По глубокому убеждению «Лучика», книги Виктории Валерьевны Ледерман должны быть в каждом доме, где есть дети. По крайней мере, две из них: «Уроков не будет!», если эти дети – первоклассники или дошкольники, и «Теория невероятностей» – если уже постарше. Про «Календарь ма(й)я» не говорим, потому что он и так в каждом доме есть. Предлагаем вашему вниманию нашу беседу с писательницей.
«Лучик»:
Нам в журнал пришло такое письмо: «Мне 12 лет, скоро исполнится 13. Меня больше месяца интересует написание собственной книги. Могу ли я написать маленький рассказик, чтоб начать свою карьеру?»
Если бы это письмо получили вы, как бы на него ответили?
Виктория Ледерман:
Может, прозвучит немного резко, но я бы не стала отвечать на такое письмо. Мне непонятен такой подход. Если жжёт изнутри, садись и пиши, и никого не спрашивай. А если автор письма собирается писать «рассказик» только с условием, что его напечатают в журнале, это вообще тупиковый путь. Без работы, без мучений, без огорчения и отчаяния, без ожидания, без неизвестности впереди – писателем не станешь. Надо писать постоянно, жить этим, гореть. Тогда, может, что-то и получится (и то не факт).
Л.: А как начинался ваш писательский путь?*.
В.Л.: Я начала писать в 9 лет. И писала всю жизнь. Но книжных публикаций у меня не было в силу моей писательской неопытности и отсутствия жизненного опыта. Только в местной газете напечатали несколько моих рассказов и стихов, да все мои знакомые (и знакомые знакомых) читали мои «творения». Пока однажды я не увидела в интернете объявление о конкурсе рукописей для детей и подростков. И тогда у меня впервые промелькнула мысль написать что-то для детей. (Я к тому времени уже обзавелась своей семьей, и мои дети уже стали подростками.) Вот так, к 2014 году появился «Календарь ма(й)я», с которого всё и началось.
Л.: То есть, получается, вы «шли к успеху» лет тридцать...
В.Л.: Да. Наверное, именно такое время понадобилось, чтобы количество перешло в качество. А может быть, просто так сошлись звёзды, и мне повезло, что меня заметили. «Календарь…» – это мой дебют в подростковой литературе, и я постаралась вложить туда всё, чему научилась к тому времени. Если вы спрашиваете, почему выстрелил именно он, у меня нет ответа. Так вышло, какая-то совокупность факторов.
Л.: Как вы относитесь к словам Маршака – «для детей нужно писать, как для взрослых, только лучше»?
В.Л.: Я не знаю, что такое «как для взрослых, только лучше». Я считаю, что надо писать так хорошо, как умеешь, не важно, кому адресованы твои тексты. Другое дело, что писать для детей куда сложнее – да, с этим согласна. Очень много ограничений, своих, внутренних. Не хочется навредить лишней информацией, потом нужно учитывать определённый детский возраст, о чем говорить именно с этим возрастом, как говорить... Поэтому, когда я устаю писать детское, я пишу взрослое, для души. Может быть, когда-нибудь и опубликуют.
Л.: Когда писалась и готовилась к публикации повесть «Всего одиннадцать!..», у вас или у издателя не возникало опасений насчёт того, что это «слишком»? Конечно, в повести нет ни пошлости, ни чернухи, но сама коллизия – «ведь это может шокировать читателя»!
В.Л.: Все претензии к этой повести, в основном, у мам девочек. Они считают, что, во-первых, таких девочек не бывает, и в таком нежном возрасте, как 11 лет, девочки (их дочери) думают ещё о куклах. А во-вторых, мамы опасаются, что их дочери будут копировать поведение Ангелины. С мамами мальчиков проще – они склонны давать эту книгу сыновьям, чтобы предупредить, что бывают и такие девочки.
Но когда мне пишет, например, мама девочки и говорит, что её эта повесть заставила о многом задуматься, и она сама каждый раз одёргивает себя и старается не быть «мамой Ангелины» – это дорогого стоит.
Я очень долго работала с детскими коллективами в школе и в летних лагерях. Я видела таких девочек, которые в 11 и даже 10 лет думали не только о куклах и прекрасно умели врать, изворачиваться и манипулировать. Вот об одной из них я и написала. Но я постаралась дать объёмную картину, чтобы читатели видели все происходящее с трёх сторон. Чтобы девочки-читательницы поняли, как ранят главных героев-мальчиков действия этой непростой героини. И они понимают это, их комментарии и письма ко мне заставляют надеяться, что они так поступать не будут.
Что касается издательства, да, оно боялось выпускать книгу в таком виде. Они требовали, чтобы возраст героев был увеличен до 13 лет. Я сумела им доказать, что и в 11 лет (а героине почти 12, как мы видим в книге) кипят подобные страсти, о которых лично я как педагог знаю не понаслышке.
Дебиловатый стиль оформления книг Ледерман – сознательная стратегия издательства, считающего массового потребителя "книжной продукции" дебиловатым. Заслуженно, разумеется. Но книги жалко.
Л.: Как педагог и как мать что бы вы посоветовали родителям Ангелины?
В.Л.: Ой, нет-нет! Прошу прощения, но я не буду давать никаких советов. Искать выход из ситуации - не дело автора. Дело автора - описать ситуацию и подвести читателя к размышлению. Искусство ставит вопросы, а не дает готовых ответов. И я не дам.
Л.: Согласен, не дело автора рассказывать «что хотел сказать автор». Но мне как читателю простительно будет пофантазировать на тему «чего не хватило родителям Ангелины». Мне кажется ответ спрятан где-то на страницах вашего романа «Теория невероятностей», в главе, где Матвей и Веня разговаривают через ограду с вредной девочкой Леечкой. Матвей дёргает Веню за рукав: пойдём! Пойдём уже! (Результата нет, только время зря теряем.) А Веня не уходит. Веня терпит. И в конце концов срабатывает то, о чем мы ещё не знали, когда читали главу. Срабатывает жертва. Веня приносит в жертву самое дорогое, что у него было.
Я, взрослый, крепко задумался. Но способны ли понять и прочувствовать это дети? Как-то у нас был спор на этическую тему с десятилетней дочерью. Я вспомнил Веню, а она взмахнула руками: «Папа!.. Ты приводишь пример из детской книги!»
У вас не бывает чувства, что вы поливаете сухое дерево?
В.Л.: Вот пофантазировать – это сколько угодно! Я даже в ответ на читательские вопросы предлагаю им самим придумать, что произошло с героями за рамками повести.
Что касается «сухого дерева»... Если честно, досада и огорчения у меня бывают в основном от некоторых взрослых читателей. А дети в силу своего возраста часто видят в книге только событийный ряд, только приключения, не ныряя глубже и не задумываясь о том, что там ниже, под верхним пластом.
Знаю это по себе. В школьном возрасте я обожала Достоевского, просто зачитывалась и «Братьями Карамазовыми» и «Преступлением и наказанием». А в зрелости с удивлением обнаружила, что мне очень тяжело его читать: увидела всю глубину этих произведений.
А дети пусть пока читают и понимают так, как им дано в этом возрасте. Всё равно что-то да останется, что-то проклюнется. Я в это верю.
Л.: Вы сейчас занимаетесь только писательством? Или продолжаете преподавать?
В.Л.: Да, я сейчас занимаюсь только писательством и поездками для встречи с читателями.
Л.: Ваши произведения переведены и изданы не только у нас?
В.Л.: Некоторые книги переведены. «Календарь…», например, переведён на корейский, грузинский, литовский, украинский, македонский, китайский, румынский... К сожалению, это не те языки, с которыми я знакома (нет ни французского, ни итальянского, ни английского), поэтому я даже не могу оценить качество перевода.
Л.: О Достоевском вы уже говорили, а какие детские писатели оказали на вас влияние?
В.Л.: В детстве и юности я была безумным читателем, и без книги просто не мыслила свой досуг. Я любила многих детских писателей моего времени – Носов, Драгунский, Крапивин, Медведев, Сотник, Алексин, Томин, Прокофьева, Пивоварова... Список можно продолжать до бесконечности.
Л.: Тогда давайте так: Драгунский – или Носов? Крапивин – или Алексин?
В.Л.: Носов. Крапивин
Л.: Вы в детстве любили школу? Уроки не прогуливали?
В.Л.: Школу любила. Также любила читать о школе и играть в школу. Обязательно была учительницей в игре. В конце концов ею и стала.
Уроки не прогуливала, я вообще в детстве была жутко послушной, даже чересчур.
Л.: «Чересчур» – это как?
В.Л.: Ну как – была тихой домашней девочкой, подчинялась всем взрослым (родителям, учителям, вожатым в лагере и т.д.), делала, что велят, не спорила, даже если считала, что они неправы... И подростковый бунт меня не коснулся.
Оглядываясь назад, думаю, что можно было где-то и покуролесить, как мои ровесники, чтобы было что вспомнить... Но нет, я была послушным ребенком с примерным поведением. Может быть, из этого сожаления и выросла моя «Первокурсница»? Там героиня (она мой полный антипод) делает все, чего я была лишена.
Л.: Вы и своих персонажей щедро наделяете тем, чем мы часто обделены в жизни. Добротой, терпением, настоящей дружбой… Одна наша читательница жаловалась, что не бывает таких школ, как у Матвея и Милославы в «Теории невероятностей»… (И таких классных руководителей, замечу.)
По-вашему, литература – это средство исправить мир? Или это способ сбежать от реальности «туда, где не так»?
В.Л.: Я не настолько самонадеянная, чтобы думать, что литература и писатели (и в том числе я) смогут изменить мир. Но говорить о вечных ценностях всё равно нужно, пусть исподволь, может быть, и в развлекательной форме... Вода камень точит, и такие роднички добра, возможно, когда-нибудь сделают свое дело.
А читательнице передайте, что такие классы и такие учителя были и есть. И надеюсь, будут. Их мало, разрозненные крупицы, но они реально есть, и мне очень повезло повстречать их на своем жизненном пути
Л.: А кукла по имени Милослава у вас была в детстве?
В.Л.: Нет, куклы не было. Это художественный вымысел.
Л.: Хорошо. Последний вопрос – тот, который вы хотели услышать, а я не спросил...
В.Л.: Я до сих пор вспоминаю самый интересный и неожиданный вопрос от юного читателя на одной из встреч. Он спросил – а вы читали свои книги? Когда я ответила, что читала, он спросил – а они вам понравились? Дальше все засмеялись, и я была избавлена от необходимости отвечать...
_______________________________
* Для тех, кто волнуется: "Лучик" на вопрос юной читательницы ответил. Она прислала свой первый опыт, мы поговорили о том, чем рассказ отличается от сочинения и очерка, как создаётся (придумывается) художественный образ, договорились пообщаться ещё.
Журнал "Лучик" можно приобрести на Wildberries или "Озон". Предварительно познакомиться с журналом, скачав (бесплатно и без регистрации) несколько номеров, можно по ссылке.