«Кризис доверия народа...»
Выступление академика Сахарова на I съезде народных депутатов СССР (1989)
Выступление академика Сахарова на I съезде народных депутатов СССР (1989)
Не так давно на Пикабу было множество споров между желающими вернуться в СССР и противниками этого. Я сейчас не планирую перечислять достоинства и недостатки Советского Союза. Хватало и того и другого, да и правда у каждого своя.
Но меня забавляет, когда некоторые говорят про "народную власть" в СССР. Наверняка, многие видели картинки и посты из серии "депутаты в СССР избирались от станка, ездили только на время в Москву, потом опять на работу...", "Горбачёв сволочь", "такую страну потеряли".
Эти люди сами себя загоняют в логическую ловушку. Следим за руками: власть народная, значит, за все деяния отвечает народ (ага, с первого класса вместе и...) То есть к развалу страны всё-таки привели действия народа. Ой, нет же! Власть была народная, но развалил Горбачёв. Из той же оперы: "люди у нас замечательные, а в подъезде лично Байден насрал" или "в Киеве на майдан выходил народ, а фермеры Европы - это агенты Кремля". Ну как тут не вспомнить анекдот про дилемму между трусами и крестиком?
То есть, если власть была народная, то народ и развалил страну либо молча этому потворствовал. А если виноват только Горбатый ( ну и целая когорта до него), тогда власть всё-таки не была народной. Другой вопрос, что это, скорее всего не вина, а беда простых людей.
И, кстати, отдельно можно вынести дискуссию о моральном праве поколения 60+ учить нас жить. А то вспоминается другой анекдот: "Мол, в четыре руки орган не удержали, а тут хозяйство хотят держать!"
RE: «С какой стати вы называете советское кино буржуазным? Буржуазии не было в СССР, она была уничтожена как класс коммунистами. Стыдно не знать!»
С той стати считаю, что я:
- во-первых, марксист - в прямом смысле этого слова (ученик и последователь Маркса и Энгельса, владеющий материалистически-диалектичным методом Маркса);
- во-вторых, я - историк, очень длительное время целенаправленно изучавший историю 2-х, противоположных друг другу по направлению развития, СССРов, с целью выявления причин победы контрреволюции (причины есть у всего в материальном мире).
О том, что буржуазия была якобы уничтожена - это заблуждение сталинской команды строителей коммунизма, проистекающее из непонимания диалектики уничтожения классов и диалектики развития коммунистического общества из капиталистического в целом. Буржуазия и пролетариат - это два единственных класса капиталистического общества, которые родились вместе с зарождением капиталистического способа производства и только вместе они и умрут. Буржуазия и пролетариат обуславливают друг друга постольку, поскольку капиталистическое производство не может обходиться без производительных рабочих и без управленцев. Чем сложнее становится капиталистическое производство (при Ленине были тресты и синдикаты, а теперь аж транснациональные корпорации), тем больше ему требуется пролетариев и управленцев. Единство и борьба противоположностей во всей красе: и друг без друга пролетариат и буржуазия не могут существовать и мирно не могут сосуществовать. Точно так же, как и без пролетариев (производительных рабочих), капиталистическое производство в принципе не может обходиться без собственника на средства производства и без управленцев, которые вместе и составляют класс буржуазии. Поскольку капиталистическое производство развило и разделение управленческого труда, то капиталист-собственник был вынужден нанимать наёмных работников, которым передавал свои функции по управлению производством, И без наёмных управленцев капитал в принципе не может даже функционировать (обращаться). Однако, таким образом, управленцы и надсмотрщики приблизились к наёмным пролетариям, и в этом развитии капиталистического общества заключается возможность для пролетариата уничтожить классы вообще (об этом Маркс писал в том же «Капитале»).
Чтобы только развить общество в первую фазу коммунизма, пролетариат должен «снять» капиталистические противоречия:
1) Сделать все средства производства в своём государстве государственными (то есть, коллективной собственностью всех пролетариев государства и никого в отдельности). Тов. Сталин в «Экономических проблемах социализма в СССР» разъяснял, что надо бы ещё колхозную собственность сделать государственной;
2) Параллельно развить экономический базис пролетарского государства, чтобы возможно было сокращать рабочий день до 8-6-4-х часов;
3) Параллельно ввести всеобщее высшее образование, обязательное для всех рабочих, и именно обучение методу Маркса и марксовой политэкономии. Сталин об этом намекал, но не точно, в «Экономических проблемах социализма» - ввести всеобщее «политехническое образование»;
4) После выполнения предыдущих трёх пунктов, как минимум 51% пролетариев должны начать управлять своим государством и производством по очереди (согласно выборам в Советы и по графикам дежурств - как оперативные дежурные управляют воинскими соединениями);
5) После выполнения предыдущих 4-х пунктов, пролетариат ДОЛЖЕН вести безденежный социалистический продуктообмен - товарный обмен между пролетариями, как собственниками своей рабочей силы и пролетарским государством, как собственником всех средств производства и продукта производства. О том, что необходимо ввести продуктообмен, тов. Сталин писал в «Экономических проблемах социализма в СССР», но не описывал его конкретно - это описание удалось сделать только лишь мне, выполнив наказ тов. Сталина о том, что надо описать действие закона стоимости на первой фазе коммунизма.
Как только пролетариат выполнит все эти 5 пунктов, таким образом пролетариат «снимет» капиталистические противоречия: противоречия станут положительными, поскольку пролетариев будет эксплуатировать их собственный капиталист (об этом Маркс писал в «Капитале», но этого в СССР никто не понял). Таким образом, количество перейдёт в иное качество и общество революционным скачком перейдёт в первую фазу коммунизма. Это - первое «отрицание» капитализма вообще.
На первой фазе коммунизма классы останутся лишь в среднем, поскольку пролетарии будут поочерёдно становиться капиталистами, выполняющими функции капиталиста по управлению производством и государством. Но, поскольку пролетарии будет недолго исполнять обязанности депутатов, чиновников и бухгалтеров (функционирующих капиталистов), то они при этом не будут переставать быть пролетариями в своём сознании. Ленин про это писал в «Государстве и революции», что при социализме все будут управлять по очереди и быстро привыкнут, чтобы никто не управлял, и что поэтому никто не будет становиться бюрократами. К сожалению, несмотря на то, что в общем дал верное направление развития, тов. Сталин так и не понял своей ошибки, поскольку не понимал, как пролетариат будет оставаться пролетариатом (см. «Экономические проблемы социализма в СССР»).
***
Постепенно, пролетарское государство будет разрастаться, вбирая в себя всё новые и новые государства, пока не охватит весь земной шар. Таким образом, пролетарское государство (а это и есть все пролетарии, вместе взятые!) подчинит себе всех трудоспособных членов общества всего земного шара и, таким образом, сделает всех пролетариями, которые поочередно выполняют роль капиталистов. В этот момент пролетарское государство, став действительно представителем всего общества, передаст все средства производства из пролетарской коллективной собственности в собственность всего общества (пересказываю Энгельса, «Анти-Дюринг»). В момент, когда все станут пролетариями, поочерёдно выполняющими функции капиталистов, и государство передаст все средства производства в общественную собственность, количество перейдёт в иное качество: все перестанут быть пролетариями и капиталистами, а станут ассоциацией (общиной, коммуной) свободных и равных тружеников, по совместному плану, совместным трудом, производящих всё для всех с некоторым избытком. В этот момент, достигнув наибольшего развития, став максимально сильным, пролетарское государство начнёт отмирать за ненадобностью. Таким образом пролетариат «снимет» противоречия первой фазы коммунизма, которая одновременно будет и заключительной стадией развития капитализма. Это - «отрицание отрицания».
***
Вот эту диалектику развития коммунистического общества из капиталистического в ленинско-сталинском СССР не знал никто. Эту диалектику удалось открыть мне только в 21-м веке, изучая историю 2- СССРов и историю марксизма-ленинизма, отыскав допущенные ошибки, да и то, только благодаря должной компьютеризации общества и благодаря появлению необходимых мне книг в электронном виде (около 4-х террабайт, в настоящий момент).
***
Так что... Мне вовсе не стыдно от того, что эту работу удалось проделать в течение нескольких десятков лет упорного труда именно мне. В 2015-м году, когда я опубликовал свою большую работу «Как разрушали СССР» (под псевдонимом Иван Ильичёвский), кто только меня не критиковал. Дошло до того, что мою работу раскритиковал даже троцкист, член союза писателей Константин Фёдорович Ковалёв (тот самый, который два года отсидел в тюрьме за стих о забастовке новочеркасского пролетариата) - гуглить «Константин Ковалёв, «НЕИЗЛЕЧИМАЯ ИМПЕРСКАЯ НЕМОЧЬ». Та моя работа была ещё довольно сырой в плане выводов, несмотря на то, что я умудрился собрать кучу фактического материала в строго исторической последовательности. Но именно в этой работе я впервые написал, что 2-15 марта 1953-го года недобитые троцкисты, плехановцы и прочие недобитые, совершили в СССР буржуазный переворот. С тех пор, благодаря тому, что я начал популяризировать результаты своего труда, уже довольно много пролетариев перестало воспринимать в штыки информацию о том, что 2-15 марта 1953-го года в СССР был произведён буржуазный переворот, и что с этого же момента новоиспечённой буржуазией КПСС («партноменклатурой») были начаты буржуазные реформы по реставрации капитализма. Однако, в этой популяризации мной действительной истории 2-х, противоположных друг другу по направлению развития, СССРов есть и отрицательная сторона, поскольку мои работы вдохновили кучу всяких плагиаторов-ревизионистов, которые вдруг обнаружили в себе писательский «талант» (вернее – стяжательский талант).
С тех пор, я продвинулся значительно дальше, поскольку именно в первой половине 2015-го года в моём сознании произошёл революционный переворот от механицизма и идеализма к материалистически-диалектичному мировоззрению - количество перешло в иное качество благодаря моей работе над изучением истории 2-х СССРов строго по документам, подлинность которых не вызывает ни малейшего сомнения.
Так что, 2-15 марта 1953-го года внутрипартийной контрреволюционной оппозицией в СССР был совершён буржуазный переворот. Этот переворот во многом стал возможен ещё и потому, что большинство самых грамотных пролетариев, авангард пролетариата в ВКП(б) и в ВЛКСМ, пожертвовали своими жизнями во время Великой отечественной войны - более 3- млн коммунистов и около 4-х млн комсомольцев отдали свои жизни, защищая своё пролетарское государство, которое они сами же и построили. А в это же время всякие недобитые троцкисты и плехановцы, всякие бывшие кулаки и их потомки, продолжали делать карьеры в руководящих органах партии и государства. Если один троцкист влезал на руководящий пост, то он вслед за собой на руководящие посты тащил многих контрреволюционеров. За время Великой отечественной войны в партию набрали много хороших людей за боевые заслуги и за заслуги на трудовом фронте, однако все они были вообще марксистски-безграмотны, и, поэтому. не могли управлять государством и не могли контролировать депутатов, чиновников и бухгалтеров. Контрреволюционеры получили численный перевес в руководящих органах партии примерно в конце 1952-го года.
Советская власть скончалась 2-15 марта 1953-го года, в этот же момент умер и пролетарский, ленинско-сталинский СССР, и в этот же момент родился буржуазный СССР, который был «отрицанием» пролетарского СССРа, полной его противоположностью по сути и по направлению развития.
Вот такие пироги...
Александр Шилов
Базовый принцип управления любой революционной ситуацией был сформулирован римлянами и звучит как divide et impera: разделяй и властвуй. Но в каждом новом случае он оказывается надежно спрятанным под огромным количеством временных и местных особенностей, амбиций, интересов, информационных шумов и бурь страстей, в силу чего его, как правило, не видят.
Непосредственные участники событий обычно искренне полагают, что происходящее с ними уникально, неповторимо и действительно открывает дверь в некую новую светлую реальность. И они, как правило, столь же искренне разочаровываются, когда результаты неизменно оказываются обратными ожидаемым.
На заре индустриализации ответ на вопросы, как этот принцип работает и почему крупному государству выгодно иметь в качестве контрагентов государства малые, дал еще Александр Гамильтон в своих дискуссиях с другими отцами‑основателями США о том, как построить великую Америку. Да, в экономике размер имеет значение. Крупная экономика, имеющая под собой крупный рынок, всегда может окупить создание дорогостоящей высокотехнологичной продукции, а малая — никогда. Образно говоря, метро в деревне построить можно, но окупить затраты — никогда. Соответственно, крупное государство по определению будет технологическим донором для малых, с каждой новой инновацией укрепляя их зависимость от крупного. Колониализм в этом случае совсем не обязан быть прямым, экономическое подчинение будет не менее эффективным.
На рельсы же современной практической политики этот принцип поставил американский президент Вудро Вильсон. Если в начале Первой мировой войны США, став кредитором воюющих стран, еще скромно рассчитывали на «союз центров белой расы в лице триумвирата США, Британской империи и Германской империи», то к завершению войны, когда задолженность перед Америкой выросла до фантастических размеров, Соединенные Штаты решили добавить к статусу главного кредитора западного мира и статус его архитектора. Вильсон в этой связи заявил: «Нам в значительной мере приходится финансировать мир, а тот, кто финансирует мир, должен понимать его и управлять им по своему знанию и разумению».
Беспорядки на улицах Бухареста. Аналитики до сих пор задаются вопросом, отчего при свержении «тирана» Чаушеску погибло сто человек, а после его задержания и казни — более 900…
Разумение было простым и прагматичным: империи, с которыми еще вчера жаждали сотрудничать США, были объявлены «тюрьмой народов», в силу чего подлежали расщеплению на национальные государства. Последние из‑за своих малых размеров должны остаться в аграрной парадигме: те предприятия, которые могли там возникнуть, могли быть только американскими, без передовых технологий и с американской собственностью. Институализировала этот раздел Лига Наций, главное политическое детище Вильсона.
Собственно, при этом разделе империй Вильсоном и была сформулирована матрица будущих «цветных революций»: их движущей силой должен быть национализм.
Дело в том, что ни одна национальная культура выделившихся из империй стран Восточной Европы не имела ни опыта государственного управления, ни, что более важно, опыта индустриального производства. Поэтому ни в одном национализме не было и не могло быть рецептов, которые бы вывели их на индустриальный уровень развития. Более того, такой вопрос даже не ставился по той простой причине, что главным врагом национализма всегда будут другие нации и на борьбу с ними направят все силы политической системы. Вопросы экономики, таким образом, тем надежнее будут в руках находящихся «над схваткой» американских корпораций.
Отметим, что этот рецепт полностью сработал. Лига Наций постоянно порождала межнациональные конфликты, не урегулировав ни одного из них, и в итоге, запутав до предела клубок противоречий, приготовила Вторую мировую войну.
СССР, как известно, сумел не попасть в «доктрину Вильсона», объединив народы вокруг советской идеи, и вполне успешно, хотя и болезненно, прошел порог индустриализации. Казалось бы, проблемы решены системно и надолго. Но в конце 1980‑х социалистическая система враз обрушилась: вначале в странах соцлагеря наблюдалась череда революций, впоследствии брендированных как «бархатные», затем в странах народной демократии в одночасье произошла смена режимов. А после сколлапсировал и СССР, распавшись на 15 государств.
Такому развитию предшествовала довольно длинная череда событий, которые, нанизываясь одно на другое, в итоге привели к обвалу. Первое событие датируется далеким мартом 1954 года, когда Георгий Маленков, тогда занимавший пост председателя Совета Министров СССР, под давлением Хрущева и Берии подписал указ о преобразовании Народного комиссариата государственной безопасности в КГБ, подчинив последний Совету Министров. Очевидная причина — страх номенклатуры перед возможностью возврата репрессий, однако не меньшим резоном была и борьба за власть: Маленков, возглавлявший правительство, намеревался держать главную силовую структуру под своим контролем.
Ключевой в этом решении — последний пункт. Дело в том, что архитектура советской власти была простой, но функциональной, основанной на четком разделении функций. Так, КПСС, исходя из идеологических приоритетов, ставила задачи и контролировала кадровые назначения, правительство эти задачи исполняло, а контроль за исполнением возлагался на силовую структуру — НКГБ. Следствием добросовестного исполнения был карьерный взлет, а ошибки и просчеты, повлекшие потери, могли стоить не только должности, но и стать причиной репрессий.
Подчинение проверяющих проверяемым — а именно это сделал своим указом Маленков — кардинальным образом ломало логику этой архитектуры. Функция контроля перестала быть возможной, поскольку отныне добросовестный контроль за исполнением решений мог стоить должности и карьеры уже проверяющему. Это практически мгновенно привело к коррупционированию системы.
Легко увидеть, что на этом решении фактически началось омертвение и догматизация советской идеологии.
Ведь, по сути, любая идеология представляет собой контракт между властью и обществом: власть декларирует четкую систему координат добра и зла, хорошего и плохого, и общество, понимая, что поощряется, а что — наказывается, что перспективно, а что — нет, на уровне индивидов может уверенно строить свои жизненные планы.
Тут же произошло разделение слова и дела: КПСС, оставшись без инструмента контроля, больше не управляла, а лишь олицетворяла и могла разве что в наиболее громких случаях снять с должности провалившегося управленца. Слова стали постепенно существовать отдельно, все больше превращаясь в мало к чему обязывающий ритуал, а дела — отдельно. Собственно, это и породило эпоху застоя, набравшего полные обороты уже при Брежневе.
Второе значимое событие тоже связано с Хрущевым.
Мало кто знает, что влияние СССР в странах социалистического лагеря при Сталине было организовано просто и рационально: идеологическая общность подкреплялась контрольным пакетом Советского Союза во всех ключевых предприятиях стран Восточной Европы. Что важно, эти контрольные пакеты не были взяты силой: за них уплатили немецкими репарациями, которые недополучил СССР.
Таким образом, Сталин построил и механизм повседневного экономического влияния СССР в Восточной Европе. Однако одним из первых своих решений Хрущев безвозмездно передал все контрольные пакеты правительствам стран социалистического блока с благодушной мотивировкой «это же наши идеологические братья».
Одним из катализаторов «бархатной революции» в Чехословакии стал фейк о якобы убитом полицией студенте.
Благими помыслами, как известно, вымощен путь в ад. Без повседневного инструмента контроля и, самое главное, без совместно извлекаемой выгоды от функционирования производств в странах Восточной Европы и на фоне процессов догматизации советской идеологии расхождение интересов местных элит и Советского Союза было запрограммировано. Это не замедлило проявиться в Венгрии в 1956 году, в Чехословакии — в 1968‑м и в Польше — в 1980‑м. Уже тогда стало очевидным, что после решения Хрущева у СССР не осталось никакого действенного инструмента влияния в Восточной Европе, кроме силового, чем он и пользовался в режиме «тушения пожара». Каждое применение силового инструментария лишний раз дискредитировало советскую идеологию, выявляя ее нарастающую нефункциональность, и лишний раз стимулировало процессы ее закоснения.
Мы лишь бегло упомянем ряд других фатальных решений Хрущева, подорвавших конкурентоспособность советской экономики и критичным образом затормозивших ее развитие. Большинство из них, разумеется, легитимировались благими намерениями. Так, в оплату труда внедрили принцип справедливости, в итоге оказались уравнены предприятия, использовавшие новое и старое оборудование, вследствие чего были уничтожены низовые стимулы к модернизации производств. Принцип гегемонии пролетариата привел к заморозке роста зарплат интеллектуального класса, который по мере превращения идеологии в ритуал все чаще обнаруживал себя бесполезным «пятым колесом в телеге» и уходил во внутреннюю фронду, а то и в диссидентство. Тем временем экономическая отчетность учитывала лишь количественные параметры (пресловутый «вал») при полном игнорировании качественных показателей.
В свете вышеизложенного неудивительно, что к 1980‑м годам СССР обнаружил себя в состоянии глухой обороны. Идеология уже окончательно закоснела, превратившись в формальность, практически не связанную с реальной жизнью. Общество знало, что карьеру и преуспевание гарантируют совсем другие вещи, связанные с близостью к начальству. В экономике было засилье номенклатуры, по сути ставшей наследственным красным дворянством, что делало коррупцию массовой и, за редкими исключениями, практически ненаказуемой. При этом и для элит стран Восточной Европы такая ситуация была более чем комфортной: промышленность стабильно получала заказы из СССР безотносительно качества производимой продукции, а внутренний порядок они могли выстраивать по своему усмотрению с соблюдением идеологических формальностей, но без особой оглядки на Советский Союз.
Ключевым экономическим событием, запустившим развал всей этой системы, стало обрушение нефтяных цен, спровоцированное Саудовской Аравией после вхождения советских войск в Афганистан.
Саудовская Аравия, обладавшая на тот момент половиной разведанных запасов нефти и имевшая крайне низкую себестоимость добычи, на самом деле могла диктовать рынку цену — и уронила ее ниже советской себестоимости добычи. Лишившись нефтедолларов, СССР оказался в тяжелом, но, в принципе, еще вполне переносимом положении. Запас прочности был велик, и даже эту ситуацию можно было пережить. Но тут возникли реформы Горбачева, избравшего мишенью ту самую идеологию, которая, превратившись в формальность и ритуал, тем не менее продолжала исправно исполнять свою функцию, сохраняя вместе и Советский Союз, и социалистический блок.
Идею перестроечных реформ можно описать простым примером: чтобы перелить воду из одного стакана в другой, разбивается полный стакан в расчете, что освободившаяся вода сама перельется в пустой.
На примере воды абсурдность такого подхода очевидна, но в случае перестройки он вполне сработал. Идеологическая основа, хоть как‑то объединявшая советское общество и уравновешивавшая экономическое отставание СССР за счет осознания советским обществом своей миссии справедливости, довольно быстро разрушилась, после чего аргумент о качественном разрыве жизни в СССР и странах Запада стало просто нечем крыть. Более того, именно идеологию объявили корнем зла. КПСС, еще с маленковских времен сохранявшая в своих руках единственный инструмент в виде кадровых назначений, закрепленный в шестой статье Конституции о руководящей роли КПСС, оказалась под давлением Горбачева, требовавшего перемен. Но все, что она могла сделать, — снять одних назначенцев и поставить на их место других. Это в принципе не могло повлиять на общее положение и делало публичным фактическое бессилие и КПСС, и советской идеологии.
Под аналогичное давление попали и компартии стран Восточной Европы: горбачевское требование «борьбы с застоем», как и в СССР, порождало там аналогичную кадровую чехарду и перетряски с аналогичным же эффектом. По сути, советское руководство, разрушая собственную систему, подрывало и легитимность восточноевропейских союзников, ставя их под удар критики и заставляя рубить сук, на котором они сидели.
Тем самым восточноевропейские страны, подставленные Горбачевым, оказались в положении легкой и желанной добычи для Запада. Фактор последнего присутствовал всегда, но только теперь получил шансы сработать. Запад предсказуемо вновь избрал своим орудием местных националистов, которые легко нашлись в рядах культурной элиты.
Ставка была хорошо просчитана. Так, культурная элита, изнывавшая от своего положения «пятого колеса в телеге», везде давно раскололась на официальные, творившие в закосневающей идеологической парадигме, и контрэлиты, критиковавшие существовавший порядок вещей. Понятно, что наиболее благодарных точек опоры для критики было две: во‑первых, национализм, досоветское аграрное прошлое, которое так или иначе идеализировалось, а во‑вторых, развитые страны капитализма, находящиеся в непосредственной близости, в первую очередь ФРГ и Австрия.
Обе точки опоры были маргинальными и непримиримыми с существовавшей реальностью. Так, для национализма понятным образом не было места в коммунистической парадигме, поскольку марксистская идеология опиралась на идею интернациональной солидарности трудящихся. Капиталистический же уклад с его опорой на индивидуальное потребление напрямую отрицал первичность потребностей общества в целом, на которой основывалась социалистическая экономика.
В силу маргинальности националистические культурные элиты не имели и в принципе не могли иметь управленческого опыта, по определению были зависимы от западных центров принятия решений, которые могли привести их к власти.
Собственно, готовясь сорвать подготовленный для них Горбачевым плод в виде стран Восточной Европы, Запад отводил им роль силы, которая под разговоры о национальном возрождении обеспечит передачу собственности в управление западным корпорациям.
Разрушение советской идеологии, ее делегитимация на фоне экономического кризиса создали для националистов поле деятельности. Перестав быть «запретными», те в одночасье превратились из маргиналов в быстро набиравших авторитет лидеров общественного мнения. Тезис о «потерянном времени в составе социалистического лагеря» вел к актуализации национальных мифов, которые, разумеется, все были родом из доиндустриальной эпохи, а значит, в их контексте созданная и развитая СССР промышленность осмысливалась уже не как достояние, а как обуза, навязанная «старшим братом». Объектом их социализации стала молодежь, и идея, что избавление от всего, связанного с социализмом, тут же автоматически сделает уровень жизни равным западному, распространилась повсеместно.
Первый «прорыв» на линии соприкосновения социалистического лагеря и капиталистического мира — решение Венгерской социалистической партии, где за год до того «реформаторы» сместили прежнего руководителя Яноша Кадара, открыть границы и разрешить осенью 1989 года свободный вылет на территорию ФРГ и выезд в Австрию. Продиктованное стремлением снизить социальное давление, оно его только повысило, поскольку наглядно демонстрировало слабость власти и ее неспособность решать проблемы самостоятельно. Месседж был воспринят всеми странами Восточной Европы: через Венгрию устремилась многотысячная волна беженцев из ГДР. В условиях идеологического коллапса и экономического кризиса сравнение в принципе не могло быть в пользу стран социализма. Социальная температура повсеместно повышалась до критических значений.
Проведенный в 2009-м социологическим институтом Ipsos (ФРГ) опрос показал, что каждый седьмой немец оценивает падение Берлинской стены негативно…
Непосредственным же началом «бархатных революций» стал отказ Горбачева задействовать советские войска, размещенные в большинстве стран Восточной Европы, для стабилизации режимов, озвученный им на Политбюро СЕПГ 7 октября 1989 года. Весть об этом разлетелась мгновенно, и в тот же вечер на берлинские улицы вышли демонстранты, которые скандировали: «Горби, помоги!» Главным врагом окончательно стали собственные элиты. Месяц нараставших уличных протестов — и уже 9 ноября была разрушена Берлинская стена, разделявшая Западный и Восточный Берлин. Дальнейшее развитие событий фактически предопределилось: уличные протесты стали повсеместными.
Матрица раскачивания толпы везде была примерно одной и той же. Это обвинения власти в полной некомпетентности и коррумпированности, стигматизация советской идеологии, наклеивание ярлыка коммунистической диктатуры, снос памятников, слухи о гибели демонстрантов.
Кстати, зачастую такие слухи не подтверждались, но разгоряченные демонстранты правде уже не верили. Это логично: толпа как социальное образование представляет собой расколотый субъект, где эмоциональная составляющая переживается толпой, а право думать и озвучивать, что правда, а что нет, делегировано лидеру.
Вопрос раскачки толпы всегда сводится к повышению эмоционального градуса, чтобы не давать ей «остыть» и начать думать самостоятельно.
Примечательно, что прежним элитам нигде не удалось удержать власть. «Реформаторы», сдавшие власть, предсказуемо проиграли на ближайших выборах, и далеко не последнюю роль в этом сыграло западное финансирование местных националистов.
Инвестор, вкладывающийся в выборы, рассматривает их как инвестицию, которая должна окупиться, желательно с хорошей прибылью. Поэтому последние, придя к власти, первым же делом провели приватизацию, за бесценок распродав западному капиталу модернизированные и вновь построенные СССР предприятия, что, собственно, и было ставкой Запада в «бархатных революциях».
Позднейший анализ показал, что Запад стал собственником в ряде случаев до 90 процентов активов стран Восточной Европы, по сути, получив в свои руки их экономический суверенитет.
Таким образом, новые националистические правительства оказались «властью без власти»: отвечать за социальный менеджмент в условиях, когда ключевые ресурсы контролируются не ими, значит объяснять, почему стало плохо, без возможности что‑либо реально сделать.
Были свернуты социальные программы, а для пущей надежности экономический контроль над Восточной Европой дополнился силовым: все восточноевропейские страны вступили в НАТО. Логичным образом национализм, провозглашающий приоритет собственной нации, стал самым надежным способом распродажи фактического суверенитета. «Доктрина Вильсона», простая и логичная, опять сработала.
Кирилл КОКТЫШ, доцент кафедры политической теории МГИМО МИД России, кандидат политических наук.
Почти все россияне перед боем курантов смотрят обращение президента. Речь главы государства на фоне Кремля как будто стала частью культурного кода. И тем удивительнее вспоминать, что эта традиция не такая уж старая. Первое новогоднее телеобращение к гражданам страны записал в конце декабря 1970 года генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев. Как рождался ритуал обращения к народу, на какие эксперименты решались власти и телевизионщики и что советские и российские лидеры говорили людям — вспоминала «Лента.ру»
Фото: ТАСС
Каналы передачи информации соответствовали эпохе. Первым подобным обращением считается новогоднее поздравление по радио 31 декабря 1935 года председателя Центрального исполнительного комитета (ЦИК) СССР Михаила Калинина, который считался номинальным главой государства. Правда, адресовано оно было не всему советскому народу, а только полярникам, про подвиги которых тогда знала вся страна.
На следующий день, 1 января 1936 года, газета «Правда» опубликовала фото уже реального, а не номинального советского лидера — Иосифа Сталина, снабдив его поздравлением следующего содержания: «С Новым годом, товарищи, с новыми победами под знаменем Ленина — Сталина!»
Новогоднее обращение первого лица к советскому народу впервые состоялось уже после начала Великой Отечественной войны — 31 декабря 1941 года. Этим лицом снова был Калинин, который зачитал по всесоюзному радио речь, посвященную событиям на фронтах.
Следующее радиопоздравление состоялось в канун 1944 года. Тогда впервые прозвучал новый государственный гимн СССР на музыку Александра Александрова и слова Сергея Михалкова и Эль-Регистана, принятый вместо «Интернационала».
Однако в 1946 году Михаила Калинина не стало, и традиция новогодних поздравлений, адресованных населению от лица власти, прервалась. «Отец народов» Сталин, видимо, не питал особой слабости поздравлять своих «детей» с Новым годом
Секретарь Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) Иосиф Виссарионович Сталин, 1936 год
Фото: Федор Кислов / ТАСС
В следующий раз к этой практике вернулись, когда вождь уже был в мавзолее рядом с Лениным, — 31 декабря 1953 года к советскому народу обратился по радио председатель Президиума Верховного Совета СССР Климент Ворошилов. На следующий день, 1 января 1954 года, «Правда» написала на первой полосе о его «новогодней речи» и приеме в честь праздника в Кремле.
Когда Никита Хрущев укрепил свою личную власть, новогоднее обращение, наоборот, перестало быть персонализированным: его печатали от имени «ЦК КПСС, Верховного Совета и Совета министров СССР».
Телевещание стало по-настоящему массовым в 1970-х годах. Страной уже несколько лет руководил Леонид Брежнев. Его первое новогоднее обращение к соотечественникам показали по центральному ТВ 31 декабря 1970 года в 23:50.
«Дорогие соотечественники, дорогие товарищи и друзья, идут последние минуты 1970-го года. Советский народ провожает его c сознанием исполненного долга с хорошим настроением. Это был незабываемый год великого ленинского юбилея, завершающий год восьмой пятилетки, год самоотверженного труда и созидания, новых побед и свершений. Повсюду на советской земле — от Балтики до Тихого океана, от северных морей до Карпатских гор — уходящий год оставил добрый след. Вступили в строй сотни новых предприятий, проложены новые магистрали, поднялись новые города, перевыполнены планы по выпуску промышленной продукции, собран самый высокий урожай зерна и хлопка за всю историю нашей страны»
Злые языки отмечали, что новогоднее выступление генсека перед советским народом больше походило на доклад на очередном пленуме ЦК. Но именно тогда были заложены основные черты этого жанра. Плюс-минус то же самое сменяющие друг друга главы государств говорят россиянам уже несколько десятилетий. Впрочем, учитывая всенародный консенсус насчет популярности обращений президента перед Новым годом, люди не против такого содержания.
В 1970-е кроме «дорогого Леонида Ильича» с новогодними обращениями выступали также председатель Президиума Верховного Совета Николай Подгорный и председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин. А с конца десятилетия поздравления от имени партии и правительства зачитывал известный диктор центрального телевидения Игорь Кириллов.
31 декабря 1982 года, менее чем через два месяца после кончины Брежнева, советский народ поздравлял с Новым годом первый заместитель председателя президиума Верховного Совета СССР Василий Кузнецов. Это было по-своему логично, потому что преемник Брежнева на посту генсека Юрий Андропов не успел возглавить Верховный Совет, следовательно, именно Кузнецов оставался формальным врио главы советского государства.
Фото: Владимир Мусаэльян / ТАСС
Выступление 81-летнего политика запомнилось тем, что он зачитывал поздравление по бумажке, не пользуясь очками
Последующие руководители советского государства Юрий Андропов и Константин Черненко не выступали с новогодними обращениями на телевидении.
Традицию новогодних обращений к народу возобновил преемник Черненко на посту генсека Михаил Горбачев. В первый раз он поздравлял по телевидению советских граждан в первый же год правления — 31 декабря 1985-го.
Интересно, что тогда Горбачев еще не являлся формальным главой государства — пост председателя Президиума Верховного Совета СССР в 1985-1988 годах занимал бывший многолетний министр иностранных дел Андрей Громыко.
В канун 1988 года состоялся знаменитый советско-американский обмен: Михаил Горбачев поздравлял жителей США, а американский президент Рональд Рейган — советских граждан
«Дамы и господа, друзья, я рад в день новогоднего праздника приветствовать вас, граждан Соединенных Штатов Америки и передать вам новогодние поздравления, самые добрые пожелания от всех советских людей. 1 января — это день, когда мы мысленно подводим итог году минувшему и пытаемся заглянуть в год будущий. Прошлый 1987 год завершился событием, которое можно считать добрым предзнаменованием. В Вашингтоне мы с президентом Рейганом подписали Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Этот договор знаменует собой первый шаг по пути сокращения ядерных вооружений. В этом его непреходящее значение. Но у договора есть еще одно достоинство: он сблизил наши народы. В Новый год мы вступаем с надеждой на дальнейшее продвижение вперед. Вперед по пути к более безопасному миру»
В декабре 1990 года прозвучало последнее новогоднее выступление Горбачева в качестве главы государства. Одновременно он впервые поздравлял советских граждан в качестве президента СССР. Кто будет делать это вместо Горбачева через год, в тот момент было сложно представить.
В канун нового 1992 года президент СССР Михаил Горбачев остался главой государства без государства. 25 декабря 1991-го Советский Союз перестал существовать, и Горбачев принял это. В Кремле его кабинет занял президент РСФСР Борис Ельцин, который наконец перестал быть президентом, у которого есть начальник. Ему вроде бы и надо было поздравлять россиян как новому главе государства.
Однако что-то пошло не так. По одной из версий, Борис Николаевич был нездоров, по другой — работал с документами. Правда достоверно неизвестна, однако дело кончилось тем, что перед боем курантов к гражданам страны по телевидению обратился не представитель власти, а сатирик Михаил Задорнов.
Сейчас кажется странным, что часть своей речи, да еще и практически в самом начале, он посвятил Украине, но тогда это было органично: многие люди еще не поняли, что реально произошло в 1991 году и что мы больше не одна страна.
«Наибольшее внимание бывших советских людей привлекла в последний месяц самостийная Украина и ее президент. Несмотря на демократичность нынешних взглядов, он по-большевистски решил в добровольно-принудительном порядке коллективизировать Вооруженные силы и приватизировать Черноморский флот. При этом общенародно обвинил президента России в имперском мышлении. То есть, попросту говоря, обозвал его "импером", словом, которого, видимо, из-за его нецензурности, нет ни в одном словаре. Впрочем, успехи Украины за последнее время очевидны, и я думаю, ее президент навсегда войдет в мировую историю под именем Кравчук Таврический или Купон Первый»
Задорнов не уложился в хронометраж, из-за чего трансляцию боя курантов задержали, и Новый год по телевидению наступил на минуту позже.
Фото: Дмитрий Донской / РИА Новости
Первое новогоднее телеобращение Бориса Ельцина к россиянам состоялось 31 декабря 1992 года. Он старался выглядеть менее формально, чем его советские предшественники, поэтому, например, ввел традицию поздравлять граждан с бокалом шампанского в руке и на фоне новогодней елки. Однажды к Ельцину во время обращения присоединилась его семья.
Новогодние речи Ельцина стали менее формальными и по содержанию. В них он редко говорил о политике. Иногда это было по крайней мере странно. Например, в 1998 году, подводя итоги года, Борис Николаевич не сказал ни слова про дефолт.
Самым известным новогодним обращением президента Ельцина стало последнее, появившееся 31 декабря 1999 года. Оно вышло в эфир не за несколько минут до полуночи, как это обычно бывает, а в полдень. Все потому, что в этот раз Борис Николаевич сказал свое знаменитое «Я ухожу».
Перед полуночью выступление Ельцина показали снова, а вслед за ним — первое новогоднее обращение к россиянам председателя правительства Владимира Путина, который в тот день стал исполняющим обязанности президента.
«Дорогие друзья, дорогие мои, сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием. Но это не все. Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как президент России. Я принял решение, долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня в последний день уходящего века я ухожу в отставку»
Кстати, вопреки распространенному заблуждению, Ельцин в ходе этого выступления не говорил фразу «Я устал».
В своем последнем обращении Ельцин ошибся, назвав 1999 год последним годом XX века. На самом деле завершающим годом второго тысячелетия был 2000-й. В настоящий канун нового века Владимир Путин, который тогда впервые поздравлял россиян в качестве президента без приставки «и. о.», завел новую традицию: он выступал на Ивановской площади Кремля на фоне раскидистой ели и уже без шампанского.
Здесь записывались все новогодние обращения Путина в ходе первых двух его президентских сроков. Фоном служили портик 14-го корпуса Московского Кремля и Спасская башня. Затем началась их реконструкция, и запись поздравлений Дмитрия Медведева, занимавшего пост президента в 2008-2012 годах, велась на Патриаршем мосту.
«Дорогие друзья, совсем скоро Новый 2009 год войдет в наши дома. Хочу без долгих вступлений поздравить всех вас с самым любимым праздником! Праздником, когда все мы вспоминаем прошедший год, в котором, конечно же, было всякое: счастье и разочарование, радости и потери. У каждого из нас они свои, и мы будем помнить о них. А из наших судеб, поступков и чувств складывается жизнь нашей великой огромной страны, России. Мы вместе уже не раз доказывали, что способны на многое, что умеем побеждать, и в этом году наша Родина прошла через драматические испытания, прошла уверенно и достойно благодаря вам, ее гражданам. Убежден, что какие бы трудности не ждали нас в будущем, мы сможем с ними справиться, и государство сделает для этого все необходимое»
После своего возвращения в Кремль в 2012 году Путин отошел от традиции поздравлять россиян из одного и того же места. Так, 31 декабря 2012 года он обратился к гражданам на фоне Троицкой башни и Кремлевского Дворца съездов. Через год он записал поздравление в Хабаровске, куда прилетел 31 декабря поддержать пострадавших от наводнения. Позже поздравления главы государства опять записывали на территории Кремля либо с видом на Кремль.
А 31 декабря 2022 года Путин поздравил россиян, находясь с участниками специальной военной операции на Украине, которые в тот день получили государственные награды за участие в боевых действиях
«Уважаемые граждане России, дорогие друзья, завершается 2022 год. Это был год трудных необходимых решений, важнейших шагов к обретению полного суверенитета России и мощной консолидации нашего общества. Это был год, который многое расставил по местам: четко отделил мужество и героизм от предательства и малодушия, показал, что нет высшей силы, чем любовь к своим родным и близким, верность друзьям и боевым товарищам, преданность своему Отечеству. Это был год поистине поворотных, судьбоносных событий. Они стали тем рубежом, который закладывает основу нашего общего будущего, нашей истинной независимости. За это сегодня мы и сражаемся, защищаем наших людей на наших же исторических территориях в новых субъектах Российской Федерации, вместе строим и созидаем. Главное — судьба России. Защита Родины — это наш священный долг перед предками и потомками. Нравственная, историческая правота на нашей стороне»
Каким будет новогоднее обращение Владимира Путина в этом году, мы узнаем совсем скоро.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Ну, Валера, настало твоё время. Сразу скажу, что нахожу очень странным то, что люди пытаются убедить друг друга историями про "нам дали квартиру сразу" или "нам и за 15 лет ничего не дали". Допустим даже, что что-то из сказанного правда, но вы действительно думаете, что в наш век сплошной и тотальной прапаганды кто-то кому-то поверит на слово? Так что, если вы что-то утвержаете, предоставляйте сразу же доказательства сказанного, иначе это просто слова. И это относится к обеим сторонам, таким образом ваше общение будет хотя бы отдаленно напоминать цивилизованную дисскуссию, а не тупой срач со взаимными оскорблениями. Хотя кого я обманыю, мы все здесь ради срача, в который я собираюсь подлить керосина 😁
Один из самых распространненных тезисов: "коммунисты сами развалили СССР и до сих сидят у руля и мешают нам развиваться". Начать надо, конечно, с определения. Коммунист - это сторонник идей комумунизма. Либерал - это сторонник идей либерализма. Фашист - сторонник идей фашизма. Вроде, очевидно, но не для всех.
Вот член КПСС с 12-летним стажем рассказывает, что его целью было уничтожение социализма.
2. Вот член КПСС с 30-летним стажем выступает в Конгрессе США. Слова истинного коммуниста.
3. Горбачёв:
Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма, невыносимой диктатуры над людьми. Меня полностью поддержала моя жена, которая поняла необходимость этого даже раньше, чем я.
Существуют сомнения в том, что он это когда либо произносил, но его поступки вызывают сомнения в том, что он был носителем идей коммунизма.
4. Яковлев Александр Николаевич, член КПСС аж с 1944 года.
В 1998 году Яковлев, вспоминая о своей деятельности, говорил: «Надо было с ней [системой] как-то кончать. Есть разные пути, например, диссидентство. Но оно бесперспективно. Надо было действовать изнутри. У нас был единственный путь — подорвать тоталитарный режим изнутри при помощи дисциплины тоталитарной партии. Мы своё дело сделали»
В 2001 году он признавался: «На первых порах Перестройки нам пришлось частично лгать, лицемерить, лукавить — другого пути не было. Мы должны были — и в этом специфика перестройки тоталитарного строя — сломать тоталитарную коммунистическую партию»
И сколько таких было в партии? На 28 съезде КПСС уже больше половины. Это косяк КПСС, то что на допустила такое перерождение в себе? Несомненно. Но это не было предопределено в 1917 году.
Это люди были и остаются обычными приспособленцами, которым насрать на то, какой там нынче -изм. И они были и дальше будут у власти, потому что они хорошие приспособленцы. И вы с этим ничего поделать не сможете.
Ну и собственно ответ на поставленный в начале вопрос: развалили ли коммунисты СССР?
Если для вас фразы типа: "пчелы против мёда", "монархисты против царизма", "либералы против свободного рынка" и "коммунисты против коммунизма", не являются асурдными по определению, тогда ДА, в противном случае НЕТ.