В чём привлекательность домашнего воспитания и обучения? Есть масса аргументов и доводов в пользу домашнего воспитания и обучения. Останавливаться на всех не буду. Отмечу очевидное преимущество: у ребёнка, окруженного дружественно настроенными близкими людьми, больше возможностей развиваться согласно законам природы естественно и гармонично.
В агрессивной среде (увы, детский сад и школа – это агрессивная среда) гармоничного развития не происходит. Если гармонично развитую личность можно сравнить с деревом в лесу среди себе подобных, то личность, взращенная в агрессивной среде – это искусственно выращенное в горшке деревце-уродец с искривленными ветвями. Этакая икебана – плод человеческой прихоти.
Чем оборачивается агрессивная среда для ребёнка в будущем? Ущербной личностью, искривлением сознания и психики, болезнями. Сама идея детского сада – не искусственно придуманная человеком модель. Эта модель подсмотрена в природе. Пингвины также устраивают детские сады. Но дикая природа не так одичала, как люди: пингвины-воспитатели оберегают подопечных, помогают им, защищают их в случае необходимости, и главное - не унижают, не оскорбляют.
Страх перед унижением - вот самый главный аргумент сторонников домашнего воспитания и образования. Родители бегут не от детского сада как такового, они бегут от плохих пингвинов!
Подкрепить эти слова хочу примерами-историями из моего опыта работы в детском оздоровительном лагере в Анапе в конце 80-х.
Детский оздоровительный лагерь в Анапе. Первая линия: в двух шагах от собственного пляжа. Морской воздух, белый песок, чайки, волны, солнце… Это ли не счастье? А ещё остатки социалистических благ: дошколята (в основном дети рабочих московского завода, которому и принадлежал этот городок) жили в чистых полных солнца и света корпусах. Обедали на просторной «стеклянной» веранде, слушая пение птиц и любуясь пышной зеленью окружающего сада. Кормили как в лучших ресторанах: повар из местных демонстрировала чудеса поварского искусства. Было вкусно и еда была из качественных продуктов. А ещё детей просто завалили фруктами.
Два раза в день - организованные выходы на пляж. Гигиена на высшем уровне: ежедневный обход территории городка и корпусов медицинскими работниками. Я устроилась в лагерь дневной нянечкой. В моей епархии – кухня и спальня. Четыре раза в день покормить группу (готовую еду привозили из столовой), помыть посуду, вымыть до блеска кухню и веранду-столовую: полы, столы, окна от пола до потолка. А ещё ежедневная утренняя уборка спальни: полы, окна, батареи. Придирчивые медработники исследовали очень тщательно батареи отопления в спальне на предмет пыли. А их, как знают все добрые хозяюшки, мыть не так-то просто.
Я проработала ровно 100 дней в этом городке: это две смены по 45 дней + 10 дней пересменка. В пересменку детей в лагере нет - одна смена уехала в Москву, вторая ещё не приехала из Москвы; оставалась лишь небольшая горстка детей персонала. Казалось бы – вот он отдых долгожданный! Но работы навалилось неожиданно много: с утра до вечера чистили, вытряхивали, мыли, драили до блеска, вытаскивали матрасы и подушки на солнце для просушки.
Вся территория городка сияла чистотой, кругом идеальный порядок! Всё на благо детей! Всё лучшее детям! Дети – наше будущее! И, однако…
И, однако я не советовала бы родителям отправлять детей-дошкольников в такие лагеря. Почему? Всё дело в человеческом факторе. Всё дело в плохих пингвинах.
В памяти остались конечно же, и море, и чайки, и пляж… Но перечеркнули добрую память об Анапе несколько человек. Память о них гораздо сильнее, потому как до сих пор изумляют они своей нечеловеческой сущностью… Конечно, гораздо больше было прекрасных здоровых и психически уравновешенных работников в городке: многие приехали работать в городок исключительно из-за собственных детей (как и в моём случае), и свои мамские инстинкты распространяли не только на своих отпрысков. Любовью и заботой делились со своими подопечными от души, по зову сердца. Детям с такими пингвинами (ой, воспитателями) повезло.
Но повезло далеко не всем детям. Я уверена, что многие взрослые, коим выпало «счастье» в детстве оказаться под надзором плохих пингвинов, всю жизнь несут в своём сердце боль и обиду. От обиды и боли они становились немножко деревцами-уродцами с покорёженной психикой. Неудивительно, если мальчики в итоге превращались в женоненавистников. Не они ли на просторах интернета так агрессивно настроены против женщин-педагогов? Память-то о детстве царапает сердце. Никуда не деться от детских воспоминаний.
Я хочу рассказать о нескольких случаях из педагогической практики плохих пингвинов. Самое любопытное… Все эти плохие пингвины – воспитатели из системы, то есть профессиональные воспитатели. Несистемные непрофессиональные воспитатели с улицы были человечней профессиональных. И здесь есть над чем подумать… Что это? Система корёжит людей или просто дело случая?
История первая. Антонина Сергеевна.
Ей под 60. Она на пенсии, но продолжает работать в детском саду в Москве. В Анапу приезжает не в первый раз ради внука-дошкольника. Первую смену мне довелось проработать с ней в одной группе. Детство её выпало на войну, потом детдом… Все «прелести» военного и детдомовского детства наложили отпечаток на её характер. Скупа на эмоции, суха, строга (но не слишком). С ней спокойно, но не душевно ни взрослым, ни детям. Апатия и равнодушие к окружающим. Она не кричит на детей, но дети её не любят (так мне показалось). А ей собственно и не надо никакой любви. Рядом внук, море и вкусная еда. А остальное – глупости и суета сует.
У меня лично к ней не было претензий как к человеку. Но один пунктик ставил меня в тупик. Не знаю, как назвать этот её пунктик – чудачеством или глупостью… Антонина Сергеевна всю жизнь проработала воспитателем, детей должна знать «вдоль и поперёк». И должна понимать сущность ребёнка. Игра для ребёнка – это всё! Это как кислород для человека. Без игры ребёнок задыхается. И вот педагог со стажем лишает детей кислорода – игры. Как это? А вот как...
Я уже много пропела дифирамбов про замечательный ухоженный детский городок для малышей. Но ещё не упомянула про первоклассное оснащение детской игровой комнаты: вдоль стены несколько стеллажей полностью забиты игровыми тематическими комплектами.
Захотели дети поиграть в больницу? Пожалуйста – на полке стеллажа все аксессуары для игры: мебель больничная, машина скорой помощи, стетоскоп, шприцы, градусник и пр. Захотели дети поиграть в магазин? Пожалуйста – на полке стеллажа все аксессуары для игры: весы, гирьки, прилавок, пластмассовые овощи, фрукты и пр.
А сколько кукол разных – и больших и маленьких, сколько зайцев, медведей! Глаза разбегаются! А ещё музыкальные инструменты на любой вкус – и ударные, и клавишные, и духовые! И подобных тематических комплектов на стеллажах было много.
Я за свою жизнь столько не видела игрушек в одном месте (детский магазин не в счёт). Моё детство было скупо на игрушки: юла, да мяч, да прыгалка-скакалка. Ну пара кукол… И всё. Да и у дочери игрушек не густо… А тут… Счастливые дети!
Но как бы не так! Антонина Сергеевна категорически запретила приближаться детям к стеллажам. «Почему?» - спросила я её. «Нервов не хватит убирать каждый день за ними игрушки на место!» - отвечает она. «Я уберу», - говорю я. «А поломают, кто будет отвечать?» - говорит она. – «У нас каждую неделю приезжают комиссии. Зачем мне нужны неприятности?»
Я остолбенела. Однако уговорила Антонину Сергеевну сделать исключение для своего ребёнка. Пока дети после завтрака купались в море, а я мыла посуду, моя дочь, оставшись со мной, тайно от других детей играла… За десять минут до возвращения детей с моря, мы с дочкой быстро заметали следы: убирали все игрушки на место. Дочь была предупреждена о неразглашении нашей тайны. Она молчала как партизан, потому как понимала, что, сболтнув подружкам про доступ к игрушкам, могла лишиться этого доступа раз и навсегда.
История вторая. Сёстры Оля и Валя
Обеим нет еще и 25. Работали воспитателями в детском саду в Москве. В Анапе работали воспитателями в правом крыле нашего корпуса (в корпусах размещались две группы с отдельными входами). О сестрицах шла дурная слава. Их не любили, нянечки со стажем отказывались с ними работать. Обе матери-одиночки, обе агрессивны и мстительны. Обе из тех, кому по жизни непременно нужно иметь под рукой жертву и на ней оттачивать своё звериное мастерство. В Анапе на роль жертвы они выбрали свою дневную нянечку. Доводили ежедневно её до истерик. Каждый день она прибегала к нам поплакаться в жилетку. Однажды она пожаловалась на них начальнику лагеря. Сестрицы не остались в долгу: ребёнок нянечки вдруг сделался писуном.
Есть такая тема в детских лагерях для малышей – ночные писуны. Ночная нянечка за короткое время узнает всех детей на предмет наличия «проблемы ночного горшка». Условно детей в группе можно поделить на три подгруппы: детей без проблем (спят до утра без ночных походов в туалет), детей условно проблемных (таких надо вовремя сводить в туалет и постель до утра будет сухой), и проблемных (таких води-не води, утром постель всё равно будет мокрой). Так вот, дочка нянечки не была проблемной, не страдала ночными позывами в туалет, спокойно спала до утра в сухой постели. Но после открытого конфликта с сёстрами-воспитателями, ребёнок вдруг неожиданно сделался проблемным. Каждое утро нянечка находила свою дочь в мокрой постели. Иногда она забирала дочку к себе в общежитие, и дочка спала до утра в сухой постели.
Конечно же у всех взрослых свидетелей развернувшейся драмы между сёстрами и нянечкой, была только одна версия: мстительные сестрицы наливают в постель чью-то мочу дочке нянечки. Месть выродков, недочеловеков. Однажды, после очередного скандала, нервы нянечки не выдержали: она схватила своего ребёнка в охапку и покинула детский городок. Их группа осталась без дневной нянечки. И две сестрицы обратились ко мне с предложением доработать до конца смены на двух группах. Обещали хорошую надбавку за переработку. Я отказалась. Чур меня, чур…
История третья. Эмма Давыдовна
На пенсии, но продолжала работать воспитателем в детском саду в Москве. В Анапе работала воспитателем в соседнем корпусе. Я её мельком видела, она ничем примечательным не выделялась. Однажды я сидела у начальника лагеря (подписывала какие-то бумаги). В кабинет зашла на минутку Эмма Давыдовна. Когда она вышла, начальник лагеря мне сказала: «Это старейший наш работник, у неё самые лучшие отчёты.» Старейший и самый лучший работник – такой бы и осталась в памяти Эмма Давыдовна, если бы мне не довелось с ней столкнуться в душевой...
Однажды меня попросили подменить ночную няню: после похода на море сопроводить детей в душевую и помочь воспитателям помыть детей. Наша очередь была после группы Эммы Давыдовны. Их группа выходит и одевается, наша группа заходит и раздевается. Несколько детей из группы Эммы Давыдовны замешкались в душевой, в то время как большинство детей из этой группы уже ждали на улице. В душевую пылая от нетерпения и ярости врывается Эмма Давыдовна и пинками выталкивает детей из душевой в раздевалку, сопровождая свои действия площадной бранью. Одна девочка, поскользнувшись, упала и заплакала. «Старейший и самый лучший работник» схватила её за волосы и потащила в раздевалку. Я и ещё две молодые «мамские» воспитатели окаменели. Тут надо бы расторопней быть, ведь на улице ждут своей очереди другие группы. А у нас ступор. Я такое видела только в кино, ну, когда показывали извергов-фашистов…
Ей под 30. Работает в детском саду в Москве. Мать-одиночка. В Анапу приезжает не в первый раз ради сына-дошкольника. Антонина Сергеевна отработала первую смену и уехала, ей на смену приехала Надя. С первого дня я поняла, что с ней что-то не так. В первый же день она за незначительную провинность во время обеда, вытащила из-за стола Сашу и поставила его в угол. За что? Саша всего лишь хихикнул. Из-за этого лишить ребёнка обеда и поставить в угол? Педагогично ли это? Но воспитатель в своей группе – хозяин-барин. Мы, нянечки, им не указ.
На следующий день сцена повторилась: дети обедают, Саша – в углу. Тогда я стала целенаправленно наблюдать за Надей и Сашей. Мне показалось, что тут было что-то личное. Ничем не заслужил Саша ежедневного наказания. Саша – самый обыкновенный мальчик, не лучше и не хуже остальных. Но наказанием во время обеда дело не ограничилось. Теперь Наде не нравилось, как Саша укладывается спать. Может быть, ей мерещилось, что он мешает остальным заснуть? Во всяком случае, теперь Саша каждый день получал двойную порцию наказания: во время обеда и во время приготовления к ночному сну. Все 45 дней Саша исправно получал порцию унижения. Все – и дети, и взрослые понимали это. И все молчали. Скажу честно, молчала из страха. Хороший урок преподали сестрички Оля и Валя тем, кто против них. Страшно было не за себя, - за ребёнка. На что способны крысы в человеческом обличье? Как с ними бороться и быть при этом недосягаемой для них? Крысы легко ломают чужие жизни, походя, без мук совести.
Какова настоящая причина ненависти к ребёнку? Вопрос вертелся у меня на языке: хотелось понять эту Надю не затем, чтобы простить, а просто понять как явление… И однажды такой шанс подвернулся. У Нади в конце августа был день рождения. Для такого случая она купила шампанского, виноград… Мы оставили свою группу на попечение нянечки из соседней группы и ушли праздновать в деревянный домик «на курьих ножках» напротив нашего корпуса.
Рядом плещется море, луна, свечи, шампанское… Вижу – Надя повеселела и подобрела. И я решилась наконец прояснить «тайну мадридского двора». «Надя, что тебе сделал Саша? Зачем ты с ним так?» - спросила я и приготовилась к длительному объяснению. Но ответ был лаконичен: «Идиот, и мать его такая же». Возможно мать Саши пришла провожать сына на вокзал с мужем-красавцем, а матери-одиночке Наде было невыносимо смотреть на чужое счастье… Возможно мать Саши пришла провожать сына на вокзал с бриллиантовыми серёжками в ушах, а матери-одиночке Наде было невыносимо смотреть на чужое благополучие… Но разве это может служить оправданием?
Мы жили в одной стране, смотрели одни фильмы, читали одни книги, но на выходе… То, что вытворяют некоторые дипломированные воспитатели-педагоги просто не укладывается в голове. Не логично, не этично, не педагогично, не человечно!
Да, педагоги быстро выгорают, изнашиваются, устают. Работа-то тяжёлая, ответственная и малооплачиваемая. Но работают в таких условиях тысячи педагогов, и далеко не каждый из них слетает с катушек. Значит, всё-таки дело не в системе? Да, у любого человека могут не сдюжить нервы, любой человек может проявить слабость духа. Но у нормального человека эти приступы – временное явление, после которых человеку делается стыдно. Но с персонажами из этой статьи другая история. Они прекрасно понимают, что делают, и даже, возможно, испытывают наслаждение, унижая тех, кто не может за себя постоять.
Ребёнок может быть изнасилован не только физически, изуродовать психику ребёнку может любой взрослый, унижая маленького человека. Мы удивляемся подростковой агрессии. А не отсюда ли растут ноги у агрессии подростков?
ЗЫ. Антропологические наблюдения. Все жертвы в этих историях - русские дети. Обидчики... Хотелось бы взглянуть на их генетические паспорта...
