Рисую, пока рисуется
Любовь- это нужда без нужды. Согласны ?
Любовь- это нужда без нужды. Согласны ?
Всем привет. Я продолжаю заполнять свой телеграм канал детскими книгами, аудиосказками, аудиоисториями и аудиоспектаклями. Делаю я это для своих детей, но если канал окажется и вам полезен - буду только рад.
В канале нет и не будет рекламы и лишних ссылок - всё для детей.
Ссылка на канал: https://t.me/audiostories_rus
Удобный поиск сказок по каналу: https://telegra.ph/Katalog-audioskazok-i-audiospektaklej-06-...
Из недавнего - добавил всего Гарри Поттера - очень долго с ним возился, чтобы каждая глава была отдельным файлом.
Добро пожаловать :)
Герцог посмотрел на Гаральда Синеокого с уважением: удивительно, как просто великий маг забыл все их распри и пришел на помощь. Если б не он, разве смогли бы они противостоять чудовищному натиску северных варваров? Правда, способ, предложенный чародеем, был непрост, и кое-кто сказал бы ужасен.
- Его поведала мне одна ведунья, живущая далеко отсюда в заповедном лесу, - по скромности своей Гаральд не хотел, чтобы все заслуги приписывались ему одному. - Надлежит найти самый старый вяз в твоем герцогстве, срубить его, из древесины соорудить точное подобие замка, в котором ты родился. После этого из девиц, находящихся в кровном родстве с тобой, надо выбрать самую юную, достигшую, однако, брачного возраста, и пропитать ее кровью копию замка. До тех пор, пока стены его остаются красными, твои владения останутся неприступными.
И так и вышло. Жалость, правда брала глядеть на двоюродную племянницу, и без того хрупкую болезненную отроковицу со слишком светлыми и слишком тонкими волосами, которая сейчас лежала бледная и безропотно позволяла выпускать каждый день по чашке крови из тонкой ручки. Но безопасность герцогства того стоила! Полчища северян много раз пытались переступить границы герцогства, но всякий раз, только вражеская нога касалась заповедных земель, как странный недуг охватывал врагов, и они позорно бежали. Правда недалеко, ведь, едва они покидали герцогство, как тут же выздоравливали и преисполнялись еще больших ненависти и ярости.
Но сейчас все было спокойно, и герцог, разнежено попивая теплое вино с корицей и лимонными корочками, беседовал с Гаральдом.
- Кстати, о той ведунье, как бишь ее звали?
- Алая, ваше высочество.
- Какое странное прозвание! Не связано ли оно с тем, что она волхвует на крови?
- Нет, насколько я знаю. Просто эта странная женщина очень любит алые розы.
- Романтичная особа, кхм?
- Опять-таки нет, насколько я знаю. Напротив, самая прагматичная и уравновешенная особа.
- И сколько продлится эта магия? - герцогу вдруг стало неспокойно. Помощи ждать ему было неоткуда - союзников он завести не потрудился, а казна давно была пуста, и наемников нанять было не на что.
- Алая как-то неопределенно выразилась, сейчас припомню. Кажется, она сказала: "Пока бьется сердце"...
- Чье сердце? - встревожился герцог, припомнив болезненное еле живое тельце племянницы.
- А вот этого она не уточнила, - неприятно усмехнулся Гаральд, и властителю окрестных земель стало не по себе. "Действительно ли великий маг забыл все наши распри?" - подумал он и поежился.
Как на Муромской земле,
В Карачарове-селе
Жил-был молодец убогий,
Встать не могущий на ноги.
Он на печке тридцать лет
Просидел, как старый дед.
Было молодцу обидно,
На других смотреть завидно.
Да что сделаешь, коль Бог
Не пускает за порог.
Так и жил Илья, вздыхая,
Днем и ночью отдыхая,
Никаких не делал дел,
Лишь в окошечко глядел,
Не появится ль прохожий.
Глядь, калика перехожий.
Увидал он молодца,
Стал кричать ему с крыльца:
«Принеси мне из криницы
Ключевой воды напиться!»
А Илья ему в ответ:
«Не хожу я тридцать лет!
Грех смеяться над убогим,
Встать не могущим на ноги!
Коль ты добрый человек,
Постыдись дразнить калек!»
Говорит ему калика:
«Это горе не велико.
Ты на печке не сиди,
Встань на ноги и иди!
Я же отдохну покуда!»
Молвил, и случилось чудо:
Встал Ильюша и пошёл,
Да так ладно-хорошо,
Будто так всегда и было.
А потом воды испил он –
Опрокинул на ура
Чашу в полтора ведра!
И обрёл такую силу,
Что земля и не носила –
Попытался он шагнуть
Провалился аж по грудь.
Покачал главой калика:
«Слишком силушка велика!
Чтобы не было беды,
Вот, испей еще воды!»
Как ведро воды испил он,
Так полсилушки убыло.
И Илью-богатыря
Вновь смогла носить земля.
Низко кланялся Ильюша,
Наставленья старца слушал.
Тот сказал: «Пора пришла
Укорот дать силам зла –
За святую Русь вступиться
И с ее врагами биться.
Вижу я судьбу твою:
Не погибнешь ты в бою.
Всех, кого не пожалеешь,
Непременно одолеешь!
Но не поднимай меча,
Не подумав, сгоряча.
Не щади орд басурманских,
Не губи душ христианских.
Помни крепко мой наказ!»
И калика скрылся с глаз.
А Илья решил: «Мне нужно,
Поступить к царю на службу.
Но быть надо дураком,
Чтоб идти к царю пешком.
И одерживать победы
Не на печке ж я не поеду.
Говорят, конь в мире есть,
От него глаз не отвесть –
Грива по ветру, как знамя,
Из ноздрей то дым, то пламя!
Как он по полю бежит,
Так под ним земля дрожит!
И его на белом свете
Не обгонит даже ветер!»
Как позвать коня, секрет,
Знал еще Ильюшин дед!
Стал он кликать: «Сивка-Бурка,
Дивна вещая каурка!
Ну-ка встань передо мной,
Словно лист перед травой!»
Конь приплелся старый, тощий,
Не скакун – сплошные мощи.
Как Илья садится стал,
На колени конь упал.
Начал богатырь браниться:
«Ну, куда это годится?
Али ты идти не мошь?
Али ты нести не хошь?
Волчья сыть! Пенёк корявый!
Травяной мешок дырявый!
Поднимайся, говорю,
И вези меня к царю!»
Конь был не простой, а вещий –
Молвил он по-человечьи:
«Ты, Илья, меня прости,
Мочи нет тебя нести.
Я сто лет стоял в конюшне,
Мне набраться силы нужно.
Отпусти пастись меня
В чисто поле на три дня.
А потом не в долг, а в дружбу
Сослужу тебе я службу!»
Отпустил его Илья.
Пасся старый конь три дня
На лугу на монастырском
И конем стал богатырским –
Как он по полю бежит,
Так под ним земля дрожит,
Грива по ветру, как знамя,
Из ноздрей то дым, то пламя!
Конь с богатырем Ильей
Взвился птицей над землей –
Как обычные заборы,
Перескакивает горы
И дремучие леса.
Вот так дива-чудеса!
Прискакал Илья к распутью,
Думать стал: «Куда свернуть мне?
Коль прямым путем пойти,
До столицы день пути.
Но там черт сломает ногу –
Заколдобела дорога,
Замуравела зело,
Будто двадцать лет прошло,
Как ходил по ней не леший,
А люд конный или пеший.
Но и путь в обход не прост –
Крюк на десять тысяч вёрст.
Добираться до столицы
Тем путем две-три седьмицы.
Но все едут по нему
Непонятно почему!»
Говорит ему конь вещий:
«На дороге прямоезжей
На сыром дубу сидит,
Во все стороны глядит
Соловей Разбойник млад.
Он во всём и виноват –
Свищет свистом он великим
И рычит звериным рыком.
Засвистит, речёт молва,
Лес ложится, как трава,
Облетают все листочки,
Осыпаются цветочки.
А кто слышал посвист тот,
Бездыханным упадет!
Вот желающих и нету
Ехать по дороге этой.
Да и нам, Илья, с тобой
Лучше ехать бы по той!»
Богатырь ему ответил:
«Коль есть зло на белом свете,
Должен я его найти
И под корень извести.
Мне пообещал калика
Много подвигов великих.
Он сказал, я смерть свою
Не найду в честном бою.
Всех, кого не пожалею,
Непременно одолею!
Отступать я не привык,
Так что едем напрямик!»
Конь с богатырем Ильею
Снова взвился над землею,
Скачет выше горных круч,
Выше облак, выше туч!
Ехал и приехал вскоре
Богатырь во чисто поле.
Видит, на дубу сидит,
Во все стороны глядит
Соловей Разбойник. Он,
Взять решив Илью в полон,
Свистом засвистел великим,
Зарычал звериным рыком.
Правду говорит молва,
Лес улегся, как трава,
Облетели все листочки,
Все осыпались цветочки,
Вихрь пронесся над землёй,
Конь споткнулся под Ильей.
Начал богатырь браниться,
На добра коня сердиться:
«Али ты идти не мошь?
Али ты нести не хошь?
Волчья сыть! Пенек корявый!
Травяной мешок дырявый!
Что назёмной кучей встал?
Что скакать ты перестал?
Свист не слышал соловьиный?
Рык не слышал ты звериный?
Как возьму я в руки плеть,
Так задумаешься впредь!»
А у Сивки от натуги
Чуть не лопнули подпруги.
Тут Илья лук натянул,
И в разбойника стрельнул,
Целясь аккурат в глазницу,
Выбил око со косицей.
С дуба Соловей упал.
Богатырь его связал
Шёлковой веревкой прочной,
К праву стремю приторочил,
И, чтоб он свистеть не мог,
В рот ему засунул мох,
А потом повез в столицу,
Пусть честной народ дивится
На гостинец для царя
От Ильи-богатыря!
Сталось, проезжал он мимо
Тех гнездовий соловьиных,
Где разбойника жена
Вдаль смотрела из окна.
Видит, кто-то полем скачет.
Стала думать: «Не иначе
Едет муж мой на коне
И везет подарок мне!»
А подъехал всадник ближе,
Обомлела: «Что я вижу,
Едет на коне не муж,
А мужик сердит и дюж!
А Соловушка мой связан,
К стремени его привязан!
Надо мужа выручать!»
Вышла, стала привечать:
«Богатырь сильно могучий!
Ты Соловушку не мучай,
Понапрасну не губи,
Головы с плеч не руби!
У него на каждой ветке
Плачут маленькие детки.
Ты уж их не сироти.
Соловейку отпусти!
Дам тебе за это злата,
И устрою пир богатый!»
Отвечал на то Илья:
«Не прощу злодея я!
Душегуба-басурмана
Я за мзду щадить не стану!
А сокровища твои
Все испачканы в крови
Христианских душ невинных,
И добыт хлеб соловьиный
Не трудами в сто потов,
А слезой сирот и вдов.
Соловья свезу в столицу,
Пусть честной народ дивится.
Там царь-батюшка решит,
Жить ему или не жить!»
Так сказал, и конь с Ильею
Взвился птицей над землею,
Скачет выше горных круч,
Выше облак, выше туч!
Долго ль, коротко ль он мчался,
Но ни с кем не повстречался.
А к вечере аккурат
Он приехал в стольный град.
Видит, здесь живут богато:
Всюду камены палаты,
Расписные терема
Да людишек разных тьма.
Вкруг Ильи народ толпится,
Рты разинувши, дивится,
Что за славный богатырь –
Сажени четыре вширь?!
А под ним конь Сивка-Бурка –
Дивна вещая каурка,
Как он по полю бежит,
Так под ним земля дрожит,
Грива по ветру, как знамя,
Из ноздрей то дым, то пламя!
Обойди хоть целый свет,
Но нигде такого нет!
А Илья, знай, едет скоком
Вдоль по улице широкой,
Прямо к царскому дворцу,
К золоченому крыльцу.
Царь снаружи шум услышал,
Из палат высоких вышел,
Говорит: «Ты кто таков?
Из бояр иль мужиков?
Где на белый свет родился?
Как в столице очутился?»
Отвечал царю Илья:
«Богатырь великий я!
Нет мне в целом свете равных!
Ты меня, царь православный,
В честь родительской земли,
Ильей Муромцем зови!
Я решил не в долг, а в дружбу
Поступить к тебе на службу.
Утром выехал и вот
У твоих стою ворот!»
Не поверил царь-надёжа:
«Ах ты, шельмовская рожа!
Если будешь врать царю,
В погребах тебя сгною!
Это знает каждый здешний,
На дороге прямоезжей
На сыром дубу сидит,
Во все стороны глядит
Соловей Разбойник млад,
Басурманский супостат!
Свищет свистом он великим
И рычит звериным рыком.
Засвистит, речёт молва,
Лес ложится, как трава,
Облетают все листочки,
Осыпаются цветочки.
А кто слышал посвист тот,
Бездыханным упадет!
В тех краях и волк не рыщет,
Ворон падали не ищет,
А ты хвалишься, что сам
Побывал сегодня там!»
Отвечал Илья на это:
«Соловья там больше нету,
Я тугой лук натянул,
И в разбойника стрельнул,
Целясь аккурат в глазницу,
Выбил око со косицей.
С дуба Соловей упал.
Крепко я его связал
Шелковой веревкой прочной,
К праву стремю приторочил,
А, чтоб он свистеть не мог,
В рот ему засунул мох.
Вот, привез его в столицу.
Можешь лично убедиться
И судьбу его решить –
Жить ему или не жить!»
Царь во двор с крыльца спустился,
На разбойника дивился,
Говорит: «Эй, Соловей!
Для потехи для моей
Свистом засвищи великим,
Зарычи звериным рыком!»
Вынул кляп он, но бандит
Не рычит и не свистит.
На разбойника царь злится.
А злодей над ним глумится:
«Раз не ты мне вышиб глаз,
Так не ты мне и указ!
Лишь Илью я буду слушать!»
Начал царь просить: «Ильюша!
Прикажи, чтоб Соловей
Для потехи для моей
Свистом засвистел великим,
Зарычал звериным рыком!»
«Ладно! – говорит Илья, –
Соловей, потешь царя!
Свистни в половину силы,
Чтоб людишек не побило!»
Но Разбойник Соловей,
Одихмантьевских кровей,
Свистом засвистел великим,
Зарычал звериным рыком,
Что есть мочи, что есть сил –
Тьму народу покосил,
Погубил невинны души,
Терема-дворцы разрушил.
Хорошо, успел Илья
Заслонить собой царя.
Тот лишь чудом жив остался.
Соловей сбежать пытался,
Но Илья взял острый меч,
Стал разбойника им сечь,
Без пощады, не жалея.
Вжик! – и богатырь злодею
Буйну голову срубил,
Чтоб он больше не губил
Душ невинных христианских
И палат не рушил царских.
Царь Илью благодарил,
Златом-серебром дарил,
Взял его к себе на службу,
С ним завел велику дружбу.
Тут и сказочке конец,
А кто слушал – молодец!
Написать автору: olesya--emelyanova@ya.ru
- Ладно, про это я поняла! – Фея перебирала в старой коробке Алхимика диковинные пробирки и пузырьки, наполненные морями со штормами, горами с туманами, реками и озерами, - Ну, а из чего ты людей - то наделал?
Она ухмыльнулась, вспомнив о парочке из тех, с кем ей довелось познакомиться вне пределов Подгорного Царства.
- Оооо.. – многозначительно протянул Алхимик, раскладывая по формочкам тесто для кексов, время от времени бросая в отдельные из них темные вишенки - Рецептов много набралось! Я их долго придумывал. Сложные такие и простые. Разные в общем!
- Я про людей спросила! – воскликнула Фея, - Не про пироги и булочки!
- А какая, собственно, разница? – лукаво подмигнул ей Алхимик, - Вот, сейчас покажу!
Алхимик, прошаркал стоптанными тапочками к книжным полкам, что немного кривовато, будто улыбаясь одним уголком губ, тянулись мудростью своих мыслей к самому куполу Старого Маяка, кряхтя забрался по стремянке к самой высокой полке и, пошарив руками, вытащил книжку.
Фея озадаченно нахмурилась, ожидая увидеть толстенный фолиант, но это была небольшая, изрядно потрепанная книжонка, едва - ли страниц на двадцать.
- Подожди, Алхимик! – недоуменно протянула Фея, - На этой планете так много людей, они все такие разные- разные, а рецептов по их изготовке так мало?
- Знаешь, - сосредоточенно почесав нос, ответил ей Алхимик, - изначально у меня вообще был один рецепт! - проворчал он, - Меня мама научила жарить яичницу. А однажды, уверяю тебя, совершенно случайно добавил в сырые яйца пыльцу новых растений. Хотел поджарить яичницу со специями, да увлекся на создание чаек, а эта смесь вдруг распухла, а потом зарумянилась на солнышке и получилась булочка! – Алхимик вдруг задумался чему -то и удовлетворённо кивнул головой.
- А потом? Потом другие рецепты появились? А почему?
- Да, потом другие появились! – улыбнулся вдруг Алхимик, - Яблок добавил!
- В яичницу? – изумилась Фея.
- В булочку! – рассмеялся Алхимик, - Знала б ты, как старался Люсик, убеждая меня, что не нужно яблоки сразу в яичницу, а только в булочку!
Мдааа.. – протянул задумчиво Алхимик, - Страсть это на время, а совместимость - навсегда.. Не сразу это я учёл, не сразу.
Алхимик листал немногочисленные страницы, задумчиво шептал про себя строки рецептов, улыбался некоторым.
- Вот любопытный рецепт, смотри! - Фея прочитала витиеватые строчки рецепта оладьев, - А тут – то, в чем тут секрет?! Обычные оладья с изюмом!
- В изюме, конечно! Это ангельские проделки! Игру он придумал, спрятать в одинаковых оладьях какой – то секрет и посмотреть, что из этого выйдет.
И знаешь, если в одинаковую массу добавить изюминку, она станет совершенно особенной. Только её надо суметь рассмотреть внутри.
- А что добавил ты в рецепт из которого получаются феи? – не удержалась от любопытства она.
- А это уже Дракон постарался, - ответил Алхимик, - Он добавил в булочку с яблоками корицу.
Дюймовочка появилась на свет в 1835 году - именно тогда вышел второй том «Сказок, рассказанных для детей» великого Ганса Христиана Андерсена. Среди сказок, составивших этот том, была и "Дюймовочка".
Таким образом, Дюймовочке уже почти два века.
Естественно, за столь долгий срок с Дюймовочкой много чего случилось - сказку переводили и издавали в разных странах мира, ее иллюстрировало огромное множество художников, у каждого из которых была своя Дюймовочка.
Во многих странах от Японии до ГДР про маленькую девочку делали диафильмы, сняли множество мультфильмов и несколько полнометражных лент, в числе которых и российская - последняя кинокартина нашего великого сказочника Леонида Нечаева ("Приключения Буратино", "Про Красную Шапочку", "Рыжий, честный, влюбленный" и др.)
В общем, людей, так или иначе причастных к истории Дюймовочки - великое множество. Но я в этой главе расскажу только о трех из них.
Не знаю, в курсе ли вы, но Ганс Христиан Андерсен не очень любил свои сказки.
Да, да, представьте себе. Такое бывает, и даже довольно часто - именно те произведения, которые у писателя получаются лучше всего, не вызывают у него восторга, вспомните хотя бы Артура Конан Дойля и его Шерлока Холмса. Так и Андерсен - длинный, худой и нескладный датчанин всю жизнь хотел написать великий роман и глубокие по драматургии пьесы, но остался в памяти потомков только своими бессмертными сказками, которым он не придавал большого значения.
Но к сказке "Дюймовочка" даже у автора было особое отношение. Ведь прототипом главной героини стала самая близкая ему женщина, которую он называл "сестра моя Иетта", и которую на самом деле звали Генриетта Вульф.
Они познакомились, когда им обоим было 18 лет - именно тогда в доме Вульфов впервые появился долговязый и нескладный сын прачки и сапожника по имени Ганс Христиан. Это был один из немногих домов, где его привечали. И он зачастил к Вульфам - настолько, что вскоре хозяева даже отвели ему две комнаты в личные покои.
Одной из главных причин этих частых посещений стала старшая дочь хозяина - Генриетта. Молодые люди охотно и подолгу болтали, а глубокий ум и ангельский характер девушки немало способствовали тому, что Генриетта стала для Андерсена одним из самых близких людей.
Вот только чувства Ганса Христиана были исключительно дружескими. А Генриетта... Генриетта полюбила Андерсена всем сердцем, он стал ее первой и единственной любовью.
Вот только перспектив у этой любви не было никаких. Авторы портретов в основном безбожно льстили дочери адмирала, на деле же Генриетта Вульф была очень некрасивой, маленького - практически карликового - роста и в довершение всего - горбуньей.
Вместе с худым и долговязым (185 см.) Андерсеном они смотрелись на редкость комично. Поэтому Генриетте доставались только письма, неизменно начинающиеся словами "Добрейшая сестра моя Иетта!" и заканчивающиеся фразой "Ваш всегда преданный брат Г. X. Андерсен".
А однажды, когда Генриетта была на лечении в Италии в 1834–1835 гг. Андресен написал очень странную сказку о женской судьбе. О трудной, но в итоге счастливой судьбе одной маленькой женщины. Андерсен никогда не скрывал, что прототипом Дюймовочки стала та, которой он писал в письмах: «Вы мой единственный светлый эльф».
Он не мог сделать ее счастливой в жизни, так устроил ее судьбу хотя бы на бумаге. Сделал ее счастливой, как на рисунке первого иллюстратора "Дюймовочки" Томаса Вильгельма Педерсена
А говорить по-русски Дюймовочку научила другая женщина - переводчица Анна Ганзен.
В девичестве - Анна Васильевна Васильева. Дочь обедневшего купца из города Касимов, что в Рязанской губернии, которая окончила Литейную гимназию с серебряной медалью и почти сразу вышла замуж за обрусевшего датчанина Петера Эмануэля Хансена, ставшего на новой родине Петром Готфридовичем Ганзеном.
У девушки оказались блестящие способности к языкам, и через несколько лет Анна Васильевна уже свободно владела не только датским, но еще и шведским и норвежским языками. Вскоре супруги вместе занялись переводами скандинавской литературы на русский язык.
Гансены перевели всего Ибсена, много переводили Кнута Гамсуна, Бьёрнстьерне Бьёрнсона, Сёрена Киркегора и других скандинавских авторов. Активно сотрудничали с театрами - к примеру, в Московском Художественном театре из девяти постановок Ибсена шесть шли в переводах Ганзенов.
Но главным делом их жизни, конечно же, стал выпуск полного собрания сочинений великого датского сказочника Ганса Христиана Андерсена, переводить которого супруги начали в 1890-х годах.
Это был первый случай, когда русская версия сказок Андерсена делалась с датского оригинала, а не с немецких переводов.
Но вернемся к Дюймовочке, которой еще только предстояло получить это имя.
Потому что имя - главная проблема сказочной крошки. Разные "заклепочники" уже неоднократно поднимали вопрос - почему персонаж ростом с дюйм (2,5 см) тусит в компании с жабами, мышами, кротами и ласточками, которые ей категорически не по росту.
Меж тем у Андерсена все логично, просто "Дюймовочка" - не очень удачный перевод. В оригинале Дюймовочку зовут "Томмелизе". С учетом того, что "томме" - это большой палец, дословный перевод будет "Лиза ростом с большой палец". Таким образом, Дюймовочка должна быть высотой примерно в два дюйма - вполне под стать мышам и жабам.
В родственных языках перевести имя проблем не составляет - в Англии и во Франции Дюймовочку зовут соответственно Тамбелина и Пуселина. И то и другое переводится одинаково. Да, вы правильно догадались - "большой палец на руке".
А что делать представителям славянских языков? Я лично сильно затрудняюсь придумать приличный перевод. "Большепалка"? "Девочка-с-пальчик"? "Двухдюймовочка"? "Лиза-лайк"?
Тьфу!
В детстве меня всегда удивлял финал сказки, когда принц эльфов переименовывает Дюймовочку в Майю. Зачем?! - недоумевал я.
Теперь-то понятно. Если твою избранницу зовут Большой Палец На Руке - это не то индейское имя, которым стоит гордиться.
Чехи вывернулись прекрасно - обозвали девочку просто "Маленка". Но к чести Анны Ганзен (а перевод этой сказки она сделала соло) - она не стала использовать никаких "Крох", а нашла практически дословный вариант: "Лизок-с-вершок".
Чего вы улыбаетесь? Много десятилетий Дюймовочку звали именно так - Лизок-с-вершок.
Интересно, не здесь ли лежат истоки знаменитого романса Чайковского/Аксакова "Мой Лизочек так уж мал, так уж мал..."?
Но в конечном итоге придуманная другими переводчиками еще до революции "Дюймовочка" победит "ЛизОчка".
После революции Ганзен уедет в родную Данию, а Анна с детьми (их у нее было четверо) останется на Родине. В довоенные годы уже очень пожилая Анна Ганзен много работала со сказками Андерсена - приводила переводы в соответствие с изменившимся языком. Именно тогда она и заменила в своем переводе ставшую анахронизмом "Лизок-с-вершок" на чужую "Дюймовочку" и сказка обрела тот вид, в котором она издается и сегодня.
Анна Васильевна Ганзен умрет в своей квартире на Васильевском острове в блокадном Ленинграде в конце первой страшной зимы, в апреле 1942 года. Как и большинство блокадников, она похоронена в одной безымяных братских могил на Пискаревском кладбище.
А миллионы мальчишек и девчонок по-прежнему читают про Дюймовочку, Русалочку и Снежную Королеву, даже не догадываясь - кто их научил говорить по-русски.
Что касается самого знаменитого изображения Дюймовочки - для "Клуба веселых человечков" журнала "Веселые картинки" - то его сделала третья женщина.
Образ единственной девочки в Клубе в узнаваемой шляпе-цветке придумала в 1959 году Татьяна Леонидовна Вышенская. Она же и нарисовала комикс, традиционно сопровождавший появление нового члена Клуба. Вот он:
При этом о самой художнице чрезвычайно мало известно, и даже ее фотографии мною так и не найдено.
Татьяна Леонидовна Вышенская родилась в 1903 году, то есть на момент появления канонического изображения Дюймовочки ей было уже 56 лет.
Она закончила Высший художественно-технический институт (Вхутеин), где училась в мастерской художника Ильи Ивановича Машкова. Да, того самого. Основателя (вместе с Петром Кончаловским) знаменитого "Бубнового валета",
И.И. Машков. Автопортрет и портрет Петра Кончаловского. 1910 г.
И в этом смысле была в отличной компании - учениками Машкова, напомню, были Фальк, Татлин, Вера Мухина и другие столпы русского искусства XX века. Правда, в отличие от них, великим художником Татьяна Вышенская не стала. И даже известным - не стала.
До войны была членом Всероссийского союза кооперативных товариществ работников изобразительного искусства ("Всекохудожник"). Много рисовала открыточного уси-пуси - вот такого примерно:
После войны меняет манеру рисования - примерно так:
Иллюстрирует книги:
А в 1957 году легендарный Виталий Казимирович Стацинский, главный художник "Веселых картинок", пригласил ее поработать в журнале. Рисовала много и активно. Но поскольку возраст художницы был уже весьма не юным, к началу 70-х сотрудничество постепенно сошло на нет.
А нарисованная ею Дюймовочка осталась жить в Клубе веселых человечков и стала символом этой бессмертной сказки для многих поколений бывших советских школьников.
(Подробнее об этих трех женщинах вы можете прочесть в моей книге "Клуб веселых, но не находчивых")
________________________
Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame
Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history
Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741
Приветствуем вас, земляне!
Здесь я, Плазменный Кот, буду травить байки, записанные в стишках-пирожках, и делиться авторскими иллюстрациями и фан-артами друзей с их благословения.
Основной архив хранится здесь:
https://vk.com/plasmacatstory
Вывозим на телеге тут:
https://t.me/plasmacatstory
Да осветит плазма ваш путь! Да направит Солнце вашу мысль! Да направит Ра ваш курсор!
Поехали!
наш пирожок концептуален
мы говорим здесь о котах
ещё о космосе и плазме
в стихах
- Плазменный Кот, коротко о главном
Герб цивилизации Ка - об этом есть целая отдельная байка
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Каждый народ в глубине своей коллективной народной души уверен, что бог (или боги) его избрали и любят.
Но тот народ, о котором я хочу вам рассказать, был воистину избранным. Долгое время он томился в холодном пустынном месте, где еды едва хватало, чтобы выживать, и уж не чаял оттуда выбраться. И вдруг однажды блага посыпались на него. Неожиданно стало тепло и сытно, даже более того - и тепла, и еды было в изобилии. Потекли молочные реки, посыпались горы манны небесной, сахара и жиров. Народ воспрял духом. Сперва он ничего особенного не делал, только усиленно размножался. Но, распространившись по округе в невиданном количестве, народ осознал, что его силы не исчерпались, а, наоборот, даже возросли. И он стал творить. Он стал преобразовывать мир вокруг себя, улучшать и совершенствовать его. И этому весьма способствовало то, что у народа не было врагов. Все в природе благоприятствовало ему. Лишь пару раз вмешательство высших сил (несомненно, благотворное) несколько видоизменяло общую картину мира, но ни тепла, ни еды меньше не становилось. И благодарный народ пел осанну своим богам (или богу).
Но всякое благополучие однажды кончается. И вот получилось так, что тепла неожиданно стало в избытке. Неожиданно стало слишком жарко. Да, что там, неожиданно народ оказался просто в пекле. И погиб.
Но не зря он творил, не зря пел песни о своей избранности, не зря верил в своих могущественных богов и погиб не зря.
Вот стоит на столе результат его труда - пышный каравай. А что, по-вашему, дрожжи - просто так себе микроорганизмы и не заслуживают, чтобы об их народе рассказали сказку? Нет, даже не сказку, а самую настоящую правдивую быль.