Автор знаменитой серии рассказов о советском сыщике майоре Пронине — Лев Сергеевич Овалов прожил долгую и насыщенную событиями жизнь.
Его биография – это череда счастливых случаев, причудливых зигзагов судьбы, недоразумений, предательств, оптимизма и стойкости духа.
Рождённый в дороге
Будущий отец «лучшего вымышленного чекиста страны» родился 29 августа 1905 года в пути, когда его семья следовала из Украины в Москву. И хотя многие источники в качестве его места появления на свет указывают столицу, сам классик военно-приключенческого жанра поправлял их, заявляя, что по паспорту является уроженцем села Успенское Малоархангельского уезда (ныне Покровский район) Орловской губернии.
Настоящей фамилией ставшего видным пролетарским писателем Льва Овалова была Шаповалов. Она досталась ему от отца дворянина, погибшего на фронтах Первой мировой войны.
Имея в родственниках именитых прадедов-аристократов – правоведа-криминалиста, ректора Московского государственного университета Сергея Ивановича Баршева и прославленного невропатолога Алексея Яковлевича Кожевникова, Лев Сергеевич всем сердцем принял социалистическую революцию и, отказавшись от дворянского происхождения, стал рьяным коммунистом, успев поучаствовать в Гражданской войне на стороне красноармейцев.
Когда ему было 14 лет, ему доверили создание первой на Орловщине комсомольской ячейки, действовавшей в селе Успенское. В 15 лет грамотного и смышленого юношу приняли в партию, в 16 лет избрали секретарём Малоархангельского уездного комитета РКСМ, а спустя еще два года отправили на учёбу в Москву.
Отдав в 1923 году предпочтение медицинскому факультету МГУ, Лев Овалов, приобрёл профессию, которая впоследствии помогла ему выбраться живым из передряги, в которую он попал из-за своего литературного творчества.
Проба пера
Студенческие годы Льва Овалова были насыщены не только лекциями и общественной работой, но и посещением литературного кружка «Антенна», заведующая которого благоволила молодому дарованию.
В 20 лет он стал сотрудником горкома партии, от которого был направлен в редколлегию газеты «Рабочая Москва», где и началась его журналистско-писательская деятельность. Сменив несколько изданий и обзаведясь, как и многие литераторы, псевдонимом, Лев Сергеевич в 23 года стал редактором всесоюзного журнала «Селькор», на разворотах которого и была опубликована его первая повесть «Болтовня», завоевавшая любовь читателей и одобрительные отзывы критиков. Вслед за ней в свет вышли книга для детей «Пятеро на одних коньках» и роман «Ловцы сомнений».
Когда в 1929 году Овалов был назначен редактором сразу двух изданий «Молодая гвардия» и «Вокруг света», он решил привнести новизну во второй журнал и привлечь дополнительный круг читателей. Авторам, печатавшимся в нём, было предложено написать нечто неординарное в малопопулярном в СССР приключенческо-детективном жанре. Но желающих рисковать не оказалось, и тогда Овалов решил принять удар на себя и опубликовал в нём собственный рассказ «Синие мечи», в котором впервые засветился талантливый литературный сыщик Иван Николаевич Пронин.
Майор Пронин
Основанное на реальных событиях произведение вызвало небывалый интерес у публики, а увольнение Овалова с должности редактора «Молодой гвардии» одарило его свободным временем, которое было потрачено на написание еще пяти историй о бравом майоре Пронине.
Иллюстрация к рассказу «Синие мечи», журнал «Вокруг света», январь 1939
Однако рассказы «Зимние каникулы», «Сказка о трусливом чёрте», «Куры Дуси Царёвой», «Agave mexicana» и «Стакан воды», в которых Пронин раскрывал коварные замыслы шпионов, из-за трусости редакторов журналов никак не могли добраться до читателей.
Не имея желания навлекать на себя гнев цензоров из НКВД, руководители изданий отказывали Овалову в публикации работ на скользкую тему. Но на помощь Льву Сергеевичу пришел восхищённый его детективами Всеволод Вишневский — редактор журнала «Знамя». Воспользовавшись своими связями, он передал рукописи Овалова наркому Вячеславу Молотову, который после ознакомления с ними дал добро на публикацию.
В апреле 1941 года в «Знамени» была напечатана вся серия о контрразведчике Пронине, который в одночасье превратился в кумира советской молодёжи. Спустя месяц автор, развивая успех, отдал в «Огонёк» повесть о новых приключениях Пронина — «Голубой ангел», но вместо ожидаемого фурора, 27 июня 1941 года Овалов был арестован.
Исправительно-трудовой лагерь
Кто знает, как бы сложилась жизнь Льва Сергеевича, если бы через несколько дней «следствия», его по обвинению в антисоветской «пропаганде и агитации» по печально известной 58-й статье не осудили на 8 лет исправительно-трудовых лагерей. Припомнив ему якобы «троцкистский роман» — «Ловцы сомнений», и заподозрив в рассказах о Пронине «выдачу тайн советской разведки», НКВДшники спасли Овалова от попадания на фронт Великой Отечественной войны.
Вместо этого его этапировали в Свердловскую область, где ему пригодилось полученное в университете медицинское образование. Заняв должность врача санчасти, Лев Сергеевич так и не узнал, что такое адская работа на лесоповале, откуда ежедневно привозили людей с покалеченными конечностями.
В одном из интервью на вопрос: «За что его арестовали?» Овалов однозначно ответил, что истинная причина задержания не имела никакого отношения к его литературной деятельности. Основанием для взятия под стражу послужил донос его собственной жены Антонины, которая отрапортовала агентам НКВД о том, что он якобы «ведёт антисоветские разговоры».
О том, что это действительно было делом её рук, позже стало известно из личного дела Льва Сергеевича, привезённого из КГБ. Записи в досье поверил и Скальд — его сын от первого брака, оставшийся после ареста отца с матерью, которую Овалов охарактеризовал как «обыкновенную потаскуху».
Зигзаг удачи
Пока писатель отбывал наказание, супруга оформила развод и пустилась в свободное плавание. В свою очередь Овалов тоже не испытывал недостатка в женском внимании. Сначала у него завязался мимолётный роман с заключённой из соседней колонии Анной Котцер, которая в 1947 году родила ему дочь, а через год он встретил любовь всей своей жизни медсестру Валентину, приехавшую в лагерь на работу в качестве фельдшера.
Несмотря на разделявшую их 20-летнюю разницу в возрасте им удалось создать крепкую семью, в которой родилось четверо детей. В 1949 году Овалов вышел на свободу, в 1953 году узаконил отношения с возлюбленной, а в 1956 году добился своей полной реабилитации. Спустя год Лев Сергеевич с семьёй вернулся в Москву и продолжил литературную деятельность.
В последующем были переизданы «Рассказы майора Пронина», написан имевший громкий читательский успех роман «Медная пуговица», где действовал всё тот же Иван Пронин, выпущен роман «Секретное оружие» и другие произведения автора. Последняя работа Льва Овалова «Тайны чёрной магии» была опубликована уже после его смерти, датируемой 30 апреля 1997 года.
Согласно завещанию, его тело кремировали, а прах, смешанный с пеплом матери, развеяли над водами канала имени Москвы, протекающими напротив его дачи.
Ровно 30 лет назад, 1 мая 1994 года погиб трёхкратный чемпион Формулы-1 Айртон Сенна. В эту печальную памятную дату «Мотор» публикует архивный материал Олега Карпова: в 2013 году он записал воспоминания трех журналистов, работавших в «черный уикенд» на автодроме имени Энцо и Дино Феррари.
1 мая 1994 года погиб трехкратный чемпион Формулы-1 Айртон Сенна. Всего за сутки до этого насмерть разбился молодой пилот Simtek Роланд Ратценбергер. С тех пор подобные трагедии обходили Формулу-1 стороной (вплоть до трагической аварии Жюля Бьянки 5 октября 2014 года — прим. «Мотора»). Сейчас гонки Гран-при — один из самых безопасных видов спорта, но... точно таким же он казался и тогда, в девяносто четвёртом.
Пятница
29 апреля 1994 года
Нигаард: Тот уик-энд начался для меня с того, что я увидел, как Айртон улетает на вертолете. Все пошло наперекосяк с самого начала. Группу журналистов, и меня в том числе, пригласили на мероприятие в Падую — на презентацию маунтинбайка, выпущенного под брендом Сенны. Мой рейс задержали, и из Милана я гнал по автостраде как сумасшедший. Но успел только к тому моменту, когда Айртон уже сел в вертолет. Протокольное мероприятие, но все равно: уик-энд стартовал скверно.
Рубенс Баррикелло, выступавший за Jordan, в ходе пятничной квалификации атаковал поребрик в повороте Variante Bassa на скорости около 230 километров в час. Гонщик отделался переломом носа и ушибами DailyFuelUp / YouTube.com
Васконцелос: Я думаю, не у меня одного было это ощущение. С самого начала все шло как-то неправильно. Я не могу объяснить что именно, но бывает такое: что-то не так, но что именно — непонятно. Атмосфера была напряжённой. У Михаэля Шумахера было 20 очков, у Айртона — два схода. Он был раздражен, потому что считал, что Benetton играет не по правилам, применяет лаунч-контроль, трэкшн-контроль. И он все чаще и увереннее об этом говорил — в Аиде он всю гонку наблюдал за Benetton Михаэля со стороны, и в Имоле собирался рассказать об этом подробнее.
Тогда в Формуле-1 всё было не так хорошо организовано, как сейчас. Айртон был единственным пилотом, у которого был собственный пресс-атташе. После каждой сессии Сенна выходил из трейлера, садился на ступеньки и говорил: сначала на английском, потом на итальянском, на португальском. Но в пятницу мы его не дождались. Рубенс Баррикелло почему-то решил зайти в поворот на 30 километров в час быстрее, чем обычно. И у него не получилось.
Нигаард: Я был в пресс-центре, и как только увидел аварию по телевизору, сразу схватил камеру и выбежал. Это случилось рядом с паддоком, и у меня была возможность сделать несколько снимков. Я сфотографировал, как Баррикелло доставали из машины — та ещё картина, но в итоге всё обошлось. Он был в порядке, но Айртон уехал навестить его в госпиталь.
Суббота
30 апреля 1994 года
Виньерон:Для меня лично то, что случилось в субботу, стало не меньшим шоком. Мы вели трансляцию с гонщиком Эриком Башларом, он помогал мне в этот уик-энд. И мы вместе приехали в Имолу.
В четверг мы шли по паддоку, когда сзади его кто-то окликнул: «Эрик, Эрик». Так мы встретили Роланда. Я лично не был с ним знаком, но Эрик захотел меня представить. Они жили с ним вместе, когда гонялись в Японии. Целый год в одной квартире.
Эрик замахал руками: «О, Гаэтан, это мой большой приятель Роланд Ратценбергер».
Познакомились, он пригласил нас поужинать. Вечером мы пошли в моторхоум команды «Симтек». Нормальный парень. Я не могу сказать, что мы стали друзьями или что-то вроде того. Но мы вместе сидели за одним столом в четверг, потом в пятницу. Впятером: я, Эрик, оператор, звукорежиссер и Ратценбергер. Говорили, шутили.
Карьера Роланда Ратценбергера в Формуле-1 оказалась слишком короткой: три Гран-при, один старт в гонке
Нигаард: Квалификацию я смотрел, находясь рядом с шиканой перед стартовой прямой. Минут через 15 после начала заездов появились красные флаги. Это был Роланд. Я оставался на месте, пока мы ждали рестарта. Через какое-то время я увидел, как Айртон подошел к медицинскому автомобилю поговорить с главным врачом Формулы-1 Сидом Уоткинсом. Официальной информации не было очень долго, но было понятно, что дело плохо.
Васконцелос: Это был мой седьмой сезон в Формуле-1, и в первый раз кто-то из пилотов погиб в результате аварии. В это было сложно поверить, мысль не укладывалась в голове: "Черт возьми, как так? От этого же не умирают". До этого летальных исходов не было восемь лет, после аварии на тестах Элио де Анджелиса. И тут...
Нигаард: Это очень странное совпадение, но моя первая гонка в Формуле-1 в качестве журналиста -- это Гран-при Бельгии 1982 года, когда разбился Жиль Вильнев. Через пару недель после этого погиб Риккардо Палетти. Это была последняя на тот момент авария со смертельным исходом в ходе Гран-при. Но с тех пор действительно прошло очень много времени -- 12 лет.
Все были уверены, что Формула-1 -- это безопасный спорт. Безопасные трассы, безопасные машины.
Васконцелос: Про нас, наверное, говорят правду: мы компания старых циников. Практически никто из нас не был знаком с Роландом. Он гонялся где-то в Японии, дебютировал в Формуле-1 в начале года за рулем одной из слабейших машин. Да, парня было жалко, но мы понимали: это новичок, возможно, он ошибся. Возможно, машина была не слишком прочной. Хотя даже если бы монокок выдержал удар, мозг вряд ли справился бы с такими перегрузками. Удар был диким: с 300 километров в час до нуля -- за один сантиметр.
После аварии Ратценбергера главврач Ф-1 Сид Уоткинс предложил Айртону Сенне не принимать участия в гонке DailyFuelUp / YouTube.com
Виньерон: Когда показали аварию, Эрик Башлар сразу все понял. Он обхватил голову руками, отключил микрофон, повернулся ко мне и сказал: «Это конец, это конец. Он мертв».
Мы сейчас говорим, что Формуле-1, возможно, не хватает риска. Что машины стали слишком безопасными. Но когда ты сталкиваешься с этим... Ты просто не знаешь, что делать, что говорить, как продолжать работать. Я никогда не забуду этот ужин. Вечером мы пошли в ресторан рядом с отелем. Та же самая компания, те же люди. Все были тут, кроме одного. За весь вечер мы не сказали друг другу ни единого слова.
Нигаард: Все казалось какой-то нелепой случайностью. Мир не перевернулся — мы думали, что до следующей такой аварии пройдет еще как минимум 12 лет. Все понимали: да, это новичок, да, это не самая хорошая машина — уже тогда начали говорить о том, что шасси не прошло краш-тест. Но на следующий день это случилось с лучшим гонщиком на планете.
Виньерон: В Имоле у меня должно было состояться интервью с Айртоном. Мы обо всем договорились еще до начала уик-энда, но интервью откладывалось. Сначала из-за аварии Рубенса, потом из-за гибели Роланда — в итоге Беатрис, пресс-атташе Сенны, сказала: "Нет, сейчас мы не сможем этого сделать, давай в Монако". Но она позволила поснимать его для будущего сюжета. После квалификации он пошел в здание управления гонкой — никто не знал об этом, но нас допустили туда с условием, что мы не будем задавать никаких вопросов. Но это и так было невозможно.
За круг до аварии Роланд повредил переднее антикрыло своего Simtek, но вместо того, чтобы заехать в боксы, решил продолжить атаковать Humphrey The Auto Racing / YouTube.com
Мы были неплохо знакомы, потому что перед началом сезона Renault приглашала группу журналистов в Эшторил на встречу с Сенной, где мы могли немного пообщаться в неформальной обстановке — мы фактически провели три дня вместе. Но тем вечером он как будто никого не замечал. Мы снимали его, когда он выходил из пункта управления гонкой и на протяжении всего пути до боксов Williams: никаких эмоций, словно робот, в темных очках, он просто передвигался, ни на кого не обращая внимания.
Воскресенье
1 мая 1994 года
Нигаард: В тот год я ещё работал комментатором на датском телевидении. Но мы показывали не все гонки, и Имола тоже не попала в эфир. Поэтому я пошел фотографировать. Отснял старт, на котором произошла авария, и перед рестартом отправился в поворот «Тоза». Там я стоял на одной платформе с итальянским оператором, который снимал для официальной трансляции.
Оттуда я отснял рестарт Айртона, который лидировал. А потом вновь был вывешен красный флаг. «Тамбурелло» за лесом не было видно, но мы понимали, что это Айртон, потому что он единственный не проехал мимо.
Айртон Сенна перед стартом практически всегда сидел в машине в шлеме. Однако в Имоле бразилец надел его всего за пару минут до начала гонки Angelo Orsi
Васконцелос: Удар был... никаким. Риккардо Патрезе бывал в переделках посерьезнее, Микеле Альборето, Нельсон Пике. И все вставали и выходили из машин сами. Мы к этому привыкли.
Когда Айртон вылетел, я лишь подумал: «Три! Три схода подряд!»
Михаэль лидирует, ты начинаешь считать очки, делать какие-то пометки для будущего отчета о гонке, а потом... «Стоп, почему он не вылезает? Он хочет, чтобы гонку остановили? Он думает, что сможет стартовать еще раз?» Тогда для этого была возможность — у команд были запасные машины.
То, что дело серьезно, я понял по реакции маршала. Первый человек, который близко подошел к Айртону, заслонил лицо руками. И ушел. Это не нормальная реакция. Он увидел что-то, что видеть не привык. Чем больше времени это занимало, тем чётче мы все начинали осознавать, что последствия могут быть самыми серьезными.
После стартовой аварии на трассу выехала машина безопасности. В боевом режиме после этого гонка продолжалась лишь полтора круга. Здесь Сенна еще лидирует Williams Grand Prix Engineering / LAT Photographic
Нигаард: Мы не могли общаться с оператором, потому что он не знал ни слова по-английски, а я не говорю по-итальянски. Пришлось объясняться жестами. Он почему-то мог слышать внутренние переговоры медиков и директора гонки у себя в наушниках. Через несколько минут после остановки гонки он побледнел и зажмурился. Я спросил: «Ке? Ке?» Он ответил: »Кондиционе скарца», — я ничего не понял, развел руками. Тогда он провел ладонью по горлу.
Потом я второй раз за уикенд увидел, как Айртона уносит с собой вертолет.
Виньерон: Вся картина выглядела мрачно, а у нас не было никакой информации. Обычно её стараются донести до комментаторов, но у нас не было ничего. Продолжать работать было очень сложно. Ты спрашиваешь себя: «Что я здесь делаю? Я работаю комментатором, должен рассказывать людям о спортивном шоу, но второй день подряд вынужден говорить о том, что кто-то умирает». Я несколько раз отключал микрофон и звонил в Брюссель — спросить, что происходит: у них тоже не было новостей. Сначала ситуация была «очень плохой», потом вроде бы стала «чуть лучше», потом опять — «критической». В итоге я оставил в кабине Эрика одного. Сказал ему, чтобы он просто рассказывал о том, что видит на экране. Сам отправился в паддок.
Васконцелос: Две трети журналистов в пресс-центре не смотрели трансляцию гонки. На некоторых телевизорах включили канал RAI, который вел прямой репортаж из госпиталя в Болонье. К нам приходили представители команд, не только Williams, всех остальных тоже — спрашивали, что нам известно. Но мы не знали, что ответить.
Боковые стенки защиты кокпита в Ф-1 ввели после аварии Сенны — в 1994 году голова пилота была защищена только шлемом Williams Grand Prix Engineering / LAT Photographic
Гонка продолжалась, но к тому моменту многих просто охватила паника. Люди вскрикивали после разворота Пьерлуиджи Мартини. Его просто развернуло! Но люди хватались за головы и кричали. При этом ты должен был продолжать работать.
Виньерон: Мне хватило всего нескольких минут в паддоке, чтобы составить собственное впечатление. Я увидел постаревшего на 15 лет Алена Проста, лицо Герхарда Бергера. Не надо было ни с кем говорить. Только по их виду можно было все понять. Никто не говорил, что Айртон мертв — врачи еще боролись, хотя уже было очевидно, что его вряд ли удастся спасти.
Васконцелос: У Айртона был один хороший друг. Бразилец по имени Брага. Богатый человек, жил в Португалии, рядом с Эшторилом. Ему было за 70, но он был всегда бодр, подтянут. Ему было сложно дать и 50. Когда я вышел в паддок во время гонки, Брага выглядел уже на свой возраст. Бедный старик, который просто не знал куда ему идти и что делать. Герхард говорил ему: «Мы должны достать машину, организовать вертолет, сделать то, сделать это». Брага как будто ничего не слышал, а увидев меня, спросил: «Ты что-нибудь знаешь?» Мы, конечно, слышали по RAI, что ситуация критическая, но я не смог этого ему сказать. Поэтому я просто ответил: «Мне кажется, тебе надо поехать с Герхардом».
После аварии Айртона были вывешены красные флаги — повторный старт состоялся лишь через 37 минут DailyFuelUp / YouTube.com
Потом я столкнулся с Педро Лами — он уже не участвовал в гонке после своей аварии на старте. Он спросил, какая у нас есть информация. Я сказал: «Мне кажется, это конец». Он не хотел соглашаться. И я предложил ему поехать в госпиталь вместе с Брагой и Герхардом. Ему нашлось место на заднем сиденье.
Виньерон: К концу гонки мы уже понимали, что Айртон, скорее всего, не выкарабкается. После того, как я вернулся в кабину, я сказал зрителям, что у меня нет для них хороших новостей. Потом... это был какой-то абсурд. Мы комментировали гонку, но зачем — непонятно. Прощаясь, я сказал, что сегодня мы, скорее всего, потеряли еще одного пилота. И добавил: «Надеюсь, я ошибаюсь».
Нигаард: Удивительно, но в самой Имоле информации не было никакой. После гонки прошла пресс-конференция с тремя призёрами, как обычно. Никто ничего не знал, хотя было понятно, что надежды мало. Но ожидание после этого продолжалось еще несколько часов. Я был постоянно на связи с моими коллегами с телевидения Дании, но они знали не больше меня. Все звонили нам, но на трассе не было новостей.
Только после шести вечера по громкой связи объявили: «Врачи констатировали его смерть», — не упомянув даже имени. Все было понятно и так.
К месту аварии медики прибыли в 14:17 по местному времени. О смерти Айртона официально было объявлено в 18:40 DailyFuelUp / YouTube.com
Васконцелос: Это обычная ситуация по воскресеньям: вечером в пресс-центре тихо, все заняты делом. Но тогда не говорил вообще никто. Я вроде бы и помню этот день, но как-то смутно. Как после сна: когда ты не уверен, произошло ли это на самом деле. Я уехал с трассы в четыре утра. До этого писал, писал, писал. Клиенты звонили и хотели больше материала. Мне кажется, за одно воскресенье я был в радиоэфире дольше, чем за предыдущие два-три года.
Конечно, сложно продолжать. Но тогда я сказал себе: «Надо закончить работу, с самим собой я разберусь как-нибудь потом». Я думаю, так поступили многие.
Виньерон: Я уехал с трассы так и не дождавшись официального объявления. Только в отеле мне позвонил редактор и сказал: «Завтра мы должны выпустить часовую программу про Сенну». Больше ничего объяснять было не надо. Программа в итоге вышла только во вторник. Это был хороший фильм, но после него я был полностью опустошен.
Автомобиль Williams FW16 — последний в карьере Айртона Сенны DailyFuelUp / YouTube.com
Васконцелос: Когда мы улетали в Португалию с другими журналистами, кто-то сказал, что нам всем стоит отправиться в Сан-Паулу на похороны. Но я для себя сразу решил — нет. Я не хотел больше иметь ничего общего с Формулой-1. Потому что это были три дня в аду. И многих журналистов я больше ни разу не видел в пресс-центре. Японский фотограф, который работал с Айртоном долгое время, приехал на следующую гонку в Монако просто для того, чтобы со всеми попрощаться. Многие ушли из профессии. И мы были злы на организаторов, потому что в Монте-Карло в пресс-центре было полно новых людей. Мы писали о спорте, а они ждали крови…
50 лет назад в Набережные Челны приехала заслуженная артистка РСФСР, народная артистка СССР Марина Ладынина.
Советская актриса театра и кино, певица в свое время была удостоена большого внимания со стороны Иосифа Сталина – на счету звезды СССР было целых пять Сталинских премий. Существует информация, что генсек приказывал режиссерам снимать картины с Мариной Ладыниной в трудное для страны время. Он был уверен – ее образы и позитивный настрой станут поддержкой для советских людей.
Сохранилось мало информации о визите кинодивы в автоград – только то, что актрисе вручили книгу «Поступь Батыра» изданную в 1972 году. В 1974 же году состоялся визит артистов «Мосфильма» на ремонтно-инструментальный завод «КАМАЗа» - перед заводчанами прямо в цеху выступили актеры киностудии.
Альфонс Мари Луи де Пра де Ламартин – историк, публицист, один из главных поэтов эпохи романтизма и один из известнейших любителей собак, а в особенности левреток. Был женат на Элизе Бёрч, ставшей моделью Марианны (образа Французской революции).
Именно он в 1852 году стал автором фразы «Чем больше я вижу представителей народа, тем больше я люблю своих собак», которая позже в его творчестве превратилась в «Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак».
Хотя компания Mitsubishi у многих ассоциируется с машиностроением, её основатель Ятаро Ивасаки не связан с автопромом. Бескомпромиссный и строгий руководитель посвятил жизнь судоходству, добыче угля, строительству, а также инвестированию своих стремительно растущих капиталов.
Ятаро Ивасаки родился 11 декабря 1834 г. в городе Коши Аки-гун, расположенном на территории японского сёгуната Тоса. Его родители зарабатывали на жизнь земледелием. Часть родственников Ивасаки принадлежала к сословию самураев. Благодаря их заботе Ятаро смог получить среднее образование и стремление к знаниям, которое останется с ним до последнего дня.
В 1848 г. Ивасаки перебрался в Коши, столичный город сёгуната. Последующие шесть лет Ятаро посвятил изучению философии Конфуция в местной школе. В 1854 г. он переехал в Эдо (прежнее название Токио), чтобы продолжить образование, но учёба оказалась недолгой. В 1955 г. Ятаро пришлось вернуться в родной город, чтобы помочь отцу, которого привели в тюрьму оппозиционные взгляды и громкая ссора с местным чиновником. Прямолинейный Ивасаки выступил в защиту отца и выразил недовольство государственной политикой, после чего тоже попал под стражу.
Ятаро быстро освободили, однако ему пришлось уехать в крошечный провинциальный город. Ссылка показалась амбициозному Ивасаки не меньшим наказанием, чем тюрьма. Отправляясь в ненавистную ему поездку, он и не подозревал, что пребывание в провинции изменит его жизнь в лучшую сторону. Именно в скучном городишке, чьё название в столице помнили единицы, произошло событие, благодаря которому Ивасаки стал самым успешным предпринимателем страны.
В 1858 г., спустя три года после вынужденного переезда, Ятаро познакомился с могущественными самураями Тойо Йошидой и Сохиро Гото из сёгуната Тоса. Вместе с покровительством новых друзей Ивасаки получил чиновничий пост и самурайский статус.
Карьера чиновника
Во второй половине 1850-х гг. правительство Тоса активно финансировало развитие промышленности. Особым вниманием властей пользовались бумажное и камфорное производства. Прибыль сёгун вкладывал в наращивание военных мощностей, расширяя и качественно вооружая флот.
Ятаро занял ответственную и перспективную должность в департаменте правительственных закупок сёгуната. Расторопного и хваткого управленца быстро заметили, после чего Ивасаки начал стремительное восхождение по карьерной лестнице, демонстрируя незаурядные деловые качества и обрастая полезными связями.
Новое правительство, получившее власть над Японией после революции Мэйдзи в 1868 г., запретило областным органам управления вести коммерческую деятельность. Всем сёгунатам пришлось передать бизнес в руки частных предпринимателей, и Тоса не стал исключением.
Таким образом, в 1870 г. Ятаро Ивасаки, который был у представителей власти не на последнем счету, получил в управление компанию Tsukumo Shokai. Процесс передачи государственного производства в частную собственность оказался продолжительным — стороны сделки адаптировались к смене политического режима и преодолевали связанные с ней бюрократические препятствия.
В 1872 г. Tsukumo трансформировалась в Mitsukawa Shokai. В течение года компания была преобразована в Mitsubishi, единоличным владельцем и директором которой стал Ятаро Ивасаки. Название бренда представляет собой слияние японских слов mitsu, что в переводе означает «три», и hishi («каштан», «водяной орех»). Также японцы используют слово hishi для обозначения предметов, имеющих ромбовидную форму. Соответственно, название компании на русском звучало бы как «Три ромба». Также Mitsubishi можно перевести как «Три бриллианта».
Эмблема компании соответствует её названию — она выглядит как три ромба, соединённые между собой и расположенные по кругу. Существуют две версии происхождения символа бренда. Согласно первой, эмблема отождествлялась с корабельным винтом и подчёркивала актуальность судоходного направления бизнеса.
По второй версии Ивасаки взял за основу эмблемы фамильный герб своих покровителей из клана Тоса — три дубовых листа, произрастающие из одной точки. Родовой герб самого Ятаро выглядит как три ромба, расположенные в ряд по вертикали. Вне зависимости от природы своего происхождения, эмблема Mitsubishi за всю историю компании ни разу не претерпела изменений.
Первоначально концерн специализировался на морских грузоперевозках. Грамотно управляя судами, доставшимися от сёгуната, Ивасаки легко составил конкуренцию крупнейшей в Японии почтовой компании Yubin Jokisen Kaisha, которой владели государство и частные лица в равных долях.
Абсолютный монарх Mitsubishi
В 1874 г. Yubin Jokisen Kaisha лишилась поддержки властей. Правительство намеревалось переправить войска на Тайвань, чтобы урегулировать политический конфликт. Почтовая компания не смогла вовремя выполнить госзаказ — помешали нерешительность руководства, разногласия среди владельцев и бюрократические сложности. Тогда Тосимиши Окубо и Сигенабу Окума, представители японской политической элиты, заключили контракт с Ивасаки. Mitsubishi обеспечила быструю перевозку военных на Тайвань, после чего обрела всестороннюю правительственную поддержку. Конкуренты, узнав о новых связях Mitsubishi, моментально прозвали Ивасаки «политическим коммерсантом».
Вскоре Тосимиши Окубо, получив пост главы японского правительства, добился присвоения Mitsubishi статуса главного национального перевозчика. Занять почётную позицию на рынке концерну не помешал даже факт того, что он находился в частной собственности.
Разумеется, своим успехом Mitsubishi обязана не только высоким покровителям, но и управленческому таланту самого Ятаро. Подчинённые вспоминали о нём как о жёстком, даже агрессивном начальнике, который мог накричать и уволить за малейшую провинность. С другой стороны, Ивасаки предоставил рабочие места тысячам талантливых студентов и многим выпускникам вузов. Ятаро понимал ценность образования и активно привлекал западных специалистов, хотя ни разу не посещал страны Европы.
Ивасаки умел быстро принимать решения и отвечать за их последствия, никого не подпускал к власти и не перекладывал свои обязанности на подчинённых. Его можно без лишней скромности назвать абсолютным императором Mitsubishi, который не нуждался в рекомендациях и не интересовался ничьим мнением, кроме собственного. С другой стороны, если бы не жёсткая рука Ятаро, ведущая корабли Mitsubishi через океаны конкурентной борьбы, компания никогда бы не стала одной из крупнейших мировых корпораций.
Монополия
В новой войне с конкурентами Ивасаки снова без промедления воспользовался помощью правительственных покровителей, упрочив тем самым свою репутацию «политического коммерсанта».
Обладая жёстким волевым характером и могущественными друзьями, Ятаро буквально уничтожил соперника в лице американской транспортной компании Pacific Mail Steamship Company. Одолев перевозчика из США, Ивасаки полностью взял под контроль почтовый трафик между Шанхаем и Йокогамой.
Впрочем, в статусе монополиста Ятаро продержался недолго. К японо-китайским перевозкам подключилась компания P&O Steam Navigation Company. Новоиспечённые конкуренты последовали примеру Mitsubishi, наладив прочные деловые связи с торговыми представительствами японских сахаропроизводителей и хлопкоперерабатывающих предприятий.
Но, несмотря на все усилия руководства Navigation Company, связи Ивасаки оказались крепче и полезнее. Покровители Ятаро поспособствовали выпуску правительственного указа, установившего «Правила использования иностранных судов». Законопроект, якобы ориентированный на регуляцию перевозок, на самом деле препятствовал развитию Navigation Company, возвращая тем самым Mitsubishi статус монополиста.
Японский Рокфеллер
Выходом на следующий этап развития Mitsubishi обязана Сацумскому восстанию 1877 г., для подавления которого японские власти решили переправить в зону конфликта тысячи солдат и единиц оружия. Правительственный заказ буквально озолотил концерн, дав Ивасаки возможность взвинтить цены до невообразимых пределов.
Конкуренты бесконечно инициировали судебные разбирательства, обвиняя Ятаро в монополизме и необоснованном завышении цен, но доказать вину «политического коммерсанта» никому не удалось. Пока соперники думали, как сломить империю Ивасаки, иностранцы называли Ятаро японским Рокфеллером и самым влиятельным предпринимателем Страны восходящего солнца.
Чтобы окончательно положить погрязших в судах конкурентов на обе лопатки, Mitsubishi предложила клиентам инновационную услугу в сфере кредитования. Предоставляя займы под залог перевозимого товара, компания расширила аудиторию, заняла лидирующую позицию на рынке страхования и многократно увеличила свой доход.
Последний бой
В 1878 г. Ивасаки стал основателем и акционером компании Tokyo Kaijo Hoken Kaisha, специализировавшейся на страховании морских грузоперевозок. В основу её бизнеса легла система предоставления займов под залог грузов. В дальнейшем Tokyo Kaijo Hoken Kaisha начала оказывать весь спектр банковских услуг.
Начало 1880-х гг. стало тяжёлым испытанием для привыкшей к неизменному успеху Mitsubishi. Ятаро лишился поддержки своих правительственных защитников. Окубо, главный покровитель Ивасаки, отошёл в мир иной. Чиновник Окума, лоббировавший законы в пользу Ятаро, оставил должность и уже ничем не мог помочь концерну.
Руководство Kyodo Unyu Kaisha моментально воспользовалось пошатнувшимся положением Mitsubishi и бросило вызов лидеру рынка, заручившись поддержкой чиновника Яхиро Синагавы и бизнесмена Еиши Шибусавы. Противостояние транспортных гигантов длилось четыре года, но на сей раз Ятаро не смог довести бой до победного конца.
Он умер 7 февраля 1885 г., незадолго до разрешения конфликта. Причиной смерти стал рак желудка. Лишившись стального Ятаро, Mitsubishi заключила мирное соглашение с Kyodo Unyu Kaisha, хотя ресурсов для борьбы оставалось ещё достаточно. Возможно, если бы Ивасаки не позиционировал себя как единый мозговой центр компании и не был приверженцем абсолютизма в управлении бизнесом, его команда решилась бы продолжить борьбу и отстояла лидерство Mitsubishi.
Через полгода после смерти Ивасаки война между Kyodo Unyu Kaisha и Mitsubishi завершилась объединением компаний — новый концерн Nihon Yusen был зарегистрирован в сентябре 1885 г. Несмотря на проведённое слияние, Mitsubishi удалось сохранить относительную независимость и продолжить развитие под собственным брендом. Удержаться на плаву компании помогли последние приобретения Ятаро. Перед смертью бизнесмен успел выкупить серебряные прииски Икуно, угольные шахты на Хоккайдо и судостроительное производство в Нагасаки.
Инвестиции Ивасаки позволили Mitsubishi расширить спектр деятельности. Под руководством потомков Ятаро развивались страховые, банковские, угледобывающие, судостроительные, транспортные, инвестиционные подразделения концерна. Автопромышленный комплекс Mitsubishi, ныне известный всему миру, был запущен в 1910-х гг. Дебютный автомобиль бренда был создан в 1917 г. и стал первой японской машиной, собранной на конвейере.
Просто и доступно об инвестициях, личных финансах и экономике в нашем ТГ канале.
Недавно я рассказал о том, как сложилась судьба Юлии Цепляевой, которая ровно 10 лет назад пожалела россиян, покупающих доллар по 35 рублей.
🎁А ещё сегодня день рождения Виталика Бутерина — человека, который придумал Ethereum и первым представил миру смарт-контракты в блокчейне. Виталику стукнул тридцатник!
Виталик Бутерин
Несколько фактов из его биографии:
● Родился в подмосковной Коломне, позже его семья эмигрировала в Канаду
● В 2013 бросил учёбу, чтобы полностью посвятить себя крипте.
«Когда цена на BTC взлетела с $13 до $100, и комьюнити стало расти, я понял, что это очень интересная вещь. Возможность работать над чем-то настолько интересным представляется только раз в жизни, и я решил посвятить себя этому».
● Название своему собственному крипто-проекту он дал в честь учения Аристотеля об эфире — всеобъемлющем пятом элементе.
● В Канаде он живёт именно под именем «Виталик», а не «Виталий», поскольку так удобнее и проще в англоязычной среде.
● Ethereum — Уже в 2014 году за идею создания Ethereum Виталик получил премию World Technology Award. К слову, на этом конкурсе Виталик обошел самого Марка Цукерберга.
● В 27 лет, когда цена ETH впервые превысила 3к$, Виталик стал самым молодым крипто-миллиардером в мире.
● Виталика не интересуют деньги, а интересует сама идея. Деньги он тратит на благотворительность.
Фото маленького Бутерина
💸Недавно с кошелька создателя Ethereum перевели криптовалютой USDC на сумму 14,9 миллиона долларов на криптовалютную биржу Gemini. У многих после этого возник вопрос: зачем переводить такую сумму, ещё и на биржу? Так сложилось мнение, что сделал он именно для продажи.
🙌На вопрос о том, зачем Виталик перевёл такую сумму, он ответил:
«Я не продаю, я делаю пожертвование на какой-то благотворительный, некоммерческий или другой проект, а получатель продает, потому что ему нужно покрыть расходы. Я не продавал ETH для личной выгоды с 2018 года».
Вот такой скромный и хороший парень этот Виталик.
👉Подписывайтесь на мой телеграм — там всегда качественная аналитика, новости и инвест-юмор.
Рэй Далио является миллиардером, инвестором и известным во всем мире гуру экономики. Своё первое состояние он сколотил в 12 лет, когда ещё учился в школе. Примечательно, что с 2011 года капитал Рэя Далио ни разу не шёл на понижение. Рассмотрим его биографию, чтобы понять, как дисциплина и честность помогли ему заработать миллиарды долларов.
Рэй Далио - Стив Джобс финансовых рынков
Рэй родился 8 августа 1949 года в округе Квинс Нью-Йорка. Он был единственным ребёнком в семье джазового музыканта и домохозяйки, итальянца Марино Далио и коренной американки Энн Далио. Семья жила небогато — пока мать занималась воспитанием сына, отец обеспечивал жену и ребёнка, играя на саксофоне и кларнете в нескольких клубах Манхэттена. Рэй любил спорт и общение с друзьями, а вот тяга к учёбе юноше была чужда. Но несмотря на это, его было нельзя назвать ленивым — Рэй остро чувствовал нехватку денег и с 12 лет начал работать — чистил снег, разносил газеты, стриг газон и подрабатывал в гольф-клубе. Именно там от игроков он узнал об акциях и инвестировании и всерьёз этим заинтересовался. Юноше хотелось увеличить свой капитал, поэтому он купил акции Northeast Airlines, как только собрал $300. Рэй был внимательным и последовательным, поэтому верно выбрал стратегию, которая поможет не прогореть — стоимость акций за единицу не более $5, плюс выбранная компания должна быть известной. Итог был потрясающий — вложенные деньги принесли трехкратную прибыль.
После удачной сделки Далио начал регулярно изучать отчёты крупнейших компаний и общаться со старшими инвесторами. Методом проб и ошибок он выделил для себя основные принципы успешного инвестирования и к окончанию школы уже обладал портфелем акций на сумму несколько тысяч долларов. Это был отличный старт для подростка конца 60-х годов. Получить высшее образование Рэй решил в Университете Лонг-Айленда, где отучился на бакалавра в области финансов. Одновременно с обучением начинающий инвестор занимался торговлей сырьевыми фьючерсами на фондовой бирже Нью-Йорка. Это помогло ему устроиться в Merrill Lynch в 1972 году и стать директором по торговле фьючерсами. Компания быстро развалилась, а Далио проработал ещё в нескольких компаниях, после чего на фоне накопленных знаний и финансового кризиса решил больше не устраиваться наёмным работником.
Рэй Далио основал фонд Bridgewater Associates в возрасте 26 лет, ворвавшись на рынок и покорив его. Штаб-квартира молодого инвестора располагалась в его личной квартире на Манхэттене. Рэй всегда сохранял контакты с нужными людьми, поэтому ему удалось переманить прошлых клиентов. Спустя некоторое время они начали рекомендовать подающего надежды финансиста своим знакомым, и число клиентов Далио постоянно росло. Особенно ценным для фонда Bridgewater Associates был контракт с McDonald’s, позволивший быстрее добиться поставленных целей. В 1981 году миллиардер переехал в Коннектикут, и фонд сменил своё местонахождение. Четырьмя годами позже Рэй взял направление на пенсионные фонды и подписал контракт с подразделением Всемирного Банка.
Инвестиционный портфель компании рос, и миллиардер ввёл новую систему, которая подразумевала размещение вложений по всему миру и базировалась на анализе множества критериев — инвестиционную стратегию Global marco.
Компания Рэя Далио получила признание клиентов из-за прибыли даже во время кризиса, качественного управления финансами и минимизации валютных рисков. Располагая обширным объёмом знаний и практики, миллиардер создал идеальную модель размещения финансов.
Её суть состоит в следующем:
• 55% — в государственные облигации. Из них 75% объёма — в долгосрочные, 25% — в среднесрочные.
• 30% — в компании, входящие в список S&P 500.
• 15% — сырьевые инвестиции, драгоценные металлы и прочее.
Такое разнообразие портфеля даёт возможность быстро реагировать на изменения рынка и при необходимости переводить вложения.
Далио первым создал стратегию, основанную на превышении над средней доходностью рынка, и в связи с этим запустил работу фонда Pure Alpha (с англ. Чистая альфа). Прибыльность фонда стабильна и составляет около 18% в год. В 2011 году Далио решил обслуживать категории клиентов, которые не были затронуты ранее. Для этого он создал два новых фонда – Pure Alpha Major Markets (с англ. Чистая альфа крупные рынки) и All Weather (с англ. Всепогодный).
За инновационные подходы и авторские схемы инвестирования Рэя называют Стивом Джобсом финансовых рынков.
На сегодняшний день компания Bridgewater занимает первые позиции в своей отрасли. В 2023 году её прибыль составила 119.58 миллионов $.
Стратегия и методы Рэя Далио
• Внутри компании Bridgewater и в отношениях с клиентами утаивание информации и склоки находятся под запретом. Вся деятельность Рэя Далио основана на радикальной открытости и прозрачности, теневые операции и инакомыслие отсутствуют.
• Далио уверен, что следует вырабатывать собственное мнение, потому что чужое может быть плохим и дорогостоящим.
• Миллиардер получил ценный опыт именно из-за совершения ошибок и сделал из этого вывод, что неудача является результатом непринятия жизненных реалий и неудачной борьбы с ними. Чтобы стать сильным и сделать такой свою компанию, необходимо постоянно работать над ошибками.
• Несмотря на свою влиятельность и большое денежное состояние, Рэй избегает самоуверенности и ежедневно борется с изъянами в своих знаниях. Делая ставки, он ограничивает их количеством вещей, в которых уверен, чтобы избежать негативного влияния при любом раскладе.
• Инвестор уверен, что занятия медитацией помогают мыслить более ясно и творчески. Он начал медитировать после того, как его любимая группа Beatles совершила с этой целью поездку в Индию.
Интересные факты
Далио уже много лет находится в рейтинге богатейших людей мира по версии Forbes, а в 2011 году он обогнал своего главного конкурента Джорджа Сороса.
Любой сотрудник Bridgewater Associates имеет возможность высказать своё недовольство, а компания решит, прав он или нет. При приёме на работу в компанию кандидат проходит 6 типов тестов, которые проводятся с целью изучения его личности. Если человек полностью подходит, то его берут, но проверка не прекращается — коллеги оценивают работу друг друга с помощью приложения Dots. Далио хочет, чтобы сотрудники открыто критиковали друг друга, а за этим последует подробный разбор проблемы.
Рэй Далио с супругой присоединились к инициативе The Giving Pledge — после их смерти на благотворительность уйдет 50% принадлежащего им капитала. Также эту идею поддержали Уоррен Баффетт и Билл Гейтс.
Книги авторства Рэя Далио
Миллиардер, построивший одну из самых успешных компаний мира, просто не мог не поделиться своим опытом с желающими и написал книгу «Принципы. Жизнь и работа».
В первой её части Рэй рассказывает свою историю, заостряя внимание читателя на принятых в ходе жизни решениях. И в этой истории не все гладко — трудно поверить, но и успешный Далио терял всё, оставаясь практически единственным сотрудником своей компании.
Во второй части приведены принципы принятия решений, подходящих для построения успешной компании и различных жизненных ситуаций. Также Рэй утверждает, что необходимо учитывать мнение каждого из сотрудников, и даже несогласие может быть эффективным инструментом в процессе поиска истины.
Принципы, изложенные в книге, универсальны и применимы как на старте карьеры, так и для управления компанией. Это произведение удивительно тем, что в нём можно найти конкретные советы, которые необходимы в реальной жизни.