В Чебоксарах сын депутата пытается избежать наказания за гибель двоих школьников, которые сгорели в прицепе с бензиновыми триммерами. Мать одного из погибших мальчиков опасается, что дело может обойтись штрафом. NEWS.ru рассказывает о подробностях этого разбирательства.
Копил на самокат
Илье Прокофьеву было 16 лет. Минувшим летом выпускник готовился поступать в колледж и осваивать профессию спасателя. Параллельно с этим юноша решил подработать — устроился к бизнесмену Максиму Борисову — сыну местного депутата Юрия Борисова. В обязанности подростка входило косить траву на городских территориях. За день платили 2300 рублей.
Мать Ильи Марина в интервью журналистке Веронике Косаткиной поясняет, что их семья хоть и многодетная, но не малоимущая. Илья отправился на заработки не из-за нужды, а потому что хотел самостоятельно заработать на самокат.
Во второй половине лета родители добавили мальчику денег на покупку. Так, 8 августа Марина даже не сразу заподозрила неладное, когда Илья не вернулся вовремя с работы.
«В тот день я подумала, что он просто решил прокатиться, поэтому задержался. <...> Спустя время я зашла на чебоксарский новостной портал и первой новостью там было, что прицеп с мотокосами загорелся на Марпосадском шоссе», — рассказывает Марина.
Работодатель на протяжении всего лета перевозил подростков в зашнурованном тентовом прицепе совместно с 30 триммерами и бензином.
«Как-то Илья мне рассказал, что его везли в багажнике вместе с другим мальчиком. Я тогда страшно испугалась и не хотела больше, чтобы он там работал. Но он меня убедил, что больше не будет так ездить. Будет ездить только в салоне автомобиля. Я ему поверила. Никогда не смогу себя простить за то, что я поддалась на его уговоры», — делится Марина.
«Водителю сигналили»
Трагедия случилась в конце рабочего дня. В горящем прицепе были пятеро подростков в возрасте от 14 лет и один взрослый мужчина.
«Их зашнуровали снаружи, и они поехали к месту окончания работ, на базу. По дороге в тентованном прицепе произошло возгорание. Дети горели в зашнурованном тентованном прицепе без возможности выбраться. <...> Очевидцы рассказывали, что водителю сигналили, но он ехал дальше. И потом произошел взрыв. Мгновенная вспышка. Вспыхнули пары бензина. Тентованный прицеп загорелся полностью. Очевидцы рассказывают, что из прогоревшего тента выпрыгивали горящие заживо дети», — рассказывает Марина.
Один из мальчиков был достаточно худым и смог вынырнуть в щель тента на ходу. В итоге он пострадал меньше всех — у него лишь ожоги ног.
Тушили водой из бутылки
На одном из видео с места ЧП Марина видела, как очевидцы тушат ее сына водой из бутылки. Когда родители приехали к реанимации, им сразу сказали, что у ребенка 90% ожогов кожи.
«Возле реанимации я ждала, когда выйдет врач. Ждала как будто приговора. Но я надеялась, что все хорошо, что даже если Илья получил ожоги, то мы со всем справимся, что он выживет. Когда врач вышел, он сказал, что у Ильи 90% ожогов на теле. Я с криком упала, рвала на себе волосы», — вспоминает мать мальчика.
Позже выяснилось, что порядка 40% ожогов глубокие. Через день мальчика санавиацией доставили в ожоговый центр в Нижнем Новгороде. Родители отправились туда вслед за сыном, но встретившая их врач честно сказала, что с такими ожогами люди не выживают. Мать уговорила доктора пустить ее в палату к сыну.
«Зайдя, я увидела, что мой Илья лежит на сетчатой кровати. У него была открыта только голова и шея. У него лицо опухло больше, чем в два раза. Лицо, шея — это был сплошной ожог. В глазах Ильи стояли слезы. Ресниц не было. Брови были частично подпалены. Частично подпаленные волосы черные. Черные ноздри. По краям черные уши. Он лежал и постоянно вздрагивал. С него капала кровь в специальный тазик. Я стояла в реанимации и разговаривала с ним. <...> Я потом всем говорила, что даже если это 1 из 100%, Илья им воспользуется и все равно будет жить», — надеялась мать.
Утром 11 августа из больницы позвонили отцу Ильи. Выяснилось, что в ту же ночь Илья умер, на фоне ожоговых травм отказали все органы.
«Он перевел 200 тысяч, и меня начало трясти»
Илью похоронили, когда уже шли следственные действия. Отец обвиняемого бизнесмена явился на прощание с мальчиком.
«После отпевания, когда Илью забрали, я просто не выдержала и кричала в церкви, что это все не по-настоящему. К мужу подошел наш местный депутат Юрий Борисов, это отец Борисова Максима, на которого работал Илья, который вот так вот бесчеловечно их возил. Он хотел о чем-то договориться прямо возле гроба моего сына», — рассказывает Марина.
Мать погибшего подростка уверена, что намерение обвиняемого до суда выплатить моральную компенсацию — это лишь желание скостить себе срок. При этом Борисову и так не светит слишком суровое наказание при том, что в ЧП два трупа.
«Эти деньги — это только его способ откупиться, потому что любой денежный перевод как смягчающее обстоятельство будет в суде учитываться. В один из дней Борисов Юрий перевел мужу 200 тысяч с подписью „Компенсация морального вреда“. Меня стало трясти. Я говорю мужу: „Представляешь? Вот так они оценили жизнь нашего сына“», — возмущается женщина.
Факт перечисления средств будет учитываться при уголовном разбирательстве. В самом легком исходе для фигуранта дела наказание вовсе может ограничиться штрафом.
«Следователь сказал, что статья будет переквалифицирована. Будет 143-я, более мягкая статья. Это нарушение охраны труда, где предусматривается до пяти лет лишения свободы. А в случае, если человек не судим, возможен даже штраф. Когда я все это увидела, поняла, что нужно действовать. Я побоялась, что следствие будет проведено таким образом, что в итоге останутся виноваты сами дети. И мы наняли адвоката», — рассказывает Марина.
Максим Борисов после консультации с адвокатом начал резко менять показания. Если сначала бизнесмен признавал вину, то теперь утверждает, что не заставлял подростков ездить в прицепе с оборудованием. Они якобы сами не хотели ждать второго рейса, который приехал бы за ними.
Трудовые отношения
Лишь через адвоката родители узнали, что Максим Борисов через суд пытается оспорить трудовые отношения с пострадавшими подростками.
«Когда случился вот этот ужас 8 августа, трудовая инспекция провела выездную проверку и вынесла ему предписание о том, чтобы он заключил трудовой договор с детьми. Изначально он согласился, сказал, да, что это мои работники, они на меня работали, что я организовал перевозку, что я их возил таким образом. А когда нанял адвоката, включил заднюю, сказал, что нет, это был договор подряда, это были гражданско-правовые отношения», — рассказывает Марина.
При этом предприниматель настаивает, что после 8 августа трудовые отношения были прекращены «по причине дальнейшей незаинтересованности».
«Не потому, что они умирали в больнице, а потому, что у них не было дальнейшей заинтересованности. Если он оспорит эти трудовые отношения, он может избежать ответственности. Это другой суд. Это суд не по гибели детей. Борисов Максим совместно со своим адвокатом подал иск к трудовой инспекции о признании их предписания незаконным. Суд назначен на 27 ноября. Ни меня, ни другую маму погибшего ребенка не уведомили о том, что будет такое заседание», — возмущается Марина.
Женщина отмечает, что полиция так и не опросила свидетелей происшествия. Мать сама нашла тех, кто проезжал в то время по шоссе и тушил пожар. Только после огласки в СМИ на дело обратил внимание председатель СКР Александр Бастрыкин.
Марина сожалеет, что раньше не начала кампанию против семейства Борисовых. В сентябре Юрий Борисов вновь избрался на должность депутата.
«Мне главное, чтобы Борисов Максим ответил по всей строгости. Максимально возможно по сейчас предъявленному обвинению 216-й статьи — это до семи лет. Мне все равно, сколько там назначат компенсацию морального вреда. Мои дети и моя семья никогда не сможем жить как раньше, никогда не сможем быть счастливы как раньше. В любой момент счастья мы будем думать, что Илья никогда этого не увидит. Илья никогда не улыбнется. Илья никогда не будет с нами. Он не будет видеть вот этого момента. Я считаю, что никакие семь лет несоизмеримы со всем тем, что мы потеряли», — заключает Марина.
