Не помнится, как всё началось. Музыкой Лёха занимался с тех самых пор, как только узрел великое сиятельство метала. Случилось это в самый обыкновенный и невзрачный летний денёк, когда он на сон-часе в пионерлагере спиздил у какого-то задрота плеер, чтобы послушать любимые «Аку сорок семь» и тектоник. Однако на самом дне плеера его поджидала коварная ловушка с Сабатонами, Драгонфорсом и Бездной Анального Угнетения. Волны вселенской благодати и круговерти бесконечных циклов рождения и смерти, пульсирование далёких квазаров и свет сверхновых – всё это пронзило Лёхину душу. Трели небесных ангелов и пенье лесных нимф, божественный свет Будды, энергия и могущество Шивы изгнали рэподемонов из чакр. Лёха мгновенно осознал примитивность всех прочих музыкальных направлений – от Моцарта до Моргенштерна, ворвался в музыкальный кружок, выхватил у какой-то длинноволосой девочки гитару – и с первой попытки сыграл «Through The Fire And Flames».
Он полностью поменял свой гардероб, основал из деревенских чуваков «металгруппу» и даже выступал перед бабушками на новогодних концертах в местном доме культуры с песнями Аллы Пугачёвой. Долго шёл Лёха через тернии к звёздам, обучался у монахов шаолиня секретным техникам игры на гитаре, научился выбивать на барабанах бластбит секстольными триолями в темпе 1488, освоил в совершенстве игру на бас-гитаре. Альбом выходил за альбомом, металбанда выступала на набережной, собирая заслуженных три слушателя за концерт. Но популярность и известность всё никак не приходила. Даже несмотря на великие риффы, уникальные соло, качественное сведение и профессиональные клипы, набиравшие на Ютюбе не больше двух тысяч просмотров.
Университетские годы закончились, настала пора работы. Группа стала собираться на репетициях всё реже и реже, участники обзавелись жёнами, детьми… И только Лёха горел душой и стремился к великому свету симфоник-пауэр-мелодик-дэт-блэк метала. Но огонь этот затухал, не имея никакой подпитки в реальном мире. Человечество всё так же слушало деградатскую музыку, вроде Моргенштерна, Славы КПСС и Цоя с его тремя аккордами… В один прекрасный день, когда Лёха хотел всех созвать на репетицию – его друзья сказали, что всё это не имеет смысла, что лучше они пропустят по паре бутылок пива, чем будут бесполезно тратить время на репетиционной точке среди гаражей.
— Мы никогда не станем знамениты, — сказали они. – Рок умер. А мы лишь пляшем на костях величайших…
В тот день Лёха совсем отчаялся. Он наконец-то снял розовые очки и увидел реальный мир таким, какой он есть на самом деле.
В тот день Лёха купил верёвку, мыло и передумал. Какой рокер умирает, повесившись? Косить под бесталанного вокалиста Линкин Сранк было зашкваром, и поэтому Лёха обдолбился героином и умер, как панк, в луже собственной мочи и блевоты.
Ангелы метала вознесли его светлую безгрешную душу на небеса, где Лёха повстречал Господа Бога, который, как оказалось, был его давним фанатом.
— Лёх, твои запилы – это просто отпад!
— Да ладно вам, утешать меня… Мои запилы никому не нужны и никому никогда не нравились…
— Вовсе нет, Лёх! Твои запилы – это божественный нектар, превосходящий звучанье арф красивейших богинь Олимпа! Просто ты был рождён не в том мире, по ошибке я нажал на компе не ту кнопку и, короче… тебя унесло на Землю. А потом пришлось тебя дебафать, пытаться давать тебе слушать только рэп, чтобы ты не раскрыл свой потенциал, но когда стало поздно и ты схватился за гитару — пришлось инсценировать твою смерть от передоза. Такие вот дела. Короче, в качестве извинений я отправляю тебя в сисечный-аниме мир, в классе барда. В этом мире ты и должен был родиться, написать множество легенд и баллад, покорить сердца миллионов и пронзить своими стихами тысячелетия…
И не успел Лёха возмутиться, как Зевс запулил в него молнией и Лёха родился в Луркмаре, вместе с гитарой Гибсон Лес Пол в руках, во время родов исполнявший что-то из Сектора Газа…
Родился маленький мальчик в семье крестьян, но его тут же отняли у родителей Храмовники, различившие в душе ребёнка нечто демоническое. Так и рос Лёха в монастыре, насильно обучаясь слову божьему, по ночам играя на гитаре свои великолепнейшие мелодии, сочиняя новые и разрабатывая новейшие техники и музыкальные направления.
Но свободную душу металлиста нельзя было удержать в цепях монастыря. И в десять лет Лёха сбежал. Он отправился странствовать по миру, зарабатывая на хлеб – стихом, а на крышу над головой – песней. Неслись года, а по свету белому гуляли его баллады, мелодии воодушевляли героев на битвы со злом, с данжей реками утекал эпический лут. Сражения устраивали пати, за право привлечь барда в свою команду, но Лёха с загадочным видом уходил в закат, к новым тавернам, где он сможет устроить метал-концерт, напиться и мацнуть сисястую разносчицу пива (и венерических заболеваний) за жопу.
Но с южных земель на северное королевство пришли силы тьмы. Несметные отряды воинов-псов-рэперов опустошили предместья города Кинжалов. Всюду вдоль дорог можно было увидеть насаженные на колья женщин и детей, отрубленные конечности, обезображенные головы. Бесчинства не ведали границ. Все, кто оказывал сопротивление – подвергались изощрённейшим пыткам, постичь суть которых мог лишь нечеловеческий разум. Король заперся в городе с небольшим гарнизоном, от его элитной гвардии почти ничего не осталось – все воины полегли в битве на лугах.
Торговые караваны давно не посещали эти места, посевы были сожжены, а крестьяне проданы в рабство гнусным эльфам. Эту зиму переживут немногие. Голод и болезни выкосят половину города. А судьба оставшихся будет ещё страшней – Вьяльд-предводитель-псов обещал, что не отпустит никого живым, если город не сложит оружие до начала осени.
На этом фоне политический режим в государстве обострился, и однажды в комнату Лёхи вломился спецназ, предъявив обвинения в поддержке экстримистских настроений. Когда-то давно, несколько лет назад, Лёха спел пустяковую сатирическую балладу, высмеивавшую власть Храмовников. И теперь героя упекли в мрачнейшую темницу, в самом глубоком подземелье…
Но крепли силы зла, наступила осень, а король так и не сложил оружие, не сдал город. Гарнизон был ослаблен голодом и болезнями, предводитель орды начал штурм…
И прослышал об этом Лёха, и да взял в руки гитару, пальцы заметались в скоростном соло, огненные риффы зажгли сердца опаснейших преступников в соседних камерах, изгнали из их душ скверну. И воссияли нимбы над их головами, и да нашёлся ключ в сплетениях нот, щёлкнули замки и вырвалась на свободу орда Лёхи. И да ринулось под великим бафом в бой войско светлое, размахивая длинными патлами в такт ритму воинственному.
Волны врагов окаянных обрушивались на город красный, одна за другой, но вдохновлённые светом добра и позитива воины отражали атаки в ураганном слэме. До тех пор, пока перед Лёхой не явилась тёмная Царица Рэпа, вся в цепях диковинных, в злате сияющем и с колонкой от нокии в руках. Доллары сверкали в глазах её, а из уст текли потоки рифмы плотной. Затанцевали воины зла в брейкдансе, затряслась земля.
И схлестнулись в поединке музыкальном две стихии, два полюса, рэп и метал.
— Хо-хо-хо-о-о! – насмехалась Царица Рэпа. – Сдавайся, бард великий! Иль останешься заикой! От отупляющего речетатива! Про деньги и тёлок на Мальдивах!
— Я не позволю Рэпу захватить ещё один из миров! – воскликнул Лёха и сыграл суперпозитивное соло. Растворились тучи, в небе растянулась радуга. И да рухнула Царица Рэпа на колени, с восхищеньем в глазах.
— Никогда не слышала ничего более… охуительного!
— И я тоже, — ответил Лёха. Его роскошные длинные волосы развевались по ветру и сияли на солнышке, откуда-то прилетели лепестки сакур. – Ведь это величайший Владимир Кузьмин!
Силы зла были повержены и обращены в бегство, спасённые жители ликовали и подбрасывали барда на руках, восхваляя и вознося почести. Царица Рэпа попросила обучить её искусству рок-музыки и взамен показала сиськи.
— Неплохо, — сказал Лёха, взвалил тёлочку на плечо, бросил назад полный ностальгии взгляд и ушёл в закат, загадочно поправляя мексиканскую шляпу. С тех пор их больше никто не видел, но по слухам, Лёха зазнался, подсел на винт с коксом, а когда гонарары кончились, то продал свою гитару барыге. Тёлочка ушла на трассу, торговать своим телом за дозу, а барду исполнилось двадцать семь и он не проснулся обосравшись…
И вот уже тысячу лет по Луркмару ходит эта невероятная легенда о великом барде…