Две смерти Византии: причины. Падение первое
Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).
Примечание @Cat.Cat: статья длинная, но интересная, изобилует кучей мемов. Рекомендуется дойти до конца.
Падение Византии - процесс не одномоментный. Может сложиться впечатление, что эта империя начала своё падение едва ли не сразу после отделения от империи Запада. И так тысячу лет наш Византийский Бройлер-737 и падал, пока не упал совсем. Реальность полна разочарований и история Византии это, скорее, американские горки, где даже самое сильное падение непременно завершалось новым взлётом, пока не случился 13 век…
Колосс на глиняных ногах
Эпоха правления Мануила Комнина (1143-1180 года) это несомненный последний пик Византийской империи. В его правление это государство, казалось, вспомнило, что оно, вообще-то, Восточная Римская империя, и успешно пыталось вести именно имперскую политику. Мануил упорно боролся за возвращение итальянских владений, хитростью и дипломатией он сколотил коалицию из папства, СРИ и Византии для борьбы с сицилийскими норманнами, захватившими едва ли не половину Италии. Мануил был именно тем типажом византийского императора, который олицетворял для стран запада всю страну - хитрый, целеустремлённый, потрясающий дипломат, способный на жесты откровенной честности и подлого коварства, при этом поддерживающий в собственном государстве порядок и пользующийся полным уважением жителей. В общем, образец государя, чьи “плохие” качества плохи были лишь для его противников.
Мануил I Комнин в глазах его противников
Реальный Мануил глазами художника
В шахматной партии в Италии он крайне удачно сделал первый ход, вызвав отторжение от норманнов значительной области материковой Италии. Удержать он её не смог, но вместо второй попытки трезво оценил исход и решил, что вместо противостояния с норманнами лучше объединиться с ними и противодействовать СРИ, слишком укрепившейся на севере. Хитро и подло, так как с Фридрихом Барбароссой формально был союз. Но вполне логично: на следующие годы Фридрих будет крайне занят сицилийской проблемой и не сможет влиять на Балканскую политику Империи.
На Балканах Мануил сумел сохранить подчиненный статус Сербии, Албании и Болгарии, отбил у Венгрии часть бывших земель империи, после чего пытался добиться объединения корон государств. В этом деле он потерпел провал, но Венгрия на ближайшие годы стала формальным союзником Византии. Здесь же император сумел отжать часть хорватских земель у Венеции и принудить ту к выгодному миру.
На Ближнем Востоке он добился вассальной присяги от всех крестоносных королевств, при этом наладив с ними очень добрососедские отношения. С сельджуками был заключён выгодный мир, по которому формально они признали главенство Мануила. В Сирии одной лишь демонстрацией силы он добился мирного договора с арабами, который обеспечил на время спокойствие границ крестоносных королевств.
Империя при Мануиле Комнине
Первая половина его правления - это действительно пик могущества империи за прошедшие 150 лет. Если взглянуть на этот период правления Мануила, то политика императора выглядит крайне рациональной: грезы о восстановлении власти империи в Италии он отбросил после первого столкновения с реальностью и невозможностью вести войну в Италии и оборонять границы империи: ему и так хватало Балканского и Малоазиатского фронтов. Остальные действия императора преследовали цель, скорее, защиты уже завоёванного и точечных операций по улучшению положения. Мануил хорошо понимал ограниченные возможности империи, но в то же время он грамотно маневрировал на дипломатическом и военном полях, что позволяло решать проблемы по очереди. Тем не менее, все эти успехи имели в себе зерно грядущего поражения.
В Италии комбинация против СРИ развалилась, когда Мануил без объяснения причин (в тот момент открылось окно возможностей для объединения короны Византии и Венгрии) расторг брак сицилийского короля и своей дочери, нанеся тому жесткое оскорбление. При этом были похерены отношения с папой, так как, после переориентации Мануила на сицилийцев, тот, в свою очередь, вынужден был переориентироваться на Фридриха Барбароссу, считая его меньшим злом. С сельджуками тоже вышел облом, когда Мануил захотел проучить нарушивших договор турок, но потерпел унизительное поражение, и в итоге безопасность границы на этом направлении была надолго подорвана. На Балканах неудача с объединением корон Венгрии и Византии тоже позже аукнется возобновлением борьбы с этим государством.
Но что хуже всего для Мануила, его активная европейская политика лишь ещё больше углубила и так натянутые отношения греков и латинян. Засилье европейских купцов, имевших привилегии перед местными, в экономике было лишь половиной беды. При Мануиле европейцы активно начинают участвовать и во внутренней политике империи, а часть чиновников берёт открыто пролатинский курс. Это всё очень сильно не нравилось простому населению, которое, с одной стороны, видело в латинянах варваров, а с другой - испытывало вполне конкретные экономические проблемы из-за их засилья в экономике [8].
При этом активная военная и дипломатическая политика требовали очень много денег. Налоги были крайне высокими, а одновременная борьба с влиянием венецианцев и, в то же время, потакание их конкурентам из других торговых республик Италии, вызывали роптание простого люда. Равно как и то, что Комнины закрывали глаза на рост влияния крупных землевладельцев, которые часто совмещали бизнес и занятие государственных должностей, что вело к злоупотреблениям и коррупции. С другой стороны, мир на Балканах и в Малой Азии позволил укрепить экономику и торговлю этих регионов, а вытеснение венецианцев из экономики позволило упрочить положение империи в восточном Средиземноморье. Но чтобы все эти меры дали результат, империи нужны были пара десятков лет внутреннего и внешнего мира, а их-то как раз и не было - к моменту смерти императора казна государства была в немалой степени истощена, и внутренние смуты и внешние вызовы лишь ещё больше усугубят ситуацию.
То, что Мануил проявил снисхождение и не стал убивать своего брата Андроника, который не раз напрашивался на это, было лишь полбеды. После смерти Мануила к власти пришла пролатинская партия во главе с его женой, ставшей регентшей при малолетнем сыне. Этим воспользовался тот самый Андроник Комнин, устроивший мятеж против “предателей империи”. Вообще, такого рода мятежи были чисто римской фишкой, потому что государство ромеев имело римские корни и, в отличии от западноевропейских королевств, не было личной вотчиной правителей. Да, император обладал абсолютной властью, но зиждилась она на согласии с церковью, аристократией и военными. Без поддержки этих социальных классов жизнь императора была недолгой. А потому и характер власти императоров был всё ещё чисто римским - не было установленного закона наследования власти, та могла быть передана по наследству только в том случае, если и сам император, и его наследник показывали себя компетентными людьми (ну, или хотя бы достаточно жёсткими и способными подавить оппозицию). А если нет - всегда находился тот, кто готов был принять власть в свои руки [7].
Вся суть власти по-римски по-византийски
Подобное положение, с одной стороны, приводило к неустойчивости системы и ожесточённой борьбе за власть, которая выливалась либо в мятежи, либо в жестокие репрессии. С другой стороны, у руля государства, за редким исключением, становились талантливые правители, особенно в военной области. Среди римского населения культ победы императоров всегда был силён, но в период арабских завоеваний в Византии сложилось совсем особенное понимание природы власти [5]: император Византии был наместником Бога на земле и защитником христианской веры, если он побеждает, то значит Бог на стороне империи, если проигрывает - то значит Бог чем-то недоволен, и, возможно, императору стоит уйти.
Выигрыш в гражданской войне автоматически означал, что Бог на стороне победителя, какие бы ужасные злодеяния для победы тот ни совершил. Именно такое понимание сути власти толкало всё новых претендентов на престол, стоило трону поколебаться. И Андроник был не исключением из этого правила. Причём даже если бы не восстал он, то нашлись бы другие претенденты, так как сам наследник Мануила был малолетним, а регентский совет не пользовался народной любовью и сумел настроить против себя не только городской плебс, но и церковь, и армию. В общем, ситуация идеальная для маленькой гражданской войны.
Финальным этапом борьбы Андроника за власть станет масштабный бунт константинопольского плебса против латинян, в ходе которого тысячи из них будут жестоко вырезаны. Сам Андроник формально был не при делах, но на запад выжившие принесли совсем иную точку зрения. Если до этого там Византию считали хоть и раскольниками, но своими, то теперь в умах западных политиков и простых людей, она превратилась чуть ли не в слуг антихриста, ибо кровь невинно убиенных должна быть отомщена. Поэтому всё правление Андроника и его преемников прошло под знаком постоянных атак латинян, которые ещё больше усиливали антилатинские настроения в обществе, вошедшие в синергию с церковным расколом - тут каждое лыко в строку было, а уж особенно то, что на западе раскольники-еретики проживают. В общем, с обеих сторон наблюдалось взаимное выписывание из людей.
При этом именно с мятежа Андроника империя войдёт в период внутренней нестабильности, так как начнутся постоянные мятежи претендентов на престол и локальный сепаратизм. Андроник был не самым плохим правителем: он пытался честно исправить проблемы в экономике, подавить рост землевладельческой знати и укрепить положение военных поселенцев как основы военного могущества империи. Но проблемы, которые лишь наметились при Мануиле, при Андронике встали во весь рост.
Сицилийские норманны, и так имевшие зуб на византийцев за оскорбительное отношение к ним и кидок с браком на царевне, благодаря резне латинян получили повод для вторжения в пределы империи, что привело к значительному разорению Греции. Причём сицилийцы формально выступали как участники внутривизантийской гражданки, так как у них имелся самозванец, выдававший себя за наследника Мануила. Венгры тоже вписались в дербан империи, и тоже используя смутные династические претензии как предлог, а резню латинян - как повод. Венецианцы, крайне обиженные тем, что Мануил отнял у них все балканские владения, тоже баламутили воду. Наконец, так и не решённая проблема турок-сельджуков тоже дала о себе знать, и Андронику пришлось заключать союз против них с Саладином.
Вторжение сицилийцев и неспособность Андроника к победе над ними привели к народному бунту, центром которого совершенно случайно стал Исаак Ангел, которого бунтующие горожане и короновали же. Исаак был совершенно никчёмной личностью, которую даже Андроник не воспринимал серьёзно, что и доказал своим правлением. С одной стороны, он сумел разбить сицилийцев (в чём, правда, его достижений не так много, так как их армия уже успела значительно разложиться в дисциплине), заключить союз с Венгрией, но с другой - он допустил столько внутри- и внешнеполитических ошибок, что просто диву даёшься. [1, c. 418]
Во внутренней политике он пытался быть удобным императором для своего окружения, а именно аристократии. При нём коррупция, бывшая привычной бедой Византии из-за её развитого административного аппарата, расцвела буйным цветом. Должности при дворе покупались и продавались. Все законы, принятые при Андронике и служившие цели защиты экономики от безудержного роста крупного землевладения, были отменены, что привело буквально за десять лет к фактически смерти всей фемной системы комплектации армии. Своободные крестьяне стратиоты, служившие одним из ключевых источников доходов для содержания армии массово разорялись и теряли землю, в пользу крупных аристократов. Из-за этого средств на содержание регулярного войска стало не хватать, а ключевую роль в армии стали играть личные отряды наместников провинций и крупных землевладельцев. Фактически, при Исааке империя распадётся на множество феодальных владений, где крупные землевладельцы, используя статус наместника, будут жёсткой рукой управлять провинциями.
Постоянные мятежи феодалов, добивавшихся, несмотря на поражения, ещё большей политической и экономической свободы, подрывали экономику государства. Но едва ли не меньше это делали дипломатические инициативы императора, благодаря которым Византия без проигранных войн заплатила немалые откупные Фридриху Барбароссе, а позже, в обмен на формальный союз с Венецией, значительно расширила права торговцев республики и обязалась выплачивать “подарки”. Стоит ли удивляться, что финансы империи находились в упадке, а армия деградировала.
И при всём при этом, хотя помещики рукоплескали Исааку, когда против него составил заговор его брат Алексей, то никто не встал на сторону императора. Алексей был ничуть не менее “талантливым” правителем, а потому все пороки правления Исаака при нём стали ещё сильнее. Вряд ли он осознавал, свергая брата, что империи оставалось жить всего 10 лет. Для внешнего, да и внутреннего наблюдателя в Византии не творилось ничего экстраординарного - государство всё ещё относительно успешно отбивалось от внешних врагов, не несло каких-то серьёзных территориальных потерь, императоры одерживали победы над восставшими. Да, на Балканах Константинополь опять потерял контроль над Болгарией и Сербией, но это не впервой. А главное, что всё это мало отличалось от гражданских войн, перекатывающихся раз в 50-100 лет по империи Запада (СРИ). Проблемы же с наполняемостью бюджета, повальной коррупцией и растущей децентрализацией империи были едва ли осознаваемы достаточно серьезными как внешним, так и внутренним наблюдателем. Империя ведь и не через такое проходила.
Этого хочет Бог
Эпилогом для всей этой истории станет 4 Крестовый поход. Изначально и крестоносцы, и венецианцы вообще не планировали поход на Константинополь. Венецианцы готовы были ограничиться взятием порта Зара у венгров, но появление в их стане Алексея Ангела, сына свергнутого Исаака Ангела, поменяло диспозицию. Воевать со всей Византией крестоносцы могли едва ли, а вот выступив на стороне Алексея, можно было рассчитывать на невмешательство или даже помощь части элит государства. И так и вышло, причём не из-за “популярности” Исаака Ангела и его сына, а из-за усилившихся при Ангелах позиций феодальных элит: если при Андронике страна встречала претензии на трон сицилийского короля как единое целое, то теперь феодалы стали выжидать, чем кончится борьба за власть в столице.
Это и похоронило империю. Будь крестоносцы чисто внешней силой, то, может быть, империя и устояла бы, сплотилась перед внешней угрозой. Но они формально были наёмниками Алексея Ангела, никто в Византии не думал, что эти люди пришли за их землёй и будут насаждать свои порядки. А вышло так, что наёмники-то вели свою игру (вот жеж чудо чудное): посадив на трон Алексея и вынутого незадолго до этого из чулана Исаака, они потребуют выплатить им огромную контрибуцию, а когда Алексей резонно ответит, что “денег нет, но вы держитесь”, то их уже ничто не будет удерживать от второго штурма Константинополя. Правда и самого Алексея и Исаака тоже уже не будет, разъяренные жители столицы найдут нового императора, готового защищать столицу — Алексея V Дуку. И пока крестоносцы грабили великий древний город, что очень красочно описано в романе “Баудолино” Умберто Эко, никто из византийских военачальников и аристократов не собирался спасать столицу и империю.
Не, ну а чего добру пропадать?
Сами же крестоносцы считали, что делают богоугодное дело, подавляя церковный раскол, хотя само папство так не считало, и потому крестоносцев дважды отлучили за их деяния - в первый раз за Зару, второй за Константинополь. Что, правда, ничуть не остановило их. В результате в 1204 году Византийская империя во имя торжества католичества была разучреждена дважды отлученными от церкви крестоносцами. На этом история оригинальной Восточной римской империи или Византийской империи закончится.
При этом, если вы хотите найти подлинное коварство, то вот вам концентрированное и дистиллированное: Венеция, принимавшая активнейшее участие в крестовом походе (да чего уж там, дож Энрико Дандолло вообще был одним из командующих) всё это время была формально союзником Византии, из-за чего империя урезала свой дорогостоящий флот в надежде, что венецианцы закроют эту слабость империи. Но союзник из венецианцев оказался такой, что иной враг будет лучше: без уговоров Дандолло и его интриг крестоносцы не оказались бы под стенами Константинополя в качестве осаждающей армии. Венецианцы получили огромные доходы с Крестового похода, которые предопределили взлёт Республики.
Несложно заметить, что причиной краха империи в данном случае стало сочетание внутренней гражданской войны, начавшейся при Андронике Комнине, крайне неудачное правление династии Ангелов, и рост при них влияния феодальных элит, для которых империя уже не была столь ценна сама по себе. Никакого участия сект или церковных споров, приведших к кризису, не было. Имперский сепаратизм имел в своей основе в первую очередь экономические и политические мотивы, а не религиозные. Удар крестоносцев не был бы столь успешен, если бы не 20 лет перманентного политического кризиса. Империи не повезло, что дерущаяся за власть знать воспринимала своих оппонентов более опасными, нежели крестоносцев, так как в крайнем случае от крестоносцев всегда можно было откупиться, в отличие от политических врагов. В общем, типичная история, повторявшаяся в мире не раз.
Павшая империя
Захватив Константинополь и провозгласив образование на месте Византии Латинской империи, крестоносцы стали делить шкуру неубитого медведя. Хотя значительная часть имперских территорий притворялась ветошью на протяжении предыдущей пары лет, теперь отсидеться в стороне им не получалось. Крестоносцы начали метаться кабанчиками по всей бывшей уже империи, стремясь установить контроль над как можно большим числом территорий. На этих землях повторялась уже хорошо известная по Палестине история: крестоносцев вообще не интересовало кто тут жил, чем и как владел. Они насаждали свои феодальные порядки, если надо - вырезая всех несогласных.
И вот этого уже не поняли многие греки, как аристократы, так и бедняки. Очень быстро на руинах империи стали образовываться государства-осколки: в Малой Азии Никейская империя с родственниками династии Ангелов во главе, в Трапезундской империи и Эпирском деспотате правили родственники династии Комнинов. Все эти государства возникли, в первую очередь, из-за отсутствия каких-либо попыток со стороны крестоносцев договориться. Причём если в первые годы после образования Латинской империи крестоносцы имели численное преимущество в войсках, то вскоре многие из рыцарей стали возвращаться обратно в Европу с награбленным. Латинская же Империя завязла в внешних конфликтах с государствами-осколками Византии и внешними силами в лице Болгар на Балканах, решившими также вписаться в раздел имперских владений.
Крестоносцев ничему не научила история завоевания Палестины. Их действительно на первых порах вообще мало волновали местные. Насаждая свои порядки, они вряд ли ожидали, что население будет испытывать к ним жгучую ненависть. И связано это было не только с насаждением совершенно чуждой правовой системы, но и с отсутствием каких-либо попыток достигнуть взаимопонимания. За что бы ни брались латиняне - везде их единственным инструментом была сила. Силой они насаждали католичество, силой же заставляли работать на новых феодалов, силой подавляли любые беспорядки. Те немногие феодалы, кто пытался договориться с населением, получали историю успеха, как, например, герцогство Афинское, которое проживёт больше двух веков.
Но надо ли говорить, что немалое число крестоносцев плохо поняли уроки Палестины и их земли вскоре пришли в крайнюю неустроенность, что усугублялось гонениями на православную церковь и феодальными конфликтами. Грекоязычное население предпочитало бежать на подконтрольные грекам территории, собираемость налогов была крайне низкой, а методы повышения их сборов были похожи скорее на грабёж. Из всех императоров Латинской империи только Генрих Фландрский пытался наладить взаимоотношения между греческим населением, церковью и новой властью, но после его смерти начнётся упадок власти императоров.
Ещё хуже для крестоносцев было то, что феодальная Латинская империя оказалась неспособна содержать собственную столицу. Константинополь как чёрная дыра поглощал средства и просил постоянно ещё. Даже на вменяемый гарнизон средств и сил не хватало, при том, что большую часть времени гарнизон занимался подавлением беспорядков. Денег в казне постоянно не хватало, из-за чего правители Латинской империи вынуждены были разворовывать всё то ценное, что было в Константинополе не украдено крестоносцами, обирать до нитки жителей и клянчить деньги у западноевропейских королевств.
При этом крупные феодалы, видя слабость центральной власти, стремились укрепить собственные ленные владения, судьба которых интересовала их куда больше, чем судьба Константинополя. Латинская империя уже через 15 лет после появления на карте превратилась в государство-зомби, которое к концу своего 50-летнего существования ужмётся до территории Константинополя и ближайших окрестностей. Причём этот зомби оказался неинтересен никому на западе - одно дело это если бы Латинская империя была хотя бы вполовину могуча, как Византия, тогда можно было бы и за её корону побороться. И совсем иное дело государство-банкрот, от которого проблем больше, чем профитов.
Из всех же государств-осколков Византии наиболее сильным оказалась Никейская империя. Причина такого положения вещей была как в значительной миграции греков в её пределы, так и в положении фронтира: необходимость держать оборону от турок-сельджуков заставила никейцев стать ультрамилитаризованным государством: фактически возродить фемную систему, выделяя участки вдоль границы на условии бесплатной аренды за воинскую службу; реформировать налоговую систему под необходимость сбора максимально возможных без ущерба для экономики средств на армию; найм большого числа отрядов по контракту. Вся эта милитаризация и мобилизация общества оправдывалась императорами высшей целью - возвращением Константинополя и всех имперских владений и изгнание латинян. Эта программа находила всецелое одобрение у широких слоёв населения, которые ненавидели лютой ненавистью крестоносцев, видя в них корень всех бед.
Наличие крепкого тыла позволяло никейцам вести агрессивную политику, которой немало способствовала прогрессирующая пассивность Латинской империи после 1210 года и заключения мира с крестоносцами (временного конечно же): никейцы могли не беспокоиться о войне на два фронта и выбирать точки приложения усилий исходя из долгосрочных планов, а не текущих нужд. Именно благодаря этому императорам Никейской империи удалось не просто удержать свои земли, но и к 1260 году отодвинуть Эпирский деспотат от Константинополя, а также захватить часть владений феодалов Латинской империи, и в конце концов взять сам Константинополь. Едва ли в истории есть ещё столь яркие примеры того, как государство, умерев, возродится через 50 лет. Вот только это была уже совсем не та Византия, что отлично понимал и её император Михаил Палеолог и многие аристократы. Но об этом уже в следующей части.
Источники:
[1] Норвич Д. - История Византии
[2] Дворкин А.Л. - Очерки по истории Вселенской Православной Церкви
[3] Коллектив РАН под ред. Удальцова - История культуры Византии. Том 2
[4] Коллектив РАН под ред. Удальцова - История культуры Византии. Том 3
[5] Герман Каптен - Религиозные аспекты фемной реформы византийской армии
[6] Ε. Μ. ЛОМИДЗЕ - ВИЗАНТИЙСКИЙ ПАТРИОТИЗМ В XV В. И ПРОБЛЕМА ЦЕРКОВНОЙ УНИИ
[7] Т. М. Пенская - «НЕБЕСНОЕ» И «ЗЕМНОЕ» В ВИЗАНТИЙСКОЙ МОДЕЛИ ИМПЕРАТОРСКОЙ ВЛАСТИ
[8] https://www.britannica.com/place/Byzantine-Empire/The-Fourth...
[9] А.В. Банников, М.А. Морозов Византийская армия (IV — XII вв.)
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_464047
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.