Иногда в процессе чтения странных книг на изучаемом языке ты находишь прекрасное. Одновременно, конечно, слегка офигевая от хода мысли носителей языка.
Вот, например, русское слово бабник.
У него есть полный аналог в итальянском языке: il donnaiolo. От la donna – женщина. Абсолютно та же логика за понятием.
Но вчера впервые за двадцать с лишним лет изучения столкнулся со словом lo sciupafemmine. Которое, конечно, тоже означает бабник, но, дословно: тот, кто портит женщин. Sciupare – повреждать, портить.
От такой ассоциации я просто в осадок выпал. Хотя вынужден признать, что она не просто возможна, но логична и в каком-то смысле даже точна.
Слово sciupafemmine пришло в итальянский из неаполитанского диалекта. То есть, с юга. Предполагаю, что в силу повышенного чувствительности к добрачной и внебрачной половой жизни женщин в этих регионах.
Поиск же в гугле по итальянскому сегменту интернета выдаёт много чего еще интересного: от предметов одежды до вина. Забавно.
Сегодня по всей Паданской равнине туман и дождь, погода на редкость ужасная и депрессивная. Я остановился на ланч где то между Брешией и Пармой в маленьком поселке, в этом районе нет туристических мест и люди живут сельским хозяйством. Цена на бизнес ланч поэтому ниже обычной - 13 евро, вместо 15. Мне понравилось, было очень вкусно. Спагетти, мясо и гарнир набрал сам, что то типа лечо. Фото прилагаются
Молодая актриса Барбара Лааге занимается в спортзале на крыше в Париже, 1946 год.
Фотограф: Нина Лин
Представляю вашему вниманию новую подборку интересных фотографий из стран Европы, которые я раскрасил. Фотографии позволяет немного иначе взглянуть на жизнь в других странах. Приятного просмотра!
Всемирная выставка в Париже, 1937 год.
Всемирная выставка 1937 года в Париже, проходившая под девизом «Искусство и техника в современной жизни», превратилась в грандиозное идеологическое противостояние. Советский Союз, наряду с нацистской Германией и фашистской Италией, использовал площадку для демонстрации своих политических и экономических систем.
Советский павильон, спроектированный архитектором Борисом Иофаном и увенчанный скульптурой Веры Мухиной «Рабочий и колхозница», стал символом динамики, прогресса и всенародного порыва к коммунизму. Его стальной силуэт, стремительно взмывающий в небо, произвёл фурор и стал одной из главных доминант выставки.
Напротив, павильон Германии, созданный под руководством Альберта Шпеера, воплощал брутальный классицизм и силу фашистского государства. Его башня с орлом и свастикой была намеренно построена выше, чтобы «сдержать» напор советской статуи.
Так началась архитектурная дуэль на берегу Сены: серп и молот — против орла и свастики. Несмотря на попытки подавить советский образ, именно павильон СССР стал визуальным и символическим центром выставки.
Фотосессия с кроликом. Нидерланды, 1946 год.
Молодые люди, работающие на макаронной фабрике, несут стержни пасты в сушильные камеры. Италия, 1947 год.
Фотограф: Альфред Эйзенштадт
Долгое время паста была привилегией богатых и считалась в Италии настоящей роскошью. Высокая цена объяснялась трудоёмким производством: тесто замешивали вручную, а квалифицированная рабочая сила стоила дорого.
Свою популярность макароны обрели в XIV–XV веках благодаря исключительной практичности — сушёные изделия могли храниться месяцами без специальных условий. Благодаря этому паста стала основным продуктом у мореплавателей и путешественников, отправлявшихся покорять Новый Свет. Именно так макароны распространились по миру и уже через столетие стали известны далеко за пределами Италии.
С развитием промышленности производство пасты стало массовым, что резко снизило её стоимость. Первый станок для замешивания теста появился в Неаполе в начале XVII века, а вскоре макаронные фабрики открылись по всей Европе. Однако и в начале XX века процесс оставался непростым: спагетти часто резали вручную, а сушка проходила прямо на улице — на солнце и свежем воздухе, придававших продукту особый вкус и аромат.
Рельсовый цеппелин (нем. Schienenzeppelin) и скоростной поезд на паровой тяге встретились на станции. Берлин, 1931 год.
Рельсовый Цеппелин — уникальный экспериментальный вагон-автомотриса, созданная в 1929 году немецким инженером-авиаконструктором Францем Крукенбергом. По внешнему виду и обтекаемой форме он напоминал воздушный дирижабль, откуда и получил своё название.
Движение обеспечивал винт, установленный сзади, который приводился в действие мощным 12-цилиндровым авиационным двигателем BMW VI на 600 лошадиных сил. Такая конструкция была необычной для железных дорог, но позволяла достигать фантастических по тем временам скоростей.
10 мая 1931 года поезд впервые преодолел рубеж в 200 км/ч, а уже 21 июня того же года установил мировой рекорд скорости на рельсах — 230,2 км/ч на трассе между Гамбургом и Берлином. Этот рекорд оставался непревзойдённым для всех поездов до 1954 года, а среди бензиновых автомотрис — и по сей день.
Высокая скорость была возможна благодаря сверхлёгкой конструкции — всего 20,3 тонны. Для достижения этого веса Крукенберг использовал технологии, заимствованные из дирижаблестроения: алюминиевые шпангоуты, обтянутые парусиной.
Однако у конструкции были и серьёзные недостатки: открытый винт представлял опасность на оживлённых станциях, невозможность прицеплять дополнительные вагоны, неэффективность на подъёмах — пропеллер не мог обеспечить достаточного тягового усилия.
В 1939 году, в разгар Второй мировой войны, единственный экземпляр «Рельсового Цеппелина» был разобран на металлолом, чтобы пойти на нужды военной промышленности.
Коммуна Вильхельмина. Швеция, 1961 год.
Фотограф: Суне Юнссон
Наводнение в Париже, 1910 год.
В январе 1910 года Париж пострадал от масштабного наводнения. Из-за сильных паводков на реке Сене и её притоке Марне вода вышла из берегов, затопив значительную часть города. Под водой оказались улицы, площади, железнодорожные вокзалы и станции метро. Жертвами стихии стали десятки человек, а материальный ущерб был огромным.
Швейцарская деревня Боско Гурин, 1956 год.
Боско-Гурин — живописная горная деревня в Швейцарии, расположенная на высоте около 1500 метров над уровнем моря в кантоне Тичино, на границе с Италией.
Тренировка гимнастического общества. Германия, 1930-е годы.
Бадалона. Барселона. 1976 год.
В 1970-е годы в Барселоне, как и во многих других крупных европейских городах, существовали маргинализированные районы, которые в народе называли «гетто» — неофициальные, часто бедные и перенаселённые кварталы, где жили выходцы из других регионов Испании и иммигранты.
В 1950–1970-е Испания переживала массовую урбанизацию. Люди из бедных сельских регионов стремительно переселялись в крупные города в поисках работы. Барселона, как промышленный центр Каталонии, привлекала тысячи мигрантов. Поэтому многие районы города были бедными, перенаселёнными и обветшалыми.
Пригород Парижа, 1972 год.
Фотограф: Jack Garofalo.
Жизнь сельской Франции, 1931-1934 год.
Фотограф: Francois Kollar
Варшава, 1956 год.
Будапешт, 1930-е.
Бутылки Кьянти в кладовой виноградников барона Рикасоли в Сиене, Италия, 1947 год.
Фотограф: Альфред Эйзенштадт
Кьянти — одно из самых известных и узнаваемых вин Италии, родом из живописных холмов региона Тоскана. Это красное вино на основе сорта винограда Санджовезе стало символом итальянской гастрономии, сочетая в себе традиции, природу и вековой опыт виноделия.
Бутылки грушевидной формы, полностью или частично обёрнутые в плетёную соломенную корзинку называются — фьяски. Их использовали для того, чтобы бутылки не разбились во время транспортировки. Сейчас же часть компаний используют этот известный образ маркетинге.
Румынская Народная Республика, 1965 год.
Босые дети на фоне кирпичного завода. Германия, Тюркхайм, 1907 год.
Фотограф: А.В. Живаго
Фотография была сделана Александром Васильевичем Живаго во время поездки по Европейским странам. Снимок подписан так: «Мои гиды - Анна Якоб и Генриетта Бём».
Зимние Олимпийские игры в Шамони, 1924 год.
Симона Руссель. Руза, 1913 год.
Фотограф: Жак Анри Лартиг
Мадрид, 1955 год.
Также буду рад всех видеть в телеграмм канале, где публикуется множество раскрашенныхисторических снимков со всего мира или в группе ВК.
Итальянский профсоюз Unione Sindacale di Base (USB) объявил о проведении всеобщей забастовки 28 ноября 2025 года. Акция протеста направлена против бюджетного плана на 2026 год, который чрезмерно концентрируется на военных расходах в ущерб социальным нуждам.
Забастовка охватит как государственные, так и частные предприятия по всей стране. Профсоюз планирует мобилизовать рабочих во всех крупных городах, а кульминацией протестов станет национальная демонстрация в Риме 29 ноября. Соответствующее решение было принято национальным конфедеральным исполнительным комитетом профсоюза.
USB призвал социальные движения и независимые организации присоединиться к протестам. Рабочие требуют пересмотр национальных трудовых контрактов с установлением минимальной базовой заработной платы на уровне не менее 2000 евро, снижение пенсионного возраста до 62 лет и налогообложение сверхприбылей банков. Активисты также настаивают на введении контроля над тарифами на основные товары и услуги, а также на перенаправлении инвестиций из сферы закупок вооружений в строительство социального жилья и развитие здравоохранения.
Профсоюз подчеркивает, что итальянские работники трудятся слишком много за неоправданно низкие зарплаты, в то время как банки накапливают огромные прибыли. Акция также связана с поддержкой палестинского народа и протестом против действий в Газе. USB призывает возобновить практику блокировки портов, дорог и рабочих мест для прекращения поставок оружия и товаров в Израиль. Ожидается, что забастовка окажет существенное влияние на работу транспорта, системы образования и здравоохранения.
Представьте себе место, где деньги вызревают. Нет, не на скучных электронных счетах, мерцающих зелёными циферками. А на деревянных полках, в прохладной полутьме, обернутые в золотистую корочку. Место, где самый надежный актив пахнет молоком, травой и временем.
Это святилище итальянских финансов, банк Credito Emiliano, чья история началась в далеком 1910 году. Но его главная финансовая поэма была написана позже, в 1950-х, на волне послевоенного возрождения.
Именно тогда кто-то гениальный, вдохнув аромат зреющего пармезана, понял, истинная ценность не в бумажках, а в этом твердом, солоноватом золоте.
Зачем? А затем, что у фермеров, чародеев, превращающих молоко в солнце, была вечная проблема. Их золото должно было зреть 12, 24, а то и 36 месяцев! Все это время их капитал лежал на полках, а жизнь требовала платить за новое молоко, за труд, за свет.
Они были богачами без гроша в кармане. И банк, этот финансовый гурман, нашел решение! Давать кредиты, принимая в залог... нет, не души, а священные круги пармиджано-реджано.
Сюда и по сей день приходят сыровары. В их глазах не только гордость, но и тревога. Ибо солнцу нужно время, чтобы взойти. А пока их сокровище зреет, надо платить за жизнь. И они приносят свое нетленное богатство в залог.
Банкиры здесь не суровые мужчины в галстуках. Они сырные сомелье, повелители плесени и вдохновенные дегустаторы. Их инструменты не калькуляторы, а молоточки, которыми они постукивают по кругам.
Они слушают музыку сыра! Глухой стук, брак. Звонкий, чистый звук, зреющая поэма, достойная кредита. Они оценивают актив по будущей, зрелой цене, выдают до 80% стоимости и помещают его в царство Вечности. Специальные хранилища-сейфы, где за сыром ухаживают лучше, чем за иными клиентами.
«Ваш актив в полном порядке, синьор, – говорит банкир, смахнув со строгого костюма крошку благородной плесени.
– Он набирает ноты ореха и сливок. К следующему сезону, полагаю, его стоимость вырастет. А если вы не вернете кредит... что ж, нам придется с грустью подать ваши же деньги к нашему ужину».
Здесь кризис пережидают просто… подождав. Подождав, пока актив дозреет и станет еще дороже. Это, наверное, единственный банк, чья ликвидность измеряется в граммах на тёрке.
И вот наступает день расплаты. Фермер возвращает кредит, и банк с легкой грустью возвращает ему его сокровище. Процесс напоминает не банковскую операцию, а трогательное расставание двух гурманов, которые знают, что их пути разойдутся, но их навсегда свяжет память об общем вкусе.
Так и живут они в симбиозе с 1950-х. Одни творят съедобные шедевры, другие дают им время на созревание. И знаете, в этом есть высшая гармония. Ибо в мире, где все летит в тартарары, есть место, где самый надежный капитал – это то, что можно натереть на вечернюю пасту, запивая бокалом молодого вина.
