Я использую аккаунт друга, потому что старший брат знает мой ник на reddit.
Я не думаю, что ВСЕ родители, у которых есть дети-доноры, являются нарциссами. Да, это довольно эгоистично - рожать ребенка только для того, чтобы использовать его как лекарство для другого, но я видела множество родителей со смертельно больными детьми, и обычно они просто в отчаянии. Любой родитель может потерять рассудок, когда его ребенок умирает. Мои же (особенно моя мать) были откровенными психами
Когда-то, ещё в дошкольном возрасте моей сестре поставили диагноз "анемия Фанкони". Ей требовалась трансплантация, а ткани ни моих родителей, ни моего старшего брата не подходили для этого. Поэтому у них родился еще один ребенок. Я не была ребенком из пробирки, меня зачали при обычном половом акте, поэтому не было никаких гарантий, что я стану жизнеспособным донором, но к сожалению, я подошла.
Сначала был мой костный мозг. Я даже не помню этого, я была слишком маленькой для того, чтобы хоть что-то запомнить. Зато я помню, что вся моя жизнь крутилась вокруг того, что я была потенциальным донором тканей. Мне не разрешали заниматься спортом, так как была возможность получить травму, а ведь моей сестре могла в любой момент понадобится часть моего тела. Я не могла есть ни печенья, ни чего-либо подобного, весь мой рацион состоял из овощей, фруктов, тофу и куриной грудки. Я должна была поддерживать безупречное здоровье, чтобы мои органы, кровь или что-нибудь ещё всегда были готовы к пересадке. Мне не разрешалось принимать никаких лекарств, потому что моей сестре в любой момент могла понадобиться срочная операция, так что я не могла позволить лекарствам течь по моим венам. Моя мама устроила ГРАНДИОЗНУЮ сцену, когда школьная медсестра дала мне Тайленол от головной боли. Никаких летних лагерей, так как я не могу рисковать, уезжая далеко от сестры. Но в течение нескольких лет ничего особенного не происходило, сестра казалась абсолютно нормальной, и я думала, что у матери просто паранойя.
Но потом у сестры началась почечная недостаточность. Вроде бы, врачи объясняли, почему конкретно у моей сестры отказали почки, но я уже не помню. Мне было 12 лет, и я не понимала сложных медицинских терминов. Никто не собирался уговаривать меня или хотя бы помогать мне понять, что происходит. В детстве у меня не было возможности принимать медицинские решения самостоятельно, и если родители говорили, что мне сделают операцию, этого было достаточно. Меня просто поставили перед фактом что я должна быть прооперирована. Быть разрезанным для извлечения органа и несколько недель находиться в больнице - это было слишком для 12-летнего ребенка. Естественно, мне это не нравилось, но всякий раз, когда я хотя бы отдаленно выглядела недовольной всем этим, мама ругала меня и обращалась со мной как с хладнокровной психопаткой, которая хотела смерти своей сестры.
Сумасшествие моей мамы оттолкнуло от меня остальных родственников и всех наших соседей. Инцидент со школьной медсестрой и угрозы моей матери подать в суд на школу, а также прочие её заскоки заставили школьный персонал втайне ненавидеть и её, и меня. У меня не было друзей, потому что я не могла участвовать во внеклассных мероприятиях или ходить на дни рождения, так как там были торты. Мой отец зарылся в работу, чтобы сбежать от моей сумасшедшей матери и всей этой депрессивной ситуации. Брат всегда либо часами играл в видеоигры, либо пробирался в винный погреб, чтобы там напиться. По крайней мере, мои родители компенсировали ему свое отсутствие деньгами. У него было то, о чем мечтают все подростки: неограниченная кредитная карта и родители, которым было все равно. Я не говорю, что моему брату было легко, но хотя бы он не был тем, у кого отняли почку. По крайней мере, у него были деньги, время для игр и множество фальшивых "друзей", хотя он и нравился им только за то, что у него были вечно отсутствующие родители (а значит и дом, где они могли делать все, что угодно) и деньги. У меня же не было буквально ничего и никого, на кого можно было бы положиться
Я училась как сумасшедшая. Я считала, что если закончу школу раньше, то смогу раньше поступить в колледж и быстрее сбежать от всего этого. Никогда еще я так не ошибалась. Моя мама подделала письма с отказами из всех далеконаходящихся колледжей, чтобы у меня не было выбора, кроме как поступить в местный колледж. Мой колледж требовал, чтобы все первокурсники жили в общежитии, но мама каким-то образом заставила их сделать исключение. Думаю, "моей дочери нужно быть рядом со своей смертельно больной сестрой" - достаточно веская причина, чтобы отступить от правил.
Когда мне было 19 лет, у сестры развилась опухоль печени, и ей потребовалась пересадка печени. Я была уже достаточно взрослой и могла окончательно отказаться, но мать пригрозила, что перестанет платить за мое обучение. Я сказала, что лучше буду в долгах до самой смерти, чем меня принудят к операции, но тогда она закричала, что я даже не могу получить кредит без её подписи. У меня случился нервный срыв. Я поднялась на крышу здания и серьёзно задумалась о самоубийстве, но один из врачей отговорил меня от этого. В итоге я отдала часть своей печени. Я не слишком расстроилась из-за печени, она вырастет снова, да я и так собиралась отдать ее, если в итоге не удастся найти другого донора. Контроль матери над моей жизнью - вот что меня так пугало.
После пересадки печени моя сестра не пережила послеоперационных осложнений. Я даже не грустила, все, о чем я могла думать, - это то, что я свободна. Мне пришлось заставить себя не улыбаться на ее похоронах. Из-за этих слов, я наверное действительно похожа на хладнокровную психопатку, но без сестры я наконец-то могу быть собой, а не резервным планом на случай отказа ее собственных органов.
Первое, что я сделала после похорон, - подала документы на перевод в университеты других стран, чтобы уехать к черту от людей, которые обращались со мной, как со свиньей в мясной лавке, лишили меня детства и постоянно отбирали любую часть тела, которая им была нужна.
Через месяц я начну обучение в аспирантуре по программе исследования стволовых клеток, и это заставило меня задуматься о том, что же побудило меня заняться этой областью в первую очередь. Может быть, когда-нибудь я смогу выращивать органы, чтобы никто больше не страдал, так же как я мне.
