряды духовенства, а в церкви, прислуживая ему в алтаре, раздувал кадило и вынашивал свечу перед Евангелием и Святыми Дарами», — пишет П.Ф.Карабанов, родственник Светлейшего. Но век брал своё: Потёмкину пришлось некоторое время служить в Синоде, проводя политику секуляризации.
Когда молодой офицер потерял глаз – на полтора года он стал затворником. Много читал, размышлял, подумывал постричься в монахи… Потом он всё-таки вернётся в армию – но книгочеем останется навсегда. Во всех походах за Потёмкиным следовал возок с книгами: богословие, история, изящная литература. Лучшие богословы того времени были собеседниками Потёмкина.
Cчитается, что Потёмкин часто впадал в прострацию, в депрессию, страдал приступами хандры. И впрямь, периоды активной публичной деятельности сменялись у него днями затворничества. Но не безделья! Всякий раз после такой хандры он возвращался на свет Божий с новым продуманным проектом. А пересуды о приступах «душевной болезни» помогали Потёмкину отгородиться от рутины, переключиться на размышления. Во дни «хандры» его не беспокоили. Конечно, и Потёмкину при его невероятной работоспособности случалось переутомляться. Тогда он позволял себе на день-другой окунуться в пух-перо пассивного отдыха.
Потемкин был яркой личностью, его, как и Суворова, считали чудаком и оригиналом, правда, в ином, не спартанском, а сибаритском роде. Князь покровительствовал искусствам: дружил с поэтом Петровым, ценил и понимал музыку. Широкая натура, статный, рослый богатырь, Потёмкин любил пышные пиры и эффектные зрелища. И в то же время – практически не употреблял вина. У него ведь в сутках было два рабочих дня, а в году – ни одного отпуска. Такую работоспособность под хмельком не разовьёшь. Он иногда казался гулякой, но никогда им не был.
Суворов всей душой сочувствовал потёмкинской военной реформе (да-да, всё-таки без этого слова не обойтись!), был в числе единомышленников светлейшего в этом прогрессивном устремлении. Потемкин запрещает телесные наказания кавалеров боевых наград и новобранцев. Отменяет обязательное ношение шпаг в пехоте, отдавая предпочтение штыку. Упраздняет мундиры прусского образца, косы и парики, которые Суворов и Потёмкин называли не иначе как «дрянью» и «вшивнями». Прусское украшательство и впрямь было чревато вшами и болезнями. Потёмкин писал: «Завиваться, пудриться, плесть косу – солдатское ли сие дело? У них камердинеров нет. На что же пукли? Всякий должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами. Туалет солдата должен быть таков, что встал – и готов. Если б можно было счесть, сколько выдано в полках за щегольство палок и сколько храбрых душ пошло от сего на тот свет!», — под этими словами Суворов готов был подписаться. Да и по таланту образной, эмоциональной русской речи Потёмкин здесь не уступает Суворову. А как Потёмкин заботился о гигиене, о госпиталях! Не боялся во время эпидемий проводить время в лечебницах, самолично распределяя больных по палатам.
Политическое сотрудничество Екатерины и Потёмкина никогда не было примитивным потаканием влюблённой императрицы пылкому фавориту и мужу. Талантливый, хаотически энергичный Потёмкин умел воплотить (а иногда – и предугадать) смелые административные планы Екатерины. А она знала о слабостях своего «полудержавного властелина» и пыталась то и дело наставить его на путь истинный, избегая конфликтов. Она уже и до 1773 года была истинно российской императрицей, но Потёмкин, познавший все срезы русской жизни, как никто образовал Екатерину Алексеевну в национальном духе, открыл ей особенности нашей страны, в которую бывшая немецкая принцесса влюбилась во многом благодаря Потёмкину.
Он был несметно богат, но не умел копить: презирал деньги и сорил ими, даже в военных походах окружая себя и всех своих соратников и гостей придворной роскошью столичной пробы. Потому и оставил, умирая, не только бриллиантов на миллионы рублей, но и немало долговых обязательств…
В начале августа 1791 года Потёмкин бурно приветствовал победу своего замечательного ставленника на Чёрном море – адмирала Ф.Ф. Ушакова. Именно Потёмкин разглядел в этом нелюдимом «медведе» великого флотоводца! За два месяца до кончины, уже смертельно больной Потёмкин пишет Ушакову: «С удовольствием получил я рапорт вашего превосходительства об одержанной вами над флотом неприятельским победе, которая, возвышая честь флага Российского, служит и к особливой славе вашей. Я, свидетельствуя чрез сие мою благодарность Вашему Превосходительству, поручаю вам объявить оную и всем соучаствовавшим в знаменитом сём происшествии. Подвиги их не останутся без достойного возмездия». Страстная натура, не лишённая эгоцентризма, Потёмкин до последних дней пёкся о благе самых талантливых своих соратников – тех, в ком видел опору своих завоеваний.
Князь Таврический так и не залечил «болотную лихорадку», схваченную под Силистрией в 1771 году – её приступы беспокоили его не один раз. Ни докторам, ни (с 1763 года) знахарям он не доверял. В сентябре обостряется болезнь Потёмкина, он ведёт переговоры с турками в Галаце и Яссах, уже будучи неизлечимо больным. По дороге в Яссы ему сделалось дурно, он приказал остановить карету, вынести себя на воздух.Умер он под открытым молдавским небом, успев осениться крестным знамением. Это случилось 5 октября, а в столицу известие о смерти светлейшего пришло только через неделю. Прервали бал, экстренно созвали Государственный совет, в Молдавию для продолжения переговоров с турками был направлен Безбородко… Никакие меры не могли возместить утрату Потёмкина.
Секретарь императрицы Храповицкий так опишет реакцию Екатерины на смерть князя Таврического: «Слёзы и отчаяние. В 8 часов пустили кровь». В письме, после бессонных ночей, Гримму она писала: «Снова страшный удар разразился над моей головой. После обеда, часов в шесть курьер привёз горестное известие, что мой воспитанник, мой друг, можно сказать, мой идол князь Потёмкин-Таврический скончался в Молдавии от болезни, продолжавшейся целый месяц. Вы не можете себе представить, как я огорчена. С прекрасным сердцем он соединял необыкновенно верное понимание вещей и редкое развитие ума. Виды его были всегда широки и возвышенны. Он был чрезвычайно человеколюбив, очень сведущ, удивительно любезен, а в голове его непрерывно возникали новые мысли. Никогда человек не обладал в такой степени, как он, даром остроумия и умения сказать словцо кстати». Эти слова стали наилучшим некрологом величайшему управленцу в истории нашей страны.
Он, в отличие от многих современников, никогда не прерывал церковной жизни – и, как Суворов, успел слабеющей рукой набросать покаянный Канон Господу. «Страшусь, Господи, призвати Тебя в храм души моея; но, видя Твое снисхождение над грешниками, с коими Ты не возгнушался свечеряти в дому Симона прокаженнаго, отверзая душу и сердце мое, прошу якоже оный Евангельский муж, единаго слова Твоего к избавлению моему, и хотя не есмь достоин, но ты един властен освятить и очистить мя, да под кров внидеши души моея».
Нежеланный преемник Екатерины – император Павел – пытался искоренить память о Потёмкине. Даже прах его приказал потревожить! Однажды в беседе с В.С.Поповым – бывшим правителем канцелярии князя Таврического – император принялся обвинять Потёмкина во всех смертных грехах и вопрошал: «Как нам теперь исправить то зло, которое он причинил России?». – «Отдайте туркам южный берег», — ответил Попов, прекрасно понимая, что такая дерзость будет стоить ему свободы.
Дипломат, фельдмаршал, администратор, Потёмкин всё отдал Отечеству, не сумел должным образом позаботиться только о публичной репутации.
Таким он был, князь Григорий Александрович. Герой русской истории – недооценённый, но и непревзойдённый.
Полный титул Потемкина звучал так:
«Господин Генерал-фельдмаршал, Главнокомандующий армиею Екатеринославскою и Украинскою, всею лехкою конницею регулярною и нерегулярною, флотом черноморским и многими другими сухопутными и морскими военными силами, сенатор, Государственной Военной Коллегии президент, Екатеринославский, Таврический и Харьковский Генерал-Губернатор, Ея Императорского Величества генерал-адъютант, войск генерал-инспектор, действительный Камергер, лейб-гвардии Преображенского полку подполковник, корпуса Кавалергардов, Екатеринославского кирасирского, Смоленского драгунского и Екатеринославского гренадерского полков шеф, мастерской оружейной палаты главный начальник, и орденов Российских Святого апостола Андрея Первозванного, Святого Александра Невского и военного святого великомученика и победоносца Георгия, и святого Равноапостольного Князя Владимира первых степеней, иностранных королевских прусского черного орла, дацкого слона, швецкого серафимов, польских белого орла, Святого Станислава и великокняжеского Голстинского Святыя Анны кавалер, Граф Григорей Александрович Потемкин Таврический Священныя Римския империи князь.»
Лига Поддающих Джентльменов 14 б
"Кутузов и Чумной доктор показывают
доистопримечательности столицы французскому гостю"
Как ни странно, это тоже заказ. Люблю своих зрителей)
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Французские кирасиры 1812 г
Материалы: Пастельная бумага, цв. карандаши, пастель.