Застал 45-ю и 50-ю годовщины Победы. Тогда не было такого ажиотажа, никаких грандиозных концертов. По телевизору обязательно показывали "Судьбу", "Противостояние". Почти каждый двор отправлялся на крышу своей или ближайшей многоэтажки, чтобы смотреть салют. Сегодня это уже легенды.
Старики ещё могли ходить, навещали школы, нехотя рассказывали ученикам о войне. Ну что мы, совсем ребятишки могли у них спросить? Конечно, о подвигах. В свою очередь, старались навещать своих стариков — всей семьёй, если получалось. Помню, однажды спросил деда. Он сидел в наушниках перед телевизором — из-за контузии, полученной во время артиллерийского обстрела, он плохо слышал. Когда в аргентинском телесериале случался особенно драматичный момент, он громко ворчал: мол, сволочи, ребёнка у женщины украли — как можно, мол.
Я с интересом наблюдал за поведением реального героя из жизни, которым являлся член нашей семьи — обычный человек. Однажды, когда дед выбрал на телевизоре — они тогда ещё были чёрно-белые, с кнопками переключения телепрограмм прямо на корпусе — фильм про войну, я спросил:
— Деда, как ты можешь смотреть такие фильмы? Страшно же!
Дед, не отрывая глаз от экрана, усмехнулся:
— Это кино, внучок.
— Деда, — подумал и спросил я, решив что взаправду показался ему малодушным, радостный и ещё наивный, — ты такой молодец. Ты рад, что фашизм победили?
Меня переполняла гордость: он пережил весь этот ужас, вернулся из семилетней мясорубки из Венгрии, как призвали в 19 — так и пронёс службу сквозь эту войну. Дальний восток, Курск, Варшава, Берлин. 219-я танковая, спас не одного товарища, ордена Славы II степени и III степени, был чрезмерно порядочным человеком — из него было "слова не вытянешь" и не любил вспоминать.
Дед внимательно посмотрел на меня. Долго смотрел. Строгий взгляд смягчился, и дед "прогремел":
— Дай Бог, мы его победили, внучок?
"Дай Бог, мы его победили.." эхом отзывается до сих пор в моей голове. Тот раз я воспринял его слова за присущую скромность.
