Серия «Мы купили дом, который ест мертвецов»

Медленно дом начал сотрясаться. Судороги проходили по нему волнами от подвала до чердака. Сначала слабые, а потом все сильнее и сильнее, пока вещи с полок не посыпались дождем. В воздухе повис насыщенный запах желчи, и тут я поняла, что происходит: Дом тошнило.

Поднявшись, я пошла за прогорклым шлейфом запаха рвоты по коридорам и комнатам, пока не осознала то, что следовало понять сразу: нужно идти в подвал. Задержав дыхание, я ринулась вниз… И как только ступила на подвальную лестницу, Дом содрогнулся в последний раз, разбив вдребезги все окна.

Сжавшись на ступенях, я закрыла лицо руками, стараясь защититься от осколков стекла, а когда пришла в себя…

В горячей точке лежал крохотный дрожащий комочек.

Перья, пропитанные желудочным соком. Птица. Та самая, которую принесла Карга в жертву дому, когда навещала его.

Полумертвая, вся измазанная желчью птица поднялась на ноги, сделала неуверенный шаг и упала.Затем снова встала и снова упала. А потом наконец выровнялась и посмотрела на меня единственным глазом.

– Помоги мне, – сказала я. – Найди Грейс.

Птица встряхнулась, сметая с перьев желчь тонким туманом. А потом вылетела в слуховое окно.

Я выбежала вслед за ней и увидела, как птица скрывается за крышей дома. Она летела на запад, немного петляя под проливным дождем, но четко выдерживая направление. Запрыгнув в машину, я поехала следом.

Я просто гнала вперед, не обращая внимания на красный свет. Свернула не на ту улицу и поехала по встречке. И мне было все равно. Ничто сейчас не могло отвлечь меня от единственного пути к моей дочери. И каждую секунду я думала о ней, цепляясь за память в своем сознании так крепко, будто одно это могло уберечь ее от полного исчезновения.

Уверена, если бы птица увела меня достаточно далеко, все кончилось бы тем, что я врезалась бы какой-нибудь в пикап и умерла на месте. Но ехать оказалось совсем недалеко. Где-то в полутора километрах от Дома птица внезапно остановилась и камнем упала на землю. Разлагающийся трупик приземлился посреди улицы.

Я никогда раньше не бывала в этом районе. Два длинных ряда богатых особняков выстроились по обе стороны дороги, спускаясь к милому тупичку. В этом районе, должно быть, было полно детей: трехколесные велосипеды и кукольные домики усеивали лужайки, почти на каждой подъездной дорожке стояли припаркованные минивэны.

Не представляя, куда дальше, я подбежала к ближайшему дому и постучала в дверь. Вскоре открыла изможденная женщина. Она будто смотрела сквозь меня, вся пропахшая крепким виски.

– Мне нужна помощь, – задыхаясь проговорила я. – Я ищу свою дочь.

– Я всегда хотела дочь, – мечтательно протянула женщина.

На лужайке возле входа стоял розовый велосипед с кисточками на руле.

– Чей это велосипед?

Она только пожала плечами.

– Ничейный. Стоит тут уже несколько недель. Я не хочу его выбрасывать… Наверное надеюсь, что маленькая девочка, которой он принадлежал, вернется и заберет свое сокровище. И вот я жду, и жду, и жду…

– Послушайте. Подумайте сейчас очень крепко, хорошо? Живет ли с вами по соседству пожилая дама? Она ездит на винтажном бьюике?

– О, вы про Сару Уайт? Такая милая старушка. Всегда печет угощения для соседей…

– Который дом ее?

– А тот, в конце улицы. Тот, что с розами. Вы не пропустите. – Она секунду помолчала. – Как думаете, та малышка вернется когда-нибудь за своим велосипедом? Может быть он пригодится вашей дочери? Ну если вы когда-нибудь найдете ее. Забирайте, если хотите. Кажется девочка уже не вернется… – Женщина опустила глаза и снова задумчиво пробормотала: – Я всегда хотела дочь.

***

Дом и правда было сложно пропустить. Даже под струями ливня дом Карги ярко сиял желтыми стенами, увитыми розами. Прихватив охотничий нож из багажника – да, я обзавелась парой отличных ножей и научилась ими пользоваться, – я пошла к дому.

Дверь оказалась не заперта. Внутри царил всепоглощающий запах печенья, причем в самом худшем смысле этого слова. В воздухе, слишком горячем, висела сахарная пыль. Я будто вошла прямо внутрь духовки.

– Грейс!

Слабое хныканье из дальней комнаты стало мне ответом. Не раздумывая, я бросилась на звук. Дурочка.

Конечно Карга ждала меня. Сидела на корточках за дверным косяком с собственным ножом в руках. Я услышала это прежде чем что-либо почувствовала – влажное хлюпанье, с которым нож пронзил мой живот. Кровь хлынула из раны. Я упала на пол. Карга попятилась, не скрывая ликования.

– Все вы матери одинаковые, когда дело касается ваших крошек. Вот почему всегда так просто.

На секунду я поддалась панике. Все произошло ровно так, как старуха и планировала. Еще немного, и я растворилась бы в серой пустоте, а после – и Грейс. А потом Дерек. Все мы были бы стерты из существования.

Кровь текла у меня между пальцев, вместе с ней ускользало и наше будущее, присоединялось к сотне несчастных детей, которых Карга уже успела стереть.

А потом я подняла глаза и увидела Грейс. Привязанную к стулу у стола, сплошь заставленного пирожным, печеньем и конфетами. Маленькое личико перепачкано шоколадом и кремом. Она выглядела живой, но с трудом могла держать голову.

– О, не волнуйся, – сказала Карга. – Она почти готова. Почти до краев нафарширована. И духовка почти подошла. – Она неуверенно шагнула ко мне, сжимая нож. – Наверное я должна спросить, как ты меня нашла? Эти дома такая прелесть, правда? Всегда найдут, как удивить своими… способностями. Даже спустя столько лет, я все время узнаю что-то новенькое. А ведь я здесь уже очень, очень долго.

Я собрала силы в кулак и поднялась на ноги, с ножом в руке. Старуха отступила на шаг, внезапно растеряв уверенность:

– Ты сильнее, чем кажешься. Отдаю тебе должное. Как давно ты кормишь эту тварь?

Она была права. Я кормила дом гостями последние несколько месяцев, и давно заметила, что совсем не напрягаюсь, унося детей в постель на руках.

– Знаешь, я стала этаким экспертом по ножевым ранениям, – сказала я вместо ответа подходя к старухе. – Даже изучила анатомию человека. И вот, что скажу: если бы я была пониже ростом, скажем, как ребенок, твой удар был бы смертельным. Возможно он разорвал бы мою печень пополам. Но дело в том, старая ты сука, что я не ребенок. Я взросла женщина.

И я кинулась на нее, замахиваясь ножом. Карга подняла руку, пытаясь защититься и лезвие прошло сквозь нее, как сквозь масло. С воплем она отдернула руку. Теперь с нас обеих капала кровь, разливаясь лужицей у ног двух хищников, оценивающих друг друга.

– Я убью тебя. – Мой голос был тверже стали. – Точно так же, как всех остальных. А потом скормлю тебя твоему собственному дому.

– Я же уже говорила. – Она подняла нож. – У моего дома весьма специфические вкусы.

Кивнув на пол у ног Карги, где кровь исчезала с привычным грубым шорохом, я ответила:

– Или только у тебя. Может только тебе нравится эта подлость. Та самая, в которой ты так удобно обвиняешь дом. Может только ты здесь предпочитаешь детей.

Она с воплем бросилась на меня. И именно этого я и хотела. Легко увернувшись от удара, я вонзила нож в грудь старухи, прямо в сердце. Окровавленной кучей, она рухнула на пол.

А дом продолжал пить ее кровь. Должно быть он изголодался. Никогда не видела, чтобы мой ел так быстро. Тело старухи распалось прахом всего за несколько секунд…

Я подбежала к Грейс и отвязала ее от стула. Стоило дочке встать на ноги, как ее тут же вырвало.

– Прости, мама, – сказала она, смотря на меня большими испуганными  глазами. – Она заставила меня есть. Я даже не хотела. Она заставила…

– Я знаю. Знаю.

Я впервые видела подобную кухню. Четыре, или даже пять духовок, пара из которых были вдвое больше тех, что мне приходилось видеть. Три холодильника, кладовая, фритюрница…

Я даже думать не хотела о том, как конкретно Карга использовала все это оборудование. Сколько же ей было лет? И как много детей она успела скормить дому?

Это не вина дома. Я искренне в это верила. Как говорил Аарон, он всего лишь инструмент в руках плохого хозяина. Но как я могла узнать, кто займет его теперь? Может у старухи была какая-нибудь сестра или племянник с теми же аппетитами, готовый продолжить ее дело?

Я сделала единственное, что казалось правильным. Включила все комфорки на газовой плите. Достала бутыли с растительным маслом из кладовки и разлила его по всему дому.

Он пытался слизать масло, но его было слишком много.

– Мне жаль, – сказала я дому. – Ты не виноват. Но ты слишком опасен. Надеюсь, ты сможешь простить меня.

И бросила спичку.

Когда мы с Грейс почти дошли до машины, дом уже пылал. И где-то там, за звоном бьющегося стекла и треском балок, я услышала то, о чем до того могла лишь догадываться… Дом кричал. И замолчал. Я никогда не забуду оглушительную тишину, будто тысяча миллионов цикад вдруг умолкли одновременно.

Дом умер. А вместе с ним и забвение.

И по всему городу, по всему району, сотня мам и пап внезапно выбежали в темноту, когда волна воспоминаний настигла их.

Мы с дочерью шли по улице, и со всех сторон в ночь неслись имена:

– Эбби!

– Пит!

– Мари!

– Дариус!

Одно за другим, имена сплетались в шуме ливня, и, оглянувшись на пылающий дом, клянусь, я увидела сотню маленьких силуэтов, провожающих меня, уходящую с прекрасной живой дочерью на руках.

***

Мы вернулись домой. Вместе с Дереком и Грейс. Дождь лил сквозь разбитые окна, промочив дом до костей. Снаружи выл ураганный ветер, но внутри было на удивление тихо. Я сорвала цветы с клумбы снаружи и оставила их в горячей точке.

Но они даже не думали вянуть.

Что я на самом деле попросила, когда умоляла вернуть Грейс? На что пришлось пойти Дому?

– Ешь, – ласково сказала я ему, но как будто крикнула с бездонный каньон, слушая собственное эхо.

Неужели сегодня я уничтожила два дома: и ее и свой? Сжавшись в комочек на подвальной лестнице, я плакала, прижимая к себе детей.

– У тебя кровь, мам, – подал голос Дерек. – Надо в больницу.

– Я знаю… я знаю.

Это была моя последняя надежда. Оставив детей на ступенях, я встала прямо в центр горячей точки и позволила крови и слезам свободно течь на пол.

– Пожалуйста. Пожалуйста…

И осталась ждать и молиться, чтобы кровь наконец исчезла…

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Позади раздался резвый топот: Грейс и Дерек бежали к нам.

– Кто вы? – спросила Грейс.

– Это гостья.

– Вы не похожи на наших гостей, – добавил Дерек.

– Думаю, ты прав, мальчик. – Старушка откликнулась с игривой улыбкой. – Я отличаюсь от большинства людей.

Она так смотрела на детей… от этого мне было не по себе.

– Вы двое, вернитесь в дом, а я пока устрою нашу гостью.

Дети убежали, оставив старуху с тоской смотреть им вслед.

– Прелестно, – начала она. – Дивная семья. А их отец? Он управляет заведением вместе с вами?

– Мы живем без отца.

– Конечно без. Полагаю, они его вообще не помнят.

По спине у меня пробежал холодок. Она что-то знала об Аароне? Он должен был исчезнуть для всех, кроме меня.

– Как пройти в комнату?

– Сюда. – Я старалась не выдать то, как меня взволновали слова гостьи.

Оставив старуху в комнате, я побежала в жилую часть дома и включила монитор. Камера показывала, как она достала из сумочки небольшой сверток и положила на кровать. А когда развернула, я увидела внутри вроде бы случайный набор предметов: плитку шоколада, прядь волос, одинокую розу и мертвую птицу. Гостья присела рядом и замерла, не отводя глаз от предметов.

А потом, едва слышно…

– Ешь, – проворковала она. – Давай. Здесь найдется что-нибудь тебе по вкусу.

Дом всегда был очень осторожен и не раскрывался перед посторонними людьми. Но эта женщина и правда отличалась ото всех остальных. Все те гости, которыми я кормила дом, были очевидно порочны, хоть и считали, что хорошо это скрывают.

Эта женщина держала свою натуру при себе. Эта женщина была похожа на меня.

– Не делай этого, – прошептала я Дому.

– Ты у нас хороший мальчик, правда? – Старуха запустила скрюченные пальцы в сумочку и достала маленький нож. – У всех есть маленькие слабости. Угощения, перед которыми мы не в силах устоять.

Нож вонзился в ее палец. Кровь полилась на покрывало. А потом воздух наполнило знакомое шуршание и кровь исчезла.

Старуха торжественно кивнула.

– Все хорошо, дорогой. Теперь я тебя увидела. Давай, бери остальное, не стесняйся.

Роза начала стремительно увядать и вскоре превратилась в пыль. А за ней и остальные подарки. Гостья дождалась, пока последние частицы праха исчезнут, свернула ткань и сложила обратно в сумку. Затем спокойно встала и вышла вон.

Пару минут спустя, в парадную дверь постучали.

– Боюсь, я здесь не задержусь, – начала старуха. – И возможно нам будет полезно поболтать здесь, на крыльце. Надеюсь вы простите мне желание остаться снаружи.

Я кивнула и вышла, закрыв дверь.

– Кто вы? – спросила я под громкий стук сердца в ушах.

– О, у меня было много имен. Люди, которым я не нравлюсь, зовут меня Каргой. Я ненавидела это имя, но, полагаю, стоит носить его с гордостью.

– Чего вы хотите?

– Совершенно ничего. Просто услышала о новом домовладельце и захотела с вами связаться. Видите ли, у нас с вами одинаковый бизнес. На мгновение я забеспокоилась, что мы можем наступить друг другу на пятки. Знаете, я уже сталкивалась с подобным в прошлом, довольно неприятный опыт. Но у наших домов, очевидно, совершенно разные вкусы.

– Не уверена, что понимаю, о чем вы говорите.

– О, думаю ты прекрасно понимаешь. Но я отдаю должное твоей осмотрительности, милочка. Это всегда положительно сказывалось на моем деле, а я играю в эту игру куда дольше тебя.

– Я хотела бы, чтобы вы ушли.

– Конечно, дорогуша. Полагаю, мы обе будем надеяться, что больше никогда не увидим друг друга. – Она сделала пару шаркающих шажков вниз по лестнице и слегка помахала мне рукой напоследок. – Кстати, милые дети. Следи за ними повнимательнее, в наши дни в городе небезопасно.

***

На долгие недели у меня в животе поселилась пустота после встречи с Каргой. Одна мысль о том, что она где-то там владеет таким же особенным домом, с его способностью стирать людей из существования, пугала меня до чертиков.

Каждую ночь я ловила себя на одних и тех же мыслях. У меня всегда было только двое детей? Была ли у меня когда-нибудь кошка? Может быть я с кем-то встречалась после Аарона? Конечно, не было никаких шансов узнать это доподлинно. Если Карга кого-то скормила своему дому, они бы просто исчезли, раз и навсегда. Все, что осталось бы – кучка бесхозного хлама, как тогда, когда Дом съел Кинга и остались лишь его игрушки.

И я понятия не имела, где ее найти. Она говорила, что живет в нашем городе, но это едва ли сужало круг поисков. Плюс она была умна, точно не из тех, кто оставляет следы. И она совершенно меня не боялась. Ни на йоту.

Да, я и надеялась, что больше никогда ее не увижу.

А потом, провожая Дерека в школу, я заметила рядом с его шкафчиком шкафчик без имени. Но внутри лежал рюкзак и сменная одежда. Школа просила подписывать вещи детей, поэтому я, стараясь не вызывать подозрений, аккуратно порылась в сумке в поисках бирки с именем или любого упоминания о ребенке, которому она принадлежала.

И ничего не нашла.

– Дерек, чей это шкафчик?

– Ничей. Это “ничейный” шкафчик. В школе их целая куча. В них что-то лежит, но оно ничейное.

– Сколько? – спросила я дрожащим голосом. – Сколько в школе ничейных шкафчиков?

– Мама, ты меня пугаешь… – Мой сын начал оглядываться по сторонам в поисках учителя, друга, кого угодно, кто смог бы спасти его от собственной матери.

– Сколько их? – Я очень старалась не допустить панику в голос.

– Десять может быть? Одиннадцать?

По наитию я посмотрела поверх его плеча в окно на забор, окружающий школу. И тогда увидела ее.

Карга наблюдала за нами из своей машины с легкой улыбкой на лице. Что-то с ней было не так… Она выглядела куда моложе. Лет на пятьдесят, не больше. Теперь она сидела прямо, а в волосах седые пряди перемешались с черными.

Наши глаза встретились, и она кивнула, прикрыв глаза в раздумьях. А потом резко сорвалась с места и уехала вдаль с бешенной скоростью. Паника сдавила мне грудь.

– Уходим, – крикнула я Дереку. – Мы должны идти!

– Но уроки еще даже не начались…

– Сейчас же!

Я ехала в детский сад Грейс, выжимая из машины все. Пыталась дозвониться воспитателю тысячу раз, но все время попадала на голосовую почту. Эта женщина никогда не брала трубку, черт ее дери!

Начался проливной дождь, и я почти ничего не видела. Нервная дрожь сотрясала мое тело. И я то и дело оглядывалась на сына, просто чтобы убедиться, что он все еще со мной.

Наконец, мы добрались до небольшого домашнего детского сада. Обычный небольшой дом, заваленный детскими игрушками, но это максимум, что мы могли себе позволить. Да и Грейс любила это место.

Я ворвалась внутрь, волоча за собой Дерека. Несколько детишек возраста моей дочери играли в кубики и смеялись, совершенно не обращая внимания на грозу, разбушевавшуюся снаружи. Разве в группе было так мало детей? Я смутно припоминала, что когда впервые привела сюда Грейс, в садике было куда более людно, но… такого ведь не могло быть? Никто на моей памяти не уходил.

– Где Грейс? – сказала я воспитательнице. – Кое-что случилось. Ей нужно вернуться домой.

– О, должно быть вы что-от напутали. Жаль, что вам пришлось проделать весь путь сюда под этим жутким дождем… Грейс забрала бабушка всего несколько минут назад.

Я могла бы начать вопить на нее. Могла бы кричать не переставая еще долгие часы. Но это нисколько бы не помогло. Мы с Дереком вернулись к машине. Я не плакала. Не могла себе этого позволить. Потом у меня еще будет время. А сейчас нужно было подумать.

– У тебя есть сестра. – сказала я сыну, садясь в машину. – Ты помнишь ее, правда?

– Грейс? Конечно, я знаю!

– Хорошо. Потому что пока мы ее помним, она еще не исчезла. А значит, у нас есть шанс ее спасти.

Дерек выпрямился, округлив глаза от страха.

– Мою сестру зовут Грейс. Мою сестру зовут Грейс…

~

Оригинал

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

– Какой чудесный свитер, – тихо сказал гость. – Настоящая шерсть. Настоящее всегда видно.

Это был один из немногих предметов моей одежды, которые Дом отказывался есть.

– Спасибо. – Я попыталась передать ему ключ, не коснувшись ладони. – Приятного пребывания.

– О, так и будет. Этот дом – настоящий образчик. Самый настоящий образчик.

Гость не торопился обустраиваться. Я не знала, что он задумал, но слышала, как он бродит внутри туда-сюда. То и дело его разбирал смех. Конечно, оставалась надежда, что он просто разговаривал по телефону с кем-то крайне забавным, но глупо было бы на это надеяться. И в тот момент я поняла, что не смогу уснуть этой ночью, пустив такого человека в свой дом.

Когда мы с детьми ужинали, гость ушел. Дождавшись, когда машина отъедет, я вошла в его комнату. Конечно, не следовало этого делать, но удержаться было невозможно. Он даже не начал распаковывать вещи. Кровать осталась нетронутой, туалетная бумага все еще была сложена треугольником. Единственным признаком того, что у меня появился жилец, был лишь одинокий чемодан.

Раз уж я зашла так далеко, почему бы не узнать, что внутри? Решительно подойдя к чемодану, я откинула крышку. Запах смерти накрыл меня с головой… неестественная чистота в доме стала настолько привычной, что содержимое чемодана поразило меня куда сильнее, чем можно было ожидать.

Он был набит мертвыми животными, стиснутыми, как растаявший зефир. Трупики покрывали каждый уголок чемодана, до самого верха, теснились во много слоев, не оставляя малейшего просвета. Там были все виды. В мешанине я различила мелкую собачку, белку, ящерицу, опоссума…

Они не были похожи на творения таксидермиста. Тут и там тянулась липкая густая кровь. Некоторые останки кишели личинками. Другие настолько сгнили, что спеклись в неопознаваемую массу с другими телами. Я буквально не могла понять, где кончается одно тело и начинается другое.

– Ты их не ешь, почему? – прошептала я Дому. – Не хочешь, чтобы он знал?

Дом не отвечал, да это и не нужно было. Я чувствовала его страх.

Не знаю, как долго я простояла глядя на этот кошмар, но в один момент звон ключей у наружной двери вырвал меня из забытья. Гость вернулся.

Захлопнув чемодан, я судорожно принялась защелкивать застежки, едва удерживаясь от паники при мысли, что я сама, Дерек и Грейс окажемся в таких же чемоданах, стиснутые и сплавившиеся воедино, как эти животные.

Застежки закрылись.

Я успела вернуться в дом до того, как он открыл наружную дверь. Дыхание давалось так тяжело, что сознание почти покинуло меня. Добравшись до гостиной, я столкнулась с Грейс.

– Мама, к нам приехал плохой человек? – Она смотрела на меня испуганными глазами.

– Да.

– Ты заставишь его уйти?

Я обхватила голову руками.

– Я не знаю как!

В ту ночь весь дом заполнил храп гостя. Нечеловечески громкий звук, будто внизу залег в спячку огромный медведь.

Уложив детей, я вышла на крыльцо. Впервые за десять лет хотелось курить. На полу все еще стояла урна с прахом Памелы, мне не хватало духу внести ее в дом. И не факт, что когда-нибудь хватило бы. После того, как Картер перестал существовать, я поклялась никогда больше не повторять подобного…

Хотя однажды уже нарушила обещание.

– И что мне теперь делать, по-твоему? – спросила я у урны.

Никакого ответа.

Еще какое-то время я оставалась на крыльце, наблюдая за звездами, прежде чем вернуться в дом. Храп прекратился в тот же миг. Стараясь вести себя тихо, я прокралась на кухню и вытащила нож.

Со стороны гостевой донеслись шаги. Медленные и уверенные. Он шел прямо к запертой двери, разделяющей нас. А потом дернул ручку. И еще раз. И еще. Под дребезжание ручки, я ждала, когда он прорвется, стискивая в руке нож.

Не знаю, сколько мы так простояли: он со своей стороны двери, я со своей. В какой-то момент повисла тишина, хотя я почти уверена, что слышала слабый скрежет металла по краске… и на грани слышимости тихий, глубокий звук, похожий на мычание коровы или блеяние овцы.

А потом он ушел. Шаги проследовали до самой наружной двери, она открылась и закрылась. Гость вышел из дома.

Я бросилась к парадному входу и замерла на страже, прижав колени к груди и дрожа от холода. Часы шли, но никто не пытался ворваться внутрь. Мало-помалу меня сморил сон.

Я проснулась от крика. Было уже утро, и, выйдя на крыльцо, я увидела соседку, стоящую над окровавленным комком. Не раздумывая, я подбежала к ней и поняла, что на земле лежит ее любимый кот Отто. Без головы.

– Кто мог это сделать? – рыдала соседка. – Что за чудовище это сотворило?..

– Когда это произошло?

Она покачала головой.

– Не знаю, Отто был дома до полуночи.

Я зашла домой, сохраняя внешнее спокойствие, но тут же разрыдалась, едва закрыла за собой дверь. Я привела это чудовище на нашу улицу. Я пустила его в дом. Я принесла сюда зло.

Дерек увидел меня, подбежал и крепко обнял.

– Что случилось? Что?

В дверь постучали.

– Забери Грейс и иди в свою комнату. Запритесь и не открывайте никому, кроме меня.

Секунду он не отвечал, испуганный.

– Обещай мне.

Сын кивнул и побежал наверх. Дверь содрогнулась от нового стука. Вся дрожа, я подобрала с пола кухонный нож, сунула его в задний карман джинсов…

…и открыла дверь.

Гость стоял на пороге.

– Сэр, все в порядке? – спросила я тихо, стараясь контролировать дыхание.

– Возникла небольшая проблемка. – Он улыбнулся и медленно обвел взглядом мое тело. – Тот же свитер.

– В чем проблема? – нерешительно отозвалась я, начиная дрожать.

– О, я лучше покажу. Не хотелось бы оставлять плохой отзыв. Это может просто убить ваш бизнес.

Он шагнул внутрь, заставив меня отшатнуться.

– Та дверь ведет в мою комнату? – Гость прошел мимо и отпер замок. – Иди за мной, – скомандовал он, и я пошла. – Тебе нравится выполнять приказы, правда? Я сразу понял по свитеру. Овечья шерсть.

– В чем проблема? – снова повторила я.

Гость улыбнулся и повел рукой в сторону комнаты. Теперь рядом с первым чемоданом стоял еще один. Точно такой же, но открытый и абсолютно пустой.

– Я заполнил свой первый чемодан. Наконец подобрал последний кусочек. Такое печальное и приятное чувство от завершения… Но это и новое начало. Можно даже сказать выпускной. Давай. Открой чемодан.

На мгновение я замерла в нерешительности.

– Открывай!

Медленно подойдя, я открыла крышку. Меня снова обдало вонью. В центре гротескного месива сидела маленькая голова Отто.

– А этот, – прошептал гость, – этот чемодан для тебя, овечка. Для тебя и твоих ягнят.

Он опустил руку в карман. Я подумала о том, чтобы выхватить нож, но сразу поняла, что не успею…

Поэтому схватила чемодан, полный смерти, и сбросила его на пол. Гость пораженно распахнул глаза, глядя, как трофеи сыпятся к его ногам.

– Ужасная ошибка. Я хотел сделать все быстро.

– Ешь, – прошептала я дому. – Ешь.

И он послушал. Воздух наполнился знакомым скрежетом. Трупики исчезали на глазах, а гостю оставалось лишь наблюдать, как дело его жизни обращается в прах.

– Нет, – прошептал он в панике. – Нет, нет, нет!

Мужчина рухнул на колени, сгребая тлеющие останки и прижимая их к груди. Рыдая, как над своим ребенком. В этот момент я поняла, что никакая я не овца. Не послушное животное, идущее на бойню.

Это лишь овечья шкура.

Час спустя я сидела на подвальной лестнице, наблюдая, как Дом пожирает останки гостя. Там же, в горячей точке, лежал его чемодан, вылизанный до блеска. В следующий раз, когда я увижу свою соседку, она и не вспомнит, что Отто когда-либо существовал. Как и другие владельцы животных из чемодана. Я сочла это милосердием.

На самом деле, гость не слишком-то сопротивлялся. Я вонзила нож ему в спину, попав точно в нужное место. Прямо как Памела когда-то. Быть может, ее письмо и вдохновило меня.

И, быть может, в этом и был весь смысл. Есть такие люди, которых нужно стереть из существования. Быть может, именно поэтому и существовал Дом. Для людей, которых недостаточно просто убить.

Памела сделала то, что хотела. Своим письмом она наставила меня на путь истинный. И если она хотела исчезнуть… кто я такая, чтобы останавливать ее?

Не дав себе шанса передумать, я забрала урну с крыльца и занесла ее внутрь, чтобы разбросать пепел по всему дому. Он сверкал в воздухе, словно первый снег, и исчезал, не долетая до земли. Она ушла в серую пустоту, в самые недра Дома.

Впервые я увидела дом таким, каким он был на самом деле. Увидела не зло, а ловушку для зла, венерину мухоловку, наполненную манящим нектаром.

Ему только и нужен был какой-нибудь яд внутри.

Тогда, наблюдая, как последние крупицы праха Памелы обращаются в ничто, я и поняла, что не позволю ни одному злому человеку покинуть мой дом живым.

Я стала ядом.

~

Оригинал

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

В конечном счете он оказался прав. Дом спас мне жизнь.

И он же ее и разрушил.

Я почти сразу поняла, что дом голоден. Помню как проснулась после первой брачной ночи, чтобы застирать простыни от девичьей крови, но пятна не было. Тогда я подумала, что в темноте мне просто показалось.

Но знаков становилось все больше. Я отлично готовлю, но в доме вся еда отдавала гнилью. А потом за одну ночь исчезло несколько целых мешков с рисом и сырыми курами. И, что самое странное, Роберт даже не помнил, что мы покупали эти продукты.

Всякий раз, когда я пыталась заговорить об этом, муж называл меня суеверной. Считал, что я придумываю сказки о пропаже лука, чтобы привлечь внимание. Мне иногда казалось, что он сошел с ума: так однажды Роберт принес мне коробку шоколадных конфет, а на утро клялся, что никогда этого не делал. Он был человеком той эпохи, быстро отметавшим женские страхи.

Тогда, в первые годы брака, мне пришлось постигать силу дома в одиночку.

Я бы никогда и не поняла, что может дом, если бы тогда не нанес визит друг Роберта – Томми. Они росли вместе, жили в соседних домах. Теперь же Томми работал на “Боинг” и прилично зарабатывал. Намного, намного больше, чем Роберт получал за перевоз товаров на грузовике.

Они пили всю ночь, пока похвальба Томми не довела Роберта до безумия. Друзья подрались. Не думаю, что Роберт хотел его убивать.

Я проснулась от шума в гостиной, спустилась и застала мужа рыдающего над телом друга. Голова Томми треснула, как спелый арбуз, потоки крови текли по ковру. Должно быть, он упал прямо на угол кофейного столика.

Роберт едва держался на ногах, пьяный и избитый. Я отправила его спать, заверив, что утром мы во всем разберемся.

Мне давно не приходилось делать уборку, ведь дом всегда вылизывал себя дочиста, тем не менее, в кладовке осталось немного спирта и уксуса, а в прачечной ждала стопка чистых полотенец. Но, когда я собрала все и вернулась в гостиную, крови почти не было. Лужа уменьшалась у меня на глазах, под шаркающий звук, будто вылизывалась огромная кошка. Я могла только кричать.

На мгновение захотелось убежать. Оставить Роберта в проклятом доме и помчаться обратно к родителям. Внутри нарастал страх, готовый выплеснуться и поглотить меня целиком…

А потом я передумала.

Да, зрелище ужасало, но это не вина Дома. Он просто наводил порядок.

Вот так я и сидела, завороженно глядя, как ветшает и исчезает тело Томми: сначала внутренние органы, затем кожа, туго натянутая на голых костях, а потом и сами кости. Даже прах мало помалу превращался в ничто. Все, что от него осталось – горстка монет из карманов.

Конечно, на следующий день, Роберт ничего не помнил. Он страдал от жуткого похмелья и знать не знал никого по имени Томми.

– Ооо, я больше никогда не буду так напиваться в одиночестве, – стенал он.

Несколько следующих лет мы прожили счастливо, как и положено идеальной паре и произвели на свет двух прекрасных детей: Кэролайн и малыша Роберта-младшего, которого все звали Бобом.

Я обожала Боба. Блестящий ребенок. В 18 месяцев он уже говорил полными предложениями и мгновенно запоминал песенки из рекламных роликов, которые крутили по телевизору. По ночам, когда я укладывала его спать, сын пел мне о хот-догах и мыле для рук…

Когда Роберт возвращался домой под утро, пропахший выпивкой и другими женщинами, я воспринимала это как неизбежное зло.

Но он становился все более вспыльчивым и раздражительным. Прошло совсем немного времени, и первая пощечина превратилась в первый синяк под глазом. Я начала думать. Строить планы. Планы, о которых могла рассказать только Дому. В темных уголках появились припрятанные ножи, и оставалось только молиться, чтобы мне никогда не пришлось ими воспользоваться.

Я и в страшном сне не могла представить, что он ударит детей. Только не Боба. А потом это просто случилось. Я вошла в кухню и увидела, как он бьет нашего мальчика кулаком в лицо. В глазах Роберта светилась смерть. После первого же удара, мой сын обмяк, по его лицу текла кровь… Бобу было всего пять лет.

В тот момент я не раздумывала. Вытащила из тайника длинный нож и вонзила его в спину мужа так глубоко, как только смогла. Видимо, мне повезло: он сразу рухнул, не успев сказать ни слова.

Кэролайн была там же. Забившись в угол она вопила: “Ты убила его! Ты убила папу!” Я попросила ее закрыть глаза и дать забвению сделать свое дело.

И действительно, на следующий день она даже не вспомнила, что Роберт существовал.

А вот Боб… Боб больше не был прежним. Что-то поселилось в его глазах. Он больше не пел. Забросил свои книжки с картинками. Он закатывал истерики и швырял в меня кубики. Как я проклинала себя за то, что позволила этому произойти. Надо было заколоть Роберта в ту же минуту, когда он поднял на меня руку, когда он еще не успел добраться до нашего мальчика…

– Пожалуйста, – просила я Дом, – пожалуйста, исправь его. Я буду кормить тебя стейками каждый день. Только исправь его.

Конечно, ничего не исправилось. Дом тут мог сделать не больше, чем я. Дом мог только есть.

Шли годы и Боб превратился в монстра.

Он унаследовал шикарную внешность отца, но вместе с ней и его жестокость. И все это было как будто преувеличено, мрачно гипертрофировано. И он держал меня за идиотку. Когда Бобу исполнилось шестнадцать, он начал приводить в дом девушек и осквернять их в подвале. Он не был нежен. И я никогда не видела одно и то же лицо дважды – девушки были слишком умны, чтобы вернуться.

Наверное я должна была прекратить это тогда же, точно так, как мне следовало остановить Роберта в переломный момент. Но я этого не сделала. Возможно потому, что видела в наклонностях сына свою вину.

Однажды я услышала крик из подвала, и, сбежав вниз, увидела Боба над телом мертвой девушки. Он выдавил из нее жизнь.

– Мне жаль, – пробормотал он. – Скажи ей, что мне жаль.

Он прошел мимо меня и вышел из подвала.

– Не надо, – вырвалось у меня, когда знакомый сухой скрип наждачной бумаги наполнил воздух. Но Дом не послушал. Я наблюдала, как девушка исчезала, кусок за куском.

В гостиной Боб лениво смотрел бейсбольный матч, развалившись на диване. Я наотмашь влепила ему пощечину.

– Убийца!

Он просто уставился на меня как на сумасшедшую.

– Мам, ты чего?

Боже, я видела по глазам, что он не врет. Что он искренне не понимает, о чем речь. Дом сожрал девушку и все воспоминания о ней. Кроме моих.

– Забудь, – пробормотала я и удалилась в свою спальню.

На следующий день он убил еще одну. Дом пожрал ее тело, оставив меня оцепенелым наблюдателем, а Боб все позабыл. Этот кошмар повторялся три дня подряд. Каждый раз он был уверен, что впервые решается дойти до конца. Что это его дебют. Дебют, к которому он, наверное, шел годами.

А я все пыталась собраться с силами и вонзить в него нож. Так же, как когда-то заколола его отца. И раз за разом не могла себя заставить.

На четвертый день меня разбудил крик Кэролайн. Все произошло быстро. К тому времени, как я добралась до ее спальни, она уже умерла. Боб сидел у ее кровати с ножом в руке.

– Почему я такой? Почему я таким родился, мама?

– Из-за твоего отца, – прошептала я сквозь слезы.

Он покачал головой:

– У меня не было отца.

– Ты уверен? Подумай хорошенько. У всех есть отец. Что ты видишь, когда думаешь о нем?

– Только серое ничего. Пустоту. – Он втянул воздух. – От нее воняет слюной и гнилью. И в этой пустоте есть мужчина, но я его не вижу… он там не один.

– Это он. Иди к нему.

Я открыла объятия сыну, прижав к себе в последний раз. А потом вонзила нож ему в спину, ровно в то же место, куда когда-то ударила Роберта.

Вот так остались только я и Дом. Полагаю, я стала не лучшей хозяйкой. Что-то разваливалось, другое ветшало. Ночами я слышала, как урчит у него в животе. Он никогда не наедался скудной пищей, что я оставляла. Знаю, он любил меня, но скучал по трапезам, которые могли дать ему только Роберт или Боб.

Я сотни раз хотела его продать, но покупатели всегда были одинаковыми: мужчины с жестокими глазами, готовы накормить дом досыта. И я оставалась. Наверное только мысль о том, что сотворит новый хозяин и держала меня в живых.

И все же, не счесть ночей, когда серая пустота манила меня. Когда хотелось раствориться в небытие, так легко и прекрасно… Да там был бы Роберт, знаю. Но Боб и Кэролайн тоже, и, я хочу так думать, там было бы отпущение. Хочу думать, что в глотке дома грехи растворяются как в кислоте.

Вдруг где-то там в сером тумане я нашла бы маленького Бобби такого, каким он был когда-то. Почти слышу, как он поет.

В посылке, отправленной вместе с письмом, ты найдешь то немногое, что осталось от меня. Урну с прахом. Дому понадобится всего несколько минут, чтобы расправиться с ним. Я знаю, это серьезная просьба – стереть человека из жизни, но возможно тебе стоит начать привыкать к этому, чем раньше, тем лучше.

Я очень надеюсь, что возьмешь меня с собой и позволишь уйти в пустоту. Мой мальчик ждет.

Искренне твоя,

Памела Чанг.

***

Долгое время я сидела на ступенях, перечитывая письмо. Неужели это правда, что все, кто был стерт, остались в недрах дома? Может и Аарон был там? Такой, каким я его помню, каким он был до переезда сюда…

– Мама? – спросил Дерек, подходя ко мне сзади. – Все хорошо? Занести посылку?

Я подняла коричневую коробку и осмотрела ее в лучах заходящего солнца. Она оказалась неожиданно легкой.

– Пока не знаю.

Мы с сыном зашли в дом, оставив коробку на крыльце.

~

Оригинал

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Но теперь его суперспособность открылась мне с другой стороны. Предыдущая владелица дома предположила, что Аарона стоит опасаться… Но я еще не знала, что это означает.

– Кен был практичным человеком. И безжалостным. – Аарон вгрызся в куриное крылышко и небрежно бросил кости на пол, чтобы дом подобрал их. – Он стал партнером в тридцать два. Он бы не хотел, чтобы я устраивал по нему траур. Он хотел бы, чтобы в борьбе за его место я пользовался любым оружием.

Я вся сжалась при слове “оружие”, но постаралась сохранить улыбку.

– Как я могу тебя поддержать? Может устроим ужин с кем-нибудь из партнеров… скажем, запоздалое новоселье. Старомодная, очаровательная традиция.

– Питер Грин – единственный, кто достоин внимания. Он возведет следующего на престол. Но нужно пригласить остальных претендентов. Я затмлю конкурентов прямо на домашнем стадионе. Единственный, кого стоит опасаться – Марлон Васкес, но он легко заводится, если создать условия. Мы позаботимся, чтобы его любимый шотландский виски не иссякал.

– Ты их сделаешь.

– Я знал, что не просто так тебя полюбил.

Несколько недель спустя коллеги Аарона прибыли на званый ужин. Марлон мне нравился, хоть и был главным конкурентом. Он с Биллом – его партнером – привезли шикарный шоколадный торт из пекарни с одной звездой Мишлен. Как всегда, они наперебой расхваливали мой наряд и фигуру, но больше всего меня тронуло, с какой нежностью они отнеслись к дому.

Билл изучал Эдвардианский период и бродил по дому, как ребенок в кондитерской, пуская слюни на инкрустацию из китового уса вокруг камина, резьбу на дубовых перилах и оригинальные наличники из красного дерева.

Дом воспринял комплименты с гордостью. Мне давно не было так легко. Дом ластился как ребенок, стремящийся показать себя с лучшей стороны, он пощадил даже мои самые нежные закуски. Вино и шампанское ждали своего часа, кейтеринг накрыл нам ужин из четырех блюд… Аарон сиял.

Ровно в шесть вечера мы получили известие, что Питер Грин заболел и не приедет.

Аарон сорвался. Это он, а не Марлон вливал в себя один бокал скотча за другим. К десерту он уже не говорил, а практически кричал, запинаясь, переходя от радости к гневу, словно раскачиваясь на качелях.

– Пусть победит сильнейший, – рыкнул он в какой-то момент, впечатывая свой бокал в бокал Марлона так, что содержимое расплескалось по полу.

– Вот я неуклюжий. – Марлон попытался сгладить ситуацию. – Давай я схожу за полотенцем и…

– Дом приберется, – бросил Аарон. – Поверь. Не трать время. – Он налил себе в бокал новую порцию и швырнул его на пол. – Давай, – закричал он в потолок. – Пей, ты же хочешь.

– Я думаю, нам пора домой, пока наша Тесла не превратилась в тыкву, – вмешался Билл.

– Вот всегда хотел спросить, кто из вас, ребятки, Золушка. – Аарон еще не закончил. Он смотрел на Марлона так… я лишь однажды видела этот взгляд, в ту ночь, когда он застрелил человека в белом костюме. Два точных выстрела – в сердце и в голову. Когда он научился так стрелять?

Я попыталась взять мужа за руку, прошептав:

– Милый, это не ты.

Он отдернул руку.

– Когда это ты стала экспертом в том, кто я такой?

– Ну, думаю мы немного перебрали. – Марлон встал и подхватил свое пальто. – Увидимся в офисе.

Остальные гости извинились и ушли вслед за ним. Когда последний скрылся за дверями, Аарон уставился на лужицу скотча на полу.

– Пей! – заорал он. – Почему ты не пьешь?

– Он не дрессированный щенок. Ты не можешь просто приказывать ему.

– Это инструмент. Инструмент сделает свою работу.

Протянулось несколько секунд… скотч начал исчезать.

– Хороший мальчик, – лениво протянул Аарон. – Хороший мальчик.

***

Вечеринка явно испортила шансы Аарона на повышение, вопрос был только в том, насколько серьезно. Аарон с головой ушел в работу, допоздна засиживаясь в офисе, пытаясь так доказать свою полезность.

А я оставалась одна. Чаще, чем когда-либо прежде. Когда утром дети уходили в школу, оставалась только я и дом, на долгие часы. Убирать было практически нечего, так что я сосредоточилась на мелком ремонте: заменила лампочки на светодиодные, обновила герметик в ванной…

Часто, когда я заканчивала что-то улучшать, привычный скрежет наждака превращался в низкое мурлыканье, будто я вынимала колючку из лапы огромного льва.

В конце концов, я переделала все, что могла исправить самостоятельно, и решила обратиться к специалисту. Брайан Логан был плотником. И моим другом еще с начальной школы. Я могла ему полностью доверять.

– Конечно я приведу в порядок твой дом с привидениями, – сказал он с легкой улыбкой. – Главное заплати настоящими деньгами.

Я закатила глаза.

– Прекрати, ты же знаешь, что я никогда не верила в подобную ерунду. Но это. Это реально.

– Твои дети правда забыли о вашей собаке? Если честно, я тоже не помню, чтобы у тебя был пес.

– Видишь. А ведь ты знакомился с Кингом, когда встретил нас на прогулке! Знакомился.

Брайан покачал головой и рассмеялся.

– Новые окна, шлифовка и пропитка паркета во всем доме… Молись, чтобы твой муж получил место партнера, потому что это влетит в копеечку.

Теперь я могу это признать: мне нравилось наблюдать, как Брайан ремонтирует дом. Как он шлифует полы. Движения шлифмашинкой по старым доскам были похожи на массаж. Когда он вытащил раму из стены, он будто вырвал гнилой зуб. Я физически чувствовала облегчение.

А главное, он работал с любовью. Говорил с домом, прямо как я, уверяя его, что все перемены к лучшему, что даже если будет чертовски больно, когда он начнет выпиливать прогнившую доску, в результате это пойдет только на пользу.

А потом явился Аарон. Теперь он приходил домой поздно, иногда пропитанный запахом алкоголя от ночных посиделок с боссом или каким-нибудь супер-важным клиентом. Обычно даже не принимал душ, рассчитывая, что дом сам вылижет его дочиста. Однажды, мертвецки пьяный, он наблевал прямо в постель, да так и уснул.

– Утром все это исчезнет, – твердил он. – Будто и не было. Тебе даже не придется стирать простыни.

Дак вот. Аарон пришел рано и застал Брайана за работой, заканчивающим установку двойного стеклопакета.

– Брайан, верно? Друг Клэр по старшей школе.

– Да, босс. Ты должно быть Аарон.

– Она не говорила, что ты красавчик, Брайан. – Аарон слегка запинался. Был час дня.

– Тебе как будто стоит немного вздремнуть, – вмешалась я. – Брайан, закончим на сегодня.

– Не-а. Я хочу видеть за что плачу. Может Брайан покажет мне что вы тут натворили.

– Надо пополнить запасы, Клэр, загляни в магазин, пока я провожу экскурсию, – предложил Брайан.

Некоторое время спустя, я столкнулась в проходе между стеллажами магазина с Биллом, толкавшим перед собой тележку, полную цветочных горшков и грунта.

– Клэр! – Он крепко обнял меня. – Как дела? Сбежала от мужа на пару минуток?

– Я хотела извиниться за то, что случилось на вечеринке. То, что Аарон сказал тебе и Марлону было непозволительно.

На лице Билла появилось странное выражение.

– Кто такой Марлон?

Все бросив, я рванула к машине, снова и снова набирая номер Брайана. Безуспешно. Я звонила и Аарону. Безуспешно. Еще до того, как въехала на подъездную дорожку, я поняла, что опоздала.

Аарон сидел на подвальной лестнице, потягивая вино прямо из бутылки и наблюдал, как пергаментная кожа опадает со скелета, как осенняя листва. Пистолет лежал у его ног.

– Я не нравлюсь этой штуке, – пробормотал Аарон, обводя рукой дом. – Он не хочет делать то, что я говорю. Но любит пожрать.

– Аарон… – Я вся дрожала от страха. – Зачем ты это сделал… Брайан…

– Какой такой Брайан? – улыбаясь спросил он. – Здесь что был парень, Клэр? Смотрел на тебя щенячьими глазками и ремонтировал твой драгоценный дом? Как думаешь, что бы он еще хотел с тобой сделать? А может ты его просто придумала? Пойди спроси у людей, слышали ли они о каком-то Брайане. Уверен, они все скажут, что его не существует.

– А Марлон?

– Он стоял у нас на пути. Ты бы слышала, какую злобную хрень от говорил обо мне в офисе. Что я оскорбил его на вечеринке. Что ж, теперь такого никогда не было. Потому что не было никакого Марлона.

– Но это было, – слезы покатились у меня по лицу. – Это было.

Аарон покачал головой.

– Тебе надо бы научиться забывать. Воспоминания могут быть опасными. – Он медленно поднял пистолет и направил его на меня. – Спускайся.

Я подумала о том, чтобы убежать. А потом о двух выстрелах четко в голову и в сердце. У меня не было ни единого шанса.

И я сделала, как было велено. Лестница натужно скрипела от каждого моего шага. Когда я шагнула в подвал, кости Брайана рассыпались прахом.

– Вставай в горячую точку. – Аарон говорил так тихо.

– Пожалуйста. Не делай этого. Подумай о детях.

– Интересно, что останется у них в памяти? Они будут думать. что мать бросила их при рождении? Или ты просто станешь большим серым пятном. Пустым местом. Что ж, скоро выясним.

От ужаса у меня подкосились ноги. Я упала на пол, рыдая, думая о своих малышах, о том, что я исчезну из их жизней. Каждый поцелуй на ночь, прочитанная книга, собранный в школу ланч – все это исчезнет

– Ты будешь помнить, – рыдала я. – Ты будешь помнить.

– Ты даже не представляешь, насколько хорошо я умею забывать.

Аарон взвел курок.

И в этот момент на него рухнул потолок. Новая балка раскололась пополам и упала прямо на моего мужа. Дом пожертвовал частью себя, чтобы спасти меня.

Аарон закричал, но Дом лишь мурлыкнул в ответ. Он был готов полакомиться снова.

Иногда мне нравится притворяться, что он умер сразу. Что балка убила его. Конечно, это неправда.

Аарон был жив, но пойман в ловушку. Он требовал, чтобы я вытащила его. Но я не слушала. Его пистолет валялся у моих ног. Никогда раньше мне не приходилось стрелять. Оружие оказалось таким тяжелым.

И я вдруг поняла, что всю жизнь смотрела спектакль Аарона. Он умел заболтать. Все юристы в этом хороши. Так убедительны. Даже тогда, будь у него достаточно времени и слов, я бы сдалась.

Но я прострелила ему голову.

А потом просто стояла и смотрела.

Кожа Аарона начала желтеть и прилипать к костям. А через полчаса, от него осталась лишь кучка пепла под обвалившимся потолком подвала.

***

Теперь я мать-одиночка. Для людей я всегда такой и была. В некотором смысле так даже проще. Я оплакала Аарона по своему. А больше никто не почувствовал горя.

Теперь мы счастливы в Доме. С тех пор, как Аарон исчез, настроение стало удивительно легким. Дом с удовольствием питается едой. Не думаю, что он вообще хотел есть мертвых. Ну или не совсем. Просто ел то, что ему давали. И я теперь стараюсь дарить ему любовь.

И все же, время от времени задаюсь вопросом, не понадобится ли вновь воспользоваться им?

Пару дней назад Дерек пришел из школы с разбитой губой. Мальчик из старших классов издевается над ним. Той ночью я никак не могла отогнать мысли о том, как притаскиваю мальчишку в подвал и кладу его тело прямо в горячую точку…

Конечно, это лишь фантазия. По крайней мере пока. Я никогда не думала, что могу убить кого-то, пока не выстрелила в Аарона.

Порой, когда на ум приходит что-то подобное, темное, я думаю о том, как тяжело на самом деле понять людей. Даже самого себя. Постоянно вспоминаю цитату из Гамлета: “Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать”. Чертовски верно.

Видите ли, я думала, что дом привлек нас из-за Аарона, но он выбрал меня в решающий момент.

И теперь я лежу ночами, слушая как он ест, и думаю: может он изначально ставил на меня?

~

Оригинал

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

– Черт, тут хоть иногда убирались? – ворчал Аарон, разглядывая плинтусы в крошечном домике рядом с железной дорогой.

– А я ничего не имею против пыли. Мы просто от такого отвыкли.

– Дом маленький. Грейс и Дереку придется жить в одной комнате.

– Как раз научатся делиться. Идеально.

Конечно, прежде чем купить дом. нам нужно было продать старый. И здесь возникли сложности.

Каждый раз, стоило поднять эту тему, атмосфера неуловимо менялась, будто дом злили такие разговоры. Он начал есть еще более агрессивно. То, что раньше исчезало часами, теперь буквально растворялось в воздухе за минуты. Однажды, я сидела на почти новом стуле и он взорвался подо мной кучей опилок.

– Нельзя говорить о продаже, когда мы внутри, – в итоге заметила я. – Дом злится. Он не хочет, чтобы мы уходили.

Аарон как раз закончил обсуждать с риэлтором детали дня открытых дверей.

– Ты преувеличиваешь. У него же нет… ну, разума? Это просто инструмент. И нужно использовать его с умом.

– Когда, черт возьми, ты успел стать мировым экспертом по проклятым домам? – Слова сами вырвались из меня. Я никогда раньше не говорила так с Аароном. Мы были командой. Заботились друг о друге. – Прости, – добавила я через пару секунд. – Я просто…

– У тебя стресс. Я понимаю.

– Можем мы больше не говорить о П-Р-О-Д-А-Ж-Е в доме?

Аарон усмехнулся и улыбнулся мне, поддразнивая:

– Думаешь наш проклятый дом не может читать по буквам?

А потом пришел адский день открытых дверей.

Джанет, наш риэлтор, велела нам уехать, но я не смогла устоять. Пообещала, что притворюсь покупательницей. Она была не в восторге, но, в конце концов, кто тут босс?

Покупатели начали стекаться к дому около полудня. Джанет была в шоке, вымолвила только: “Надо было испечь больше печенья!”

А вот меня не заразила ее радость. Чем больше я присматривалась к покупателям, тем больше нервничала. Большинство – одинокие мужчины дерганные, с бегающими глазами. Зачем им понадобился семейный дом?

В итоге стало очевидно, что дом привлекает людей определенного типа. Дело было не в объявлении – там все шаблонно. Возможно их привлекали фотографии… Но, если бы спросили меня, я не колеблясь ответила бы, что дело в доме. Он звал хозяев, которые могли бы дать то, чего он желал.

Первый мужчина, бросившийся мне в глаза, никак не мог перестать дергаться. Тик на лице, тик в конечностях. Я осторожно шла за ним по кухне, наблюдая, как он набивает карманы моими ножами и вилками. И ничего не сказала, гадая, что же будет дальше.

Но он ограничился малым. Пробыв в доме несколько минут, он извинился и засеменил к машине, позвякивая столовым серебром.

Оказалось, что он был лучшим из всех.

Другой покупатель был таким грузным, что едва мог ходить. Он в одиночку сожрал все приветственное печенье, и удалился, прихлебывая на ходу дешевое вино из нашей кладовой. Понятия не имею, как он вообще ее открыл.

А потом пришел он. Мужчина в белом костюме. Не задерживаясь, он направился прямиком в комнату Грейс и простоял внутри почти десять минут. Не двигаясь, только глубоко дыша, будто пытался вдохнуть ее запах, пропитавший каждый уголок. Над ним кружился мобиль-слоник, танцуя в потоке воздуха от кондиционера. Наконец, он ушел, бросив пару слов Джанет.

Она тут же подлетела ко мне, почти прыгая от радости.

– Ему понравилось! Готов пойти на все, заплатить по максимуму!

– Он посмотрел только одну комнату. – Я все пыталась понять, что, черт возьми, только что произошло.

– Видимо она ему ну очень понравилась.

Джанет уже была готова открывать шампанское, но тут подошел еще один потенциальный покупатель. Мужчина в грязном рабочем комбинезоне, будто только что вынырнувший из-под капота, не потрудившись переодеться или принять душ.

– Я случайно подслушал ваш разговор, – забормотал он, – сколько бы он не предложил, я плачу больше. Наличными.

Брови Джанет взлетели вверх.

– О. Тогда… аукцион. С каким агентом вы работаете?

Я почти видела, как в ее глазах заплясали значки доллара.

– Сам с собой. Назови цену.

Он вытер лоб, и увидел, как пот исчезает с его руки. Улыбнулся, как ребенок, и снова потер лоб.

– Прекрасный дом, – пробормотал он уже обращаясь ко мне, хоть я и не представлялась владелицей. – Очень чистый.

***

В ту ночь мне не спалось. И промаявшись немного, я разбудила и Аарона.

– Мы не можем продать дом никому из них. Это… неправильно. Если он достанется таким людям… – Я содрогнулась. – Они… они не получат этот дом.

– Итак… что тогда? Отменим продажу? Примем более низкое предложение?

– Не знаю. Просто им мы не продадим. Ты сам говорил: дом – всего лишь инструмент. И если он попадет не в те руки…

Меня прервал звук бьющегося стекла с первого этажа, а следом скрип открывающейся двери. Затем загрохотали шаги. Кем бы ни был этот человек, он точно знал, куда шел.

Я схватилась за телефон, чтобы позвонить в полицию… Но если тот, кто проник в дом хотел причинить нам вред, мы все были бы мертвы задолго до того, как появятся офицеры.

– Дети, – осенило меня. Я вскочила с кровати, но Аарон сориентировался первым. Он будто телепортировался к шкафу, уже снимая коробку с верхней полки. Затем открыл ее точными движениями и достал пистолет. Прежде чем я успела понять, что происходит, Аарон зарядил пистолет и направился к двери.

– Аарон, откуда у тебя…

Он прижал палец к губам и прислушался. Шаги поднимались по лестнице. Два, три, четыре гулких шага… дверь в комнату Грейс медленно открылась.

Аарон не терял ни секунды и выскочил из спальни.

Следующее, что я услышала: два выстрела и испуганный крик Грейс.

– Аарон?

Никакой реакции. Я огляделась в поисках чего-нибудь, что сошло бы за оружие, но ничего не нашла. Но и черт с ним. Мне нужно было быть с родными.

Выбежав из комнаты, я наткнулась на Аарона, стоящего над телом мужчины в белом костюме.

– Папа! – кричала Грейс. – Папа!

— Ш-ш-ш, – проворковал Аарон, входя в ее комнату. – Все хорошо, милая, тебе просто приснился плохой сон, вот и все.

Когда Грейс уснула, мы оттащили тело мужчины в подвал. Даже не потрудились вытереть кровь наверху – дом сделал все сам. Я с трудом сохраняла самообладание. Не то чтобы я раньше не видела мертвых людей, но первый раз труп пачкал кровью мой собственный паркет.

А еще… я едва могла смотреть на Аарона. Сердце разрывалось от благодарности за то, что он защитил Грейс от худшей из участей, но то, как он не раздумывая застрелил человека… Он выстрелил дважды еще до того, как тело мужчины упало на пол.

Наконец, мы положили труп в горячую точку. Туда, куда однажды поставили урну с прахом Картера.

– И что теперь?

– Предоставь это дому, – отозвался Аарон.

– Но мы будем помнить.

– И никто, кроме нас. А если никто не будет об этом говорить, то и мы забудем.

– Да как можно такое забыть?! – Я чуть не плакала. – Аарон, ты… ты убил человека. Разве от этого тебе…

– Нормально. Мне нормально. Вообще-то даже хорошо. Кто знает, сколько маленьких девочек пострадали от этого подонка, прежде чем… Слушай, может выпьем?

И мы распили бутылку Зинфанделя, наблюдая, как тело на полу подвала разлагается и исчезает.

– Вот тебе и аукцион, – пошутил Аарон, пытаясь разрядить обстановку.

– Ты представляешь, во что бы он превратил это место…

Аарон кивнул.

– Представляю.

Примерно через час от мужчины в белом не осталось ничего, кроме пистолета и связки ключей.

Аарон поднял оружие мерзавца и осмотрел его.

– Видимо это для нас. Застрелил бы и забрал Грейс. А может и хуже. – Аарон понюхал ствол, и его брови дернулись. – Недавно стрелял. Надо проверить его машину.

Мы вместе вышли в ночь. Аарон жал и жал на кнопку брелка, пока неподалеку не включились фары новенького седана Субару. Подсвечивая фонариком, я заглянула в салон. Безупречно чистый, почти как наш дом. Неудивительно, что он ему так понравился.

– Проверь багажник, – скомандовал Аарон. Я вдруг осознала, что он все еще сжимает пистолет, нервно оглядывая все вокруг.

Открыв багажник, я чуть не распрощалась с ужином. Внутри лежал мужчина в комбинезоне. Окоченевший. Видимо он провел внутри немало часов. Человек в белом выстрелил ему в голову и вырвал глаза.

– Типично, – коротко прокомментировал Аарон.

– Что нам делать? – Меня медленно, но уверенно захлестывала паника.

– Несем его в дом.

– Может просто оставим как есть?

– В машине возле нашего дома? Оставим мертвеца, убитого человеком, которого не существовало? Чья теперь эта машина? Ты знаешь? Поэтому мы сделаем вот что: занесем его в дом и позволим ему прибраться.

Не уверена, что в его словах была такая уж логика, но я просто не могла этого вынести. И так казалось, что я просто наблюдаю за ситуацией со стороны.

Так что мы схватили тело за руки и за ноги и потащили в дом. Видели ли нас соседи? Какая разница. Когда дом закончит, все воспоминания об этом исчезнут вместе с телом.

Мы отнесли его в подвал, ровно на то же место, которым воспользовались час назад.

И сидели на лестнице в молчании, допивая остатки вина из бутылки. А потом открыв следующую.

– Когда ты купил пистолет?

– Он всегда у меня был. Я занимался спортивной стрельбой еще в колледже, я же говорил.

– Ты не говорил, что носишь пистолет.

– А я им и не пользовался. Но хорошо, что он оказался под рукой, правда?

– Хорошо, – отозвалась я, прикладываясь к бутылке. И впервые за много лет посмотрев на мужа увидела незнакомца.

– Нельзя продавать дом. – Аарон подал голос через несколько минут. – Он заботится о нас. Теперь ты видишь?

Я крепко обняла его. Не хотела показаться неблагодарной после всего, что он для нас сделал.

– Если мы можем продать его только таким людям, как эти, тогда лучше будем хранить дом до самой смерти.

***

Аарон лег спать, а я решила принять ванну.

Вот только мне не нужно было включать воду. Кровь двух мертвецов, запятнавшая руки и пижаму, уже исчезла. Я была абсолютно чиста. Будто их никогда не было. Будто этой ночи не было.

И вот так я лежала в ванне, ожидая когда Аарон заснет, не желая слышать от него ни единого слова.

***

На той же неделе я проезжала мимо дома Памелы. После той встречи за кофе, я ни разу не разговаривала с ней. Не знаю, почему, но что-то заставило меня подняться к ее квартире и постучать.

– С возвращением. Еще вопросы, как я понимаю?

– Один. Почему вы продали нам дом? Ведь были и другие покупатели. Наверняка очень много. Почему именно мы?

Понимающая улыбка расцвела на ее лице.

– Когда владеешь таким особенным домом, всегда есть люди, которым не сможешь его продать ни за что. И вот появились вы. Просто ехали мимо. Я подумала, что это к лучшему. Твой муж так хотел заполучить это место, искренне хотел.

Да. Так и было. Я не любила дом и не ненавидела его. Просто думала, что цена отличная. Но Аарон просто влюбился в него, готов был перебить любые предложения…

Памела прикрыла глаза, вспоминая что-то, а затем кивнула. Я не сразу поняла, испугалась она или развеселилась.

А потом она прошептала…

– Дом привлекает покупателей определенного типа, не так ли, дорогая?

~

Оригинал

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

– Да, ты наверное права, – отвечал муж. Он всегда хотел сделать меня счастливой.

И вот, какое-то время мы старательно рыскали по сайтам с недвижимостью, в поисках других домов. Но к тому времени на рынке начался хаос из-за ковида, а мы так удачно успели вложиться на спаде… Все стремительно дорожало, процентные ставки по ипотеке росли. С каждым днем перспектива переезда казалась все более туманной.

А потом Кинг умер. Нам стоило это предвидеть. Он стал очень вялым и не ходил по большому целых два дня. Однажды он издал тот странный звук, разбудивший нас посреди ночи… Спустившись вниз, мы нашли его в гостиной. Мертвым.

– Мы все решим утром, – крепко обнял меня Аарон. Кинг был моей собакой еще до того, как мы поженились. Я обняла друга в последний раз, прощаясь.

А на утро он исчез. Грейс и Дерек радостно носились по двору, Аарон готовил блинчики, а я смотрела на океан. Внезапно ко мне подбежал Дерек с собачьей игрушкой в руках.

– Мам, смотри! Наверное соседская собака оставила у нас во дворе. Там их целая куча!

– Это плохо, – сказала я Аарону в тот вечер. – Это неправильно.

– Может и к лучшему. Они счастливы.

– Потому что не помнят, что у них вообще была собака. Они любили Кинга. А теперь его просто… как не было.

Аарон закатил глаза.

– Не всякая боль – хорошая боль. О некоторых вещах лучше забыть.

А я вспомнила собственное детство. Мою любимую черную кошечку Присциллу. Соседский ротвейлер задушил ее… Тогда в первый раз умер кто-то, кого я любила.

Еще несколько недель я не до конца понимала, что произошло. Все время ждала, что она придет и свернется рядом со мной калачиком в постели, как только поправится. А потом до меня дошло, что она уже никогда не “поправится”... что есть в жизни невосполнимые потери.

– Смерть домашнего животного – одна из вех взросления. – Я просто не могла согласиться с мужем. – Одна из тех вещей, что определяет тебя как личность, то, что ты помнишь.Это оставляет шрам. Шрамы украшают наши души.

– Я люблю тебя. И все твои шрамы. Но никто не ищет смерти специально. Если мы можем защитить детей, почему бы это не сделать?

– Ладно. – И я свернулась рядом с ним калачиком, слишком измотанная, чтобы спорить.

***

– Кому принадлежал этот дом до тебя? – спросила моя сестра Эми однажды за бокалом вина. Я все ей рассказала, но когда попыталась доказать свои слова, пролив немного вина на пол, дом отказался сотрудничать. Лужица так и осталась на кафеле. Дом умел хранить секреты.

У Эми был сын, Картер – второклассник, как и Дерек. Мы потягивали вино и наблюдали, как они носятся на заднем дворе, колошматя друг друга мягкими мечами.

– Нам продала его какая-то старушка. Одинокая. Решила перебраться в дом поменьше.

– Хм. Разве это не фишка людей, сбагривших последнего ребенка в колледж? А у нее как будто вообще не было семьи.

Я задумалась об этом на несколько секунд. Теперь, когда сестра проговорила это вслух, формулировка продавца и правда прозвучала странно. Я хотела продолжить рассуждения, но дети начали ругаться и мы отвлеклись. А когда вернулись на кухню, я уже и забыла, о чем говорили.

– Как думаешь, это дом испортил вкус вина? Похоже на уксус, – сморщилась я.

– Ну я не против небольшой выдержки. К тому же я всегда знала, что у тебя беда с головой.

– Так и знала, что ты мне не поверишь.

– О нет, я верю тебе относительно дома, правда. Просто еще и считаю, что у тебя беда с головой.

После отъезда Эми, я вспомнила ее бесцеремонный комментарий о предыдущей владелице и задумалась. А что если у той женщины была семья? Что если они умерли в этом доме? Их тоже стерло? Помнила ли она родных?

Я не могла заснуть, вопросы хороводом кружились в голове, пока я, наконец, не сдалась и не направилась на кухню. Со слабой надеждой открыла холодильник в поисках оставшегося кусочка торта, но конечно же его уже давно не было, как и бумажной тарелки и всего остального. Кухня за пару часов стала абсолютно стерильной: ни крошек, ни пятен молока и сока… На столешнице можно было делать операцию.

Так что я отправилась в свой кабинет и нашла информацию о предыдущем владельце. Ее звали Памела Чанг, больше пятидесяти лет она владела этим домом в полном одиночестве. Не очень понимая, что собираюсь сказать, я набросала ей электронное письмо, приглашая выпить кофе и обсудить некоторые особенности дома.

Было уже три утра, так что я не надеялась получить ответ еще несколько часов, а то и дней, но она ответила. Почти сразу. Пригласила меня к себе этим утром.

***

Квартира Памелы уже превратилась в свалку. Конечно все было не настолько запущено, как в телепередачах, но все поверхности были заставлены грязной посудой и отходами, а сама квартира смутно попахивала супом.

– Тебе придется извинить меня за такую небрежность в хозяйстве, – сказала Памела, когда я отряхнула диван, прежде чем присесть. – Боюсь, пятьдесят лет в этом доме убили во мне уборщицу. Хотя я варю отличный кофе. Хочешь?

Я кивнула, и она направилась на кухню. В беспорядке этого места было что-то успокаивающее. Я вдруг поняла, что уже несколько месяцев не вытирала пятно от кофе с кофейного столика, не стирала полотенце…  В этом просто не было необходимости.

Несколько минут спустя хозяйка вернулась с кофе, оказавшимся и правда таким вкусным, как было обещано.

– Дом странно влияет на зерна, правда? – сказала она, отхлебывая из чашки. – Одна из тысячи незаметных вроде мелочей.

– Вы… вы обнаружили у дома необычные свойства?

– Конечно же. Этот дом все время голоден. Не обязательно в плохом смысле, пойми меня правильно, но на мой взгляд – да. Однако, как и в случае с любым другим инструментом, все зависит от того, как им пользоваться.

Она отхлебнула кофе, оценивающе глядя на меня и продолжила:

– Скажи, вы с мужем оба собственники?

– Конечно.

– Рада за вас. Вот оно, настоящее партнерство. А я из богатой семьи. Они никогда не доверяли моему мужу, так что дом был безраздельно и полностью моим. И только я все помню.

– Риэлтор сказала, что у вас не было мужа. И вообще семьи.

– О, именно так мир это и помнит. Единственная правдивая версия событий осталась здесь, – она постучала костлявым пальцем по своему лбу. – У меня тоже были дети, прекрасные дети. Но теперь все исчезло. Дом стер их. Я и не возражаю. Есть что-то особенное в том, что они остались только в моей памяти. Тебе так не кажется?

***

Я ушла со встречи с Памелой потрясенной, но с уверенностью, что не сошла с ума. Дом питался мертвецами. Я как раз обдумывала, что это будет значить для нашей семьи, когда Эми позвонила мне.

В истерике.

– Что? Что случилось? – снова и снова спрашивала я, надеясь, что она успокоится. Хотя я не хотела знать. Эми была не из тех, кто рыдает по пустякам. Тому, что она билась в конвульсиях на том конце провода, могло быть только одно объяснение.

– Картер! – наконец выдавила она. – Он шел домой из школы. Переходил дорогу. Наверное не посмотрел… Врачи… сказали, что все случилось мгновенно. Он ничего не почувствовал…

Картер был центром жизни Эми. Она была матерью-одиночкой всю его жизнь и все, что бы она ни делала, вращалось вокруг сына. Мы с Аароном пытались поддержать ее во время подготовки к похоронам и церемонии, связывались с родственниками, помогали организовать кремацию…

Но мы не могли быть с ней круглые сутки.  Она начала пить. Бокал шардоне вечером превратился в бутылки чего покрепче, зажатые в руке все время. Она пялилась в телевизор невидящими глазами, едва способная встать с дивана, чтобы дойти до туалета.

Все это время урна с прахом Картера с выгравированным на боку именем смотрела на нее с каминной полки – неотступное и неумолимое напоминание о том, что его больше нет.

Самое худшее, что я даже не могла упрекнуть ее. Что оставалось ждать от скорбящей матери? Единственный огонек ее жизни погас.

– Она просто будет пить, пока не умрет. И я ничего не могу с этим поделать.

Аарон прижал меня к себе.

– Если только… – начал он.

– Если только что?

– Ну ты чего. Только не говори, что не думала об этом. Будет совсем как с Кингом. Помнишь, какими счастливыми были дети на следующий день после его смерти?

– Мы не сотрем Картера.

– Ладно. Но если мы этого не сделаем, возможно следующей придется кремировать твою сестру.

Тем вечером я порезалась, когда брилась. Капли крови катились по ноге в ванную и исчезали даже не дойдя до слива.

И я представила, как умираю в этом доме. С какой скоростью разлагается и исчезает мое тело. И то, какими счастливыми будут дети на следующее утро, даже не помнящие, что у них когда-то была мать.

Тогда я впервые по-настоящему начала бояться своего дома. Да, это всего-лишь инструмент. Но опасный инструмент, ведь он приводил к забвению, что еще хуже смерти.

И вот так я стояла, дрожащая, несмотря на потоки горячей воды, молясь о том, чтобы умереть вне этих стен.

Но все же я не была готова уехать. Этому инструменту, каким бы опасным он ни был, можно было найти применение.

***

– Подъем, – сказала я Эми несколько дней спустя. – Я знаю, ты не хочешь, но надо.

– Нет, – слабо ответила она, не отрывая глаз от телевизора.

– Я серьезно. Тебе нужен гребаный дневной свет. Здесь уже воняет. Ты никогда не почувствуешь себя лучше, если не постараешься.

– С чего бы мне хотеть чувствовать себя лучше? Зачем мне это?

– Ты права. – Слезы навернулись мне на глаза. – Права.

Той ночью я дождалась, когда сестра отключится, накрыла ее одеялом и забрала урну Картера, уходя из дома.

Аарон обнял меня на пороге, увидев скорбный груз в моих руках.

– Ты поступаешь правильно. Ты спасаешь ее.

В доме были горячие точки, где он ел намного намного быстрее. Кухня. Ванная. Но хуже всего – подвал. Все, что находилось внизу, исчезало за считанные минуты. Он однажды проглотил целую пиццу меньше чем за полчаса.

Я спустилась туда с урной Картера, быстро поцеловала ее и поставила на пол.

Следующий час я, сидя на лестнице, наблюдала как сначала с урны сошли все пятна и отпечатки пальцев. А потом изнутри раздался тихий звук, будто шершавый, как наждак язык, медленно вылизывал стенки.

А потом металл вдруг поплыл у меня перед глазами, а когда я потерла их ладонями, оказалось, что с урны исчезла надпись. Имя Картера исчезло.

Я подошла к урне и подняла ее. Легкую. Пустую.

***

На следующее утро я проснулась от стука во входную дверь. Эми стояла снаружи в спортивном костюме.

– Что происходит?

– Я проснулась с дичайшим похмельем и сделала худшее, что может сделать женщина: встала на весы. Когда я успела набрать почти семь кило?! Что ж, представляю тебе новую здоровую Эми! Хватит мне сидеть в одиночестве и жалеть себя! Я выйду в мир и возьму то, что хочу!

– Здорово. А чего ты хочешь?

– Разве не очевидно? – Она обвела рукой мой дом. – Отличный муж. Отличные дети. Потрясный дом! У тебя просто жизнь мечты, сестренка! И я не успокоюсь, пока не обзаведусь такой же!

Слезы потекли у меня по щекам, и я понимала, что никогда не объясню ей, отчего.

– С тобой все в порядке? – заволновалась сестра.

– Все будет хорошо, – ответила я, зная, что это ложь.

И помахала ей на прощание, наблюдая как слезинки исчезают в ненасытной глотке дома.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.