0 просмотренных постов скрыто
DeepSeek знает секрет технологии манипуляций на рынке? Ну, почти)
На вопрос: сколько нужно человек чтобы на стадионе пошла среди болельщиков? Китайский товарищ DeepSeek отвечает так:
Это очень интересный и сложный вопрос, который лежит на стыке физики, социологии и математики. Однозначного ответа не существует, но мы можем дать научно обоснованную оценку.
Короткий ответ: для появления заметной, самоподдерживающейся «волны» (Mexican wave) на среднем стадионе требуется инициативная группа примерно из 25-35 человек, действующих согласованно. Но чтобы волна пошла «сама собой», без явных зачинщиков, нужна критическая масса около 1% от всей толпы.
А теперь разберем детали.
1. Физика и математика «волны»
«Волна» на стадионе — это классический пример автоволнового процесса, похожего на распространение нервного импульса или горение газовой смеси. Для её запуска необходимо преодолеть некий «порог возбуждения».
Исследование: Наиболее известное научное исследование на эту тему было опубликовано в журнале Nature в 2002 году командой венгерских ученых под руководством Иштвана Вика.
Выводы исследования:
Порог критической массы: Волна не может начаться, если инициативную группу составляет менее 1% от всей аудитории. Для стадиона на 50 000 человек это около 500 человек, рассредоточенных по секторам.
Оптимальный размер группы: Однако если группа действует согласованно и в нужном месте, её размер может быть гораздо меньше. Моделирование и наблюдения показывают, что 25-35 человек, вставших одновременно в подходящем секторе, достаточно, чтобы запустить процесс, который подхватит остальная толпа.
Направление: Волна почти всегда движется по часовой стрелке (с вероятностью более 95%). Это связано с преобладанием правшей — людям психологически и физически удобнее подхватывать движение, идущее слева направо.
2. Психология толпы
Самое главное в запуске «волны» — это не физика, а социальная психология.
Подражание (Contagion): Люди в толпе склонны бессознательно копировать действия окружающих. Это базовый инстинкт.
Чувство общности: Болельщики на стадионе ощущают себя частью одной группы. Участие в общей активности (как «волна») усиливает это чувство принадлежности и удовольствие от события.
Преодоление «социального торможения»: Каждый отдельный человек может хотеть сделать «волну», но он боится выглядеть глупо, если его никто не поддержит. Задача инициативной группы — снять этот психологический барьер. Как только несколько человек встают, их соседи видят, что это «безопасно» и «нормально», и легко присоединяются.
3. Практический алгоритм запуска «волны»
Если вы хотите организовать «волну» на стадионе, вот пошаговая инструкция:
Соберите группу: Найдите 20-30 единомышленников. Этого достаточно для среднего стадиона.
Займите правильную позицию: Ваша группа должна сидеть в одном секторе, предпочтительно в середине трибуны (ни слишком близко к полю, ни слишком высоко). Центр трибуны — это «зона максимальной видимости».
Выберите момент: Начните не в самый кульминационный момент матча (все смотрят на игру), а в более спокойный — например, при остановке игры, перед началом тайма.
Действуйте согласованно: По условному сигналу (крику «Раз-два-три!») ВСЯ ваша группа одновременно встает, поднимает руки и садится. Ключевое слово — одновременно. Разрозненные попытки не сработают.
Передайте эстафету: Ваш синхронный подъем — это сигнал для соседних секторов. Как правило, достаточно 2-3 попыток, чтобы движение подхватили и оно пошло по всему стадиону.
Итог: сколько же нужно человек?
Теоретический минимум (для идеальных условий): ~25-35 согласованных человек в нужном месте.
Реалистичный сценарий (стихийный): ~1% от толпы (500 человек на 50-тысячном стадионе), которые независимо друг от друга хотят сделать волну. Их действия случайно синхронизируются, и процесс запускается.
Для одного человека: Шансы практически нулевые. Даже если вы будете в одиночку вставать и кричать, вас, скорее всего, проигнорируют или примут за сумасшедшего. Вам нужно создать критическую массу в своем секторе, убедив сначала ближайших соседей.
Таким образом, «волна» — это прекрасный пример того, как небольшое, но организованное меньшинство может инициировать масштабное коллективное действие, преодолев психологический барьер толпы.
А для чего это нам в нашем деле?
Подумайте, не так ли на рынке работает эта «инициативная группа примерно из 25-35 человек», чтобы мы заимели на рынке нужный «Порог критической массы», на действия которой и пойдут ориентироваться остальные участники рынка?
На вопрос: сколько нужно человек чтобы на стадионе пошла среди болельщиков? Китайский товарищ DeepSeek отвечает так:
Это очень интересный и сложный вопрос, который лежит на стыке физики, социологии и математики. Однозначного ответа не существует, но мы можем дать научно обоснованную оценку.
Короткий ответ: для появления заметной, самоподдерживающейся «волны» (Mexican wave) на среднем стадионе требуется инициативная группа примерно из 25-35 человек, действующих согласованно. Но чтобы волна пошла «сама собой», без явных зачинщиков, нужна критическая масса около 1% от всей толпы.
А теперь разберем детали.
1. Физика и математика «волны»
«Волна» на стадионе — это классический пример автоволнового процесса, похожего на распространение нервного импульса или горение газовой смеси. Для её запуска необходимо преодолеть некий «порог возбуждения».
Исследование: Наиболее известное научное исследование на эту тему было опубликовано в журнале Nature в 2002 году командой венгерских ученых под руководством Иштвана Вика.
Выводы исследования:
Порог критической массы: Волна не может начаться, если инициативную группу составляет менее 1% от всей аудитории. Для стадиона на 50 000 человек это около 500 человек, рассредоточенных по секторам.
Оптимальный размер группы: Однако если группа действует согласованно и в нужном месте, её размер может быть гораздо меньше. Моделирование и наблюдения показывают, что 25-35 человек, вставших одновременно в подходящем секторе, достаточно, чтобы запустить процесс, который подхватит остальная толпа.
Направление: Волна почти всегда движется по часовой стрелке (с вероятностью более 95%). Это связано с преобладанием правшей — людям психологически и физически удобнее подхватывать движение, идущее слева направо.
2. Психология толпы
Самое главное в запуске «волны» — это не физика, а социальная психология.
Подражание (Contagion): Люди в толпе склонны бессознательно копировать действия окружающих. Это базовый инстинкт.
Чувство общности: Болельщики на стадионе ощущают себя частью одной группы. Участие в общей активности (как «волна») усиливает это чувство принадлежности и удовольствие от события.
Преодоление «социального торможения»: Каждый отдельный человек может хотеть сделать «волну», но он боится выглядеть глупо, если его никто не поддержит. Задача инициативной группы — снять этот психологический барьер. Как только несколько человек встают, их соседи видят, что это «безопасно» и «нормально», и легко присоединяются.
3. Практический алгоритм запуска «волны»
Если вы хотите организовать «волну» на стадионе, вот пошаговая инструкция:
Соберите группу: Найдите 20-30 единомышленников. Этого достаточно для среднего стадиона.
Займите правильную позицию: Ваша группа должна сидеть в одном секторе, предпочтительно в середине трибуны (ни слишком близко к полю, ни слишком высоко). Центр трибуны — это «зона максимальной видимости».
Выберите момент: Начните не в самый кульминационный момент матча (все смотрят на игру), а в более спокойный — например, при остановке игры, перед началом тайма.
Действуйте согласованно: По условному сигналу (крику «Раз-два-три!») ВСЯ ваша группа одновременно встает, поднимает руки и садится. Ключевое слово — одновременно. Разрозненные попытки не сработают.
Передайте эстафету: Ваш синхронный подъем — это сигнал для соседних секторов. Как правило, достаточно 2-3 попыток, чтобы движение подхватили и оно пошло по всему стадиону.
Итог: сколько же нужно человек?
Теоретический минимум (для идеальных условий): ~25-35 согласованных человек в нужном месте.
Реалистичный сценарий (стихийный): ~1% от толпы (500 человек на 50-тысячном стадионе), которые независимо друг от друга хотят сделать волну. Их действия случайно синхронизируются, и процесс запускается.
Для одного человека: Шансы практически нулевые. Даже если вы будете в одиночку вставать и кричать, вас, скорее всего, проигнорируют или примут за сумасшедшего. Вам нужно создать критическую массу в своем секторе, убедив сначала ближайших соседей.
Таким образом, «волна» — это прекрасный пример того, как небольшое, но организованное меньшинство может инициировать масштабное коллективное действие, преодолев психологический барьер толпы.
А для чего это нам в нашем деле?
Подумайте, не так ли на рынке работает эта «инициативная группа примерно из 25-35 человек», чтобы мы заимели на рынке нужный «Порог критической массы», на действия которой и пойдут ориентироваться остальные участники рынка?
Скриншот взят отсюда smart-lab.ru/mobile/topic/1203882 Давайте поблагодарим коллегу (Андрей Хохрин) за него.
P.S. Если вам интересен я как автор, подписываетесь на мой телеграм-канал: https://t.me/blog_arttech
Показать полностью
1
Ответ на пост «Про такси»2
В приложении Яндекс есть раздел где вы можете поставить пять звёзд и поблагодарить за хорошую музыку, нет надо сюда пост пилить для прекрасного Якова. (Не Монстрбек же, чё) Напиши ещё, что таксиста звали Ярополком. Тянут сову на глобус, задолбали. Понимаю, самого мигранты достали, но эта ваша анти агитация из-за каждого поста уже так заячьими ушами светит. Чё вы мне это мыло втюхиваете.
Гениальная современная девушка
Вика проснулась с первыми лучами солнца, когда город ещё дремал в сизой дымке рассвета. Её день начинался не с кофе, а с ритуала, доведённого до совершенства. Она лёгкими движениями наносила на кожу масло с ароматом белых цветов, вдыхая его свежесть, как будто заряжаясь им изнутри. Зеркало в резной раме отражало не просто лицо, а произведение искусства. Для Вики красота была не даром, а трудом. Каждая морская водоросль в её масках, капля сыворотки, секунда массажа — всё это было кирпичиками в храме её уверенности.
Она знала, что блеск в её глазах важнее всего на свете, а ухоженные руки расскажут о ней больше, чем слова. Пока она завивала волосы, поймала себя на мысли, что её жизнь похожа на утренний ритуал, где каждая деталь на своём месте.
Раздался звук смартфона — пришло новое оповещение. Вика одной рукой взяла телефон и разблокировала экран.
— Привет, как дела?
— Нормально, — буквально несколькими касаниями экрана ответила она. Её навыки набора текста на телефоне были отточены как искусство самурая. — Представляешь, мой проект взлетел, как твой самолёт на сверхзвуковой скорости! Сейчас нужно быстро закинуть денежки на сервер, а все карты заблокированы.
— Ого! И что за проект?
— Разработка приложения, которое предсказывает погоду точнее метеорологов. Сейчас идёт тестирование, но сервер скоро ляжет без доната, — написала Вика, держа в одной руке телефон, а другой продолжая укладывать волосы.
— Ничего себе! И сколько нужно?
— Тридцатка нужна прямо сейчас. Это как топливо для твоего самолёта без которого никуда! — набрала Вика, виртуозно балансируя телефоном на пальцах одной руки.
— Ладно, убедила. Куда закинуть? Только давай потом расскажешь подробнее про приложение!
— Конечно! Это будет круче, чем твои виражи в облаках! Сейчас скину номер, — набрала она сообщение и улыбнулась.
— Доверюсь твоей интуиции как штурвалу в турбулентности, — прислал сообщение Павел вместе с деньгами.
Пим! Прозвучал так любимый Викой сигнал оповещение. Это было сообщение о поступлении средств на карту. Вика отложила телефон и улыбнулась. Довольная собой, она тут же начала собираться. Раз такое дело, то можно было себя немного побаловать.
Весеннее солнце заливало улицы города золотым светом, когда Вика выпорхнула из такси у входа в торговый центр. Её изумрудные глаза сияли предвкушением, ведь сегодня был тот самый день, когда можно было забыть обо всём на свете и погрузиться в самое приятное что есть на свете — занятие шопингом.
Воздух в просторном атриуме был наполнен ароматом кофе и предвкушением новых покупок. Стройные ряды брендовых бутиков манили яркими витринами, а зеркальные поверхности отражались друг в друге, создавая бесконечную игру света. Вика, одетая в элегантное пальто цвета пыльной розы и узкие джинсы, чувствовала себя настоящей королевой.
Каждый шаг по мраморному полу отдавался лёгким эхом, а в ушах словно играла музыка. Она думала о том, что сегодня её гардероб пополнится чем-то особенным, что заставит всех вокруг обернуться и восхищённо выдохнуть при её виде. Шопинг для неё был не просто покупкой одежды, а настоящим искусством, где каждая вещь становилась частью её истории.
С улыбкой на губах и предвкушением в сердце, она направилась к эскалатору, представляя на себе то самое платье, что станет её новым фаворитом. Город сегодня принадлежал ей — молодой, красивой и полной энергии молодой леди.
Телефон завибрировал. Вика достала его из кармана и ловким движением пальца разблокировав экран. В уведомлениях мигало сообщение от Виктора. Она усмехнулась, представив его растерянное лицо. Виктор уже две недели пытался пригласить её на кофе, но всё время путался в словах.
— Привет, как дела? Чем занимаешься?
— Нормально! Работаю!
— Пойдём сегодня вечером гулять?
Вика задержала дыхание, будто бы раздумывая.
— Ой, Виктор, я бы с радостью… — она намеренно сделала паузу, чтобы он успел представить её грустные глаза. — Но у меня тут проблема… Мама в другом городе, срочно нужны деньги на лекарства, а я вся в долгах из-за учёбы.
— Какие лекарства? Что случилось?
— Сердце… — Вика коротко вздохнула. — Понимаю, это не твои заботы, прости. Сегодня такой тяжёлый день…
— Сколько нужно?
Она прикусила губу, чтобы не засмеяться. Слишком просто.
— Ты уверен? Мне неудобно… — набрала она, добавляя смайлик с грустным котёнком.
— Вика, я не могу тебя так оставить. Говори!
— Двадцать тысяч… — написала она и сразу добавила: — Я верну, как только смогу! Ты же знаешь, что я не из тех, кто просит просто так.
— Сейчас переведу. Давай реквизиты.
— Спасибо… — Вика отправила номер карты, а затем быстро дописала: — Ты мой герой. После этого я точно должна тебя как-то отблагодарить!
— Не надо благодарностей. Просто будь счастлива, — ответил он.
Через минуту пришло уведомление о переводе. Вика расплылась в улыбке. «Ну раз такое дело и деньги сами идут ко мне в карман, то пойду ка я пожалуй посмотрю себе что-нибудь ещё из обуви», — подумала она и проскользнула между витринами, где манекены замерли в изысканных позах, будто приглашая её на танец. Пальцы скользнули по шёлковому платью цвета марсалы, а холодная ткань обожгла кожу, как обещание.
— Это ваше? — улыбнулся продавец, ловя её взгляд.
— Всё может быть моим, — парировала она, примеряя к лицу широкополую шляпу. Зеркало ответило ей отражением, от которого захватывало дух. Вика была не простой девушкой. Она была сиянием, собранным из алмазных бликов света и дерзкой уверенности. Она покупала не вещи, а мгновения. Каждый пакет в её руке был капсулой времени. Вот платье для свидания, которого ещё нет, а вот туфли для улиц Парижа, куда она обязательно уедет. Ещё она купила кольцо, чтобы напоминать себе, что её мечты стоят дороже золота. Когда кассир спросил: «Картой или наличными?», Вика рассмеялась в ответ:
— Энтузиазмом.
Оставив новые туфли в коробке, она вышла на улицу. Ветер играл с её юбкой, а солнце целовало щёки. В её мире даже асфальт сверкал, как глянцевая обложка.
Зазвонил телефон. Вика достала его и увидела входящий звонок от Гоши.
— Привет, как дела?
— Лучше всех.
— Встретимся сегодня?
— Ты уже вернулся с вахты?
— Да, вот на днях прилетел!
Вика взяла паузу. Азарт манипуляций захватил её сознание. Идея того, что все мужчины лежат у её ног, а она ходит и указывает им, куда перевести деньги, будоражила её сознание. Какие же все они ничтожные создания — рабы моей красоты и гениальности!
— Ты думал обо мне, Гошенька?
— Каждую секунду!
— Дорогой, у меня кончаются денежки на телефоне, не закинешь?
— Да, конечно! А сколько?
— Тысяч пять!
— Зачем тебе столько много?
— Не знаю, это такой тариф. Ты же хочешь быть со мной на связи?
— Лови! Сегодня я добрый! И откуда ты только знала, что у меня сегодня зарплата!
Деньги пришли мгновенно. Вика была довольна собой. Можно было побаловать себя вкусняшками. Она перевела телефон в режим «Не беспокоить», завернула за угол в модную кондитерскую и заказала свои любимые круассаны с кофе.
«Жизнь удалась», — думала она про себя, откусывая маленькие кусочки и смакуя. Хрустящая корочка круассана рассыпалась во рту сладкими крошками, а слоёное тесто таяло, смешиваясь с горьковатой ноткой кофе. Вика прикрыла глаза, вдыхая аромат ванили и свежемолотых зёрен. Горячий напиток обжигал губы, но она лишь улыбалась, чувствуя как тепло разливается по всему телу.
— Идеальный день… — прошептала она, облизывая пальцы от карамельной крошки. Аромат кофе растекался во рту, подчёркивая вкус пирожного и как бы шепча: «Вика, какая же ты умничка!»
Читайте книгу полностью на Пикабу!
Показать полностью
4
Свобода совести
Показать полностью
1
Про психологию, как новую религию
Могу практически констатировать и смело заявить- большинство мужчин психологов сегодня, это те, кто по какой-то причине не смог (или не захотел) получить корочки раввина. Смеюсь в полный голос.
Психология сегодня это вторая религия. Это безумный ад нудного пережевывания очевидных вещей, для отвлечения вашего внимания. Этим каналами сегодня забит весь ютуб и всевозможные прочие платформы.
А почему? Да потому что это легкое бабло. Как очевидные и простые вещи превратить в кухонные посиделки на 200 000 часов, когда все ясно по трем пунктам- любое моральное или физическое насилие, оказанное против вас, нормальный и здоровый человек должен немедленно и категорически, пресекать.
Нарцисс-эгоист. Психопат- жестокий, бесчувственный человек.
Ну что там далее в этой сумасбродной бесконечной классификации, одних нарциссов только уже умудрились определить под двадцать разных подвидов- открытый, скрытый, грандиозный, ядерный, или так себе, только пытается "расправить крылья". Продолжите список сами. Вам самим не смешно?
P.s. А русские женщины сегодня даже умудрились ступить на ступень ниже, по сравнению с несчастными мусульманками с того же Кавказа, и прочих, по всему миру, которых сегодня "официально" узурпируют и используют как рабынь, по "законам" сумасшедшей религии.
p.s. Все религии сумасшедшие, успокойтесь. Все религии направлены на то, чтобы сделать все, только чтобы закрыть вам глаза и отвлечь от настоящей реальности, а главное, от понимания и осознания того, кто вы есть на самом деле, и какой силой вы обладаете и какими правами.
Психология сегодня это самый настоящий псиоп. Психологическая операция по отвлечению внимания от насущных проблем. У каждой второй сегодня вдруг-муж "психопат" или "нарцисс", и совет ей от горе психологов (с "дипломами" после двухмесячных онлайн курсов), всегда один- "бегите", тоесть опять, идет пропаганда разрушения семьи. Кстати тут же, для мужчин были созданы целые движения, где им в мужских группах транслируется мысль о том, что все "бабы дуры" и "хотят их только обобрать", и что "женятся только дураки". Сечете момент? Он же очевиден как день. Психология это новая форма New Age, в этом уже даже нет никаких сомнений. Одно радует, что скоро вся эта лавочка прикроется (по крайне мере хотелось бы на это надеятся), потому что любой лжи рано или поздно, приходит конец. Вы не можете удерживать ложь на плаву слишком долго, потому что то, о чем она говорит, не существует в реальности. И именно поэтому лжи нужно постоянно выкручиваться и выверчиваться и принимать новые формы и названия.
И социальным инженерам становится все труднее и практически уже неоткуда черпать очередное "вдохновение" на очередной обман и одурманивание сознания масс, для расставления новых или поддержание старых психологических и умственных ловушек. Они же охотники в первую очередь, за вашим разумом. Контроль сознания равно контроль поведения. Равно идеальный и послушный, безвольный раб.
Источник: тг-канал adonaris
Показать полностью
Манипуляторы
Предыдущие главы:
Глава 20. Депортация и неожиданная встреча
Глава 21. Возвращение домой и сюрприз за сюрпризом
Вика переступила порог квартиры, чувствуя себя не просто опустошённой, а вывернутой наизнанку. Эйфория жертвенной любви выветрилась, оставив после себя холодный осадок глупости, щемящую пустоту в душе. Она бросила новый, но уже ненавистный телефон на тумбочку.
Мама Люда вышла из кухни, её лицо сияло. Она несла тарелку с только что испечёнными пирожками, аромат которых раньше казался Вике символом дома и счастья.
— Ну, доченька! — заявила мама с непривычной для неё лёгкостью. — Вот теперь-то заживём! С деньгами-то! Ремонт в этой комнате наконец сделаем, диван новый купим, тебе шубу хорошую… А? — Она хитро подмигнула. — Щас как раз сезон распродаж!
Вика не смогла сдержать тяжёлый, горестный вздох. Он прозвучал громче, чем хотелось.
— Мам… — она опустила глаза. — Денег… нет.
Мама Люда замерла с тарелкой в руках. Улыбка медленно сползла с её лица, сменившись знакомым выражением ледяного ужаса.
— Как нет? — прошептала она. — Миллион же был на карте! Ты же сама говорила!
— Я… их перевела Полу, — Вика выдавила из себя, чувствуя, как горит лицо.
— Какому ещё Полу? — с удивлением выкрикнула мама Люда.
— Ну, Полу, к которому я ездила в Европу. Ему было очень плохо, мам. Он в бегах, и его обокрали… Ему надо было денег на билет и еду… Он любит меня, мам. И я его люблю. Я не могла не помочь!
Тишина в комнате стала гулкой и давящей, а потом грянул гром.
— Дура!!! — завопила мама Люда, швырнув тарелку с пирожками на стол так, что они покатились во все стороны. — Ну, полная же ты дура! Безнадёжная тупица! Ну, опять же, ну! Опять двадцать пять! Миллион пульнула неизвестно кому! Наши последние деньги! Этому… хахалю своему! Манипулятору! Проходимцу! Да он же тебя как последнюю дуру развёл!
— Мама, не кричи! — попыталась вставить Вика, но голос дрожал. — Он не манипулятор, а финансист. Просто у него временные проблемы! И не манипулируй мной! Не дави на чувство вины! Это мои деньги и моё решение!
— Я манипулирую?! Это я то манипулирую? — Люда всплеснула руками, и её глаза метнули молнию. — Это твой хахель, твой Пол — вот кто настоящий манипулятор! Ловкач! Шельма! Он тебе мозги запудрил своими сказками про любовь!
— Нет, мама, — Вика неожиданно нашла в себе силы поднять голову. Горечь и усталость смешались с обидой. — Это ты сейчас манипулятор и пытаешься мной манипулировать через крик и оскорбления! Ты же видишь, мне плохо!
— Я манипулятор?! — Людмила Сергеевна подошла вплотную, тыча пальцем в воздух. — Это ты мани свои пуляешь туда-сюда всем подряд! То пропадут, то вернутся, то опять улетели! Кто так делает? Это ты манипулятор!
Вика вдруг фыркнула. Сквозь слёзы и обиду пробился нелепый смешок.
— Мани, мама? По-английски — это деньги, вообще-то. Ты только что сама сказала: «Мани пуляешь», то есть «деньги пуляешь». Вот именно это манипулятор и делает — «пуляет» деньгами, людьми, чувствами… Управляет ими как пулями — манипулирует.
Мама Люда открыла рот и сразу закрыла. На её лице отразилось искреннее изумление, смешанное с непониманием.
— Чего? Какие пули? Какое мани? Я про деньги! Ты свои деньги… как пули… швыряешь! И это… это плохо, дочь!
— Мама, это просто слово! Но смысл ты уловила, — Вика устало опустилась на стул. Спор выдохся так же внезапно, как и начался, оставив после себя только усталость и пирожки на столе. — Да, я перевела деньги Полу. Да, возможно, это моя ошибка. И ты сейчас пыталась манипулировать мной, вызывая чувство вины. И участковый манипулировал нами. И Пол… И даже моё приложение… Все мы в чём-то манипуляторы. Большие или маленькие, осознанные или нет.
Она подошла к окну.
— Манипулятор… — проговорила Вика тихо, больше для себя. — Это как река. С одной стороны — да, все мы иногда пытаемся направлять других, влиять, «пулять» словами, деньгами, чувствами, чтобы получить что-то. Как река точит берега, направляя течение. Это часть жизни. А с другой стороны… — она взглянула на маму, которая слушала, нахмурившись, — …когда манипуляция становится ядом, ложью, способом сломать и ограбить… Тогда это зло. И самое страшное, что рано или поздно всё возвращается. Ложь всплывает. Вымогательство наказывается. Деньги, украденные манипуляцией, утекают сквозь пальцы, а слепая вера в манипуляцию… — её голос дрогнул, — …оставляет только пустоту и боль. Это горький урок, но нужный.
Мама Люда молча подошла и обняла дочь.
— Больно умная ты у меня стала. Это где ты набралась-то? Заграницами? Урок… — проворчала она, но уже без прежней ярости. — Уроки эти дорого нам с тобой обходятся, Викуша. Миллионами. — Она взглянула на дочь. — И нервами моими. Но… — она тяжело вздохнула, — …чай-то пить будешь? Пирожок, может, съешь?
Вика повернулась от окна. В глазах матери она увидела не злость, а усталую, безмерную любовь и принятие. Даже её ворчание было теперь другим — не манипуляцией, а просто… мамой.
— Буду, мам, — улыбнулась Вика слабой, но настоящей улыбкой. — Самый вкусный пирожок на свете.
Они сели за стол. Река жизни текла в своём русле. Деньги приходили и уходили. Манипуляторы появлялись и исчезали, а в маленькой, чистой кухне пахло чаем, свежей выпечкой и чем-то неуловимо важным — пониманием, что какие бы течения ни были снаружи, здесь, в этой гавани, можно просто быть. Без манипуляций, без сложных игр. Можно просто пить чай и знать, что самое ценное — вот оно, за этим скромным столом.
(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)
Показать полностью
Возвращение домой и сюрприз за сюрпризом
Предыдущие главы:
Глава 18. Стратегия «Прогулка на яхте»
Глава 20. Депортация и неожиданная встреча
Поезд до дома промчался как кошмарный сон. Вика провела его у окна, сжимая в кармане остатки денег от Волынского, глядя на мелькающие леса и поля, которые казались чужими после всего пережитого. В голове крутились слова Волынского: «Вы — удивительная женщина! Сильная! Настоящая!» Они звучали как насмешка. Сильная? Она чувствовала себя разбитой куклой, которую выбросили на помойку.
Дверь в мамину скромную, но теперь уютную и чистую квартиру открылась мгновенно. Мама Люда стояла на пороге, её лицо светилось такой любовью и тревогой одновременно, что Вике снова захотелось плакать.
— Викуша! Родная моя! — мама обняла её так крепко, как будто боялась, что дочь снова исчезнет. — Наконец-то! Я так волновалась! Что случилось? Почему так внезапно? И почему ты такая… измученная?
Они вошли в квартиру. Пахло свежей выпечкой и чистотой. Не было ни следа того хаоса и запустения, что царили здесь раньше. Вика сбросила сумку, позволила маме усадить себя за стол и налить чаю. Началась исповедь. Сквозь слёзы, сбивчиво, Вика выкладывала всё, про фонд, Пола, спецслужбы, арест, депортацию, унизительный автобус, встречу с Волынским и его невероятное… понимание. Рассказала она и про приложение — своего цифрового кукловода.
Люда слушала, не перебивая, лишь сжимая дочери руку. Её глаза наполнялись слезами, болью, а потом — гордостью и бесконечной нежностью.
— Доченька моя… — прошептала она, когда Вика замолчала, обессилев. — Как же ты прошла через всё это… Одна. Как же я тебя не понимала… Как обижала… — Она обняла Вику. — Но ты дома, теперь ты дома. И мы вместе, мы справимся. Я здорова, я сильная. Найдём тебе работу. Всё наладится, дочь. Главное, что ты жива.
Этот момент покоя, тепла, безусловной материнской любви был таким хрупким и таким драгоценным. Они сидели, обнявшись, пили чай, и Вика впервые за долгие дни почувствовала, как лёд в груди начинает понемногу таять. Может, и правда? Может, это шанс начать всё с чистого листа? Без амбиций, без Пола и без приложения? Просто жить и работать, быть рядом с мамой…
Стук в дверь прозвучал как выстрел. Резкий, официальный. Мама, по своей старой привычке открывать всем и вся, не задумываясь, пошла и открыла дверь.
— Кто там?
— Участковый уполномоченный полиции, Иванов. Проверка паспортного режима, — прозвучал за дверью ровный, не терпящий возражений голос.
Сердце Вики упало. Проверка паспортного режима? Сейчас? Но мама уже открывала дверь.
— Да, пожалуйста, заходите… — Людмила Сергеевна была немного растеряна. — Вот, паспорта… Моя дочь как раз приехала…
— Дочь? — Участковый Иванов, мужчина лет сорока пяти с усталым, но очень внимательным лицом, переступил порог. Его взгляд мгновенно нашёл Вику, сидевшую за столом. В его глазах не было удивления. Было… понимание. И что-то ещё. Холодный расчёт. — Виктория Викторовна Кириллова? — спросил он, уже зная ответ.
Вика встала, чувствуя, как ноги снова становятся ватными.
— Да, это я.
Иванов достал планшет.
— Так и есть. Мы вас давно разыскиваем, Виктория Викторовна. По месту прежней регистрации, по последним известным адресам… — Он сделал несколько касаний на экране. — На вас поступил целый ряд заявлений о мошенничестве в особо крупном размере. — Он поднял глаза, и его взгляд стал тяжёлым, как гиря. — Серьёзные заявления, гражданка Кириллова, от разных потерпевших. Суммы… значительные. Очень значительные.
— Это… это ошибка! — вырвалось у Вики, но голос дрожал. Она вспомнила и свой «бизнес» с приложением, и фонд Пола, который теперь объявлен преступной схемой. Кто подал заявления? Жертвы приложения?
— Ошибка? — Иванов усмехнулся беззвучно. Он мастерски играл на их страхе. — Документы, свидетельства, финансовые потоки… Всё указывает на вас, гражданка Кириллова. Как на активного участника организованной группы. — Он сделал паузу, давая словам осесть. — Следствие идёт активно. Обвинения тяжкие. Речь может идти… о значительных сроках лишения свободы. И, конечно же, конфискация имущества. Всего, что будет признано нажитым преступным путём.
Мама Люда ахнула, схватившись за сердце.
— Нет! Не может быть! Вы ошибаетесь! Моя дочь не преступница! Она хорошая! Она меня вылечила! — Она бросилась к участковому. Её глаза были полны слёз и ужаса. — Пожалуйста! Разберитесь! Не губите её!
Иванов смотрел на плачущую женщину, потом на бледную, как мел, Вику. В его глазах не было жалости. Был профессиональный холод и понимание их полной беззащитности.
— Разберёмся, гражданочка. Улики… они весомые. — Он снова взглянул на планшет. — Следствие может пойти по разным путям… Иногда дело можно… локализовать. Закрыть на уровне участка. Если, конечно, потерпевшие получат хоть какую-то компенсацию. Можно покрыть хотя бы часть ущерба. Это смягчает вину. Иногда… очень существенно.
Наступила тягостная пауза. Манипуляция была грязной и очевидной, но действенной. Он предлагал выход. Грязный, унизительный, но выход, чтобы избежать тюрьмы.
— У… у нас есть деньги! — вдруг выкрикнула мама Люда, дрожа от страха. — Не всё, но есть! Я сейчас отдам все свои сбережения! Только закройте дело! Не сажайте мою девочку! — Она бросилась к старой шкатулке, вытащила оттуда несколько пачек аккуратно перевязанных купюр — свои скромные, честно отложенные на черный день деньги. — Вот! Возьмите! Это всё, что у меня есть!
Вика смотрела на мать, и сердце разрывалось от боли и стыда. Она не могла допустить этого!
— Мама, нет! Не отдавай! Это твои деньги! — Она вытащила из кармана деньги Волынского. — Вот! Возьмите это! Здесь… здесь около ста тысяч! Это компенсация! Остальное… я найду! Закройте дело, пожалуйста!
Иванов смотрел на деньги на столе — мамины скромные накопления и толстую пачку купюр от Волынского. Его глаза быстро оценили сумму. Более полумиллиона. Для уровня участка — очень даже неплохо. Он сохранял каменное лицо.
— Мало, гражданка Кириллова. Очень мало для таких дел. Но… — он сделал вид, что раздумывает, — учитывая ваше чистосердечное… признание и желание загладить вину… И вашу мать… Пожилой человек… — Он тяжело вздохнул, разыгрывая сомнения. — Ладно, рискну и закрою материал. Считайте, что вам крупно повезло. — Он начал аккуратно складывать деньги в портфель. — Но запомните, что любая новая жалоба — всё откроется снова. И тогда… — Он многозначительно посмотрел на Вику. — Тогда уже никакие деньги не помогут. Понятно?
— Понятно! Понятно! Спасибо вам огромное! — запричитала мама Люда, кланяясь. — Вы наш ангел-спаситель! Спасибо вам большое!
Вика молчала. Она смотрела, как деньги — её последняя надежда на передышку, на помощь маме, на возможность хоть что-то начать — исчезают в портфеле участкового. Деньги Волынского, который поверил в неё. Деньги мамы, заработанные тяжким трудом после лечения.
Иванов захлопнул портфель и кивнул.
— Паспорта проверены. Нарушений нет. Всего доброго. И… ведите себя тихо. — Он повернулся и вышел, оставив в квартире гробовую тишину и запах страха.
Мама Люда опустилась на стул, всхлипывая от облегчения и опустошения.
— Слава Богу… Слава Богу, Викуша… Всё обошлось… Он закрыл дело…
Вика стояла посреди комнаты, глядя в пустоту. Облегчения не было. Было лишь ледяное, всепроникающее чувство полной, абсолютной беспомощности. Её спасение обернулось новым ограблением. Система, в лице участкового-манипулятора, выжала из них всё до копейки. Она снова была у разбитого корыта. Без денег и без перспектив. Зато с клеймом, которое могло всплыть в любой момент. И с мамой, которая отдала последнее, чтобы её спасти.
Она подошла к маме, обняв её дрожащие плечи.
— Всё будет хорошо, мам… — прошептала она, сама не веря своим словам. — Всё будет хорошо…
Но в её глазах, отражавших унылый вечер за окном, была только пустота и вопрос: «Что же делать теперь?» Дорога вниз, казалось, не имела дна. Вика и мама Люда сидели за столом, на котором ещё лежали крошки от пирожков, а в воздухе витал призрак только что унесённых полумиллиона рублей. Пустота в кошельках и в душах.
— Вот же… манипулятор, — прошептала мама Люда, вытирая платком последние слёзы, но в её глазах теперь горел гнев. — Настоящий волк в погонах. Как ловко… как подло! Запугал и вытряс последнее… И мы, как дуры, повелись.
Вика кивнула, стиснув зубы. Унижение жгло сильнее потери денег.
— Круче них манипуляторов в этом мире нет, мам, — её голос был хриплым от сдержанных эмоций. — Они знают все рычаги. Знают, куда нажать, чтобы человек от страха отдал всё, даже последнюю рубашку. И ведь мы… мы даже не знаем, были ли эти заявления реальными или он всё выдумал, чтобы нас обобрать! Возможно, никакого дела и нет!
— А как же сроки? Конфискация? — всхлипнула мама Люда. — Он так страшно говорил… Как жить теперь, Викуша? На что? Я… я всё отдала…
— Найдём выход, мам, — сказала Вика, больше чтобы успокоить мать, чем веря в это сама. Где выход? Работать? Но с её досье, которое теперь, возможно, есть у этого участкового? Он же сказал: «Любая жалоба»… Он может шантажировать их бесконечно. — Начнём с малого. Завтра поищу работу. Любую! — Она попыталась улыбнуться, но вышло криво. — Главное, что мы вместе. И ты здорова. Это дороже любых денег.
Они сидели, держась за руки, пытаясь найти хоть каплю утешения в этом море безнадёжности, как вдруг… Зазвонил телефон.
Звонкий, неожиданный звук оповещения разорвал тишину. Вика вздрогнула. Это звучал её старый, запасной телефон, который она купила на последние гроши по пути домой. На экране горело уведомление от мобильного банка. Вика машинально взяла его, ожидая какую-нибудь рекламу или страшный счёт за что-нибудь. Она открыла сообщения и замерла. Перевод на карту: один миллион рублей. Комментарий: «Возврат денежных средств за не оказанную услугу».
Вика уставилась на экран. Миллион? Возврат? За что? Она протёрла глаза. Цифра не исчезла.
— Мам… — она прошептала, не в силах вымолвить больше. — Смотри…
Мама Люда подошла и заглянула в телефон. Её глаза округлились.
— Святые угодники… Миллион? Откуда? Что это? Викуша, это не ошибка?
Прежде чем Вика успела хоть что-то предположить, телефон зазвонил. На экране высветился незнакомый номер. С дрожащей рукой Вика ответила:
— А-алло?
— Добрый день, это Светлана Петрова, старший менеджер по безопасности клиентов банка, — прозвучал в трубке чёткий, профессиональный женский голос. — Я звоню относительно Виктории Кирилловой.
— Да… это я, — прошептала Вика, сердце колотилось как бешеное.
— Виктория, на вашу карту был зачислен возврат денег за неправомерное списание денежных средств приложением «Манипулятор». Следственные органы из Интерпола сообщили, что мошенники были задержаны и все средства, украденные у клиентов, возвращены.
— Да, понятно. Спасибо! — не нашла что ещё ответить Вика и быстро положила трубку.
Вика обняла маму, крепко-крепко, чувствуя, как камень падает с души. Давление, страх, унижение — всё разом ушло, сменившись ликующим, почти истеричным счастьем. Она была на седьмом небе! Не просто от денег — от торжества справедливости, от того, что кошмар закончился. Манипуляторы — скрывавшиеся за фальшивыми корочками — получили по заслугам.
— Всё, мам, — Вика вытерла слёзы и впервые за долгие недели улыбнулась по-настоящему, широко и светло. — Всё позади. Самые настоящие герои их поймали. А у нас… у нас есть миллион, здоровье и целая жизнь впереди. Настоящая. Без манипуляций и без приложений. Только ты и я. Всё будет хорошо! Я тебе обещаю.
Они сидели в обнимку на кухне, залитой вечерним солнцем, которое вдруг казалось невероятно ярким и тёплым. Тяжёлая глава была закрыта. И пусть шрамы останутся, но будущее, наконец, не пугало, а манило возможностями и началом новой, честной жизни.
***
Утро после чуда казалось сияющим. Солнце, редкое и драгоценное, заливало мамину кухню. Миллион на карте был не просто деньгами — это был символ очищения, возвращённого доверия мира. Вика чувствовала себя заново рождённой. Первым делом нужно было восстановить связь. Она пошла в салон и купила недорогой, но новый смартфон и восстановила свою старую сим-карту. Она уже обдумывала планы, как помочь маме и найти честную работу… Всё казалось возможным.
И тут зазвонил телефон. Это был незнакомый номер, но с международным кодом. Сердце Вики ёкнуло. Она ответила, ещё не зная почему.
— Вика? — Голос был далёким, с помехами, но этот бархатный тембр она узнала бы из миллиона. Это был Пол.
Она замерла, прижав телефон к уху. Весь воздух будто выкачали из лёгких.
— Пол? — прошептала она. — Это… ты? Где ты? Что случилось? Я пыталась дозвониться… Спецслужбы… Фонд…
— Знаю, солнышко, знаю всё, — его голос звучал устало, но с той же гипнотической теплотой, которая когда-то свела её с ума. — Меня подставили! Страшно подставили!
— Где ты? — повторила Вика, чувствуя, как в груди начинает клокотать смесь тревоги и чего-то старого, запретно-сладкого.
— В бегах, родная, в Латинской Америке. — он фальшиво усмехнулся. — Меня… обокрали. Все счета, все наличные. Я остался только с паспортом и одеждой на себе. И с мыслями о тебе. — Голос его дрогнул, искусно или искренне — Вика уже не могла различать. — Вика, мне нужна помощь. Отчаянно нужны деньги. Хотя бы на билет в безопасное место, на еду… Я как загнанный зверь.
Его слова о беде, о нужде и о том, что он думает о ней… Они попали точно в цель. Всё, что Вика пережила — страх, унижение, несправедливость, а потом невероятное облегчение и возврат денег — создало взрывоопасную эмоциональную смесь. Стена рациональности, которую она пыталась выстроить после краха фонда, рухнула мгновенно. Из глубин души всплыло осознание, острое и неоспоримое, что она безумно любит его. Все его манипуляции, подозрения, исчезновение — всё померкло перед этой слепой, всепоглощающей любовью и жгучим желанием помочь ему от души.
— Пол… — её голос сорвался на шёпот, полный слёз. — Я… так боялась за тебя! Я думала… не знала, жив ли ты! Я люблю тебя! Понимаешь? Люблю и готова на всё!
На том конце провода секунду царила тишина, затем он ответил, и его голос прозвучал глубже, нежнее, чем когда-либо:
— И я тебя люблю, Вика. Больше жизни, больше всего на свете. Эти недели в аду… только мысли о тебе меня и держали. Ты моя единственная надежда и моя единственная любовь.
Она плакала в трубку, слезами облегчения, счастья от его слов и страха за него.
— Пол, а приложение… Тот цифровой аватар… Он был заполнен на девяносто процентов! Это же ты? Твои привычки, твои реакции… Это был ты?
— Знаю, — ответил он быстро, с горечью. — Это мои бывшие сотрудники. Те, кого я считал преданными. Они слили данные и использовали против меня. И, наверное, против тебя. Они предатели, но теперь… теперь это не важно. Важно, что у нас с тобой есть шанс. Если ты поможешь.
Вика была тронута до глубины души. Он страдал! Его предали! Он бежал, как зверь! И он любил её! Все её обиды, все подозрения растворились в этом потоке эмоций. Он нуждался в ней и только в ней!
— Конечно, помогу! Скажи, куда перевести! Сколько тебе нужно? — Она говорила стремительно, уже шагая по улице, оглядываясь по сторонам в поисках банка.
— Любая сумма, солнышко. Любая поможет выжить. На билет, на еду… — Он сделал паузу. — Я знаю, тебе сейчас нелегко…
— У меня есть деньги! — перебила его Вика, вся в порыве жертвенной любви. — Мне вернули… миллион. Это всё, что у меня есть, но я отдам тебе! Ты важнее! Твоя безопасность важнее!
— Вика… — его голос дрогнул. — Ты ангел. Я никогда этого не забуду. Никогда! Слышишь? Я верну тебе всё! Я тебя люблю!
Она уже входила в отделение банка. Сердце колотилось, не от страха, а от экстаза — она спасала любимого! Она совершала подвиг любви!
— Скажи реквизиты, скорее! — потребовала она, подходя к терминалу перевода.
Он продиктовал номер карты неизвестного латиноамериканского банка и имя получателя, явно не Пола. Вика, не задумываясь, вбила данные. Сумма один миллион рублей. Она нажала «Подтвердить» и ввела ПИН-код. Транзакция прошла мгновенно.
— Готово, Пол! — выдохнула она, чувствуя головокружительную слабость и странное, жертвенное счастье. — Все деньги отправила. Ты получил?
— Получу, солнышко, получу, — его голос звучал теплее солнца. — Ты спасла меня, спасла нашу любовь. Я свяжусь, как только буду в безопасности. Я люблю тебя. Ценю больше жизни. Береги себя. До связи!
Он положил трубку. Вика стояла в банке, держа в руке телефон с погасшим экраном и пустым банковским счётом. Эйфория жертвы ещё пылала в груди, но постепенно, по краям сознания, начали прокрадываться первые, ледяные сомнения. «Неизвестный банк… Чужое имя… Свяжусь, как буду в безопасности…»
Она вышла на улицу. Яркое солнце внезапно показалось ослепительно-холодным. Миллион, символ её освобождения и нового начала, исчез. Он был переведён в никуда. Ради любви? Ради спасения? Или… Ради последней, самой изощренной манипуляции?
Вика медленно шла по улице, чувствуя, как почва снова уходит из-под ног. Но на этот раз это была пропасть, в которую она шагнула сама. Добровольно, с криком любви на устах. И дно этой пропасти было покрыто не льдом, а пеплом последней надежды.
(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)
Показать полностью