Данная серия постов создана на основе мемуаров самой императрицы и содержит малоизвестные факты и события из жизни Екатерины II
В июле месяце императрица праздновала в Москве мир со Швецией, и тотчас после этого праздника отправила Екатерину с матерью и великим князем в Киев. Она сама отправилась через несколько дней после них. Через три недели они прибыли в Козелец, где еще три недели ждали императрицу.
Однажды великий князь пришел в комнату Екатерины и ее матери в то время, как Иоганна писала письма, а возле нее стояла открытая шкатулка. Он захотел в ней порыться из любопытства. Иоганна не разрешила. И тогда он стал прыгать по комнате, задел крышку открытой шкатулки и уронил ее. Мать девушки очень рассердилась, стала упрекать его в том, что он нарочно опрокинул шкатулку, а он жаловался на несправедливость. И оба они обращались к Екатерине, требуя ее подтверждения. Зная нрав матери, она боялась получить пощечины, если не согласится с ней. И, не желая ни лгать, ни обидеть великого князя, находясь между двух огней, она сказала матери, что не думает, чтобы великий князь сделал это нарочно.
Тогда Иоганна набросилась на дочь, ибо, когда она бывала в гневе, ей нужно было кого-нибудь бранить. Девушка замолчала и заплакала. Великий князь, видя, что весь гнев матери обрушился на Екатерину за то, что она свидетельствовала в его пользу, обвинил женщину в несправедливости и назвал ее гнев бешенством. А она ему сказала, что он невоспитанный мальчишка. С тех пор великий князь невзлюбил мать невесты и не мог никак забыть этой ссоры. Иоганна тоже не могла этого ему простить, и их обхождение друг с другом стало принужденным, без взаимного доверия, и легко переходило в натянутые отношения. Они оба всегда были готовы пустить колкость, чтобы задеть друг друга. Положение Екатерины день ото дня становилось все щекотливее.
Она старалась повиноваться одной и угождать другому. И, действительно, великий князь был с нею тогда откровеннее, чем с кем-либо.
Наконец 29 августа они приехали в Киев и пробыли там десять дней, после чего отправились назад в Москву точно таким же образом, как ехали в Киев.
Вся осень прошла в комедиях, придворных балах и маскарадах. Несмотря на это, заметно было, что императрица была часто сильно не в духе. Однажды императрица обвинила Екатерину в расточительности и в том, что она наделала долгов. Эти обидные обвинения передали Екатерине в театре, где она была с матерью и великим князем. Петр сразу дал ей понять, что он разделяет точку зрения тетушки. А что касается матери, то она сказала, что эта ситуация является следствием тех стараний, которые употребляли, чтобы вырвать дочь из-под ее влияния, и что в этом деле она "умывает руки".
После этого Екатерина сразу же решила привести свои финансовые дела в порядок и на следующий же день потребовала счета. Из них она увидела, что должна семнадцать тысяч рублей. Перед отъездом из Москвы в Киев императрица выдала ей пятнадцать тысяч рублей и большой сундук простых материй, но одеваться при этом она должна была богато.
В итоге оказалось, что задолжала девушка всего две тысячи, но это казалось ей огромной суммой. В эти расходы ввели ее различные причины. Во-первых, она приехала в Россию с очень скудным гардеробом. А при дворе платья менялись по три раза в день. Во-вторых, ей сказали, что в России любят подарки и что щедростью приобретаешь друзей и станешь всем приятной. В-третьих, к ней приставили самую расточительную женщину в России, графиню Румянцеву, которая всегда была окружена купцами. Она ежедневно представляла Екатерине массу вещей, которые советовала брать у этих купцов и которые она часто брала лишь затем, чтобы отдать Румянцевой, так как ей этого очень хотелось. Великий князь тоже был жаден до подарков. Дурное настроение матери также легко умиротворялось какой-нибудь вещью, которая ей нравилась. Дурное расположение духа Иоганны происходило отчасти по той причине, что она не пользовалась благосклонностью императрицы, которая ее часто оскорбляла и унижала.
Екатерина взяла за правило оказывать матери величайшее уважение и наивозможную почтительность, но все это не очень-то ей помогало. У Иоганны всегда и при любом случае прорывалось неудовольствие на дочь, что не служило ей на пользу и не располагало к ней людей. Графиня Румянцева своими рассказами и разными сплетнями чрезвычайно содействовала тому, чтобы уронить женщину во мнении императрицы.
В ноябре месяце в Москве великий князь схватил корь. Были предприняты все меры, чтобы больше никто не заразился, все увеселения прекратились. Как только великий князь выздоровел, все выехали из Москвы в Петербург. Восемнадцатого декабря, день рождения императрицы, отпраздновали в Твери, откуда уехали на следующий день. Приехав на полпути в Хотиловский Яр, великий князь почувствовал себя плохо, ночью у него был сильный жар. На следующий день Екатерина узнала, что у Петра появились оспенные пятна, и ей строго-настрого запрещены любые контакты с ним.
В Петербурге Екатерину с матерью поместили в одном из кавалерских придворных домов. Так как дворец не был тогда еще достаточно велик, чтобы даже великий князь мог там помещаться, то ему был отведен отдельный дом.
Екатерина все больше отдалялась от матери. Та постоянно пребывала в дурном настроении, все больше сердилась на дочь и почти со всеми находилась в ссоре, так что перестала появляться к столу за обедом и ужином и велела подавать еду к себе в комнаты. Что касается Екатерины, она ходила к ней три-четыре раза в день, остальное время употребляла, чтобы изучать русский язык, играть на клавесине и читать книги. Для своих пятнадцати лет она была довольно прилежна.
