Нечто запечатлено в цехе по ремонту автомобилей
Эта фотография сделана в 2012 году в кузовном цехе, где ремонтируют автомобили после дтп.
Один из рабочих, остался работать в ночь и случайно запечатлел что то жуткое.
Тайна усугубляется тем, что этот кузовной цех с множеством искалеченных автомобилей пользовался дурной славой среди своих сотрудников своей жуткой атмосферой, особенно когда день сменял ночь. Шепот среди персонала говорил о необъяснимых явлениях: загадочное исчезновение инструментов, эхо неотслеживаемых звуков и перемещение оборудования без объяснения причин.
Возможно это дух одной из жертв дтп.
Мы купили дом, который ест мертвецов. И превратили его в Airbnb для убийц (часть 5 из 7)
Мысли о письме Памелы все не отпускали меня, но вскоре появилась проблема посерьезней: вместе с исчезновением Аарона, исчезли и наши деньги. Банкир, к которому я обратилась за консультацией, даже не поверил, что мне могли дать ипотеку, ведь в глазах мира я была лишь безработной матерью-одиночкой.
– Что я посоветую? Либо продавайте дом, либо начинайте сдавать комнаты в аренду. Иначе банк очень скоро пустит его с молотка.
В глубине дома, на первом этаже пустовала свободная комната с отдельной ванной и входом. Весьма обособленное от жилых помещений место. Я решила сдавать ее в аренду посуточно, и сразу установила замок на дверь в общий с комнатой коридор.
А потом разместила объявление, поставив запредельно высокую (по моим меркам) цену. Через пару часов комната была забронирована на месяцы вперед.
Наивно было полагать, что теперь, когда Аарона не стало, в доме появилась новая энергия, которая привлекла бы людей не с такими экстремальными наклонностями… Очень наивно.
Первый гость представился дантистом, приехавшим в наш город на конференцию. Легенда была шита белыми нитками. Во-первых, я никогда еще не видела дантиста с такими грязными ногтями. Во-вторых, от его чемодана разило смертью. Запах дешевого одеколона вовсе не маскировал приторные ноты разложения.
В первые же пять секунд, я поняла, что совершила ошибку. А когда вручала гостю ключи, заметила, что он не может оторвать взгляда от моей груди.
– Какой чудесный свитер, – тихо сказал гость. – Настоящая шерсть. Настоящее всегда видно.
Это был один из немногих предметов моей одежды, которые Дом отказывался есть.
– Спасибо. – Я попыталась передать ему ключ, не коснувшись ладони. – Приятного пребывания.
– О, так и будет. Этот дом – настоящий образчик. Самый настоящий образчик.
Гость не торопился обустраиваться. Я не знала, что он задумал, но слышала, как он бродит внутри туда-сюда. То и дело его разбирал смех. Конечно, оставалась надежда, что он просто разговаривал по телефону с кем-то крайне забавным, но глупо было бы на это надеяться. И в тот момент я поняла, что не смогу уснуть этой ночью, пустив такого человека в свой дом.
Когда мы с детьми ужинали, гость ушел. Дождавшись, когда машина отъедет, я вошла в его комнату. Конечно, не следовало этого делать, но удержаться было невозможно. Он даже не начал распаковывать вещи. Кровать осталась нетронутой, туалетная бумага все еще была сложена треугольником. Единственным признаком того, что у меня появился жилец, был лишь одинокий чемодан.
Раз уж я зашла так далеко, почему бы не узнать, что внутри? Решительно подойдя к чемодану, я откинула крышку. Запах смерти накрыл меня с головой… неестественная чистота в доме стала настолько привычной, что содержимое чемодана поразило меня куда сильнее, чем можно было ожидать.
Он был набит мертвыми животными, стиснутыми, как растаявший зефир. Трупики покрывали каждый уголок чемодана, до самого верха, теснились во много слоев, не оставляя малейшего просвета. Там были все виды. В мешанине я различила мелкую собачку, белку, ящерицу, опоссума…
Они не были похожи на творения таксидермиста. Тут и там тянулась липкая густая кровь. Некоторые останки кишели личинками. Другие настолько сгнили, что спеклись в неопознаваемую массу с другими телами. Я буквально не могла понять, где кончается одно тело и начинается другое.
– Ты их не ешь, почему? – прошептала я Дому. – Не хочешь, чтобы он знал?
Дом не отвечал, да это и не нужно было. Я чувствовала его страх.
Не знаю, как долго я простояла глядя на этот кошмар, но в один момент звон ключей у наружной двери вырвал меня из забытья. Гость вернулся.
Захлопнув чемодан, я судорожно принялась защелкивать застежки, едва удерживаясь от паники при мысли, что я сама, Дерек и Грейс окажемся в таких же чемоданах, стиснутые и сплавившиеся воедино, как эти животные.
Застежки закрылись.
Я успела вернуться в дом до того, как он открыл наружную дверь. Дыхание давалось так тяжело, что сознание почти покинуло меня. Добравшись до гостиной, я столкнулась с Грейс.
– Мама, к нам приехал плохой человек? – Она смотрела на меня испуганными глазами.
– Да.
– Ты заставишь его уйти?
Я обхватила голову руками.
– Я не знаю как!
В ту ночь весь дом заполнил храп гостя. Нечеловечески громкий звук, будто внизу залег в спячку огромный медведь.
Уложив детей, я вышла на крыльцо. Впервые за десять лет хотелось курить. На полу все еще стояла урна с прахом Памелы, мне не хватало духу внести ее в дом. И не факт, что когда-нибудь хватило бы. После того, как Картер перестал существовать, я поклялась никогда больше не повторять подобного…
Хотя однажды уже нарушила обещание.
– И что мне теперь делать, по-твоему? – спросила я у урны.
Никакого ответа.
Еще какое-то время я оставалась на крыльце, наблюдая за звездами, прежде чем вернуться в дом. Храп прекратился в тот же миг. Стараясь вести себя тихо, я прокралась на кухню и вытащила нож.
Со стороны гостевой донеслись шаги. Медленные и уверенные. Он шел прямо к запертой двери, разделяющей нас. А потом дернул ручку. И еще раз. И еще. Под дребезжание ручки, я ждала, когда он прорвется, стискивая в руке нож.
Не знаю, сколько мы так простояли: он со своей стороны двери, я со своей. В какой-то момент повисла тишина, хотя я почти уверена, что слышала слабый скрежет металла по краске… и на грани слышимости тихий, глубокий звук, похожий на мычание коровы или блеяние овцы.
А потом он ушел. Шаги проследовали до самой наружной двери, она открылась и закрылась. Гость вышел из дома.
Я бросилась к парадному входу и замерла на страже, прижав колени к груди и дрожа от холода. Часы шли, но никто не пытался ворваться внутрь. Мало-помалу меня сморил сон.
Я проснулась от крика. Было уже утро, и, выйдя на крыльцо, я увидела соседку, стоящую над окровавленным комком. Не раздумывая, я подбежала к ней и поняла, что на земле лежит ее любимый кот Отто. Без головы.
– Кто мог это сделать? – рыдала соседка. – Что за чудовище это сотворило?..
– Когда это произошло?
Она покачала головой.
– Не знаю, Отто был дома до полуночи.
Я зашла домой, сохраняя внешнее спокойствие, но тут же разрыдалась, едва закрыла за собой дверь. Я привела это чудовище на нашу улицу. Я пустила его в дом. Я принесла сюда зло.
Дерек увидел меня, подбежал и крепко обнял.
– Что случилось? Что?
В дверь постучали.
– Забери Грейс и иди в свою комнату. Запритесь и не открывайте никому, кроме меня.
Секунду он не отвечал, испуганный.
– Обещай мне.
Сын кивнул и побежал наверх. Дверь содрогнулась от нового стука. Вся дрожа, я подобрала с пола кухонный нож, сунула его в задний карман джинсов…
…и открыла дверь.
Гость стоял на пороге.
– Сэр, все в порядке? – спросила я тихо, стараясь контролировать дыхание.
– Возникла небольшая проблемка. – Он улыбнулся и медленно обвел взглядом мое тело. – Тот же свитер.
– В чем проблема? – нерешительно отозвалась я, начиная дрожать.
– О, я лучше покажу. Не хотелось бы оставлять плохой отзыв. Это может просто убить ваш бизнес.
Он шагнул внутрь, заставив меня отшатнуться.
– Та дверь ведет в мою комнату? – Гость прошел мимо и отпер замок. – Иди за мной, – скомандовал он, и я пошла. – Тебе нравится выполнять приказы, правда? Я сразу понял по свитеру. Овечья шерсть.
– В чем проблема? – снова повторила я.
Гость улыбнулся и повел рукой в сторону комнаты. Теперь рядом с первым чемоданом стоял еще один. Точно такой же, но открытый и абсолютно пустой.
– Я заполнил свой первый чемодан. Наконец подобрал последний кусочек. Такое печальное и приятное чувство от завершения… Но это и новое начало. Можно даже сказать выпускной. Давай. Открой чемодан.
На мгновение я замерла в нерешительности.
– Открывай!
Медленно подойдя, я открыла крышку. Меня снова обдало вонью. В центре гротескного месива сидела маленькая голова Отто.
– А этот, – прошептал гость, – этот чемодан для тебя, овечка. Для тебя и твоих ягнят.
Он опустил руку в карман. Я подумала о том, чтобы выхватить нож, но сразу поняла, что не успею…
Поэтому схватила чемодан, полный смерти, и сбросила его на пол. Гость пораженно распахнул глаза, глядя, как трофеи сыпятся к его ногам.
– Ужасная ошибка. Я хотел сделать все быстро.
– Ешь, – прошептала я дому. – Ешь.
И он послушал. Воздух наполнился знакомым скрежетом. Трупики исчезали на глазах, а гостю оставалось лишь наблюдать, как дело его жизни обращается в прах.
– Нет, – прошептал он в панике. – Нет, нет, нет!
Мужчина рухнул на колени, сгребая тлеющие останки и прижимая их к груди. Рыдая, как над своим ребенком. В этот момент я поняла, что никакая я не овца. Не послушное животное, идущее на бойню.
Это лишь овечья шкура.
Час спустя я сидела на подвальной лестнице, наблюдая, как Дом пожирает останки гостя. Там же, в горячей точке, лежал его чемодан, вылизанный до блеска. В следующий раз, когда я увижу свою соседку, она и не вспомнит, что Отто когда-либо существовал. Как и другие владельцы животных из чемодана. Я сочла это милосердием.
На самом деле, гость не слишком-то сопротивлялся. Я вонзила нож ему в спину, попав точно в нужное место. Прямо как Памела когда-то. Быть может, ее письмо и вдохновило меня.
И, быть может, в этом и был весь смысл. Есть такие люди, которых нужно стереть из существования. Быть может, именно поэтому и существовал Дом. Для людей, которых недостаточно просто убить.
Памела сделала то, что хотела. Своим письмом она наставила меня на путь истинный. И если она хотела исчезнуть… кто я такая, чтобы останавливать ее?
Не дав себе шанса передумать, я забрала урну с крыльца и занесла ее внутрь, чтобы разбросать пепел по всему дому. Он сверкал в воздухе, словно первый снег, и исчезал, не долетая до земли. Она ушла в серую пустоту, в самые недра Дома.
Впервые я увидела дом таким, каким он был на самом деле. Увидела не зло, а ловушку для зла, венерину мухоловку, наполненную манящим нектаром.
Ему только и нужен был какой-нибудь яд внутри.
Тогда, наблюдая, как последние крупицы праха Памелы обращаются в ничто, я и поняла, что не позволю ни одному злому человеку покинуть мой дом живым.
Я стала ядом.
~
Оригинал
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Манекен из преисподней. Скованный
В секонд-хенде на набережной всегда пахло затхлостью. Но это не отталкивало охотников за сокровищами. В рядах из стоек со шмотьем, невысоких потертых пуфиков и старинных на вид шкафчиков всегда можно найти что-то эдакое.
– Вот здесь и тружусь, – дед Вася провел рукой по воздуху, демонстрируя красоты.
– М-да, пахнет историей, – усмехнулся Юлик.
Дед Вася был рад компании. Он уже несколько лет работал охранником в секонд-хенде и всегда находил, чем себя занять. Кроссворды, романчики, радио. Но иногда хотелось с кем-то поговорить.
– Это ты про меня? – улыбнулся дед Вася. Он часто любил подшучивать над тем, что такой молодой парень завел дружбу со стариком.
– А ты как думал! Не о нарядах же этих роскошных. Ладно, хрен бородатый. Где чего чинить? Смотрю, так без света и сидишь.
Уже с неделю в секонд-хенде свет работал с перебоями. То ли что-то с проводкой, то ли старик, заведующий магазином, забыл заплатить за электроэнергию.
Юлик – сосед деда Васи. И однажды по-соседски починил ему стиральную машинку, прочистил канализационную трубу и привел в порядок микроволновку. Так и подружились. Юлик прознал о проблеме в секонд-хенде и предложил свою помощь – захотел встретиться ночью, когда нет народу.
– Ух, все сделаем. Больше не нужно будет дурить покупателей, что свечи для атмосферы, – Юлик посмотрел на витрину у дальней противоположной стены. – А там что? Покажешь?
Дед Вася и Юлик подошли к витрине. На пьедестале собралась большая банда манекенов. Но Юлик смотрел на самого высокого из них. Лицо манекена прикрывала марля, которая больше всего притягивала внимание – сильнее длинного платья на здоровяке. Пышный наряд в цветочек делал вид гиганта невыносимо нелепым.
– Огромным оказался, – объяснил дед Вася, – ничего на него не налезло. Подошло только это платье.
– Вот как. А это тоже так и должно быть, – Вася кивнул в сторону манекена, который лежал рядом с гигантом.
– Вот те на. Все же было хорошо.
– Да и парень в марле как-то криво стоит. Хулиганят они у тебя тут?
– Ох-ох … Поможешь прибраться?
– Не вопрос.
Вот только с места Юлик не сдвинулся. Дед Вася вопросительно посмотрел на него. Тот глубоко вздохнул, после чего искривился в глупой улыбке. Такую он обычно надевает в те моменты, когда что-то натворил.
– Слушай, – Юлик почесал затылок и начал высматривать, чего это там на потолке интересного делается, – я тут на самом деле не только помогать пришел. Не серчай. Ты мне друг. Но кой-чего любопытное узнал об этом магазине.
Юлик указал пальцем на высокий манекен. Он зашагал в сторону лестницы, ведущей к манекенам на пьедестале. Нервно побарабанил пальцами по ремешку от пояса с инструментами и уставился на деда Васю. Глаза паренька сузились, как у нашкодившего мальчишки, который с трудом сдерживает слезы – то ли от страха получить ремня, то ли от смеха.
– Не тяни, – дед Вася нахмурился.
– Я слышал, в магазине есть особенный манекен. Эта дылда, наверно, он. Гляди, какой страхолюдина, хе-хе.
– Не юли.
– Ты ж знаешь, как люблю коллекционировать всякое. И тут услышал, что внук хозяина секонда вернулся после путешествия и приволок очень реалистичную куклу. Оставил ее в кладовке на хранение. А она с большой историей. Была у одного художника. Говорят, рисовал и лепил нечисть и свихнулся. Внук куда-то пропал. А дедок, смотрю, нашел применение вещице. Не знаю, сколько нужно вывалить ему денег за манекен. Копить долго придется. Но очень хочется посмотреть, что под марлей. Можно?
– Давай только быстрее, – буркнул дед Вася, – все равно надо навести там порядок.
Юлик и дед Вася забрались на витрину и поставили на место упавший манекен. По левую руку от манекена с марлей лежал еще один. Дед Вася с досадой глянул на манекен, подошел к нему и поднял.
– Или я ослеп совсем, – дед Вася снова нахмурился и почесал густую бороду, – или эта барышня только что стояла.
Юлик не слушал. Он осматривал большой манекен. В Юлике было почти два метра, но ему пришлось задрать голову, чтобы взглянуть манекену в лицо.
– Странно, – дед Вася все продолжал теребить бороду, – здоровяк вроде в другую сторону смотрел. Разве нет?
Голова здоровяка была повернута вправо. Именно с той стороны располагалась лесенка. Юлик все еще не слушал. Он потянулся к лицу манекена и осторожно стянул с него марлю. Под ней увидел лицо. Человеческое лицо с детально прорисованными глазами, выпуклым носом, розовыми реалистичными губами – казалось, тронь их, а на них выскочит белое пятнышко.
– Матерь Божья, – дед Вася оставил в покое бороду и перекрестился, – нацепи обратно. Как… как мужичка какого во льду зарыли.
– Да ладно тебе, – Юлик засунул в ноздрю манекена указательный палец, – интересная же вещица. Но, соглашусь, рожа мрак. И рот так сделали, а-ля кричит.
На лице манекена застыла гримаса ужаса. Все страхи человеческие собрали в одном лике, кричащем в бесшумной мольбе о помощи. Его рот был разинут так широко, что можно было в него засунуть стопу взрослого мужчины. А вокруг сияющих голубых глаз сложились холмы из морщин – как настоящих.
– Дичь, – бросил манекену в лицо Юлик и отошел подальше, – хочу посмотреть издалека. Все еще дичь. Но почему-то красиво. Скажи?
Деду Васе всегда было любопытно узнать, что под марлей. И теперь случай представился. Он подошел к манекену, достал из кармана зажигалку, зажег ее и полез осматривать лицо манекена.
– Надо же. Как человек. Смотри-ка, этот уродец впрямь кричит. Кто мог додуматься сотворить такую гадость? Тьфу!
Деду Васе было противно, но он подошел еще ближе. Огонек почти ласкал лицо манекена своим теплом. И тут внутри манекена что-то зашипело, зарычало. И манекен, застывшее подобие человека, вздрогнул и отпрыгнул назад, укрывшись в тени.
– Боже ты мой! – дед Вася оцепенел от ужаса. Юлик схватился за голову. – Это ж как такое…
Манекен вынырнул из мрака и со звериным рыком накинулся на деда Васю. Схватил его за воротник и кинул в объятия другим манекенам, сбив с ног своих собратьев. Манекен уставился на Юлика своей застывшей в крике физиономией, но трогать его не стал. Просто спустился по лестнице, еле перебирая ногами.
– Вот черт. Так… – Юлик выхватил из своего пояса с инструментами отвертку и побежал за монстром. – Не боись! Ща разберусь!
Юлик размахнулся и со всей дурью, что кипела в груди, накинулся на манекен. Ударил высоченную шпалу в шею, и от нее отвалился кусок странного серого материала, из которого сделан манекен. На поврежденном участке манекена что-то зашевелилось. Юлик прищурился и заметил, как под оболочкой манекена пульсировали, шевелились самые настоящие жилы – но не красные, а пепельно-серые.
– Внутри…
Манекен не дал договорить Юлику. Молниеносно выдернул из шеи отвертку, бросил ее на пол и схватил Юлика за горло. Манекен наклонился, и дыра в его шее расширилась. Манекен покрылся рябью, от него отслоились тонкие жидкие нити, которые тянулись к телу Юлика и душили его своими объятиями. Юлик попытался схватить монстра за лицо, но тот свободной рукой сломал ему пальцы. Дед Вася под истошный крик приятеля подбежал к манекену вызволять товарища из беды, но монстр одним махом отбросил старика в сторону.
Платье сложилось гармошкой под ногами манекена, который освободился от уз серого вещества. Липкая дрянь перекинулась на Юлика и жадно затягивала его кожу. Дед Вася беспомощно лежал и наблюдал за тем, как перед ним возникает неведомое существо. Человекоподобный демон, состоящий из мерзкой глинистой субстанции.
Монстр выпрямил спину, хрустнул суставами и медленно посмотрел направо, а затем налево – будто разминал шею после длительного сна. Дед Вася молча наблюдал за существом и не мог сдвинуться с места. Жилистая плоть чудища напоминала скопление тысяч угрей, вьющихся в предсмертной агонии. Каждая мышца на теле дрыгалась, поры извергали серое вещество, а вместо позвоночника из спины выпирали шипы.
Дед Вася от ужаса всхлипнул, и существо обернулось на звук. Плоское безносое лицо – прежде скрытое под маской человека – изобразило улыбку. Из крохотной черной воронки вместо рта тянулась вязкая зеленоватая слизь. В этой дыре блестели два – а, может, и три или четыре – ряда маленьких острых клыков. Дед Вася вздрогнул, но гигант и не вздумал нападать. Существо упоительно моргнуло большими выпученными глазами с крохотными черными зрачками, отвернулось и медленно направилось к выходу из магазина. Дед Вася тут же рванул к Юлику.
Юлик застыл в той же скрюченной позе, в какой его оставил оживший манекен. Пальцы на сломанной кисти были изогнуты в обратную сторону, одно плечо выше другого, спина изображала колесо, а голова запрокинута. Юлик замер в полуприседе и смотрел в потолок, пока серое вещество покрывало его тело и мгновенно застывало, образуя прочную корку. Юлик постепенно превращался в изуродованный болью манекен.
Дед Вася попытался убрать вязкую дрянь с лица паренька. Схватился за мягкий участок серой корки и оторвал клочок. Но под коркой образовалась не кожа, а сочащаяся кровью оголенная плоть. Юлик завопил, но крик заглушила затвердевшая корка, которая заткнула ему рот. По лицу Юлика потекла кровь, а оголенный участок мяса затянула свежая корка серой массы, собравшейся из тоненьких нитей. Невидимые паучки выполняли тонкую садистскую работу – под нарастающий вой узника серой корки.
Монстр неторопливо отдалялся от Юлика и деда Васи. Дед Вася глубоко задышал, глянул на Юлика, а затем на монстра, который широко расправлял свои длинные серые руки.
– Ну уж нет! – буркнул дед Вася и тут же скрылся. Юлику оставалось лишь глядеть пока свободными от оков серой дряни глазами, как его единственный шанс на спасение убегает.
Однако дед Вася не ушел навсегда. Спустя несколько мгновений вернулся с бутылкой чистящего средства. Он нагнал монстра и вылил на него содержимое. Чудовище остановилось, взглянуло на старика и потянуло к нему свою могучую руку.
– Гори, тварь! – в руках деда Васи вспыхнул огонек. Монстр попятился, но было слишком поздно. Пламя в один безжалостный миг поглотило тело гиганта.
Вой монстра разнесся по всему магазину. Посыпались стекла с витрин и задребезжали вешалки. Лоб деда Васи покрылся крупными каплями пота – ему стало невыносимо жарко. Послышался хлопок, после чего задымилась и засверкала в фонтанах искорок камера слежения под потолком. Крик существа утихал и стал походить на приглушенный скрип стекла по железу. Монстр таял. С тела гиганта волнами стекала его вязкая плоть, как горячий воск на свечке. Он размахивал ручищами, и с них во все стороны разлетались серые ошметки – они облепили одежду на вешалках, стены.
На руку деда Васи попал один ошметок – он его отбросил, но дрянь успела ошпарить кожу. И только тогда дед Вася осознал, что пора возвращаться к витрине к Юлику. Тот не издавал ни звука, но все еще был жив. Его сломанная кисть неудержимо тряслась, пока кипящая жидкость разъедала кожу и просачивалась во все отверстия, что попадались на пути. Кисть отвалилась и со шлепком упала на пол, плечо провалилось в тело, а грудная клетка с треском опустилась, образовав в теле яму. С последним скрипучим выдохом Юлик опустил голову, и из его дырявого и дымящегося рта полились сгустки крови и рвоты, которая скопилась в глотке, пока корка была еще тверда.
В ноздри деда Васи ринулась струя вони от едкой смеси – как если бы паленое мясо замешали со скисшим молоком. Его должно было вывернуть наизнанку, но тело перестало принимать сигналы от внешнего мира. Дед Вася взглянул через плечо на монстра – тот превратился в серую лужицу с пузырьками. Поднял осколок у витрины, осмотрел его и бросил к манекенам, с которыми соседствовал монстр.
– Могли бы и предупредить. Могли бы и подсказать… Почему улыбаетесь? Ну, почему?
Не получив ответа от старых знакомых, старик направился в свою коморку. Он тяжело дышал и совсем не моргал. Уселся за столик, обхватил дрожащей рукой карандаш и взглянул сухими глазами на кроссворд перед собой. Заполнил пустые квадратики на бумаге бессмысленным набором букв, цифр, символов. И не моргал, потому что боялся. Он только безостановочно кивал невидимому собеседнику и мычал – мысленно моля несправедливую тишину наконец-то дать свет.
Мы купили дом, который ест мертвецов. И я не первая его владелица (часть 4 из 7)
Спустя примерно месяц после того, как Аарон перестал существовать, я получила посылку и письмо от Памелы, бывшей хозяйки дома. Вот только всего несколько недель назад ее некролог опубликовали в газете.
Примостив посылку на крыльце, я начала читать.
***
Дорогая Клэр,
Я не могу не отметить, что ты теперь владеешь домом единолично. Я так долго была в нем хозяйкой, что все еще смутно припоминаю твоего мужа, хоть и не могу вспомнить деталей. Но раз теперь весь груз лег на твои плечи, полагаю, ты оказалась в той же ситуации, что и я пятьдесят лет назад.
Мое время подходит к концу, и я все думаю, что оставлю после себя. К сожалению, большую часть моего наследия поглотил Дом. Наверное это и к лучшему. Я допустила множество ошибок, о которых стоит забыть.
Но если бы я и хотела оставить свой след на этой земле, полагаю, небольшое руководство для тебя, новой единоличной владелицы дома, подойдет. Поэтому, прежде чем покинуть этот мир, я оставлю тебе свою историю. Мое единственное наследие.
Мой муж Роберт был ублюдком, но отлично умел это скрывать. Лучше бы я послушала отца, уговаривашего меня не попадаться на его удочку… но я была молода и отчаянно хотела сбежать от мелких семейных драм.
Когда отец узнал, что я сбежала, он наплевал на крики моих братьев и сестер и призывы отречься от меня. Он купил дом, записанный только на мое имя. Думаю, полагал, что так сможет хоть немного меня защитить.
В конечном счете он оказался прав. Дом спас мне жизнь.
И он же ее и разрушил.
Я почти сразу поняла, что дом голоден. Помню как проснулась после первой брачной ночи, чтобы застирать простыни от девичьей крови, но пятна не было. Тогда я подумала, что в темноте мне просто показалось.
Но знаков становилось все больше. Я отлично готовлю, но в доме вся еда отдавала гнилью. А потом за одну ночь исчезло несколько целых мешков с рисом и сырыми курами. И, что самое странное, Роберт даже не помнил, что мы покупали эти продукты.
Всякий раз, когда я пыталась заговорить об этом, муж называл меня суеверной. Считал, что я придумываю сказки о пропаже лука, чтобы привлечь внимание. Мне иногда казалось, что он сошел с ума: так однажды Роберт принес мне коробку шоколадных конфет, а на утро клялся, что никогда этого не делал. Он был человеком той эпохи, быстро отметавшим женские страхи.
Тогда, в первые годы брака, мне пришлось постигать силу дома в одиночку.
Я бы никогда и не поняла, что может дом, если бы тогда не нанес визит друг Роберта – Томми. Они росли вместе, жили в соседних домах. Теперь же Томми работал на “Боинг” и прилично зарабатывал. Намного, намного больше, чем Роберт получал за перевоз товаров на грузовике.
Они пили всю ночь, пока похвальба Томми не довела Роберта до безумия. Друзья подрались. Не думаю, что Роберт хотел его убивать.
Я проснулась от шума в гостиной, спустилась и застала мужа рыдающего над телом друга. Голова Томми треснула, как спелый арбуз, потоки крови текли по ковру. Должно быть, он упал прямо на угол кофейного столика.
Роберт едва держался на ногах, пьяный и избитый. Я отправила его спать, заверив, что утром мы во всем разберемся.
Мне давно не приходилось делать уборку, ведь дом всегда вылизывал себя дочиста, тем не менее, в кладовке осталось немного спирта и уксуса, а в прачечной ждала стопка чистых полотенец. Но, когда я собрала все и вернулась в гостиную, крови почти не было. Лужа уменьшалась у меня на глазах, под шаркающий звук, будто вылизывалась огромная кошка. Я могла только кричать.
На мгновение захотелось убежать. Оставить Роберта в проклятом доме и помчаться обратно к родителям. Внутри нарастал страх, готовый выплеснуться и поглотить меня целиком…
А потом я передумала.
Да, зрелище ужасало, но это не вина Дома. Он просто наводил порядок.
Вот так я и сидела, завороженно глядя, как ветшает и исчезает тело Томми: сначала внутренние органы, затем кожа, туго натянутая на голых костях, а потом и сами кости. Даже прах мало помалу превращался в ничто. Все, что от него осталось – горстка монет из карманов.
Конечно, на следующий день, Роберт ничего не помнил. Он страдал от жуткого похмелья и знать не знал никого по имени Томми.
– Ооо, я больше никогда не буду так напиваться в одиночестве, – стенал он.
Несколько следующих лет мы прожили счастливо, как и положено идеальной паре и произвели на свет двух прекрасных детей: Кэролайн и малыша Роберта-младшего, которого все звали Бобом.
Я обожала Боба. Блестящий ребенок. В 18 месяцев он уже говорил полными предложениями и мгновенно запоминал песенки из рекламных роликов, которые крутили по телевизору. По ночам, когда я укладывала его спать, сын пел мне о хот-догах и мыле для рук…
Когда Роберт возвращался домой под утро, пропахший выпивкой и другими женщинами, я воспринимала это как неизбежное зло.
Но он становился все более вспыльчивым и раздражительным. Прошло совсем немного времени, и первая пощечина превратилась в первый синяк под глазом. Я начала думать. Строить планы. Планы, о которых могла рассказать только Дому. В темных уголках появились припрятанные ножи, и оставалось только молиться, чтобы мне никогда не пришлось ими воспользоваться.
Я и в страшном сне не могла представить, что он ударит детей. Только не Боба. А потом это просто случилось. Я вошла в кухню и увидела, как он бьет нашего мальчика кулаком в лицо. В глазах Роберта светилась смерть. После первого же удара, мой сын обмяк, по его лицу текла кровь… Бобу было всего пять лет.
В тот момент я не раздумывала. Вытащила из тайника длинный нож и вонзила его в спину мужа так глубоко, как только смогла. Видимо, мне повезло: он сразу рухнул, не успев сказать ни слова.
Кэролайн была там же. Забившись в угол она вопила: “Ты убила его! Ты убила папу!” Я попросила ее закрыть глаза и дать забвению сделать свое дело.
И действительно, на следующий день она даже не вспомнила, что Роберт существовал.
А вот Боб… Боб больше не был прежним. Что-то поселилось в его глазах. Он больше не пел. Забросил свои книжки с картинками. Он закатывал истерики и швырял в меня кубики. Как я проклинала себя за то, что позволила этому произойти. Надо было заколоть Роберта в ту же минуту, когда он поднял на меня руку, когда он еще не успел добраться до нашего мальчика…
– Пожалуйста, – просила я Дом, – пожалуйста, исправь его. Я буду кормить тебя стейками каждый день. Только исправь его.
Конечно, ничего не исправилось. Дом тут мог сделать не больше, чем я. Дом мог только есть.
Шли годы и Боб превратился в монстра.
Он унаследовал шикарную внешность отца, но вместе с ней и его жестокость. И все это было как будто преувеличено, мрачно гипертрофировано. И он держал меня за идиотку. Когда Бобу исполнилось шестнадцать, он начал приводить в дом девушек и осквернять их в подвале. Он не был нежен. И я никогда не видела одно и то же лицо дважды – девушки были слишком умны, чтобы вернуться.
Наверное я должна была прекратить это тогда же, точно так, как мне следовало остановить Роберта в переломный момент. Но я этого не сделала. Возможно потому, что видела в наклонностях сына свою вину.
Однажды я услышала крик из подвала, и, сбежав вниз, увидела Боба над телом мертвой девушки. Он выдавил из нее жизнь.
– Мне жаль, – пробормотал он. – Скажи ей, что мне жаль.
Он прошел мимо меня и вышел из подвала.
– Не надо, – вырвалось у меня, когда знакомый сухой скрип наждачной бумаги наполнил воздух. Но Дом не послушал. Я наблюдала, как девушка исчезала, кусок за куском.
В гостиной Боб лениво смотрел бейсбольный матч, развалившись на диване. Я наотмашь влепила ему пощечину.
– Убийца!
Он просто уставился на меня как на сумасшедшую.
– Мам, ты чего?
Боже, я видела по глазам, что он не врет. Что он искренне не понимает, о чем речь. Дом сожрал девушку и все воспоминания о ней. Кроме моих.
– Забудь, – пробормотала я и удалилась в свою спальню.
На следующий день он убил еще одну. Дом пожрал ее тело, оставив меня оцепенелым наблюдателем, а Боб все позабыл. Этот кошмар повторялся три дня подряд. Каждый раз он был уверен, что впервые решается дойти до конца. Что это его дебют. Дебют, к которому он, наверное, шел годами.
А я все пыталась собраться с силами и вонзить в него нож. Так же, как когда-то заколола его отца. И раз за разом не могла себя заставить.
На четвертый день меня разбудил крик Кэролайн. Все произошло быстро. К тому времени, как я добралась до ее спальни, она уже умерла. Боб сидел у ее кровати с ножом в руке.
– Почему я такой? Почему я таким родился, мама?
– Из-за твоего отца, – прошептала я сквозь слезы.
Он покачал головой:
– У меня не было отца.
– Ты уверен? Подумай хорошенько. У всех есть отец. Что ты видишь, когда думаешь о нем?
– Только серое ничего. Пустоту. – Он втянул воздух. – От нее воняет слюной и гнилью. И в этой пустоте есть мужчина, но я его не вижу… он там не один.
– Это он. Иди к нему.
Я открыла объятия сыну, прижав к себе в последний раз. А потом вонзила нож ему в спину, ровно в то же место, куда когда-то ударила Роберта.
Вот так остались только я и Дом. Полагаю, я стала не лучшей хозяйкой. Что-то разваливалось, другое ветшало. Ночами я слышала, как урчит у него в животе. Он никогда не наедался скудной пищей, что я оставляла. Знаю, он любил меня, но скучал по трапезам, которые могли дать ему только Роберт или Боб.
Я сотни раз хотела его продать, но покупатели всегда были одинаковыми: мужчины с жестокими глазами, готовы накормить дом досыта. И я оставалась. Наверное только мысль о том, что сотворит новый хозяин и держала меня в живых.
И все же, не счесть ночей, когда серая пустота манила меня. Когда хотелось раствориться в небытие, так легко и прекрасно… Да там был бы Роберт, знаю. Но Боб и Кэролайн тоже, и, я хочу так думать, там было бы отпущение. Хочу думать, что в глотке дома грехи растворяются как в кислоте.
Вдруг где-то там в сером тумане я нашла бы маленького Бобби такого, каким он был когда-то. Почти слышу, как он поет.
В посылке, отправленной вместе с письмом, ты найдешь то немногое, что осталось от меня. Урну с прахом. Дому понадобится всего несколько минут, чтобы расправиться с ним. Я знаю, это серьезная просьба – стереть человека из жизни, но возможно тебе стоит начать привыкать к этому, чем раньше, тем лучше.
Я очень надеюсь, что возьмешь меня с собой и позволишь уйти в пустоту. Мой мальчик ждет.
Искренне твоя,
Памела Чанг.
***
Долгое время я сидела на ступенях, перечитывая письмо. Неужели это правда, что все, кто был стерт, остались в недрах дома? Может и Аарон был там? Такой, каким я его помню, каким он был до переезда сюда…
– Мама? – спросил Дерек, подходя ко мне сзади. – Все хорошо? Занести посылку?
Я подняла коричневую коробку и осмотрела ее в лучах заходящего солнца. Она оказалась неожиданно легкой.
– Пока не знаю.
Мы с сыном зашли в дом, оставив коробку на крыльце.
~
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Оставь надежды
Оставь надежды.
Брось мольбы.
Мне не нужны ни деньги, ни твои сладкие слова. Все, что мне от тебя требуется — твоя плоть.
И кровь.
Так и быть, если ты выполнишь мою волю, то я не буду тебя мучить, а быстро закончу дело, полоснув ножом по горлу.
Но ты должен быть хорошим мальчиком или девочкой, мне, честно говоря, плевать. Мне без разницы кто переступит порог моего домика.
Вы все равны.
А если нет, я уравняю вас в правах.
Ты главное не бойся. Остановись на проселочной дороге, когда я буду голосовать.
Помоги старику.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Хозяйка леса
Осень. 2021год. Я тогда еще служил по контракту в ВС РФ. Отправились с группой в командировку на несколько дней в лес. Ходили мы тогда долго и далеко, все сильно уставшие, еще и осенний дождь моросил. Разбили мы лагерь где-то за полночь, разбили по часам кто и когда будет кострить. Моя очередь была в 3:30 ночи, товарищ меня разбудил и сам лег спать. Последнее, что я помню это как подложил немножко дров в костер и залип далеко, в чащу леса. Очнулся уже когда командир группы плеснул мне в лицо стакан воды. С его слов, когда он проснулся, я сидел с широко открытым ртом и смотрел вперед, взгляд был полон ужаса и я ни на что не реагировал. Он присел рядом со мной и увидел за деревом старушку. Ехидная улыбка, красные как костер глаза, и пальцем заманивала меня к себе. Командир сразу взял полено и кинул в нее. Старушка эта убежала в лес, прыгая из стороны в сторону. История не выдуманная. Спасибо за внимание.