Что такое геноцид мы все с Вами хорошо знаем по советскому кинематографу (см. х/ф "Иди и смотри" или "Бабий Яр"). Но, на мой взгляд, геноцид все же вышел из тренда мировой геополитики. Немодна уже эта тема от слова совсем, несовременная она.
Но почему то мы забыли, что фашистская Германия несла с собой не только геноцид, но и этноцид. Однако этноцид (политика уничтожения национальной идентичности, самосознания народа) - дело долгое. Чтоб он как-то ощутился, нужно лет 10-20. Слава Богу, товарищу Сталину и ВКП(б), что фашистской Германии не дали время научить нас "пить баварское".
Однако, на мой взгляд, этноцид опять угрожает нам, русским. И есть целый ряд тревожных звоночков. Ниже - ссылки на пикабушные посты про это:
Ответ на пост «Секретарь СНБО Данилов о русском языке»
«Культура отмены» как способ вычеркнуть русское культурное наследие из Западного мира
Эстонская модель сдала ДНК-тест, чтобы доказать, что в ней нет ничего русского
Но каково это - быть отэтноциденным? Чтобы прочувствовать это состояние, я предлагаю обратиться к опыту североамериканских индейцев. Ниже - копипаста антрополога Карлоса Кастанеды - книга "Сказки о силе" глава 6. Об ощущении отэтноциденных индейцев от самих индейцев.
После нескольких минут ожидания он хлопнул себя по ляжкам и усмехнулся.
- Посмотри, кто идет сейчас, - сказал он, указывая на улицу движением подбородка. - это как если б они следовали какой-нибудь очереди.
Я увидел трех индейцев, приближающихся к нам. На них были короткие коричневые шерстяные пончо, белые накидки с длинными рукавами, грязные изношенные сандалии и старые соломенные шляпы. Каждый из них нес узел, привязанный на спине.
Дон Хуан поднялся и пошел их приветствовать. Он заговорил с ними. Они, казалось, удивились и окружили его. Они улыбались ему. Очевидно, он им рассказывал что-то обо мне. Все трое повернулись и улыбнулись мне. Они были в трех-четырех метрах. Я слушал внимательно, но не мог разобрать, что они говорят.
Дон Хуан полез в карман и вручил им несколько ассигнаций. Они казались довольными. Ноги их нервно двигались. Мне они очень понравились. Они походили на детей. У всех у них были мелкие белые зубы и очень приятные мягкие черты лица. Один, по всему виду старший, имел усы. Его глаза были усталыми и очень добрыми. Он снял шляпу и подошел ближе к скамейке. Остальные последовали за ним. Все трое приветствовали меня хором. Мы пожали друг другу руки. Дон Хуан сказал мне, чтобы я дал им денег. Они поблагодарили меня и после вежливого молчания попрощались. Дон Хуан сел опять на скамейку, и мы смотрели, как они исчезли в толпе.
Я сказал дону Хуану, что по какой-то непонятной причине они мне очень понравились.
- Это не так уж странно, - сказал он. - ты, должно быть, почувствовал, что их тональ очень хороший. Это правильно, но не для нашего времени.
Ты, должно быть, почувствовал, что они похожи на детей. Они и есть дети. И это очень трудный момент. Я понимаю их лучше, чем ты, поэтому я смог почувствовать привкус печали. Индейцы, как собаки - у них ничего нет.
Но это природа их судьбы и я не должен был чувствовать печали. Моя печаль, конечно, это мой собственный способ индульгировать.
- Откуда они, дон Хуан?
- С гор. Они пришли сюда искать свое счастье. Они хотят стать торговцами. Они - братья. Я сказал им, что я тоже пришел с гор, и что я сам торговец. Я сказал им, что ты являешься моим партнером. Деньги, которые мы им дали, были амулетом. Воин должен давать подобные амулеты все время. Им без сомнения нужны деньги, но необходимость не должна быть существенным соображением в деле амулета. Смотреть следует на чувство. Лично я был тронут этими тремя. Индейцы - это те, кто теряют в наше время. Их падение началось с испанцами, а теперь под владычеством их потомков, индейцы потеряли все. Не будет преувеличением сказать, что индейцы потеряли свой тональ.
- Это метафора, дон Хуан?
- Нет, это факт. Тональ очень уязвим. Он не может выдержать плохого обращения. Белый человек с того дня, как он вступил на эту землю, систематически разрушал не только индейский тональ времен, но и личный тональ каждого индейца. Легко можно представить, что для бедного среднего индейца владычество белого человека было чистым адом.