Были 1930-е года. Поволжье. Было 2 деревни татар. Мишари, если кто нас различает.
Маленькая девочка по имени Саадат, семи лет, вышла из своей деревни, потому что от голода умерли все. Она просто обняла мертвую маму и ушла. И как то дошла до соседней деревни, где также выжил один малай, по имени Махмуд. Ему было примерно 9. От голода умерли тоже все.
Два ребенка как то дошли до ближайшего городка, и как то выжили. О том история умалчивает, ибо никто не помнит.
Прошла война, и Махмуд с Саадат, а им было уже примерно по 20, осели в Москве, у Новодевичьего, тогда это считалось - деревня.
У них родилось четверо детей, включая моего батю ( Просто мальчик )
И до конца своих дней, бабушка всегда нервно смотрела всем в глаза - "Ты не голодный? Давай ещё покушать положу. Ешё поешь. Супа много ещё. Кыстыбай кушай. Пирожки вот напекла."
Батя рассказывал, как в 1973 году он сослуживцу сказал, что он у бабушки может перекантоваться пару дней. Она его среди ночи будила - "пойдем поешь, я приготовила". Хотя только что он весь вечер только и ел, её же заботами.
Бабушка так и не выучила русский. Было прикольно (как я сейчас уже понимаю), сидеть на кухне, и слушать татарский и русский вперемешку. Бабушка говорила только на татарском, батя отвечал только на русском, хотя всё понимал, и бабушка русский понимала. Калейдоскоп, блин.
Когда её не стало, мы достали с антресолей мешки гречки и риса. Мешки.
Просто позвоните родителям, или дедам/бабушкам. Поговорите, и не думайте, что вы умнее их.
p.s. Давно хотел это написать. Но был недостаточно пьян для этого, пардон.
Туман поднимается с воды. Прохладно. Зато мошек нет.
Коз пасем. Общаемся. На другой стороне реки какой-то фестиваль идёт, музыка живая, но за кустами не видно. Слышу только как поют да на гитаре играют. Муж вздыхает: вот туда бы. Но у нас свой фестиваль.
С ними никак туда нельзя. Но я обещала покатать нас в какой-нибудь день на лодке, как раньше катались. Без всяких там проблем, сетей и Рыбнадзора. Просто погулять.
Муж слушает "хулиганские" треки из девяностых. Я сижу курю и думаю о своем.
Думаю, что не так уж и плохо мы живём. Молоко есть, своё, натуральное. Мясо вон бегает, питается, на кости нарастает. Огород есть, вот огурцы пошли. Работа непыльная, нетяжелая.
Вроде все основные дела закончили. Эти выходные плодотворно прошли: шпалеры для томатов повесили, а то их разметало все грозой. Пропололи всё. Поросят всех перекастрировали. Сена на неделю накосили.
Поросят вот только никто не покупает, но это ничё. Это дело наживное. Не купят - так себе и родне вырастим больших...
Луна взошла жёлтая и круглая, как сыр. Полнолуние что-ли... Кстати, надо бы сыра сварить. Завтра. Будет день и будет пища.
И вспомнила свои стихи, которые писала больше десяти лет назад.
Большая перемена. Мы сидим в фойе первого этажа школы на деревянных откидных сидениях, грызём посыпанные сахаром коржики, запивая солёным томатным соком. На стене напротив приколот большой жёлтый лист. Афиша. На ней гигантскими буквами отпечатано «ЦЫПЛЁНОК ЧОК», кто-то шариковой ручкой дописал «нутый».
Мы давимся от смеха, расплёскивая вокруг себя томатный сок. В дверях появляется Жосан. Имени его мы не знаем, все зовут его по фамилии — Жосан. Я вжимаюсь в плоскость кресла. Жосан месяц как освободился. Лёлька сказала, что сидел он за изнасилование, и это поселяет в моей душе, а тем паче теле — страх. Страх перерастает в ужас в тот момент, когда я ловлю на себе его заинтересованный взгляд.
— Здорово! — приветствует нас Жосан и, откинув деревянную сидушку, подсаживается ко мне. Я давлюсь остатками коржика, отряхиваю фартук и поднимаюсь.
— Пошли, на физру опоздаем. Хватаю Лёльку за руку и тащу к выходу.
Жосан громко ржёт нам вслед:
— Ещё увидимся.
На физру не пошли. Физкультура — не наш предмет. На прошлом занятии мы с Лёлькой получили за стометровку одну двойку на двоих. Дело было так. Стометровки я терпеть не могла. Несмотря на длинные худые ноги, короткие дистанции мне не давались, а Лёльке они просто были «пофиг».
— На старт, внимание, марш! — взвыла Любо Вася, махнула рукой и щёлкнула секундомером. После чего мы с Лёлькой не понеслись, как это делали остальные, «галопом по Европам», а неспешно потрусили прогулочным шагом, при этом ещё и нагло переговариваясь. Достигнув финишной отметки, довольные собой, мы скрылись в раздевалке, а красная от негодования Любо Вася влепила кол каждой из нас.
Обидевшись на физручку, на следующее занятие мы решили не ходить. Это был наш протест, наш бойкот, забастовка и стачка вместе взятые.
— Пошли на старое кладбище, — позвала Лёлька.
Была у подруги моей странность — её всегда приманивали к себе погосты. Любила она вдоль могил гулять. Я эту её странность не разделяла и обычно старалась подобные места обходить стороной, и хоть было мне стрёмно, но согласилась. Встреча с Жосаном всё пострашней будет.
— Любо Вася нам этого не простит. Клички, состоящие из укороченных имени и отчества преподавателя, рождались сами по себе и цеплялись к учителям на всю жизнь.
- И жутко, - добавила я, чувствуя внутреннее волнение. На заросшем кустарником кладбище никого, только провалившиеся в землю камни, с выдолбленными на них едва различимыми буквами и цифрами.
- Пошли отсюда.
- Трусиха! – ухмыльнулась Лёлька, выпуская сизую струйку дыма. – Они же все мёртвые, чего они нам сделают? Там… - Лёлька постучала ногой о землю рядом с захоронением, - уже даже косточек не осталось. Глянь на даты.
- Всё равно. Темнеет. - Я посмотрела на свисающую грязно-серой ватой тучу. - Сейчас дождь пойдёт.
Ещё минуту назад небо было голубым и чистым. И вдруг эта туча! Откуда она взялась? Вдобавок через пару минут спустился плотный туман. Исчезли все звуки, даже отдалённый шум трассы, а наши голоса приобрели пещерный тембр с эхом. Это было действительно страшно. Даже для Лёльки. Стрельнув бычком в кучу мусора, она сдавленно произнесла:
- Пойдём. – И растерянно закружила на месте. – А мы откуда пришли?
Ко всем моим страхам добавилась пугающая мысль, что мы никогда не выберемся с кладбища и не найдём дорогу назад. Перейдя на шёпот, чтоб не пугаться собственных голосов, мы заспорили, как нам лучше поступить: переждать напасть на месте или всё-таки искать выход в густом тумане. И тут случилось самое необычное. Где-то в отдалении закаркала ворона и в одно мгновение все звуки встали на свои места, небо просветлело, туман исчез, а наши голоса… наши голоса стали такими же, как и раньше.
- Лёлька! – схватила я подругу за рукав, и та от неожиданности подпрыгнула.
- Ты дура, что ли? – Лёлька замахнулась на меня портфелем. - Чего пугаешь?
- Смотри.
- Чего?
- Харлампий Арефьев, – прочла я надпись на камне. Сбитые цифры года рождения были едва различимы: «1887». На том месте, где должна была стоять дата смерти, лишь воронка размером с кулак.
- Ну и чего?
- Это прадед мой. - Я провела пальцем по выбоине.
- Да ладно.
- Точно тебе говорю. У моей бабушки отчество Харлампиевна, а девичья фамилия Арефьева. Значит, это могила её отца. И по годам подходит.
- Нифигасе. – Лёлька обошла камень и с интересом уставилась на надпись. – А ты знала, что он здесь захоронен?
- Нет.
- Вот и навестила дедушку, - хихикнула Лёлька. Обломила ветку кустарника с пожухлой листвой и положила её рядом с камнем. – Извини, Харлампий, цветов не захватили.
Выходить решили напрямик, по тропинке, чтоб срезать путь, и ненарочно напугали старика, который неподалёку сжигал в баке какой-то мусор. Лёлька тут же стала его расспрашивать, но он бубнил, что ничего подобного на себе не ощутил и не видел никакого тумана.
- А может просто не заметил разницы? Жизнь бомжа - вечные сумерки и туман, – предположила я.
- Да и пофиг.
Не знаю, что это было такое, может кратковременное перемещение в иное пространство или что-то ещё, но с тех пор я к воронам отношусь уважительно и покой умерших стараюсь не нарушать.
В далёкой далёкой нефтянке, на просторах легендарного гремевшего на весь мир Самотлорского месторождения, на площадке ЦППН работают отважные нефтяники-газовики! Каждый нефтяник ходит с одинаковыми телефонами, но разными чехлами для телефона. Каждый как букашка, попал в соц. сети, и теперь без них никак не может обойтись. Часто видно, как у людей в телефонах пробегает новостная лента, с такой скоростью, как нефть в трубопроводе пятисотке. Увы, и автор этих строк тоже был подвластен этой пандемии. Со временем ему стало скучно, и он захотел чего нибудь такого интересного внести в повседневную жизнь. Какую нибудь новую роль сыграть, стать нефтяником с изюминкой... Но как? И он стал в коллективе ценным экстрасенсом ясновидящим, которого желала получить каждая смена, так как ему удавалось тонко попадать в ситуацию каждого человека, и наставить его на истинный путь. А всё благодаря науке хиромантии, и небольшому диктофончику, служившего ему верой и правдой для следующих сменщиков.
Как стать обычным? Как понять, что ты обычный? Начал писать статьи на эту тему, зацените) https://t.me/+rKM80Pi6nAJiMTAy
Всем привет, это мой первый пост на пикабу. Давно задумывался, что бы написать, что будет интересно почитать людям (уже чувствую, как в мою панамку летят тачанки хуев), ну да ладно
Сильно не бейте, просто хочется проявить хоть какую то активность
Моя любовь к игре на фортепиано в детстве была драматичнее, чем любая другая несчастная. Я упорно не понимала , как играть по нотам, но легко подбирала заданные гаммы на слух. Нет, это была не музыкальная школа. Я ходила в муз кружок около дома. Мама осуществляла с помощью меня свои нереализованные детские мечты. Дома разбирала по нотам моё дз, а вместе с ней окультуривалась и я. Я не играла на слух безупречно, нет. Мой музыкальный руководитель Ариадна Дмитриевна, нередко шлепала меня нотной тетрадью по голове, когда я вплетала в этюды Гнесина отрывки советской попсы. Так и училась, мучаясь и импровизируя. Когда был отыгран последний экзаменационный концерт, я с облегчением вздохнула, а мама задумала отдать меня в музыкальную школу и нанять репетитора. Не знаю, каким образом это могло произойти, потому что на тот момент, было мне уже лет 13-14. Мама работала временно проводником поезда, поэтому у меня созрел коварный план спасения. Были написаны объявления о продаже пианино и расклеены на всех ближайших столбах. Поскольку времени у меня было мало, отдала его за ведро яблок. Пришли три больших мужика с одним ведром яблок и вынесли пианино. Когда приехала мама с рейса, я сделала честные удивленные глаза и сказала, что пианино украли. Мне досталось знатно, потому что звонки на домашний продолжались еще несколько дней, и версия с кражей пианино была провалена. Яблоки я люблю до сих пор, а вот за инструмент больше ни разу не садилась.
Дали вызов на пристань, боль в груди, а там были припаркованы многочисленные яхты сильных мира сего. Чтобы попасть на территорию, ждали пока охрана разрешит заехать, потом на самой пристани нас встретил мужчина лет пятидесяти, высокий такой. Идём с тяжёлыми сумками: рабочая сумка, реанимационная, кислородный ранец (тяжёлые металлические сани с прикрученным к ним кислородным баллоном и чехлом для маски), кардиограф Шиллер (прекрасное устройство) и дефибриллятор Аксион, в огромной спортивной сумке. Так вот тащим мы всю эту тяжесть, а мужчина идёт спереди такой упругой походкой, словно пантера по тропическому лесу какашки обходит. Я обращаю внимание на эти лакированные корпуса яхт, а размером они не такие уж большие.
В общем говорю: - какие красивые яхты...
Мужик останавливается: - да, вот моя, стоит. - показывает пальцем на такую глянцевую темно-синюю. - вам на такие за всю жизнь не накопить.
Мы с напарником даже на мгновение остановились, чтобы переглянуться. На душе так гадко стало, словно ты всего лишь питательный субстрат для цветения этих прекрасных людей. Я бы может что и сказала... Но он продолжил идти. Проводил нас до нужной яхты, а там дяденька, уже старый, владелец какой то сети магазинов вроде. Сидит, за сердце держится. В общем все время, пока мы его осматривали, тот высокий стоял за нашими спинами, видимо следил, чтобы мы ничего не украли из остатков со стола, а судя по ним они тут неплохо гудели. В общем, увезли мы его в стационар, на тест, что-то вроде тропонинового, но они его как то иначе называли, сейчас уже не вспомню. Кардиограмма к слову была чистая, предположили, что нервы, но предложили перебздеть, дяденька охотно согласился. Привезли, на носилках закатили, встретили дежурного, передали, пожелали приятного дня и уехали...
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Материал был взят и переведен с Рэддита. Приятного прочтения!
1. Моя мама была помолвлена с парнем, который отменил их свадьбу за две недели до даты. Он сказал, что его семья не поддержала этот брак. Она осталась с ним и в итоге вышла за него замуж несколько лет спустя. Оказалось, что за это время у него было как минимум еще две жены. Мама все это узнала, когда у него случился инсульт, и он умер, а в больнице появилась еще одна жена. В итоге мама потеряла все, и теперь живет в моем доме.
2. Мой друг присутствовал на свадьбе, где жених подождал, пока его невеста подойдет к алтарю, затем вытащил из кармана огромную красную тканевую букву А, прикрепил ее к переду ее платья и вышел.
3. Я должна была выйти замуж в июне этого года. Мы встречались около четырех с половиной лет, жили вместе почти два. Я отменила свадьбу несколько недель назад. В наших отношениях было много проблем, а после того, как мы решили пожениться, все стало еще хуже.
4. Я встретил женщину, и она показалась мне великолепной — приняла меня и мое прошлое такими, какие они есть, и поддерживала меня. Она рассказала о своем прошлом, и я сделал все, что мог, чтобы поддержать ее. Примерно через год я сделал предложение, и все пошло хорошо. Но затем все резко изменилось к худшему. Она разозлилась на меня за то, что я тусуюсь с друзьями, которые курят. Она сказала, что мне нужна новая одежда, и что мне нужно зарабатывать как минимум шестизначную сумму, чтобы заботиться о ней. Настоящий удар произошел, когда она попыталась запретить мне обсуждать с моей семьей планы на свадьбу и мою будущую карьеру. Она сказала, что это не их дело, и я понял, насколько она стремится все контролировать. Она ушла от меня через несколько дней после Дня святого Валентина, сказав, что я не готов быть ее мужем, потому что у меня нет нормальной работы, и я не могу отказаться от своих хобби, которые она считает детскими (посещение концертов, игра в дартс в пабе с моим отцом и т. д.). Я был сбит с толку и сломлен. Через несколько недель она начала встречаться с другими парнями и ходить по клубам в пьяном виде, но она все еще пыталась убедить меня, что у нас есть надежда все начать сначала. После того, как я вернулся с летней работы вожатым в лагере, я сказал ей, что все кончено, хотя это и так было понятно.
5. Тридцать пять лет назад я отменил свою свадьбу. Я был молодым военно-морским офицером и собирался жениться на женщине, в которую влюбился в колледже. Я струсил за три дня до мероприятия и отменил его. Это было не потому, что у меня были сомнения по поводу нее, просто я был не уверен, что могу одновременно стать хорошим мужем и хорошим офицером-подводником. Примерно через год она позвонила и сказала, что у нее новый парень. Это меня просто опустошило. Я сделала все, что мог, чтобы вернуть ее доверие, но на это ушел почти год. В течение этого года я находился на базе подводных лодок в Бангоре, штат Вашингтон, а она была в 2400 милях от меня в Цинциннати, и этот богатый парень был рядом с ней. Это действительно плохо сказалось на мне. У меня было много бессонных ночей, я думал о худшем, но я не сдался. За несколько месяцев до того, как меня должны были перевести в Перл-Харбор на Гавайи, я рискнул и поехал в Цинциннати, убедил ее вернуться со мной в Бангор и добился успеха. Поездка через юго-запад, а затем обратно вдоль побережья Калифорнии, вдоль Тихого океана была очень похожа на медовый месяц. К тому времени, когда мы добрались до Вашингтона, началось извержение вулкана Сент-Хеленс. Мы были на шоссе примерно в 40 милях от него, когда грязевые потоки смыли все мосты к северу от нас. До Бангора мы добирались какими-то козьими тропами, но в итоге добрались. Перед тем, как она вернулась в Цинциннати, судья оформил наш брак. Потом она прилетела ко мне в Перл-Харбор. Это было почти 33 года назад. У нас трое сыновей, и мы очень счастливы. Наши мальчики уже выросли, а мне до пенсии недалеко. Женитьба на ней была лучшим и самым умным поступком, который я когда-либо сделал.
Похожие подборки без цензуры и купюр ежедневно выходят на моем канале https://t.me/realhistorys Подписывайтесь, не пожалеете!
Мой канал на Бусти с рассказами на тему ужасов, мистики, непознанного, которые раньше не выходили на русском языке https://boosty.to/webstrannik