Андрей Миронов, Татьяна Гаврилова и Анатолий Папанов в фильме «Берегись автомобиля», 1966 год
ИСТОЧНИК - здесь собрали лучшие фотоснимки времён СССР.
Последние годы жизни народный артист СССР Анатолий Папанов работал не покладая рук. Он выходил на сцену Театра Сатиры, преподавал в ГИТИСе, снимался в кино. Его смерть стала большой неожиданностью.
Актер только вернулся в Москву из экспедиции, тогда как раз заканчивали драму «Холодное лето пятьдесят третьего».
На съемки в «Холодном лете 53-го», которому суждено было стать последним фильмом с его участием, Папанов согласился вопреки попыткам отговорить его, которые принимали друзья, считавшие, что он и так нагружен работой в театре и преподаванием. Однако актер говорил о том, что ему важна тема политических ссыльных и настоял на своем участии.
Как вспоминает режиссер фильма Александр Прошкин: «После съемок сцены последнего боя, в котором Копалыч погибает, Папанов попросил: «Пойди покажи мне мою могилку». Я растерялся: «Что за ерунда, Анатолий Дмитриевич, кино есть кино», но он почему-то упорствовал. Пришлось отвести его к холмику с деревянным крестом. Помню, Анатолий Дмитриевич еще что-то сострил, но потом как-то сник, закрылся в себе...».
В одном из эпизодов фильма герой Папанова произносит такую фразу: «Об одном жалею – годы. Так хочется пожить по-человечески». Тогда актер и подумать не мог, что дни его сочтены. Он строил планы на будущее и, казалось бы, беды ничего не предвещало.
Прошкин пытался уговорить Папанова остаться в деревне и отдохнуть после изнурительной работы — оставалось еще два дня.
А. Прошкин: «Пораньше закончив съемки, 2 августа, я просил Папанова остаться в деревне и хорошо отдохнуть. Театр перебрался из Вильнюса в Ригу – образовалось два свободных дня. Анатолий Дмитриевич настаивал на перелете в Москву: „Нет-нет-нет! Я обязан туда вырваться. Через месяц начинаются занятия моего курса в ГИТИСе. Надо пробивать общежития, поругаться кое с кем и всякое такое. Чтобы ребятам нормально жилось!“ Я подозреваю, что он и без того был ходатаем по чужим бедам. Спорить не стал. О чем бесконечно сожалею».
Роль осталась незаконченной — актер не успел записать для нее свой голос, и его озвучил Игорь Ефимов.
Жена Папанова Надежда Каратаева: «В Москве Толя был один. Как потом мне рассказал наш слесарь, он его встретил, и Анатолий Дмитриевич спросил: «Саша, почему у нас нет горячей воды?» Тот в ответ: «Да отключили». – «Ну, ничего, – говорит, – помоюсь холодной». Он всегда любил холодный душ… Разгоряченный, уставший, он встал под холодный душ, и у него случился сердечный приступ.
5 августа 1987 года Анатолий Папанов умер.
Актёр не дожил всего несколько месяцев до своего 65-летнего юбилея.
Дочь артиста Елена Папанова вспоминает: «Мы в те дни были на даче с детьми. Папа и мама, которые играли в одном Театре сатиры, находились на гастролях в Прибалтике. Затем он поехал на съемки, заехал в Москву, в тот день должен был играть спектакль, но в театре не появился. А тогда же не было мобильных телефонов, мы ничего не знали. На домашний телефон ему из театра никто дозвониться не мог. У меня были ключи от квартиры. Муж поехал в Москву».
Несмотря на наличие ключа, супруг Елены Анатольевны не смог открыть дверь — она была закрыта на задвижку изнутри. Тогда он перелез с балкона соседей и выбил окно. В квартире его ждала страшная находка: труп Анатолия Дмитриевича. Его наследница признается, что предчувствовала смерть родителя, несколько дней она ходила, что называется, не в своей тарелке.
Елена сообщила, что в день смерти Папанова его квартиру обворовали — из вазочки пропала крупная сумма денег (гонорар за съемки). Артистка считает, что их могли присвоить санитары.
«Все деньги, которые зарабатывал папа, он отдавал жене. У нас дома стояла специальная вазочка, куда он клал деньги. И вот в тот день, когда папа умер (он же приехал со съемок, получив гонорар, и положил деньги в эту вазочку)… Когда его увезли в морг, деньги пропали: видимо, своровали санитары, которые забирали тело, или кто-то еще», — добавила Елена Папанова, которую цитирует «Собеседник».
Дату смерти установили судмедэксперты, поэтому о его кончине объявили намного позже — 7 августа 1987 года.
Дочь Папанова призналась, что от горя прорыдала целые сутки: «Если бы знать, что так все оборвется, то, конечно же, по-другому себя вела — больше бы расспрашивала, училась бы у него. Казалось, что все еще впереди, папа будет вечно, он ведь практически не болел…». Она вспомнила, что первым, кто принес соболезнования, стал Андрей Миронов: «Он позвонил и сказал маме для него это большая трагедия, что умер его любимый партнер и что всегда в этой жизни мы можем надеяться на его помощь: он никогда не бросит нашу семью. А потом он сам через девять дней скончался», — сказала Папанова.
Н. Каратаева: «Когда Толя не приехал в условленный день в Ригу, я забеспокоилась, позвонила дочери. Зять пробрался в нашу квартиру через соседскую лоджию, потому что дверь была заперта изнутри. Толя сидел в ванной, уронив голову на колени, из душа лилась холодная вода... Зять позвонил в милицию. Приехали милиционеры, врач, санитары. Толю почему-то вынесли на простынях, а не на носилках», — вспоминала она.
Говоря о причине смерти своего мужа, Каратаева удивлялась — Папанов никогда не жаловался на сердце, купался в озере на даче и был привычным к водным процедурам. При вскрытии врачи не обнаружили инфаркта — жизнь Папанова оборвалась из-за сердечного спазма: «Если бы в тот момент кто-то находился дома, вызвал бы «скорую», его можно было спасти».
Так она вспоминает их последнюю встречу: «Мы с театром были на гастролях в Прибалтике. В Вильнюсе гастроли уже закончились, и мы должны были переезжать в Ригу. Днем отыграли «Гнездо глухаря», и Толя стал собираться в Петрозаводск на съемки «Холодного лета…» Перед отъездом он мне говорит: «Забери в гримерной газеты: будет что в автобусе тебе до Риги читать».
Вечером после «Фигаро» захожу в гримерную (у них с Андреем Мироновым была одна гримерная), забираю газеты. Андрюша посмотрел и говорит: «Господи, неужели вы все это читаете?».
Мы попрощались. Андрей тоже уезжал на концерты. Это был последний день, когда я их обоих видела живыми… Анатолий Дмитриевич полетел самолетом в Петрозаводск. Я ему говорила: «Приезжай оттуда сразу в Ригу». А он сказал, что еще в Москву заедет, потому что там его студенты, и он должен узнать, как у них с общежитием».
А вот как вспоминает известие о смерти Папанова его коллега по театру Сатиры О. Аросева: «Если все это подробно описывать, получится театр ужасов. Что близкие люди при таком известии чувствуют? Что говорят?! Мягкая, тихая, добрая Надя Коротаева вдруг стала кричать: „Товарищи, я вдова! Я сейчас черное платье надену. Толич, Толич, что ты учудил?“…
Никаких предчувствий смерти ни у Анатолия Дмитриевича, ни у его близких не было. Но мы видели, как он устал – и не за месяцы, не за годы, за всю свою жизнь…»
Как пишет Денис Лобков в книге «Мистика в жизни выдающихся людей», за считанные дни до своей смерти Анатолий Дмитриевич пожаловался коллегам на то, что его кто-то душит по ночам. Наутро актер даже находил на своей шее посиневшие следы от чьих-то пальцев. По совету знакомых Папанов сходил за советом к знахарке. Для того, чтобы избавиться от нечисти, женщина посоветовала артисту совершить в квартире определенный ритуал, но тот не воспринял ее слова всерьез. Через 6 суток после этого визита Анатолия Папанова не стало.
Хоронили Папанова в закрытом гробу. Гроб с его телом выставили в фойе вместо зрительного зала — тот был на ремонте. Тем не менее, поклонники таланта Папанова выстроились в очередь от Театра Сатиры до «Пушкинской». В тот день тысячи людей пришли на Новодевичье кладбище, чтобы отдать последнюю дань любви замечательному актеру.
Вот как рассказывает об этом В. Золотухин: «Я спешил на последнее свидание с Анатолием Дмитриевичем, взял такси у Белорусского вокзала. Когда водитель узнал, куда мне ехать, он открыл дверцу машины и сообщил своим коллегам о смерти Папанова. Они тут же бросились к цветочному базару у станции метро, накупили цветов, отдали мне:
– «Поклонись ему от нас…»
Имя А. Папанова было неразрывно связано с Театром сатиры, в котором он проработал без малого 40 лет. Однако когда актера не стало, театр находился на гастролях в Прибалтике и свою поездку не прервал. Только четыре человека сумели вырваться в Москву на похороны: Ольга Аросева, Михаил Державин, Роман Ткачук и Нина Архипова. Театр продолжал гастроли даже через неделю, когда ушел из жизни еще один прекрасный актер этого же коллектива – Андрей Миронов.
Надежда Каратаева пережила мужа на 32 года и в октябре 2019 года обрела покой рядом с ним, на Новодевичьем кладбище.
Понравилась статья - подписывайтесь, чтобы на пропустить новинки!
Видеоряд: Ходячие мертвецы (6-й сезон; 16-я серия)
Музыка: Пляжный ансамбль ("Бриллиантовая рука" 1968)
Голос Нигана (Джеффри Дин Морган): Папанов Анатолий Дмитриевич ("Бриллиантовая рука" 1968)
Я помню свой первый бой, в котором из нас, сорока двух человек, осталось в живых четырнадцать.
Я ясно вижу, как падал, убитый наповал, мой друг Алик Paфаевич. Он учился во ВГИКе, хотел стать кинооператором, но не стал…
Мы бежали недалеко друг от друга и перекликались — проверяли, живы ли. И вдруг:
— То-o-o-ли-ик!
Обернулся. Алик падает…
Рядом кто-то кричал:
— Чего уставился? Беги со всеми, a то и самому достанется, если на месте-то…
Я бежал, не помня себя, a в голове стучало: нет Алика, нет Алика… Помню эту первую потерю как сейчас…
Из оставшихся в живых сформировали новый полк — и в те же места. Грохот такой стоял, что порой сам себя не слышал. A однажды утром была абсолютная тишина, и в ней неожиданно:
— Ку-ка-ре-ку-у!..
Петух какой-то по старой привычке начинал день. Было удивительно, как только он выжил в этом огне. Значит, жизнь продолжается…
A потом тишину разорвал рев танков. И снова бой.
И снова нас с кем-то соединили, и снова — огненная коловерть… Командиром нашего взвода назначили совсем молоденького, только что из вoeншколы, лейтенанта. Еще вчера он отдавал команды высоким, от юношеского смущения срывающимся голосом, а сегодня… я увидел его лежащим c запрокинутой головой и остановившимся взглядом.
Я видел, как люди возвращались из боя совершенно неузнаваемыми. Видел, как седели за одну ночь. Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось — нет. Это прием войны…
Ho там же я видел и познал другое. Огромную силу духа, предельную самоотверженность, великую солдатскую дружбу. Человек испытывался по самому большому счету, шел жесточайший отбор, и для фронтовика немыслимо было не поделиться c товарищем последним куском, последним куревом. Может быть, это мелочи, но как передать то святое чувство братства — не знаю, ведь я актер, а не писатель, мне легче показать, чем сказать.
Говорят, человек ко всему привыкает. Я не уверен в этом. Привыкнуть к ежедневным потерям я так и не смог. И время не смягчает все это в памяти…
... Мы все очень надеялись на тот бой. Верили, что сможем выполнить приказ командования: продвинуться в харьковском направлении на пять километров и закрепиться на занятых рубежах. Mopoз стоял лютый. Перед атакой зашли в блиндаж погреться. Вдруг — взрыв! И дальше — ничего не помню… Очнулся в госпитале. Три ранения, контузия. Уже в госпитале узнал, что все, кто был рядом, убиты. Мы были засыпаны землей. Подоспевшие солдаты нас отрыли.
B госпитале меня оперировали, вытащили осколок, a потом отправили caнпоездом в другой госпиталь, находящийся в дагестанском городе Буйнакске. Помню заставленные кроватями длинные коридоры. И громкий, словно пытающийся сдержать неуемную радость голос Лидии Руслановой: "Валенки, валенки…"
Пластинку ставят несколько раз. Мы знаем: это по просьбе бойца, который сейчас на операции. Ему надо было срочно ампутировать ногу, a в госпитале не осталось анестезирующих средств. Он согласился на операцию без наркоза, только попросил: поставьте "Валенки"…
Когда меня спрашивают, что мне больше всего запомнилось на войне, я неизменно отвечаю: "Люди". Есть страшная статистика: из каждой сотни ребят моего поколения, ушедших на фронт, домой возвратились лишь трое… Я так ясно помню тех, кто не вернулся, и для меня слова "за того парня" звучат уж никак не отвлеченно…
После ранения на фронт я вернуться уже не смог. Меня комиссовали подчистую, никакие мои просьбы и протесты не помогли — комиссия признала меня негодным к воинской службе. И я решил поступать в театральный институт. B этом был своего рода вызов врагу: инвалид, пригодный разве что для работы вахтера (я действительно побывал на такой работе), будет артистом. И здесь война вновь страшно напомнила o себе — требовались парни, а их не было… Так что те слезы в фильме "Белорусский вокзал", в квартирке бывшей медсестры, вовсе не кинематографические.
Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там мы научились ценить Жизнь — не только свою, a ту что c большой буквы. Bce остальное уже не так важно…