Серия «Лирика 18+»

Захотелось Урала. Ноябрьского. Голого.

Замудрённого, будто тот фильм про Слевина.

Сам себя по дороге я выебу в голову,

И не чем-то, а аудиокнигой Пелевина.

На высокую гору пешком похуярю я,

Возомнив из себя паломника херого.

И заказ я к небесной вскричу канцелярии:

"Мне, пожалуйста, неба! Разливного. Серого."

И дождя капли, тёплого, будто топлёного,

На меня полетят, как на негра под Бостоном.

Языком я их вкуса почую солёного,

Оказавшись божественно, чтоли, обоссанным.

Телефон. Контрагент. Три платёжки просрочены.

Видно, вместо Урала, мне ехать в Чертаново,

Ловя пробствуйщих взглядов хуища с обочины.

Через год до Урала. Спонтанно. Внепланово.

Из лацкана верхушек сосен,

К нам солнце шлёт свои лучи.

Ты шепчешь мне: "Какая осень!"

Я хмурюсь: "Дура, помолчи!

Ей в сраку не еблось гордиться,

Приняв твою сухую лесть.

Позволь мне молча насладиться,

И в душу осени не лезь!"

Сам себе семи пядей в морщинистом лбу -

Он солдат без полковника в штабе.

Он горящую лошадь заносит в избу,

Чтобы сделать назло своей бабе.

Убеждённый в своей правоте глубоко,

Он встаёт в непреклонную позу.

Звук удара - кобыле не стало легко,

Ведь он сам, как говно, летит с возу.

Ворвался ветер в мой балкон распахнутый,

А я ебахнутый. На всю ебахнутый!

Уж ветер сам не рад - обратно просится.

А я ебахнутый. Соседи косятся.

Кормят вкусно меня здесь, юродивого,

Только как-то вот широко мне тут,

Я продам свою великую Родину

И сниму на эти деньги комнату.

Потолки в ней будут низкими,

Распишу их цветами весенними,

Будут девушки с пышными сиськами

Приходить ко мне воскресеньями,

Будет вид в ней из окон розовых

Прям на мокрую лужу гудзонскую,

Там не будет ветвей берёзовых,

Будут только кусты японские.

Там, под тихую музыку Моцарта,

При свечах будет мясо мне подано...

Только сердце моё не вживётся там.

Оно будет с Россией продано!

Ты думаешь верно, я люто бухаю?

Ты думаешь верно, ночами не сплю?

Не сплю, уж чего там, сего не скрываю.

Но всё ж не бухаю - пока что терплю.

Ты думаешь - мысли мои в твоей власти?

Что стал я смиренен, покорен и тих?

Что, слёзно жалея о сгинувшем счастье,

Тебе сочиняю плаксивый я стих?

Но все эти строки, наверное, всё же,

Пишу, второпях, я отнюдь не тебе!

Пишу их в поддержку я всем чернокожим,

Живущим сегодня на Кольской губе.

По коже их ползают афромурашки -

Негроидам южным не впрок холода -

Болеют, чихают и мёрзнут, бедняжки.

А ты иди на хуй отсюда, пизда!