Если что, Оруэлл, и Хаксли, и Брэдбери, как вы выразились "оказались правы одновременно", не потому, что были прозорливы. Они просто описывали окружающую их действительность "режимов" в которых они жили. Собственно ничего не поменялось. Везде и всегда одно и то же.
...приходит мысль, что и Оруэлл, и Хаксли, и Брэдбери - все они, к ужасу, оказались правы одновременно.
Население изолируется от полезной информации, которая ранее была достоверной, но теперь вдруг не соответствует мнению тех, кто возомнил себя цензорами.
Новости пишутся в каждой стране строго в угоду пропаганде, а не правде.
Запрет на распространение и даже поиск какой-то случайной "неугодной" информации.
Запрет на картинки и тексты/фразы, считавшиеся безобидными ВСЕГДА. До этого.
Обилие бесполезной десятикратно нейросеточно-пережёванной хуеты вокруг.
Увеличение количества тупых соцсетей и бесполезных мессенджеров с той же самой хуетой.
В любой сфере. И теперь уже - в любом государстве.
Идиократия приближается очень стремительно.
Наиболее известны его антиутопия «451 градус по Фаренгейту», цикл рассказов «Марсианские хроники» и автобиографический роман «Вино из одуванчиков».
22 августа 2025 года - 105 лет со дня рождения Рэя Дугласа Брэдбери (1920-2012), известного американского писателя-фантаста.
Рэй Брэдбери признан классиком мировой научной фантастики, хотя многие его произведения написаны в жанрах фэнтези и психологической прозе.
Наиболее известны его антиутопия «451 градус по Фаренгейту», цикл рассказов «Марсианские хроники» и автобиографический роман «Вино из одуванчиков».
Произведения Рэя Брэдбери вдохновили многих режиссёров в нашей стране на создание фильмов и мультфильмов: "Будет ласковый дождь" ,"Здесь могут водиться тигры", "Вельд", "Праздничное дерево". А в последующие годы вышли российские сериалы "Вино из одуванчиков", киноальманах "Доминус".
В 2011 году группой «Ария» была создана песня «Симфония огня» по мотивам романа «451 градус по Фаренгейту».
Источник: Телеграмм-канал Чей день рождения https://t.me/vse_DR
В 1955 году в Дании издали новый нашумевший роман Рэя Брэдбери. Но не под названием «451 градус по Фаренгейту». Нет. Там он стал «233 градуса Цельсия».
Без драмы. Без легенды. Без пафоса. Просто холодная арифметика и низкий поклон точности... Я представляю этого датского редактора. Очки. Галстук. Таблицы. Наверное, он не выносил Фаренгейта с детства и имел к нему что-то личное. И вот сидит он ночью в свете тусклой настольной лампы, переводит заголовок и шепчет: «Это будет честнее…».
Говорят, Брэдбери был в просто бешенстве. И больше такого не допустил. Так что это единственное в мире официальное издание с таким названием.
И я Брэдбери могу понять! Наткнувшись на эти «233 по Цельсию» ещё острее понимаешь, насколько круто, что в оригинале именно 451 градус. Потому что «233 по Цельсию» звучит как пресная инструкция из техдокументации: ни магии, ни угрозы, ни шарма. Просто: «уважаемые пользователи, не допускайте перегревания». А 451°F - это уже почти заклинание.
Теперь хочу найти этот томик себе в коллекцию. Просто чтобы иногда доставать его с полки, смотреть на обложку и вспоминать, как нелепа бывает бессмысленная буквальность.
Если бы не известный роман Рэя Брэдбери, мы совершенно не знали об этой шкале. Хотя мы о ней и так почти ничего не знаем. "Измерение температуры по Фаренгейту" — для нас звучит как послание с других миров.
На заре XVIII века наука еще балансировала между алхимией и просвещением. Физик из Германии Габриэль Фаренгейт подарил миру изящный инструмент — ртутный термометр с собственной шкалой. За нуль он взял температуру смеси изо льда, воды и нашатырного спирта (−17.8°C — по современным меркам), за 96° F — температуру тела здорового человека, а кипящую воду обозначил как 212° F .
Научные огрехи: шаг в сторону от логики
Фаренгейт был мастером стеклодувного дела. Он создал шкалу для точных измерений, но её логика и "научность" во многом проиграла впоследствии шкале Цельсия.
У Фаренгейта — разница в 180 градусов между таянием льда (32° F) и кипением воды (212° F) — число математическое, но физически произвольное. Для сравнения: стоградусная шкала Цельсия (0° C — лёд, 100° C — пар) четко привязана к фазовым переходам воды — универсального "растворителя" планеты Земля.
Анахронизм в глобальном мире
Сегодня лишь США, Каймановы острова и Белиз используют шкалу Фаренгейта в быту. Остальной цивилизованный мир (от космических программ Китая до немецких заводов) мыслит в "Цельсиях" и "Кельвинах". Какие от этого последствия? Ошибки в данных, лишние вычисления, риски для совместимости систем и т.д..
Представьте авиаинженера, переводящего параметры топлива из °F в °C...
Формула перевода: tC = 5/9*(tF-32)` — сплошное неудобство и источник погрешностей.
На сегодня "Фаренгейт" как бы остаётся частью идентичности Соединенных Штатов. Единственное "место", где эта шкала живет — прогноз погоды на американском ТВ. Хотя метеорологи давно работают с данными в "Цельсиях", а градусы "Фаренгейта" — лишь следование традиции для зрителей США.
От "Фаренгейта" давно пора уйти — это ясно даже многим американцам. И дань уважения великому ученому здесь не аргумент... Сам изобретатель "заслужил" себе памятник в Гданьске и кратер на Луне. А инженерия и наука — это не музей. Они требуют единого языка температур, где 0°C — это лёд на дороге, а 100°C — кипящий антифриз в моторе...
Если вам любопытно каждый день узнавать об интересной технике и ее истории, то приглашаю к себе по ссылке ниже.
Канал "Причуды техники..."
«451° по Фаренгейту» – классический представитель жанра антиутопия. Интересна сама история создания романа. В молодости Рэй Брэдбери увлекался идеями технократии. Приверженцы этой теории считали, что научные методы управления экономикой позволят достичь максимальной эффективности и привести общество к процветанию. Со временем писатель окончательно разуверился в технократии, считая технический прогресс монстром, порожденным человеческой недальновидностью. Таким образом бывший сторонник технократических идей стал автором главной антитехнократической утопии XX века.
В романе показано общество, в котором рационализм восторжествовал над чувствами, что привело к полнейшей нравственной деградации. Повсюду царствует культура для масс. Все свободное время люди проводят за просмотром интерактивного TV. Книги считаются пережитками прошлого и подлежат сожжению, чтобы ни в коем случае никого не вывести из душевного равновесия и не оскорбить ничьих чувств. Самое страшное в книгах – они могут заставить думать, а думающие граждане – угроза для правительства.
Главный герой, Гай Монтег, работает пожарным. Только вот его задача не тушить пожары, а сжигать книги. Однажды он начинает сомневаться в правильности своих действий. Поначалу из любопытства, он спасает одну книгу, а затем ещё, и ещё одну... Он знакомится с девушкой Клариссой, столь не похожей на других представительниц прекрасного пола, из-за чего переживает самое настоящее душевное потрясение. Ее вопросы («А вы счастливы?») становятся ключом, открывающим дверь в мир инакомыслия. Противопоставление Клариссе – жена Гая, Милдред, живущая в виртуальной реальности «телевизионных стен» и почти совершившая самоубийство, не заметив этого. Ее образ – метафора духовной смерти общества, добровольно отказавшегося от мыслей. В итоге Монтег решается бросить вызов устоявшемуся режиму и присоединяется к подпольщикам. Эти революционеры заучивают книги наизусть, чтобы потом передать знания потомкам. В конце романа нас ждёт самый настоящий экшен.
Помимо этого, в романе есть и другие интересные персонажи. Капитан Битти, наставник Монтега, – сложный антагонист. Его речь, полная цитат из запрещенных книг, обнажает трагедию: он понимает силу слова, но выбирает власть через уничтожение. Фигура профессора Фабера, хранящего память о прошлом, добавляет надежды: даже в темноте находятся те, кто готов бороться за свет.
В своем романе Брэдбери рисует общество, где цензура стала результатом не тотального запрета, а добровольного отказа от чтения. Люди предпочти книгам развлечения, общению – односторонние медиа, сложным вопросам – мгновенные удовольствия. Пародируя современные его времени страхи перед телевидением, автор угадал тенденции: сегодняшние социальные сети, алгоритмы, поглощающие внимание, и клиповая культура делают роман актуальным как никогда.
Визитной карточкой романа является огонь, и он тут многолик: это и символ разрушения, и очищения. Сжигая книги, система пытается уничтожить память, но в финале огонь костра бунтарей становится светом во тьме. История Монтега – это путь от слепого исполнения приказов к осознанному сопротивлению, где книги превращаются не в объект культа, а в инструмент перерождения.
Проза Брэдбери весьма поэтична и метафорична. Он создаёт образы, которые врезаются в память: механический пёс – как воплощение бесчеловечной технологии, «ракушки» в ушах Милдред, предвосхитившие современные наушники, бесконечные экраны, заменившие семью. Диалоги наполнены философскими вопросами, а внутренние монологи Монтега передают смятение человека, внезапно осознавшего свою несвободу.
Итог: «451° по Фаренгейту» остаётся одной из самых провокационных и пророческих антиутопий в мировой литературе. Это не просто история о мире, где книги под запретом, а огонь стал оружием против мысли. Это глубокое размышление о ценности знаний и свободы в эпоху, когда технологии и поверхностные развлечения подменяют подлинные эмоции и критическое мышление.
