Любите родителей
Я ненавидела своих родителей, когда мне было лет двадцать. Мама очень тяжёлый человек, не давала быть личностью и давила своим характером. Было только её мнение и перечить ей не могли. Я бунтовала, уходила из дома, уезжала в другой город. Папа был где - то за матерью, пил в детстве. Во общем к 25 годам я стойко знала, что они сломали мне психику. А потом я повзрослела, появилась дочь к которой я старалась относиться не так как относились ко мне. И пришло понимание, что ничего родители мне не портили. Шикарное детство в деревне с озером, походы в лес всей семьёй за ягодами и грибами, работа на ферме (папа старался заниматься всем, что бы нас прокормить), большая библиотека вместо телевизора, я научилась вкусно готовить с 8 лет. Мама любила читать нам в слух и обсуждать книги. Папин чёрный юмор, от которого стоял хохот на весь дом. А внучку они полюбили больше все и она их. Бабушкин трудный характер она воспринимала всегда спокойно, знала что за ней я, и мама начала меняться - стала добрее, хоть и др сих пор эгоистка. Папа - это папа. Это доброта и смех для меня. Настало время которого я боялась больше всего. Мой папа парализован в реанимации с инсультом в 85 лет. Последний год он сильно сдал и совсем не творил, хотя умудрился провести выставку. Когда его увозили в реанимацию, он читал маме стихи и пытался шутить. Знаю только одно, что буду с ними до конца и они меня сильно любят.
ЮЛЯ: ДИАФИЛЬМЫ
Вот спроси меня: что для тебя детство? Какое самое яркое воспоминание?
Отвечу, не задумываясь: диафильмы.
В нашей семье это был ритуал. Мама откуда-то из закромов доставала белую простынь, я вместе с братом натягивали её на «стенку» (так раньше называли мебельный гарнитур), как раз туда, где книжные полки, и, чтобы простынь не соскальзывала, – крепко зажимали её книгами. Диафильмы выбирали наугад, баночки доставали из мешочка.
Папа читал вслух. Выразительно. Громко. Проектор быстро нагревался, и комнату окутывал запах жженой пленки. Картинки сменяли друг друга, ручка проектора скрипела. Мне было лет 8-9, и я испытывала какое-то абсолютное счастье…
Года три назад я случайно оказалась на радиорынке за Цирком – искала зарядку к телефону. Блуждая по контейнерным прилавкам, вдруг увидела его – диапроектор моего детства. Быть того не может, неужели их еще выпускают?
- Сколько? - спросила я продавца.
Он назвал цену. Дорого!
- А он работает?
- Конечно! Новый, из СССР, вот, видите, еще упаковка?! Лежал много лет на армейских складах.
Я забрала сокровище. И только дома до меня дошло: а как же его смотреть, пленок-то у меня нет?!
Но, спасибо интернету, нашла на Авито продавца, готового расстаться с целой коробкой диафильмов. Целых 200 баночек!
Не буду останавливаться на том, как отмывала пленки, заряжала их в проектор, настраивала резкость, обжигаясь…
Вдруг звонок. Любовник!
- Чем занята?
- Да так…
- Приеду?
- Приезжай!
Хорошо, что простынь на стену не повесила, а то еще подумает, что я совсем ку-ку! Обои, впрочем, белые… Была не была!
- Чем займемся?
- Угадай загадку: в темной комнате, на белой простыне, два часа удовольствия?
- Секс в позе «69»?
- Пошляк! Это диафильмы...
- Что? А у тебя они есть?
- А ты знаешь, что это?
- Еще бы!
В это невозможно поверить!
Мы сидим в кровати в обнимку, смотрим «Горшок каши» и «Карлик Нос», читаем друг другу…
Ручка проектора скрипит, снова пахнет жженой пленкой.
Мне не 8... Гораздо больше. Но какая же я счастливая!...
ПОНРАВИЛОСЬ? ПОДЕЛИСЬ! : https://t.me/graf_sant
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Один за два, или два класса за один год (22)
В гостях тюрьме(дома) хорошо, а дома в лагере -- лучше (12 лет)
К середине своих 12 лет я уже выбила возможность гулять летом по 2 и более часа в день. Но чтобы я "не болталась по улицам", когда матери нет дома (наконец-то она вышла на работу и работала полный день в центре "Семья" социальным педагогом), меня записали в летний дневной школьный лагерь, где дети пребывали с 8-9 утра до 16 часов дня. Плата за лагерь составляла 100 рублей за 4 недели рабочих дней. Там кормили завтраком, обедом и полдником, а днём водили в кинотеатры и на прочие развлекательные мероприятия. Также был предусмотрен дневной сон, на который мне отказались искать раскладушку/позволить воспользоваться школьной: "Не маленькая, чтобы днём спать, дома спать будешь" -- "она у нас днём спать не будет" (елейным голосом, в школе). В то время как все дети, включая моего "врага"-ровесницу, отдыхали и даже спали на раскладушках, я читала книгу, сидя на стуле.
В лагере я сошлась с девочкой 14 лет, Л., которую старший отряд дразнил за "бомжацкую" внешность и неспособность дать сдачи. У неё были зрачки в виде замочных скважин, неровные зубы с оранжевым налётом, исключительная худоба вкупе с переразгибанием коленных суставов. Одевалась она не очень опрятно, в "немодную" одежду с плохо отстиранными пятнами, чем выделялась внешне среди относительно благополучных и уверенных в себе сверстниц, которым покупали "модную" одежду на рынке. Л. воспитывали бабушка и дедушка. Мне нравилось общаться с Л., мы почти всегда ходили вместе и вместе же вешались на руки молоденькой воспитательнице. Обычно так делали дети из младшего отряда, лет до 10, но мы тоже сражались за право схватиться за красивую воспитательницу и идти с ней за руку, когда шли за пределы школьного двора. Я раздавала толчки, тумаки и пинки направо и налево, когда кто-то из старших девочек пытался дразнить Л. Старшие мальчики относились более нейтрально, а младшие дети вообще не видели в Л. чего-то особенного и с удовольствием брали в игру. О травле Л. и моих ответках узнала родительница и её родительница, последняя позвонила моей учительнице начальных классов ("учитель-от-бога", УБ, из предыдущих частей) и обсудила с ней информацию, после чего с полуулыбкой повторяла мне: "УБ сказала, чтобы ты ни-ког-да не была ничьим адвокатом; УБ сказала, ...." Мать матери также считала, что они с матерью переплатили за моё пребывание в лагере, ведь детей возили несколько раз в театр на транспорте и покупали на них билеты (2 р./билет), а у меня сезонка. Перед поездками мне несколько раз сообщали, чтобы я предъявляла сезонку, и обсуждали между собой, как воспитатели/организаторы лагеря кладут себе деньги в карман. Я возражала, что 100р. за месяц не покрыли бы даже расходы на мои завтраки-обеды дома, не говоря уже о полдниках и платных развлечениях, поэтому в любом случае лагерь выгоднее, и про 2р. на проезд можно не думать, на что мне прикрикивали: "Мыыы за тебя платим, вот мыыы сейчас заберём остаток денег, и не будешь ты туда ходить." Когда я говорила, что мы не ездили в театр, а прошли пешком 4 остановки, мне отвечали, что на детях неприемлемо экономят, ведь амортизацию обуви тоже "мыыыы оплачиваем", а туфли изнашиваются. Я снова возражала, что износ обуви равносилен случаю, когда родительница хочет "прогуляться", и он был бы таким же, если вместо кинотеатра в лагере я пошла бы с матерью по той же самой дороге в гости к дедушке. Но любой логический довод парировался утверждением, что "чужие" хотят на мне(них) нажиться, и только "свои"(мать и её мать) ратуют о моём благополучии и лююююбят меня.
В лагере я познакомилась с парой девочек, которые однажды подошли спросить, зачем я дружу с аутсайдером, если могу успешно давать сдачи, игнорирую боль и превосхожу многих по физическим параметрам. После лагеря мы начали дружбу, которая продлилась весь мой подростковый возраст. Также мы познакомились с 14-летним братом одной из учительниц младших классов, родители которого поддерживали вначале его знакомство со мной, а затем и желание вступить в брак. Впоследствии стал единственным сверстником, которому разрешали приходить ко мне в гости после знакомства моей матери с его родителями.
Физика правит миром
Отбивая Л. от обидчиков в лагере, я отрывалась по полной программе, так как часть девочек из старшего отряда были из моего двора и постоянно дразнили меня, начиная с моих лет 7, когда мне не удалось вписаться ни в одну из групп среднестатистических девочек (к мальчикам тоже не было возможности вписаться, ведь мне не разрешали играть в футбол, чтобы не запылить околоспортивные туфли из "натурааааальной кожи".) Эта ситуация была связана как с ограничениями, которые накладывала на меня родительница; со странной одеждой, в которую меня наряжали; с заметно нездоровым взаимодействием меня и родительницы, так и с тем, что я отвергала роль "девочки/принцессы". Как только я выходила на улицу, я рвалась висеть на турниках, соревноваться в силе/скорости/выносливости, совершать активные действия, а не играть в спокойные игры/молча сидеть на лавочке/наблюдать, как другие играют в подвижные игры и "болеть" за них. У меня было ограниченное время, которое надо было потратить по максимуму на движение и общение, а также на наращивание силовых/скоростных характеристик. Я бегала быстрее всех сверстников в своём дворе и отлично заламывала руки обидчикам. Мои любимым приёмом было схватить руки обидчика за запястья, перекрестить и давить одним предплечьем обидчика на другое, заставляя его испытывать боль и сгибаться. Обычно обидчики не могли вырваться из моих рук и начинали плакать. Тогда я торжествовала победу и отпускала очередную "жертву". Я научилась делать эти действия не пачкая свою одежду и почти молча, чтобы никто не мог пожаловаться родительнице на моё "сквернословие".
Каждый раз до начала "распускания рук" я долго терпела, не отвечала на подколки и оскорбления. Во-первых, я не знала, как отвечать, ведь у меня и правда была странная, немодная и неудобная одежда при наличии материальной возможности приобрести обычную; отсутствие средне-нормальных отношений с родительницей; отсутствие отца/отчима; отсутствие проявлений родительницы, которыми я бы восхищалась/гордилась/любила; наличие необоснованных запретов на общение/нормальные детские активности. Во-вторых, если я отвечала грубо, дети иногда подходили к моей родительнице и жаловались, что я "ругалась грубыми словами", хотя сами запросто матерились. Тогда она начинала или стыдить меня при сверстниках, или обещать им, что она разберётся со мной дома, где устраивала очередной театр с угрозами суицида. При этом родительница часто говорила мне, что я её "ославила на весь М.(район проживания)", так как во время домашних разборок я громко ору при открытых окнах, и на улице всем это слышно; что ей стыдно выходить на улицу, так как на неё "все смотрят". Родительница часто повторяла фразу: "Правильно мне мужик в поезде сказал, что у меня ребёнок ненормальный, праааавильно!", тряся пальцем и бегая из одного конца в квартиры в другой, вздыхая и глядя в пространство. Если я говорила родительнице, что дети дразнили меня первыми, она говорила "будь выше этого" (а её родительница вторила), или сомневалась, не сделала ли я "чего-нибудь обидного" в сторону сверстников, ведь "ты любишь обижать людей, а люди этого не хотят, это ты со мной тут обращаешься как хочешь, а люди этого терпеть не будут, не буууудуууут" (с подвыванием, полуулыбкой, тряся пальцем перед моим лицом). Регулярно предлагался вариант: "А ты не общайся с ними, гуляй одна". Это было лейтмотивом моего "воспитания" -- отказ от общения со сверстниками при первом же разногласии. При этом мне говорилось, что главное -- маааама, а друзья -- "это всё не то, они никогда не будут тебе помогать, радеть за тебя" и т.д. Например, если сверстница случайно/ради шутки пару раз наступала на мою ногу в белой тряпочной/"натураааальной кожаной" туфле, мне предписывалось "отойти и больше никогда не подходить" к этой сверстнице. Если страшный урон белым тапочкам всё же был зафиксирован, и разборок со мной родительнице было недостаточно, она отправлялась "разговаривать с девочками". Часто к этому присоединялась её мать, которая могла расспросить обманом и/или угрозами, где живут чьи родители, и картинно им жаловаться, что их дети обижают "нашу Alphastrangеньку", которая "играет на пианино" и т.д. и т.п.
"Быстрее, выше, сильнее"
К счастью, я быстро поняла бесперспективность подхода "не обращай внимания" и "будь выше" и постоянно совершенствовалась в способах бесследной для себя выдачи тумаков обидчикам. Одним из самых счастливых эпизодов моего детства был разнос в пух и прах "крутой" подружки нескольких задиристых девочек. Она приехала чуть ли не из самой Москвы, с кулончиком на шее, в модной по тем годам одежде и с большим нахрапом, и начала меня дразнить. Так продолжалось 3-4 дня, после которых я сорвала девочку с турника и начала пинать её по ногам своими "немодными" туфлями из "натурааальной кожи", подошва которых немного выступала по всему периметру туфли. Этот "бордюрчик" оставлял прикольные вдавленные следы в голенях девочки, торчащих из-под модных велосипедок с бабочками. Я держала её двумя руками и пинала по ногам, тогда как её сподвижницы орали вокруг. Особо смелая сподвижница получила пару пинков и удалилась на безопасный радиус. Затем я взяла объект своей мести покрепче и потащила к странному сооружению в виде доски между двумя трубами на уровне детского пояса, и сказала, что сейчас располовиню её об эту доску. Слегка задев девочкой о доску (я держала в голове, что мне надо запугать девочку и сделать ей больно, но не организовать перелом/не нанести прочих серьёзных повреждений), я подтащила её к бетонному блоку и сообщила, что сейчас разобью ей голову об этот блок. Я резко наклоняла её голову к блоку, а затем удерживала около сАмой поверхности блока. Тем временем подоспела мать пары сестёр и начала требовать, чтобы я отпустила обидчицу. Я была физически крупнее этой женщины, но она и не подходила близко, пока я продолжала бить девочку, спокойно сообщая, что _её_ дочерей я не трогала. Мать и дочери бегали вокруг нас и орали со слезами, тогда как я разворачивала девочку за руки, которыми она совсем перестала дёргать, так, чтобы она всегда оказывалась между мной и матерью сестёр. Девочка давно уже расплакалась, а отвечать на мои вопросы, зачем она ко мне лезла, перестала после первой пары пинков. Сообщив девочке, что если бы не мать сестёр, я бы её тут и убила, я выпустила девочку и дождалась, пока вся компания удалится, обещая мне кары небесные.
На следующий день кар не последовало, а вот за мной последовало, точнее, бегало, человек 6 детей моего возраста, спрашивая, где я научилась так драться, включая одну из сестёр. Они были готовы чуть ли не облизать меня, просили подержать за руку, обнять и т.д. Я пользовалась вниманием, чтобы избавить себя от возможных нападок в дальнейшем, но меня выворачивало от продажности ещё маленьких, но уже подлиз. Я понимала, что с ними, может, драться и обзываться уже не придётся, но для дружбы они полностью непригодны. К тому моменту я окончательно осознала, что моя единственная приемлемая линия поведения -- "Рэбмо-одиночка", как на "домашнем фронте", так и среди сверстников. Причём мальчики меня практически не дразнили, а редкий вопрос "кто ботаник" решался с ними скорее соревнованием в физических упражнениях, в мою пользу. А вот девочки вплоть до 12-14 лет регулярно напрашивались на выворачивание им рук, пинки и прочие неприятности. Вплоть до 12 лет у меня были постоянные столкновения с другими детьми, причём один на один они старались не попадаться или взаимодействовали нормально, а вот при взаимодействии с группой сверстников приходилось регулярно выбирать самого наглого, объяснять физически, что не надо так себя вести, в то время как остальные разбегались. Однако, к 12 годам со сверстницами в целом у меня установились условно-дружеские отношения, так как я предлагала и реализовывала весёлые и слегка рискованные развлечения (сгонять посмотреть открытый люк на чердаке, подразнить наркоманов, покидать камнями в эксгибициониста, докинуть половинкой кирпича до спины убегающего обидчика), умела плести из бисера "на заказ", предлагала фантасмагорические сюжеты в играх, могла помочь решить задачки и т.д. При этом часть попыток задеть меня я просто не понимала. Например, одна девочка похвасталась новыми канцелярским ножом (я тогда не поняла, что должна позавидовать), поднесла его к моему трубчатому браслету из бисера и сказала, что порежет леску, и "он у тебя распадётся". Я пожала плечами и сообщила, что браслет собран из сегментов, поэтому вылетит только один сегмент, который я легко восстановлю. Понятное дело, никто мой браслет не порезал. Как-то раз эта девочка сказала, что у неё дома слишком много бисера, и поэтому она несёт его выкидывать, держа в руках увесистый пакетик. Она была в курсе моих отношений с родительницей и бисером. Я сопроводила её до помойки, так и не поняв, что это была шутка, нацеленная на то, что я буду выпрашивать у неё этот пакетик себе (конечно же, она не выкинула бисер).
О внезапном переводе в другую школу в 9 классе, неромантических несвиданиях, забегах по школьному стадиону в бессменных классических туфлях будет рассказано в
Последующем продолжении.
Советская vs современная Эстония
1 часть
Фото было-стало
Так вышло, что я родилась и до 8 лет жила в Эстонии. Мои родители русские, мама учительница, папа военный. Окончил Ярославское высшее зенитно-ракетное училище (сейчас называется Ярославское высшее военное училище противовоздушной обороны) и его практически сразу отправили в Эстонию в длительную командировку. Хорошо хоть, во время учебы успел жениться на маме.
Сестра и я родились уже в Эстонии. После 12 лет командировки (я родилась через 4 года после ее начала) мы таким же макаром поехали жить в Сирию на два года. Ну и только после этого вернулись, собственно, в Россию.
Эстонию мы покинули в 1988 году. Повзрослев, я мечтала туда съездить. Походить по местам счастливого беззаботного детства, просто вспомнить. Очень много теплых воспоминаний, я чувствовала себя будто оторванной от детства, потому что не могу увидеть те места, где было столько всего прекрасного и счастливого.
И вот, в 2015 году сгребла мужа и мы отправились туда. Это остров Сааремаа, где служил мой отец и жили мы. Сначала родители жили "на точке" - это пара жилых домов практически на территории части. Никаких удобств вообще. Там родилась сестра. Мама приехала в Эстонию уже беременной ею.
Увы, но эта стела стоит уже на территории музея, а не там, где изначально была. Но это та же самая стела. На фото - моя старшая сестра.
Потом перевели в.. не знаю, как назвать. Микро поселок, чтоли)) Орекюла назывался. Там было всего два двухэтажных трехподъездных дома, но уже хотя бы благоустроенных. Все жильцы - семьи русских офицеров. Был даже магазинчик, и, кажется, почта. Там уже родилась я и неплохо помню это место, т.к. и потом часто туда приезжали к маминой подруге. В 2015 от него остались только руины.
Слева - моя мама, в коляске - я, слева от мамы идет моя сестра. Офицерские жены все примерно одного возраста были, рожали тоже все примерно в одно время.
Потом отца перевели в город Кингиссепп. Сейчас он называется Курессааре (да, у эстонцев везде очень много дублирующихся букв). Три двухэтажных дома составляли "офицерский двор". Там мы, русские, жили тоже компактно. Ходили в русский садик и русскую школу, в ней же и преподавала мама. Я по-эстонски знаю буквально 10 слов.
Справа приоткрытое окно на первом этаже - это была наша кухня. Маленькое окно рядом - кладовка. Квартира большая, три комнаты, эркер.
Правда, совсем не было ванны или душа. Только туалет. Родители сразу соорудили ванну на кухне. Отгородили красивой перегородкой, вода грелась титаном на дровах. А за окном да, были микро-огородики у каждой квартиры)) Мама как раз сидит на заборчике нашего огородика. Сейчас на этом месте газон.
Это въезд/выезд из двора. На этой дороге я училась ездить на велосипеде.
В трехэтажных домах жили преимущественно эстонцы. Мы с ними никак не контактировали вообще. Не враждовали и не дружили. Яроке воспоминание - за 8 лет мы, дети, впервые увидели пьяного шатающегося человека в тех домах. Это был такой ужас, все попрятались и выглядывали издалека.
Это был тихий городок без каких-либо происшествий, я могу ошибаться, но кажется, преступности там вообще не было. Куда денешься с острова 90*90 км? два пути - паром или самолет. Ни там, ни там не останешься незамеченным. Зимой до соседнего острова можно было дойти пешком по льду, но оттуда вообще никуда.
Родители уходили на работу, мы в школу, мама оставляла на зеркале деньги, под ковриком ключ от квартиры. Днем приходили газовщики, меняли баллон с газом, деньги забирали, оставляли квитанцию, ключ снова под коврик. Вот так жили. Зачем в таком случае на ключ закрывали квартиры, вообще не понимаю))) ключ почти всегда лежал под ковриком у всех))
Вообще Сааремаа райское место. Я бы мечтала там жить, если бы он находился в России. Мягкий морской климат, кристальные озера, дубравы, изобилие грибов, ягод, яблок. Чистота, красота, спокойствие. Город 13 тыс человек + поселки. Мама говорит, иногда даже хотелось, чтобы мы испачкались, чтобы снова нас нарядить)) А там негде было пачкаться, песочек. Правда, и сохло все очень долго - прохладный морской климат.
Почта как была там 40 лет назад, так и осталась.
На фото мы приехали ненадолго из Сирии. Уже разодетые в джинсу))) Справа мамина подруга, слева мама и мы с сестрой. Хотя один фиг не понятно ничего))
На этом первую часть закончу, потому что без понятия, прочтет ли кто-то этот опус)) да даже если и не прочтет, для себя выложу вторую часть, там будут такие же фото до/после знаменитого замка, парка и фото отца на службе.
Прощение отца
Никто не ожидал такого жеста, а особенно Сергей. Чтобы вот так, отец подарил ему дачу в завещании.
Да ту самую дачу, которой он так гордился, вкладывая в неё все свои сбережения. Именно на ней сын сообщил отцу, что собрался жениться. Тогда отец кричал, слышали соседи. Не подобает сыну чиновника брать в жены простолюдинку, да ещё с багажом.
— Чтобы ноги твоей больше не было в моём доме!
Это были последние слова, после они не виделись. Уже, как полгода умер отец, а на могилу к нему он не ходил. Думал, что вычеркнул его из своей жизни. Обида была всё это время, ни разу не поздравил с днём рождения, а старший внук — вылитый отец, даже манера говорить его.
Так и жили Сергей себе, а отец себе. Была бы мать, может быть, и примирила их, но она давно перешла в мир иной.
Старшие братья похоронили и наследство получили. По крайней мере, так думал Сергей. Странно, они с ним не общались, может, отец запретил, размышлял иногда он о братьях.
Да теперь дача стала его, через 15 лет вернутся в дом детства.
“Интересно, а с чердака отца всё выкинули или там так и хранится его детство. Надо посмотреть. И что это вздумалось отцу переписать на меня дачу? За это время я не изменился, жену не бросил, наоборот, уже трое детей. Кто же мне раскроет тайну его милости?”
Приехал, ничего не изменилось. Тот же забор, но покрашен, зелени стало больше, за это время, если не садовник тут всё должно зарасти.
Сергей зашёл во двор. Собака подала голос и из-за вольера вышел невысокий человек преклонного возраста.
— Вы кого-то ищете?
— Да, нет, вот приехал на дачу.
— А вы наверно Сергей?
— А мы знакомы с вами?
— Заочно. Меня зовут дед Гриша. Я тут вроде сторожа и садовника. Если буду неугоден, уйду.
— Нет, нет. Живите сколько угодно. Это хорошо, когда есть кто-то на даче. Я рад знакомству.
— Пойдёмте, я вам всё покажу.
И они поднялись по ступенькам в дом. Дед Гриша открыл дверь, и Сергей почувствовал запах детства, не родителей, а бабушки и дедушки. Он в детстве с ними проводил на даче каждое лето.
— Ваш отец всегда вспоминал, как вы росли, любили с ним ходить на рыбалку.
— Да, рыбалка — это вещь!
Над камином весели фото, где он с детьми, его жена. Вся семья.
— Откуда тут эти фотографии?
— Это самые дорогие для вашего отца снимки. Он часто разговаривал с ними, рассказывал, как скучает и что не имеет возможности увидеть и подарить игрушки своим внукам. Что сам виноват в вашей размолвке.
Сергей прошёл по дому. Много вещей новых, но кресло-качалку деда, он оставил.
— Я сейчас. — сказал Сергей.
И он быстро поднялся по лестнице на чердак. Там стало ещё больше коробок, но то, что было оставлено именно им, так и стояло. Он отыскал жестяную коробочку. В ней лежали монетки, которые собирал ещё его дед. Они старинные и наверно дорогие. Забрал коробочку и радостный спустился к старичку Грише.
Они попили чай на кухне, дед Гриша вспоминал об отце, что тот из-за гордости не видел своих внуков.
— Расскажите, а как умер мой отец? Вы можете мне рассказать?
— Да, сгорел он. Уголь из камина выскочил и полыхнуло.
У Сергея ком подступил к горлу, закрыл глаза. Почему-то стало больно в груди. Слёзы навернулись, но он справился.
— Надо будет к отцу на могилку сходить.
— Ты сходи и прости его. Ему легче будет.
— Мы завтра всей семьёй приедем. Будете с нами лето жить.
— Приезжайте.
Утром вся семья ехала на дачу.
Подъехав к знакомым воротам. Все побежали смотреть новые достопримечательности.
Открыв калитку во двор, Сергей обомлел. Место дома была огромная куча сгоревшего мусора, заросшего зелёной травой. И только посередине всего этого пепелища возвышалась кирпичная кладка камина.
Мимо проходила женщина.
— Расскажите, а когда был пожар?
— А, так уже полгода, как хозяин сгорел в доме.
— А тут ещё дед Гриша был, он где?
— Так и он с хозяином погиб. — запричитала женщина. — Не успели. Ночь была. Крепкий сон. Спасатели не смогли помочь.
Сергей стоял и держал в руках коробочку со старинными деньгами и не мог поверить в это.
И нужно вставать и делать дела
Время от времени у людей бывает день рождения, сегодня, например, у меня и поэтому «я» — первая буква алфавита. В день рождения вспоминается давнее.
Родился я, как это обычно бывает, совсем маленьким и мне совершенно ни до кого не было дела. Я кушал каши, сидя в высоком деревянном стуле на колёсиках. А вечером перед сном слушал папины колыбельные под гитару — про «Тёмную ночь» и «Вальс в ритме дождя».
Я непрерывно участвовал в соревнованиях по синхронному внучанию для двух бабушек и двух дедушек, и изрядно, считаю, в этом преуспел.
Я был постоянно занят всяческими подобающими детству делами. Ел, играл, рассматривал картинки в книжках, слушал пластинки со сказками, болел простудой и ждал с работы маму. Бабушка, в свою очередь, тоже ждала с работы маму, а тем временем готовила, убирала мои игрушки, читала со мной книжки, ставила мне слушать пластинки и водила меня в детскую поликлинику напротив. Найти мою карточку в поликлинике было очень легко — на полке в регистратуре она была самая толстая, а имя на обложке было аккуратно, по-чертёжному, написано мамой. И буква «О» в фамилии была идеально круглой и по высоте выступала за строку — это мне особенно нравилось.
Я просил деда скрутить мне из газеты рожок, наливал в мыльницу воды и забирался на табуретку. Макал широкий конец рожка в мыльный раствор, в узкий конец дул и пускал по кухне пузыри. Пузыри были толстые и тяжелые, они величаво пружинили попеременно в высоту и вширь и оставляли в местах приземления плотные мыльные круги. К восторгу всех домашних.
Я доставал любимую оранжевую машину с черными колесами, упирался в нее руками и носился в таком положении по квартире, шлёпая тапками и заносясь на поворотах. Колеса у машины были пластмассовые в шашечку — они производили грандиозный шум. Если бы я был своими соседями снизу — наверняка давно вырвал бы эту машинку из детских рук, бросил об пол и растоптал, сатанински хохоча и не обращая внимания на детские слёзы. Соседи не знали, что однажды были частично отомщены. Я мчался с машиной по длинному коридору и готовился к виражу в сторону кухни, но зацепился за коврик, а дверь в туалет оказалась открыта, и я больно врезался головой в унитаз и плакал.
В то время, когда я не истязал соседей снизу машинкой, я меланхолично перебирал весь имеющийся игрушечный автопарк — расставлял его на полу поперек комнаты от ножки дивана до серванта, и любовался порядком. Или сидел возле серванта на полу по пояс в книжках и листал их, пока ноги не затекут до полного бесчувствия и не станут ватными и тяжелыми.
Я помню главный испуг детства. Меня ненадолго оставили одного в квартире, я лежал на диване в большой комнате и болтал ногой. И тут что-то оглушительно взорвалось. Я думал, что это взорвался телевизор или у дома отвалился кусок, но просто у деда была поставлена брага в стеклянной бутыли и она, эээ, приготовилась. В углу комнаты, за зеркалом-трюмо, двадцатилитровая бутыль с замотанным горлышком бродила, бродила, накопила давление и бахнула в потолок грязным пятном перебродившего клубничного варенья. В квартире сразу запахло по-новогоднему.
Перед сном (включая сон послеобеденный) я почти каждый раз просил бабушку рассказать мне сказку про шлагбаум. Мне до одурения нравилась эта сказка. Единственное, что я из нее помню — это то, что она была про шлагбаум. И бабушка, которая с завидным постоянством и терпением ее рассказывала, помнила, когда я уже потом её спрашивал, не больше моего.
Я был благодарным пассажиром — меня возили в автомобилях, которые пахли нагретой пластмассой, резиной и отработанным маслом — ехать куда-то на машине всегда было круто и так осталось до сих пор. Когда за рулём был дедушка, он иногда специально проезжал по луже, потому что брызги от луж — это апогей езды в автомобиле.
Вторым по величине удовольствием от автомобилей было их рисование. Нужно было чинно освободить место на столе в гостиной, закатав до половины ребристую скатерть, подготовить бумагу, карандаши, фломастеры и только тогда сесть и приступить. Чтобы придать изображению автомобиля реалистичность, непременно нужно было нарисовать разбившихся о лобовое стекло и решетку радиатора комаров.
В общем, годы, идущие после непосредственно дня рождения, длились долго и запомнились отлично. А потом однажды я пошел учиться, прошло три секунды и вот мне тридцать восемь лет.
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Просто вставьте свечку в хурму
Есть у меня любимый рыжий медведь. Хранитель яркого воспоминания о том, как я научилась делать свою жизнь проще.
Мне лет 6-7, конец садика, начало школы. Небольшой утренник с воспитателями, красиво одетые дети, мама со мной. В конце мероприятия нам объявляют: "А теперь собираемся в ДК, там для всех первоклашек будет концерт!"
Я не хочу никакого концерта. Вот, сейчас целый час сидели на стульчиках вдоль окон. Вру маме, что болит живот. Она знает правду, но подыгрывает, предупреждает воспитателя. Мы уходим. Гулять.
Просто ходим по городу, говорим о чём-то, заходим в магазин игрушек. О, эти невероятные магазины. Мне игрушки покупали редко, мама не одобряла, когда их много, а тут спрашивает: "Выберешь себе кого-нибудь?" На самой верхней полке прилавка меня ждал роскошный плюшевый рыжий медведь с длинными лапами.
Я шла домой абсолютно счастливая. Может быть, на этом концерте в ДК тоже было весело, но вряд ли так весело слушать больших дядек в костюмах, как гулять с мамой и выбирать имя для медведя.
Мама потом рассказывала: "Я знала, что ты соврала, и специально купила его, мне хотелось, чтобы ты запомнила". Вместе с этим днём я запомнила ещё одну вещь - не всегда нужно делать всё по правилам, иногда нужно делать так, как нравится тебе.
Люди удивляются, что я не праздную дни рождения. Я пыталась делать как правильно, звать друзей, покупать торт, ждать подарки. Но у всего этого оставался неприятный вкус неудовлетворённости и гора грязной посуды.
В прошлый свой день рождения я приехала домой пораньше и завалилась спать днём. Проснулась в отличном настроении, распаковала шикарный свитер, который купила для меня сестра, и тут же стала ходить в нём по дому. Из магазина вернулся парень и принёс такую роскошную хурму! Огромную, больше, чем кулак взрослого мужчины, такую спелую, что почти прозрачную, сладкую как мёд. Подумалось, как жалко, что даже свечку вставить некуда. Мне так хотелось уже много лет задуть свечку, но когда не зовёшь гостей, зачем покупать торт, который не любишь, только ради свечки. Я вставила свечку в хурму и, кажется, познала счастье.
Похвалила себя за то, что попросила коллег не поздравлять меня с днём рождения, хотя раньше просто терпела поток сообщений от малознакомых людей. Похвалила себя за то, что попросила в подарок этот свитер, который выглядит так экстравагантно, что его больше некуда надеть. Похвалила парня, за эту роскошную хурму, чтобы он тоже познал счастье и не переживал о том, что не смог найти для меня торт.
На этой неделе я выхожу замуж. Не будет праздника, не будет торжественной церемонии, не будет даже костюма и платья. Не будет родителей и фотографа. Мы наденем любимые кеды, бросим в рюкзак паспорта и отлично проведем время. Приедет в гости сестра с мужем, выпьем по бокалу шампанского, закусим пиццей из доставки. Мы так сделаем и ничего нам за это не будет.
Мама грустит, что и я, и сестра такие. Что не думаем о других в день собственного праздника. Я смотрю на рыжего медведя и вспоминаю, кто нас этому научил.