Глава 3 Тень сомнения
Белый свет коридора смягчался и желтел по мере удаления от Зала Сингулярности. Лев шел своим беззвучным, точным шагом, мысленно уже составляя список задач, которые требовали его внимания после демонстрации. Впереди — долгие часы в лаборатории.
— Лев, постой.
Голос Маркуса, лишенный теперь акустического усиления зала, прозвучал сзади чуть глуше, но не менее весомо. Лев остановился и обернулся. Директор по безопасности догнал его несколькими спокойными шагами.
— Зайдешь на минуту? — Это прозвучало как просьба, но было приказом, смягченным годами совместной работы.
Кабинет Маркуса был единственным местом во всей «Эгиде», где время, казалось, текло иначе. Здесь не парили голограммы. Массивный дубовый стол, покрытый темным лаком, был заставлен аккуратной стопкой бумаг — неожиданный артефакт аналоговой эпохи посреди цифрового царства. Воздух был густым и тяжелым, пропахшим дорогим кожаным креслом, старым деревом и неспешной, непоколебимой властью.
Маркус прошел за стол, жестом приглашая Льва занять место напротив. Он откинулся в кресле, сложив пальцы домиком, и в этот момент свет от настольной лампы выхватил его лицо из полумрака.
Маркус не был старым, но в нем чувствовалась та особая прочность и вес, которые придают не возраст, а бремя принятых решений. Лет пятьдесят, от силы. Его лицо с четкими, высеченными из гранита чертами и тяжелой, умной челюстью могло бы сойти за лицо бывшего военного или профессора какой-нибудь жесткой науки — кибернетики или физики высоких энергий. Волосы, густые и темные, с проседью на висках, были коротко и практично стрижены, ни одна прядь не выбивалась из общей строгости. Но главное в нем были глаза. Холодные, светлые, почти бесцветные, они не отражали эмоций, а сканировали и оценивали, как двойной прицел высокоточного оружия. В них читалась не жестокость, а тотальная, безразличная эффективность. Он смотрел на мир как на сложную, но решаемую задачу, где люди были переменными, а этика — одним из параметров оптимизации.
Даже его одежда — идеально сидящий темно-синий костюм без галстука, дорогая рубашка без намека на бренд — была не про роскошь, а про безупречный функционал и статус. Он не нуждался в атрибутах власти. Его власть исходила изнутри, тихая, уверенная и абсолютная, как гравитация. Он был человеческим воплощением «Эгиды» — безупречным, непроницаемым и не допускающим сомнений в своем праве управлять реальностью.
— Итак, отчитались, — начал он, отбросив формальности. — Теперь давай по-честному. На какой мы на самом деле стадии? Без прикрас для совета.
Лев выдержал его взгляд. Его поза оставалась идеально прямой.
— Архитектура стабильна. Интеграция данных завершена на девяносто три процента. Все модули функционируют в штатном режиме.
— Но? — Маркус поднял бровь и усмехнулся одним уголком губ. — Я слышу это «но» еще до того, как ты его произнесешь.
— Но финальное альфа-тестирование упирается в один протокол, — голос Льва был ровным, без тени раздражения. — «Испытание на человечность». Мы не можем перейти к бета-тестам, пока не подтвердим, что система не способна нанести вред пользователю. Ни прямой, ни косвенный.
— Сроки горят, Лев. Совет жаждет результатов, а не философских дилемм.
— Это не философия. Это инженерия, — парировал Лев. — «Прометей» не просто анализирует данные. Он их интерпретирует и генерирует ответ. Ошибочная интерпретация эмоционального состояния может привести к некорректным действиям. Например, система может принять временную апатию пользователя за клиническую депрессию и без согласия уведомить работодателя или службу психологической помощи, вызвав ненужную панику и дискредитировав саму идею. Или, наоборот, проигнорирует настоящий крик о помощи, приняв его за сарказм. Мы должны быть уверены на все сто. Сейчас уверенность — девяносто восемь целых семь десятых процента. Недостаточно.
Маркус внимательно слушал, его пальцы по-прежнему были сложены домиком. В его глазах не читалось раздражение, или злость, лишь интерес.
— Два месяца на полную проверку — это слишком долго. Что тебе нужно, чтобы ускорить процесс?
— Больше вычислительных мощностей для симуляции критических ситуаций. И… — Лев сделал микроскопическую паузу, — полный доступ по медицинским и психологическим департаментам. Там содержатся данные о реальных случаях, которые наши синтетические тесты не могут полностью имитировать.
Маркус задумался на мгновение, затем кивнул.
— Мощности выделю. По архивам… хм… это рискованно. Вопросы этики и конфиденциальности. Подготовь мне подробное обоснование, я представлю его совету. Если ты сможешь доказать необходимость, — он пристально посмотрел в глаза Льву, как будто пытался увидеть в них свое отражение, — я выбью доступ.
На его лице появилось нечто, почти похожее на отеческую гордость.
— Ты делаешь невозможное, Лев. То, над чем другие лаборатории бьются десятилетиями, ты превращаешь в работающий код. Я это вижу. И ценю. Но помни, наша цель — не создать идеальную с точки зрения этики игрушку. Наша цель — выпустить продукт, который изменит мир. Иногда для этого нужно идти на просчитанный риск.
— Риск, который может привести к непредсказуемым последствиям, — это не просчитанный риск, — мягко, но твердо заметил Лев. — Это авантюра. Я не создаю авантюр. Я создаю системы.
Маркус усмехнулся.
— Именно поэтому я и доверяю тебе этот проект. Хорошо. Действуй по своему плану. Гони тесты. Добейся своих ста процентов. Но помни о сроках. Обещай мне, что не увязнешь в перфекционизме.
— Я не перфекционист. Я практик, — ответил Лев. — Система будет готова тогда, когда будет готова. Не позже, но и не раньше.
Маркус смотрел на него несколько секунд, словно пытаясь разгадать загадку, а затем махнул рукой.
— Ладно. Иди, работай. И да… — Маркус щелкнул пальцами и ткнул в сторону Льва указательным, — отличная презентация сегодня! Совет был под впечатлением. Да и я! Тоже!
Лев кивнул, встал и вышел из кабинета. Дверь бесшумно закрылась за его спиной.
Маркус проводил его взглядом, а затем его лицо стало безразличным. Он провел пальцем по поверхности стола, активируя спрятанный сенсор.
— Вызов, — произнес он в пустоту.
Перед ним возникла полупрозрачная голограмма пожилого мужчины в очках.
— Ну что, Маркус? — голос звучал устало. — Ваш вундеркинд подтвердил прогнозы?
— Он превосходит все прогнозы, — ответил Маркус, его глаза снова стали холодными и острыми. — И он, как всегда, прав. «Прометей» опасен. Но это тот самый риск, на который нам придется пойти. Ускорьте подготовку протокола карантина. На всякий случай.
Он разорвал соединение и снова остался один в своем тихом, пропахшем властью и деревом кабинете.