Ну почем все не упростить, я вот да ем там курочку рыбку сало иногда и ещё фигню всякую мясную, потому что для меня это вкусно, и я пока не могу отказаться от их употребления, понимаю что да я веду себя жестоко по отношению к животным, а вот те кто отказался от мяса в том числе благодаря любви к животным нежелания причинить им боль и страдание вегетарианцы, веганы, сыроеды и прочие представители здорового питания они по моему любят животных, а получается пока не очень их люблю.

Ну что сука в этом сложно сказать эти простые слова, дойти до этой простейший мысли, вертитесь как ужи на сковородке, лишь бы не признать себя немножко плохими. Да мы плохие, в разных вещах, в каких то хорошие. Идеальных людей нет, безгрешных тоже. Не выёбываётесь, умейте назвать себя не только хорошим, но и плохим хотя бы иногда.

В основе всех психических заболеваний лежит нежелание испытывать заслуженное страдание. Карл Юнг.

Только это не сразу могут понять.

Сериал настолько захватил внимание молодёжи, что ребята стали так же собираться в группы и устраивать потасовки, борясь за территории, естественно, это не могло бы уйти от внимания властей, так что сейчас над «Словом пацана» навис запрет.

Свидетели, пусть и не самого «казанского феномена», а вообще 90-ых, прекрасно поймут, какой именно посыл у сериала, так что он скорее для взрослых. Такие драки и поведение не принесут ничего хорошего, тем более для подростка, а финал для некоторых может так вообще оказаться летальным.

Хоть у работы режиссёра и стоит возрастное ограничение в 18+, все мы понимаем, что скрыть от подростков то, что они хотят посмотреть, никак не выйдет, хотя родители имеют возможность это сделать, или провести со своим чадом беседу.

Детишкам объяснить нужно, причём именно нам, тем, кто понимает, что на самом деле происходит на экране, что такое действительно было, но ничего хорошего или романтичного это в себе не несло.

Я выхватил нож, и он это почувствовал. Стал активнее мотать конечностями. Начал доставать до меня мыслями: «ПРОЧЬ». Теперь новое чувство. Будто положили котелок на голову и бьют по нему поварешкой. А затем котелок снимают, убегают куда-то вдаль, но бить не перестают. Это я всего на секунду ослабил хватку, а он уже начал подниматься. Глупо, если на этом всё закончится.

Я прислонился к нему и попытался сбить его с ног. Его поверхностные жгутики потянулись ко мне. Присасываются к губам, носу, глазам. Залезли в ухо, неприятно копошатся. Мне удалось перебороть его, и он снова упал. Белое существо сменило тактику. Перестало крутить головой, та начала сдуваться. Теперь будет пытаться найти моё сознание иначе. Создаст голову в другом месте.

Я ударил ножом. Легко разрезал белую кожу. Из раны тут же хлынула кровь, а за ней показались внутренности. Такие же живые, они мгновенно начали надуваться и перекрыли отток жизненно-важной субстанции. Я оставил нож внутри, так что часть раны всё ещё была открытой. Тело подо мной перестало дёргаться. Начался переход к новой фазе. Нитки-жгутики побежали от раны прочь, расчищая эту область. Надо было торопиться.

Я взял воронку, чуть подковырнул пространство рядом с ножом и вставил её в образовавшийся проём. На открытом участке белой кожи прямо передо мной начало проявляться лицо. Закрытые глаза, небольшой бугорок на месте носа, стянутые в тонкую нитку губы. Призрак давно минувших дней. Белки закрытых глаз задвигались, и я услышал далёкое «больно». Снова жуткий ритм. Нарастающий гул. Идёт на меня волной. В эту воду не получится войти. Машинально выдернул бутыль из-за пазухи и мгновенно её откупорил. Вылил содержимое на рану, прямо по всей линии разреза. Другой рукой держал воронку внутри, с упором. Органы стали сдуваться, края кожи скреплялись сами собой. Не успевшее сформироваться лицо успокоилось. Услышал ещё более далёкое: «приятно». Нож медленно выполз из раны, выталкиваемый изнутри. Давление на воронку тоже усилилось, но я держался.

В краткий миг спокойствия удалось нащупать железную банку и вытащить её на свет. Чудом успел открыть, пока воронка ещё в теле. Слишком торопился, и несколько шариков вылетело из банки. Очень плохо. Повезёт, если не на кожу. Ни белому существу, ни мне.

Резко опрокинул содержимое банки в воронку. Шарики звонко полетели по дуге, и скрылись где-то внутри. Растворились в белом и красном. Часть отскоками упала в траву. Надеюсь, что в траву.

«Тум тум тум тум». Белое лицо начало вытягиваться. Чуть не коснулось меня. «СТРАННОЕ. СТРАННОЕ. НЕПОНЯТНОЕ», послышалось везде вокруг. Кажется, я оглох на одно ухо. Отстранился. Упал на землю в стороне и начал отползать. Слёзы льются из глаз. Действительно странно. Думал, что уже не умею.

Кажется, ползу уже вечность. Белое существо продолжило посылать мысли куда-то вверх. Затем вокруг. Но эффекта не было.

Мне снова повезёт. Я это знаю. Иначе и быть не может. Попросту не бывает.

Белое существо начало вставать. Воронка тихонько выпала из его тела на землю. Существо потопталось на месте. Покружилось, хотя ему это было не надо. Оно подняло свою псевдоголову высоко, и я ощутил ужасное.

Меня здесь нет. Нет ни мыслей, ни чувств. Я не существую.

...

Слова и образы вернулись в голову, когда я услышал удаляющийся танцевальный ритм. Они иглами протыкали серое вещество, впивались в меня небрежно. Испытывал боль во всём, что я у себя могу отнести к голове. Словно мозгу стало тесно внутри черепной коробки. Его накачали аморфным, раздули невозможно и оставили так, а про кости забыли. Вот и терпи. Это второй раз, когда я испытываю подобное. После третьего – глаза я уже не открою.

Вечность пролежал, сжимая голову руками. Обхватил плотно, придавил себя к земле. Казалось, что голова лопнет от перепадов давления. Пока нельзя. Мелодия сознания белого существа растворилась. Стало возможно ослабить хватку. Пролежал ещё одну вечность. Нужно было вставать, ведь за собой надо прибраться.

Подошёл к месту нашей битвы. Очень тихо, ветра нет. Слишком везёт, даже страшно. Сегодня обязательно напьюсь. Увидел в траве нож, воронку, бутыль. Лучше их не трогать. Они не представляли для белого существа интереса. Ну и ладно. Хоть не раскидал ничего, иначе пришлось бы тяжко. Очертил территорию, на которую могли выпасть шарики. Стал копать землю руками. Старался лишний раз не думать, рутинная работа здесь к месту.

Закончил. Руки грязные, но это ничего. Самая грязная работа уже позади. Достал ещё одну бутылку, вылил всё содержимое на траву и кинул зажжённую спичку в центр. Трава тут же занялась. Пламя взлетело ввысь, пригнулось и разбежалось в стороны. Повалил густой чёрный дым, а я сел рядом и наблюдал. Тьма красиво уходила вверх от земли. Тонкие серебряные линии разрезали черноту. Насчитал штук восемь. Надеюсь, огонь приютил всё, что я обронил.

Понял, что пора уходить, когда поймал себя на мысли, что хочу лечь спать в горящую траву. Наверняка там тепло. Вместо этого дождался, пока огонь не погаснет. Убедился, что вокруг не осталось ни одного шарика, собрал свои вещи и ушёл.

***

Прошла неделя, и я вернулся на то же место. Земля ещё хранила воспоминания о произошедших событиях, но скоро и это пройдёт. Я вошёл в лес. Он был приятно тихим. Передвигаться по нему было сложно. Видно, что люди здесь не ходят. Я углублялся, но кроме тишины ничего не ощущал. Начал громче мыслить. Давил хаосом головы порядок окружающего пространства. Разбрасывал себя во все стороны. И через несколько минут услышал ответ.

«Кап». Словно затихающий дождь. Но небо абсолютно прозрачное. «Кап». Тихий стук капель по крышам. Где-то прошёл ливень. «Кап кап кап кап».  Я спешно направился туда, на звук. Обогнул толстое дерево и вышел на поляну. Увидел его.

Белое существо стояло далеко впереди. Огромное. Могучее. Красивое. Его голову короновали рога, подобные лосиным. Поблёскивали в лучах Солнца жгутики. В спокойном состоянии они напоминали густую тёплую шерсть. Удивительно. Как будто оно всегда принадлежало этому лесу.

Я решил не скрываться, не прятать мысли, но он всё равно на меня не реагировал. Тогда я собрался с духом и послал ему сигнал. Не конкретные слова, не знак и не зов, но образ. Я послал картинку, которую я вижу. Его. Уродство и отвращение перед моими глазами. И он ответил.

Белое существо сделало несколько шагов по направлению ко мне. Шло неуверенно, покачивая ветвистыми отростками. Я ощутил поток. Непонятная смесь из воспоминаний, мыслей, образов. Запутанная. Отвратительная. В ней хочется утонуть. Но нельзя. Я не отступил.

Он нащупал меня и встал как вкопанный. Будто до этого дремал и только сейчас проснулся. Глупая заминка. Хотелось крикнуть ему, что уже всё. Хватит затягивать. Нужно что-то делать. Но я не стал. Пусть берёт всё время, что есть. У меня нет причин экономить.

Белое существо решилось. Немного неловко ринулось в мою сторону. Было заметно, что для него это непривычный стиль сражения. Оно выставило свои отростки перед собой, бежало что есть сил. Это не имело смысла. Оно всё равно промахнулось. Ударилось в толстое дерево рядом. Мощно. Дерево треснуло под напором и повалилось. Брызнула кровь. Его.

«ты. здесь.»

Я стоял и смотрел на него. Теперь он выглядел жалко. От удара рога обломились и висели унылыми нитками. Голову сплющило в блин. Отовсюду водопадами стекала кровь. Не смертельно, голова всё равно мнимая. Вблизи стало заметно, что и ряды жгутиков поредели. На гнущихся ногах белое существо отлипло от дерева. Я вновь подумал о потоке. Готов ли я? Я вздохнул и ответил.

«Да»

В тот же миг кровавое месиво развернулось в мою сторону, и я утонул.

Он забрался в мою голову и показал мне все события прошедших дней. Ужас схватки. Странное чувство в животе, перемещающийся клубок нитей. Эйфория спасения, благодать жизни. Танцы с другими своего рода, слияние в экстазе. И вновь чувство живого внутри, разделённого между всеми. И боль. Боль была всегда. С самого пробуждения и до самого конца. Она не ушла со сном, ведь спать уже было нельзя. Она сопровождала в танце, вальсировала куда лучше любого другого белого существа. Она была на охоте, она была дома, она была во время трапезы и в ощущении любимых. Она была в каждой мысли и в каждом чувстве. Боль от копошения, от пожирания, от ожидания. Этот мир был таким вкусным, а теперь вкусными оказались они. Этих существ настигла судьба их жертв. Он показал последнее, что с ними было. Дрожащие тела других, которых и белыми назвать уже было нельзя. Тонкие, облезлые, в кровавых язвах с жёлтыми подтёками. Их вид его не пугал. Всё живое меняет форму. Его пугала тишина. Ритм пропал, и вечная мелодия затихла. Ни ненависти, ни проклятий. Ничего. Тишина нависшей смерти. Он подошёл к телам, едва живым, к тем, кого любил больше всего, и поступил так, как умел лучше всего. Ведь, кроме этого, ничего не оставалось. Он начал есть. И так вкусно ему не было никогда.

А я показал ему своё. Воспоминание с другим оттенком. Никаких деталей: ни цвета, ни шума, ни запаха. Ни ветра, ни Солнца. Очень старое и простое. Из другой жизни, ведь в этой такого не бывает. Есть я. Другой. Сломанный, трясущийся, ещё тёплый. Есть он. Величественный, невозмутимый, гордый. Голодный, как и всегда. Была моя семья. Моя жена. Уже никогда не скажет мне встать, взять себя в руки и уйти. Не скажет найти новый дом, заново влюбиться, просто жить как человек. Её телу нечем это говорить. И мой сын. Тоже был. Его ты ешь прямо сейчас. И до сих пор ты его ешь. Каждый день. И никогда уже не перестанешь, пока остаёшься жив.

Он хотел выть, кричать, стонать. Он хотел взмолиться: «Я просто был голодным». Но он ощутил меня. И понял. Да, так оно и есть. В конце всегда остаётся самый голодный.

Мы поделились друг с другом болью, и он затих. Это была его отчаянная попытка. Он думал, что эта боль меня убьёт. Наверное, он был счастлив узнать, что я и так уже мёртв.

Д. С.

P.S. К сожалению, редактор публикаций Пикабу не позволил мне реализовать все мои идеи. Например, в моём вордовском файле все мысли, транслируемые белым существом, делятся на «ГРОМКИЕ» и «тихие» по размеру шрифта. Используются размеры шрифта от 8 до 14. Здесь я тихие мысли охарактеризовал курсивом, а громкие – жирным шрифтом. Кроме того, существенная разница между многоточием и тремя звёздочками. Многоточие здесь очень важно – оно показывает отсутствие восприятия окружающего пространства у главного героя от способностей, использованных белым существом.