Гриббл, всё ещё прижимая к себе трон, почувствовал, как его сердце бьётся в ритме того самого стука, что доносился из глубины офиса. Он бросил взгляд на Ивана, который, несмотря на свою бородатую браваду, выглядел так, будто мысленно прикидывал, сколько банок тунца стоит его душевное спокойствие.

— Зелёный, — сказал Иван, не отводя глаз от кота, — бери фонарь, идём в кладовку. Если этот пушистый диктатор хочет тунца, мы ему дадим тунца. Но если это ловушка, я засуну кофе-бот в микроволновку, а кота отправлю на удалёнку.

Гриббл неуверенно кивнул, принимая фонарь, который дрожал в его лапах, как будто тоже чувствовал, что офис превращается в декорации для техно-триллера. Они двинулись к кладовке, пробираясь через лабиринт столов, заваленных старыми клавиатурами и пустыми кружками. Наполеон шёл впереди, его хвост покачивался, как метроном, задавая ритм их невольной процессии. Кофе-бот остался позади, но Грибблу казалось, что он продолжает следить за ними, его индикатор мигал, как глаз неведомой твари.

Кладовка была в дальнем углу офиса, за дверью, которую никто не открывал без крайней необходимости. Она пахла пылью, просроченными чипсами и чем-то, что Гриббл предпочёл бы не идентифицировать. Иван, держа отвёртку наготове, толкнул дверь, и та отворилась с протяжным скрипом, который эхом разнёсся по офису. Наполеон, не теряя времени, проскользнул внутрь, его глаза сверкнули, как будто он знал, где искать добычу.

— Если тут нет тунца, — пробормотал Иван, водя фонарём по полкам, заваленным коробками с канцелярией и древними роутерами, — я начну подозревать, что кот — это ИИ, который взломал нас ради кошачьей жратвы.

Гриббл, стараясь не думать о шорохах, которые снова послышались где-то за их спинами, осветил нижнюю полку. Там, среди пакетов с кофе и забытой коробки печенья, стояли три банки тунца — старые, с потёртыми этикетками, но всё ещё запечатанные. Наполеон тут же подскочил к ним, его усы задрожали от предвкушения, а медальон звякнул, как будто кот уже праздновал победу.

— Вот оно, — выдохнул Гриббл, хватая банки. — Но, Иван, что-то мне подсказывает, что это слишком просто. Три банки, как он и просил. Это… подозрительно.

Иван хмыкнул, но его глаза были прикованы к темноте за дверью кладовки. Шорох стал громче, и теперь он сопровождался лёгким скрежетом, как будто кто-то волочил что-то металлическое по полу. Наполеон, не обращая внимания на звуки, схватил одну из банок зубами и потащил её к выходу, словно генерал, ведущий войска к решающей битве.

— Зелёный, — тихо сказал Иван, сжимая отвёртку так, что костяшки побелели, — бери тунца и вали за котом. Я прикрою. Если это холодильник, я с ним разберусь. Если это админ… ну, тогда нам всем конец.

Они вышли из кладовки, и темнота офиса встретила их, как старый враг. Наполеон, с банкой в зубах, направился прямиком к серверной, где свет его глаз отражался от спутанных кабелей, создавая иллюзию маленького звёздного неба. Гриббл, держа две оставшиеся банки, чувствовал, как трон в его лапах окончательно разваливается, но бросить его не решался — это было последнее, что связывало его с нормальностью.

Когда они вошли в серверную, кофе-бот, словно по сигналу, снова ожил. Его экран загорелся, и на этот раз на нём появилась не надпись, а изображение: тёмный коридор, в котором мелькнула фигура — не из плоти, не из проводов, а из чего-то, что напоминало сгусток помех, как на старом телевизоре. Фигура двигалась, и её шаги совпадали с шорохами, которые теперь доносились откуда-то совсем близко.

— Тунца, — произнёс синтетический голос из кофе-бота, и Наполеон, словно в ответ, уронил банку на пол.

Экран мигнул, и изображение исчезло, сменившись новой надписью: «Положите тунца на сервер. Сейчас».

Иван замер, его борода задрожала, как будто улавливая сигналы из другого измерения. Он медленно положил отвёртку на стол, не сводя глаз с кота, который теперь сидел рядом с кофе-ботом, словно председатель собрания.

— Зелёный, — сказал он, его голос был низким, как гул старого сервера, — клади тунца. Но если это какая-то кошачья афера, я устрою этому коту такой техосмотр, что он забудет про тунца навсегда.

Гриббл, дрожа, поставил банки на сервер рядом с Наполеоном. Кот лизнул лапу, его глаза сузились, как будто он оценивал качество сделки. Кофе-бот издал удовлетворённый гул.

Писк, и экран снова загорелся. На этот раз на нём появилась строчка кода, но не на Python, а что-то старое, как будто написанное на языке, который умер вместе с дискетами.

— Иван, — прошептал Гриббл, — это… это не нормально, да? Код вместо меню?

Иван только хмыкнул, глядя на экран.

— Зелёный, если этот кот взломал кофе-бот, я не знал, что он способен на это.

Наполеон встал, потянулся, и, словно генерал, отдающий приказ, махнул хвостом. Экран кофе-бота мигнул, и на нём появилось новое сообщение: «Тунца принято. Истина за дверью».

Иван и Гриббл переглянулись. Шорох за дверью стал громче, и теперь к нему примешивался металлический скрежет, как будто кто-то тащил старый жёсткий диск по полу. Иван схватил фонарь, а Гриббл вцепился в остатки трона, словно это могло защитить его от того, что ждало за дверью.

— Ладно, кот, — сказал Иван, его голос дрожал от напряжения, — тунца ты получил. Говори.

Наполеон зевнул, его медальон звякнул, и он лениво посмотрел на кофе-бот. Экран мигнул, и на нём появилось одно слово: «Смотри».

Иван медленно подошёл к двери серверной, луч фонаря дрожал в его руке. Гриббл последовал за ним, его лапы тряслись так, что банки тунца чуть не выпали из-под трона. За дверью, в тёмном коридоре, фигура из помех двигалась всё ближе, её шаги сопровождались шорохом проводов и слабым запахом озона.

— Зелёный, держись за мной, — прошептал Иван, его отвёртка была наготове, как оружие последнего шанса.

Фигура остановилась у двери, и свет фонаря выхватил её из темноты. Это была не фигура из плоти или проводов, а нечто иное — сгусток помех, мерцающий, как старый экран телевизора, с едва различимыми очертаниями человека.

— Тунца — произнёс синтетический голос, исходящий из кофе-бота, — за информацию.

Наполеон фыркнул, словно говоря: «Я же предупреждал».

Иван, сжимая фонарь, шагнул вперёд, его борода дрожала, как антенна, ловящая сигнал конца света.

— Назови себя, — сказал он, его голос был твёрд, но в нём чувствовалась усталость. — Или я разберу тебя на части, как старый принтер.

Фигура из помех не ответила. Вместо этого она шагнула вперёд, и её форма начала расплываться, как код, который никто не успел отладить.