«Пошёл нахуй/в жопу/в пизду, ТС/дурачок/долбоёб!». Само туда иди, туловище. И да, я абсолютно серьёзен. Такое есть в каждом посте в защиту сленга и неологизмов. Прошлый мой пост собрал с десяток таких аргументов.
«Балакайте на своём новопидорском там, где Я и прочие НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ не будут вас читать и слышать!». Отпишись, не читай, выйди из моих интернетов, перестань греть уши — не с тобой разговаривают.
«Хватит навязывать нам это дерьмо как норму!». Навязывание — это как раз по части пуристов. Антинормализаторы ничего никому не навязывают, в том числе и конкретно тебе. Хочешь говорить и писать исключительно в рамках литературной нормы — пожалуйста, никто не мешает. Правда, у тебя не получается ни говорить, ни писать без стилистических ошибок и неопределённого артикля «бля», но зато ЛИТЕРАТУРНО!
«Использование сленга и заимствований свидетельствует исключительно об узости словарного запаса (обезьяньей стадности молодёжи)». Окей(, бумер). Давай-ка мы с тобой вместе подумаем, зачем люди используют сленг. Помимо идентификации тех, кто «в теме», есть и другие функции: коммуникация, передача экспрессии, языковая экономия и творчество (таки да!). И если с коммуникацией литературный язык справляется, то с остальными функциями там всё далеко не так радужно. Особенно с экспрессией и языковой экономией.
«Те, кто использует сленг и заимствования, не умеют пользоваться языком!». Возможно, только ни сленг, ни заимствования в этом не виноваты. Люди и безо всякого сленга не справляются с использованием родного языка. Хотя их учили. Наверное.
«Когда молодёжь станет старой, эти новомодные словечки всё равно отомрут — тогда и поговорим». Во-первых, нет, не поговорите. Во-вторых, отомрут — и ладно, не отомрут — тоже хорошо. Лексика имеет свойство обновляться. Любая, особенно разговорная, которую не пытаются ограничить прескриптивизмом. С каждым поколением мир меняется, а вслед за ним меняются и языки. Это нормальное, естественное явление, которое пуристами почему-то воспринимается крайне негативно.
«Вы кто такие, чтобы язык менять? Достоевский, Чехов, Наше Всё?». Нет. Мы просто используем язык и играем в различные языковые игры. Все мы, от классиков до гопников. В результате этих игр язык иногда меняется. А что до классиков… Задумайтесь над любопытным парадоксом: даже если ты сам Александр Сергеевич Солнце Русской Поэзии, НЕВОЗМОЖНО изменить литературную норму языка, не отступив от неё. И абсолютное большинство тех, кто тем или иным образом повлиял на язык, относились к современной им норме… не очень-то уважительно.
«Язык от заимствований портится!». Как? Каким образом язык может испортиться в результате расширения его лексики?
«Зачем включать в язык всякую нелитературщину?». Не надо ничего никуда включать. Все эти слова уже есть в языке. Подчеркну: в языке, а не в литературной норме. Язык гораздо шире, чем его литературный вариант.
«Зачем использовать заимствования в профессиональной деятельности?». Всё затем же: описание новых явлений и понятий, точность и удобство коммуникации, языковая экономия. Кстати, я заметил, что это непонимание касается в основном ИТ и прочих относительно новых сфер деятельности. Моряки с нидерландской терминологией, музыканты с франко-итальянской, врачи с греко-латинской, да даже слесари, само название профессии которых родом из немецкого — это нормально, но как только речь заходит об айтишниках и их терминологии, так сразу начинается: выпендрёж, новопидорский, опять смузихлёбы язык курочат и так далее.
«Почему не использовать механизмы словообразования в языке, зачем что-то заимствовать?». Так заимствование — это как раз один из механизмов словообразования в языке. Потом уже вступают в дело другие механизмы, которые позволяют заимствованное слово адаптировать.
«Слово X не нужно, потому что есть слово Y». Есть очень большая вероятность, что человек, приводящий этот аргумент, попросту не знает ни точного значения слова X, ни точного значения слова Y. Не чувствует семантических оттенков или не хочет их видеть из-за собственного консерватизма. Не может понять, в чём разница между эйчаром и кадровиком или, если уж на то пошло, между «сложно», «трудно» и «тяжело». Справедливости ради, аргумент иногда бывает резонным — отдельные заимствования могут не ложиться в русский язык, могут быть избыточны или попросту некрасивы. Но гораздо чаще предлагаемая «замена» похожа на фальшивую ноту. Можно понять, что имелось в виду, но очевидно, что прозвучало нечто другое.
«Все заимствования, которые прижились, были сделаны давно, а использование нынешних — признак понтореза, желающего подчеркнуть свою илитарность!». То есть если понторез, желающий подчеркнуть свою илитарность, жил в XIX веке, претензий к нему нет? Л — Логика.
«Английский вот почему-то ничего не заимствует!». Верно, тот самый английский, в котором более половины корней происходит из французского, греческого, латинского, немецкого, датского, голландского, итальянского и множества других языков, ничего не заимствует. Слова sushi, wasabi, babushka, sputnik, schmuck, namaste и сотни других за последние лет 80-90 в нём самозародились, по-видимому.
«А вот в других странах заботятся о защите своих языков!». Ну да. В Исландии, например, где носителей языка порядка 300 тысяч. Или в Чехии, где буквально пришлось собирать язык по кусочкам, потому что он был задавлен немецким языком. Не немецкой лексикой, не заимствованиями, а именно языком. Я не буду углубляться в тему защиты языков, потому что получится жесточайший наброс с политическим подтекстом. Я просто спрошу: зачем таким же образом нужно защищать русский язык, восьмой по распространённости в мире и седьмой по количеству носителей языка как родного? По примеру Франции, где местные как английское слово услышат, так им аж круассан в горло не лезет? Так лучше их кухню заимствовать.
«Враждебная культура…». См. п.1. Круг замкнулся.
Если я забыл что-то из аргументации или кто-то сдох в лесу и языковые вахтёры придумали нечто свежее — добро пожаловать в комментарии.