Люблю такие истории. Но чаще такие вещи были иными. Падчерица заимела ребенка о левого парня, дело юное, бывает. Чтобы снять с неё вину, отчим рассказал эту историю, мол сам обрюхатил и убил потом ребенка. Скорее ребенка он и убил, но он был не от него. В итоге не падчерица так себе, а отчим козёл. Достаточно посмотреть что жена отчима и падчерица не поднимали шума, потому что понимали. А перед свадьбой отчим начал каяться понимая что после первой брачной ночи женишок поймет что жена имела связи до него, а потом пойдут вопросы неприятные.
Живот Аленке раздуло по весне. Отец места себе не находил: ходит смурной, думу думает. Соседи все удивляются: чего на Ефрема-то нашло?
И мать Аленкина, Марфа, странной стала. Все плачет, платочком глаза утирает. Но, главное, саму Аленку соседи видеть перестали. Была девка - и как в воду канула..
Странные дела творились в крестьянской семье Колосковых!
Художник Ростислав Филицын.
18 января 1880 года шумно было в деревне Сидоровка Чернского уезда Тульской губернии. Крестьянин Ефрем Колосков выдавал замуж свою 17-летнюю падчерицу Елену (Алёну) Егоровну.
Жених Алёнке достался хоть куда - пригожий, молодой, работящий крестьянин Павел Андрианов.
Казалось бы, 45-летнему Ефрему Колоскову только радуйся, но глава семейства сидел за столом мрачнее тучи.
Вот настал момент, когда, по обычаю, Ефрем должен был невесту родительски благословить перед отправлением в церковь, но Колосков внезапно из-за стола выскочил и спрятался в сарае. Хозяина дома разыскала его сестра Марья Крючкова и привела в дом. Однако жених уже увез невесту в церковь.
Узнав об этом, Ефрем взволновался, выскочил на улицу и, упав на колени перед всем честным народом, произнес, разодрав на груди рубаху:
«Простите меня братцы, я грешник».
Пораженные таким поведением Ефрема, соседи и родня стали спрашивать, что же случилось. Ефрем несвязно сообщил, что от падчерицы Елены у него "случился ребятенок", который был ему не нужен, и, отняв дитя у матери, Колосков с ним расправился, а затем зарыл под плетнем.
Ефрем указал гостям место, два мужика взялись за лопаты - и жуткое признание Колоскова подтвердилось.
Кадр из фильма "Жила одна баба".
ннкионоНебольшой деревянный ящичек был отправлен на экспертизу в Тулу. Медик дал заключение:
В деревне Сидоровка начали работать следователи. Выяснилось, что Ефрем Колосков "сневольничал" падчерицу Елену еще два года назад, когда был сильно пьян. Впоследствии издевательство неоднократно повторялось.
При этом, Ефрем по-отечески любил Алёнку и сильно беспокоился за ее судьбу. Когда падчерица понесла, Колосков стал одержим идеей скрыть от всех произошедшее, чтобы не опорочить Елену. Жене Марфе (матери Алёнки) было строго-настрого приказано не распускать язык.
Владимир Маковский, "Свёкор".
8 ноября 1879 года Ефрем отправился в лес по дрова, и, когда вернулся, узнал о рождении ребенка. Дитя было спрятано Марфой в погребе, чтобы соседи не услышали.
Колосков спустился в погреб и около получаса рыдал там навзрыд. Затем, взяв тяжелую доску, Ефрем совершил черное дело.
Марфа, хотя и подозревала о намерениях мужа, была крепко напугана и собиралась заявить на Ефрема. Лишь угроза смертоубийства заставила ее молчать.
Вскоре к красавице-Алёнке посватался Павел Андрианов, крестьянин из соседней деревни.
Ефрем был рад, но вина за содеянное грызла его, и, не выдержав, он во всем сознался прямо на свадьбе падчерицы.
Художник И.М. Львов.
Уголовное дело поступило в Тульский губернский окружной суд, причем, обвиняемых по делу было двое - Ефрем Колосков и ... его падчерица Елена Андрианова. 18-летнюю крестьянку обвинили в беспутном поведении.
В ходе суда было полностью доказано, что все "отношения" Елены с Ефремом были из-под палки. О том, что отчим собирается сделать с младенцем, Алена не знала. Андрианова была полностью оправдана и отправилась к своему мужу.
А вот Марфу Колоскову суд не отпустил. Женщина утверждала, что ничего не знала и была уверена: Ефрем "кому-нибудь подкинет дитя". Между тем, крестьяне Александр Матвеев и Анисим Маликов заявили, будто уже после признания Ефрема имели с ним беседу и тот невзначай обмолвился, что Марфа советовала бросить ящик в реку.
Знала Марфа и о том, что происходило между ее супругом и дочерью.
Сцена из спектакля "Власть тьмы".
Страшная история семьи Колосковых стала известна на всю Тульскую губернию. Узнал о ней и самый знаменитый житель здешних мест - Лев Николаевич Толстой.
Дело настолько потрясло писателя, что он встретился в тюрьме с Ефремом Колосковым. Преступник выражал раскаяние, плакал.
21 октября 1880 года Тульский окружной суд вынес Ефрему приговор - 10 лет каторжных работ в крепостях. Марфу Колоскову отправили на каторжные работы на заводах на 8 лет.
В те времена считалось, что каторга на такие сроки - это почти смертный приговор. Марфа и Ефрем писали прошения о смягчении наказания, но все их просьбы были оставлены без удовлетворения.
Дальнейшая судьба Марфы и Ефрема осталась неизвестной.
Художник Фирс Журавлев.
Для Льва Толстого знакомство с Колосковым не прошло бесследно. В 1886 году он начерно написал пьесу под названием "Коготок увяз, всей птичке пропасть". Пьеса была в полной мере основана на потрясшем Тульскую губернию уголовном деле. И теперь история несчастной Алёнки и ее дитяти потрясла всю Россию.
Под пером Льва Николаевича крестьянская драма развернулась в мощнейшее общечеловеческое полотно, в котором одними из главных преступников были нищета и необразованность. И, как следствие, власть предержащие.
Лев Николаевич Толстой.
Драму, которую Лев Николаевич переименовал во "Власть тьмы", начали было репетировать в Александринском театре, но под давлением обер-прокурора Священного Синода Константина Победоносцева, запретили как вредоносную.
Лишь в январе 1890 года "Власть тьмы" пробилась на сцену, чтобы с тех пор триумфально шагать по миру вплоть до сегодняшнего дня.
А что же Аленка? Увы, и о судьбе бедной девушки ничего неведомо. Остается только надеяться, что муж ей попался хороший, добрый, и за все перенесенные мучения она, наконец, стала счастливой.
с) Василий Гавриленко (Грусть)
Дорогие читатели, если вам нравятся мои статьи, подпишитесь, пожалуйста на мой Телеграм "Женщины в истории", там немало новых текстов: https://t.me/istoriazhen
Аринка рыдала навзрыд: свёкор хотел большего. Его взгляды, намеки, ухмылки преследовали бедняжку повсюду. Теперь Аринке стало ясно: Никифор Сидорович - снохач. Глотая слезы, бедняжка повторяла это липкое, холодное как жаба, слово: "Он снохач, снохач".
Близилась ночь, а мужа на полатях больше не было - сослал отец 13-летнего Потапа...
Художник Н. Богданов-Бельский.
15-летняя крестьянка Аринка Матфеева из села Маминское Екатеринбургского уезда Пермской губернии не знала, радоваться ей или печалиться. Батюшка нашел ей жениха из соседнего села Кисловское, и, с одной стороны, заманчиво было обзавестись собственной семьей, а с другой, женишок был больно молод - всего 13 годков. Аринка видела суженого всего один раз, и Потап, - так звали парня, - показался ей совсем мальчишкой, еще младше своих лет.
В родительском доме Аринке жилось худо: у отца и матери было семеро детей мал-мала-меньше, пропитание добывали тяжким трудом, и все равно не хватало: иной раз в доме даже тюри не было. Дети работали с ранних лет, а Аринке, как старшей, приходилось гнуть спину больше других.
Проплакав всю ночь из-за малого возраста жениха, Аринка смирилась. Впрочем, ее согласия никто и спрашивать не собирался: батюшка сказал жениться, - и баста!
"Жалко тебя отпускать, Аринка, - сказал. - Работница ты хорошая, но да пора тебе на мужнины харчи".
Летом 1842 года сыграли свадьбу в селе Кисловское, после чего родня Аринки уехала восвояси, а девочка осталась в родительском доме своего юного супруга.
Дом семьи Ялуниных был не чета матфеевской избушке, накрытой соломой. Большой дом, с покатой крышей, покрытой осиновыми дощечками, с резными ставнями на окнах, с просторными сенями и клетью. Одни полати между стеной избы и русской печью были такими огромными, что Аринке чудилось, будто только они больше всего домишки ее отца и матери. В подклете - просторном, холодном - хранились съестные припасы. Соленья, варенья, сало - Аринка отродясь столько еды не видела.
В.М. Максимов "Крестьянская изба", 1869 год.
Но девочка быстро поняла, что у Ялуниных, несмотря на изобильный подклет да полный амбар - не разжиреешь. Ели скудно, но не от бедности, как Матфеевы, а от скупердяйства. Скупердяйства хозяина дома, Никифора Сидоровича Ялунина.
Никифору Сидоровичу было за пятьдесят. Это был крупный мужчина с окладистой бородой да черными очами, грозно смотрящими на домочадцев из-под вечно нахмуренных бровей. Ох и боялась бедная Арина грозного свекра!
А трудиться у Ялуниных приходилось не меньше, чем у родителей. Причем, - Аринка сразу заметила, - ее Никифор Сидорович нагружал работой несравнимо больше, чем жену старшего сына, 20-летнюю Степаниду. Муж Степаниды давно был забрит в солдаты, но девица не бедствовала. И наряды у нее были, и пряники печатные порой ела да хвасталась.
Арина, которой и хлеба не всегда доставалось, завидовала, расспрашивала Степаниду: откуда такой почет? Та улыбалась загадочно, но ничего не говорила.
Вскоре Арина узнала, откуда пряники да наряды. Отправила ее свекровь в амбар за грузом для бочки с капустой, и вот там, на мешках с зерном и увидала крестьянская дочь, как Степанида заслужила у свёкра такое ласковое отношение.
В.Е. Маковский «Свёкор», 1888 год.
Перепуганная Арина возвратилась в дом, в глаза свекрови не смотрит, лицо горит стыдливым огнем.
"Увидала чего в анбаре? - усмехнулась свекровь. - Не пужайся. Пусть их помилуются, дело молодое".
Никифор Сидорович, и правда, выглядел гораздо моложе своей жены: та была сухая, сморщенная, совсем старуха.
С того случая в амбаре Арина стала все чаще замечать на себе взгляд свёкра. Тяжелый взгляд, но, вместе с тем, мелькало в нем как будто и что-то ласковое. И вот эта ласковость и пугала Арину.
В 1843 году Никифор Сидорович отослал Арининого мужа в город, где тому предстояло стать учеником приказчика мясной лавки. Потап юной женой практически не интересовался и относился к ней, как к батрачке родителей. Тем не менее, Арина сильно убивалась, плакала, когда Потапа провожали. Свекор смотрел на страдания невестки с ухмылкой, соломинку жевал.
Полотно И.С. Куликова.
Спровадили Потапа, а как настала ночь, Никифор Сидорович забрался к Арине на полати.
"Сдайся, невестушка, - прошептал. - Гостинцев дам получше, чем Степаниде".
Арина голой пяткой взбрыкнула, вырвалась, с полатей соскочила. Глотая слезы, выпалила негромко, чтобы не разбудить никого:
"Закричу, Никифор Сидорович! Как есть закричу!".
Свекор - страшный, огромный, на медведя похожий с горящими глазами, - отступил, проворчав:
"Ну, погодь же ты у меня. Я тебе устрою жисть!".
И устроил. Работы у Арины стало намного больше, а еды - гораздо меньше. И свекровь, до того приветливая, вдруг словно с цепи сорвалась: кричит на невестку, понукает, один раз волосы драть кинулась. Свекор тоже не отстает, - нет-нет, да и поколотит бедняжку - нечего задарма чужой хлеб есть.
Арина чужой хлеб есть не захотела, и, улучив момент, сбежала к родителям. А там... Отец с порога кнут схватил, кричит:
"Убирайся к законному мужу, чтобы глаза мои тебя не видели! Ишь, чего удумала!".
В иллюстративных целях.
Пришлось Арине возвращаться к свекру. Вскоре стала она носить сарафаны дорогие, пряники есть, бруснику моченую, сахарок. Свекор то волком смотрел, да вдруг подобрел, улыбается, мимо пройдет, погладит, приголубит. И свекровь подобрела враз - работой не нагружает, щей наливает погуще.
Одно худо: на улице дразнить Арину стали. Парни молодые обидные песни пели, бабы "утехой снохача" обзывали.
В 1844 году Арина родила девочку, из-за чего на семью Ялуниных обратил внимание священник Петропавловской церкви села Кисловского, сообщивший властям следующее:
"...Дошло до сведения нашего, что крестьянина Потапа Никифорова Ялунина жена Ирина Матфеева занимается предосудительной прелюбодейной связью с свекором своим Никофором Ялуниным, от которой и принесла младенца женского полу, чрез что и соблазняет людей нашего прихода".
Таким образом, в глазах священника виновной в снохачестве оказалась Арина, а Никифор Сидорович вроде как был не при делах.
До волостного суда дело о снохаче Ялунине и его красавице-молодице так и не дошло. Судьбу Арины и Никифора Сидоровича решили на сельском сходе. Крестьяне потребовали, чтобы снохач "выделил" сына со снохой - то есть, купил либо построил им отдельную избу.
Ялунин согласился, но дочку от Арины он отдать отказался, оставил в своей семье.
В 1847 году из города вернулся повзрослевший, возмужавший Потап. Арина со страхом ждала возвращения мужа: боялась, что тот либо устроит ей "вывод", либо отца на вилы посадит.
К счастью, ничего этого не случилось. Потап в городе общался с молодыми разночинцами и смотрел теперь на крестьянскую жизнь совершенно иначе. Своей молодой жене, оказавшейся игрушкой в руках отца, Потап сочувствовал.
Семейная жизнь Арины в новой избе оказалась вполне благополучной. Муж не попрекал супругу прошлым, не бил. Вскоре у Ялуниных родился сын, затем - дочь.
И.С. Куликов «Семья лесника», 1909 год.
В 1850 году внезапно скончался Никифор Сидорович, и Потап согласился забрать в свою семью дочь жены и своего отца.
Сведения о семье Ялуниных содержатся в материалах знаменитого "Этнографического бюро" русского фабриканта и мецената князя В.Н. Тенишева. К сожалению, мы не знаем, что произошло с Ариной, ее мужем и детьми впоследствии. Хочется верить, что все у них сложилось хорошо. Насколько это вообще было возможно в тех исторических реалиях...
Дорогие мои читатели! Моя книга о русских женщинах в истории вышла благодаря вам! Сердечное вам спасибо! В честь приближающегося праздника 8 Марта на Вайлдберрис большая скидка на мою книгу!
Распределение земли на начало 20 века в Европейской России
На начало 20 века крестьяне в европейской части России) владели 170 млн. десятин из общей площади используемой земли в 240 млн. десятин, т.е. крестьяне владели 71% освоенной земли. В руках дворян были 43 млн дес, или 17,9% освоенной земли (Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа, стр 104). .
В результате устроенного Лениным "Черного передела" в среднемземельный надел одного крестьянина увеличился с 1,87 десятин до 2,26 десятин, т.е. на 0,39 десятин (Н.П.Огановский «Очерки по экономической географии России » Москва, 1922 год).
При этом были уничтожены наиболее передовые хозяйства (как помещичьие, так и крестьянские), где использовались правильный севооборот и современная техника, а крестьяне потеряли возможность наниматься на работу.
С 1918 по начало 30х годов наблюдается обнищание деревни - средний рост (длина тела) призывников в армию уменьшается с каждым годом (так как крестьянские дети питались все хуже и хуже).
Изменение среднего роста мужского населения в 1906–1940 гг. (по оси абсцисс отложены годы рождения)
Иосиф Сталин так подвел итоги аграрной политики большевиков (речь "Об индустриализации и хлебной проблеме" 9 июля 1928 года):
" в довоенное (до 1914 года) время товарного хлеба было у нас вдвое больше, чем теперь (в 1928). И именно потому, что мы имеем теперь товарного хлеба вдвое меньше, - именно поэтому хлеб выпадает теперь из экспорта. А что значит выпадение хлеба из экспорта? Это значит потеря того источника, при помощи которого ввозились у нас и должны ввозиться оборудование для промышленности, тракторы и машины для сельского хозяйства. Можно ли жить так дальше, не накапливая хлебных резервов для экспорта? Нет, нельзя....
Основа наших хлебных затруднений состоит в растущей распыленности и раздробленности сельского хозяйства. Это факт, что сельское хозяйство мельчает, особенно зерновое хозяйство, становясь всё менее рентабельным и малотоварным....
Верно, что мы имеем теперь посевы, немногим уступающие размерам посевов в довоенное время, а валовое производство хлеба всего каких-нибудь на 5 процентов меньше довоенного производства. Но беда в том, что, несмотря на все это, производство товарного хлеба отстаёт у нас от довоенного производства вдвое, т. е. процентов на 50. Вот где корень вопроса.В чём же дело? Да в том, что мелкое хозяйство менее рентабельно, менее товарно и менее устойчиво, чем крупное хозяйство."
Меня до глубины души проняло произведение «Чайка» Степана Васильченко, потому я решил просто поделиться им с вами.
События в повести Степана Васильченко развиваются на фоне первой русской революции 1905-1907 гг. В тот период термин «Украина» почти не использовался, но был широко распространён термин «Малоро́ссия» – в этих землях и происходили события повести «Чайка» достойного украинского писателя Степана Васильченко.
«Чайка» была впервые опубликована в журнале «Життя и революцiя» в 1930 г. Степан Васильченко – украинский писатель-реалист, народный учитель по профессии, за свою культурно-просветительскую работу среди народа не раз подвергался репрессиям царского правительства. Васильченко писал о тяжёлой жизни украинского крестьянства при царизме, о пробуждающейся в народе политической сознательности и стремлении к участию в революционной борьбе.
С 1921 года Васильченко работал в Киеве воспитателем и заведующим детского дома, 1921-1928 – учителем школы имени Ивана Франко. В советское время много работал как писатель, в том числе над произведениями о прошлой жизни. Показательным в этом плане является цикл «Осенние новеллы», который Васильченко писал, начиная с 1923 года, почти 10 лет. Одна из художественно совершенных новелл цикла — «Мать» («Чайка»).
Народовольцы мечтали разделить землю между крестьянами, предоставить им полную свободу от "эксплуататорских классов", а также снизить налоговое бремя (по возможности до нуля). Если бы эта программа была бы претворена в жизнь, что из этого бы вышло? Такой эксперимент был поставлен.
Белопашцы Олонецкой губернии
В Российской Империи существовала малочисленная категория крестьян-белопашцев, или обельных крестьян Эти крестьяне были освобождены от налогов и рекрутской повинности, имели полную свободу и много земли. В Олонецкой губернии (нынешняя Карелия) было несколько деревень жители которых в 17 веке были навечно освобождены от всех налогов и повинностей. В 18-19 веке олонецкие белопашцы должны были платить только подушную подать (70 копеек в год), в то время как обычные государственные крестьяне платили несколько рублей. От рекрутской повинности и от работ по починке дорог белопашцы также были освобождены,
Олонецкие белопашцы, село Толвуя (Петрозаводский уезд). 1899 г.
Казалось бы крестьяне белопашцы должны были разбогатеть, но вместо этого они свели свою трудовую активность к минимуму и обеднели. К середине XIX века обельные крестьяне Олонецкой губернии считались в массе бедными, так как в силу двухсотлетнего освобождения от налогов стали «беспечны, ленивы и нерадивы».
По оценке историка "у них развились иллюзия вседозволенности, склонность и к иждивенчеству и сутяжничеству. Наличие особого социального статуса привело к росту численности обельных крестьян, но тормозило их социальное и хозяйственное развитие. Вероятно, боязнь лишиться своих привилегий заставляла обельных крестьян отказываться от возможностей социальной мобильности. Их социальная активность ограничивалась отстаиванием своих групповых интересов через подачу прошений и ходатайств. С другой стороны, освобождение от налогов и повинностей порождало инертность в хозяйственной деятельности и, вероятно, безразличие к получению образования"
Потомки Ивана Сусанина
Более любопытной была история крестьян белопашцев Костромской губернии, живших в деревне Коробово. В 1619 году царь Михаил Федорович пожаловал зятя Ивана Сусанина Богдана Собинина грамотой, в которой повелел на Богдана “ и на детях его, и на внучатах, и на правнучатах, наших никаких податей, и кормов, и подвод, и наметных всяких столовых и хлебных запасов, и городовые поделки, и в мостовщину, и в иныя ни в какия подати имати с них не велели, велели им тое полдеревни во всём обелить”, то есть освободил навечно всех будущих потомков героя от всяческих налогов и повинностей.
В отличии от олонецких белопашцев, костромские не платили даже подушной подати. Хозяйствовали костромские белопашцы еще хуже олонецких - когда в 1834 году Николай I посетил Кострому, делегация белопашцев из Коробово жаловалась ему на свою бедность. Николай обещал помочь. и не соврал - потомкам Сусанина были прирезаны огромные земли (742 десятины в дополнении к 98 уже имевшимся), и даны новые льготы. Подтвердив освобождение от налогов и повинностей “доколе пребывают в крестьянском состоянии", Николай разрешил костромским белопашцам "проживая и водворяясь в городах, переходя в мещанское или купеческое звание, они равномерно сохраняют все личные свои преимущества, подвергаясь в сих случаях только платежу денежных повинностей, гильдейским и городовым Положением установленных”. Кроме того Николай распорядился чтобы костромской губернатор "не иначе въезжал в их селение, как всякий раз с разрешения Министра Двора, кроме случаев особенной важности, нетерпящих отлагательства, о коих в тоже время доносил бы ему, Министру Двора”.Эта льгота выводила белопашцев из-под контроля местных властей, превращая Коробово в территорию почти неограниченной свободы. Фактически консервативный император Николай воплотил в жизнь (для жителей отдельно взятой деревни Коробово) самые смелые мечты будущих народовольцев.
Белопашцы села Коробово 1911 г.
Император рассчитывал, что при таких невероятных льготах, коробовцы должны процветать, или, по крайне мере, начать жить зажиточно. Однако белопашцы продолжали пребывать в бедности. Экономист В.Вешняков изучавший хозяйство потомков Сусанина в 1858 объяснял это тем, что по "общепризнаваемому в белопашцах свойству недеятельности, земля их обрабатывается не рачительно....Как бы в противоположность предприимчивому духу вообще крестьян Костромской губернии, коробовские белопашцы весьма мало деятельны и вовсе не предприимчивы, а оттого большей частью они очень бедны”. Потомки Ивана Сусанина от дарованных им привилегий настолько обленились, что жили беднее соседних крепостных крестьян.
Секта достойна пера Стивена Кинга
Между тем коробовцы попали под влияние зловещей секты бегунов (также известных как странники, гольбешники или душители). Эта секта считала, что мир попал под власть антихриста, а потому "достоит таитися и бегати" уклоняясь от всех гражданских повинностей: записи в ревизии, платежа податей, военной службы, паспортов, присяги. Секта делилась на "странников" которые порвав все связи с обществом скитались по городам и селам, и "жильцов", которые внешне вели жизнь добропорядочных православных, но собирали для странников деньги и обеспечивали укрытие. Скитальцы (среди которых было много уголовников) образовывали банды, занимавшиеся грабежом и убийством. Бегуны отвергали брак, но терпимо относились к свободным связям (основатель секты "старец" Ефимий, скитался в сопровождении любовницы). Появившихся во время странствий детей бегуны убивали (морили голодом или душили). Также бегуны душили членов секты выбравших "красную смерть" (такой самоубийство должно было привести прямо в рай). Бегунов подозревали также в том, что они убивают ненадежных членов секты, но доказано это не было.
Не удивительно, что про эту хорошо законспирированную секту ходили страшные слухи - о похищении людей с целью жертвоприношений, кровавых оргиях с каннибализмом и тому подобные ужасы. Сектантов обвиняли в том, что они пьют кровь словно вампиры, закапывают жертв в землю живьем, сжигают.
Власти жестоко преследовали сектантов, но в Коробово бегунам не надо было прятаться. Они обратили значительную часть белопашцев в свою веру, а в Коробово разметили свой главный центр в Костромской губернии. Местным властям въезд в деревню был запрещен, так что сектанты могли ничего не боятся.
К несчастью для них в 1858 году деревню посетил Александр II. Предполагалось, что население деревни выйдет его встречать, но обработанные бегунами жители деревни считали царя наместником антихриста и большей частью разбежались по соседним лесам. Власти заподозрив, что дело нечисто устроили расследование. Деревню оцепили солдаты, а домах крестьян провели обыск. Как было установлено "белопашцы села Коробова...одаренные льготами и преимуществами, изъявшими их от всех податей и повинностей, а также от въезда местной полиции в их селение, дошли...до таких беспорядков и своей жизни, кои не могут быть далее терпимы, завели у себя в селении и окрестных лесах притоны для беглецов и бродяг”.
Как результат расследования, 14 семейств белопашцев было приказано выселить “в разные отдаленные удельные селения", лишив всех льгот. Но "дабы не распространять наказание на невиновных, то детям, рожденным и имеющим родиться в переселенных семействах, предоставить право по достижению совершеннолетия и с одобрения удельного начальства возвратиться на свой счет в село Коробово, в сословие белопашцев".
Коробово, 1911
Финал
Выселение сектантов проблемы бедности не разрешило. Так как коробовцы самостоятельно справится со своими проблемами были неспособны, для улучшения материального положения костромских белопашцев с начала 1860-х годов над ними был учрежден надзор со стороны Удельного ведомства. Но, несмотря на все льготы (сохранявшиеся до 17 года) обленившиеся от вольной жизни коробовцы благосостояния так и не достигли.
В 1917 году белопашцы лишились всех льгот. В декабре 1929 года в Коробово образовали колхоз, в марте 1930 года он развалился. В июне 1931 года новый колхоз с названием “Красный фронтовик”. Построенная (на деньги выделенные Николаем I) псевдоготическая церковь случайно сгорела в 1936. Деревня постепенно окончательно захирела - в 2019 году в ней постоянно жил один человек.
Мог ли средневековый горожанин владеть рыцарским оружием? Могли ли крестьяне иметь мечи? Занимались ли фехтованием священники? Как богатые горожане инвестировали в холодное оружие?
Рассказывает Николай Асламов, историк-медиевист, кандидат философских наук, учитель истории школы «Летово», тренер по фехтованию в клубе Men with Swords. Автор книги «Искусство Солнца: фехтование на мечах в германских землях XIV-XVII вв.».
Ролик создан при поддержке Ассоциации волонтёрских центров в рамках Международной премии МЫВМЕСТЕ.