В детстве я читал роман американского писателя Рея Бредбери "451 градус по Фаренгейту". и тогда мир, придуманный Бредбери в 1953м году (да-да, так давно) очень странным.

А теперь я вижу,  Бредбери все понмал еще тогда. Вот некоторые цитаты из романа (жирный шрифт мой)

— Цветным не нравится книга «Маленький чёрный Самбо». Сжечь её. Белым неприятна «Хижина дяди Тома». Сжечь и её тоже. Кто-то написал книгу о том, что курение предрасполагает к раку лёгких. Табачные фабриканты в панике. Сжечь эту книгу. Нужна безмятежность, Монтэг, спокойствие. Прочь всё, что рождает тревогу. В печку!

- Вы должны понять, сколь огромна наша цивилизация. Она так велика, что мы не можем допустить волнений и недовольства составляющих групп. Спросите себя - чего мы больше всего жаждем? Быть счастивыми, ведь так? Всю жизнь вы только об этом и слышали. Мы хотим быть счастливыми, говорят люди. Ну и разве они не получили то, что хотели? Разве мы не держим их в вечном движении, не предоставляем возможность равзлекаться? Ведь человек только для этого и существует. Для удовольствй, острых ощущений. И согласитесь, что наша культура щедро предоставялет ему такую возможность.

"Вспомните-ка, в школе в одном классе с вами был, наверное, какой-нибудь особо одарённый малыш? Он лучше всех читал вслух и чаще всех отвечал на уроках, а другие сидели, как истуканы, и ненавидели его от всего сердца? И кого же вы колотили и всячески истязали после уроков, как не этого мальчишку? Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в конституции, а просто мы все должны стать одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды, тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие почувствуют своё ничтожество. Вот! А книга – это заряженное ружьё в доме соседа. Сжечь её! Разрядить ружьё! Надо обуздать человеческий разум. Почём знать, кто завтра станет очередной мишенью для начитанного человека? Может быть, я? Но я не выношу эту публику!"

"Наследственность и среда – это, я вам скажу, любопытная штука. Не так-то просто избавиться от всех чудаков, за несколько лет этого не сделаешь. Домашняя среда может свести на нет многое из того, что пытается привить школа. Вот почему мы всё время снижали возраст для поступления в детские сады. Теперь выхватываем ребятишек чуть не из колыбели."

"Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну, а ещё лучше – ни одной. Пусть забудет, что есть на свете такая вещь, как война. Если правительство плохо, ни черта не понимает, душит народ налогами, – это всё-таки лучше, чем если народ волнуется. Спокойствие, Монтэг, превыше всего! Устраивайте разные конкурсы, например: кто лучше помнит слова популярных песенок, кто может назвать все главные города штатов или кто знает, сколько собрали зёрна в штате Айова в прошлом году. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, ничего, зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят, что они движутся вперёд, хоть на самом деле они стоят на месте. И люди будут счастливы, ибо «факты», которыми они напичканы, это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия или социология. Не дай бог, если они начнут строить выводы и обобщения. Ибо это ведёт к меланхолии! Человек, умеющий разобрать и собрать телевизорную стену, – а в наши дни большинство это умеет, – куда счастливее человека, пытающегося измерить и исчислить вселенную, ибо нельзя её ни измерить, ни исчислить, не ощутив при этом, как сам ты ничтожен и одинок...Подавайте нам увеселения, вечеринки, акробатов и фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили, мотоциклы-геликоптеры, порнографию и наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие автоматические рефлексы! Если драма бессодержательна, фильм пустой, а комедия бездарна, дайте мне дозу возбуждающего – ударьте по нервам оглушительной музыкой! И мне будет казаться, что я реагирую на пьесу, тогда как это всего-навсего механическая реакция на звуковолны. Но мне-то всё равно. Я люблю, чтобы меня тряхнуло как следует."

Дополнение

В 1714 году немецкий физик Даниэль Габриэль Фаренгейт (Daniel Gabriel Fahrenheit; 1686 – 1736) изготовил первый грудуированный термометр, наполненный не водой, а ртутью.

В фамилии Фаренгейта четко видится немецкое слово fahren («ехать»). Предки физика, действительно, немало изъездили южное побережье Балтийского моря. Здесь цепочкой расположились немецкие города, вдоль которых пролегал путь транзитной торговли между Россией, Скандинавией, Германией и Фландрией. Еще в XIII веке города эти объединились в союз, который стал называться Ганзой. В Ганзу входили не только немецкие города. Новгородские и псковские купцы успешно торговали с заморскими гостями, а новгородские же ушкуйники и землепроходцы охотно торили пути на северо-восток, вдоль неуютных берегов Северного Ледовитого океана, зная, что сбыт найденным в этих краях богатствам (главным образом, мехам и моржовой кости) будет обеспечен.

Прадед Фаренгейта жил в Ростоке, а затем — в Кенигсберге. Дед, Райнгольд Фридрих, переехал из Кенигсберга в Данциг. Здесь фортуна ему улыбнулась, торговые дела пошли отлично, и он стал одним из самых богатых людей в Восточной Пруссии. Сын его, Даниэль, сочетался браком с дочерью известного в Данциге купца Шумана. У пары было пятеро детей, Даниэль Габриэль был старшим.

Отец и мать умерли внезапно и одновременно. Шестнадцатилетний Даниэль Габриэль становится главой семьи. Он едет в Амстердам и начинает там заниматься торговлей.

В постоянных переездах по городам Голландии, северной Германии и Дании, Фаренгейт сводит знакомство со многими естествоиспытателями. Среди прочего, он видит, что университеты – не только цитадель науки, но и новый рынок сбыта. Ученые из Лейдена, Копенгагена, Лейпцига, Берлина охотно будут покупать изделия из стекла, те же барометры и термометры. В 1717 году Фаренгейт поселяется в Гааге и первым в своей семье начинает заниматься наукой и даже получать от этого прибыль.

Термометры Фаренгейта, снабженные шкалой, хорошо распродавались. Наконец-то у ученых появилась возможность единообразно определять температуру! Говоря нынешним языком, Фаренгейт ввел стандартную температурную шкалу де-факто. Так, двести пятьдесят лет спустя, фирма IBM начала массовое производство персональных компьютеров и заставила всех последующих производителей принять созданную ими архитектуру в качестве стандарта.

Сейчас трудно сказать, почему, градуируя свой термометр, Фаренгейт использовал измерение температуры в трех точках. Решение несколько странное. Третья точка оказывается излишней, и, скорее всего, она была контрольной. Вроде четвертой ножки у табуретки, устойчивости не добавляющей, если ее длину как следует не подогнать к длине других ножек.

За начало отсчета Фаренгейт принял температуру, как он считал, близкую к температуре замерзания ртути. При этом ртутный шарик «съеживался» и стеклянная трубка, выходящая из нижнего баллончика, оставалась пустой. Вторая точка отсчета на шкале Фаренгейта соответствовала температуре замерзания воды. Фаренгейт определил ее в 32 градуса (градусы Фаренгейта по величине отличаются от привычных нам, и потому обозначаются °F). Наконец, за 100 °F была принята температура тела человека. Как оказалось, Фаренгейт просчитался дважды. Температуру замерзания ртути он завысил почти вдвое, а нормальной температурой человеческого тела почему-то посчитал температуру сильно больного человека. В результате двух этих ошибок получилась довольно странная шкала, где температура кипения воды составляла 212 °F, а температура при которой воспламеняется и горит бумага – 451 °F.

Благодаря замечательному роману американского писателя Р.Брэдбери эта цифра стала знаменитой на весь мир. А шкала Фаренгейта как бы обрела вторую молодость. Потому что к тому моменту, когда роман Р.Брэдбери был опубликован (в 1953 году) почти все страны мира за исключением Великобритании и США перестали пользоваться этой не очень удобной, хотя и первой по времени изобретения, температурной шкалой. Более того, благодаря роману, в котором герой по долгу службы сжигает книги, уже подзабытое слово «Фаренгейт» стало в некотором смысле синонимом пламени. Модные мужские духи фирма «Кристиан Диор», назвала огненным словом «Фаренгейт» и заключила их во флакончик огненно-красного цвета.